– Баркулаб фон Гарт? – перебил доктор.
– Да, Баркулаб фон Гарт, – еще раз повторила Тина. – И где-то высоко над склонившейся и замершей в неподвижности маской появились четыре странных лица, отдаленно напоминающие мордочки черепашек…
– Тина, прекрати, – перебила ее мать. – Тебе надо сейчас же принять таблетки и уснуть хотя бы на полчаса.
– Я вас прошу не мешать нам работать, – сурово сказал доктор Круз.
– Работать? – удивилась мать Тины.
– Да, работать, – ответил доктор Круз. – И если вы не перестанете это делать, то весь остаток своей жизни Тине придется провести в психиатрической больнице. А это, как. вы понимаете, не очень хорошо. Поэтому я прошу вас вместе с молодым человеком удалиться за дверь.
Мать хотела еще что-то сказать, но Джерри взял ее под локоть и вывел в коридор.
– Так что ты увидела в тот самый момент, когда убийца-утопленник занес над тобой руку? – продолжил свои расспросы доктор Круз.
– Я увидела четыре странных лица, отдаленно напоминающие черепашьи мордочки. Их окружал мягкий свет, идущий откуда-то из-за их спин. Он был прекрасен, такой нежный, такой лучезарный, но он не ослеплял меня. Они спросили как меня звать. Я ответила: «Тина». Тогда они еще раз сказали: «Иди домой, Тина». И ничего не бойся. Мы поможем тебе». После этого я открыла глаза и огляделась вокруг. Над озером стояла удивительная тишина, будто здесь вообще не было ни одной живой души. Повернувшись к лесу, я увидела, как ко мне приближается Джерри. Вот, пожалуй, и все.
– Хорошо, Тина, – сказал доктор Круз. – А сейчас иди к себе и постарайся уснуть.
– Нет, нет! – вскричала Тина. – Я чувствую, что случится нечто ужасное.
– Ужасное? – удивился доктор Круз.
– Да, ужасное, – повторила Тина. – Вы ведь сами говорили, что у меня необыкновенные способности и что я могу предвидеть будущее.
– И что же ты видишь? – поинтересовался доктор Круз.
– О, это ужасно, – воскликнула Тина. – Я вижу много крови.
– Много крови?
– Да, много крови, пролитой здесь у Лебяжьего озера. Необходимо бежать и предупредить всех, кто живет поблизости.
– Этого не стоит делать, Тина, – ответил доктор Круз.
– Почему? – удивилась Тина.
– Если все, что ты говорила здесь, реально и не является галлюцинацией, то остановить убийцу уже невозможно.
– Невозможно? – ужаснулась Тина.
– Да, невозможно, – ответил Круз. – Он уничтожит сначала всех обитателей, живущих в окрестностях озера, а затем вместе со своими товарищами, такими же убийцами, как и он сам уничтожит все человечество.
– Человечество? – поразилась Тина.
– Да, человечество, – отвечал доктор Круз. – С помощью магии и такого, как у тебя, Тина, дара, из-под земли, воды и огня восстанут тысячи и тысячи убийц, подобных Баркулабу фон Гарту. Они неуязвимы и будут сеять смерть, смерть и еще раз смерть по всей земле.
– Вы – сумасшедший, – тихо сказала Тина.
– Возможно. Но мы должны довести до конца наш эксперимент, – ответил доктор Круз и вышел из комнаты.
ДНЕВНИКИ ДОКТОРА КРУЗА
КРОВАВАЯ ПИРУШКА
– Да, Баркулаб фон Гарт, – еще раз повторила Тина. – И где-то высоко над склонившейся и замершей в неподвижности маской появились четыре странных лица, отдаленно напоминающие мордочки черепашек…
– Тина, прекрати, – перебила ее мать. – Тебе надо сейчас же принять таблетки и уснуть хотя бы на полчаса.
– Я вас прошу не мешать нам работать, – сурово сказал доктор Круз.
– Работать? – удивилась мать Тины.
– Да, работать, – ответил доктор Круз. – И если вы не перестанете это делать, то весь остаток своей жизни Тине придется провести в психиатрической больнице. А это, как. вы понимаете, не очень хорошо. Поэтому я прошу вас вместе с молодым человеком удалиться за дверь.
Мать хотела еще что-то сказать, но Джерри взял ее под локоть и вывел в коридор.
– Так что ты увидела в тот самый момент, когда убийца-утопленник занес над тобой руку? – продолжил свои расспросы доктор Круз.
– Я увидела четыре странных лица, отдаленно напоминающие черепашьи мордочки. Их окружал мягкий свет, идущий откуда-то из-за их спин. Он был прекрасен, такой нежный, такой лучезарный, но он не ослеплял меня. Они спросили как меня звать. Я ответила: «Тина». Тогда они еще раз сказали: «Иди домой, Тина». И ничего не бойся. Мы поможем тебе». После этого я открыла глаза и огляделась вокруг. Над озером стояла удивительная тишина, будто здесь вообще не было ни одной живой души. Повернувшись к лесу, я увидела, как ко мне приближается Джерри. Вот, пожалуй, и все.
– Хорошо, Тина, – сказал доктор Круз. – А сейчас иди к себе и постарайся уснуть.
– Нет, нет! – вскричала Тина. – Я чувствую, что случится нечто ужасное.
– Ужасное? – удивился доктор Круз.
– Да, ужасное, – повторила Тина. – Вы ведь сами говорили, что у меня необыкновенные способности и что я могу предвидеть будущее.
– И что же ты видишь? – поинтересовался доктор Круз.
– О, это ужасно, – воскликнула Тина. – Я вижу много крови.
– Много крови?
– Да, много крови, пролитой здесь у Лебяжьего озера. Необходимо бежать и предупредить всех, кто живет поблизости.
– Этого не стоит делать, Тина, – ответил доктор Круз.
– Почему? – удивилась Тина.
– Если все, что ты говорила здесь, реально и не является галлюцинацией, то остановить убийцу уже невозможно.
– Невозможно? – ужаснулась Тина.
– Да, невозможно, – ответил Круз. – Он уничтожит сначала всех обитателей, живущих в окрестностях озера, а затем вместе со своими товарищами, такими же убийцами, как и он сам уничтожит все человечество.
– Человечество? – поразилась Тина.
– Да, человечество, – отвечал доктор Круз. – С помощью магии и такого, как у тебя, Тина, дара, из-под земли, воды и огня восстанут тысячи и тысячи убийц, подобных Баркулабу фон Гарту. Они неуязвимы и будут сеять смерть, смерть и еще раз смерть по всей земле.
– Вы – сумасшедший, – тихо сказала Тина.
– Возможно. Но мы должны довести до конца наш эксперимент, – ответил доктор Круз и вышел из комнаты.
ДНЕВНИКИ ДОКТОРА КРУЗА
Первое серьезное изучение смерти было предпринято доктором Крузом после мистического переживания во время совершенного им в юности бессознательного убийства своего товарища, Джона Смитли. Мистическое переживание во время падения с высоты Джона Смитли пробудило в докторе Крузе интерес к субъективному опыту, связанному с жизненно опасными ситуациями и с умиранием. Не отдавая себе отчета в этой подсознательной силе притяжения, доктор Круз посвятил свои занятия изучению и наблюдению свидетельств людей, переживших серьезные несчастные случаи: раненых солдат, каменщиков и кровельщиков, срывавшихся с большой высоты, а также людей, попадавших в стихийные бедствия в горах, железнодорожные катастрофы, тонувших рыбаков.
Впервые доктор Круз сделал заключение о том, что субъективный опыт близости смерти удивительно сходен в 95 % случаев, независимо от сопутствующих обстоятельств. Умственная деятельность сначала резко ускоряется и обостряется. Восприятие событий и предвидение исхода обычно бывают вполне отчетливыми. Время необыкновенно растягиваегся, а люди действуют с быстротой молнии и в полном соответствии с реальными обстоятельствами. Как правило, за этой стадией следует внезапный обзор жизни.
По Крузу, происшествия, при которых человек внезапно оказывается перед лицом смерти, гораздо более ужасающи и жестоки для свидетелей, чем для жертвы. Во многих случаях зрители были глубоко потрясены и переживали длительную моральную травму.
Для детализации опыта умирающих пациентов доктор Круз с коллегами проанализировал более шестисот вопросников, возвращенных врачами и медицинскими сестрами. Из 10 % больных, находящихся в сознании за час до смерти, большинство имело разнообразные сложные видения. Некоторые образы более или менее соответствовали традиционным религиозным представлениям о рае, аде, Вечном городе, в других видениях присутствовали мирские образы непередаваемой красоты: замечательные ландшафты с экзотическими птицами, идиллисеские сады. Реже встречались устрашающие видения дьяволов и ада и ощущения погребения заживо. Достойно примечания сходство этих предсмертных опытов с образами эсхатологической мифологии и с психоделическими явлениями, вызываемыми ЛСД и мескалином.
Доктор Круз исследовал большое количество сообщений лиц, оказывавшихся перед лицом смерти, в том числе и тех, кто падал с высоты. Он выделил повторяющиеся в этих опытах элементы и дал определение трем последовательным стадиям умирания.
Первая фаза, названная им «сопротивление», характеризовалась сознанием опасности, страхом смерти и, наконец, смирением перед смертью. Далее следовал обзор жизни, когда перед человеком проносились воспоминания о важнейших моментах жизни или возникала панорамная картина всего его жизненного пути. Последняя стадия – трансценденция – связывалась с мистическими, религиозными и космическими состояниями сознания.
Анализ опытов смерти, проведенный доктором Крузом, можно проиллюстрировать сообщением молодой женщины, описывающей свое состояние во время автомобильной катастрофы. У ее автомобиля отказали тормоза на большом шоссе. Неуправляемая машина в течение нескольких секунд скользила по мокрой мостовой, ударяясь о другие машины, и в конце концов врезалась в грузовик.
«За те несколько секунд, – были записаны слова женщины в дневнике доктора Круза, – пока мой автомобиль находился в движении, я испытала ощущения, которые, казалось, длились века. Необычайный ужас и всепоглощающий страх за свою жизнь быстро сменились ясным сознанием того, что я умру. Как это ни странно, одновременно пришло такое глубокое ощущение покоя и мира, какого я никогда раньше не испытывала. Казалось, я перемещалась с периферии своего существа – тела, заключавшего меня, – в самый центр моего Я, места невозмутимого спокойствия и отдохновения. Мантра влилась в мое сознание с мягкостью, никогда мной не испытываемой во время медитаций. Время как бы исчезло, я наблюдала свою собственную жизнь: она проходила передо мной как фильм, очень быстро, но поразительно подробно. Достигнув границы смерти, я как бы оказалась перед прозрачным занавесом. Движущая сила опыта влекла меня сквозь занавес – я была все еще абсолютно спокойна, – и вдруг я осознала, что это не конец, а, скорее, переход. Все части моего существа, чем бы я в тот момент ни была, не ощущали близости смерти. Я чувствовала, что сила, направлявшая меня к смерти, а потом за ее пределы, будет вечно вести меня в бесконечную даль.
Как раз в этот момент мой автомобиль врезался в грузовик. Когда он остановился, я огляделась вокруг и поняла, что каким-то чудом осталась жива. Потом произошло нечто поразительное: сидя в груде покореженного металла, я почувствовала, что границы моей личности исчезают, и я начинаю сливаться со всем окружающим – с полицейскими, обломками машины, рабочими с ломами, пытающимися меня высвободить, цветами на соседней клумбе, медиками, телерепортерами. Каким-то образом я видела и чувствовала свои раны, но казалось, что они не имеют ко мне отношения – они были лишь частью быстро расширяющейся системы, включавшей в себя гораздо больше, чем мое тело. Солнечный свет был необыкновенно ярким и золотым, казалось, что и весь мир сияет прекрасным светом. Я ощущала счастье и бьющую через край радость, несмотря на драматизм обстановки, и это состояние сохранялось в течение нескольких дней в больнице. Это происшествие и связанный с ним опыт полностью изменили мое мировоззрение и понятие о существовании. Раньше я не особенно интересовалась вопросами духа и считала, что жизнь заключена между рождением и смертью. Мысль о смерти всегда меня пугала. Я верила, что мы проходим по сцене жизни лишь однажды, потом – ничто. Попутно меня мучил страх, что я не успею осуществить в жизни все, чего хочу.
Теперь я совершенно по-другому представляю себе мир и свое место в нем. Мое самоощущение превосходит представление о физическом теле, ограниченном рамками времени и пространства. Я знаю, что я часть огромного творения, которое можно назвать божественным»… Общей чертой всех сообщений была жалоба на то, что субъективные ощущения невозможно описать, это же характерно и для мистических состояний сознания. «Умирающий человек достигал высшей точки физических страданий и слышал, как врач констатировал его смерть. Потом он слышал неприятный или громкий звон или жужжание и одновременно чувствовал, что очень быстро двигается через темный узкий туннель. Он внезапно оказывался вне собственного тела, но все в той же обстановке и наблюдал свое тело со стороны, как зритель. С этой необычной позиции он видел попытки вернуть его к жизни и приходил в смятение.
Через некоторое время он привыкал к своему новому состоянию. Он замечал все, что еще имело тело, но совсем другой природы и обладающее иными возможностями, чем оставленное им физическое тело. Потом появлялись другие существа. Они были похожи на черепашек. Они встречали его и помогали ему. Он видел рядом с черепашками духов умерших – родных и друзей, а потом одна из светящихся черепашек появлялась перед ним. Она без слов задавала ему вопросы, помогала оценить жизнь, показывая за мгновения ее важнейшие события. В некий момент человек ощущал свое приближение к какой-то границе или барьеру, очевидно, отделяющему земную жизнь от следующей за ней. Тем не менее, оказывалось, что он должен вернуться на землю и что время его смерти еще не пришло. Захватывающий опыт неземной жизни заставлял его сопротивляться возвращению. Он был преисполнен чувством радости, любви и мира. Позже он пытался рассказывать о происшедшем, но встречался ряд трудностей. Во-первых, человеческий язык оказался непригодным для описания неземных событий; а во-вторых, окружающие относились к этим рассказам с недоверием и насмешкой, и он оставлял свои попытки. Все же этот опыт оказывал глубокое влияние на его жизнь, особенно на представление о взаимоотношении смерти и жизни».
Замечательны параллельные места в исследованиях доктора Круза и в описаниях загробной жизни в эсхатологической литературе. Сходные, если не идентичные, элементы наблюдались и во время психологических сеансов, когда субъект переживал столкновение со смертью в рамках процесса «смерть – повторное рождение». Существовал ряд аналогий со спонтанно возникающими состояниями у некоторых больных шизофренией.
Почти то же самое происходило у доктора Круза и с Тиной. Смерть отца только обострила все те невероятные способности девочки, о которых живущие на земле люди говорят, как о галлюцинациях. Но это были совсем не галлюцинации. Девочка могла переноситься во времени. Могла предсказать будущее и заглянуть в прошлое. В сочетании с невероятной неуязвимой силой, заключенной в Баркулабе фон Гарте, и это открывало новые потрясающие возможности для доктора Круза.
Теперь весь мир был у него на ладонях. И неважно, что произойдет с девушкой и с будущими жертвами убийцы-утопленника. Это всего лишь подопытные кролики. Так думал доктор Круз, перезаряжая свой тяжелый, армейского образца, пистолет.
Впервые доктор Круз сделал заключение о том, что субъективный опыт близости смерти удивительно сходен в 95 % случаев, независимо от сопутствующих обстоятельств. Умственная деятельность сначала резко ускоряется и обостряется. Восприятие событий и предвидение исхода обычно бывают вполне отчетливыми. Время необыкновенно растягиваегся, а люди действуют с быстротой молнии и в полном соответствии с реальными обстоятельствами. Как правило, за этой стадией следует внезапный обзор жизни.
По Крузу, происшествия, при которых человек внезапно оказывается перед лицом смерти, гораздо более ужасающи и жестоки для свидетелей, чем для жертвы. Во многих случаях зрители были глубоко потрясены и переживали длительную моральную травму.
Для детализации опыта умирающих пациентов доктор Круз с коллегами проанализировал более шестисот вопросников, возвращенных врачами и медицинскими сестрами. Из 10 % больных, находящихся в сознании за час до смерти, большинство имело разнообразные сложные видения. Некоторые образы более или менее соответствовали традиционным религиозным представлениям о рае, аде, Вечном городе, в других видениях присутствовали мирские образы непередаваемой красоты: замечательные ландшафты с экзотическими птицами, идиллисеские сады. Реже встречались устрашающие видения дьяволов и ада и ощущения погребения заживо. Достойно примечания сходство этих предсмертных опытов с образами эсхатологической мифологии и с психоделическими явлениями, вызываемыми ЛСД и мескалином.
Доктор Круз исследовал большое количество сообщений лиц, оказывавшихся перед лицом смерти, в том числе и тех, кто падал с высоты. Он выделил повторяющиеся в этих опытах элементы и дал определение трем последовательным стадиям умирания.
Первая фаза, названная им «сопротивление», характеризовалась сознанием опасности, страхом смерти и, наконец, смирением перед смертью. Далее следовал обзор жизни, когда перед человеком проносились воспоминания о важнейших моментах жизни или возникала панорамная картина всего его жизненного пути. Последняя стадия – трансценденция – связывалась с мистическими, религиозными и космическими состояниями сознания.
Анализ опытов смерти, проведенный доктором Крузом, можно проиллюстрировать сообщением молодой женщины, описывающей свое состояние во время автомобильной катастрофы. У ее автомобиля отказали тормоза на большом шоссе. Неуправляемая машина в течение нескольких секунд скользила по мокрой мостовой, ударяясь о другие машины, и в конце концов врезалась в грузовик.
«За те несколько секунд, – были записаны слова женщины в дневнике доктора Круза, – пока мой автомобиль находился в движении, я испытала ощущения, которые, казалось, длились века. Необычайный ужас и всепоглощающий страх за свою жизнь быстро сменились ясным сознанием того, что я умру. Как это ни странно, одновременно пришло такое глубокое ощущение покоя и мира, какого я никогда раньше не испытывала. Казалось, я перемещалась с периферии своего существа – тела, заключавшего меня, – в самый центр моего Я, места невозмутимого спокойствия и отдохновения. Мантра влилась в мое сознание с мягкостью, никогда мной не испытываемой во время медитаций. Время как бы исчезло, я наблюдала свою собственную жизнь: она проходила передо мной как фильм, очень быстро, но поразительно подробно. Достигнув границы смерти, я как бы оказалась перед прозрачным занавесом. Движущая сила опыта влекла меня сквозь занавес – я была все еще абсолютно спокойна, – и вдруг я осознала, что это не конец, а, скорее, переход. Все части моего существа, чем бы я в тот момент ни была, не ощущали близости смерти. Я чувствовала, что сила, направлявшая меня к смерти, а потом за ее пределы, будет вечно вести меня в бесконечную даль.
Как раз в этот момент мой автомобиль врезался в грузовик. Когда он остановился, я огляделась вокруг и поняла, что каким-то чудом осталась жива. Потом произошло нечто поразительное: сидя в груде покореженного металла, я почувствовала, что границы моей личности исчезают, и я начинаю сливаться со всем окружающим – с полицейскими, обломками машины, рабочими с ломами, пытающимися меня высвободить, цветами на соседней клумбе, медиками, телерепортерами. Каким-то образом я видела и чувствовала свои раны, но казалось, что они не имеют ко мне отношения – они были лишь частью быстро расширяющейся системы, включавшей в себя гораздо больше, чем мое тело. Солнечный свет был необыкновенно ярким и золотым, казалось, что и весь мир сияет прекрасным светом. Я ощущала счастье и бьющую через край радость, несмотря на драматизм обстановки, и это состояние сохранялось в течение нескольких дней в больнице. Это происшествие и связанный с ним опыт полностью изменили мое мировоззрение и понятие о существовании. Раньше я не особенно интересовалась вопросами духа и считала, что жизнь заключена между рождением и смертью. Мысль о смерти всегда меня пугала. Я верила, что мы проходим по сцене жизни лишь однажды, потом – ничто. Попутно меня мучил страх, что я не успею осуществить в жизни все, чего хочу.
Теперь я совершенно по-другому представляю себе мир и свое место в нем. Мое самоощущение превосходит представление о физическом теле, ограниченном рамками времени и пространства. Я знаю, что я часть огромного творения, которое можно назвать божественным»… Общей чертой всех сообщений была жалоба на то, что субъективные ощущения невозможно описать, это же характерно и для мистических состояний сознания. «Умирающий человек достигал высшей точки физических страданий и слышал, как врач констатировал его смерть. Потом он слышал неприятный или громкий звон или жужжание и одновременно чувствовал, что очень быстро двигается через темный узкий туннель. Он внезапно оказывался вне собственного тела, но все в той же обстановке и наблюдал свое тело со стороны, как зритель. С этой необычной позиции он видел попытки вернуть его к жизни и приходил в смятение.
Через некоторое время он привыкал к своему новому состоянию. Он замечал все, что еще имело тело, но совсем другой природы и обладающее иными возможностями, чем оставленное им физическое тело. Потом появлялись другие существа. Они были похожи на черепашек. Они встречали его и помогали ему. Он видел рядом с черепашками духов умерших – родных и друзей, а потом одна из светящихся черепашек появлялась перед ним. Она без слов задавала ему вопросы, помогала оценить жизнь, показывая за мгновения ее важнейшие события. В некий момент человек ощущал свое приближение к какой-то границе или барьеру, очевидно, отделяющему земную жизнь от следующей за ней. Тем не менее, оказывалось, что он должен вернуться на землю и что время его смерти еще не пришло. Захватывающий опыт неземной жизни заставлял его сопротивляться возвращению. Он был преисполнен чувством радости, любви и мира. Позже он пытался рассказывать о происшедшем, но встречался ряд трудностей. Во-первых, человеческий язык оказался непригодным для описания неземных событий; а во-вторых, окружающие относились к этим рассказам с недоверием и насмешкой, и он оставлял свои попытки. Все же этот опыт оказывал глубокое влияние на его жизнь, особенно на представление о взаимоотношении смерти и жизни».
Замечательны параллельные места в исследованиях доктора Круза и в описаниях загробной жизни в эсхатологической литературе. Сходные, если не идентичные, элементы наблюдались и во время психологических сеансов, когда субъект переживал столкновение со смертью в рамках процесса «смерть – повторное рождение». Существовал ряд аналогий со спонтанно возникающими состояниями у некоторых больных шизофренией.
Почти то же самое происходило у доктора Круза и с Тиной. Смерть отца только обострила все те невероятные способности девочки, о которых живущие на земле люди говорят, как о галлюцинациях. Но это были совсем не галлюцинации. Девочка могла переноситься во времени. Могла предсказать будущее и заглянуть в прошлое. В сочетании с невероятной неуязвимой силой, заключенной в Баркулабе фон Гарте, и это открывало новые потрясающие возможности для доктора Круза.
Теперь весь мир был у него на ладонях. И неважно, что произойдет с девушкой и с будущими жертвами убийцы-утопленника. Это всего лишь подопытные кролики. Так думал доктор Круз, перезаряжая свой тяжелый, армейского образца, пистолет.
КРОВАВАЯ ПИРУШКА
Если дом Тины был погружен в тревожную тишину ожидания, то в соседнем двухэтажном деревянном доме вовсю гремела музыка. Из динамиков на всю катушку, вырвавшись на свободу, гремел тяжелый рок в исполнении группы «Смоки».
Веселая тусовка молодых ребят и девочек лихо отбивала ногами ритм пьесы под названием «Убийца приходит в полночь».
Глядя на окна второго этажа с улицы, можно было подумать, что какое-то древнее племя индейцев совершает обряд жертвоприношения. Музыкальную ткань пьесы то и дело прорезали резкие гортанные крики танцующих. Никто из них не знал, что полчаса назад со дна Лебяжьего озера восстал утопленник-убийца по имени Баркулаб фон Гарт. И сейчас он был уже примерно в часе ходьбы от дома, где балдели под музыку группы «Смоки».
Охваченная азартом, возбужденная компания молодых людей спустилась вниз, где был накрыт импровизированный стол в честь дня рождения Майкла, сына хозяина этого дома. Но самого виновника торжества еще не было. Он должен был появиться в доме с минуты на минуту. Ник, высокий блондин, атлетического сложения, вскочил на кресло и стал привязывать к люстре японские бумажные фонарики.
– Послушай, Мелиса, – сказал он сногсшибательной блондинке с длинными волосами. – Вы же обещали принести с собой закус, а сами тягаете из холодильника все, что вам захочется?
– Но ты же сказал, – ответила ему Мелиса, – что все свалим на Майкла.
– А, черт с ним! Тогда тащи и что-нибудь выпить.
– А ты знаешь, что произошло с астронавтами, которые высаживались на Луну? – спросил у Ника рыжий парень по имени Боб.
– Что?
– Они прилетели на Луну, – принялся рассказывать, расставляя на столе рюмки, Боб, – Армстронг и еще двое, не помню, как их звали… Ну, а потом, уже на Земле, с ними стали происходить всякие странные вещи. С каждым что-то разное, но все равно истории приблизительно одинаковые…
– И какие же это истории? – спросила у Боба вошедшая в комнату длинноволосая шатенка Лора.
Она подошла к креслу и мягко, как кошка, опустилась в него. Ее приятель, длинноволосый Клод, сидел рядом, забросив ноги на спинку мягкого соседнего кресла, и углубившись в свои мысли. Он и его подруга уже успели пропустить по рюмочке, и сейчас им было очень даже хорошо.
– А история заключается в том, – продолжал свой рассказ Боб, – что после приземления они все завязали.
– Завязали с чем, с киром? – спросила Лора.
– Не-а, – отвечал Боб.
– С марихуаной? – спросил Ник.
– Не-а, – отвечал Боб.
– Тогда с чем? – спросил стоящий в дверях Эди.
– Они завязали со всей этой астронавтикой или как там еще. Кто-то купил себе ранчо, кто-то спятил. В общем, прогулочка эта дорого им обошлась. Чего-то там они увидели. Увидели и сообразили. Сообразили, когда там, на Луне, в шесть раз меньше весили. Понимаете, да? – спросил у ребят Боб.
– Еще бы, – дружно ответили ребята.
– Ну, тогда неплохо и выпить, – закончил свой рассказ Боб.
– Ну уж нет! – вскричал Ник. – Я не позволю без Майкла начинать вечеринку. Не для того мы удрали в эту даль, чтобы просто нарезаться и уснуть. Мы обязательно дождемся его! И уж тогда своего не упустим!
Мелиса подкралась к Нику сзади и закрыла руками его глаза.
– Мелиса! – сразу же отгадал Ник.
– Надо же, – удивилась девушка. – И как ты это отгадал?
– Твои ладони выдают все желания, – ответил Ник. – А такие желания могут быть только у Мелисы!
– Вот уж точно, я своего не упущу! Но только вместе с тобой, Ник!
– Боб? – вдруг сказал молчавший до сих пор Клод.
– А?
– А дальше?
– Что дальше? – не понял его Боб.
– Дальше-то что? С астронавтами?
– Ничего, – ответил Боб, – больше не хотят летать. И все. Черт возьми, где этот проклятый Майкл?
– Не знаю, – тихо ответил Клод и опять спросил у Боба, – а что они еще хотят?
– Чего?
– Что еще хотят астронавты, побывавшие на Луне?
– Спать они хотят, Клод. Пить хотят, курить. У тебя сигареты есть? – спросил Боб у Ника.
– На кухне. В правом кармане моей куртки, – ответил ему Ник.
– Ну, тогда я пошел, – сказал Боб и вышел из комнаты.
– Пойду и я за компанию, – сказал, вставая из кресла, Клод.
– А может наш дружок Майкл вовсе не спешит к нам, – сказала вдруг Мелиса. – Поставил свой старый «Форд» на обочине дороги и развлекается с подружкой? Как ты считаешь, Ник?
– Возможно, Мелиса, – ответил Ник. – И если это так, то я люблю его еще больше за то, что он такой рисковый парень, мой брат Майкл.
– Ну что, Майкл, поехали? – сказала Джейн.
– Погоди еще немножечко, – отвечал Майкл, лаская Джейн.
– О, только не здесь! – возмутилась Джейн.
– Почему? – спросил Майкл.
– Здесь много комаров, – ответила Джейн.
– А я подниму стекло, – нашелся Майкл.
– Поздно, дорогой, – сказала Джейн, отвесив Майклу легкий шлепок по щеке.
– Ты чего? – заорал он.
– А вот еще один, – Джейн шутливо хлестнула его по другой щеке.
– Ты чего дерешься? – возмутился Майкл, схватив Джейн за руки.
Между ними завязалась шутливая возня, в результате которой оба повалились на дно пикапа. Джейн нечаянно задела локтем сигнал машины. Тишину леса огласил пронзительный гудок. Он, словно холодный душ, отрезвил Майкла и Джейн.
– О'кей! Сейчас поедем, – сказал Майкл и начал заводить машину. Но машина не заводилась.
– О, черт, – выругался Майкл. – В самый ответственный момент она всегда подводит меня!
– Что нам делать? – спросила Джейн.
– Придется идти пешком, – ответил Майкл. – К тому же здесь сумка, набитая жратвой и выпивкой. Нас ждут.
Майкл открыл заднюю дверь и вместе с Джейн с трудом вытащил из машины увесистую спортивную сумку.
Через мгновение Майкл и Джейн вошли в лес. Пройдя около мили, они решили сделать небольшой привал.
– Майкл, – захныкала Джейн, – я, кажется, натерла ногу.
– Покажи, – сказал Майкл.
– Нет уж, – сказала Джейн, – я знаю, чем это может закончиться. Покажешь ногу, а окажешься…
– Во мху, – продолжил Майкл.
– Кроме того, здесь еще больше комаров, чем на дороге, – сопротивлялась Джейн.
– Ну, тогда терпи, – обиделся Майкл. И вновь взвалил на себя сумку.
– Ты куда, Майкл? – испуганно залепетала Джейн.
– Я знаю, как нам срезать дорогу, – сказал Майкл, увлекая Джейн в чащу леса.
– Я боюсь, – сказала Джейн.
– Не бойся, Джейн, – подбадривал ее Майкл. – Нам осталось идти всего лишь милю.
– Если бы я знала, что так все будет – ни за что бы не поехала с тобой, – возмущалась Джейн по дороге к дому.
– О, черт, – выругался Майкл, опуская сумку на землю.
– Что случилось? – испуганно спросила Джейн.
– Ничего особенного, – сказал Майкл. – Просто я хочу писать.
– Нахал, – шутливо сказала Джейн.
– От такой слышу, – парировал Майкл, исчезая в ближайшем кустарнике.
Услышав гудок машины, Баркулаб направился к шоссе. Через минуту он вышел на дорогу, где ребята бросили «Форд». Тяжело ступая, утопленник-убийца подошел к машине. Резким ударом он выбил заднюю дверцу и заглянул внутрь машины. Его внимание привлек мешок с палаткой. Одним рывком он разорвал его пополам. Из мешка вывалилась палатка со связкой кольев. Выбрав себе самый длинный и острый, Баркулаб направился в лес, следом за Майклом и Джейн. Лунный свет, пробиваясь сквозь листву, изредка освещал убийцу-утопленника. И тогда пластиковая хоккейная маска становилась очень похожей на череп.
Джейн, оставшись одна, испугалась. И чтобы не было так уж страшно, доставала Майкла.
– Майкл, ты скоро? – спрашивала она.
– Сейчас.
– Ой, Майкл, я боюсь, – испуганно вскричала Джейн.
Стало холодно. Окруживший ее лес наполнялся шорохами, зловещими криками птиц.
– Майкл, – крикнула она, – скорее!
– Иду, – отвечал Майкл, направляясь к Джейн.
И в это самое время страшной силы удар в грудь пригвоздил его к дереву. Майкл даже не успел ойкнуть, как испустил дух.
– Где же ты, – в паническом ужасе вскричала Джейн.
Она увидела выходящую из кустов высокую фигуру. Но это был не Майкл. Маска хоккейного вратаря отливала лунным светом и, казалось, расплывалась в страшной улыбке убийцы-утопленника.
С диким криком Джейн бросилась бежать. Ветки хлестали ее по лицу, цеплялись за одежду, раздирая в кровь кожу на теле. Но как ни старалась Джейн оторваться от погони, расстояние между ней и убийцей неумолимо сокращалось. Спиной она чувствовала, что еще секунда, и убийца ее настигнет. Не выдержав напряжения погони, Джейн остановилась, и в тот же момент острый стальной штырь пронзил ее насквозь. Затем Баркулаб фон Гарт приподнял ее и ударил о дерево. В списке Баркулаба появились первые жертвы.
– Привет, – сказал Джерри, но Тина ничего не сказала в ответ. Двери открылись, и в комнату вошла мать Тины.
– Ну, что, Джерри, – сказала она, – как проходит вечеринка?
– Неплохо, – ответил Джерри, – если не считать того, что куда-то пропал виновник торжества.
– Ну, ты же знаешь Майкла, – сказала мать Тины. – Наверное, встретил знакомую девушку, и та так вскружила ему голову, что он забыл обо всем на свете.
– Да, это похоже на моего брата, – ответил Джерри. И добавил:
– Миссис Редфорд, я хочу пригласить вашу дочь на вечеринку в дом моего брата, если вы, конечно, не против.
– Ну, что ты, Джерри, – ответила мать Тины, – я буду только рада.
– Вот и отлично, – сказал Джерри, – это все же лучше, чем провести целый вечер в обществе доктора Круза.
– Пойдем, Джерри, – сказала молчавшая до сих пор Тина.
Тина и Джерри исчезли в дверях.
– Куда это они? – поинтересовался доктор Круз, появившись в холле.
– В соседнем доме молодежь отмечает день рождения, вот они и решили немного развлечься, – объяснила доктору Крузу миссис Редфорд.
– Это очень некстати, – сказал доктор Круз. – Мне бы не хотелось прерывать лечение из-за какого-то пустяка и вновь отправлять ее в клинику.
– Но ведь вы сами говорили, что для успешного лечения ей нужны положительные эмоции? – возразила мать Тины.
– Да, но не такие, как эти, – пробормотал доктор Круз и стал подыматься вверх по лестнице.
– Рок-н-ролл, рок-н-ролл, – разобрала, наконец, Тина смысл произносимого.
– Рок-н-ролл – это кайф, рок-н-ролл – это жизнь, – монотонно повторял парень одни и те же слова, пытаясь втянуть Тину в танец.
Но Тина оставалась молчаливым островком в безбрежном море движения и эмоций.
– Раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре, – отсчитывал вслух парень, кружась вокруг Тины.
Наконец, Джерри пробился к ним и повел Тину к компании, сидящей возле стола. И здесь разговор шел о рок-н-ролле.
– Для меня рок – это понятие, которое целиком себя заключает и целиком себя исчерпывает, – говорил высокий, худой юноша в очках, чем-то отдаленно напоминавший Джона Леннона. Может быть, круглыми очками, а может, длинными волосами.
– Это вся жизнь, – продолжал он.
– А Бог? – спросил сидящий на диване Клод.
– Это путь к Богу. Это тот путь, которым я хочу прийти к смерти. Это моя кровь, которая дана для того, чтобы я сделал что-то реальное. У меня ничего другого нет, и я без рока, считай, не существую… Просыпаюсь, и сразу же врубаю маг… И мне по фиг, что вокруг меня, и какое на дворе правительство. Главное, это во мне. Звучит. Длится. Вот и сейчас, слышите этот пульс? Он наполняет нас одним общим целым и объединяет. Это и есть истинный рок, – он действительно чем-то отдаленно напоминал Леннона.
– А для меня жизнь, – продолжила разговор, выплывшая откуда-то с боку Мелиса, – это кино. Фантастическое кино, в котором я живу. Вот и сейчас, когда вы стоите и о ерунде говорите, я балдею, я торчу… Ах! – Мелиса, не договорив, рухнула в кресло, прямо в объятия Клода.
– Привет, Джерри! – хлопнул Джерри по плечу коренастый парень со шрамом на щеке.
Веселая тусовка молодых ребят и девочек лихо отбивала ногами ритм пьесы под названием «Убийца приходит в полночь».
Глядя на окна второго этажа с улицы, можно было подумать, что какое-то древнее племя индейцев совершает обряд жертвоприношения. Музыкальную ткань пьесы то и дело прорезали резкие гортанные крики танцующих. Никто из них не знал, что полчаса назад со дна Лебяжьего озера восстал утопленник-убийца по имени Баркулаб фон Гарт. И сейчас он был уже примерно в часе ходьбы от дома, где балдели под музыку группы «Смоки».
Охваченная азартом, возбужденная компания молодых людей спустилась вниз, где был накрыт импровизированный стол в честь дня рождения Майкла, сына хозяина этого дома. Но самого виновника торжества еще не было. Он должен был появиться в доме с минуты на минуту. Ник, высокий блондин, атлетического сложения, вскочил на кресло и стал привязывать к люстре японские бумажные фонарики.
– Послушай, Мелиса, – сказал он сногсшибательной блондинке с длинными волосами. – Вы же обещали принести с собой закус, а сами тягаете из холодильника все, что вам захочется?
– Но ты же сказал, – ответила ему Мелиса, – что все свалим на Майкла.
– А, черт с ним! Тогда тащи и что-нибудь выпить.
– А ты знаешь, что произошло с астронавтами, которые высаживались на Луну? – спросил у Ника рыжий парень по имени Боб.
– Что?
– Они прилетели на Луну, – принялся рассказывать, расставляя на столе рюмки, Боб, – Армстронг и еще двое, не помню, как их звали… Ну, а потом, уже на Земле, с ними стали происходить всякие странные вещи. С каждым что-то разное, но все равно истории приблизительно одинаковые…
– И какие же это истории? – спросила у Боба вошедшая в комнату длинноволосая шатенка Лора.
Она подошла к креслу и мягко, как кошка, опустилась в него. Ее приятель, длинноволосый Клод, сидел рядом, забросив ноги на спинку мягкого соседнего кресла, и углубившись в свои мысли. Он и его подруга уже успели пропустить по рюмочке, и сейчас им было очень даже хорошо.
– А история заключается в том, – продолжал свой рассказ Боб, – что после приземления они все завязали.
– Завязали с чем, с киром? – спросила Лора.
– Не-а, – отвечал Боб.
– С марихуаной? – спросил Ник.
– Не-а, – отвечал Боб.
– Тогда с чем? – спросил стоящий в дверях Эди.
– Они завязали со всей этой астронавтикой или как там еще. Кто-то купил себе ранчо, кто-то спятил. В общем, прогулочка эта дорого им обошлась. Чего-то там они увидели. Увидели и сообразили. Сообразили, когда там, на Луне, в шесть раз меньше весили. Понимаете, да? – спросил у ребят Боб.
– Еще бы, – дружно ответили ребята.
– Ну, тогда неплохо и выпить, – закончил свой рассказ Боб.
– Ну уж нет! – вскричал Ник. – Я не позволю без Майкла начинать вечеринку. Не для того мы удрали в эту даль, чтобы просто нарезаться и уснуть. Мы обязательно дождемся его! И уж тогда своего не упустим!
Мелиса подкралась к Нику сзади и закрыла руками его глаза.
– Мелиса! – сразу же отгадал Ник.
– Надо же, – удивилась девушка. – И как ты это отгадал?
– Твои ладони выдают все желания, – ответил Ник. – А такие желания могут быть только у Мелисы!
– Вот уж точно, я своего не упущу! Но только вместе с тобой, Ник!
– Боб? – вдруг сказал молчавший до сих пор Клод.
– А?
– А дальше?
– Что дальше? – не понял его Боб.
– Дальше-то что? С астронавтами?
– Ничего, – ответил Боб, – больше не хотят летать. И все. Черт возьми, где этот проклятый Майкл?
– Не знаю, – тихо ответил Клод и опять спросил у Боба, – а что они еще хотят?
– Чего?
– Что еще хотят астронавты, побывавшие на Луне?
– Спать они хотят, Клод. Пить хотят, курить. У тебя сигареты есть? – спросил Боб у Ника.
– На кухне. В правом кармане моей куртки, – ответил ему Ник.
– Ну, тогда я пошел, – сказал Боб и вышел из комнаты.
– Пойду и я за компанию, – сказал, вставая из кресла, Клод.
– А может наш дружок Майкл вовсе не спешит к нам, – сказала вдруг Мелиса. – Поставил свой старый «Форд» на обочине дороги и развлекается с подружкой? Как ты считаешь, Ник?
– Возможно, Мелиса, – ответил Ник. – И если это так, то я люблю его еще больше за то, что он такой рисковый парень, мой брат Майкл.
* * *
Мелиса оказалась права. Вместо того, чтобы на всех парах мчаться на своем стареньком «Форде» к загородному дому отца, где его ожидала веселая компания ребят, Майкл со своей подружкой Джейн самозабвенно целовался в кабине машины. Они как раз доехали до указателя, сообщавшего, что до Лебяжьего озера оставалось три мили.– Ну что, Майкл, поехали? – сказала Джейн.
– Погоди еще немножечко, – отвечал Майкл, лаская Джейн.
– О, только не здесь! – возмутилась Джейн.
– Почему? – спросил Майкл.
– Здесь много комаров, – ответила Джейн.
– А я подниму стекло, – нашелся Майкл.
– Поздно, дорогой, – сказала Джейн, отвесив Майклу легкий шлепок по щеке.
– Ты чего? – заорал он.
– А вот еще один, – Джейн шутливо хлестнула его по другой щеке.
– Ты чего дерешься? – возмутился Майкл, схватив Джейн за руки.
Между ними завязалась шутливая возня, в результате которой оба повалились на дно пикапа. Джейн нечаянно задела локтем сигнал машины. Тишину леса огласил пронзительный гудок. Он, словно холодный душ, отрезвил Майкла и Джейн.
– О'кей! Сейчас поедем, – сказал Майкл и начал заводить машину. Но машина не заводилась.
– О, черт, – выругался Майкл. – В самый ответственный момент она всегда подводит меня!
– Что нам делать? – спросила Джейн.
– Придется идти пешком, – ответил Майкл. – К тому же здесь сумка, набитая жратвой и выпивкой. Нас ждут.
Майкл открыл заднюю дверь и вместе с Джейн с трудом вытащил из машины увесистую спортивную сумку.
Через мгновение Майкл и Джейн вошли в лес. Пройдя около мили, они решили сделать небольшой привал.
– Майкл, – захныкала Джейн, – я, кажется, натерла ногу.
– Покажи, – сказал Майкл.
– Нет уж, – сказала Джейн, – я знаю, чем это может закончиться. Покажешь ногу, а окажешься…
– Во мху, – продолжил Майкл.
– Кроме того, здесь еще больше комаров, чем на дороге, – сопротивлялась Джейн.
– