Страница:
меня, нагрузке. Ничего видно с натурой не поделаешь. Что не дано то не дано.
Почему он так разоткровенничался, Алла не совсем понимала. Успокаиващие
лекарства, психотерапевт... так открыто об этом. В ее стране о таком не
говорили - или ты здоровый или ты псих, третьего не дано. Так что, у кого до
буйных стадий не доходило, тот скрывал. Здесь все по другому: полно
глотающих лекарства - против агрессии и депрессии, против страхов и
чрезмерной смелости, против нахальных соседей и самодуров-мужей. Может, оно
и правильно, кто знает.
К врачу Алла не опоздала, еще пришлось и подождать. Зашла в кабинет,
присела на удобный стул, услужливо взявший на себя функцию успокоить
напрягшееся тело. Стала плавно раскачиваться. И через короткое время уже не
ошущала ни напряжения в теле, ни стула под собой. Вот придет врач,
пропадающий сейчас в одной из многочисленных комнат своего праксис, и
доложит о результатах иследования. Подберет правильное лечение и все будет
хорошо.
Врач зашел:
- Здравствуйте, - улыбнулся и слегка пожал Алле руку.
Она тоже чуть растянула красивый рот и доверчиво глянула в его светлые,
с невидимыми ресницами глаза.
Врач вдруг смутился и тут же отвел их, хотя, быть может, Алле это
только показалось. И начал негромко говорить:
- У вас необычная, никогда прежде не встречавшаяся в моей практике
форма остеопороза. Особенно быстро прогрессирует процесс в левой ноге, и это
опасно. Я не могу вас порадовать хорошим прогнозом. Кость ноги стала
пористой и хрупкой, этим объясняются и ваши два перелома, собственно, их
могло быть и больше. Ее состояние можно сравнить с ногой восьмидесятилетней
женщины, несколько десятилетий страдающей остеопорозом и никогда не
лечившейся. Понять причину такого явления трудно, потому что кальция и
других микроэлементов в вашем организме достаточно, мы проверили. Я направлю
вас в университетскую клинику для дальнейшего исследования. Вы согласны?
Алла выслушала приговор. Сказала, что согласна на исследование.
Автоматически пожала вялую руку врача с невидимыми ресницами. Вышла на
улицу, чуть прихрамывая на левую ногу. Ей было совершенно все равно - куда
идти, что делать сейчас. Завернула за угол построенного из красного
добротного кирпича дома, где размещался праксис, села на лавочку. Слава
богу, рядом не оказалось ни нахально целующихся влюбленных, ни бездомных в
окружении огромных собак с жалостливыми карими глазами, ни тех, что на
роликах - катаются везде, разве что только не по крышам и деревьям. Подумала
-Тоню б сюда. Закрыла глаза и попыталась расслабиться - так, чтоб ни о чем
не думать, ничто не анализировать. Захотелось пустоты и покоя, а они не
являлись. И не было ни сил, ни энергии, чтоб просто встать и захромать прочь
от наползавших картин.
Вот Алла в своей квартирке, маленькой и уютной. Она просыпается. Рядом,
с левой стороны, лежит Антон. С ним она провела ночь - последнюю, без
нежности и секса. Алла поворачивается, хочет разбудить бывшего друга - не
поцелуем, нет, просто дотронуться до плеча и сказать: "Эй, Анто-он,
встава-ай, позавтракаем и пора на работу."
Она протягивает руку, касается одеяла и тут же ее резко отдергивает,
наткнувшись на что-то неестественное, мягкое, жуткое. Нервно тянет на себя
одеяло. Под ним - скомканная пижама, набитая какой-то бесформенной массой,
похожей на... А сам Антон? Вот его волосы, вот... Алла не может больше
смотреть, отворачивается. Истерично пытается оттолкнуть от себя как можно
дальше нечто, лежащее в ее постели. Затем вскакивает, с истошным криком
распахивает входную дверь. Босая, в длинной футболке-ночнушке, несется по
подъезду, почему-то наверх. И приходит в себя лишь через три этажа,
представив на секунду, как жители десяти этажей, исходя ужасом и
любопытством, вдруг начинают ломиться в ее квартиру.
Тоня, ее соседка Тоня, в отъезде и потому помощи ждать было не от кого.
Алла вернулась в квартиру. Одела только что неделю назад купленное по
блату длинное импортное пальто прямо на ночную рубашку, сапоги на голую ногу
и побежала на улицу, чтоб позвонить из телефона-автомата. Слава богу,
когда-то записала телефон профессора, под руководством которого работал
Антон.
Обрушила на него страшную новость, разрыдалась в трубку.
- Прошу вас об одном - почти строго произнес он, - не говорите никому о
том, что случилось. Это необычная смерть. Я приеду, ждите меня.
И после секундной паузы добавил:
- Мне есть что вам рассказать.
Крупный, упитанный профессор молча осмотрел мертвого бесформенного
Антона. Помял пальцами то, что когда-то было Антоновой рукой, покрытой
рыжеватыми волосами, с длинными музыкальными пальцами, потом заговорил:
- Он был очень привязан к вам, Алла, и я знал об этом. Знал и о ваших
проблемах, Антон поделился со мной. Знаете, что я ему посоветовал?
Расстаться. Другого выхода не было - несовместимость энергий погубила бы
вас. Слушаете меня? А он, получается, никак не хотел вас потерять. От
отчаяния решился на риск и ночью произвел с собой эксперимент - видимо,
попробовал избавиться от полученной с рождения мощной биоэнергии.
