Бейтс Ноэль. Пылкая ревнивица

   Ничего, уговаривала она себя, я скоро перестану думать о Райсе.
   Повесив плащ, Синди подошла к столу. Она не сразу заметила, как босс появился из кабинета. Встретив холодный взгляд, Люсинда почувствовала, как тревожно забилось сердце. Она не видела Томаса месяц, и знакомое чувство зависимости, которое неизменно возникало в присутствии Райса, вернулось с болезненной остротой. Как можно забыть мужественное красивое лицо и высокую фигуру, рядом с которой остальные выглядят мелкими и незначительными?
   Весьма некстати Люсинда вспомнила вдруг последнюю встречу — самую восхитительную ночь, когда перед глупой детской радостью отступила на время враждебная реальность.
   Дурацкий оптимизм сейчас, конечно, неуместен, но Синди предпочла бы его надвигающемуся объяснению. От волнения у нее слегка кружилась голова.
   — Зайди ко мне. — Так и не улыбнувшись, босс возвратился в свой кабинет.
   Сделав три глубоких вдоха, чтобы успокоиться, Люсинда, закрыв за собой дверь, села напротив Райса, сложив руки на коленях.
   — Как прошла командировка? — Она первой не выдержала напряженной паузы, чувствуя, что покрывается нервной испариной.
   Уперев локти в стол, Томас сверлил девушку тяжелым взглядом.
   — Как это понимать? — Не обратив внимания на вопрос — чего, впрочем, и следовало ожидать, он приподнял конверт двумя пальцами, удерживая его так, словно бумага отравлена.
   — А… — запнулась Люсинда, — ты прочитал…
   — Нет, — ядовито ответил Томас. — Я позвал тебя, чтобы поиграть в вопросы и ответы. Да, черт побери, я прочитал. — Он поднялся так резко, что Синди вздрогнула. Подойдя к окну, босс уселся на подоконник и выжидательно посмотрел на нее.
   Бесчисленное число раз Люсинда прокручивала в голове эту сцену, но глядя на мрачную фигуру, поняла, что не помогли бы никакие репетиции.
   — Могу я узнать причину? — холодно осведомился Райс. Синди нервно облизнула губы.
   — А… — хмурясь, она отчаянно пыталась вспомнить приготовленную речь. — Я пришла к выводу, что меня не устраивает профиль работы, — наконец произнесла Люсинда фразу, которая не имела ничего общего со словами, которые она намеревалась высказать.
   — Неинтересно? — Босс не пытался скрыть иронию.
   — Наоборот. Очень интересно, — искренне ответила Люсинда.
   — Плохо оплачивается?
   — Нет, конечно. Не представляю, где бы я получала столь высокое жалованье.
   — В таком случае, почему же ты собираешься оставить интересную и хорошо оплачиваемую работу?
   Хороший вопрос, с тоской думала Синди, только где найти такой же хороший ответ?
   — Видимо, мне нужно что-то другое… — Единственное, что она смогла вымолвить.
   Босс раздраженно нахмурился.
   — Давай не будем играть в прятки. Почему ты не скажешь прямо, что единственной причиной является то, что мы вместе провели ночь.
   Повисло тяжелое молчание. У девушки запылали щеки.
   — Да нет… — забормотала она. Томас ударил рукой по столу.
   — Перестань!
   — Ну хорошо. — Она вскинула голову. — Да, ты прав. Я ухожу, потому что мы вместе провели ночь.
   Райс снова сел за стол.
   — И как же связаны интимные отношения с обязанностями секретаря? — Он внимательно взглянул на Люсинду.
   — Я не могу быть у тебя в подчинении и…
   — О, Люси, — нетерпеливо перебил ее Томас. — Неужели ты боишься, что теперь я буду приставать к тебе каждый раз, когда ты появишься в моем кабинете?
   — Нет! — в запальчивости воскликнула она.
   Как умело босс расставлял ловушки! Ему следовало стать юристом.
   — Тогда в чем же дело? — продолжал он допрос.
