Страница:
Томас взъерошил волосы, сел на диван и сжал руки, уперев локти в колени.
Забавно, размышляла Люсинда, сны никогда не похожи на реальность. В детстве, мечтая о будущем, она представляла, как влюбится, выйдет замуж, создаст нормальную семью и жизнь станет удивительно счастливой.
А что получилось? Она влюбилась совсем в другого человека, у нее будет семья, но без взаимности. Смешно. Однако она испытывала глубокую тоску.
— Ты же сказала, что предохраняешься, — нарушил молчание Райс. На лице Люсинды появилось выражение вины и обиды.
— Я солгала, — призналась она, стиснув руки. — Я не предполагала, что такое случится. — Заметив недоверие в его глазах, девушка заговорила быстро и горячо: — Но я же не сплю со всеми подряд! Почему я должна предохраняться? На всякий случай? Я не ожидала, что могу забеременеть. Единственный раз в жизни я была с мужчиной — с тобой.
— Ну, раз это произошло, нужно решать, что делать, — настаивал Томас.
— Если ты рассчитываешь, что я намерена избавиться от ребенка, то глубоко ошибаешься! — разозлилась Синди.
— Не будь идиоткой! — резко прервал ее Райс. — Я не имею в виду такой выход.
— Тем более. Начинать обсуждение твоих отцовских прав несколько преждевременно. Может, подождем, пока ребенок родится?
Томас проигнорировал ее слова.
— Нравится тебе или нет, но я — отец ребенка, — спокойно заговорил он, — и единственное, что полагается сделать в подобной ситуации, — скрепить наши отношения законным браком.
— Нет! — отрезала Люсинда.
— Почему?
— Мы не любим друг друга… — начала она, но Томас резко прервал ее:
— Перестань жить в выдуманном мире, Люси! Завтра утром мы сообщим о нашем решении твоему отцу.
— Ни в коем случае!
Неужели Райс действительно думает, что она согласится выйти замуж, зная, что он женится только ради ребенка?
— Скоропалительные браки обречены на развод, — объявила девушка.
Томас невесело рассмеялся.
— Откуда такая статистика?
— Факт общеизвестный. — И Синди продолжала настойчиво: — Я прекрасно справлюсь сама. Я не нуждаюсь в твоей финансовой помощи. Вернусь домой и…
Томас не дал ей договорить.
— Я не позволю возвращаться к отцу и брать у него деньги на воспитание моего ребенка.
— Не смей мне указывать, что делать! — закричала Синди.
Они со злостью уставились друг на друга. Потом гость поднялся:
— Я хочу выпить кофе. А ты?
Она отрицательно покачала головой.
— Тогда стакан соку? — предложил Райс. Люсинда кивнула, надеясь, что, пока он будет на кухне, она хоть немного придет в себя. Подав девушке апельсиновый сок, Томас спросил:
— Тебе получше?
И хотя она не почувствовала себя легче, Райс явно успокоился, с его лица исчезло ожесточение.
— Мы можем беседовать без истерики? — спокойно спросил Томас. , Синди вспыхнула от обиды, но промолчала.
— Итак, ты не желаешь, чтобы я давал деньги на ребенка, но проблемы-то остаются. Ну, например, как отнесется отец к твоему положению?
— В восторг он, конечно, не придет, — задумчиво протянула она, потягивая сок, — Новость явно его потрясет и разочарует.
Пожалуй, даже мягко сказано, подумала про себя Люсинда. Мистер Блэр всегда стремился наставить дочь на путь истинный. Сам он очень много работал и, несмотря на занятость, интересовался ее школьными делами и чем мог помогал. Естественно, отец переживал, когда, закончив курсы секретарей, Люсинда стала проводить время в компании молодых богатых бездельников. И размолвку с серьезным человеком, каким в его глазах являлся Райс, безусловно воспримет болезненно.
— Он разочаруется еще больше, узнав, что ты отказываешься выйти за меня замуж, — мягко проговорил Томас. У Синди от возмущения заблестели глаза. — Он меня поймет, — добавил Райс.
— Ты уверен? Отец предпочитает, чтобы я вышла замуж по любви.
Томас сжал губы.
— Значит, мне придется убеждать его в том, что я тебя сильно люблю, да? — Девушка отчаянно посмотрела на него. — В жизни есть вещи похуже, чем вступление в брак ради ребенка, — жестко произнес он. Люсинда слушала нахмурившись. — Порой браки по любви распадаются через две недели. Мы же, по крайней мере, знакомы не первый день.
— Больше по разговорам, — сказала Синди с горькой иронией. — К тому же папа не поверит в мою сказочку о любви.
— Поверит. Люди охотно принимают за чистую монету то, что им кажется правдой. А я, в конце концов, не страшнее эпидемии чумы.
— Скромная оценка, — ехидно заметила Люсинда.
Райс рассмеялся, причем гораздо веселее.
Хотя девушке очень не хотелось признаваться самой себе, но Томас прав: они действительно знают друг друга, и весьма неплохо. Разве не поэтому она влюбилась в босса? Под внешней жесткостью, властностью и немногословием скрывались острый ум, порядочность, мужское обаяние.
А изучил ли ее Райс? По мнению Люсинды, он видел в ней беззаботную молоденькую ветреницу, у которой не возникает никаких проблем в жизни. К тому же девушка помнила, что с самого начала боссу не понравилась. Или теперь он изменил мнение и считает ее физически привлекательной? Но суть дела не менялась: Синди не принадлежит к типу женщин, которых он предпочитает. И если бы она не забеременела, Томасу даже не пришло бы в голову сделать ей предложение. Возможно, их интимная связь продолжилась, но лишь на какое-то время.
— Твой отец предпочтет, чтобы о тебе заботились, — утверждал Томас, — чем постоянно беспокоиться о матери-одиночке, еще несозревшей для воспитания ребенка. Да ты сама еще ребенок, Люси!
— Ты опять о своем. Большое спасибо, — пробормотала Синди.
— Подумай над моим предложением. — Райс стал собираться. — Я зайду завтра утром…
После ухода Томаса Люсинда уставилась невидящими глазами в стену. Она не считала себя инфантильной, но, видимо, Томас считал, что она ведет себя с ним весьма импульсивно и реагирует на серьезную ситуацию с детской наивностью. А отца огорчит ее решение не выходить замуж за босса. Дочь всегда была окружена горячей любовью и заботой, хотя и росла без матери.
А сможет ли отец жить под одной крышей с малышом? — думала Синди. Блэр — отнюдь не старый человек, но бессонные ночи сведут с ума кого угодно. А ведь отец, Люсинда не сомневалась, взвалит все на себя, и не из чувства долга, а из любви к ней и ребенку.
