Бестер Альфред. Они жили не так, как привыкли

   — Где он достал барометр?
   — Кто? Что?
   — Твой приятель Джил и его старый барометр. Где он достал его?
   — Ну, не знаю. Старинные вещи были одним из его хобби.
   — И он походил на часы?
   — Совершенно верно.
   — Французский?
   — Не могу сказать.
   — Бронзовый.
   — Кажется, да. Как твои часы. Это ведь бронза?
   — Да. Формой в виде солнца с лучами?
   — Нет, как твои часы.
   — Это солнце с лучами. И таких же размеров?
   — Точно.
   — Где он висел?
   — Разве я тебе не сказал? В нашем доме.
   — А где дом?
   — На Главной улице.
   — Какой номер?
   — Тридцать пять. Слушай, зачем тебе все это?
   — Просто так, Джим. Простое любопытство. Не обижайся. Пойду соберу вещи, оставшиеся с пикника.
   — Хочешь, чтобы я пошел с тобой?
   Она покосилась на него.
   — Нет. И не пытайся ехать один на машине. Механики встречаются еще реже, чем телемастера.
   Он улыбнулся и исчез. После обеда открылась истинная причина его исчезновения, когда он принес пачку нотных листов, поставил их на пианино и подвел к пианино Линду. Она пришла в полный восторг.
   — Джим, ты ангел! Где ты нашел их?
   — В доме напротив. Четвертый этаж, вход со двора. Хозяина звать Горовиц. Там было также много записей. Могу сказать тебе, было довольно хлопотно шарить в полной темноте с одними спичками. Теперь смотри, видишь эти ноты? Это си, си средней октавы. Для этого здесь поставлен белый ключ. Давай-ка лучше сядем рядом. Подвинься…
   Урок продолжался два часа в полной сосредоточенности и так измучил их обоих, что они разбрелись по своим комнатам, лишь пожелав друг другу спокойной ночи.
   — Джим, — позвала из своей комнаты Линда.
   — Да? — крикнул он.
   — Хочешь взять себе одну из моих кукол?
   — Нет. Огромное спасибо, Линда, но мужчин не интересуют куклы.
   — Я так и думала. Завтра я сделаю то, что интересует мужчин.

 
   На следующее утро Майо проснулся от стука в дверь. Он приподнялся в постели и попытался открыть глаза.
   — Да! Кто там? — крикнул он.
   — Это я, Линда. Можно войти?
   Он поспешно осмотрелся. Комната прибрана, ковер чист. Драгоценное вышитое покрывало аккуратно сложено на туалетном столике.
   — О'кей, входи.
   Линда вошла в хрустящем, накрахмаленном платье. Она села на край четырехспальной кровати и дружески хлопнула Майо по плечу.
   — Доброе утро, — сказала она. — Послушай, я оставлю тебя на несколько часов одного. Мне нужно кое-куда съездить. Завтрак на столе, а к ленчу, я думаю, вернусь. Олл райт?
   — Конечно.
   — Ты не будешь скучать?
   — Куда ты собралась?
   — Расскажу, когда вернусь. — Она протянула руку и взъерошила ему волосы. — Будь хорошим мальчиком и не проказь. О, еще одно. Не входи в мою спальню.
   — Почему?
   — Просто не входи.
   Она улыбнулась и ушла. Через несколько секунд Майо услышал, как завелся мотор и «джип» уехал. Одевшись, он сразу прошел в спальню Линды и огляделся. Комната была, как всегда, прибрана, кровать застелена, а куклы любовно рассажены на покрывале. Потом он увидел это.
   — Ну-у… — выдохнул он.
   Это была модель клипера с полной оснасткой. Мачты и перекладины были не повреждены, но корпус шелушился, а от парусов остались одни обрывки. Он стоял перед шкафом Линды, а рядом с ним была ее корзинка для шитья. Линда уже нарезала свежее белое полотно для парусов. Майо опустился на колени перед моделью и нежно коснулся ее.
   — Я выкрашу ее в черный цвет с золотой ватерлинией, — пробормотал он.
   — И назову ее «Линда Н.»
   Он был так глубоко тронут, что едва прикоснулся к завтраку. Он умылся, оделся, взял дробовик, горсть патронов и пошел прогуляться по парку. Он направился на юг, миновал игровые поля, гниющую карусель, заросший каток и, наконец, вышел из парка и пошел по Седьмой Авеню.
   Потом он свернул на восток по Пятидесятой стрит и потратил много времени, пытаясь прочитать лохмотья афиш, рекламирующих последнее представление мюзик-холла в радиогородке. Затем он снова повернул на юг.
   Он остановился от внезапного лязга стали, точно гигантские мечи столкнулись в титаническом поединке. Маленький табун низкорослых лошадей, испугавшись лязга, рванул по другой стороне улицы. Их неподкованные копыта глухо простучали по тротуару. Лязг прекратился.
   — Так вот где слышал эти звуки голубой дзей, — пробормотал Майо. — Но что здесь за чертовщина?