   Люсинде пришлось собрать всю волю, чтобы не начать заикаться под его пронизывающим взглядом.
   — Просто я поняла, что ты мне не нравишься. Когда я впервые пришла сюда, — ты сказал совершенно определенно, что я не отношусь к тому типу женщин, которые тебя привлекают. Полагаю, чувство взаимное. — Девушка надеялась, что Райс сразу поймет чудовищную ложь, шитую белыми нитками. Но выражение его лица не изменилось.
   — Понятно, — бесстрастно произнес он. — И все же как это связано с твоим уходом? Или я так отвратителен, что ты не можешь находиться рядом со мной?
   В словах звучала такая глубокая неприязнь, что у Синди не осталось сомнений — Томас считает ее избалованной, взбалмошной девчонкой, к тому же совершенно инфантильной, которая бросилась к нему на шею лишь затем, чтобы тут же трусливо убежать.
   Она молчала, не зная, как ответить. Райс ждал. Наконец не выдержав, девушка опустила глаза, слегка пожав плечами.
   — Послушай, — взрослый человек начал урезонивать непослушную малышку, — ты хороший секретарь, я потрачу уйму времени, пока найду тебе замену. Даю тебе честное слово, я не собираюсь воспользоваться сложившейся ситуацией. Да, один раз мы занимались любовью, но, поверь, я не считаю, что ты должна принадлежать мне, когда я захочу. — Томас наклонился к Люсинде: — Когда ты наконец откроешь глаза и начнешь воспринимать жизнь такой, какая она на самом деле? Мужчины и женщины бросаются в объятия по разным причинам. Иногда делают ошибки. И все остается на прежнем уровне.
   — Я знаю, — тихо вымолвила она.
   Итак, босс ошибся. Даже если бы он всадил ей в сердце нож по самую рукоятку, наверное, было бы не так страшно. Синди почувствовала такую сильную боль, что, боясь упасть, сделала глубокий вдох.
   — Тебе придется искать себе замену, — резюмировал Райс.
   Казалось, девушка должна была радоваться, что разговор наконец закончился, но она кусала губы, пытаясь сдержать слезы. Значит, вот как выглядят изящные игры без любви: равнодушие наступает очень быстро.
   — Конечно. — Люсинда кивнула, стараясь придумать подходящий ответ, чтобы взять себя в руки, но в голову не приходило ни одной мысли. — У тебя есть какие-нибудь пожелания к кандидаткам? — выдавила она.
   — Выбирай тех, — жестко произнес Томас, — кто отнесется к работе серьезно.
   — Извини… — запинаясь, начала Люсинда, но он резко оборвал ее.
   — Не надо. Если бы я предполагал, что ты закатишь такую истерику, я бы близко к тебе не подошел.
   — И тем не менее у тебя не нашлось сил отказаться, согласись. — Обида придала Синди мужества, и она смело взглянула в глаза Томаса.
   Он сощурился.
   — Ты о чем?
   — Реджина разорвала помолвку, и ты захотел переспать со мной, прекрасно зная, что я не откажу.
   — Так вот, оказывается, в чем дело. — Райс напоминал сжатую пружину. — В уязвленном самолюбии.
   Удар попал точно в цель: Люсинда вспыхнула и отвернулась. Он неприятно засмеялся.
   — Никакой женщине не нравится, если ее просто используют, — пробормотала девушка.
   — А мне показалось, ты получала удовольствие, — иронически произнес босс. — Или я неверно истолковал ситуацию?
   — Я — дура, — самокритично призналась она. — Если я — твоя ошибка, значит, ты — моя. Во всяком случае, именно так советую тебе воспринимать случившееся.
   А на что она рассчитывала после одной-единственной ночи? На любовь и замужество?
   Глупышка!
   — Я не маньяк, — сухо произнес босс. — Я хотел тебя, ты — меня. И все.
   — И ты считаешь, что мы можем продолжать работать вместе? — не унималась Люсинда.
