Когда Скор завершил свой монолог, снова воцарилась тишина, пока он не скомандовал:
— Хлопайте!
Скор улыбнулся и раскланялся в знак признательности за аплодисменты, как будто они были искренными и подлинными.
— Ешьте! — скомандовал он, и гости принялись за еду. Затем он сказал:
— Разговаривайте!
И они начали беседу.
— Будем веселиться! — вскричал Скор. — Это счастливый миг для Морова. Я привел вам будущую королеву! — он указал на Дуари.
Его слова были встречены молчанием.
— Хлопайте! — прорычал Скор, и когда они последовали его приказу, он снова призвал их быть веселыми.
— Давайте посмеемся, — велел он им. — Начиная слева от меня вы все будет по очереди смеяться, а когда смех обойдет по кругу и дойдет до будущей королевы, вы начнете снова смеяться по кругу.
Смех начался. Он начинался и затихал, двигаясь вокруг стола. Бог мой, какой пародией на веселость он был!
Я подошел поближе и остановился непосредственно за креслом Скора. Если бы Дуари посмотрела в мою сторону, она бы увидела меня, но к счастью, она этого не сделала. Она уставилась прямо перед собой.
Скор наклонился к ней и заговорил.
— Разве они не прекрасные особи? — спросил он. — Ты видишь, я подхожу все ближе и ближе к осуществлению моей мечты. Ты видишь, как сильно отличаются все люди Кормора от жалких созданий у меня в замке? А посмотри на этих, на гостей за моим столом. Даже их глаза — подобие настоящей жизни. Скоро я добьюсь этого, я смогу вдохнуть подлинную жизнь в мертвецов. Подумай, какую нацию я смогу тогда создать! И я буду джонгом, а ты будешь ваджонг.
— Я не хочу быть ваджонг, — ответила Дуари. — Мне нужна только моя свобода.
Мертвец, сидящий за столом напротив нее, сказал:
— Это то, чего желает каждый из нас, но мы никогда ее не получим.
В этот момент наступил его черед смеяться, и он засмеялся. Это было неуместно, ужасно. Я видел, как Дуари содрогнулась.
Болезненно-желтоватое лицо Скора побледнело. Он сердито посмотрел на говорившего.
— Я вот-вот подарю вам жизнь, — со злостью вскричал джонг, — а вы этого не цените!
— Мы не хотим жить, — ответил труп. — Мы хотим умереть. Позволь нам снова познать смерть и забвение, позволь нам мирно вернуться в наши могилы.
При этих словах Скор впал в неукротимую ярость. Он привстал и, выхватив меч, ударил говорившего в лицо. Острое лезвие нанесло ужасную рану от виска до подбородка. Края раны разошлись, но крови не было.
Мертвец рассмеялся.
— Ты не можешь причинить вред мертвым, — насмешливо произнес он.
Скор вышел из себя от ярости. Он пытался что-то сказать, но ярость душила его. На его губах показалась пена. Если бы я никогда не видел безумца, то сейчас у меня появился бы замечательный случай его наблюдать. Внезапно он набросился на Дуари.
— Ты — причина этого! — закричал он. — Никогда больше не смей говорить такие вещи в присутствии моих подопечных! Ты будешь королевой! Я сделаю тебя королевой Морова, живой королевой, или же я сделаю тебя одной из… из этих! Что ты выбираешь?
— Дай мне смерть, — ответила Дуари.
— Этого ты никогда не испытаешь. Тебе не дана будет настоящая смерть, только подделка, которую ты видишь перед собой — ни жизнь, ни смерть.
Кошмарный ужин подошел к концу. Скор поднялся и жестом велел Дуари сопровождать его. Он покинул комнату не так, как пришел — ни трубачи, ни воины его не сопровождали. Он подошел к маленькой двери в задней стене комнаты. Зрители посторонились, освобождая путь ему и Дуари.
Скор встал и повернулся так внезапно, что я был уверен — он увидит меня. Но если он и увидел, то не узнал меня. Мгновением позже он миновал меня и опасность была позади. Когда он и Дуари шли к двери, я пристроился сзади и последовал за ними. Каждый миг я ожидал, что на плечо мне опустится рука мертвеца и остановит меня, но похоже, никто не обратил на меня никакого внимания. Я прошел в дверь вслед за Скором и Дуари беспрепятственно. Даже Скор не обернулся, поднимая занавешивающие дверь драпировки, и опуская их за собой.
Я двигался мягко, не производя шума. Коридор, по которому мы шли, был пуст. Это был очень короткий коридор, и закончился он перед прочной дверью. Когда Скор распахнул эту дверь, я увидел за ней комнату, которая мне сначала показалась сокровищницей. Она была большой и почти полностью заполнена всякой всячиной — мебелью, вазами, одеждой, оружием и картинами. Все было перемешано в беспорядке и покрыто пылью и грязью.
Скор остановился на мгновение на пороге, оглядывая комнату с очевидной гордостью.
— Что ты думаешь об этом? — спросил он.
— О чем? — переспросила Дуари.
— Об этой прекрасной комнате, — сказал он. — На всей Амтор не может быть более прекрасной комнаты. Нигде больше нет второго такого собрания прекрасных предметов. И теперь я добавляю к ним самый прекрасный из всех — тебя! Это, Дуари, будет твоя комната — личные апартаменты королевы Морова.
Я вошел в комнату и закрыл дверь за собой, так как увидел, что кроме нас троих, там больше никого нет. Настало время действовать.
Я не хотел шуметь, когда входил. Скор был вооружен, а я нет. Я собирался наброситься на него сзади и одолеть, прежде чем у него появится возможность использовать против меня оружие. Но замок на двери щелкнул, когда я ее закрывал.
Скор обернулся и оказался лицом к лицу со мной.
— Хлопайте!
Скор улыбнулся и раскланялся в знак признательности за аплодисменты, как будто они были искренными и подлинными.
— Ешьте! — скомандовал он, и гости принялись за еду. Затем он сказал:
— Разговаривайте!
И они начали беседу.
— Будем веселиться! — вскричал Скор. — Это счастливый миг для Морова. Я привел вам будущую королеву! — он указал на Дуари.
Его слова были встречены молчанием.
— Хлопайте! — прорычал Скор, и когда они последовали его приказу, он снова призвал их быть веселыми.
— Давайте посмеемся, — велел он им. — Начиная слева от меня вы все будет по очереди смеяться, а когда смех обойдет по кругу и дойдет до будущей королевы, вы начнете снова смеяться по кругу.
Смех начался. Он начинался и затихал, двигаясь вокруг стола. Бог мой, какой пародией на веселость он был!
Я подошел поближе и остановился непосредственно за креслом Скора. Если бы Дуари посмотрела в мою сторону, она бы увидела меня, но к счастью, она этого не сделала. Она уставилась прямо перед собой.