   Он свернул на восток посмотреть, что там такое, но забыл об этом, когда вышел к алмазному центру. Он был ослеплен сияющими в витринах голубовато-белыми камнями. Дверь ювелирного торгового центра была распахнута и Майо на цыпочках вошел внутрь. Когда он вышел, в руке у него была нить настоящего жемчуга, обошедшаяся ему в сумму, равную годовой ренте за бар.
   Он прошел по Мэдисон Авеню и оказался перед магазином «Эберкромби и Фитч». Он долго слонялся по нему, пока не попал, наконец, к оружейному прилавку. Там он потерял чувство времени, а когда пришел в себя, то увидел, что идет по Пятой Авеню в направлении парка. В руке у него была итальянская автоматическая винтовка, на сердце лежала вина, а на прилавке осталась расписка: «Авт. винтовка — 750 долларов. 6 коробок патр. — 18 долларов. Джеймс Майо».
   Было уже около трех, когда он вернулся в лодочный домик. Он вошел, стараясь выглядеть непринужденно, надеясь, что винтовка экстра-класса, которую он нес, останется незамеченной. Линда сидела за пианино спиной к нему.
   — Эй, — смущенно сказал Майо, — извини, что опоздал. Я… я принес тебе подарок. Это настоящий. — Он вытащил из кармана жемчуг и протянул ей. И тут увидел, что она плачет. — Эй, что случилось?
   Она не ответила.
   — Ты испугалась, что я сбежал от тебя? Могу только сказать… ну, что все мои вещи здесь. И машина тоже. Ты только погляди…
   Она повернулась.
   — Я ненавижу тебя! — выкрикнула она.
   Он выронил жемчуг и отпрянул, вздрогнув от неистовства в ее голосе.
   — Что произошло?
   — Ты вшивый, дрянной лжец!
   — Кто? Я?
   — Утром я ездила в Новую Гавань. — Ее голос дрожал от гнева. — На Главной улице не осталось ни одного дома. Они все сметены. Там нет телестанции ВНХА. Все здания разрушены.
   — Нет…
   — Да! И я ходила в твой бар. На улице перед ним нет кучи разбитых телевизоров. Есть только один, стоящий в баре. В остальном бар — свинарник. Ты жил там все время. Один, в заднем помещении. Там только одна кровать. Это была ложь! Все ложь!
   — Зачем же мне было врать тебе?
   — Ты не стрелял ни в какого Джила Уоткинса!
   — Клянусь тебе, что стрелял. Из обоих стволов. Он сам напросился.
   — И нет у тебя никакого телевизора, нуждающегося в ремонте.
   — Есть.
   — А даже если его и отремонтировать, то нет телестанции.
   — Подумай сама, — сердито сказал он, — за что бы я застрелил Джила, если бы не было никаких телепередач?
   — Если он мертв, то как он может показывать телепередачи?
   — Что? Но ты же только что сказала, что я не убивал его.
   — О, ты сумасшедший! Ты совсем спятил! — Она всхлипнула. — Ты описал так точно барометр, потому что увидел мои часы. И я поверила в твою безумную ложь. Мне захотелось иметь барометр под пару к часам. Я уже несколько лет ищу что-нибудь такое. — Она подбежала к стене и стукнула кулачком рядом с часами. — Его место здесь. Здесь! Но ты лжец, ты сумасшедший. Там никогда не было никакого барометра.
   — Кто здесь сумасшедший, так это ты, — закричал он. — Ты так старательно украшаешь свой дом, что для тебя больше ничего не существует.
   Она метнулась по комнате, схватила дробовик и прицелилась в него.
   — Убирайся отсюда. Сию же минуту. Убирайся или я убью тебя. Я не хочу больше тебя видеть.
   Отдача дробовика швырнула ее назад, дробь просвистела над головой Майо и попала в полку. Фарфор разлетелся вдребезги, посыпались осколки. Линда побледнела.
   — Джим! Боже, ты цел? Я не хотела… это произошло…
   Он шагнул вперед, слишком взбешенный, чтобы отвечать. И когда он поднял руку, чтобы ударить ее, издалека донеслось: БЛАМ, БЛАМ, БЛАМ! Майо застыл.
   — Ты слышала? — прошептал он.
   Линда кивнула.
   — Это не просто шум. Это сигнал.
   Майо схватил дробовик, выскочил на улицу и выпалил из второго ствола в воздух. Пауза. Затем снова донеслись отдаленные взрывы: БЛАМ, БЛАМ, БЛАМ! Они сопровождались странным сосущим звуком. Над парком поднялась туча испуганных птиц.
   — Там кто-то есть, — возликовал Майо. — Боже, говорю тебе, я кого-то нашел. Вперед!
   Они побежали на север. На бегу Майо нашарил в кармане патроны, перезарядил ружье и снова выстрелил.
   — Спасибо тебе за то, что выстрелила в меня, Линда.
   — Я не стреляла в тебя, — запротестовала она. — Это вышло случайно.
   — Счастливейшая в мире случайность. Они могли пройти мимо и не узнать о нас. Но черт побери, из каких винтовок они стреляли? Я никогда не слышал подобных выстрелов, а уж я-то их наслушался. Подожди-ка минутку.