Когда утром появился Томас, Синди и выглядела и чувствовала себя смертельно усталой.
— Ты хоть немного поспала? — тут же спросил он.
— Почти нет. А ты ожидал, что я засну как мертвая? — отрезала девушка. — Я размышляла, что предпринять.
— Ты завтракала? — спросил Райс, меняя тему. Она покачала головой. — Другими словами, ты полностью игнорируешь советы врача — ни сна, ни питания.
Была суббота. Босс прекрасно выглядел в джинсах и кремовой майке. Люсинда быстро отвела взгляд, чтобы Томас не заметил выражения ее лица — оно бы не обмануло проницательного Райса.
— Пошли, — взяв девушку за руку, Томас потащил ее в гостиную.
Как упрямого ребенка, отметила она про себя. Любопытно, с Реджиной он так же обращался? Вряд ли.
— Приготовлю тебе поесть, — Томас усадил Синди за стол. Она не сопротивлялась, ощущая тошноту и слабость.
Прошла целая вечность, прежде чем он появился с яичницей и тостами. Он молча наблюдал, как Люсинда ест, желая, видимо, убедиться, что она не выбросит тарелку в кадку с фикусом, что стояла за креслом.
— Спасибо, — сказала девушка насытившись. — Очень вкусно.
Она отправилась на кухню и тут же вернулась, недоуменно глядя на Томаса:
— Сколько же кастрюль тебе понадобилось, чтобы приготовить завтрак?
— Я же говорил, что умею готовить, — пробормотал Райс, — но не утверждал, что отменный повар. — Он взял из ее рук тарелку и, подставив под струю, начал мыть, разбрызгивая воду. Затем в мойку последовала остальная посуда. Люсинда, схватив полотенце, стала быстро вытирать ее.
— А теперь, — сказал Томас, — одевайся, пора нанести визит твоему отцу.
— Его нет дома, — возразила девушка.
— Ты не права. Я предупредил его по телефону, что мы заедем к нему. Он беспокоится, что от тебя нет вестей. А я его обрадовал, сказав, что сегодня вы увидитесь.
— Что? — Синди в ужасе уставилась на Райса. — Как ты посмел?
— Рано или поздно тебе пришлось бы сообщить отцу о беременности, — сказал он тем ровным тоном, который она слишком хорошо изучила: спорить с ним совершенно бесполезно.
— Конечно, я согласна с тобой. Только не надо меня подталкивать.
— Нет, надо, — мягко возразил Томас. — Сначала для того, чтобы ты искала работу, а теперь — к откровенному разговору с отцом. Иначе дотянешь до последнего момента. Вспомни, как ты набросилась на него из-за какой-то ерунды, а теперь у тебя не хватает смелости сообщить важную новость. Смертельные обиды в семьях с этого и начинаются.
Люсинда стиснула зубы. Опять Томас прав, а от этого она еще больше рассердилась. Ну почему жизнь стала такой сложной? Девушка с удовольствием обвинила бы Райса, но он ни при чем. Или такова ее судьба?..
Возможно, отец постоянно защищал дочь от реальных трудностей. Ей и в самом деле не приходилось сталкиваться с серьезными проблемами, а потому ей вряд ли удастся самостоятельно выпутаться из сложной ситуации. Но Томас тем не менее не имеет права помыкать бывшей подчиненной.
— Видишь ли, я пока не приняла окончательного решения относительно того… ну, что мы обсуждали. Вернее, о чем говорил ты, — объявила Райсу Люсинда, когда они уже сидели в машине. — Поэтому я не понимаю, почему ты направляешься со мной к папе.
Томас на секунду оторвал глаза от дороги и посмотрел на Синди взглядом, выражающим непреклонность.
— Я не уверен, что ты расскажешь ему, — сказал он откровенно.
— Перестань вмешиваться в мою жизнь, — потребовала Люсинда.
— Ты сама открыла дверь, — напомнил ей Райс.
— Хочешь сказать, что я сама во всем виновата? — В голосе звучали слезы. — Типичное мужское заявление.
— Не говори глупостей. — Томас протянул ей носовой платок.
— Мне было бы проще объясниться с отцом самой, — упрямилась Синди, — дело-то очень личное.
— Но касается нас обоих, — мрачно отозвался Томас.
Машина въехала во двор. Босс вышел, постоял, засунув руки в карманы. Пронизывающий ветер трепал черные волосы, он чем-то напоминает пирата, показалось вдруг Люсинде.
Отец ждал гостей в просторной комнате, греясь у камина. Прислуга бросала любопытные взгляды на незнакомого мужчину.
— Здравствуй, дорогая, — произнес отец как-то неуверенно. — Очень рад снова видеть тебя.
Дочь принужденно улыбалась, страшно нервничая, чувствуя, что совершенно не готова к предстоящему разговору.
— Как расценивать ваш неожиданный приезд? — обратился мистер Блэр к Райсу. — т — Присаживайтесь. Чай или кофе?
И, не дожидаясь ответа, он, подойдя к двери, позвал прислугу, которая, очевидно, находилась поблизости, потому что появилась подозрительно быстро. Блэр распорядился принести кофе и французские булочки.
— Папа… — Голос плохо слушался Люсинду. — Мне очень жаль… что так получилось… Я наговорила тебе тогда… Извини.
— Все позади, — бодро сказал отец, но его глаза странно заблестели. Увидев, что стол накрыт, он жестом пригласил гостей. — Ну, так что же произошло? — Мистер Блэр обвел обоих недоуменным взглядом. — Том, надеюсь, вы не огорчите меня тем, что дочь не справляется с работой?
Как будто после того тягостного разговора ничего не случилось! — подумала Люсинда. Ах если бы и остальные проблемы решались так же просто!
— Полагаю, Люси сама хотела сообщить вам новость, — спокойно ответил Томас.
Сидит, пьет кофе и, кажется, совсем не нервничает, негодовала девушка.
— Новость? Какую? — забеспокоился хозяин и повернулся к дочери.
Она попыталась улыбкой успокоить его.
— Ничего страшного, папа. Просто… ну, только… О-о-о, — схватив чашку, она отпила кофе, который показался ей отвратительным, и почувствовала, что мужчины смотрят на нее. — В общем, я хочу сказать, папа…
В отчаянии Люсинда взглянула на Райса, и тот спокойно произнес:
— Ваша дочь ушла с работы.
— Что?! — выдохнул Блэр.
— Папа! — Девушка как бы очутилась в открытом море без спасательного круга. — Я… Да, я уволилась.
— Почему? — недоуменно вскинул брови отец.