   — Бессмысленно спорить. Я не собираюсь тебя уговаривать. Ты приняла решение, и переубеждать тебя нет смысла. Прежде всего, разбери бумаги, а когда найдешь нового секретаря, можешь считать себя свободной.
   — Спасибо, — ответила Синди и тут же подумала: за что его благодарить? За то, что Томас разрушил ее жизнь? Или за то, что один раз использовал ее? И тем не менее несправедливо обвинять Райса в том, на что она с готовностью пошла сама, не задавая никаких вопросов. Однако Райс, по ее мнению, все же виноват.
   Люсинда вышла из кабинета и тут же отправилась в туалет: ее тошнило. Вернувшись, она обнаружила на столе записку с указаниями босса и три письма, которые следовало отпечатать. Она отложила бумаги в сторону и, позвонив в бюро занятости, назначила на следующий день четыре встречи. Нужно работать, не оставляя времени на размышления, а тоску оставить на потом.
   Девушка испытала странное облегчение, когда нашла подходящие кандидатуры. Одна из них — женщина лет тридцати пяти — сидела несколько лет дома с детьми. Другая — такого же возраста — приехала с мужем из какого-то южного штата. Обе показались Люсинде толковыми и коммуникабельными. И когда в половине шестого вернулся Томас, она сообщила ему о претендентках.
   — Выбери ту, которая тебе понравится, — сказал он, направляясь в кабинет. Секретарша уставилась на него в изумлении.
   — А почему ты сам не намерен побеседовать? — спросила она.
   Оглянувшись, босс произнес с холодной усмешкой:
   — Доверяю твоей интуиции. Правда, в чем-то она подводит тебя, но в целом не обманывает. — И закрыл дверь.
   Синди ничего не оставалось, как позвонить в агентство, назвать кандидатуру и назначить собеседование. Затем она связалась с отделом кадров и продолжала работать, не поднимая головы, чтобы скорее выполнить дела, ибо у нее сложилось впечатление, что Райс старается от нее избавиться. Ему надоели ее детские сомнения и угрызения совести. Что ж, меня тоже все очень устраивает, убеждала себя Люсинда, с такой яростью нажимая на клавиши, как будто ударяла по голове Томаса.
   Уходя, босс едва заметно кивнул ей. Взглянув на часы, Синди обнаружила, что уже около семи. От голода у нее слегка кружилась голова.
   По дороге домой Люсинда зашла в магазинчик, в котором, к сожалению, кроме консервов и небольшого выбора овощей, ничего не оказалось. Проглотив наспех приготовленный ужин и наконец вытянувшись на кровати, она привела мысли в некоторый порядок и, уже засыпая, подумала, что наступают ее последние рабочие дни.
   Впервые Синди пришла в офис поздно. И сразу направилась в кабинет босса. Постучавшись и распахнув дверь, увидела, что тот говорит по телефону. Указав на стул, Томас продолжал отдавать какие-то распоряжения не терпящим возражений тоном. Она украдкой поглядывала на него, стараясь запечатлеть в памяти сильное тело, выразительный изгиб губ, холодные голубые глаза. Она ими по-прежнему восхищалась.
   — Слушаю, — сказал Райс, опуская трубку.
   — Я нашла замену. — Секретарша обошлась без предисловий. — Молодая женщина, семейная. Несколько лет не работала, воспитывала детей. Она хорошо справилась с текстом. Знакома с машинописью, делопроизводством. Думаю, без большого труда освоит нашу специфику.
   — Как ее зовут? — спросил босс.
   — Салли Маккен. Завтра приступает к работе. — Люсинда помедлила, затем подняла на него глаза. — Полагаю, к концу недели передам дела. Значит, в пятницу приду на службу последний раз.
   — Конечно, — спокойно отреагировал Томас.
   Синди поднялась, собираясь уходить, но не успела повернуть ручку двери, как босс оказался рядом. Прислонившись спиной к двери, он смотрел на девушку сверху вниз.