Скор наклонился к ней и заговорил.
— Разве они не прекрасные особи? — спросил он. — Ты видишь, я подхожу все ближе и ближе к осуществлению моей мечты. Ты видишь, как сильно отличаются все люди Кормора от жалких созданий у меня в замке? А посмотри на этих, на гостей за моим столом. Даже их глаза — подобие настоящей жизни. Скоро я добьюсь этого, я смогу вдохнуть подлинную жизнь в мертвецов. Подумай, какую нацию я смогу тогда создать! И я буду джонгом, а ты будешь ваджонг.
— Я не хочу быть ваджонг, — ответила Дуари. — Мне нужна только моя свобода.
Мертвец, сидящий за столом напротив нее, сказал:
— Это то, чего желает каждый из нас, но мы никогда ее не получим.
В этот момент наступил его черед смеяться, и он засмеялся. Это было неуместно, ужасно. Я видел, как Дуари содрогнулась.
Болезненно-желтоватое лицо Скора побледнело. Он сердито посмотрел на говорившего.
— Я вот-вот подарю вам жизнь, — со злостью вскричал джонг, — а вы этого не цените!
— Мы не хотим жить, — ответил труп. — Мы хотим умереть. Позволь нам снова познать смерть и забвение, позволь нам мирно вернуться в наши могилы.
При этих словах Скор впал в неукротимую ярость. Он привстал и, выхватив меч, ударил говорившего в лицо. Острое лезвие нанесло ужасную рану от виска до подбородка. Края раны разошлись, но крови не было.
Мертвец рассмеялся.
— Ты не можешь причинить вред мертвым, — насмешливо произнес он.
Скор вышел из себя от ярости. Он пытался что-то сказать, но ярость душила его. На его губах показалась пена. Если бы я никогда не видел безумца, то сейчас у меня появился бы замечательный случай его наблюдать. Внезапно он набросился на Дуари.
— Ты — причина этого! — закричал он. — Никогда больше не смей говорить такие вещи в присутствии моих подопечных! Ты будешь королевой! Я сделаю тебя королевой Морова, живой королевой, или же я сделаю тебя одной из… из этих! Что ты выбираешь?
— Дай мне смерть, — ответила Дуари.
— Этого ты никогда не испытаешь. Тебе не дана будет настоящая смерть, только подделка, которую ты видишь перед собой — ни жизнь, ни смерть.
Кошмарный ужин подошел к концу. Скор поднялся и жестом велел Дуари сопровождать его. Он покинул комнату не так, как пришел — ни трубачи, ни воины его не сопровождали. Он подошел к маленькой двери в задней стене комнаты. Зрители посторонились, освобождая путь ему и Дуари.
Скор встал и повернулся так внезапно, что я был уверен — он увидит меня. Но если он и увидел, то не узнал меня. Мгновением позже он миновал меня и опасность была позади. Когда он и Дуари шли к двери, я пристроился сзади и последовал за ними. Каждый миг я ожидал, что на плечо мне опустится рука мертвеца и остановит меня, но похоже, никто не обратил на меня никакого внимания. Я прошел в дверь вслед за Скором и Дуари беспрепятственно. Даже Скор не обернулся, поднимая занавешивающие дверь драпировки, и опуская их за собой.
Я двигался мягко, не производя шума. Коридор, по которому мы шли, был пуст. Это был очень короткий коридор, и закончился он перед прочной дверью. Когда Скор распахнул эту дверь, я увидел за ней комнату, которая мне сначала показалась сокровищницей. Она была большой и почти полностью заполнена всякой всячиной — мебелью, вазами, одеждой, оружием и картинами. Все было перемешано в беспорядке и покрыто пылью и грязью.
Скор остановился на мгновение на пороге, оглядывая комнату с очевидной гордостью.
— Что ты думаешь об этом? — спросил он.
— О чем? — переспросила Дуари.
— Об этой прекрасной комнате, — сказал он. — На всей Амтор не может быть более прекрасной комнаты. Нигде больше нет второго такого собрания прекрасных предметов. И теперь я добавляю к ним самый прекрасный из всех — тебя! Это, Дуари, будет твоя комната — личные апартаменты королевы Морова.
Я вошел в комнату и закрыл дверь за собой, так как увидел, что кроме нас троих, там больше никого нет. Настало время действовать.
Я не хотел шуметь, когда входил. Скор был вооружен, а я нет. Я собирался наброситься на него сзади и одолеть, прежде чем у него появится возможность использовать против меня оружие. Но замок на двери щелкнул, когда я ее закрывал.
Скор обернулся и оказался лицом к лицу со мной.
20. Скрываясь
Взгляд джонга Морова упал на меня. Он сардонически засмеялся, выхватив меч. Узнал, значит. Однако мои планы нападения внезапно и позорно провалились — человек не может успешно нападать с острием меча в желудке.
— Итак!.. — воскликнул он. — Это ты? Прекрасно. Я рад снова видеть тебя. Я не ждал такой чести. Я думал, что Фортуна была очень добра ко мне, вернув мне двух молодых женщин. А теперь пришел и ты! Какую веселую вечеринку мы устроим!
На последних словах его саркастический тон переменился. Он практически прошипел эту веселую фразу. Выражение его лица тоже изменилось. Оно внезапно стало — как бы это помягче сказать — крайне недоброжелательным; глаза его сверкнули тем же диким огнем безумия, который я видел в них раньше.
За ним стояла Дуари, ее расширенные глаза остановились на мне с недоверием, смешанным с ужасом.
— Ах, Карсон, зачем ты пришел? — воскликнула она. — Теперь он убьет тебя.
— Я скажу тебе, зачем он пришел, — сказал Скор. — Он пришел за другой девушкой; за Налти, а не за тобой. Ты была здесь долгое время, но он не приходил. Сегодня вечером один из моих людей схватил Налти в городе Хавату, и он немедленно пришел попытаться спасти ее. Дурак! Я уже давно знал, что они в Хавату. Мои шпионы видели их там вместе. Я не знаю, как он добрался сюда, но он здесь — и здесь он останется навеки.
Он ткнул меня в живот острием меча.
— Как ты предпочтешь умереть, дурак? — фыркнул он. — Быстрый удар в сердце, быть может? Это не слишком изувечит тебя. Из тебя выйдет прекрасный образчик. Ну, давай, что ты еще хочешь сказать? Помни, что это твоя последняя возможность самому использовать свои мозги, потом я буду думать вместо тебя. Ты будешь сидеть в моем банкетном зале и смеяться, когда я прикажу тебе смеяться. Ты будешь видеть двух женщин, которые любили тебя, но они будут шарахаться от прикосновения твоих скользких рук, от твоих холодных мертвых губ. И, когда бы ты ни увидел их, они будут со Скором, в чьих жилах течет яркая кровь жизни.