Мобилизировал все свои силы, чтоб разрушить могучее биополе, чтоб стать
нормальным. Как вы, Алла, как миллионы других людей. Но результат оказался
неожиданным. Разрушились, вернее, рассыпались, превратившись в порошок,
кости. Черт возьми, ну почему он мне ничего не сказал о своих планах? Алла,
только не вините себя ни в чем. Что вы могли сделать? Рассыпаться с ним за
компанию или пожертвовать собой?
Профессор замолчал. Потом высморкнулся в огромный клетчатый носовой
платок и энергично поднялся с софы, оставив на ней объемную вмятину с
придавленными коричневыми цветочками по желтому полю. Обнял озябшую
заплаканную Аллу. Она глянула на него:
- Антон мучился перед смертью?
- Нет. Кровоснабжение внутренних органов, и в первую очередь сердца,
придавленных костной массой, сразу нарушилось и это привело почти к
мгновенной смерти.
- Ну вот, экспериментаторам теперь раздолье, - горько усмехнулась Алла
- начнут просеивать и препарировать на все лады да по всем теориям моего
Антона.
Она знала, что свое тело он еще при жизни завещал университету.
Официально причиной смерти рыжего Антона объявили инфаркт, у молодых
такое тоже бывает.
Алла, наконец, поднялась со скамейки, левая нога по прежнему ныла и не
хотела слушаться. Она сделала несколько шагов - ничего, идти может. Глянула
на дом из добротного красного кирпича, где размещался праксис. В окне
мелькнул чей-то силуэт. Так это ж он, ее врач, конечно же. Эту комнату,
слева как войдешь, она и покинула. Надо ж, у него там куча ждущих пациентов,
а он в окошке торчит.
Врач исчез. Алла поправила смявшуюся юбку, подкрасила, не глядя в
зеркальце, губы, расчесала немного спутавшиеся густые пепельные волосы и
медленно зашагала по направлению к автобусной остановке.
---------------------------------------------------------------
© Copyright Нина Беттгер
Email: nina1@germany.ru
Date: 03 Jan 2002
---------------------------------------------------------------
Лето в Северной Германии выдалось отвратительным. Отвратительность его
заключалась не только в дождливости и неумеренной прохладности, а прежде
всего - в неожиданном вероломном нападении заморских улиток на ухоженные
сады.
Рита открыла калитку, ступила на выложенную ровными плитами дорожку,
ведущую к дачному домику и вдруг увидела в сантиметре от правой ноги,
воображавшей беленькой льняной обувкой на платформе, мерзкое существо -
крупную, жирную, скользкую улитку коричнево-пакостного цвета, совершенно
голую и без домика, с маленькими антеннами на глупой головенке.
Осмотревшись кругом, Рита обнаружила множество других, таких же ленивых
и отвратительных существ, разлегшихся везде, где было что есть и по чему
ползти. И тут же почувствовала, как ее позитивная жизненная ориентация,
оставаться без которой и неуютно и пакостно, стала потихоньку улетучиваться.
Прихватив мужа, Рита тут же рванула в огромный магазин, завлекавший
любителей садоводства неиссякаемым, радующим глаз изобилием, но оказалось -
поздно, средства против мерзких коричневых нет, распродано. Рита поняла -
случилось какое-то ужасное, невообразимое нарушение равновесия в природе и
пакостные голые напугали не только ее, но и всех обладателей собственных и
арендуемых клочков и клочищ земли.
Улитки оказались выходцами из неведомых южных стран и еще не сумели
обзавестись на немецкой земле естественными врагами, которым бы запросто
удалось предотвратить катастрофу, потихоньку, но целенаправленно лопая
обнаглевших. Ежи испугались количества, жабы, к несчастью, оказались в
дефиците, избалованные кошки отвергли предложенные деликатесы из
эстетических соображений. Плодились коричнево-пакостные быстро - сырость
питала их энергией и дарила плодовитость.
В борьбе с мерзкими предлагались кроме дефицитных химических и
натуральные средства, не вредящие окружающей среде. Cоветовалось, к примеру,
каждый вечер прилежно собирать завоевателей и бросать их в ведро со
свежевскипевшей водой - жирные при этом оказывались, естественно,
сваренными. Те, кому чрезвычайная ситуация придавала еще больше оптимизма и
жизненной энергии, уговаривали после такого действа своих домочадцев и
знакомых отужинать вареными деликатесами, облагородив их при этом каким-либо
экзотическим соусом.
Метод избавления через варку Рита сочла негуманным и трудоемким,
рассчитанным на нерациональных фанатиков, склонных к садизму. Можно было,
конечно, попытаться переловить пришельцев на своем участке, но ведь потом
полчища коричнево-пакостных со всей округи стали бы перебираться на
освобожденные земли, ничего не подозревая о несчастной судьбе
предшественников, и обживать их еще активней и радостней
Другой метод борьбы оказался интереснее и не предполагал нездорового
тесного контакта с мерзкими. Открытые бутылки с пивом следовало распихивать
везде, где пакостные обитали - на клумбах, грядках, под кустами, - зарывая
их при этом в землю и оставляя торчать наружу лишь горлышко.
Заморским улиткам пиво нравилось и они, согласно теории, должны были,
толкаясь, опережая один другого, устремляться по направлению к влекущему
напитку, обещавшему красивую праздничную жизнь для них и их детишек,
скользких и пакостно-коричневых. Представить себя принцами и принцессами в
бальных нарядах на пивном балу, ну а потом - тонуть счастливыми,
наклюкавшись первый и последний раз в жизни.
