Страница:
– Патти у меня в кабинете, а Мессерер, кажется, околачивается вокруг зоны транзитного контроля. Пошли, я провожу вас.
Миновав ярко освещенный коридор, они вышли в небольшую залу с чахлыми деревцами в пластиковых кадках и загаженным мухами портретом лорда-владетеля на стене. Глянув на парадную папашину улыбку, Роббо незаметно ухмыльнулся: зловредные насекомые превратили ее кривой ехидный оскал. Бак пнул ногой почти незаметную в панели дверь и грузно шагнул в свои рабочие апартаменты.
– Дела, джентльмены… – Слим с горестным вздохом выбрался из широченного вращающегося кресла и бесцеремонно присел на край стола.
– Докладывай, – потребовал Ариф.
Патти провел рукой по лицу и поднял на него усталые глаза:
– Корабль стоит на стартовой аппарели, срок ее аренды истекает через сорок минут. Командир никого видеть не желает. Люк сейчас торчит в баре около зоны контроля, пытается договориться с «брейкером» Джо Сэнфордом, чтобы тот перетащил его в зону. У Джо все контролеры на мази…
– Это в общем-то без толку, – вмешался в разговор Минтон. – Ну пролезет… а что дальше? Парни, вы представляете себе, какой шум поднимет этот шкип, если вы попытаетесь выдернуть его за ухо из корабля, стоящего в транзитной зоне? Это неприятно в принципе, а уж сейчас, когда столичные копы…
– В задницу копов! – рявкнул Роберт, беспрестанно щелкая пальцами. – Пат, как зовут этого гребаного шкипа?
– Зовут его Хасси Вэй Рабин, подданство – отсутствует как таковое…
– Я так и знал, – сказал Роббо, поворачиваясь к Арифу, – точно, уроженец какого-нибудь окраинного мира, причем из числа старых. Клянусь виселицей, его предки были не Рабинами, а Рабиновичами. Все эти горячие пыльные парни, заправляющие свои говнолеты первосортным навозом, прямо обожают сокращать все и вся и глотать окончания фамилий. Иванов у них становится Ивом, Рабинович – Рабином, а бедный Джонсон кастрируется до простого и душевного Джж…
– Я рад за них, – поморщился Кириакис, – но нам-то что теперь делать? Сейчас этот красавец газанет своими антикварными движками, и все, до свидания! А между тем убийца несчастного Даниэли лазит где-то здесь… или он его и ждет? Но какая связь?..
– Ты опять читаешь мои мысли, – хмыкнул в ответ Роберт. – Но, видимо, она была… а может, и нет тут никакой связи. А кстати, Бакки! Кто из местных копов прибыл на место э-ээ… происшествия?
– Лашке, – снова вздохнул Минтон. – Упертый, мерзавец…
– Лашке? Ха-ха, это он с тобой упертый! Пошли, у меня родилась одна гениальная идея. Патти, ты остаешься здесь. Следи за всеми накопителями нашего сектора – если в зону войдет человек, заявленный этим Рабиновичем, немедленно поднимай все материалы на его задницу. Если, конечно, тебе это удастся.
– Не считайте меня идиотом, милорд, – махнул рукой Слим, возвращаясь за стол, на котором лежал его личный мобильный инфорбокс, настроенный на частоты портовой сети, – у меня все на контроле, а мемеограф Люка уже подключен к коммутатору накопителей.
Продолжая горестно вздыхать и морщиться, Минтон Бак повел друзей по нескончаемым коридорам своего складского комплекса. Пропутешествовав по этому пластиковому муравейнику с десяток минут и сменив пару лифтов, они очутились в районе подземелий злосчастного седьмого дока. Скрипнул очередной лифт – по времени спуска Роббо определил, что они провалились в тартарары самых нижних, коммуникационных уровней – и в глаза ударил розоватый свет прожекторов полицейских экспертов.
– У тебя удостоверение с собой? – тихонько спросил Ариф.
– К чертям, – прошептал Роббо, – не стоит… пока.
Узкая и неимоверно грязная труба коридора была наполнена неровным гулом полутора десятков голосов, и среди них Роберту на секунду почудилось нечто хорошо знакомое.
– О, черт! – захрипел он, разглядев в розовом сиянии роскошную гриву каштановых волос и хмурые, но все равно милые серые глаза.
Исчезать было, пожалуй, поздно. Ариф, поймав его взгляд, оставил друга в полумраке лифтовой ниши и рванулся в гущу событий в поисках капитана Лашке из портового департамента. Лашке они знали давно и хорошо… в том смысле, что имеющейся у них информации по уши хватило бы, чтобы надолго оторвать бравого блюстителя порядка от любимого и такого хлебного космопорта.
Ара вернулся через минуту. Капитан был зол и пытался упираться – не очень правда, ретиво.
– Вы чего, парни, совсем с катушек сорвались? – задушенно просипел он. – Вы видите, кого сюда черти принесли? Столичные борзачи… да они вас в блин укатают!
– Спокойно, – урезонил его Роберт. – Что слышно, растолкуй. Какого черта Макс залез в эти катакомбы? Или его сюда уже потом приволокли?
– Да нет, он сам… Хрен его поймет, парни, темное это дело. Он сюда пришел с каким-то человеком – и тот его здесь оставил с развороченной башкой. Если бы не техники, которые перлись через эти трубы к обвалившемуся по соседству вентилятору, его бы год искали. Ох, будут у нас крупные непри…
Кэп не договорил: заливая все вокруг кровью, он рухнул с расколовшейся, как орех, головой прямо на грудь Роберта. Странно, но свистящий грохот выстрелов дошел до его сознания позже, чем матерный визг кулем осевшего Ары – и позже, чем он выдернул из-под полы плаща свой древний имперский «Хенклер», подаренный когда-то отцом. Стреляли из полутемной глубины бокового коридора; света там почти что не было, и на раздумья у Роберта времени не оставалось: громоздкое оружие, созданное для безусловного поражения тяжелозащищенного противника, глухо взревело, сбивая розовые полицейские прожекторы, поднятые на высоких телескопических стойках.
Узкий коридор наполнился криками боли и ужаса, хлопками взрывающихся ламп, сладковатым запахом горелого мяса. Перебив все источники яркого света, Роберт развернулся и перенес огонь в глубь коридора – бьющий из двух коротких стволов синий ураган мгновенно обнажил стену, воспламенив старый пластик отделки, поднял в воздух удушливые облака цементной пыли… только услышав под боком звон вылетевшей из Ариного бластера обоймы, Роббо отпустил курок.