— Ах, почему? — Дочь бессмысленно тянула время. — Даже не знаю, как тебе объяснить, — продолжала Синди, видимо, надеясь, что Бог поможет, — я знаю, ты очень огорчишься, даже будешь шокирован… — стараясь не встречаться взглядом с отцом, она решительно заявила: — Я вела себя довольно глупо…
— Я так не считаю, — негромко проговорил Томас и положил руку на диван за ее спиной.
Отец не выглядел ни шокированным, ни огорченным. Его явно сбили с толку.
— Папа, я беременна, — выпалила дочь.
В наступившей тишине Люсинда украдкой посмотрела на отца. Он сидел с открытым ртом, что в другой ситуации выглядело бы очень смешно.
— Но прежде чем вы окажетесь в шоке, — заговорил спокойно Райс, как будто не видел в происходящем ничего особенного, — хочу сказать, что мы собираемся пожениться. — И, наклонившись, легко прикоснулся губами к щеке невесты. Та залилась краской.
— Я еще не… — начала она.
Однако Томас не дал ей договорить.
— Да, мы пока не назначили день, но бракосочетание не за горами. Правда, дорогая? — Он повернулся к Люсинде так, что она почувствовала теплое дыхание.
Отец медленно приходил в себя. Наконец вымолвил с недоумением:
— Люси? Беременна? Выходит замуж? Да что, черт побери, здесь происходит!
Синди что-то залепетала в свое оправдание, но прежде, чем ей удалось вымолвить нечто вразумительное, она услышала сдержанный голос Райса:
— Мы и сами немного удивлены неожиданным поворотом событий. Но мы очень рады. Правда, дорогая?
„Уловив предупреждение, Люсинда поняла, что события развиваются с сумасшедшей скоростью и выходят из-под контроля.
— Так, — только и нашелся мистер Блэр. — Я даже не знаю, что вам ответить. — Он выглядел ошеломленным. — Конечно, я очень удивлен. Очень неожиданно, не правда ли?
— Такие события иногда непредсказуемы. Ты согласна, Люси? — медленно проговорил Томас. Девушка посмотрела на него с изумлением.
— Знаешь, когда я увидел впервые твою мать, мы сразу поняли, что созданы друг для друга. Наверное, вы тоже? — спросил Блэр.
— Вы не ошиблись, — улыбнулся Томас, и Люсинда почувствовала, что у нее кружится голова.
— Ну, что ж, — сказал отец. — Люси, дорогая, видимо, уже немного поздно рассказывать про пчелок и птичек. Как гласит известная пословица, поздно закрывать ворота после того, как лошадь убежала. — Дочь видела, что он приходит в себя, и с ужасом осознавала: Томас прав — именно о таком зяте мечтал отец.
Однако Райс поставил девушку в неловкое положение: как же теперь сообщить отцу, что она не намерена выходить замуж?..
Отец непринужденно беседовал с Райсом, а у Синди гудела голова. Как только отец вышел, она повернулась к Томасу и сухо произнесла:
— Большое спасибо.
Подойдя к высоким дверям, ведущим в галерею, она стала смотреть на безукоризненно подстриженную лужайку перед домом. Два раза в неделю сюда приходил садовник, который ухаживал за деревьями и кустарниками. Отец рассказывал, что после свадьбы он сам любил копаться на участке, но после смерти матери разлюбил это занятие. Люсинде же никогда не приходилось выравнивать газоны, — Между прочим, я не утверждала, что хочу выйти за тебя замуж! — крикнула девушка. В ее глазах появились слезы.
— Почему? — Томас стоял, опираясь на каминную полку. Его губы были угрюмо сжаты. — Объясни почему?
— Ты не любишь меня, — сказала Синди с горечью. — Мы не любим друг друга! — Люсинда ощущала, как у нее внутри все сжимается от горя, но она продолжала смотреть Райсу в глаза. — Никто не обязан жениться ради ребенка.
Томас медленно подошел к девушке, его лицо выражало нескрываемое отвращение.
— По-твоему, малыш должен страдать из — за нашей ошибки? — Его голос звучал жестко.
— Нет. — Синди, чувствуя, что ее загоняют в угол, кипела от негодования. Выходит, она готова совершить безнравственный поступок… — Наши отношения закончатся тем, что ты возненавидишь меня за вынужденный брак, — продолжала она стоять на своем.
— Не пытайся анализировать мои поступки, — резко сказал Томас и схватил Люсинду за плечи. Казалось, он намеревался сломить ее сопротивление, но девушка не собиралась подчиняться.
Что же получается? — думала она в отчаянии. Выйти за Райса замуж, вместе с ним растить ребенка и до конца жизни скрывать свою любовь?
— Мы совершим ошибку, — прошептала Синди, — у нас нет ничего общего.
— Сейчас поздно каяться. — Голос Томаса звучал мягче, а руки сжимали плечи не так сильно. — Зато у тебя с Брюсом характеры сходные. Уж не разочарована ли ты тем, что у вас ничего не вышло?
— Брюс? — Девушка чуть не рассмеялась. — Я не такая дура!
Томас нахмурился.
— Продолжать выяснять отношения бессмысленно, — коротко сказал он. — Если, конечно, ты не собираешься рассказать отцу, что решила жить одна.
— Ты не должен торопить меня, — упрямилась Люсинда.
— Так вот почему ты огорчаешься? — холодно поинтересовался Райс. — Значит, я тебя поторопил?
— А кому понравится быть загнанным в угол?
— Увы, в жизни не всегда приходится делать то, что нравится, — произнес Томас жестко.
У Синди хлынули слезы, она беспомощно пожала плечами.
— Послушай, — сказал Райс, усаживая девушку на диван рядом с собой, — не пытайся постоянно искать в моих словах скрытый смысл. — Он нежно промокнул мокрые глаза носовым платком.
— Не могу, — голос Синди дрожал. Она забрала платок и стала сама вытирать заплаканное лицо. — Я знаю, как ты ко мне относишься, все время критикуешь. Понимаю, что нельзя выбирать только то, что нравится, и делать вид, что проблем не существует. Да, у меня пока еще мало опыта в решении многих жизненных вопросов, и тем не менее я не представляю себе нашу совместную жизнь.
— Понятно, — произнес Райс бесцветным голосом. Потом спросил: — Люси, а почему ты спала со мной?
— Потому что… — она замолчала, пытаясь найти слова, которые не выдали бы ее чувств, — ты привлекательный мужчина.
— Однако, если мысль о браке тебе действительно невыносима, я не буду тебя принуждать.
— Вот и хорошо, — сказала Люсинда, убеждая себя, что стало легче. Но на самом деле было далеко не так.
— Однако попытайся представить, как ты станешь существовать одна. Воспитывать ребенка, даже получая от отца необходимые средства, очень нелегко.
— Я знаю, — ответила она с вызовом.