Рита никак не могла решить свой внутренний конфликт - какому методу
отдать предпочтение. Первому - через абсолютно безрадостное, но честное
отваривание в ведре или все же второму - через радостное, но предательское
спаивание. Она ждала реакции партии зеленых, но они почему-то молчали,
видимо, не решаясь встать открыто ни на сторону пакостных, которым, быть
может, грозило вымирание и попадание в Красную книгу, ни на сторону
владельцов земельных клочков и клочищ, скорей всего, решив повременить с
выводами до выборов.
Замученная разного рода угрызениями, Рита так и не смогла ни на что
решиться и мужу в этой ситуации пришлось взять всю ответственность на себя.
Он заявил, что отваривать мерзких голых негуманно, а пивом с улитками он
никогда не делился и делиться не будет. Это ж сколько бутылок надо по
участку раскидать, да еще алкоголь быстро выветрится - значит, снова
закупай. К тому же с соседних садов приползет подкрепление на дармовую
пьянку. Нет, ни в коем случае. Так и осталось все, как было: Рита и муж сами
по себе, улитки - сами по себе.
Коричнево-пакостные полностью сожрали цветы, которые им пришлись по
вкусу: многолетние белые, очень миленькие, и однолетние желто-оранжевые,
яркие и вонючие, но красиво смотрящиеся. Рита за все вместе отдала двадцать
девять марок и потому страдала. Затем мерзкие принялись за другие растения,
пожирая их не полностью, как те, что за двадцать девять марок, а частями,
наслаждаясь, видимо, самыми нежными листиками и лепесточками, впитавшими в
себя редкую, а потому особенно ценную солнечную энергию, и еще за ягоды.
Однажды Рита зарегистрировала в себе необъяснимую - взлелеянную через
отвращение к скользким жирным - нежность к местным улиткам, вытесненным
заморскими. Они попадались совсем редко, сидели безвредно, даже романтично
на кустиках и под ними, целомудренно упрятав свои неэстетичные тельца в
аккуратные круглые домики. Обиженные безвредные выглядели какими-то родными
и симпатичными, их хотелось приласкать, подкормить и защитить от наглых
пришельцев.
С потемнением голые коричневые оживлялись и выползали из-под всех
листочков и хворостинок на поздние сходки. И тогда приходилось пробираться
совсем осторожно, на цыпочках, балансируя и изводясь от страха вляпаться в
большое и скользкое. Муж не мог, как Рита, передвигаться по балетному
осторожно и она каждый раз впадала в панику, заставляла его идти только
сзади, по ее следам и громко вопила при этом. От походов на дачу во второй
половине дня пришлось отказаться.
Получилось, что Рита все же оказалась одна вечером на дороге, ведущей к
садам и тут ей довелось увидеть нечто, что, она поняла, уже никогда не
забудется по причине своей мерзости.
Огромная порция колбасок, оставленных пробегавшим псом, видно, не самой
мелкой породы и как следует поевшим, воодушевила прожорливых улиток. Рита
насчитала восемь крупных и одного ребятенка, вернее, подростка, шустрого и
ненасытного. Они выедали с девяти сторон собачье дерьмо, углубляясь все
дальше и дальше в массу, видимо, привлекательную для них своей
переработанностью, разумно взвешенной пропорциональностью добавленных в
собачью еду витаминов и минеральных элементов.
Рита вдруг ужаснулась самой себе. Картина была мерзкой, но она все
стояла и смотрела, кривясь от тошноты и в то же время ощущая неясную, но
сильную потребность рассматривать отвратительное. Уже в который раз за лето
Рита вступила во внутренний конфликт с собой, но тут же попыталась
реабилитировать свое подсознание и это ей удалось. Она не одна такая, другие
тоже порой натыкаются в себе на нечто тайное, от чего можно ужаснуться, -
дремлющее, всплывающее и снова исчезающее. И если оно, сидящее в глубинах
глубин, другим не угрожает и к катаклизмам не ведет, нечего и самоедством
заниматься.
Наступил момент и "зеленые" все-таки решились - правда, очень осторожно
- на заявление: разъяснили, что для природы будет не очень хорошо, скорей,
даже плохо, если все садоводы враз обратятся к химическим методам борьбы со
скользкими. К этому моменту магазины заимели необходимые средства, но Рита,
услышав обращение зеленых, ухватилась за их теорию и они с мужем
окончательно решили ничего не предпринимать, тем более, что химическая
отрава тоже отдавала негуманностью. Налопавшиеся улитки начинали страдать от
обезвоживания и постепенно умирали, уже больше ничего не понимая в этом
сложном мире - то предлагающем к поеданию разнообразную вкуснятину, то
подкладывающем подлянку.
К концу лета был наконец рекомендован самый гуманный метод избавления -
следовало собирать скользких тварей и переносить их в леса, объесть которые
полностью им все равно б не удалось. И тут оказалось, что Рита и муж не
готовы подключиться к осуществлению продуманной гуманной акции, требовавшей
от исполнителей невероятно много времени, терпения и любви к природе,
изначально мудрой, естественной и целесообразной.
Мерзкие выбили Риту из нормального жизненного измерения. Она боролась
со своими фантазиями, превращавшими коричнево-пакостных в тысячекратно
увеличенных воображением монстров, которые решили для начала отвоевать у
людишек кусок планеты размером с Северную Германию, а потом осмотреться и
двинуть дальше. И что же будет тогда с ней, с мужем, с ее маленькой собачкой
Шпунькой, боящейся всего на свете, а уж монстров подавно.
Рита мучила себя философскими вопросами, на которые не находила ответа.