   — Возможно, я редко буду в офисе на этой неделе, — заговорил Райс низким голосом, — поэтому намерен поговорить с тобой сейчас, другого случая, возможно, не представится.
   Взгляни на меня, — скомандовал он, и Люсинда заставила себя поднять глаза. — Я не хочу, чтобы у тебя осталось впечатление, будто я провел с тобой ту ночь в поисках утешения от разбитой любви.
   — Не нужно ничего объяснять, — резко ответила Люсинда. В ее голосе звучали горечь и гнев.
   — Нет, нужно. Ты весьма эмоциональная особа, и любовная история может принять в твоем воображении угрожающие размеры и вообще выйти из-под контроля.
   — Спасибо за заботу, — произнесла девушка с подчеркнутой иронией.
   Назвав ее особой, идущей на поводу эмоций, босс не собирался обидеть Синди. Но ей стало еще обиднее.
   — В ту ночь произошло неожиданное. Не считай, что у меня была ностальгия по Ре джине.
   — Однако ты любил ее, — возразила Люсинда.
   — Это вопрос или констатация факта?
   — Наблюдение.
   Томас ничего не ответил. Помолчав, сказал, не глядя на девушку:
   — Я не хочу, чтобы ты уходила.
   На его шее выступили багровые полосы, слова прозвучали довольно резко. И Люсинда вдруг осознала, что босс волнуется. Возможно, впервые в жизни Райсу приходилось просить: ему, который привык приказывать и не сомневаться в послушании.
   Неожиданно Люсинда поняла: ей необходимо видеть и слышать Томаса каждый день, она желала заниматься делом, которое ей по душе. Но девушка знала — ее стремления тщетны. Ей казались странными смешные надежды на то, что когда-нибудь, если она очень постарается, Райс полюбит ее.
   — Я не могу остаться, — произнесла Синди ровным голосом.
   Босс отодвинулся, засунув руки в карманы.
   — Хорошо. Тогда больше не задерживаю. — Томас вернулся за свой стол. — У тебя есть расписание моих встреч до конца недели, — быстро заговорил он, просматривая какую-то папку и извлекая из нее бумаги. — Я ухожу. Если понадоблюсь, свяжись по телефону. Можешь идти.
   Босс ни разу не взглянул на девушку, хотя она медлила покинуть кабинет.
   — Все, Люсинда. — Томас наконец поднял глаза. Она кивнула и вышла.
   В задумчивости девушка сидела перед машинкой. Ну что ж, жизнь продолжается, время излечивает раны. Она могла сколько угодно вспоминать житейские истины. Увы, ни одна из них не приносила успокоения. Потому что она оказалась в новом странном мире, не зная его правил. Впереди длинный, темный туннель, и Люсинда не представляла, что делать дальше.
   Но сейчас она не задумывалась о будущем. Потом. Времени достаточно. И в который раз девушке отчаянно захотелось, чтобы была жива мать. Отцу, конечно, можно доверять, но он вряд ли поможет в сложившейся ситуации, хотя делал все, чтобы заменить дочери мать.
   На следующий день в офис пришла Салли, новая секретарша. Веселая и энергичная, она немного отвлекла Люсинду от мрачных мыслей.
   Босс недолго поговорил с ней и распрощался. Однако даже за столь короткое время он произвел на миссис Маккен соответствующее впечатление. Несколько ошарашенная, она сказала:
   — Мистер Райс очень подавляет, правда?
   — Привыкнете, — ответила Люсинда, доставая папку и извлекая документы. Она не желала обсуждать Томаса.
   — А вы привыкли?
   — Да, — сказала девушка бесцветным голосом. — Работы здесь много, — Синди старалась говорить бодрым голосом — незачем смущать Салли, — но он очень обязательный человек и всегда терпеливо объясняет непонятное. — Последнее утверждение выглядело несколько преувеличенным, но Салли немного успокоилась.
   В пятницу Люсинда могла покинуть офис со спокойной душой, не опасаясь, что миссис Маккен без нее не справится с делами.
   В пять тридцать, собравшись уходить, девушка поймала себя на мысли, что надевает пальто слишком медленно. Она снова оглядела кабине!, страстно желая увидеть Томаса. В последний раз, прежде чем он навсегда исчезнет из ее жизни. Люсинда с ним почти не общалась. Райс пропадал на бесконечных деловых встречах, а когда возвращался, то работал в основном с Салли.
   Синди направлялась к метро, когда неожиданно перед ней появилась Мэри. Материализовалась, как вампир, подумала, едва сдержав стон, Люсинда.
   — Как жизнь? — Мэри, видимо, решила не отставать от нее.
   — Прекрасно. — Синди даже стиснула зубы, чтобы спутница не заметила, как ей плохо. Правда, вопрос не требовал правдивого ответа. Видимо, он являлся прелюдией к более важному разговору.
   — Да? Я тебе не верю! — воскликнула Мэри.
   — Твое дело, — безразлично ответила Люсинда.
   На станции обе встали за билетами. Вечером в час пик, в толпе, над которой пульсировало рекламное освещение, а главное, рядом с Мэри, Синди почувствовала себя плохо. Острые глазки мисс Саймон буквально сверлили Люсинду, и от них наверняка не укрылась ее внезапная бледность.
   — Слышала, ты уходишь. — Мэри не оставляла попыток завязать беседу. Синди не ответила. — Чем же вызвано столь неожиданное решение?
   Люсинде казалось, что очередь совсем не движется. Перед ней стояли по меньшей мере пятнадцать человек, и, конечно, мужчина у окошечка никак не мог найти бумажник.
   — Думаю, ты правильно поступила, — продолжала Мэри. — Я бы сделала то же самое. Он переспал с тобой только потому, что ты оказалась под рукой. — В ее голосе звучала нескрываемая зависть. , Мэри, конечно, не могла не знать, что она совсем не интересовала босса, возможно, он даже не подозревал о ее существовании. И все же она позволила себе удовольствие мерзко судить о том, что для нее самой оказалось недоступным.
   — Девушке нужно быть гордой, — не отставала мисс Саймон. — Что ты собираешься делать?
   — Искать другую работу, — коротко ответила Люсинда.
   Мужчина у окошка наконец отыскал бумажник, и очередь продвинулась. Слава Богу!
   — А ты уверена в своих способностях? — тихо прозвучало за спиной, и девушка замерла: что крылось за этими словами?
   — Вакансий для секретарей очень много. — Тревога не оставляла Люсинду. Купив билет, она повернулась и резко сказала: — На твоем месте я бы перестала думать про Томаса. Ты ему не подходишь, так что напрасно теряешь время.
   — Посмотрим, — злые глазки жестко смотрели на девушку. — Желаю тебе всего наилучшего. — И с ехидной улыбкой она продолжила: — Думаю, тебе будет приятно узнать, что после твоего ухода у меня открываются перспективы.
   — То есть? — удивилась Синди.
   — Тебе теперь, конечно, все равно. Ну, так вот, сегодня я видела босса и сумела убедить его взять меня на твое место. Хотя я делаю много ошибок, когда печатаю, но зато нахожусь в курсе дел компании, хорошо знаю клиентов. А Салли переходит в мой отдел. — Хитрым взглядом она окинула Люсинду из-под густо накрашенных ресниц. — Правда, очень мило с его стороны?
   Ничего не ответив, Синди резко повернулась и буквально бегом бросилась к платформе. Хоть бы скорее оказаться дома! Как же так? — изумлялась она. Мэри займет ее прежнюю должность, а Райс даже не сообщил ей. Это же предательство. Неужели эта шлюшка в конце концов окажется в его постели? Люсинда почувствовала, что ее лихорадит…
   В следующую неделю она почти не выходила из дома, вяло слоняясь из угла в угол: ею овладела апатия, все валилось из рук, поминутно лились слезы.
   Как Синди ни старалась, не думать о Томасе она не могла. Не выходила из головы и Мэри Саймон. А кроме того, она не представляла, как жить дальше и следует ли рассказать о случившемся отцу. В их отношениях установилась враждебность — дочь понимала, что виновата она одна, но из-за гордости не намеревалась сделать первый шаг, и нынешняя ситуация только усложняла задачу.
   В пятницу вечером Люсинда сидела с чашкой чая перед телевизором, почти не вникая в слишком запутанный сюжет какого-то детектива. Ее больше занимали собственные мысли. Неожиданно в дверь позвонили.
   Тяжело вздохнув, она, явно недоумевая, пошла открывать. И остолбенела, увидев на пороге Томаса.
   — Что ты здесь делаешь? — прошептала она в ужасе.
   Серые глаза смотрели холодно, но губы улыбались. Он шутливо спросил:
   — Разве так встречают бывшего босса? Люсинда не пошевелилась.
   — Зачем ты пришел? — снова поинтересовалась она.
   — Узнать, как у тебя дела, разумеется, — продолжал Райс непринужденно.
   Распахнув дверь, он направился в комнату. Люсинде оставалось или закрыть дверь, или, собрав силы, спокойно потребовать, чтобы Райс немедленно покинул ее жилище. Она предпочла первый вариант. Томас беспокойно ходил по маленькой квартирке, останавливаясь, чтобы выглянуть в окно, из которого открывался крайне унылый вид на улицу — ни деревца, ни лужайки. Окраина, чего ожидать!
   — Не хочешь кофе? — Люсинда чувствовала себя неловко.
   Он кивнул.
   — Да, если не трудно.
   — Не трудно, конечно.
   Они оказались в странной ситуации и искусственно поддерживали вежливый диалог.
   Хозяйка, приготовив кофе, принесла чашку гостю.
   — Итак, как живешь? — спросил он, отпивая ароматный напиток, и посмотрел на нее тем самым взглядом, от которого ей всегда становилось не по себе.
   — Замечательно, — с некоторым вызовом ответила Синди.
   — Сказала отцу, что ушла с работы? — продолжал Томас.
   Она покачала головой.
   — Я еще не разговаривала с ним с тех пор… Сообщу на следующей неделе.
   — Однако говорить о плохих новостях не очень-то приятно, не правда ли? — Босс холодно усмехнулся и продолжал пристально разглядывать ее, что выводило девушку из душевного равновесия. Она вдруг почувствовала, как в ней поднимается возмущение: Люсинда не просила Райса приходить сюда, она не желала его видеть. Единственное, о чем девушка мечтала, — забыть его навсегда.
   — Что-нибудь подыскиваешь? — спросил Томас;
   Она опять покачала головой.
   — Начну на следующей неделе.
   — Значит, тебе предстоят трудные денечки, а? — Он не скрывал сарказма.
   — Да, — согласилась Люсинда. От его тона ей становилось не по себе.
   — В нашей компании появилась вакансия. — Райс пристально смотрел в ее глаза. — Ушла помощница одного из финансовых директоров — Лиана Престон. И если хочешь…
   — Нет! — почти крикнула Синди.
   Вернуться? Ни за что! Даже если у нее не останется ни пенни и никаких перспектив на будущее.
   — Нет? — по выражению лица Райса она поняла, что другого ответа он и не ожидал.
   Хоть бы он ушел! — думала Синди. Она так нервничала, что сердцу стало больно, и, чтобы не упасть в обморок, ей пришлось вцепиться в подлокотники кресла.
   — Почему ушла Лиана? — Она облизнула губы. Поддерживая отвлеченный разговор, Люсинда могла продержаться еще некоторое время. — Мне казалось, ей нравится работа.
   — Да, конечно. Но она перешла в фирму мужа своей сестры, у них возникли какие-то проблемы, содержать секретаря на полную ставку накладно. Лиана в деньгах теряет, но зато ей не придется платить ренту за жилье — сестра отдает в ее распоряжение верхний этаж своего дома. — Томас насмешливо посмотрел на Люсинду. — Отчаянные ситуации требуют отчаянных решений, так ведь?
   Аккуратно поставив чашку на стол, гость поднялся.
   — Ты выглядишь усталой. — Он подошел к ней. — Мне, наверное, лучше уйти.
   Девушка кивнула с облегчением.
   — Если не желаешь меня видеть, я больше не появлюсь, — спокойно добавил Томас.
   Она опять кивнула и собралась подняться, чтобы проводить его, однако он неожиданно сказал:
   — Не вставай. Пожалуйста. — Райс улыбнулся, от чего в душе Синди возникла безотчетная тревога. Он наклонился над ней и положил руки на подлокотники.
   — Мы ведь не хотим, чтобы ты утомлялась? — произнес Райс многозначительно.
   — Что ты имеешь в виду? — проговорила Синди слабым голосом.
   — Сейчас объясню. Ты думала, что я не узнаю? Ты же беременна, да?

Глава седьмая

   Люсинда оцепенела. Все мысли мгновенно вылетели у нее из головы, но, очнувшись, она побледнела.
   — Кто тебе Оказал?
   — Незачем играть в прятки, — отрезал Томас.
   Конечно, он непременно бы догадался, что она беременна. Достаточно внимательно понаблюдать за ней, чтобы заметить — она поправляется.
   Когда Синди поняла, что забеременела, она решила сразу же уйти с работы. Но дальше этого она не пошла. Теперь же дело осложнилось. Если известно Томасу, значит, он обязательно при первой же встрече расскажет отцу. А дочь не собиралась ему открываться.
   Она приложила руку ко лбу.
   — Как ты узнал? Райс усмехнулся.
   — Какая разница! Мэри Саймон сообщила, что ты плохо выглядишь, по-видимому, беременна.
   Тяжелый удар. Люсинда закрыла глаза, пытаясь представить, где состоялся доверительный разговор: в кабинете босса, где Мэри присела на край стола, у стойки в баре или в его постели? Следовало догадаться, что сослуживица заметила ее состояние. Теперь загадочное замечание о новой работе, о том, что Синди вряд ли справится с «трудными денечками», вырисовывалось отчетливо: Мэри догадалась об истинной причине ее ухода.
   — Почему же ты сразу не сказал? — спросила Люсинда с возмущением. — К чему такие шарады?
   — Надеялся, ты сама будешь со мной откровенной. — В голосе Томаса зазвучала ярость. — А ты вообще замкнулась.
   — Разве я обязана посвящать тебя в личные дела? — спросила девушка звенящим от напряжения голосом. — Тебя это совершенно не касается. — И тут же поняла, что говорить так не следовало. У Райса перекосилось лицо, и Люсинда заторопилась объяснить: — То есть… я имела в виду…
   — Не продолжай, Люси! Запомни: именно это меня касается!
   — Да, ребенок твой, — горячо подхватила она, — но мне от тебя ничего не нужно. Оставь меня в покое. Лучше бы ты вообще никогда не появлялся на моем пути!
   Томас не поймет, что разрушил ее жизнь. — буря чувств бушевала в душе Люсинды. Она отдала гораздо больше, чем любовную страсть. Как жить дальше, если он предъявит права на ребенка? Синди представила, как Томас регулярно появляется в ее доме, чтобы увидеться с сыном или дочерью. Даже если он влюбится в очередную Реджину Таббс. Неужели хватит сил выдержать подобные муки? А Мэри точно рассчитала удар — решила стать секретарем босса и раскрыла тайну.
   — Ну как бы там ни было, а я здесь. И ты ошибаешься, если полагаешь, что сумеешь избавиться от меня, — заявил Райс.
   — Но почему?.. — спросила Синди надтреснутым голосом, быстро взглянув на Райса: он еще не остыл от гнева.
   — Почему? Ты, наверное, считаешь меня последним мерзавцем. По твоему мнению, я способен переспать с женщиной, бросить ее беременной и не брать на себя никакой ответственности?