— Рассматривай брак как деловое соглашение, — сказал Томас без всякого выражения. — Что произошло, то произошло, теперь следует учитывать интересы будущего ребенка.
— Как ты умудряешься оставаться спокойным в такую минуту? — не выдержала Люсинда.
— Потому что я не нахожу пользы в истериках, — резко ответил Райс. — Я — отец и не собираюсь уходить от ответственности.
Синди слушала его, но думала о другом: как воспитывать ребенка одной. Значит, по словам Томаса, брак — деловой контракт? Да, заблуждаться насчет его чувств не приходится, он прав — такой шаг делается не ради нее.
— Хорошо. — Измученная Люсинда признала свое поражение. — Я согласна выйти за тебя замуж.
— Тогда я займусь подготовкой к свадьбе. — В голосе Томаса не слышалось ни радости, ни облегчения.
— И пожалуйста, без излишней торжественности. Папа наверняка постарается организовать грандиозный прием, но я не хочу. Получится сплошной фарс. Мы просто зарегистрируем брак. И все. Даже белое платье не надену.
— Тебя никто и не просит. Мне безразлично, наряжайся хоть в ярко-красное.
— Ну и прекрасно! — произнесла девушка таким тоном, словно одержала победу.
Томас поднялся.
— Отвезти тебя домой? Она покачала головой.
— Нет, доберусь сама.
Райс помедлил, потом пожал плечами, сказав, что позвонит ей в понедельник.
— Пойду попрощаюсь с мистером Блэром. Полагаю, свадьба состоится к концу следующей недели. — Люсинда ахнула. — Потом ты переедешь ко мне, — продолжал он. — За сколько времени необходимо предупредить хозяина квартиры?
— За полмесяца. — Синди почувствовала, что события опять закрутились слишком быстро. — А зачем торопиться? — слабо запротестовала она.
— Иначе ты будешь постоянно менять решения, и в конце концов все останется на своих местах.
— Не обращайся со мной как с несовершеннолетней идиоткой! — взорвалась Люсинда, и Томас рассмеялся.
— А ты такая и есть. Пыталась стать взрослой рядом с мужчиной, к которому тебя потянуло. А ребенку трудно понять, что существуют причина и следствие.
И бросив на девушку странный взгляд, Райс ушел.
Синди легла на диван и с облегчением вздохнула. Ей хотелось плакать. Но зачем? И она старалась ни о чем не думать, а главное — отогнать мысль, которая вызывала невыносимую боль: с Томасом Райсом она создаст семью, вырастит ребенка; он даст все, кроме одного, чего она страстно желала, — любви.
Глава восьмая
Забавно, размышляла Люсинда, сны никогда не похожи на реальность. В детстве, мечтая о будущем, она представляла, как влюбится, выйдет замуж, создаст нормальную семью и жизнь станет удивительно счастливой.
А что получилось? Она влюбилась совсем в другого человека, у нее будет семья, но без взаимности. Смешно. Однако она испытывала глубокую тоску.
— Ты же сказала, что предохраняешься, — нарушил молчание Райс. На лице Люсинды появилось выражение вины и обиды.
— Я солгала, — призналась она, стиснув руки. — Я не предполагала, что такое случится. — Заметив недоверие в его глазах, девушка заговорила быстро и горячо: — Но я же не сплю со всеми подряд! Почему я должна предохраняться? На всякий случай? Я не ожидала, что могу забеременеть. Единственный раз в жизни я была с мужчиной — с тобой.
— Ну, раз это произошло, нужно решать, что делать, — настаивал Томас.
— Если ты рассчитываешь, что я намерена избавиться от ребенка, то глубоко ошибаешься! — разозлилась Синди.
— Не будь идиоткой! — резко прервал ее Райс. — Я не имею в виду такой выход.
— Тем более. Начинать обсуждение твоих отцовских прав несколько преждевременно. Может, подождем, пока ребенок родится?
Томас проигнорировал ее слова.
— Нравится тебе или нет, но я — отец ребенка, — спокойно заговорил он, — и единственное, что полагается сделать в подобной ситуации, — скрепить наши отношения законным браком.
— Нет! — отрезала Люсинда.
— Почему?
— Мы не любим друг друга… — начала она, но Томас резко прервал ее:
— Перестань жить в выдуманном мире, Люси! Завтра утром мы сообщим о нашем решении твоему отцу.
— Ни в коем случае!
Неужели Райс действительно думает, что она согласится выйти замуж, зная, что он женится только ради ребенка?
— Скоропалительные браки обречены на развод, — объявила девушка.
Томас невесело рассмеялся.
— Откуда такая статистика?
— Факт общеизвестный. — И Синди продолжала настойчиво: — Я прекрасно справлюсь сама. Я не нуждаюсь в твоей финансовой помощи. Вернусь домой и…
Томас не дал ей договорить.
— Я не позволю возвращаться к отцу и брать у него деньги на воспитание моего ребенка.
— Не смей мне указывать, что делать! — закричала Синди.
Они со злостью уставились друг на друга. Потом гость поднялся:
— Я хочу выпить кофе. А ты?
Она отрицательно покачала головой.
— Тогда стакан соку? — предложил Райс. Люсинда кивнула, надеясь, что, пока он будет на кухне, она хоть немного придет в себя. Подав девушке апельсиновый сок, Томас спросил:
— Тебе получше?
И хотя она не почувствовала себя легче, Райс явно успокоился, с его лица исчезло ожесточение.
— Мы можем беседовать без истерики? — спокойно спросил Томас. , Синди вспыхнула от обиды, но промолчала.
— Итак, ты не желаешь, чтобы я давал деньги на ребенка, но проблемы-то остаются. Ну, например, как отнесется отец к твоему положению?
— В восторг он, конечно, не придет, — задумчиво протянула она, потягивая сок, — Новость явно его потрясет и разочарует.
Пожалуй, даже мягко сказано, подумала про себя Люсинда. Мистер Блэр всегда стремился наставить дочь на путь истинный. Сам он очень много работал и, несмотря на занятость, интересовался ее школьными делами и чем мог помогал. Естественно, отец переживал, когда, закончив курсы секретарей, Люсинда стала проводить время в компании молодых богатых бездельников. И размолвку с серьезным человеком, каким в его глазах являлся Райс, безусловно воспримет болезненно.
— Он разочаруется еще больше, узнав, что ты отказываешься выйти за меня замуж, — мягко проговорил Томас. У Синди от возмущения заблестели глаза. — Он меня поймет, — добавил Райс.
— Ты уверен? Отец предпочитает, чтобы я вышла замуж по любви.
Томас сжал губы.
— Значит, мне придется убеждать его в том, что я тебя сильно люблю, да? — Девушка отчаянно посмотрела на него. — В жизни есть вещи похуже, чем вступление в брак ради ребенка, — жестко произнес он. Люсинда слушала нахмурившись. — Порой браки по любви распадаются через две недели. Мы же, по крайней мере, знакомы не первый день.