Что лучше, к примеру, в борьбе с нечистью - открытые методы или прикрытые,
завуалированные и заманивающие? Гуманна лишь мгновенная смерть нечисти или
она, нечисть, заслуживает и более медленного способа расправы? Да и нужно ли
вообще связываться с пакостью или это только дело знатоков и профессионалов?
А, быть может, лучше всего прощать нечисть и предоставлять ей другое
жизненное пространство?
Рита перенапрягла себя усиленным мыслительным процессом,
спровоцированным нападением скользких коричневых, - ни к чему не ведущим, не
обещающим ясности - и заболела, правда, ненадолго.
Лето в Северной Германии выдалось действительно отвратительным.
1998
---------------------------------------------------------------
© Copyright Нина Беттгер
Email: nina1@germany.ru
Date: 03 Jan 2002
---------------------------------------------------------------
Сегодня меня вывели из себя. Кто? Да неважно это... Главное - то, что
потом. Злость моя растет, достигает критического объема и... наконец,
вываливается наружу. Каждый раз так. Ну, и куда, спрашивается, ее девать?
Что вы делаете, например, со своей злостью? Только не говорите,
пожалуйста, что такой проблемы у вас не бывает. На кого вышвыриваете колючую
массу? А, может, за рюмку хватаетесь, мат, собственные кулаки?
Счастливые... Я вот не могу себе такого позволить. Все говорят, что у
меня хороший характер, что я смирный и положительный. Примерный коллега,
добросовестный муж, негулящий папа... Тридцать девять раз в жизни только и
повысил голос, последний раз - год назад.
~~~~ ~~~~ ~~~~
А, может, ка-а-а-ак вдарить... Я пихнул пяткой софу. Та выгнулась -
глупая, ничего не поняла. Пятка закричала и стала тыкать мне в нос себя -
покрасневшую, шершавую, мозолистую. Стукнуть шкаф или... вдохнуть поглубже?
Я подошел к аквариуму. Ишь, расплавались... и никаких забот у них, все
им подай и сделай, привыкли на готовенькое.
Костлявые тихие рыбы проигнорировали меня. Вывалившаяся злость не
выдержала, расправилась... я ка-а-а-к заору:
- Идиотки! Думаете, раз молчком, так, значит, вам все можно... нет,
чтоб в магазин за кормом сходить или аквариум почистить... а кто за
здоровьем следить должен, за водой, чтоб чистая была? вон, через стекло уже
ни черта не видно, слизью зеленой обложились...паразиты...туда-сюда,
туда-сюда... только рты разевать горазды...
Я взбурлил воду в аквариуме, сунул туда голову. Рыбы замерли и
уставились на меня дурными выпученными глазами.
- Ага, среагировали, - ухмыльнулся я и впихнул себя всего в вонючую
жидкость. Злость облепила немытые стенки, смешалась с рыбьими
экскрементами...я поплыл. Черная рыбища лягнула меня обтрепанным плавником и
показала зубы. Мелочевка ударилась в панику, начала извиваться и уступать
мне место.
- Пап, а че ты делаешь? - открыл дверь пятилетний сын, - с кем
разговариваешь?
- На рыбок любуюсь, на новых, что вчера купили. Смотри - эта синенькая,
красавица какая. А почему маленький не в постели? Мама заругается. Беги
скорей, только папочку сначала поцелуй. Вот молодец. Спокойной ночи.
Ушел, наконец-то. Я снова плюхнулся в мутную воду и, взмахнув жабрами,
уверенно поцеловал синюю красавицу. Мой рот от волнения стал широко
открываться-закрываться. Пищевод раздался и запустил в себя зауважавшую меня
мелочевку, ленивые внутренности зашевелились от щекотки и внимания.
Красавица уставилась на меня, обомлела, потом потупилась и нежно прильнула к
моему близорукому выпученному глазу.
- Опять ты у аквариума? Сказку малому так и не почитал, никак не заснет
теперь...ну сколько ж можно...поторчал немножко и хватит...если б дело какое
важное было, а то... - жена, переполненная упреком и строгостью, не стала
ждать моих оправданий, вышла из комнаты.
Я бросился ей вдогонку, а за мной поплыли, обгоняя друг друга,
мелочевка, черная рыбища, синяя красавица и размазанная, потерявшая
критическую массу, злость.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
~~~~~~~~
1 Schlankheit - стройность
2 Essen - еда, Brechen - рвота. Другое название - булимия.
3 mager - худой, истощенный
4 Gewalt - насилие
5 Spiel - игра (имеются в виду азартные игры)
6 Vermullung - замусоривание
7 Selbstverletzung - самоповреждение
8 Spa? - удовольствие
9 SMS - короткая информация по хенди
10 faul - ленивый
11 fressen - есть (о животных), жрать
12 Arbeit - работа
13 Diskothek - дискотека
14 Karneval - карнавал
15 Borse - биржа
16 Alkohol - алкоголь
17 Macht - власть
18 Exhibitionismus - эксгибиционизм (в переносном смысле)
19 Risiko - риск
20 Orgasmus - оргазм
21 Kauf - покупка
22 Geschwindigkeit - скорость
23 Droge - наркотик
24 Fernsehen - телевидение
25 Steuerberater - консультант по налоговым вопросам
26 Ordnung - порядок
27 Habsucht - жадность, алчность
28 Anerkennung - признание, похвала
29 Opfer - жертва
30 Harmonie - гармония
31 Su?igkeit - сладость
32 Blutspende - донорство
33 lesen - читать
34 Hygiene - гигиена
35 schreiben - писать
36 Mord - убийство
37 Fettsucht - ожирение
38 Streit - ссора
39 Rache - месть
Почему он так разоткровенничался, Алла не совсем понимала. Успокаиващие
лекарства, психотерапевт... так открыто об этом. В ее стране о таком не
говорили - или ты здоровый или ты псих, третьего не дано. Так что, у кого до
буйных стадий не доходило, тот скрывал. Здесь все по другому: полно
глотающих лекарства - против агрессии и депрессии, против страхов и
чрезмерной смелости, против нахальных соседей и самодуров-мужей. Может, оно
и правильно, кто знает.