   На маленькой площадке, где была статуя Страны Чудес, Майо остановился и поднял дробовик, чтобы выстрелить, затем медленно опустил его. Он сделал глубокий вдох и резко сказал:
   — Поворачивай. Мы возвращаемся в дом. — Он развернул ее лицом на юг. Из добродушного медведя он вдруг превратился в барса.
   — Джим, что случилось?
   — Я испугался, — проворчал он. — Черт побери, я испугался и не хочу, чтобы ты испугалась тоже. — Снова раздался тройной залп. — Не обращай внимания, — приказал он. — Мы возвращаемся домой. Идем.
   Она не сделала ни шагу.
   — Но почему? Почему?
   — От них нам ничего не нужно. Поверь мне на слово.
   — Откуда ты знаешь? Ты должен сказать мне все.
   — Ради Христа! Ты не оставишь меня в покое, пока до всего не докопаешься, да? Хорошо. Хочешь, я объясню, почему пахло пчелами, почему рушатся дома и все остальное? — Он повернул голову Линды и показал ей памятник Страны Чудес. — Смотри.
   Искусный скульптор удалил головы Алисы, Безумного Шляпника, Мартовского Зайца и заменил их вздымающимися головами насекомых с саблями жвал, антеннами и фасеточными глазами. Они были из полированной стали и сверкали с неожиданной свирепостью. Линда странно всхлипнула и повалилась на Майо. Снова раздался тройной сигнал.
   Майо схватил Линду, поднял на плечо и неуклюже побрел к пруду. Через несколько секунд она пришла в себя и застонала.
   — Замолчи, — прорычал он, — скулеж не поможет. — Перед лодочным домиком он поставил ее на ноги. Она тряслась, но пыталась держать себя в руках. — У дома были ставни, когда ты переехала в него? Где они?
   — В куче, — с трудом произнесла она. — За решетками.
   — Я прилажу их. А ты наполни все ведра водой и перетащи их на кухню. Иди.
   — Дело идет к осаде?
   — Поговорим позже. Иди же!
   Она наполнила ведра, затем помогла Майо забить последние ставни на окнах.
   — Все в порядке, теперь иди в дом, — приказал он.
   Они вошли, заперли и забаррикадировали дверь. Через щели ставней пробивались слабые лучи заходящего солнца. Майо стал распаковывать патроны для автоматической винтовки.
   — У тебя есть какое-нибудь оружие?
   — Где-то валяется револьвер 22-го калибра.
   — Патроны?
   — Кажется, есть.
   — Приготовь их.
   — Дело идет к осаде? — повторила она.
   — Не знаю. Я не знаю, кто они, что они или откуда они пришли. Я только знаю, что мы должны приготовиться к худшему.
   Послышались отдаленные взрывы. Майо поднял взгляд, прислушиваясь. Теперь Линда рассмотрела его в полумраке. Его лицо было словно высечено из камня. Грудь блестела от пота. Он выделял мускусный запах запертого в клетку льва. Линда с трудом подавила желание прикоснуться к нему. Майо зарядил винтовку, поставил ее рядом с дробовиком и стал бродить от окна к окну, внимательно вглядываясь через щели наружу.
   — Они нас найдут? — спросила Линда.
   — Может быть.
   — Эти головы такие ужасные.
   — Да.
   — Джим, я боюсь. Я никогда в жизни так не боялась.
   — Я не виню тебя за это.
   — Сколько мы будем ждать?
   — Час, если они настроены дружественно. Два-три часа, если нет.
   — П-почему так?
   — Если они остерегаются, то будут более осторожны.
   — Джим, что ты, по правде, думаешь?
   — О чем?
   — О наших шансах?
   — Ты в самом деле хочешь знать?
   — Пожалуйста.
   — Мы мертвы.
   Она зарыдала. Он бешено затряс ее.
   — Прекрати. Иди найди свое оружие.
   Шатаясь, она пересекла гостиную, увидела ожерелье, которое уронил Майо, и подняла его. Она была так ошеломлена, что автоматически надела ожерелье. Затем она прошла в свою темную спальню и оттащила от дверок шкафа модель корабля. В шкафу она нашла револьвер и достала его вместе с коробкой патронов.
   Потом она подумала, что ее платье неподходяще для такого критического момента. Она достала из шкафа свитер, рабочие брюки и ботинки. Затем сняла с себя все, чтобы переодеться. Только она подняла руки, чтобы расстегнуть ожерелье, как в спальню вошел Майо, прошел к окну и стал всматриваться наружу. Отвернувшись от окна, он увидел ее.
   Он замер. Она тоже не могла шевельнуться. Глаза их встретились, и она задрожала, пытаясь прикрыться руками. Он шагнул вперед, споткнулся о модель яхты и пинком отбросил ее с дороги. В следующее мгновение он завладел ее телом и ожерелье полетело прочь. Тогда она потянула его на кровать, свирепо срывая с него рубашку, и ее любимые куклы были отброшены в сторону вместе с яхтой, ожерельем и всем остальным миром.