— Больше по разговорам, — сказала Синди с горькой иронией. — К тому же папа не поверит в мою сказочку о любви.
— Поверит. Люди охотно принимают за чистую монету то, что им кажется правдой. А я, в конце концов, не страшнее эпидемии чумы.
— Скромная оценка, — ехидно заметила Люсинда.
Райс рассмеялся, причем гораздо веселее.
Хотя девушке очень не хотелось признаваться самой себе, но Томас прав: они действительно знают друг друга, и весьма неплохо. Разве не поэтому она влюбилась в босса? Под внешней жесткостью, властностью и немногословием скрывались острый ум, порядочность, мужское обаяние.
А изучил ли ее Райс? По мнению Люсинды, он видел в ней беззаботную молоденькую ветреницу, у которой не возникает никаких проблем в жизни. К тому же девушка помнила, что с самого начала боссу не понравилась. Или теперь он изменил мнение и считает ее физически привлекательной? Но суть дела не менялась: Синди не принадлежит к типу женщин, которых он предпочитает. И если бы она не забеременела, Томасу даже не пришло бы в голову сделать ей предложение. Возможно, их интимная связь продолжилась, но лишь на какое-то время.
— Твой отец предпочтет, чтобы о тебе заботились, — утверждал Томас, — чем постоянно беспокоиться о матери-одиночке, еще несозревшей для воспитания ребенка. Да ты сама еще ребенок, Люси!
— Ты опять о своем. Большое спасибо, — пробормотала Синди.
— Подумай над моим предложением. — Райс стал собираться. — Я зайду завтра утром…
После ухода Томаса Люсинда уставилась невидящими глазами в стену. Она не считала себя инфантильной, но, видимо, Томас считал, что она ведет себя с ним весьма импульсивно и реагирует на серьезную ситуацию с детской наивностью. А отца огорчит ее решение не выходить замуж за босса. Дочь всегда была окружена горячей любовью и заботой, хотя и росла без матери.
А сможет ли отец жить под одной крышей с малышом? — думала Синди. Блэр — отнюдь не старый человек, но бессонные ночи сведут с ума кого угодно. А ведь отец, Люсинда не сомневалась, взвалит все на себя, и не из чувства долга, а из любви к ней и ребенку.
Когда утром появился Томас, Синди и выглядела и чувствовала себя смертельно усталой.
— Ты хоть немного поспала? — тут же спросил он.
— Почти нет. А ты ожидал, что я засну как мертвая? — отрезала девушка. — Я размышляла, что предпринять.
— Ты завтракала? — спросил Райс, меняя тему. Она покачала головой. — Другими словами, ты полностью игнорируешь советы врача — ни сна, ни питания.
Была суббота. Босс прекрасно выглядел в джинсах и кремовой майке. Люсинда быстро отвела взгляд, чтобы Томас не заметил выражения ее лица — оно бы не обмануло проницательного Райса.
— Пошли, — взяв девушку за руку, Томас потащил ее в гостиную.
Как упрямого ребенка, отметила она про себя. Любопытно, с Реджиной он так же обращался? Вряд ли.
— Приготовлю тебе поесть, — Томас усадил Синди за стол. Она не сопротивлялась, ощущая тошноту и слабость.
Прошла целая вечность, прежде чем он появился с яичницей и тостами. Он молча наблюдал, как Люсинда ест, желая, видимо, убедиться, что она не выбросит тарелку в кадку с фикусом, что стояла за креслом.
— Спасибо, — сказала девушка насытившись. — Очень вкусно.
Она отправилась на кухню и тут же вернулась, недоуменно глядя на Томаса:
— Сколько же кастрюль тебе понадобилось, чтобы приготовить завтрак?
— Я же говорил, что умею готовить, — пробормотал Райс, — но не утверждал, что отменный повар. — Он взял из ее рук тарелку и, подставив под струю, начал мыть, разбрызгивая воду. Затем в мойку последовала остальная посуда. Люсинда, схватив полотенце, стала быстро вытирать ее.
— А теперь, — сказал Томас, — одевайся, пора нанести визит твоему отцу.
— Его нет дома, — возразила девушка.
— Ты не права. Я предупредил его по телефону, что мы заедем к нему. Он беспокоится, что от тебя нет вестей. А я его обрадовал, сказав, что сегодня вы увидитесь.
— Что? — Синди в ужасе уставилась на Райса. — Как ты посмел?
— Рано или поздно тебе пришлось бы сообщить отцу о беременности, — сказал он тем ровным тоном, который она слишком хорошо изучила: спорить с ним совершенно бесполезно.
— Конечно, я согласна с тобой. Только не надо меня подталкивать.
— Нет, надо, — мягко возразил Томас. — Сначала для того, чтобы ты искала работу, а теперь — к откровенному разговору с отцом. Иначе дотянешь до последнего момента. Вспомни, как ты набросилась на него из-за какой-то ерунды, а теперь у тебя не хватает смелости сообщить важную новость. Смертельные обиды в семьях с этого и начинаются.
Люсинда стиснула зубы. Опять Томас прав, а от этого она еще больше рассердилась. Ну почему жизнь стала такой сложной? Девушка с удовольствием обвинила бы Райса, но он ни при чем. Или такова ее судьба?..
Возможно, отец постоянно защищал дочь от реальных трудностей. Ей и в самом деле не приходилось сталкиваться с серьезными проблемами, а потому ей вряд ли удастся самостоятельно выпутаться из сложной ситуации. Но Томас тем не менее не имеет права помыкать бывшей подчиненной.
— Видишь ли, я пока не приняла окончательного решения относительно того… ну, что мы обсуждали. Вернее, о чем говорил ты, — объявила Райсу Люсинда, когда они уже сидели в машине. — Поэтому я не понимаю, почему ты направляешься со мной к папе.
Томас на секунду оторвал глаза от дороги и посмотрел на Синди взглядом, выражающим непреклонность.
— Я не уверен, что ты расскажешь ему, — сказал он откровенно.
— Перестань вмешиваться в мою жизнь, — потребовала Люсинда.
— Ты сама открыла дверь, — напомнил ей Райс.
— Хочешь сказать, что я сама во всем виновата? — В голосе звучали слезы. — Типичное мужское заявление.
— Не говори глупостей. — Томас протянул ей носовой платок.
— Мне было бы проще объясниться с отцом самой, — упрямилась Синди, — дело-то очень личное.
— Но касается нас обоих, — мрачно отозвался Томас.
Машина въехала во двор. Босс вышел, постоял, засунув руки в карманы. Пронизывающий ветер трепал черные волосы, он чем-то напоминает пирата, показалось вдруг Люсинде.