К врачу Алла не опоздала, еще пришлось и подождать. Зашла в кабинет,
присела на удобный стул, услужливо взявший на себя функцию успокоить
напрягшееся тело. Стала плавно раскачиваться. И через короткое время уже не
ошущала ни напряжения в теле, ни стула под собой. Вот придет врач,
пропадающий сейчас в одной из многочисленных комнат своего праксис, и
доложит о результатах иследования. Подберет правильное лечение и все будет
хорошо.
Врач зашел:
- Здравствуйте, - улыбнулся и слегка пожал Алле руку.
Она тоже чуть растянула красивый рот и доверчиво глянула в его светлые,
с невидимыми ресницами глаза.
Врач вдруг смутился и тут же отвел их, хотя, быть может, Алле это
только показалось. И начал негромко говорить:
- У вас необычная, никогда прежде не встречавшаяся в моей практике
форма остеопороза. Особенно быстро прогрессирует процесс в левой ноге, и это
опасно. Я не могу вас порадовать хорошим прогнозом. Кость ноги стала
пористой и хрупкой, этим объясняются и ваши два перелома, собственно, их
могло быть и больше. Ее состояние можно сравнить с ногой восьмидесятилетней
женщины, несколько десятилетий страдающей остеопорозом и никогда не
лечившейся. Понять причину такого явления трудно, потому что кальция и
других микроэлементов в вашем организме достаточно, мы проверили. Я направлю
вас в университетскую клинику для дальнейшего исследования. Вы согласны?
Алла выслушала приговор. Сказала, что согласна на исследование.
Автоматически пожала вялую руку врача с невидимыми ресницами. Вышла на
улицу, чуть прихрамывая на левую ногу. Ей было совершенно все равно - куда
идти, что делать сейчас. Завернула за угол построенного из красного
добротного кирпича дома, где размещался праксис, села на лавочку. Слава
богу, рядом не оказалось ни нахально целующихся влюбленных, ни бездомных в
окружении огромных собак с жалостливыми карими глазами, ни тех, что на
роликах - катаются везде, разве что только не по крышам и деревьям. Подумала
-Тоню б сюда. Закрыла глаза и попыталась расслабиться - так, чтоб ни о чем
не думать, ничто не анализировать. Захотелось пустоты и покоя, а они не
являлись. И не было ни сил, ни энергии, чтоб просто встать и захромать прочь
от наползавших картин.
Вот Алла в своей квартирке, маленькой и уютной. Она просыпается. Рядом,
с левой стороны, лежит Антон. С ним она провела ночь - последнюю, без
нежности и секса. Алла поворачивается, хочет разбудить бывшего друга - не
поцелуем, нет, просто дотронуться до плеча и сказать: "Эй, Анто-он,
встава-ай, позавтракаем и пора на работу."
Она протягивает руку, касается одеяла и тут же ее резко отдергивает,
наткнувшись на что-то неестественное, мягкое, жуткое. Нервно тянет на себя
одеяло. Под ним - скомканная пижама, набитая какой-то бесформенной массой,
похожей на... А сам Антон? Вот его волосы, вот... Алла не может больше
смотреть, отворачивается. Истерично пытается оттолкнуть от себя как можно
дальше нечто, лежащее в ее постели. Затем вскакивает, с истошным криком
распахивает входную дверь. Босая, в длинной футболке-ночнушке, несется по
подъезду, почему-то наверх. И приходит в себя лишь через три этажа,
представив на секунду, как жители десяти этажей, исходя ужасом и
любопытством, вдруг начинают ломиться в ее квартиру.
Тоня, ее соседка Тоня, в отъезде и потому помощи ждать было не от кого.
Алла вернулась в квартиру. Одела только что неделю назад купленное по
блату длинное импортное пальто прямо на ночную рубашку, сапоги на голую ногу
и побежала на улицу, чтоб позвонить из телефона-автомата. Слава богу,
когда-то записала телефон профессора, под руководством которого работал
Антон.
Обрушила на него страшную новость, разрыдалась в трубку.
- Прошу вас об одном - почти строго произнес он, - не говорите никому о
том, что случилось. Это необычная смерть. Я приеду, ждите меня.
И после секундной паузы добавил:
- Мне есть что вам рассказать.
Крупный, упитанный профессор молча осмотрел мертвого бесформенного
Антона. Помял пальцами то, что когда-то было Антоновой рукой, покрытой
рыжеватыми волосами, с длинными музыкальными пальцами, потом заговорил:
- Он был очень привязан к вам, Алла, и я знал об этом. Знал и о ваших
проблемах, Антон поделился со мной. Знаете, что я ему посоветовал?
Расстаться. Другого выхода не было - несовместимость энергий погубила бы
вас. Слушаете меня? А он, получается, никак не хотел вас потерять. От
отчаяния решился на риск и ночью произвел с собой эксперимент - видимо,
попробовал избавиться от полученной с рождения мощной биоэнергии.