Мое бедственное положение казалось совершенно безнадежным. Меч у моего живота был длинным, обоюдоострым, остро отточенным. Я мог бы схватиться за него, но его лезвие было столь острым, что прошло бы сквозь пальцы, отрезало их и вонзилось в тело. Но я все равно собирался это сделать. Я не буду ждать, как овца, смертельного удара мясника.
— Ты не отвечаешь, — сказал Скор. — Очень хорошо, мы быстро закончим это дело.
Он отвел назад руку с мечом для удара.
Дуари стояла позади него, около стола, заваленного всяким барахлом, к которому Скор, как видно, питал особенное пристрастие. Я ждал удара, чтобы схватиться за лезвие меча. Скор какое-то мгновение колебался, думаю, для того, чтобы насладиться моей агонией. Ну, этого удовольствия я ему не доставлю! Чтобы ограбить его покрасивее, я рассмеялся ему в лицо.
В этот миг Дуари взяла со стола тяжелую вазу, подняла ее высоко в воздух и обрушила на голову Скора. Не издав ни звука, он опустился на пол.
Я перепрыгнул через его тело, чтобы схватить Дуари в объятия, но она толкнула меня ладонью в грудь.
— Не прикасайся ко мне! — крикнула она. — Если ты хочешь выбраться из Кормора, нельзя терять времени. Следуй за мной! Я знаю, где заперли девушку, которую ты пришел спасти.
Похоже, ее отношение ко мне совершенно переменилось, и моя гордость была уязвлена. В молчании я вышел вслед за ней из комнаты. Она вывела меня в коридор, по которому мы дошли до комнаты, откуда я следовал за ней и Скором. Открыв дверь с одной стороны, она поспешила по другому коридору и остановилась перед дверью, запертой на прочные болты.
— Она здесь, — сказала Дуари.
Я повернул болты и открыл дверь. Посредине комнаты стояла Налти и смотрела прямо на меня. Когда она узнала меня, то вскрикнула от радости и, подбежав ко мне, обвила меня руками.
— Ах, Карсон, Карсон! — воскликнула она. — Я знала, что ты придешь. Что-то говорило мне, что ты непременно придешь.
— Мы должны торопиться, — сказал я ей. — Нужно поскорее выбраться отсюда.
Я повернулся к двери. Дуари стояла на пороге, вздернув подбородок, сверкая глазами. Но она не сказала ничего. Налти увидела ее и узнала.
— О, это ты! — вскричала она. — Ты жива! Я так счастлива. Мы думали, что тебя убили.
Дуари казалась озадаченной очевидной искренностью поведения Налти, словно она не ожидала, что Налти обрадуется тому, что она жива. Она немного смягчилась.
— Если мы собираемся бежать из Кормора, хотя я сомневаюсь, что нам это удастся, мы не должны оставаться здесь, — сказала она. — Мне кажется, я знаю выход из замка — секретный путь, которым пользуется Скор. Он однажды показал мне эту дверь в одном из своих странных припадков дружелюбия. Но ключ от двери он носит с собой, и прежде всего мы должны заполучить этот ключ.
Мы вернулись в комнату, где оставили тело Скора. Когда мы вошли, я увидел, что Скор зашевелился и пытается встать. Он не был мертв, хотя я не знаю, как ему удалось пережить этот ужасный удар.
Я подбежал к нему и опрокинул его на пол. Он еще не вполне пришел в сознание и почти не сопротивлялся. Наверное, мне следовало убить его, но я не терплю убийства беззащитных людей, даже такого негодяя, как Скор. Вместо этого я связал его и заткнул ему рот кляпом; затем обыскал и забрал ключи.
После этого Дуари отвела нас на второй этаж дворца, в большую комнату, обставленную согласно странному вкусу Скора. Она пересекла комнату и отбросила в сторону гротескную драпировку, за которой обнаружилась небольшая дверь.
— Вот дверь, — сказала она. — Посмотри, найдется ли подходящий ключ.
Я перепробовал несколько ключей, и наконец, нашел нужный. За дверью оказался узкий коридор. Мы вернули на место драпировки, вошли в коридор и закрыли за собой дверь. Через несколько шагов мы оказались на винтовой лестнице, ведущей вниз. Я шел первым. В руке у меня был меч Скора, который я отобрал у него вместе с ключами. Девушки шли сразу за мной.
Лестница была освещена, чему я был рад, поскольку это давало нам возможность двигаться быстрее и безопаснее. Спустившись по лестнице, мы попали в следующий коридор. Я подождал, пока девушки не оказались рядом со мной.
— Ты знаешь, куда ведет этот коридор? — спросил я дуари.
— Нет, — ответила она. — Все, что сказал Скор — он может выбраться этим путем из замка так, что никто его не увидит. Он всегда приходит и уходит этой дорогой. Практически все, что он делает — даже самые обычные бытовые вещи — окутаны таинственностью и секретами.
— Судя по высоте этой лестницы, — сказал я, — мы находимся ниже первого этажа дворца. Хотел бы я знать, куда ведет этот коридор, но у нас есть только один способ узнать это. Пойдемте!
Этот коридор был лишь слабо освещен светом с лестницы, и чем дальше мы уходили от нее, тем темнее становилось. Коридор достаточно долго вел прямо и оканчивался у подножия деревянной лестницы. Я взобрался по ней только на несколько ступеней, когда моя голова ударилась о что-то твердое. Я протянул вверх руку и нащупал препятствие. Это был дощатый настил — очевидно, крышка люка. Я попытался поднять ее, но не смог. Тогда я ощупал ее края и наконец нашел то, что искал — задвижку. Открыв ее, я снова толкнул крышку люка, и она поддалась. Я открыл ее на дюйм-два, не больше, но в щель не просочилось ни капли света. Тогда я открыл ее шире и просунул голову в отверстие.
Теперь я мог видеть больше, но не намного — только темную комнату с единственным окошком, через которое слабо проникало ночное свечение Амтор. Перехватив меч джонга Морова поудобнее, я взобрался по лестнице и вошел в комнату. Было тихо.
Девушки следовали за мной и теперь стояли непосредственно позади меня. Я слышал, как они дышат. Мы стояли так, ожидая и прислушиваясь. Медленно мои глаза привыкли к темноте, и я различил то, что мне показалось дверью, под единственным окном. Я подошел к ней и ощупал. Это действительно была дверь.
Я осторожно открыл ее и увидел одну из убогих улиц Кормора. Я напрягал зрение, осматриваясь по сторонам в попытке сориентироваться, и определил, что улица — одна из тех, что расходились от дворца. Я видел дворец, вырисовывающийся неясной темной массой справа от нас.
— Пойдемте! — шепнул я, вышел на улицу и свернул налево. Девушки следовали за мной.