Отец ждал гостей в просторной комнате, греясь у камина. Прислуга бросала любопытные взгляды на незнакомого мужчину.
— Здравствуй, дорогая, — произнес отец как-то неуверенно. — Очень рад снова видеть тебя.
Дочь принужденно улыбалась, страшно нервничая, чувствуя, что совершенно не готова к предстоящему разговору.
— Как расценивать ваш неожиданный приезд? — обратился мистер Блэр к Райсу. — т — Присаживайтесь. Чай или кофе?
И, не дожидаясь ответа, он, подойдя к двери, позвал прислугу, которая, очевидно, находилась поблизости, потому что появилась подозрительно быстро. Блэр распорядился принести кофе и французские булочки.
— Папа… — Голос плохо слушался Люсинду. — Мне очень жаль… что так получилось… Я наговорила тебе тогда… Извини.
— Все позади, — бодро сказал отец, но его глаза странно заблестели. Увидев, что стол накрыт, он жестом пригласил гостей. — Ну, так что же произошло? — Мистер Блэр обвел обоих недоуменным взглядом. — Том, надеюсь, вы не огорчите меня тем, что дочь не справляется с работой?
Как будто после того тягостного разговора ничего не случилось! — подумала Люсинда. Ах если бы и остальные проблемы решались так же просто!
— Полагаю, Люси сама хотела сообщить вам новость, — спокойно ответил Томас.
Сидит, пьет кофе и, кажется, совсем не нервничает, негодовала девушка.
— Новость? Какую? — забеспокоился хозяин и повернулся к дочери.
Она попыталась улыбкой успокоить его.
— Ничего страшного, папа. Просто… ну, только… О-о-о, — схватив чашку, она отпила кофе, который показался ей отвратительным, и почувствовала, что мужчины смотрят на нее. — В общем, я хочу сказать, папа…
В отчаянии Люсинда взглянула на Райса, и тот спокойно произнес:
— Ваша дочь ушла с работы.
— Что?! — выдохнул Блэр.
— Папа! — Девушка как бы очутилась в открытом море без спасательного круга. — Я… Да, я уволилась.
— Почему? — недоуменно вскинул брови отец.
— Ах, почему? — Дочь бессмысленно тянула время. — Даже не знаю, как тебе объяснить, — продолжала Синди, видимо, надеясь, что Бог поможет, — я знаю, ты очень огорчишься, даже будешь шокирован… — стараясь не встречаться взглядом с отцом, она решительно заявила: — Я вела себя довольно глупо…
— Я так не считаю, — негромко проговорил Томас и положил руку на диван за ее спиной.
Отец не выглядел ни шокированным, ни огорченным. Его явно сбили с толку.
— Папа, я беременна, — выпалила дочь.
В наступившей тишине Люсинда украдкой посмотрела на отца. Он сидел с открытым ртом, что в другой ситуации выглядело бы очень смешно.
— Но прежде чем вы окажетесь в шоке, — заговорил спокойно Райс, как будто не видел в происходящем ничего особенного, — хочу сказать, что мы собираемся пожениться. — И, наклонившись, легко прикоснулся губами к щеке невесты. Та залилась краской.
— Я еще не… — начала она.
Однако Томас не дал ей договорить.
— Да, мы пока не назначили день, но бракосочетание не за горами. Правда, дорогая? — Он повернулся к Люсинде так, что она почувствовала теплое дыхание.
Отец медленно приходил в себя. Наконец вымолвил с недоумением:
— Люси? Беременна? Выходит замуж? Да что, черт побери, здесь происходит!
Синди что-то залепетала в свое оправдание, но прежде, чем ей удалось вымолвить нечто вразумительное, она услышала сдержанный голос Райса:
— Мы и сами немного удивлены неожиданным поворотом событий. Но мы очень рады. Правда, дорогая?
„Уловив предупреждение, Люсинда поняла, что события развиваются с сумасшедшей скоростью и выходят из-под контроля.
— Так, — только и нашелся мистер Блэр. — Я даже не знаю, что вам ответить. — Он выглядел ошеломленным. — Конечно, я очень удивлен. Очень неожиданно, не правда ли?
— Такие события иногда непредсказуемы. Ты согласна, Люси? — медленно проговорил Томас. Девушка посмотрела на него с изумлением.
— Знаешь, когда я увидел впервые твою мать, мы сразу поняли, что созданы друг для друга. Наверное, вы тоже? — спросил Блэр.
— Вы не ошиблись, — улыбнулся Томас, и Люсинда почувствовала, что у нее кружится голова.
— Ну, что ж, — сказал отец. — Люси, дорогая, видимо, уже немного поздно рассказывать про пчелок и птичек. Как гласит известная пословица, поздно закрывать ворота после того, как лошадь убежала. — Дочь видела, что он приходит в себя, и с ужасом осознавала: Томас прав — именно о таком зяте мечтал отец.
Однако Райс поставил девушку в неловкое положение: как же теперь сообщить отцу, что она не намерена выходить замуж?..
Отец непринужденно беседовал с Райсом, а у Синди гудела голова. Как только отец вышел, она повернулась к Томасу и сухо произнесла:
— Большое спасибо.
Подойдя к высоким дверям, ведущим в галерею, она стала смотреть на безукоризненно подстриженную лужайку перед домом. Два раза в неделю сюда приходил садовник, который ухаживал за деревьями и кустарниками. Отец рассказывал, что после свадьбы он сам любил копаться на участке, но после смерти матери разлюбил это занятие. Люсинде же никогда не приходилось выравнивать газоны, — Между прочим, я не утверждала, что хочу выйти за тебя замуж! — крикнула девушка. В ее глазах появились слезы.
— Почему? — Томас стоял, опираясь на каминную полку. Его губы были угрюмо сжаты. — Объясни почему?
— Ты не любишь меня, — сказала Синди с горечью. — Мы не любим друг друга! — Люсинда ощущала, как у нее внутри все сжимается от горя, но она продолжала смотреть Райсу в глаза. — Никто не обязан жениться ради ребенка.
Томас медленно подошел к девушке, его лицо выражало нескрываемое отвращение.
— По-твоему, малыш должен страдать из — за нашей ошибки? — Его голос звучал жестко.
— Нет. — Синди, чувствуя, что ее загоняют в угол, кипела от негодования. Выходит, она готова совершить безнравственный поступок… — Наши отношения закончатся тем, что ты возненавидишь меня за вынужденный брак, — продолжала она стоять на своем.
— Не пытайся анализировать мои поступки, — резко сказал Томас и схватил Люсинду за плечи. Казалось, он намеревался сломить ее сопротивление, но девушка не собиралась подчиняться.