– Удрал он, удрал… – странно всхлипнул Ариф. – Я видел… знакомая вроде рожа, не пойму только, кто.
– Ты… как?
– Я… дрова… – Кириакис оскалил зубы в кривой ухмылке и потерял сознание. Правая нога выше колена была прожжена почти до кости – в сером свете редких потолочных плафонов Роберт хорошо видел обугленное мясо в обрамлении из кровавой бахромы разодранных брюк. Рядом, в глубине ниши мелко постукивали зубы белого как мел Минтона.
– Как он мог стрел-лять с т-такой раной? – просипел Бак.
– Руками! – рявкнул Роберт, срывая с бедер узкий кожаный пояс: – Затяни ему ногу, живо!
Окрик привел Бака в чувство – выхватив из рук Вербицкого ремень, он поспешно склонился над Арифом. Роббо выпрямился и вышел из спасительной ниши… в лицо ему смотрел блестящий ствол полицейского бластера.
– Вы арестованы, – молодой широкоплечий лейтенант был бледен, но отвратительно уверен в своей полицейской правоте.
– Ты даже не стрелял, – прищурился Роберт, не разжимая пальцев, стиснутых на ребристой рукояти «Хенклера». – Уссался, червячило?
Лейтенант взмахнул ногой, даже не делая попытки приблизиться: ноги у него были невероятной длины, и окажись на месте Роберта человек неподготовленный, реконструкция тестикул заняла бы немало времени. Но храброму копу не повезло – стоявший перед ним узколицый длинноволосый мужчина удивительным образом изогнулся, лениво двинул ладонью, и лейтенант рухнул на пол с ногой, переломанной как минимум в двух местах.
– Служба Безопасности Бифорта, – произнес Роберт, с ненавистью разглядывая отвратительную кучу пережаренного мяса на полу – ясно, сильные хватали слабых в охапку, пытаясь закрыться от летящей из полумрака смерти, – полковник лорд Вербицкий. Мэм Раш, с вами все в порядке?
– М-мм… не знаю, – слабо проговорила женщина – она стояла на коленях перед тремя жутко изуродованными трупами, за ее спиной двое чинов в окровавленной форме перетягивали жгутами перебитые ноги крупного седовласого мужчины с нашивками юстиции советника на воротнике.
– Кажется, я в вас не ошибся, – констатировал Роберт, разглядывая закопченный ствол бластера, который она по-прежнему сжимала в руках. – Из всей вашей банды… ах, простите, почтеннейшей компании одна только вы открыли огонь. А ведь оружие есть у всех…
Лежащий на полу лейтенант просверлил его ненавидящим взглядом. Роберт погонял во рту слюну и шумно плюнул ему в глаза.
– Вставайте, мэм! Кажется, вы здесь единственный мужчина из всех, кто носит полицейский мундир.
Она ухватилась за протянутую им руку и поднялась на ноги. Ее трясло.
– Кто вы такой, полковник?..
Роберт не успел ответить – его позвал Бак.
– Роббо, этот хренов лифт, похоже сдох…
– А ближайший?
– Он довольно далеко… я уже связался со своими людьми, нас вытащат. Но знаешь, Ара… он плох. Боюсь, до госпиталя мы его дотянем уже в леталке.
– У него крепкая кора, Бакки. Не переживай понапрасну. Знаешь, мне кажется, у тебя будет время решить свои проблемы… а?
Минтон ошарашенно блеснул глазами и неожиданно захохотал. Роберт повернулся к следователю и осторожно провел пальцем по ее щеке. Она недоуменно вскинула голову, встретилась с его взглядом и облизнула пересохшие губы.
– Это вы стреляли по прожекторам? – В глубине ее глаз медленно разгорались хорошо знакомые Роберту искорки.
– У меня хорошая подготовка, мэм…
В кармане пискнул фон. Вербицкий коснулся сенсора и напрягся: в уши ударил голос Патти – голос, полный бессильной ярости:
– Босс, на борт этого хренова «Санрайза» только что поднялся Райделл! Он предьявил какую-то ксиву жителя окраинного мира, и мемеографы зоны его, понятно, просрали… что делать, босс?
Роберт не ответил. Ужасная усталость накрыла его с головой, и он опустился на корточки прямо перед удивленной Кэтрин.
Глава 3.
Миновав ярко освещенный коридор, они вышли в небольшую залу с чахлыми деревцами в пластиковых кадках и загаженным мухами портретом лорда-владетеля на стене. Глянув на парадную папашину улыбку, Роббо незаметно ухмыльнулся: зловредные насекомые превратили ее кривой ехидный оскал. Бак пнул ногой почти незаметную в панели дверь и грузно шагнул в свои рабочие апартаменты.
– Дела, джентльмены… – Слим с горестным вздохом выбрался из широченного вращающегося кресла и бесцеремонно присел на край стола.
– Докладывай, – потребовал Ариф.
Патти провел рукой по лицу и поднял на него усталые глаза:
– Корабль стоит на стартовой аппарели, срок ее аренды истекает через сорок минут. Командир никого видеть не желает. Люк сейчас торчит в баре около зоны контроля, пытается договориться с «брейкером» Джо Сэнфордом, чтобы тот перетащил его в зону. У Джо все контролеры на мази…
– Это в общем-то без толку, – вмешался в разговор Минтон. – Ну пролезет… а что дальше? Парни, вы представляете себе, какой шум поднимет этот шкип, если вы попытаетесь выдернуть его за ухо из корабля, стоящего в транзитной зоне? Это неприятно в принципе, а уж сейчас, когда столичные копы…
– В задницу копов! – рявкнул Роберт, беспрестанно щелкая пальцами. – Пат, как зовут этого гребаного шкипа?
– Зовут его Хасси Вэй Рабин, подданство – отсутствует как таковое…
– Я так и знал, – сказал Роббо, поворачиваясь к Арифу, – точно, уроженец какого-нибудь окраинного мира, причем из числа старых. Клянусь виселицей, его предки были не Рабинами, а Рабиновичами. Все эти горячие пыльные парни, заправляющие свои говнолеты первосортным навозом, прямо обожают сокращать все и вся и глотать окончания фамилий. Иванов у них становится Ивом, Рабинович – Рабином, а бедный Джонсон кастрируется до простого и душевного Джж…
– Я рад за них, – поморщился Кириакис, – но нам-то что теперь делать? Сейчас этот красавец газанет своими антикварными движками, и все, до свидания! А между тем убийца несчастного Даниэли лазит где-то здесь… или он его и ждет? Но какая связь?..
– Ты опять читаешь мои мысли, – хмыкнул в ответ Роберт. – Но, видимо, она была… а может, и нет тут никакой связи. А кстати, Бакки! Кто из местных копов прибыл на место э-ээ… происшествия?
