Джеймс чуть не застонал, убежденный, что сам дьявол подослал ее, чтобы испытать его стойкость, подвергнув изощренной пытке.
   – Да, полагаю, ты тоже кое-что почувствовала, – хрипло отозвался он.
   Мисси не выказала ни удивления, ни потрясения от столь грубого упоминания о возбужденной плоти, которую она не могла не ощутить, прижимаясь к нему в библиотеке. Ее глаза, казавшиеся сейчас скорее серыми, чем голубыми, затуманились, веки отяжелели, а взгляд опустился сначала на его грудь, а затем на выпуклость, недвусмысленно выступившую под брюками.
   Джеймс не знал как быть. Он стоял полуобнаженный, загнанный в ловушку, как голодный лев, который только что набрел на добычу.
   – Ты красива, а я нормальный мужчина. Это страсть, просто страсть. И не надо ничего выдумывать. Как я уже говорил, любая желанная женщина вызвала бы у меня такой же отклик.
   Мисси снова промолчала, сделав еще один шаг вперед. Теперь ее стройная фигура была полностью освещена, и он мог видеть бугорки сосков, натянувшие мягкую ткань ночной рубашки.
   Джеймс едва сдержал стон. Все его тело пульсировало.
   – Возвращайся в свою спальню, – процедил он сквозь зубы.
   Мисси сделала еще один шаг, оказавшись в нескольких дюймах от него.
   – Это не просто страсть, – прошептала она и коснулась пальцами шершавой от пробившейся щетины щеки.
   Джеймс резко втянул воздух, но не шелохнулся, охваченный пьянящей смесью тоски и голода. Он боялся, что если сделает хоть одно движение, то потеряет контроль над собой.
   Словно завороженный, он наблюдал, как она приподнялась на цыпочки, склонила голову набок и прижалась мягкими губами к его губам. Неподвижный и напряженный, он боролся с нахлынувшими волнами вожделения. Но когда она вынудила его открыть рот, поглаживая сомкнутые губы кончиком языка, а затем дерзко проникла внутрь, его самообладание лопнуло.
   Он забыл об обещании, которое дал своему другу. О риске. О последствиях. Обо всем. Охваченный страстью, какую еще никогда не испытывал, он обхватил ее мягкие ягодицы ладонями и крепко притянул к своей разгоряченной плоти. Мисси инстинктивно раздвинула ноги, готовая принять его возбужденное естество, и Джеймса захлестнула безумная потребность оказаться внутри ее, стиснутым тугими влажными стенками ее желанного лона.
   Он перестал сдерживаться. Он упивался поцелуем, действуя языком как опытный фехтовальщик. Мисси откликнулась тихим стоном, крепче обвив руками шею и выгибаясь ему навстречу.
   Попятившись, Джеймс опустился на постель, потянув ее за собой. Мисси повалилась на него, раздвинув ноги и оседлав его. Все еще сжимая ее ягодицы, он прижал ее к своему твердому как сталь естеству. Она вскрикнула и запрокинула голову, закрыв глаза.
   Никогда в жизни Джеймс не видел ничего более прекрасного. Только его брюки и тонкая ткань ее ночной рубашки разделяли их. Осторожно приподнявшись, чтобы не сдвинуть ее с того места, где она сидела, он стянул рубашку с ее плеч.
   Секунду он мог только любоваться красотой упругих холмиков, увенчанных вишневыми ягодками, открывшихся его взору. Затем ее спина выгнулась. Джеймс не был уверен, было ли это осознанное движение, но оно вывело его из ступора. Обхватив мягкие округлости ладонями, он заурчал, как изголодавшийся зверь, а затем приник губами к сладкой плоти.
 
   Мисси подумала, что умрет от наслаждения, когда его шершавый язык коснулся ее соска. Вцепившись в его влажную от пота голову, она притянула ее ближе, призывая утолить голод, охвативший ее. Внезапно она оказалась под ним, лежа на спине, а Джеймс расположился между ее раздвинутыми ногами. Его красивое лицо искажала мучительная гримаса. В тумане страсти она смотрела, как он впился в ее сосок. Она выгнулась, вцепившись в его мускулистую спину.
   «Я люблю тебя», – звучало в ее голове как страстная молитва.
   Вдруг что-то изменилось. Стало холодно. Признание в любви еще парило в воздухе, когда прохлада отрезвила ее.
   Она ведь не собиралась произносить это вслух.
   Непоправимое случилось, Джеймс больше не лежал на ней, его губы больше не ласкали ее грудь. Повернув голову, она с трудом подняла отяжелевшие веки. Он сидел, сгорбившись, на краю кровати, сжимая в кулаках скомканную простыню. Его плечи ходили ходуном от прерывистого дыхания.
   Протянув дрожащую руку, Мисси коснулась его спины. Джеймс выругался и вскочил на ноги.
   – Прикройся, – буркнул он, повернувшись к ней спиной.
   Потрясенная, Мисси не сразу подчинилась. Несколько мгновений она неподвижно лежала, затем села на постели и откинула с лица спутанные волосы.
   Джеймс бросил мрачный взгляд через плечо и тут же отвернулся.
   – Ради Бога, прикройся. Неужели у тебя совсем нет стыда?
   Повинуясь его приказу, Мисси поспешно натянула ночную рубашку.
   Поднявшись с постели, она остановилась у него за спиной. Если попытаться утешить его, он отвергнет ее не задумываясь. Но он хочет ее. В те мгновения, когда в мире не существовало ничего, кроме их тел, сплетающихся на постели, это было так же ясно, как ее потребность в нем.
   – Ты сердишься.
   Он шумно выдохнул.
   – Ты явилась в спальню мужчины в ночной рубашке. Неужели я должен говорить тебе, что это неприлично и недопустимо? Благородные дамы не ведут себя подобным образом.
   Мисси поняла, что, если будет давить на него и дальше, он сбежит. Как сбегал последние три года.
   Он бы похитил ее невинность, если бы не заботился так о ее репутации. Эта мысль несколько смягчила обиду.
   – Я женщина. И никогда не претендовала на то, чтобы быть благородной дамой.
   Джеймс резко втянул воздух и напрягся, но не обернулся. Выждав секунду, она тихо выскользнула из комнаты.
 
   На следующее утро, собираясь на завтрак, Мисси обнаружила, что все ее мысли заняты Джеймсом. При воспоминании о бурной страсти, которую они пережили в предрассветные часы, у нее между ног разливалось тепло.
   Как он будет вести себя с ней, когда они встретятся сегодня? Что ж, она скоро узнает. Разгладив юбки персикового утреннего платья, она вышла из спальни и спустилась в столовую.
   Там не было никого, кроме Алекса и Томаса, которые сидели за длинным дубовым столом с тарелками, наполненными булочками, копченой рыбой, почками и яйцами. Удостоив ее беглым взглядом и пожелав доброго утра, они вернулись к еде, а брат снова углубился в газету, которую читал.
   – Где все? – поинтересовалась она небрежным тоном.
   Томас поднял глаза, оторвавшись от «Лондон таймс». Должно быть, ему показалось странным, что она не села. Обычно Мисси не церемонилась, когда дело касалось еды.
   – Похоже, все еще в постелях. – Он взял свой кофе и сделал глоток.
   Неудивительно, что мать и сестры еще не спустились завтракать, но Джеймс был ранней пташкой.
   – На Джеймса непохоже так долго спать.
   Алекс устремил на нее любопытный взгляд и медленно произнес:
   – Джеймс вернулся в Лондон.
   Внутри у Мисси разбилось что-то хрупкое, разлетевшись на множество осколков.
   – Вернулся в Лондон? Этим утром? – выдавила она.
   – Отбыл с петухами, – сообщил Томас, даже не удосужившись поднять глаза от газеты, и продолжил поглощать еду, не догадываясь об ее горе. Не ведая, что сердце ее разбито.
   – Видимо, он вспомнил о важном деле, которое требует его участия, – произнес Алекс, по-прежнему пристально наблюдая за ней.
   Мисси подавила вспышку отчаяния, разочарования и сердечной боли. Натянуто кивнув, она повернулась к выходу.
   – Ты не будешь завтракать? – поинтересовался Алекс.
   Обернувшись, Мисси неохотно встретила его проницательный взгляд. Она даже не пыталась изобразить улыбку, опасаясь, что это усилие может порвать тонкую нить, на которой держалось ее самообладание, и только медленно покачала головой.
   – Нет, у меня нет аппетита.
   Джеймс уехал. Сбежал от нее… Снова.

Глава 4

   Мисси представляла их первую встречу после внезапного отъезда Джеймса из Стоунридж-Холла почти три долгих месяца. Впрочем, кого она обманывает? Правильнее сказать – после его поспешного бегства. Эта встреча должна была состояться завтра вечером в их лондонской резиденции во время званого обеда, который давала ее мать.
   В своих мыслях она держалась с холодным достоинством, не выказывая ни малейшего интереса, невозмутимая и безупречная, как и полагается светской даме. Не пускаясь на хитрости и не унижаясь до таких банальностей, как притворная скромность или неприкрытое кокетство. Нет, она вела себя с изысканной непринужденностью, которую он, похоже, предпочитал, если судить по его бывшим любовницам: актрисе, танцовщице, оперной певице и вдовствующей герцогине, не говоря о прочих. По слухам, все они были утонченными и красивыми. За последний месяц Мисси постаралась разузнать про них как можно больше.
   Это – она с ужасом уставилась на свое лиловое уличное платье – даже с натяжкой не назвать изысканным и определенно не подходит для их встречи.
   Подол ее юбки, отделанный широкой оборкой, был забрызган грязью, которая стекала, образуя весьма причудливый узор на шелковой ткани. Такую же грязь она обнаружила на тыльной стороне перчатки, когда попыталась стереть что-то скользкое и влажное со щеки.
   Расстроенная, Мисси подняла взгляд на Джеймса. Он стоял на противоположной стороне дорожки Гайд-парка – в каких-нибудь двадцати шагах от нее. И как будто ее вида было недостаточно, чтобы он смеялся несколько дней, рядом ним стояла не кто иная, как леди Виктория Спенсер, еще одна свидетельница ее унижения.
   Если бы стыд и потрясение не заставили ее застыть на месте, она впала бы в истерику от несправедливости случившегося. В темно-коричневом сюртуке и рыжевато-коричневых клетчатых брюках, Джеймс, как всегда, являл собой образец элегантности, а она, заляпанная грязью – Мисси снова посмотрела на свое платье, – выглядела как жертва кораблекрушения. Ее бросило в жар, она чувствовала, как горят щеки, несмотря на прохладный утренний ветерок.
   – Боже, какой кошмар! – Клер, избежавшая грязных брызг, вытащила носовой платок и принялась вытирать лицо подруги. Но у нее вырвался смешок и она еле сдерживала улыбку.
   Мисси резко вздернула голову, сверкнув голубыми глазами, и плотно сжала губы.
   – Извини, – сказала Клер, безуспешно пытаясь подавить очередной смешок. – Просто ты выглядишь так забавно с лицом, заляпанным… – Она замолкла под испепеляющим взглядом Мисси.
   Тем временем подоспела Беатрис, горничная Мисси, следовавшая за ними на расстоянии нескольких шагов, и принялась отчищать ее юбку собственным платком, который тут же промок и запачкался.
   Мисси метнула сердитый взгляд вслед всаднику, удалявшемуся по тропе. Интересно, он хоть заметил, что не только испортил платье – пустив свою лошадь в грязную лужу, – но и подверг унижению на глазах у мужчины, перед которым она хотела бы выглядеть наилучшим образом?
   Джеймс направился к ним, заставив ее пульс участиться.
   – Добрый день, дамы. – Он приподнял шляпу из коричневого фетра с высокой тульей, отвесив легкий поклон. Хотя приветствие относилось ко всем, его взгляд задержался на беспорядке, в котором пребывала ее одежда. Учитывая обстоятельства, он вел себя весьма учтиво, изображая отеческую заботу. Черт бы его побрал!
   Беатрис поспешно выпрямилась и присела, пробормотав приветствия, прежде чем переместиться за спину Мисси, чтобы оценить возможный ущерб, причиненный платью.
   Справившись наконец с весельем, Клер любезно улыбнулась.
   – Лорд Радерфорд. Леди Виктория.
   – О Боже, ваше чудесное платье! – произнесла леди Виктория, после того как ответила на приветствие, устремив сочувствующий взгляд на испорченную одежду. – Какой ужас! Право, надо запретить скакать на лошадях по этим дорожкам.
   Но даже все сочувствие мира не смогло бы смягчить укол ревности, пронзивший Мисси. Неужели эта женщина всегда так спокойна и идеально причесана, подумала она, глядя на белокурые волосы леди Виктории. Не золотистые, как у ее брата и сестер, а пепельные, что встречалось реже и ценилось больше. Ее лицо без единого пятнышка и морщинки казалось фарфоровым в своей безупречности. И для женщины, которая, по слухам, не интересовалась мужчинами и замужеством, она выглядела вполне довольной вниманием Джеймса.
   – Джеймс. Леди Виктория. – Коротко кивнув, Мисси опустила голову в надежде, что поля шляпки скроют большую часть ее запачканного лица. – Прошу извинить меня, но, боюсь, учитывая обстоятельства, нам нужно идти.
   Тут с полей ее шляпки упала грязная капля, и щеки Мисси снова вспыхнули. Бросив ледяной взгляд на Клер, она натянуто кивнула ослепительной паре. Затем развернулась и решительно направилась к южному выходу из парка, заставив Клер и Беатрис ускорить шаг, чтобы не отстать от нее.
   Не успели они сделать и десятка шагов, как до них донесся выразительный баритон Джеймса:
   – Как я понимаю, мы увидимся завтра вечером. – Ничто в его голосе не выдавало, предвкушает он это событие или, наоборот, опасается его.
   Мисси помедлила, но не обернулась. Вряд ли она сможет соперничать с ним в самообладании.
   – Наверное, – отозвалась она, прежде чем продолжить путь.
 
   После трех месяцев разлуки хватило одного взгляда на Мисси, заляпанную грязью, недовольную и смущенную, для того чтобы его смятение вернулось с сокрушительной силой. Стоило ему заприметить ее фигуру, которую он не перепутал бы ни с одной другой, как жилка на его шее начала лихорадочно пульсировать, вторя учащенно забившемуся сердцу. Джеймсу понадобилась вся его сила воли, чтобы не посмотреть ей вслед.
   Вместо этого он деловито двинулся дальше, устремив взгляд вперед, и замедлил шаг, когда заметил, что леди Виктория начала отставать. Из уважения к ней он сбавил темп, приноровившись к ее более коротким шагам.
   Ее компаньонка, которую леди Виктория представила как мисс Фогерти, держалась на приличном расстоянии позади них, но, судя по напряженной посадке ее головы, зорко следила за каждым их движением.
   – Мама будет в восторге, если вы нанесете нам визит, – сказала леди Виктория.
   В чем, в чем, а в этом Джеймс не сомневался. Маркиза ничего так не хотела, как увидеть свою дочь замужем за представителем высшего света. Поначалу она, естественно, нацелилась на Гренвилла – как наследника одного из самых древних и влиятельных герцогств во всей Англии, – но вскоре увидела всю тщетность своих надежд. Гренвиллу, казалось, было предназначено судьбой жениться на Мисси. При этой мысли Джеймс скрипнул зубами. Тогда маркиза переключила свое внимание на лорда Чедвика, графа и наследника маркиза Брансуика, но поговаривали, будто леди Виктория сама отвергла его ухаживания.
   Он изобразил извиняющуюся улыбку.
   – Если бы не срочное дело… – Ему нравилось общество леди Виктории, но случайная встреча с ней во время утренней прогулки определенно не предполагала подобной жертвы. Поскольку источник завидных холостяков несколько истощился, маркиза, казалось, вознамерилась перевести их приятельские отношения в нечто большее.
   – Вы уверены, что отказываетесь не из страха, что моя мать вывесит брачное объявление, прежде чем вы покинете наш дом? – поинтересовалась леди Виктория, оглянувшись на мисс Фогерти, которая отвлеклась, засмотревшись на группу всадников, проследовавших в противоположном направлении.
   В глазах леди Виктории плясали веселые искорки, на губах играла лукавая улыбка, преобразив ее обычно бесстрастное лицо. Она казалась даже красивее, когда улыбалась. Ей следовало бы делать это чаще, подумал Джеймс.
   – Вы неплохо изучили свою мать.
   – Лучше, чем кто-либо, – сухо отозвалась она. – Даже лучше, чем мой отец, полагаю.
   – В таком случае передайте ей мои наилучшие пожелания и оставим эту тему.
   Они продолжили путь в молчании, пока позади них не раздался строгий голос мисс Фогерти:
   – Леди Виктория, думаю, нам пора домой.
   Та остановилась и повернулась к нему лицом.
   – Вы будете на обеде у леди Элдерли завтра вечером?
   Джеймс был заинтригован. Никогда прежде она не интересовалась его светским расписанием.
   – Нет, – медленно произнес он. – Я буду на обеде у леди Армстронг.
   Она на мгновение задумалась.
   – Ах да, вы так и сказали. Я не сообразила, что это тот же вечер. Мама настаивает, чтобы мы приняли приглашение леди Элдерли. Говорят, там будет лорд Чедвик.
   Подобные соображения не особо удивили Джеймса, хотя ему казалось, что маркиза загнала эту лошадь до ее последнего издыхания. Что ж, для него лично это отсрочка приговора.
   – Как бы мне хотелось, чтобы она перестала навязывать мне этих джентльменов, а им – меня, – сказала леди Виктория, вложив в эти слова больше эмоций, чем он когда-либо слышал от нее. В ее голосе прозвучала жалоба, граничащая с раздражением. Довольно необычно для женщины, известной своей невозмутимостью.
   – Вам достаточно выбрать подходящего джентльмена и выйти за него замуж, чтобы разрешить вашу проблему.
   Леди Виктория изящно фыркнула.
   – Это может стать началом более сложной проблемы, – пробормотала она.
   Джеймс просто не представлял, что у нее могут быть проблемы более сложные, чем решить, какое брачное предложение принять или какое платье надеть. Светские девушки вели праздный образ жизни, и все их желания сводились к тому, чтобы сделать удачную партию и произвести на свет выводок детей – или хотя бы наследника.
   – Впрочем, все это не важно. – Она сделала небольшой реверанс. – Всего хорошего, лорд Радерфорд. Надеюсь увидеть вас на очередном светском событии.
   Джеймс хмыкнул и распрощался с ней и ее суровой компаньонкой.
 
   Мисси задержалась перед высоким зеркалом в спальне, глядя на свое отражение. По сравнению со вчерашним днем она выглядела намного лучше. На ее лице и платье не было грязи. Даже непокорные волосы благодаря заботам Беатрис были уложены в безупречную прическу.
   Удовлетворенная своим видом, она надушила запястья и ямочку между ключицами и сморщила носик, вдохнув легкий цветочный аромат. Все-таки французы делают лучшие духи на континенте.
   Длинная стрелка бронзовых часов на каминной полке уже подобралась к четырем. Пора спускаться, чтобы приветствовать гостей.
   Скоро она увидит Джеймса.
   Последний взгляд в зеркало явил женщину в бледно-голубом облаке из шелка и тюля, которая, слава Богу, имела мало общего с заляпанным грязью созданием, которое он встретил в парке накануне.
   Джеймс пользовался успехом у женщин. Очень красивых и изысканных. И сегодня вечером Мисси хотелось – нет, было необходимо – выделяться среди остальных. Впрочем, с ее ростом она определенно будет на голову выше любой из них, сухо подумала она.
   В данный момент у него никого не было. Это Мисси узнала от Беатрис, которая в свои восемнадцать лет могла считать распространение сплетен второй профессией. Несколько месяцев назад он прекратил отношения со своей бывшей любовницей, и немало женщин охотно заняли бы освободившуюся вакансию, надеясь на нечто большее. Мисси нервно пробежалась пальцами по вышитым цветам, украшавшим вырез платья. Что ж, она постарается, чтобы на этот раз он обзавелся женой.
   Раздался стук в дверь. Мисси едва успела обернуться, как в спальню влетела Сара с пышной копной золотистых локонов на макушке. Очевидно, ее сестра снова экспериментировала с прической.
   – Мне почти пятнадцать. Не понимаю, почему мне нельзя присутствовать на званом обеде. – Она плюхнулась на постель, капризно надув губы.
   Мисси закатила глаза.
   – Сара, там будут джентльмены брачного возраста, – произнесла она таким тоном, словно это все объясняло.
   – И что с того?
   – Ты же помнишь, что случилось с Полин Фрэнкс? – Мисси рассказывала эту историю не более чем четыре месяца назад, когда Сара дулась из-за другой вечеринки, которую устраивала их мать. Об этом случае ей поведала Беатрис, которая услышала ее от горничной, служившей у Фрэнксов.
   Зеленые глаза Сары тупо уставились на нее.
   Испустив многострадальный вздох, Мисси снова приступила к рассказу. Право, это становится утомительным.
   – Она влюбилась в лорда Блейка, даже не будучи знакома с ним. Когда их наконец представили друг другу во время прогулки в Воксхолл-Гарденз, он обратил больше внимания на ее сестру. А ее сестре надо было дожидаться представления еще два года.
   Сара фыркнула.
   – Сомневаюсь, что кто-нибудь из мужчин, которые будут здесь сегодня, вообще заметит меня.
   Заметит ее? Интересно, давно ли ее сестра смотрелась в зеркало? Или она ослепла?
   – Не смеши меня. Ты очень красивая девушка.
   – Но не такая красивая, как ты или Эмми.
   Упоминание об их сестре подействовало отрезвляюще, напомнив Мисси, что стоит на кону. И чего стоили Эмили ее три бесплодных сезона. Но эта мысль лишь укрепила решимость Мисси все исправить. Ее помолвка с Джеймсом расчистит путь для дебюта ее сестры в следующем году. В восемнадцать лет она будет не многим старше, чем большинство дебютанток. И ей не придется делить свой успех с ней или Сарой.
   – Сара, ты великолепна. Гораздо красивее, чем я была в твоем возрасте. У тебя будет полно времени для балов и вечеринок, когда ты станешь постарше.
   Та фыркнула, давая понять, что думает о заверениях Мисси.
   Очередной взгляд на часы привел Мисси в движение.
   – Мне надо бежать, пока мама не прислала за мной. – Она торопливо надела атласные туфельки под цвет платья и вышла из комнаты, оставив унылую Сару сидеть на ее постели.
   На втором этаже царило оживление. По комнатам сновали слуги, сервируя обеденный стол и добавляя последние штрихи к убранству.
   Виконтесса, в ярко-красном платье с кружевной отделкой, стояла во главе стола, давая указания лакею, расставлявшему карточки у каждого прибора.
   – Ты прелестно выглядишь, Миллисент, – сказала она, переключив внимание на дочь.
   Мать считала бы ее прелестной, даже если бы она явилась в мешке.
   – Спасибо, мама.
   Мисси медленно обошла вокруг стола красного дерева, покрытого белой скатертью и украшенного вазочками с цветами и большой вазой с фруктами посередине, просматривая карточки, пока не нашла карточку с именем Джеймса. Он должен был сидеть напротив нее, но дальше по столу, между леди Аннабел и леди Джорджеттой, старшими дочерьми графа и маркиза. Вот счастливицы.
   – Твой брат сейчас появится.
   Томас был далек от ее мыслей, как никогда. Тем не менее Мисси кивнула, принимая к сведению слова матери.
   Через несколько минут прибыл ее брат, красивый и элегантный в своем вечернем облачении. С ним приехала мисс Камилла Фоксуорт.
   Камилла, старшая сестра друга ее брата, находившегося на военной службе, выглядела… в общем, как всегда. Бледная и худощавая, она, казалось, состояла из одних углов и глаз. К несчастью, белое платье только усугубляло ее тусклые краски. Мисси всегда сожалела, что у нее нет матери, которая могла бы направлять ее в области моды.
   Спустя полчаса после прибытия Томаса гостиная заполнилась приглашенными на обед. Не было только Джеймса. Даже внимание холостых мужчин, включая ее наиболее пылких поклонников с прошлого сезона: лорда Райли, лорда Кроули и мистера Таунсенда, – не могло смягчить ее разочарования. Лорд Гренвилл держался поодаль, словно неуверенный, стоит ли ему присоединяться к ее свите.
   Где же он? Навострив уши, чтобы не пропустить объявление о его прибытии, Мисси рассеянно кивала лорду Райли, благодарная, что разговор не требует ее участия.
   Джеймс появился на пороге без официального объявления, и она не успела подготовиться к потрясению, которое испытала каждая клеточка ее тела. В белых перчатках, белоснежной шелковой рубашке, резко контрастировавшей с вечерним костюмом цвета морской волны, он казался невероятно красивым. Мисси созерцала его фигуру в немом восхищении, пока не заметила женщину, прижимавшуюся к его боку.
   Она сразу узнала баронессу Уиллис, с ее туго затянутой талией, пышным бюстом, видневшимся в низком вырезе платья, и гривой светлых волос, уложенных в элегантную прическу. Любвеобильная вдова умудрялась получать даже самые недоступные приглашения на самые вожделенные события сезона. Но Мисси была почти уверена, что ее мать не посылала этой женщине приглашение. Так что, к дьяволу, она здесь делает? Не считая флирта с Джеймсом, конечно.
   Мисси оставалась на своем месте у камина, окруженная поклонниками, пока Джеймс здоровался с ее матерью. А затем он окинул взглядом комнату, пока не встретился с ее глазами. В его чеканных чертах что-то дрогнуло, но его улыбка – отстраненная и безразличная – погрузила ее в омут несчастья. Несносный человек не оставлял ей никакой надежды.
   Чуть помедлив, Джеймс направился к ней, пробираясь через толпу. Леди Уиллис следовала за ним по пятам.
   Мисси вздернула подбородок и набрала полную грудь воздуха, натянув вежливую улыбку.

Глава 5

   – Мисс Армстронг, – произнес он с прохладной любезностью. Словно они никогда не целовались. Словно его губы никогда не ласкали ее обнаженную грудь.
   Несмотря на все старания, Мисси не удалось изобразить такую же «любезность». Когда его губы коснулись тыльной стороны ее руки, ее сердце совершило уже знакомый пируэт, и приветствие прозвучало, словно она запыхалась.
   – Лорд Радерфорд. – Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвести взгляд от лазоревой голубизны его глаз.
   Выдержав паузу, взволновавшую Мисси до предела, Джеймс повернулся к своей спутнице и представил ее. На лице баронессы мелькнула улыбка, которая походила на кошачью. Не столь искушенная в притворстве, Мисси склонила голову в далеко не дружелюбном поклоне. Она заметила, как затянутая в перчатку рука баронессы прошлась по его предплечью в собственническом жесте, намекавшем на интимную близость, и ее глаза защипало.