Что же получается? — думала она в отчаянии. Выйти за Райса замуж, вместе с ним растить ребенка и до конца жизни скрывать свою любовь?
— Мы совершим ошибку, — прошептала Синди, — у нас нет ничего общего.
— Сейчас поздно каяться. — Голос Томаса звучал мягче, а руки сжимали плечи не так сильно. — Зато у тебя с Брюсом характеры сходные. Уж не разочарована ли ты тем, что у вас ничего не вышло?
— Брюс? — Девушка чуть не рассмеялась. — Я не такая дура!
Томас нахмурился.
— Продолжать выяснять отношения бессмысленно, — коротко сказал он. — Если, конечно, ты не собираешься рассказать отцу, что решила жить одна.
— Ты не должен торопить меня, — упрямилась Люсинда.
— Так вот почему ты огорчаешься? — холодно поинтересовался Райс. — Значит, я тебя поторопил?
— А кому понравится быть загнанным в угол?
— Увы, в жизни не всегда приходится делать то, что нравится, — произнес Томас жестко.
У Синди хлынули слезы, она беспомощно пожала плечами.
— Послушай, — сказал Райс, усаживая девушку на диван рядом с собой, — не пытайся постоянно искать в моих словах скрытый смысл. — Он нежно промокнул мокрые глаза носовым платком.
— Не могу, — голос Синди дрожал. Она забрала платок и стала сама вытирать заплаканное лицо. — Я знаю, как ты ко мне относишься, все время критикуешь. Понимаю, что нельзя выбирать только то, что нравится, и делать вид, что проблем не существует. Да, у меня пока еще мало опыта в решении многих жизненных вопросов, и тем не менее я не представляю себе нашу совместную жизнь.
— Понятно, — произнес Райс бесцветным голосом. Потом спросил: — Люси, а почему ты спала со мной?
— Потому что… — она замолчала, пытаясь найти слова, которые не выдали бы ее чувств, — ты привлекательный мужчина.
— Однако, если мысль о браке тебе действительно невыносима, я не буду тебя принуждать.
— Вот и хорошо, — сказала Люсинда, убеждая себя, что стало легче. Но на самом деле было далеко не так.
— Однако попытайся представить, как ты станешь существовать одна. Воспитывать ребенка, даже получая от отца необходимые средства, очень нелегко.
— Я знаю, — ответила она с вызовом.
— Рассматривай брак как деловое соглашение, — сказал Томас без всякого выражения. — Что произошло, то произошло, теперь следует учитывать интересы будущего ребенка.
— Как ты умудряешься оставаться спокойным в такую минуту? — не выдержала Люсинда.
— Потому что я не нахожу пользы в истериках, — резко ответил Райс. — Я — отец и не собираюсь уходить от ответственности.
Синди слушала его, но думала о другом: как воспитывать ребенка одной. Значит, по словам Томаса, брак — деловой контракт? Да, заблуждаться насчет его чувств не приходится, он прав — такой шаг делается не ради нее.
— Хорошо. — Измученная Люсинда признала свое поражение. — Я согласна выйти за тебя замуж.
— Тогда я займусь подготовкой к свадьбе. — В голосе Томаса не слышалось ни радости, ни облегчения.
— И пожалуйста, без излишней торжественности. Папа наверняка постарается организовать грандиозный прием, но я не хочу. Получится сплошной фарс. Мы просто зарегистрируем брак. И все. Даже белое платье не надену.
— Тебя никто и не просит. Мне безразлично, наряжайся хоть в ярко-красное.
— Ну и прекрасно! — произнесла девушка таким тоном, словно одержала победу.
Томас поднялся.
— Отвезти тебя домой? Она покачала головой.
— Нет, доберусь сама.
Райс помедлил, потом пожал плечами, сказав, что позвонит ей в понедельник.
— Пойду попрощаюсь с мистером Блэром. Полагаю, свадьба состоится к концу следующей недели. — Люсинда ахнула. — Потом ты переедешь ко мне, — продолжал он. — За сколько времени необходимо предупредить хозяина квартиры?
— За полмесяца. — Синди почувствовала, что события опять закрутились слишком быстро. — А зачем торопиться? — слабо запротестовала она.
— Иначе ты будешь постоянно менять решения, и в конце концов все останется на своих местах.
— Не обращайся со мной как с несовершеннолетней идиоткой! — взорвалась Люсинда, и Томас рассмеялся.
— А ты такая и есть. Пыталась стать взрослой рядом с мужчиной, к которому тебя потянуло. А ребенку трудно понять, что существуют причина и следствие.
И бросив на девушку странный взгляд, Райс ушел.
Синди легла на диван и с облегчением вздохнула. Ей хотелось плакать. Но зачем? И она старалась ни о чем не думать, а главное — отогнать мысль, которая вызывала невыносимую боль: с Томасом Райсом она создаст семью, вырастит ребенка; он даст все, кроме одного, чего она страстно желала, — любви.
Глава восьмая
У Люсинды не оставалось времени для раздумий, правильно она поступает, выходя замуж, или нет. Вечером в понедельник пришел Томас и объявил, что они отправляются ужинать.
— Зачем? — спросила девушка.
Райс в прекрасно сшитом строгом костюме выглядел неотразимо.
— Чтобы поесть, разумеется, — сухо заметил он. — Зачем же еще ходят в ресторан? А заодно кое-что обсудим…
И вот они в уютном французском ресторанчике.
— Ты виделась с отцом? — спросил Томас, потягивая белое вино. Перед Люсиндой стоял осточертевший апельсиновый сок. Она кивнула.
— Да, мы много говорили о предстоящей свадьбе. — Она пристально рассматривала бокал. — Я провела у отца вчера целый вечер. Он, конечно, не в восторге от нашего плана с обычной регистрацией, но почти не возражал и вообще был очень мил.
— Он любит тебя, — с нежностью произнес Томас. — Ты довела себя до нервного срыва, пытаясь представить его реакцию. А ведь когда любят, многое прощают.
О любви, в широком смысле, говорить Синди не хотелось. Зачем напоминать о том, что не сбудется?
Она поспешно отвела глаза от пронизывающего взгляда Томаса и сказала:
— И все же я не уверена, что мы не совершаем ошибку.
Официант принес рыбные блюда с большим количеством соуса. Она задумчиво рассматривала овощи, красиво уложенные на тарелке, почти не думая о Томасе.
— Давай-ка поешь, — предложил Райс, наблюдая, как Люсинда без энтузиазма ковыряет вилкой. Она метнула на него сердитый взгляд. Райс тихонько рассмеялся.
— Надеюсь, ты не собираешься командовать мной, когда мы поженимся? — пробормотала Синди, и Томас снова засмеялся.