– Лашке, – снова вздохнул Минтон. – Упертый, мерзавец…
– Лашке? Ха-ха, это он с тобой упертый! Пошли, у меня родилась одна гениальная идея. Патти, ты остаешься здесь. Следи за всеми накопителями нашего сектора – если в зону войдет человек, заявленный этим Рабиновичем, немедленно поднимай все материалы на его задницу. Если, конечно, тебе это удастся.
– Не считайте меня идиотом, милорд, – махнул рукой Слим, возвращаясь за стол, на котором лежал его личный мобильный инфорбокс, настроенный на частоты портовой сети, – у меня все на контроле, а мемеограф Люка уже подключен к коммутатору накопителей.
Продолжая горестно вздыхать и морщиться, Минтон Бак повел друзей по нескончаемым коридорам своего складского комплекса. Пропутешествовав по этому пластиковому муравейнику с десяток минут и сменив пару лифтов, они очутились в районе подземелий злосчастного седьмого дока. Скрипнул очередной лифт – по времени спуска Роббо определил, что они провалились в тартарары самых нижних, коммуникационных уровней – и в глаза ударил розоватый свет прожекторов полицейских экспертов.
– У тебя удостоверение с собой? – тихонько спросил Ариф.
– К чертям, – прошептал Роббо, – не стоит… пока.
Узкая и неимоверно грязная труба коридора была наполнена неровным гулом полутора десятков голосов, и среди них Роберту на секунду почудилось нечто хорошо знакомое.
– О, черт! – захрипел он, разглядев в розовом сиянии роскошную гриву каштановых волос и хмурые, но все равно милые серые глаза.
Исчезать было, пожалуй, поздно. Ариф, поймав его взгляд, оставил друга в полумраке лифтовой ниши и рванулся в гущу событий в поисках капитана Лашке из портового департамента. Лашке они знали давно и хорошо… в том смысле, что имеющейся у них информации по уши хватило бы, чтобы надолго оторвать бравого блюстителя порядка от любимого и такого хлебного космопорта.
Ара вернулся через минуту. Капитан был зол и пытался упираться – не очень правда, ретиво.
– Вы чего, парни, совсем с катушек сорвались? – задушенно просипел он. – Вы видите, кого сюда черти принесли? Столичные борзачи… да они вас в блин укатают!
– Спокойно, – урезонил его Роберт. – Что слышно, растолкуй. Какого черта Макс залез в эти катакомбы? Или его сюда уже потом приволокли?
– Да нет, он сам… Хрен его поймет, парни, темное это дело. Он сюда пришел с каким-то человеком – и тот его здесь оставил с развороченной башкой. Если бы не техники, которые перлись через эти трубы к обвалившемуся по соседству вентилятору, его бы год искали. Ох, будут у нас крупные непри…
Кэп не договорил: заливая все вокруг кровью, он рухнул с расколовшейся, как орех, головой прямо на грудь Роберта. Странно, но свистящий грохот выстрелов дошел до его сознания позже, чем матерный визг кулем осевшего Ары – и позже, чем он выдернул из-под полы плаща свой древний имперский «Хенклер», подаренный когда-то отцом. Стреляли из полутемной глубины бокового коридора; света там почти что не было, и на раздумья у Роберта времени не оставалось: громоздкое оружие, созданное для безусловного поражения тяжелозащищенного противника, глухо взревело, сбивая розовые полицейские прожекторы, поднятые на высоких телескопических стойках.
Узкий коридор наполнился криками боли и ужаса, хлопками взрывающихся ламп, сладковатым запахом горелого мяса. Перебив все источники яркого света, Роберт развернулся и перенес огонь в глубь коридора – бьющий из двух коротких стволов синий ураган мгновенно обнажил стену, воспламенив старый пластик отделки, поднял в воздух удушливые облака цементной пыли… только услышав под боком звон вылетевшей из Ариного бластера обоймы, Роббо отпустил курок.
– Удрал он, удрал… – странно всхлипнул Ариф. – Я видел… знакомая вроде рожа, не пойму только, кто.
– Ты… как?
– Я… дрова… – Кириакис оскалил зубы в кривой ухмылке и потерял сознание. Правая нога выше колена была прожжена почти до кости – в сером свете редких потолочных плафонов Роберт хорошо видел обугленное мясо в обрамлении из кровавой бахромы разодранных брюк. Рядом, в глубине ниши мелко постукивали зубы белого как мел Минтона.
– Как он мог стрел-лять с т-такой раной? – просипел Бак.
– Руками! – рявкнул Роберт, срывая с бедер узкий кожаный пояс: – Затяни ему ногу, живо!
Окрик привел Бака в чувство – выхватив из рук Вербицкого ремень, он поспешно склонился над Арифом. Роббо выпрямился и вышел из спасительной ниши… в лицо ему смотрел блестящий ствол полицейского бластера.
– Вы арестованы, – молодой широкоплечий лейтенант был бледен, но отвратительно уверен в своей полицейской правоте.
– Ты даже не стрелял, – прищурился Роберт, не разжимая пальцев, стиснутых на ребристой рукояти «Хенклера». – Уссался, червячило?
Лейтенант взмахнул ногой, даже не делая попытки приблизиться: ноги у него были невероятной длины, и окажись на месте Роберта человек неподготовленный, реконструкция тестикул заняла бы немало времени. Но храброму копу не повезло – стоявший перед ним узколицый длинноволосый мужчина удивительным образом изогнулся, лениво двинул ладонью, и лейтенант рухнул на пол с ногой, переломанной как минимум в двух местах.
– Служба Безопасности Бифорта, – произнес Роберт, с ненавистью разглядывая отвратительную кучу пережаренного мяса на полу – ясно, сильные хватали слабых в охапку, пытаясь закрыться от летящей из полумрака смерти, – полковник лорд Вербицкий. Мэм Раш, с вами все в порядке?
– М-мм… не знаю, – слабо проговорила женщина – она стояла на коленях перед тремя жутко изуродованными трупами, за ее спиной двое чинов в окровавленной форме перетягивали жгутами перебитые ноги крупного седовласого мужчины с нашивками юстиции советника на воротнике.
– Кажется, я в вас не ошибся, – констатировал Роберт, разглядывая закопченный ствол бластера, который она по-прежнему сжимала в руках. – Из всей вашей банды… ах, простите, почтеннейшей компании одна только вы открыли огонь. А ведь оружие есть у всех…
Лежащий на полу лейтенант просверлил его ненавидящим взглядом. Роберт погонял во рту слюну и шумно плюнул ему в глаза.