— Если мы кого-нибудь встретим, — предупредил я, — не забывайте, что нужно двигаться, как ходят трупы — в частности, шаркать, как это делаю я. Смотрите вниз, потому что вернее всего нас могут выдать глаза.
— Куда мы идем? — шепотом спросила Дуари.
— Я собираюсь найти дом, через который я попал в город, — ответил я, — но не знаю, получится ли у меня.
— А если не получится?
— Тогда нам придется сделать попытку перебраться через городскую стену. В любом случае мы найдем способ, Дуари.
— Какая разница? — пробормотала она, говоря словно сама с собой. — Если нам удастся бежать отсюда, мы попадем… куда-нибудь еще. Мне кажется, я скорее хочу умереть, чем продолжать скитания.
Нота безнадежности в ее голосе была так непохожа на мою Дуари, что больно ударила меня.
— Ты не должна так думать, Дуари! — сказал я. — Если мы сможем вернуться в Хавату, ты будешь в безопасности и счастлива. И у меня есть для тебя сюрприз, который оживит твои надежды.
Я думал об аэроплане, в котором мы можем надеяться достичь Вепайи, страны, которую, как я знал, она уже почти отчаялась увидеть вновь.
Она покачала головой.
— Для Дуари больше нет надежды на счастье, никогда.
Прохожие, идущие нам навстречу по пыльной улице, положили конец нашему разговору. С опущенными глазами и шаркая ногами мы приблизились к ним.
Они прошли, и я снова вздохнул с облегчением.
Бесполезно описывать в подробностях наши тщетные поиски дома, который я никак не мог найти. Мы продолжали поиски весь остаток ночи, и с наступлением рассвета я понял, что мы должны найти место, где укрыться до наступления новой ночи.
Я увидел дом с выломанной дверью, обычное зрелище в гнетущем Корморе, и обследование показало, что он необитаем. Мы вошли и поднялись на второй этаж. Здесь в задней комнате мы приготовились скоротать долгий день, который лежал впереди.
Мы все устали, были почти на грани истощения, поэтому легли на жесткий пол, чтобы заснуть. Мы не разговаривали друг с другом. Каждый, похоже, был погружен в собственные мрачные мысли. Наконец по ровному дыханию девушек я решил, что они обе заснули, и вскоре заснул и сам.
Не знаю, как долго я спал. Я проснулся от звука шагов в соседней комнате. Кто-то там ходил, и я слышал, как он бормочет что-то невнятное себе под нос, разговаривая сам с собой.
Я медленно поднялся на ноги, держа наготове меч Скора. Мысли о его бесполезности в сражении против мертвецов не приходили мне в голову, но даже если бы и пришли, я все равно чувствовал бы себя безопаснее с мечом в руке.
Шаги приблизились, они раздавались уже около двери комнаты, которая служила нам убежищем. Мгновением позже на пороге появилась старая женщина и с удивлением посмотрела на меня.
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
Если она была удивлена, то я был удивлен не меньше, поскольку старость была чем-то, чего я до сих пор не встречал на Амтор. Ее голос разбудил девушек, и я услышал, как они поднимаются с пола за моей спиной.
— Что вы здесь делаете? — сварливо повторила старуха. — Убирайтесь из моего дома, проклятые трупы! Мне не нужны в моем доме создания злого ума Скора!
Я изумленно посмотрел на нее.
— Ты живая? — спросил я.
— Конечно, я живая! — фыркнула она.
— Но мы тоже живые, — сказал я.
— Что? Живые? — она подошла поближе. — Дайте-ка мне заглянуть вам в глаза. Нет, они не похожи на глаза мертвецов. Но говорят, что Скор нашел какой-то предательский способ придавать фальшивый блеск жизни мертвым глазам.
— Мы живые, — настаивал я.
— Тогда что вы делаете в Корморе? Мне казалось, что я знаю здесь всех живых мужчин и женщин, а вас я не знаю. Женщины тоже живые?
— Да, мы все живые.
Я хотел бы знать, могу ли я доверить ей наш секрет и попросить ее помощи. Было очевидно, что она питает ненависть к Скору, а мы и так уже были в ее власти, если она захочет выдать нас. Я решил, что в любом случае хуже не будет.
— Мы были пленниками Скора. Нам удалось бежать. Мы хотим выбраться из города. Мы сдаемся на твою милость. Ты поможешь нам? Или отдашь нас обратно в руки Скора?
— Я не выдам вас Скору, — презрительно фыркнула она. — Я бы не выдала этому негодяю даже дохлого мистала. Но я не знаю, как и чем я могу помочь вам. Вам не выбраться из Кормора. Мертвые стражи у ворот никогда не спят.
— Я попал в Кормор, не замеченный стражей, — сказал я. — Если только я найду этот дом, то сумею выбраться отсюда.
— Какой дом? — спросила она.
— Дом в конце тоннеля, ведущего под Герлат кум Ров в Хавату.
— Тоннель, ведущий в Хавату! Никогда не слышала о таком. Ты уверен, что он существует?
— Я пришел по нему прошлой ночью.
Она покачала головой.
— Никто из нас никогда не слышал о нем. А если мы, живущие здесь, не можем его найти, как можешь надеяться на это ты, чужой? Но я помогу чем смогу. Мы, живые, здесь в Корморе всегда помогаем друг другу.
— Сколько вас здесь?
— Немного, — ответила она. — Скор еще не истребил нас всех. Мы ведем жалкую жизнь, всегда скрываемся, но это жизнь. Если он обнаружит нас, то сделает такими же, как остальные.
Старуха подошла поближе.
— Не могу поверить, что вы живые, — сказала она. — Может, вы обманываете меня.
Она прикоснулась к моему лицу, затем пробежалась пальцами по верхней части моего туловища.
— Ты теплый, — сказала она, а затем нащупала мой пульс. — Да, ты действительно живой.
Она таким же образом проверила Дуари и Налти и наконец убедилась, что мы говорили правду.
— Пойдемте, — сказала она. — Я отведу вас в лучшее место. Там вам будет удобнее. Этим домом я пользуюсь редко.
Она отвела нас вниз по лестнице и во двор, на задах которого стоял другой дом. Это был убогий дом, бедно обставленный. Она завела нас в заднюю комнату и велела оставаться там.
— Мне кажется, вам нужна еда, — сказала она.
— И вода, — добавила Налти. — Я ничего не пила с прошлого вечера.
— Бедняжка, — сказала старуха. — Я добуду для вас воды и еда. Какие вы молодые и красивые! Когда-то я тоже была молодой и красивой…
— Почему ты состарилась? — спросил я. — Я думал, что всем народам Амтор, кроме жителей Торы, известен секрет долгожительства.
— О да, но как можно получить сыворотку в Корморе? Когда-то, до прихода Скора, она у нас была, но он забрал ее у нас. Он сказал, что создаст новую расу, которая не будет нуждаться в сыворотке, поскольку люди сами по себе не будут стареть. Действие последней сделанной мне инъекции давно исчерпалось, и теперь я старею и умру. Умереть — не так плохо, если Скор не найдет твой труп. Мы, живые Кормора, хороним наших мертвых в тайниках под полами наших домов. Мой муж и двое детей лежат под этим полом. Но я должна идти и раздобыть вам воду и еду. Я скоро вернусь, — с этими словами она покинула нас.
— Бедное старое создание, — сказала Налти. — Ее впереди не ждет ничего, кроме могилы. И может статься, что Скор отнимет у нее даже это жалкое будущее.
— Как странно она выглядит, — в глазах Дуари, когда она произносила эти слова, мелькнуло потрясение. — Так вот что такое старость! Я никогда не видела этого прежде. Вот как я выглядела бы однажды, если бы не сыворотка! Какой кошмар! Ах, я бы лучше умерла, чем стала такой. Старость! Как это ужасно…
Я наблюдал уникальное явление. Я стал свидетелем реакции девятнадцатилетней девушки, которая никогда до сих пор не видела разрушительного действия старости. Я мог только строить догадки, не оказывает ли подсознательно такое же действие вид стариков на привычную к их виду молодежь. Но мои размышления были прерваны возвращением старухи, и мне вдруг открылась новая грань характера Дуари.
Когда старая женщина вошла в комнату с нагруженными руками, Дуари подбежала навстречу ей и забрала у нее вещи.
— Ты должна была позволить мне выйти с тобой и помочь тебе, — сказала она. — Я моложе и сильнее.
Затем она разместила пищу и воду на столе, с ласковой улыбкой обняла старуху за высохшие плечи и подвела ее к скамье.
— Садись, — сказала она. — Налти и я приготовим еду. Ты сиди здесь и отдыхай, пока мы будем готовить, а тогда мы вместе поедим.
Старая женщина удивленно смотрела на нее некоторое время, а потом разрыдалась. Дуари опустилась рядом и обняла ее.
— Почему ты плачешь? — спросила она.
— Я не знаю, почему плачу, — всхлипывая, ответила старуха. — Мне хочется петь, но я плачу. Я так давно не слышала добрых слов, так давно никого не заботило, счастлива я или печальна, устала или отдохнула.
Я увидел, что слезы набегают на глаза Дуари и Налти, и девушкам пришлось заняться приготовлениями еды, чтобы скрыть свои чувства.
Этой ночью дюжина живых людей Кормора пришла в дом Круны, старой женщины, которая подружилась с нами. Все они были очень старыми, некоторые даже старше Круны. Они смеялись над страхами Круны, над ее опасениями, что они могут понадобиться Скору. Они привели довод, как, очевидно, делали уже много раз прежде, что если бы Скору были нужны их старые тела, он бы давно нашел их, так как одна только их старость была уже вполне достаточным и явным свидетельством того, что они живы. Но Круна настаивала, что они все же в опасности, и я скоро понял, что это был ее любимый конек, без которого она, возможно, была бы еще несчастнее, чем теперь. Она черпала силы в эмоциях, пытаясь жить жизнью, полной опасностей и скрываясь то в одном доме, то в другом.
Но они все были единодушны в том, что вот мы как раз действительно находимся в большой опасности, и милые старики пообещали помочь нам всем, чем смогут — принести нам воду и еду, скрыть нас от врагов. Это было все, что они могли сделать. Никто из них не верил, что существует способ выбраться из Кормора.
Рано следующим утром дряхлый старик, один из тех, что был в гостях прошлым вечером, приковылял в дом. Он был обеспокоен и очень взволнован. Его парализованные руки дрожали.
— Они прочесывают город в поисках вас, — прошептал он. — Рассказывают ужасную историю о том, что вы сделали со Скором, и что он сделает с вами, когда найдет. Всю прошлую ночь и весь прошлый день он лежал связанный и беспомощный там, где вы его оставили, пока одно из его созданий не нашло и не освободило его. Теперь весь город перевернули вверх дном, ищут вас. Они каждую минуту могут оказаться здесь.
— Что нам делать? — спросила Дуари. — Где спрятаться?
— Вы не можете ничего поделать, — сказал старик, — только ждать, пока они придут. Во всем Корморе не найдется места, которое они не обыщут.
— Мы можем кое-что сделать, — сказала Налти. Она повернулась к нашему осведомителю. — Ты можешь достать нам такие краски, как используют трупы, чтобы придать себе подобие живых людей?
— Да, — сказал старик.
— Хорошо. Тогда поторопись и принеси их, — поторопила она его.
Старик похромал прочь из комнаты, бормоча что-то себе под нос — кажется, это было привычкой всех стариков Кормора.
— Это единственный способ, Налти! — воскликнул я. — Я надеюсь, что он вернется вовремя, чтобы мы смогли обмануть их. Мертвецы не очень сообразительны.
Казалось, прошло много времени, прежде чем старик вернулся. Но наконец он пришел и принес большую коробку макияжа. Он сказал, что было довольно трудно получить это от его друга, живого человека, обязанностью которого было раскрашивать мертвецов.
Налти быстро принялась работать над Дуари и вскоре превратила ее в морщинистую изможденную старуху. Самой трудной проблемой были волосы, но мы в конце концов достигли желаемых результатов, хоть и использовали всю белую краску косметолога, втирая ее в волосы.
Мы с Дуари уже вместе работали над Налти, так как знали, что нельзя терять времени. Старик, вернувшись, принес сообщение, что когда он возвращался с красками, поисковый отряд прочесывал соседний квартал и двигался в нашу сторону. Затем Налти и Дуари превратили меня в старика крайне изможденного и опечаленного вида.
— Итак!.. — воскликнул он. — Это ты? Прекрасно. Я рад снова видеть тебя. Я не ждал такой чести. Я думал, что Фортуна была очень добра ко мне, вернув мне двух молодых женщин. А теперь пришел и ты! Какую веселую вечеринку мы устроим!
На последних словах его саркастический тон переменился. Он практически прошипел эту веселую фразу. Выражение его лица тоже изменилось. Оно внезапно стало — как бы это помягче сказать — крайне недоброжелательным; глаза его сверкнули тем же диким огнем безумия, который я видел в них раньше.
За ним стояла Дуари, ее расширенные глаза остановились на мне с недоверием, смешанным с ужасом.
— Ах, Карсон, зачем ты пришел? — воскликнула она. — Теперь он убьет тебя.
— Я скажу тебе, зачем он пришел, — сказал Скор. — Он пришел за другой девушкой; за Налти, а не за тобой. Ты была здесь долгое время, но он не приходил. Сегодня вечером один из моих людей схватил Налти в городе Хавату, и он немедленно пришел попытаться спасти ее. Дурак! Я уже давно знал, что они в Хавату. Мои шпионы видели их там вместе. Я не знаю, как он добрался сюда, но он здесь — и здесь он останется навеки.
Он ткнул меня в живот острием меча.
— Как ты предпочтешь умереть, дурак? — фыркнул он. — Быстрый удар в сердце, быть может? Это не слишком изувечит тебя. Из тебя выйдет прекрасный образчик. Ну, давай, что ты еще хочешь сказать? Помни, что это твоя последняя возможность самому использовать свои мозги, потом я буду думать вместо тебя. Ты будешь сидеть в моем банкетном зале и смеяться, когда я прикажу тебе смеяться. Ты будешь видеть двух женщин, которые любили тебя, но они будут шарахаться от прикосновения твоих скользких рук, от твоих холодных мертвых губ. И, когда бы ты ни увидел их, они будут со Скором, в чьих жилах течет яркая кровь жизни.
Мое бедственное положение казалось совершенно безнадежным. Меч у моего живота был длинным, обоюдоострым, остро отточенным. Я мог бы схватиться за него, но его лезвие было столь острым, что прошло бы сквозь пальцы, отрезало их и вонзилось в тело. Но я все равно собирался это сделать. Я не буду ждать, как овца, смертельного удара мясника.
— Ты не отвечаешь, — сказал Скор. — Очень хорошо, мы быстро закончим это дело.
Он отвел назад руку с мечом для удара.
Дуари стояла позади него, около стола, заваленного всяким барахлом, к которому Скор, как видно, питал особенное пристрастие. Я ждал удара, чтобы схватиться за лезвие меча. Скор какое-то мгновение колебался, думаю, для того, чтобы насладиться моей агонией. Ну, этого удовольствия я ему не доставлю! Чтобы ограбить его покрасивее, я рассмеялся ему в лицо.
В этот миг Дуари взяла со стола тяжелую вазу, подняла ее высоко в воздух и обрушила на голову Скора. Не издав ни звука, он опустился на пол.
Я перепрыгнул через его тело, чтобы схватить Дуари в объятия, но она толкнула меня ладонью в грудь.
— Не прикасайся ко мне! — крикнула она. — Если ты хочешь выбраться из Кормора, нельзя терять времени. Следуй за мной! Я знаю, где заперли девушку, которую ты пришел спасти.
Похоже, ее отношение ко мне совершенно переменилось, и моя гордость была уязвлена. В молчании я вышел вслед за ней из комнаты. Она вывела меня в коридор, по которому мы дошли до комнаты, откуда я следовал за ней и Скором. Открыв дверь с одной стороны, она поспешила по другому коридору и остановилась перед дверью, запертой на прочные болты.
— Она здесь, — сказала Дуари.
Я повернул болты и открыл дверь. Посредине комнаты стояла Налти и смотрела прямо на меня. Когда она узнала меня, то вскрикнула от радости и, подбежав ко мне, обвила меня руками.
— Ах, Карсон, Карсон! — воскликнула она. — Я знала, что ты придешь. Что-то говорило мне, что ты непременно придешь.
— Мы должны торопиться, — сказал я ей. — Нужно поскорее выбраться отсюда.
Я повернулся к двери. Дуари стояла на пороге, вздернув подбородок, сверкая глазами. Но она не сказала ничего. Налти увидела ее и узнала.
— О, это ты! — вскричала она. — Ты жива! Я так счастлива. Мы думали, что тебя убили.
Дуари казалась озадаченной очевидной искренностью поведения Налти, словно она не ожидала, что Налти обрадуется тому, что она жива. Она немного смягчилась.
— Если мы собираемся бежать из Кормора, хотя я сомневаюсь, что нам это удастся, мы не должны оставаться здесь, — сказала она. — Мне кажется, я знаю выход из замка — секретный путь, которым пользуется Скор. Он однажды показал мне эту дверь в одном из своих странных припадков дружелюбия. Но ключ от двери он носит с собой, и прежде всего мы должны заполучить этот ключ.
Мы вернулись в комнату, где оставили тело Скора. Когда мы вошли, я увидел, что Скор зашевелился и пытается встать. Он не был мертв, хотя я не знаю, как ему удалось пережить этот ужасный удар.
Я подбежал к нему и опрокинул его на пол. Он еще не вполне пришел в сознание и почти не сопротивлялся. Наверное, мне следовало убить его, но я не терплю убийства беззащитных людей, даже такого негодяя, как Скор. Вместо этого я связал его и заткнул ему рот кляпом; затем обыскал и забрал ключи.
После этого Дуари отвела нас на второй этаж дворца, в большую комнату, обставленную согласно странному вкусу Скора. Она пересекла комнату и отбросила в сторону гротескную драпировку, за которой обнаружилась небольшая дверь.
— Вот дверь, — сказала она. — Посмотри, найдется ли подходящий ключ.
Я перепробовал несколько ключей, и наконец, нашел нужный. За дверью оказался узкий коридор. Мы вернули на место драпировки, вошли в коридор и закрыли за собой дверь. Через несколько шагов мы оказались на винтовой лестнице, ведущей вниз. Я шел первым. В руке у меня был меч Скора, который я отобрал у него вместе с ключами. Девушки шли сразу за мной.
Лестница была освещена, чему я был рад, поскольку это давало нам возможность двигаться быстрее и безопаснее. Спустившись по лестнице, мы попали в следующий коридор. Я подождал, пока девушки не оказались рядом со мной.
— Ты знаешь, куда ведет этот коридор? — спросил я дуари.
— Нет, — ответила она. — Все, что сказал Скор — он может выбраться этим путем из замка так, что никто его не увидит. Он всегда приходит и уходит этой дорогой. Практически все, что он делает — даже самые обычные бытовые вещи — окутаны таинственностью и секретами.
— Судя по высоте этой лестницы, — сказал я, — мы находимся ниже первого этажа дворца. Хотел бы я знать, куда ведет этот коридор, но у нас есть только один способ узнать это. Пойдемте!
Этот коридор был лишь слабо освещен светом с лестницы, и чем дальше мы уходили от нее, тем темнее становилось. Коридор достаточно долго вел прямо и оканчивался у подножия деревянной лестницы. Я взобрался по ней только на несколько ступеней, когда моя голова ударилась о что-то твердое. Я протянул вверх руку и нащупал препятствие. Это был дощатый настил — очевидно, крышка люка. Я попытался поднять ее, но не смог. Тогда я ощупал ее края и наконец нашел то, что искал — задвижку. Открыв ее, я снова толкнул крышку люка, и она поддалась. Я открыл ее на дюйм-два, не больше, но в щель не просочилось ни капли света. Тогда я открыл ее шире и просунул голову в отверстие.
Теперь я мог видеть больше, но не намного — только темную комнату с единственным окошком, через которое слабо проникало ночное свечение Амтор. Перехватив меч джонга Морова поудобнее, я взобрался по лестнице и вошел в комнату. Было тихо.
Девушки следовали за мной и теперь стояли непосредственно позади меня. Я слышал, как они дышат. Мы стояли так, ожидая и прислушиваясь. Медленно мои глаза привыкли к темноте, и я различил то, что мне показалось дверью, под единственным окном. Я подошел к ней и ощупал. Это действительно была дверь.
Я осторожно открыл ее и увидел одну из убогих улиц Кормора. Я напрягал зрение, осматриваясь по сторонам в попытке сориентироваться, и определил, что улица — одна из тех, что расходились от дворца. Я видел дворец, вырисовывающийся неясной темной массой справа от нас.
— Пойдемте! — шепнул я, вышел на улицу и свернул налево. Девушки следовали за мной.
— Если мы кого-нибудь встретим, — предупредил я, — не забывайте, что нужно двигаться, как ходят трупы — в частности, шаркать, как это делаю я. Смотрите вниз, потому что вернее всего нас могут выдать глаза.
— Куда мы идем? — шепотом спросила Дуари.
— Я собираюсь найти дом, через который я попал в город, — ответил я, — но не знаю, получится ли у меня.
— А если не получится?
— Тогда нам придется сделать попытку перебраться через городскую стену. В любом случае мы найдем способ, Дуари.
— Какая разница? — пробормотала она, говоря словно сама с собой. — Если нам удастся бежать отсюда, мы попадем… куда-нибудь еще. Мне кажется, я скорее хочу умереть, чем продолжать скитания.
Нота безнадежности в ее голосе была так непохожа на мою Дуари, что больно ударила меня.
— Ты не должна так думать, Дуари! — сказал я. — Если мы сможем вернуться в Хавату, ты будешь в безопасности и счастлива. И у меня есть для тебя сюрприз, который оживит твои надежды.
Я думал об аэроплане, в котором мы можем надеяться достичь Вепайи, страны, которую, как я знал, она уже почти отчаялась увидеть вновь.
Она покачала головой.
— Для Дуари больше нет надежды на счастье, никогда.
Прохожие, идущие нам навстречу по пыльной улице, положили конец нашему разговору. С опущенными глазами и шаркая ногами мы приблизились к ним.
Они прошли, и я снова вздохнул с облегчением.
Бесполезно описывать в подробностях наши тщетные поиски дома, который я никак не мог найти. Мы продолжали поиски весь остаток ночи, и с наступлением рассвета я понял, что мы должны найти место, где укрыться до наступления новой ночи.
Я увидел дом с выломанной дверью, обычное зрелище в гнетущем Корморе, и обследование показало, что он необитаем. Мы вошли и поднялись на второй этаж. Здесь в задней комнате мы приготовились скоротать долгий день, который лежал впереди.
Мы все устали, были почти на грани истощения, поэтому легли на жесткий пол, чтобы заснуть. Мы не разговаривали друг с другом. Каждый, похоже, был погружен в собственные мрачные мысли. Наконец по ровному дыханию девушек я решил, что они обе заснули, и вскоре заснул и сам.
Не знаю, как долго я спал. Я проснулся от звука шагов в соседней комнате. Кто-то там ходил, и я слышал, как он бормочет что-то невнятное себе под нос, разговаривая сам с собой.
Я медленно поднялся на ноги, держа наготове меч Скора. Мысли о его бесполезности в сражении против мертвецов не приходили мне в голову, но даже если бы и пришли, я все равно чувствовал бы себя безопаснее с мечом в руке.
Шаги приблизились, они раздавались уже около двери комнаты, которая служила нам убежищем. Мгновением позже на пороге появилась старая женщина и с удивлением посмотрела на меня.
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
Если она была удивлена, то я был удивлен не меньше, поскольку старость была чем-то, чего я до сих пор не встречал на Амтор. Ее голос разбудил девушек, и я услышал, как они поднимаются с пола за моей спиной.
— Что вы здесь делаете? — сварливо повторила старуха. — Убирайтесь из моего дома, проклятые трупы! Мне не нужны в моем доме создания злого ума Скора!
Я изумленно посмотрел на нее.
— Ты живая? — спросил я.
— Конечно, я живая! — фыркнула она.
— Но мы тоже живые, — сказал я.
— Что? Живые? — она подошла поближе. — Дайте-ка мне заглянуть вам в глаза. Нет, они не похожи на глаза мертвецов. Но говорят, что Скор нашел какой-то предательский способ придавать фальшивый блеск жизни мертвым глазам.
— Мы живые, — настаивал я.
— Тогда что вы делаете в Корморе? Мне казалось, что я знаю здесь всех живых мужчин и женщин, а вас я не знаю. Женщины тоже живые?
— Да, мы все живые.
Я хотел бы знать, могу ли я доверить ей наш секрет и попросить ее помощи. Было очевидно, что она питает ненависть к Скору, а мы и так уже были в ее власти, если она захочет выдать нас. Я решил, что в любом случае хуже не будет.
— Мы были пленниками Скора. Нам удалось бежать. Мы хотим выбраться из города. Мы сдаемся на твою милость. Ты поможешь нам? Или отдашь нас обратно в руки Скора?
— Я не выдам вас Скору, — презрительно фыркнула она. — Я бы не выдала этому негодяю даже дохлого мистала. Но я не знаю, как и чем я могу помочь вам. Вам не выбраться из Кормора. Мертвые стражи у ворот никогда не спят.
— Я попал в Кормор, не замеченный стражей, — сказал я. — Если только я найду этот дом, то сумею выбраться отсюда.
— Какой дом? — спросила она.
— Дом в конце тоннеля, ведущего под Герлат кум Ров в Хавату.
— Тоннель, ведущий в Хавату! Никогда не слышала о таком. Ты уверен, что он существует?
— Я пришел по нему прошлой ночью.
Она покачала головой.
— Никто из нас никогда не слышал о нем. А если мы, живущие здесь, не можем его найти, как можешь надеяться на это ты, чужой? Но я помогу чем смогу. Мы, живые, здесь в Корморе всегда помогаем друг другу.
— Сколько вас здесь?
— Немного, — ответила она. — Скор еще не истребил нас всех. Мы ведем жалкую жизнь, всегда скрываемся, но это жизнь. Если он обнаружит нас, то сделает такими же, как остальные.
Старуха подошла поближе.
— Не могу поверить, что вы живые, — сказала она. — Может, вы обманываете меня.
Она прикоснулась к моему лицу, затем пробежалась пальцами по верхней части моего туловища.
— Ты теплый, — сказала она, а затем нащупала мой пульс. — Да, ты действительно живой.
Она таким же образом проверила Дуари и Налти и наконец убедилась, что мы говорили правду.
— Пойдемте, — сказала она. — Я отведу вас в лучшее место. Там вам будет удобнее. Этим домом я пользуюсь редко.
Она отвела нас вниз по лестнице и во двор, на задах которого стоял другой дом. Это был убогий дом, бедно обставленный. Она завела нас в заднюю комнату и велела оставаться там.
— Мне кажется, вам нужна еда, — сказала она.
— И вода, — добавила Налти. — Я ничего не пила с прошлого вечера.
— Бедняжка, — сказала старуха. — Я добуду для вас воды и еда. Какие вы молодые и красивые! Когда-то я тоже была молодой и красивой…
— Почему ты состарилась? — спросил я. — Я думал, что всем народам Амтор, кроме жителей Торы, известен секрет долгожительства.
— О да, но как можно получить сыворотку в Корморе? Когда-то, до прихода Скора, она у нас была, но он забрал ее у нас. Он сказал, что создаст новую расу, которая не будет нуждаться в сыворотке, поскольку люди сами по себе не будут стареть. Действие последней сделанной мне инъекции давно исчерпалось, и теперь я старею и умру. Умереть — не так плохо, если Скор не найдет твой труп. Мы, живые Кормора, хороним наших мертвых в тайниках под полами наших домов. Мой муж и двое детей лежат под этим полом. Но я должна идти и раздобыть вам воду и еду. Я скоро вернусь, — с этими словами она покинула нас.
— Бедное старое создание, — сказала Налти. — Ее впереди не ждет ничего, кроме могилы. И может статься, что Скор отнимет у нее даже это жалкое будущее.
— Как странно она выглядит, — в глазах Дуари, когда она произносила эти слова, мелькнуло потрясение. — Так вот что такое старость! Я никогда не видела этого прежде. Вот как я выглядела бы однажды, если бы не сыворотка! Какой кошмар! Ах, я бы лучше умерла, чем стала такой. Старость! Как это ужасно…
Я наблюдал уникальное явление. Я стал свидетелем реакции девятнадцатилетней девушки, которая никогда до сих пор не видела разрушительного действия старости. Я мог только строить догадки, не оказывает ли подсознательно такое же действие вид стариков на привычную к их виду молодежь. Но мои размышления были прерваны возвращением старухи, и мне вдруг открылась новая грань характера Дуари.
Когда старая женщина вошла в комнату с нагруженными руками, Дуари подбежала навстречу ей и забрала у нее вещи.
— Ты должна была позволить мне выйти с тобой и помочь тебе, — сказала она. — Я моложе и сильнее.
Затем она разместила пищу и воду на столе, с ласковой улыбкой обняла старуху за высохшие плечи и подвела ее к скамье.
— Садись, — сказала она. — Налти и я приготовим еду. Ты сиди здесь и отдыхай, пока мы будем готовить, а тогда мы вместе поедим.
Старая женщина удивленно смотрела на нее некоторое время, а потом разрыдалась. Дуари опустилась рядом и обняла ее.
— Почему ты плачешь? — спросила она.
— Я не знаю, почему плачу, — всхлипывая, ответила старуха. — Мне хочется петь, но я плачу. Я так давно не слышала добрых слов, так давно никого не заботило, счастлива я или печальна, устала или отдохнула.
Я увидел, что слезы набегают на глаза Дуари и Налти, и девушкам пришлось заняться приготовлениями еды, чтобы скрыть свои чувства.
Этой ночью дюжина живых людей Кормора пришла в дом Круны, старой женщины, которая подружилась с нами. Все они были очень старыми, некоторые даже старше Круны. Они смеялись над страхами Круны, над ее опасениями, что они могут понадобиться Скору. Они привели довод, как, очевидно, делали уже много раз прежде, что если бы Скору были нужны их старые тела, он бы давно нашел их, так как одна только их старость была уже вполне достаточным и явным свидетельством того, что они живы. Но Круна настаивала, что они все же в опасности, и я скоро понял, что это был ее любимый конек, без которого она, возможно, была бы еще несчастнее, чем теперь. Она черпала силы в эмоциях, пытаясь жить жизнью, полной опасностей и скрываясь то в одном доме, то в другом.
Но они все были единодушны в том, что вот мы как раз действительно находимся в большой опасности, и милые старики пообещали помочь нам всем, чем смогут — принести нам воду и еду, скрыть нас от врагов. Это было все, что они могли сделать. Никто из них не верил, что существует способ выбраться из Кормора.
Рано следующим утром дряхлый старик, один из тех, что был в гостях прошлым вечером, приковылял в дом. Он был обеспокоен и очень взволнован. Его парализованные руки дрожали.
— Они прочесывают город в поисках вас, — прошептал он. — Рассказывают ужасную историю о том, что вы сделали со Скором, и что он сделает с вами, когда найдет. Всю прошлую ночь и весь прошлый день он лежал связанный и беспомощный там, где вы его оставили, пока одно из его созданий не нашло и не освободило его. Теперь весь город перевернули вверх дном, ищут вас. Они каждую минуту могут оказаться здесь.
— Что нам делать? — спросила Дуари. — Где спрятаться?
— Вы не можете ничего поделать, — сказал старик, — только ждать, пока они придут. Во всем Корморе не найдется места, которое они не обыщут.
— Мы можем кое-что сделать, — сказала Налти. Она повернулась к нашему осведомителю. — Ты можешь достать нам такие краски, как используют трупы, чтобы придать себе подобие живых людей?
— Да, — сказал старик.
— Хорошо. Тогда поторопись и принеси их, — поторопила она его.
Старик похромал прочь из комнаты, бормоча что-то себе под нос — кажется, это было привычкой всех стариков Кормора.
— Это единственный способ, Налти! — воскликнул я. — Я надеюсь, что он вернется вовремя, чтобы мы смогли обмануть их. Мертвецы не очень сообразительны.
Казалось, прошло много времени, прежде чем старик вернулся. Но наконец он пришел и принес большую коробку макияжа. Он сказал, что было довольно трудно получить это от его друга, живого человека, обязанностью которого было раскрашивать мертвецов.
Налти быстро принялась работать над Дуари и вскоре превратила ее в морщинистую изможденную старуху. Самой трудной проблемой были волосы, но мы в конце концов достигли желаемых результатов, хоть и использовали всю белую краску косметолога, втирая ее в волосы.
Мы с Дуари уже вместе работали над Налти, так как знали, что нельзя терять времени. Старик, вернувшись, принес сообщение, что когда он возвращался с красками, поисковый отряд прочесывал соседний квартал и двигался в нашу сторону. Затем Налти и Дуари превратили меня в старика крайне изможденного и опечаленного вида.