— Для этого нужно быть очень смелым человеком.
— Как тебя понимать?
— У тебя жало змеи, — усмехнулся Райс.
— Не уверена, что слова эти выглядят комплиментом, — нахмурилась Люсинда, но на Томаса не рассердилась, хотя и следовало бы. Может, потому, что он говорил ласково?
И неожиданно девушка почувствовала себя счастливой.
— Я закончил приготовления к свадьбе, — заметил Томас как бы между прочим, когда она отставила тарелку. — Бракосочетание состоится послезавтра.
— Послезавтра? — охнула Люсинда. Райс прищурился.
— Никаких возражений. Можешь пригласить друзей. По мне, чем меньше, тем лучше. Теперь поговорим о медовом месяце.
— Медовом месяце? — У нее от ужаса расширились глаза.
.Он предназначается для влюбленных, думала девушка с отчаянием, а не для тех, кто женится из-за неудачного стечения обстоятельств.
— Обойдемся, — поспешно проговорила Синди. — Разве нельзя закончить с формальностями побыстрее и продолжать жить нормально?
— Ты хочешь сказать, что не произошло ничего особенного? — Ее удивил гнев, который отчетливо слышался в голосе Райса. — Полагаю, мечтаешь забыть о небольшом приключении? Еще бы! Не очень приятно сознавать, что ты оказалась в постели с мужчиной по исключительно физиологическим причинам. И столь естественное обстоятельство привело к неожиданным событиям. И тем не менее свадебное путешествие состоится. А иначе, что подумает твой отец? Мистер Блэр придерживается традиций. Он, вероятно, и без того потрясен твоим поведением.
— Итак, во время медового месяца мы продолжим маскарад, изображая счастливую пару.
— Перестань спорить! — взорвался Томас. — Тебе не мешает немного отдохнуть.
— Я бы предпочла…
— Ты уже объясняла, — резко прервал он, не обращая внимания на официанта, застывшего на почтительном расстоянии. Когда тот отошел от столика, Райс наклонился к девушке: — Давай отправимся в Испанию или в Грецию. Что ты предпочитаешь?
— Канарские острова, наверное, — откликнулась Люсинда неохотно. Райс холодно посмотрел на нее.
— Думаю, ни одну из женщин не пришлось бы уговаривать отправиться в экзотическое путешествие.
— А я не из их числа! — отрезала Синди.
— Определенно, нет, — ответил Томас. Не скрывается ли в замечании очередная колкость? — подумала она, но решила не выяснять. Нужно научиться вести себя с Райсом прилично и не искать в каждом слове и жесте скрытый смысл.
— Зачем? — спросила девушка.
Райс в прекрасно сшитом строгом костюме выглядел неотразимо.
— Чтобы поесть, разумеется, — сухо заметил он. — Зачем же еще ходят в ресторан? А заодно кое-что обсудим…
И вот они в уютном французском ресторанчике.
— Ты виделась с отцом? — спросил Томас, потягивая белое вино. Перед Люсиндой стоял осточертевший апельсиновый сок. Она кивнула.
— Да, мы много говорили о предстоящей свадьбе. — Она пристально рассматривала бокал. — Я провела у отца вчера целый вечер. Он, конечно, не в восторге от нашего плана с обычной регистрацией, но почти не возражал и вообще был очень мил.
— Он любит тебя, — с нежностью произнес Томас. — Ты довела себя до нервного срыва, пытаясь представить его реакцию. А ведь когда любят, многое прощают.
О любви, в широком смысле, говорить Синди не хотелось. Зачем напоминать о том, что не сбудется?
Она поспешно отвела глаза от пронизывающего взгляда Томаса и сказала:
— И все же я не уверена, что мы не совершаем ошибку.
Официант принес рыбные блюда с большим количеством соуса. Она задумчиво рассматривала овощи, красиво уложенные на тарелке, почти не думая о Томасе.
— Давай-ка поешь, — предложил Райс, наблюдая, как Люсинда без энтузиазма ковыряет вилкой. Она метнула на него сердитый взгляд. Райс тихонько рассмеялся.
— Надеюсь, ты не собираешься командовать мной, когда мы поженимся? — пробормотала Синди, и Томас снова засмеялся.
— Для этого нужно быть очень смелым человеком.
— Как тебя понимать?
— У тебя жало змеи, — усмехнулся Райс.
— Не уверена, что слова эти выглядят комплиментом, — нахмурилась Люсинда, но на Томаса не рассердилась, хотя и следовало бы. Может, потому, что он говорил ласково?
И неожиданно девушка почувствовала себя счастливой.
— Я закончил приготовления к свадьбе, — заметил Томас как бы между прочим, когда она отставила тарелку. — Бракосочетание состоится послезавтра.
— Послезавтра? — охнула Люсинда. Райс прищурился.
— Никаких возражений. Можешь пригласить друзей. По мне, чем меньше, тем лучше. Теперь поговорим о медовом месяце.
— Медовом месяце? — У нее от ужаса расширились глаза.
.Он предназначается для влюбленных, думала девушка с отчаянием, а не для тех, кто женится из-за неудачного стечения обстоятельств.
— Обойдемся, — поспешно проговорила Синди. — Разве нельзя закончить с формальностями побыстрее и продолжать жить нормально?
— Ты хочешь сказать, что не произошло ничего особенного? — Ее удивил гнев, который отчетливо слышался в голосе Райса. — Полагаю, мечтаешь забыть о небольшом приключении? Еще бы! Не очень приятно сознавать, что ты оказалась в постели с мужчиной по исключительно физиологическим причинам. И столь естественное обстоятельство привело к неожиданным событиям. И тем не менее свадебное путешествие состоится. А иначе, что подумает твой отец? Мистер Блэр придерживается традиций. Он, вероятно, и без того потрясен твоим поведением.
— Итак, во время медового месяца мы продолжим маскарад, изображая счастливую пару.
— Перестань спорить! — взорвался Томас. — Тебе не мешает немного отдохнуть.
— Я бы предпочла…
— Ты уже объясняла, — резко прервал он, не обращая внимания на официанта, застывшего на почтительном расстоянии. Когда тот отошел от столика, Райс наклонился к девушке: — Давай отправимся в Испанию или в Грецию. Что ты предпочитаешь?
— Канарские острова, наверное, — откликнулась Люсинда неохотно. Райс холодно посмотрел на нее.
— Думаю, ни одну из женщин не пришлось бы уговаривать отправиться в экзотическое путешествие.
— А я не из их числа! — отрезала Синди.
— Определенно, нет, — ответил Томас. Не скрывается ли в замечании очередная колкость? — подумала она, но решила не выяснять. Нужно научиться вести себя с Райсом прилично и не искать в каждом слове и жесте скрытый смысл.