– Вставайте, мэм! Кажется, вы здесь единственный мужчина из всех, кто носит полицейский мундир.
Она ухватилась за протянутую им руку и поднялась на ноги. Ее трясло.
– Кто вы такой, полковник?..
Роберт не успел ответить – его позвал Бак.
– Роббо, этот хренов лифт, похоже сдох…
– А ближайший?
– Он довольно далеко… я уже связался со своими людьми, нас вытащат. Но знаешь, Ара… он плох. Боюсь, до госпиталя мы его дотянем уже в леталке.
– У него крепкая кора, Бакки. Не переживай понапрасну. Знаешь, мне кажется, у тебя будет время решить свои проблемы… а?
Минтон ошарашенно блеснул глазами и неожиданно захохотал. Роберт повернулся к следователю и осторожно провел пальцем по ее щеке. Она недоуменно вскинула голову, встретилась с его взглядом и облизнула пересохшие губы.
– Это вы стреляли по прожекторам? – В глубине ее глаз медленно разгорались хорошо знакомые Роберту искорки.
– У меня хорошая подготовка, мэм…
В кармане пискнул фон. Вербицкий коснулся сенсора и напрягся: в уши ударил голос Патти – голос, полный бессильной ярости:
– Босс, на борт этого хренова «Санрайза» только что поднялся Райделл! Он предьявил какую-то ксиву жителя окраинного мира, и мемеографы зоны его, понятно, просрали… что делать, босс?
Роберт не ответил. Ужасная усталость накрыла его с головой, и он опустился на корточки прямо перед удивленной Кэтрин.
Глава 3.
Реанимационная бригада приняла Арифа с устойчивым пульсом – вежливый старенький доктор долго качал головой, поражаясь здоровью своего пациента. Роберт проводил санитаров до ревущего сиреной коптера и созвал свою немногочисленную бригаду на совещание, приказав собраться в крохотном баре на верхушке стеклянной башенки терминала «Бак Бразерс». Умирающий от любопытства бармен набулькал ему в высокий пивной бокал тройную порцию виски, выставил на стойку ломоть присыпанной специями свинины, и отвернулся: если лорду Роберту есть что рассказать, он сделает это сам. Лишние вопросы в портовых заведениях не задавали – бестактно, да и опасно к тому же.
Люк и Патти имели совершенно озверелый вид. Райделл ушел прямо из-под носа, уложив кучу народа и элегантно помахав на прощанье хвостиком, и достать его не было ну никакой возможности. Роберт, в отличие от них, воспринял происшедшее в туннеле со стоическим равнодушием. Он хорошо знал, в кого целился поганец, и благодарил судьбу за его неумение стрелять по ровному месту.
– Теперь вы знаете, что такое государственная измена первой степени, – сообщил он парням, меланхолично жуя мясо.
– Между прочим, мы до сих пор не в курсе, чем занимался Райделл перед своим э… ээ, исчезновением, – осторожно заметил Мессерер.
Роберт прекратил жевать.
– Райделл? Гм. Ублюдок готовил замечательную штуку… крупный биржевой кризис в Обьединенных Мирах: его связи позволяли лихо запускать весьма правдоподобные слухи. Паника, резкое падение курса акций крупнейших магнатов с последующей их скупкой анонимными доброжелателями… и труба. И проект «Торхаммер» незачем запускать в серию, потому что через полгодика ОМ можно было бы брать голыми руками.
Они хорошо знали, что такое «Торхаммер». Сверхсекретный проект невообразимо гигантского звездолета, созданный лучшими орегонскими гениями на базе последних корварских технологий. Корабль, равного которому не имела даже Империя – целый летающий город, набитый мощнейшим оружием, закованный в удивительную, ничем непробиваемую броню, стремительный и неуязвимый. Запуск «Торхаммера» в серию заставил бы правительство круто придавить налогами весь Бифорт от мала до велика – а на сегодняшний день Роберт не мог себе вообразить большего зла…
– Что нам делать, милорд? – спросил Слим. – Продолжать расковыривать историю с Бреннером? Искать Мыльного?
– Соблюдать предельную осторожность. Сдается мне, на этой планете живет немало поклонников художественной стрельбы из-за угла. Копайте Бреннера… очень, очень тихо и незаметно. Обо всем докладывайте мне как обычно.
– Вас проводить, милорд? – Мессерер сполз с высокого табурета и вопросительно приподнял брови.
– М-ммы, – Роббо отрицательно помотал головой и сунул в рот последний кусочек шницеля. – Отличная поросятина, дружище, – сообщил он бармену, посылая ему по стойке пустую тарелку, – клянусь виселицей, я рад за тебя.
– Большое спасибо, милорд, – улыбнулся тот, – вот только виселица…
– А что виселица? – философски хмыкнул Роберт. – Виселица – это еще так-сяк… Ты знаешь, что прежний владетель планеты лорд Хэмпфри – тот, чья засушенная башка украшает холл в апартаментах его милости лорда Торварда Бифортского, изводил народ исключительно при помощи кола в заднице?
– Простите, – перебил его мягкий голос за спиной, – могу я попросить рюмку коньяка?
Роббо развернулся вместе с табуретом, не веря своим ушам. Под стойкой, кротко наклонив голову, стояла Кэтрин. На ней был все тот же залитый чьей-то кровью мундир, совершенно дико контрастировавший с изящной дамской сумочкой, которую она держала под мышкой.
– «Золотую Королеву» – приказал он бармену, – за мой счет.
– Господи, – вздрогнула женщина, – это… опять вы?.. Я вас не узнала со спины. Как-то даже не заметила…
– Я вообще незаметный, – сокрушенно махнул рукой Роббо, – ма-аленький такой… послушайте, какого черта вы не улетели вместе с остальными э-ээ… пострадавшими? Ведь вместо вашей бригады сюда пол-департамента слетелось?
– Мне пришлось остаться для обьяснения происшедшего, – устало улыбнулась Кэтрин, – так как я оказалась старшей из числа уцелевших. Теперь я жду, пока они освободятся и подбросят меня в столицу – не лететь же мне в таком виде на рейсовом коптере! Знаете, я хотела зайти в какой-нибудь салон, чтобы купить себе чистую одежду, и…
– …и?
– И сама себя испугалась!
– Пейте коньяк, – предложил Роберт, – и не переживайте. Я вас подвезу. Видели белый с золотом коптер здесь на площадке? Это машина лорда Арифа, который нынче загорает в госпитале. Транскодер – у меня в кармане… так что все в порядке. Считайте, что вам сегодня опять повезло.
– Вы решили стать моим ангелом-хранителем?
– Сочту за честь, – хитро прищурился Роббо, – ваш ход?..
Она не ответила. На секунду ему показалось, что губы Кэтрин тронула едва заметная грустная усмешка, и он успел разглядеть побежавшие вокруг глаз первые морщинки тридцатилетней женщины. Роберт пригубил свой стакан и опустил голову. Странная волна мягко поднималась к его горлу, стискивала мохнатой лапой грудь, сбивала дыхание – он залпом допил виски, шумно выдохнул и поставил стакан на стойку. Кэтрин мелкими глотками пила баснословно дорогой коньяк, и в глазах ее тускло светилась неведомая Роберту бездна.
– Так вы летите? – спросил он, раскуривая сигару.
– Да, – Кэтрин отставила пустую рюмку и повернулась к нему, – я готова.
Стоя в прозрачной капле несущегося вниз лифта, Роббо задумчиво глядел на серые плиты причального сектора номер семь, залитые ярким вечерним солнцем экватора. Вокруг него кипела привычная жизнь огромного порта – везде, всюду. Сотни тысяч людей занимались своими обычными делами: заключали сделки, надирались в барах и ресторанах, двигались через посты контроля, ругались с диспетчерами и операторами. Он стоял в бликующей стеклянной колбе рядом с пахнущей засохшей кровью женщиной, и толстая сигара в его зубах лениво исходила сладким дымом – такая же равнодушная, как и его застывшие глаза.
Лифт остановился. Роберт ступил на пружинистый пластик площадки и зашарил в карманах, отыскивая взятый у Арифа ключ-транскодер.
– Ваш друг, похоже, предпочитает настоящую роскошь, – произнесла Кэтрин, восхищенно разглядывая сверкающую вязь золотых узоров на боку могучего «Макмартина» – ту, которая стоит не просто дорого, а очень дорого…
– Он один из хозяев планеты, – усмехнулся Роберт, любезно указывая ей на раскрывшуюся дверь пассажирского салона.
– Знаете, – она чуть смутилась и отступила в сторону, – я как-то не привыкла летать… там, в салоне босса.
– Воля ваша, – пожал плечами Роббо, – садитесь рядом со мной. Хотя сзади, конечно, вам было бы гораздо удобнее.
Она боится испачкать диван, понял он. О, Господи!.. Устроившись в пилотском кресле, он запустил двигатель и привычно потянул штурвал, поднимая тяжелую машину в воздух. Спустя несколько минут бешено несущийся по пустому нижнему коридору коптер миновал границы порта и с едва слышным гудением полез в безоблачную синь тропического неба. Незаметно скосив глаза, Роберт залюбовался точеными икрами своей спутницы, видневшимися из-под синей форменной юбки. Она вытащила из сумочки тонкую серебряную сигарету, щелкнула зажигалкой и откинулась на спинку анатомического кожаного кресла.
– Где вы учились, милорд?
Неожиданно прозвучавший вопрос заставил его помедлить с ответом.
– Я закончил военно-дипломатическую акдемию на Орегоне, мэм.
– Вот даже как… – она выпустила в сторону струйку дыма и посмотрела на Роберта с искренним любопытством. – Ни за что бы не догадалась. И вы, владетельный лорд, старший офицер контрразведки, играете в странные игры с банальной мафией? Вам больше нечего делать?
– А кто вам сказал, что эта самая мафия прям-таки банальна? – захохотал Роберт. – Странно слышать такое из уст столичного следователя!.. Ну, а что касается игр… знаете, мой круг проблем несколько отличается от вашего. Отличаются, конечно же, и способы их решения. А то, что вы видели сегодня, – он нахмурился и раздраженно щелкнул пальцами, – касается дела о государственной измене первой степени, и в ближайшее же время ваши коллеги будут отстранены от ведения расследования.
– Значит, мне не везет, – задумчиво кивнула она, – и то, что еще минуту назад казалось мне шансом, опять уплывает из моих рук.
– Черт возьми, вам грозит безработица?
– Безусловно, нет. Но, вы знаете, очень трудно примириться с мыслью о том, что делать карьеру уже поздно.
– Мне сложно возразить вам, – вздохнул Роббо, – мне вообще сложно прокомментировать это заявление – любой мой ответ будет шагом стратегически неверным…
Глаза Кэтрин Раш изумленно распахнулись – несколько секунд она смотрела на него с веселым недоумением, затем вдруг счастливо рассмеялась:
– О, Боже! Вы выиграли в один ход! Мне начинать раздеваться?
– Вы решили взять инициативу в свои руки, – менторским тоном сообщил ей Роберт, – я не стал возражать, и для начала вы сыграли в старуху. Я не обратил внимания на эту контратаку, так как подобные вещи на меня не действуют. Затем вы решили разыграть хитрую партию гордячки – хитрую настолько, что любая моя реплика неминуемо возвела бы между нами непробиваемую стену… м-мм? Скажите, Кэтрин, для чего нужно строить стену между собой и своим желанием?
– А вам интересны женщины, не требующие усилий по обольщению?
– Пас, – хохотнул Роберт, поднося к губам ее тонкую ухоженную ладонь. – Надеюсь, вы довольны моим талантом интригана-аналитика? Кровь господня, я горд своей зоркостью – вы сразу показались мне явлением из ряда вон. Я ваш, мэм, владейте на здоровье!..
– В таком случае извольте лечь в левый вираж – я живу в Ливенуорте.
Под округлым бортом коптера пронеслось неоновое заревое вечерней столицы. Роберт круто вывернул штурвал и слегка отдал его от себя, пуская машину в пологое снижение. За толстыми стеклами поплыли далекие силуэты гигантских небоскребов, тонущие в дымном мареве голографических реклам. Широко раскинувшийся на трех холмах город остался по правому борту – ведомая уверенной рукой Роббо короткокрылая машина неспешно планировала в сторону одного из тихих недорогих пригородов.
– А знаете, – негромко произнесла Кэтрин, провожая взглядом гаснущее за кормой сияние, – я ведь помню этот город совсем другим… Конечно, я была тогда еще ребенком, но, тем не менее я помню – это был сонный захолустный поселок с одним отелем и парой ресторанов. Потом – грохот, страшный грохот летящих катеров и танки, десятки танков на улицах! Все были жутко перепуганы, мои родители три дня не выходили из дому. Никто не знал, что происходит… и пожалуйста – сегодня это самый многолюдный, самый деловой и самый шикарный мегаполис в человеческих мирах.
Да, усмехнулся про себя Роберт, мой грозный папаша добился своего – его города как две капли воды похожи на гигантские имперские муравейники. Тот же кич, та же сверкающая помпезность, то же стоэтажное бурление офисов. И бедлам вполне соответствующий. Правда, в Империи, кажется, порядка было побольше…
Следуя указаниям Кэтрин, он опустил коптер на узенькой площадке скромного особнячка, обсаженного фруктовыми деревьями. Мощный прожектор выхватил из сумерек аккуратный красный фасад, тускло сверкнули широкие зашторенные окна-фонари веранды. Роберт заглушил двигатель и вопросительно улыбнулся:
– Надеюсь, вас не растрясло?
– Вы превосходный пилот, – ответила Кэтрин. – Прошу за мной… сейчас я подыщу вам какой-нибудь халат…
– Вздор, – отмахнулся Роббо, с раздражением разглядывая кровавые пятна на своем плаще и камзоле, – все, что мне нужно – это гелевая ванна. Все остальное я сейчас закажу.
– Тогда идите первым, – предложила она, – я после вас…
Через полчаса, покинув санблок, Кэтрин спустилась в небольшой холл и обомлела: в ее любимом старом кресле у камина сидел неправдоподобно элегантный молодой джентльмен в легкомысленно-изящном вечернем костюме. Состояние его прически говорило о недавнем визите лучшего парикмахера столицы, а плававший в воздухе едва уловимый аромат духов свидетельствовал о работе кого-то из модных специалистов. Кэтрин попыталась прикинуть, в какую сумму мог обойтись срочный вызов подобного рода команды – включая, само собой, прибытие менеджера из какого-то элитарного салона готовой одежды – и растерялась окончательно.
Он поднялся ей навстречу, коснулся сухими теплыми губами ее ладони и приглашающе улыбнулся:
– Ужин от Франкони, мэм. Прошу вас…
Невесть откуда взявшийся низкий стеклянный столик был уставлен миниатюрными золотыми тарелочками и высокими резными графинами – под стать им были и оправленные в золото бокалы.
Стараясь унять колотящееся сердце, Кэтрин села в кресло и подняла глаза на своего кавалера:
– Когда вы… успели?
– В столице немало мастеров своего дела, – отмахнулся Роберт. – Итак: коньяк, виски, марлин, ликеры? Кажется, я ничего не забыл…
То были люди их клана: люди, воспитанные ими самими, люди, вытащенные из крутого пике, цель которого – дно; молодые псы, влюбленные в хозяев. Его встретила сама Рея – отвечая кивками на взлетающие к вискам ладони, Роббо ощутил легкий укол зависти: тыл Арифа находился под надежным прикрытием, совсем юная девочка имела и волю и самообладание – ему бы так…
Нога Арифа покоилась в синей полупрозрачной колбе, наполненной странно светящимся туманом. Сам больной восседал в удобном антигравитационном кресле – в одной руке он держал дымящуюся сигару, в другой бокал вина. Кресло стояло на широком балконе предпоследнего этажа, и в блестящих черных глазах Арифа отражались бурые изломы недалеких скал. Выйдя к другу, Роббо зажмурился и потянулся за солнцезащитными очками – после серого сумрака коридора горное солнце показалось ему невыносимым.
– Хай! – услышав знакомый торопливый стук каблуков по шероховатому белому камню, Ариф повернул кресло и приподнялся на здоровой ноге, протягивая Роберту ладонь. – Как успехи?
– У меня пока никак, – улыбнулся Роббо. – А ты?
– Вашими молитвами… – рассмеялся Кириакис. – Надеюсь, здесь я в безопасности. Что там с копами? Ты переговорил с теми, кто принял расследование?
– Расследование ведет моя э-ээ… хорошая знакомая. У нас не будет проблем.
– Уже хорошая?.. Х-ха-ха! Ты делаешь успехи. Хочешь вина? Рея привезла превосходный джастин.
– Не стоит, меня от него в сон валит. Что говорят врачи – когда ты сможешь ходить? – Роберт уселся в легкое плетеное креслице и потянулся в карман за сигарой.
– Дней через пять… может, раньше. Все ничего, но проклятая конечность ужасно чешется – а как ее почесать? Это от бешеной скорости регенерации тканей, мать их… Слушай, Роббо, тут есть одно дело…
Люк и Патти имели совершенно озверелый вид. Райделл ушел прямо из-под носа, уложив кучу народа и элегантно помахав на прощанье хвостиком, и достать его не было ну никакой возможности. Роберт, в отличие от них, воспринял происшедшее в туннеле со стоическим равнодушием. Он хорошо знал, в кого целился поганец, и благодарил судьбу за его неумение стрелять по ровному месту.
– Теперь вы знаете, что такое государственная измена первой степени, – сообщил он парням, меланхолично жуя мясо.
– Между прочим, мы до сих пор не в курсе, чем занимался Райделл перед своим э… ээ, исчезновением, – осторожно заметил Мессерер.
Роберт прекратил жевать.
– Райделл? Гм. Ублюдок готовил замечательную штуку… крупный биржевой кризис в Обьединенных Мирах: его связи позволяли лихо запускать весьма правдоподобные слухи. Паника, резкое падение курса акций крупнейших магнатов с последующей их скупкой анонимными доброжелателями… и труба. И проект «Торхаммер» незачем запускать в серию, потому что через полгодика ОМ можно было бы брать голыми руками.
Они хорошо знали, что такое «Торхаммер». Сверхсекретный проект невообразимо гигантского звездолета, созданный лучшими орегонскими гениями на базе последних корварских технологий. Корабль, равного которому не имела даже Империя – целый летающий город, набитый мощнейшим оружием, закованный в удивительную, ничем непробиваемую броню, стремительный и неуязвимый. Запуск «Торхаммера» в серию заставил бы правительство круто придавить налогами весь Бифорт от мала до велика – а на сегодняшний день Роберт не мог себе вообразить большего зла…
– Что нам делать, милорд? – спросил Слим. – Продолжать расковыривать историю с Бреннером? Искать Мыльного?
– Соблюдать предельную осторожность. Сдается мне, на этой планете живет немало поклонников художественной стрельбы из-за угла. Копайте Бреннера… очень, очень тихо и незаметно. Обо всем докладывайте мне как обычно.
– Вас проводить, милорд? – Мессерер сполз с высокого табурета и вопросительно приподнял брови.
– М-ммы, – Роббо отрицательно помотал головой и сунул в рот последний кусочек шницеля. – Отличная поросятина, дружище, – сообщил он бармену, посылая ему по стойке пустую тарелку, – клянусь виселицей, я рад за тебя.
– Большое спасибо, милорд, – улыбнулся тот, – вот только виселица…
– А что виселица? – философски хмыкнул Роберт. – Виселица – это еще так-сяк… Ты знаешь, что прежний владетель планеты лорд Хэмпфри – тот, чья засушенная башка украшает холл в апартаментах его милости лорда Торварда Бифортского, изводил народ исключительно при помощи кола в заднице?
– Простите, – перебил его мягкий голос за спиной, – могу я попросить рюмку коньяка?
Роббо развернулся вместе с табуретом, не веря своим ушам. Под стойкой, кротко наклонив голову, стояла Кэтрин. На ней был все тот же залитый чьей-то кровью мундир, совершенно дико контрастировавший с изящной дамской сумочкой, которую она держала под мышкой.
– «Золотую Королеву» – приказал он бармену, – за мой счет.
– Господи, – вздрогнула женщина, – это… опять вы?.. Я вас не узнала со спины. Как-то даже не заметила…
– Я вообще незаметный, – сокрушенно махнул рукой Роббо, – ма-аленький такой… послушайте, какого черта вы не улетели вместе с остальными э-ээ… пострадавшими? Ведь вместо вашей бригады сюда пол-департамента слетелось?
– Мне пришлось остаться для обьяснения происшедшего, – устало улыбнулась Кэтрин, – так как я оказалась старшей из числа уцелевших. Теперь я жду, пока они освободятся и подбросят меня в столицу – не лететь же мне в таком виде на рейсовом коптере! Знаете, я хотела зайти в какой-нибудь салон, чтобы купить себе чистую одежду, и…
– …и?
– И сама себя испугалась!
– Пейте коньяк, – предложил Роберт, – и не переживайте. Я вас подвезу. Видели белый с золотом коптер здесь на площадке? Это машина лорда Арифа, который нынче загорает в госпитале. Транскодер – у меня в кармане… так что все в порядке. Считайте, что вам сегодня опять повезло.
– Вы решили стать моим ангелом-хранителем?
– Сочту за честь, – хитро прищурился Роббо, – ваш ход?..
Она не ответила. На секунду ему показалось, что губы Кэтрин тронула едва заметная грустная усмешка, и он успел разглядеть побежавшие вокруг глаз первые морщинки тридцатилетней женщины. Роберт пригубил свой стакан и опустил голову. Странная волна мягко поднималась к его горлу, стискивала мохнатой лапой грудь, сбивала дыхание – он залпом допил виски, шумно выдохнул и поставил стакан на стойку. Кэтрин мелкими глотками пила баснословно дорогой коньяк, и в глазах ее тускло светилась неведомая Роберту бездна.
– Так вы летите? – спросил он, раскуривая сигару.
– Да, – Кэтрин отставила пустую рюмку и повернулась к нему, – я готова.
Стоя в прозрачной капле несущегося вниз лифта, Роббо задумчиво глядел на серые плиты причального сектора номер семь, залитые ярким вечерним солнцем экватора. Вокруг него кипела привычная жизнь огромного порта – везде, всюду. Сотни тысяч людей занимались своими обычными делами: заключали сделки, надирались в барах и ресторанах, двигались через посты контроля, ругались с диспетчерами и операторами. Он стоял в бликующей стеклянной колбе рядом с пахнущей засохшей кровью женщиной, и толстая сигара в его зубах лениво исходила сладким дымом – такая же равнодушная, как и его застывшие глаза.
Лифт остановился. Роберт ступил на пружинистый пластик площадки и зашарил в карманах, отыскивая взятый у Арифа ключ-транскодер.
– Ваш друг, похоже, предпочитает настоящую роскошь, – произнесла Кэтрин, восхищенно разглядывая сверкающую вязь золотых узоров на боку могучего «Макмартина» – ту, которая стоит не просто дорого, а очень дорого…
– Он один из хозяев планеты, – усмехнулся Роберт, любезно указывая ей на раскрывшуюся дверь пассажирского салона.
– Знаете, – она чуть смутилась и отступила в сторону, – я как-то не привыкла летать… там, в салоне босса.
– Воля ваша, – пожал плечами Роббо, – садитесь рядом со мной. Хотя сзади, конечно, вам было бы гораздо удобнее.
Она боится испачкать диван, понял он. О, Господи!.. Устроившись в пилотском кресле, он запустил двигатель и привычно потянул штурвал, поднимая тяжелую машину в воздух. Спустя несколько минут бешено несущийся по пустому нижнему коридору коптер миновал границы порта и с едва слышным гудением полез в безоблачную синь тропического неба. Незаметно скосив глаза, Роберт залюбовался точеными икрами своей спутницы, видневшимися из-под синей форменной юбки. Она вытащила из сумочки тонкую серебряную сигарету, щелкнула зажигалкой и откинулась на спинку анатомического кожаного кресла.
– Где вы учились, милорд?
Неожиданно прозвучавший вопрос заставил его помедлить с ответом.
– Я закончил военно-дипломатическую акдемию на Орегоне, мэм.
– Вот даже как… – она выпустила в сторону струйку дыма и посмотрела на Роберта с искренним любопытством. – Ни за что бы не догадалась. И вы, владетельный лорд, старший офицер контрразведки, играете в странные игры с банальной мафией? Вам больше нечего делать?
– А кто вам сказал, что эта самая мафия прям-таки банальна? – захохотал Роберт. – Странно слышать такое из уст столичного следователя!.. Ну, а что касается игр… знаете, мой круг проблем несколько отличается от вашего. Отличаются, конечно же, и способы их решения. А то, что вы видели сегодня, – он нахмурился и раздраженно щелкнул пальцами, – касается дела о государственной измене первой степени, и в ближайшее же время ваши коллеги будут отстранены от ведения расследования.
– Значит, мне не везет, – задумчиво кивнула она, – и то, что еще минуту назад казалось мне шансом, опять уплывает из моих рук.
– Черт возьми, вам грозит безработица?
– Безусловно, нет. Но, вы знаете, очень трудно примириться с мыслью о том, что делать карьеру уже поздно.
– Мне сложно возразить вам, – вздохнул Роббо, – мне вообще сложно прокомментировать это заявление – любой мой ответ будет шагом стратегически неверным…
Глаза Кэтрин Раш изумленно распахнулись – несколько секунд она смотрела на него с веселым недоумением, затем вдруг счастливо рассмеялась:
– О, Боже! Вы выиграли в один ход! Мне начинать раздеваться?
– Вы решили взять инициативу в свои руки, – менторским тоном сообщил ей Роберт, – я не стал возражать, и для начала вы сыграли в старуху. Я не обратил внимания на эту контратаку, так как подобные вещи на меня не действуют. Затем вы решили разыграть хитрую партию гордячки – хитрую настолько, что любая моя реплика неминуемо возвела бы между нами непробиваемую стену… м-мм? Скажите, Кэтрин, для чего нужно строить стену между собой и своим желанием?
– А вам интересны женщины, не требующие усилий по обольщению?
– Пас, – хохотнул Роберт, поднося к губам ее тонкую ухоженную ладонь. – Надеюсь, вы довольны моим талантом интригана-аналитика? Кровь господня, я горд своей зоркостью – вы сразу показались мне явлением из ряда вон. Я ваш, мэм, владейте на здоровье!..
– В таком случае извольте лечь в левый вираж – я живу в Ливенуорте.
Под округлым бортом коптера пронеслось неоновое заревое вечерней столицы. Роберт круто вывернул штурвал и слегка отдал его от себя, пуская машину в пологое снижение. За толстыми стеклами поплыли далекие силуэты гигантских небоскребов, тонущие в дымном мареве голографических реклам. Широко раскинувшийся на трех холмах город остался по правому борту – ведомая уверенной рукой Роббо короткокрылая машина неспешно планировала в сторону одного из тихих недорогих пригородов.
– А знаете, – негромко произнесла Кэтрин, провожая взглядом гаснущее за кормой сияние, – я ведь помню этот город совсем другим… Конечно, я была тогда еще ребенком, но, тем не менее я помню – это был сонный захолустный поселок с одним отелем и парой ресторанов. Потом – грохот, страшный грохот летящих катеров и танки, десятки танков на улицах! Все были жутко перепуганы, мои родители три дня не выходили из дому. Никто не знал, что происходит… и пожалуйста – сегодня это самый многолюдный, самый деловой и самый шикарный мегаполис в человеческих мирах.
Да, усмехнулся про себя Роберт, мой грозный папаша добился своего – его города как две капли воды похожи на гигантские имперские муравейники. Тот же кич, та же сверкающая помпезность, то же стоэтажное бурление офисов. И бедлам вполне соответствующий. Правда, в Империи, кажется, порядка было побольше…
Следуя указаниям Кэтрин, он опустил коптер на узенькой площадке скромного особнячка, обсаженного фруктовыми деревьями. Мощный прожектор выхватил из сумерек аккуратный красный фасад, тускло сверкнули широкие зашторенные окна-фонари веранды. Роберт заглушил двигатель и вопросительно улыбнулся:
– Надеюсь, вас не растрясло?
– Вы превосходный пилот, – ответила Кэтрин. – Прошу за мной… сейчас я подыщу вам какой-нибудь халат…
– Вздор, – отмахнулся Роббо, с раздражением разглядывая кровавые пятна на своем плаще и камзоле, – все, что мне нужно – это гелевая ванна. Все остальное я сейчас закажу.
– Тогда идите первым, – предложила она, – я после вас…
Через полчаса, покинув санблок, Кэтрин спустилась в небольшой холл и обомлела: в ее любимом старом кресле у камина сидел неправдоподобно элегантный молодой джентльмен в легкомысленно-изящном вечернем костюме. Состояние его прически говорило о недавнем визите лучшего парикмахера столицы, а плававший в воздухе едва уловимый аромат духов свидетельствовал о работе кого-то из модных специалистов. Кэтрин попыталась прикинуть, в какую сумму мог обойтись срочный вызов подобного рода команды – включая, само собой, прибытие менеджера из какого-то элитарного салона готовой одежды – и растерялась окончательно.
Он поднялся ей навстречу, коснулся сухими теплыми губами ее ладони и приглашающе улыбнулся:
– Ужин от Франкони, мэм. Прошу вас…
Невесть откуда взявшийся низкий стеклянный столик был уставлен миниатюрными золотыми тарелочками и высокими резными графинами – под стать им были и оправленные в золото бокалы.
Стараясь унять колотящееся сердце, Кэтрин села в кресло и подняла глаза на своего кавалера:
– Когда вы… успели?
– В столице немало мастеров своего дела, – отмахнулся Роберт. – Итак: коньяк, виски, марлин, ликеры? Кажется, я ничего не забыл…
* * *
Небольшая частная клиника, упрятанная от посторонних глаз в горах Северного Норхэма, была окружена железным кольцом охраны, и Роббо не удержал ехидной улыбочки: умница Рея сработала как надо. Ей хватило двух коротких фраз, произнесенных им через минуту после того, как коптер скорой помощи оторвался от площадки Минтона Бака. В портовой реанимации Ариф не задержался – его моментально перевезли в надежное и малоизвестное место, и почти сотня хорошо тренированных и преданных воинов приняла караул вокруг зеленого плато.То были люди их клана: люди, воспитанные ими самими, люди, вытащенные из крутого пике, цель которого – дно; молодые псы, влюбленные в хозяев. Его встретила сама Рея – отвечая кивками на взлетающие к вискам ладони, Роббо ощутил легкий укол зависти: тыл Арифа находился под надежным прикрытием, совсем юная девочка имела и волю и самообладание – ему бы так…
Нога Арифа покоилась в синей полупрозрачной колбе, наполненной странно светящимся туманом. Сам больной восседал в удобном антигравитационном кресле – в одной руке он держал дымящуюся сигару, в другой бокал вина. Кресло стояло на широком балконе предпоследнего этажа, и в блестящих черных глазах Арифа отражались бурые изломы недалеких скал. Выйдя к другу, Роббо зажмурился и потянулся за солнцезащитными очками – после серого сумрака коридора горное солнце показалось ему невыносимым.
– Хай! – услышав знакомый торопливый стук каблуков по шероховатому белому камню, Ариф повернул кресло и приподнялся на здоровой ноге, протягивая Роберту ладонь. – Как успехи?
– У меня пока никак, – улыбнулся Роббо. – А ты?
– Вашими молитвами… – рассмеялся Кириакис. – Надеюсь, здесь я в безопасности. Что там с копами? Ты переговорил с теми, кто принял расследование?
– Расследование ведет моя э-ээ… хорошая знакомая. У нас не будет проблем.
– Уже хорошая?.. Х-ха-ха! Ты делаешь успехи. Хочешь вина? Рея привезла превосходный джастин.
– Не стоит, меня от него в сон валит. Что говорят врачи – когда ты сможешь ходить? – Роберт уселся в легкое плетеное креслице и потянулся в карман за сигарой.
– Дней через пять… может, раньше. Все ничего, но проклятая конечность ужасно чешется – а как ее почесать? Это от бешеной скорости регенерации тканей, мать их… Слушай, Роббо, тут есть одно дело…