Мобилизировал все свои силы, чтоб разрушить могучее биополе, чтоб стать
нормальным. Как вы, Алла, как миллионы других людей. Но результат оказался
неожиданным. Разрушились, вернее, рассыпались, превратившись в порошок,
кости. Черт возьми, ну почему он мне ничего не сказал о своих планах? Алла,
только не вините себя ни в чем. Что вы могли сделать? Рассыпаться с ним за
компанию или пожертвовать собой?
Профессор замолчал. Потом высморкнулся в огромный клетчатый носовой
платок и энергично поднялся с софы, оставив на ней объемную вмятину с
придавленными коричневыми цветочками по желтому полю. Обнял озябшую
заплаканную Аллу. Она глянула на него:
- Антон мучился перед смертью?
- Нет. Кровоснабжение внутренних органов, и в первую очередь сердца,
придавленных костной массой, сразу нарушилось и это привело почти к
мгновенной смерти.
- Ну вот, экспериментаторам теперь раздолье, - горько усмехнулась Алла
- начнут просеивать и препарировать на все лады да по всем теориям моего
Антона.
Она знала, что свое тело он еще при жизни завещал университету.
Официально причиной смерти рыжего Антона объявили инфаркт, у молодых
такое тоже бывает.
Алла, наконец, поднялась со скамейки, левая нога по прежнему ныла и не
хотела слушаться. Она сделала несколько шагов - ничего, идти может. Глянула
на дом из добротного красного кирпича, где размещался праксис. В окне
мелькнул чей-то силуэт. Так это ж он, ее врач, конечно же. Эту комнату,
слева как войдешь, она и покинула. Надо ж, у него там куча ждущих пациентов,
а он в окошке торчит.
Врач исчез. Алла поправила смявшуюся юбку, подкрасила, не глядя в
зеркальце, губы, расчесала немного спутавшиеся густые пепельные волосы и
медленно зашагала по направлению к автобусной остановке.
---------------------------------------------------------------
© Copyright Нина Беттгер
Email: nina1@germany.ru
Date: 03 Jan 2002
---------------------------------------------------------------
Лето в Северной Германии выдалось отвратительным. Отвратительность его
заключалась не только в дождливости и неумеренной прохладности, а прежде
всего - в неожиданном вероломном нападении заморских улиток на ухоженные
сады.
Рита открыла калитку, ступила на выложенную ровными плитами дорожку,
ведущую к дачному домику и вдруг увидела в сантиметре от правой ноги,
воображавшей беленькой льняной обувкой на платформе, мерзкое существо -
крупную, жирную, скользкую улитку коричнево-пакостного цвета, совершенно
голую и без домика, с маленькими антеннами на глупой головенке.
Осмотревшись кругом, Рита обнаружила множество других, таких же ленивых
и отвратительных существ, разлегшихся везде, где было что есть и по чему
ползти. И тут же почувствовала, как ее позитивная жизненная ориентация,
оставаться без которой и неуютно и пакостно, стала потихоньку улетучиваться.
Прихватив мужа, Рита тут же рванула в огромный магазин, завлекавший
любителей садоводства неиссякаемым, радующим глаз изобилием, но оказалось -
поздно, средства против мерзких коричневых нет, распродано. Рита поняла -
случилось какое-то ужасное, невообразимое нарушение равновесия в природе и
пакостные голые напугали не только ее, но и всех обладателей собственных и
арендуемых клочков и клочищ земли.
Улитки оказались выходцами из неведомых южных стран и еще не сумели
обзавестись на немецкой земле естественными врагами, которым бы запросто
удалось предотвратить катастрофу, потихоньку, но целенаправленно лопая
обнаглевших. Ежи испугались количества, жабы, к несчастью, оказались в
дефиците, избалованные кошки отвергли предложенные деликатесы из
эстетических соображений. Плодились коричнево-пакостные быстро - сырость
питала их энергией и дарила плодовитость.
В борьбе с мерзкими предлагались кроме дефицитных химических и
натуральные средства, не вредящие окружающей среде. Cоветовалось, к примеру,
каждый вечер прилежно собирать завоевателей и бросать их в ведро со
свежевскипевшей водой - жирные при этом оказывались, естественно,
сваренными. Те, кому чрезвычайная ситуация придавала еще больше оптимизма и
жизненной энергии, уговаривали после такого действа своих домочадцев и
знакомых отужинать вареными деликатесами, облагородив их при этом каким-либо
экзотическим соусом.
Метод избавления через варку Рита сочла негуманным и трудоемким,
рассчитанным на нерациональных фанатиков, склонных к садизму. Можно было,
конечно, попытаться переловить пришельцев на своем участке, но ведь потом
полчища коричнево-пакостных со всей округи стали бы перебираться на
освобожденные земли, ничего не подозревая о несчастной судьбе
предшественников, и обживать их еще активней и радостней
Другой метод борьбы оказался интереснее и не предполагал нездорового
тесного контакта с мерзкими. Открытые бутылки с пивом следовало распихивать
везде, где пакостные обитали - на клумбах, грядках, под кустами, - зарывая
их при этом в землю и оставляя торчать наружу лишь горлышко.
Заморским улиткам пиво нравилось и они, согласно теории, должны были,
толкаясь, опережая один другого, устремляться по направлению к влекущему
напитку, обещавшему красивую праздничную жизнь для них и их детишек,
скользких и пакостно-коричневых. Представить себя принцами и принцессами в
бальных нарядах на пивном балу, ну а потом - тонуть счастливыми,
наклюкавшись первый и последний раз в жизни.
Рита никак не могла решить свой внутренний конфликт - какому методу
отдать предпочтение. Первому - через абсолютно безрадостное, но честное
отваривание в ведре или все же второму - через радостное, но предательское
спаивание. Она ждала реакции партии зеленых, но они почему-то молчали,
видимо, не решаясь встать открыто ни на сторону пакостных, которым, быть
может, грозило вымирание и попадание в Красную книгу, ни на сторону
владельцов земельных клочков и клочищ, скорей всего, решив повременить с
выводами до выборов.
Замученная разного рода угрызениями, Рита так и не смогла ни на что
решиться и мужу в этой ситуации пришлось взять всю ответственность на себя.
Он заявил, что отваривать мерзких голых негуманно, а пивом с улитками он
никогда не делился и делиться не будет. Это ж сколько бутылок надо по
участку раскидать, да еще алкоголь быстро выветрится - значит, снова
закупай. К тому же с соседних садов приползет подкрепление на дармовую
пьянку. Нет, ни в коем случае. Так и осталось все, как было: Рита и муж сами
по себе, улитки - сами по себе.
Коричнево-пакостные полностью сожрали цветы, которые им пришлись по
вкусу: многолетние белые, очень миленькие, и однолетние желто-оранжевые,
яркие и вонючие, но красиво смотрящиеся. Рита за все вместе отдала двадцать
девять марок и потому страдала. Затем мерзкие принялись за другие растения,
пожирая их не полностью, как те, что за двадцать девять марок, а частями,
наслаждаясь, видимо, самыми нежными листиками и лепесточками, впитавшими в
себя редкую, а потому особенно ценную солнечную энергию, и еще за ягоды.
Однажды Рита зарегистрировала в себе необъяснимую - взлелеянную через
отвращение к скользким жирным - нежность к местным улиткам, вытесненным
заморскими. Они попадались совсем редко, сидели безвредно, даже романтично
на кустиках и под ними, целомудренно упрятав свои неэстетичные тельца в
аккуратные круглые домики. Обиженные безвредные выглядели какими-то родными
и симпатичными, их хотелось приласкать, подкормить и защитить от наглых
пришельцев.
С потемнением голые коричневые оживлялись и выползали из-под всех
листочков и хворостинок на поздние сходки. И тогда приходилось пробираться
совсем осторожно, на цыпочках, балансируя и изводясь от страха вляпаться в
большое и скользкое. Муж не мог, как Рита, передвигаться по балетному
осторожно и она каждый раз впадала в панику, заставляла его идти только
сзади, по ее следам и громко вопила при этом. От походов на дачу во второй
половине дня пришлось отказаться.
Получилось, что Рита все же оказалась одна вечером на дороге, ведущей к
садам и тут ей довелось увидеть нечто, что, она поняла, уже никогда не
забудется по причине своей мерзости.
Огромная порция колбасок, оставленных пробегавшим псом, видно, не самой
мелкой породы и как следует поевшим, воодушевила прожорливых улиток. Рита
насчитала восемь крупных и одного ребятенка, вернее, подростка, шустрого и
ненасытного. Они выедали с девяти сторон собачье дерьмо, углубляясь все
дальше и дальше в массу, видимо, привлекательную для них своей
переработанностью, разумно взвешенной пропорциональностью добавленных в
собачью еду витаминов и минеральных элементов.
Рита вдруг ужаснулась самой себе. Картина была мерзкой, но она все
стояла и смотрела, кривясь от тошноты и в то же время ощущая неясную, но
сильную потребность рассматривать отвратительное. Уже в который раз за лето
Рита вступила во внутренний конфликт с собой, но тут же попыталась
реабилитировать свое подсознание и это ей удалось. Она не одна такая, другие
тоже порой натыкаются в себе на нечто тайное, от чего можно ужаснуться, -
дремлющее, всплывающее и снова исчезающее. И если оно, сидящее в глубинах
глубин, другим не угрожает и к катаклизмам не ведет, нечего и самоедством
заниматься.
Наступил момент и "зеленые" все-таки решились - правда, очень осторожно
- на заявление: разъяснили, что для природы будет не очень хорошо, скорей,
даже плохо, если все садоводы враз обратятся к химическим методам борьбы со
скользкими. К этому моменту магазины заимели необходимые средства, но Рита,
услышав обращение зеленых, ухватилась за их теорию и они с мужем
окончательно решили ничего не предпринимать, тем более, что химическая
отрава тоже отдавала негуманностью. Налопавшиеся улитки начинали страдать от
обезвоживания и постепенно умирали, уже больше ничего не понимая в этом
сложном мире - то предлагающем к поеданию разнообразную вкуснятину, то
подкладывающем подлянку.
К концу лета был наконец рекомендован самый гуманный метод избавления -
следовало собирать скользких тварей и переносить их в леса, объесть которые
полностью им все равно б не удалось. И тут оказалось, что Рита и муж не
готовы подключиться к осуществлению продуманной гуманной акции, требовавшей
от исполнителей невероятно много времени, терпения и любви к природе,
изначально мудрой, естественной и целесообразной.
Мерзкие выбили Риту из нормального жизненного измерения. Она боролась
со своими фантазиями, превращавшими коричнево-пакостных в тысячекратно
увеличенных воображением монстров, которые решили для начала отвоевать у
людишек кусок планеты размером с Северную Германию, а потом осмотреться и
двинуть дальше. И что же будет тогда с ней, с мужем, с ее маленькой собачкой
Шпунькой, боящейся всего на свете, а уж монстров подавно.
Рита мучила себя философскими вопросами, на которые не находила ответа.
Что лучше, к примеру, в борьбе с нечистью - открытые методы или прикрытые,
завуалированные и заманивающие? Гуманна лишь мгновенная смерть нечисти или
она, нечисть, заслуживает и более медленного способа расправы? Да и нужно ли
вообще связываться с пакостью или это только дело знатоков и профессионалов?
А, быть может, лучше всего прощать нечисть и предоставлять ей другое
жизненное пространство?
Рита перенапрягла себя усиленным мыслительным процессом,
спровоцированным нападением скользких коричневых, - ни к чему не ведущим, не
обещающим ясности - и заболела, правда, ненадолго.
Лето в Северной Германии выдалось действительно отвратительным.
1998
---------------------------------------------------------------
© Copyright Нина Беттгер
Email: nina1@germany.ru
Date: 03 Jan 2002
---------------------------------------------------------------
Сегодня меня вывели из себя. Кто? Да неважно это... Главное - то, что
потом. Злость моя растет, достигает критического объема и... наконец,
вываливается наружу. Каждый раз так. Ну, и куда, спрашивается, ее девать?
Что вы делаете, например, со своей злостью? Только не говорите,
пожалуйста, что такой проблемы у вас не бывает. На кого вышвыриваете колючую
массу? А, может, за рюмку хватаетесь, мат, собственные кулаки?
Счастливые... Я вот не могу себе такого позволить. Все говорят, что у
меня хороший характер, что я смирный и положительный. Примерный коллега,
добросовестный муж, негулящий папа... Тридцать девять раз в жизни только и
повысил голос, последний раз - год назад.
~~~~ ~~~~ ~~~~
А, может, ка-а-а-ак вдарить... Я пихнул пяткой софу. Та выгнулась -
глупая, ничего не поняла. Пятка закричала и стала тыкать мне в нос себя -
покрасневшую, шершавую, мозолистую. Стукнуть шкаф или... вдохнуть поглубже?
Я подошел к аквариуму. Ишь, расплавались... и никаких забот у них, все
им подай и сделай, привыкли на готовенькое.
Костлявые тихие рыбы проигнорировали меня. Вывалившаяся злость не
выдержала, расправилась... я ка-а-а-к заору:
- Идиотки! Думаете, раз молчком, так, значит, вам все можно... нет,
чтоб в магазин за кормом сходить или аквариум почистить... а кто за
здоровьем следить должен, за водой, чтоб чистая была? вон, через стекло уже
ни черта не видно, слизью зеленой обложились...паразиты...туда-сюда,
туда-сюда... только рты разевать горазды...
Я взбурлил воду в аквариуме, сунул туда голову. Рыбы замерли и
уставились на меня дурными выпученными глазами.
- Ага, среагировали, - ухмыльнулся я и впихнул себя всего в вонючую
жидкость. Злость облепила немытые стенки, смешалась с рыбьими
экскрементами...я поплыл. Черная рыбища лягнула меня обтрепанным плавником и
показала зубы. Мелочевка ударилась в панику, начала извиваться и уступать
мне место.
- Пап, а че ты делаешь? - открыл дверь пятилетний сын, - с кем
разговариваешь?
- На рыбок любуюсь, на новых, что вчера купили. Смотри - эта синенькая,
красавица какая. А почему маленький не в постели? Мама заругается. Беги
скорей, только папочку сначала поцелуй. Вот молодец. Спокойной ночи.
Ушел, наконец-то. Я снова плюхнулся в мутную воду и, взмахнув жабрами,
уверенно поцеловал синюю красавицу. Мой рот от волнения стал широко
открываться-закрываться. Пищевод раздался и запустил в себя зауважавшую меня
мелочевку, ленивые внутренности зашевелились от щекотки и внимания.
Красавица уставилась на меня, обомлела, потом потупилась и нежно прильнула к
моему близорукому выпученному глазу.
- Опять ты у аквариума? Сказку малому так и не почитал, никак не заснет
теперь...ну сколько ж можно...поторчал немножко и хватит...если б дело какое
важное было, а то... - жена, переполненная упреком и строгостью, не стала
ждать моих оправданий, вышла из комнаты.
Я бросился ей вдогонку, а за мной поплыли, обгоняя друг друга,
мелочевка, черная рыбища, синяя красавица и размазанная, потерявшая
критическую массу, злость.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
~~~~~~~~
1 Schlankheit - стройность
2 Essen - еда, Brechen - рвота. Другое название - булимия.
3 mager - худой, истощенный
4 Gewalt - насилие
5 Spiel - игра (имеются в виду азартные игры)
6 Vermullung - замусоривание
7 Selbstverletzung - самоповреждение
8 Spa? - удовольствие
9 SMS - короткая информация по хенди
10 faul - ленивый
11 fressen - есть (о животных), жрать
12 Arbeit - работа
13 Diskothek - дискотека
14 Karneval - карнавал
15 Borse - биржа
16 Alkohol - алкоголь
17 Macht - власть
18 Exhibitionismus - эксгибиционизм (в переносном смысле)
19 Risiko - риск
20 Orgasmus - оргазм
21 Kauf - покупка
22 Geschwindigkeit - скорость
23 Droge - наркотик
24 Fernsehen - телевидение
25 Steuerberater - консультант по налоговым вопросам
26 Ordnung - порядок
27 Habsucht - жадность, алчность
28 Anerkennung - признание, похвала
29 Opfer - жертва
30 Harmonie - гармония
31 Su?igkeit - сладость
32 Blutspende - донорство
33 lesen - читать
34 Hygiene - гигиена
35 schreiben - писать
36 Mord - убийство
37 Fettsucht - ожирение
38 Streit - ссора
39 Rache - месть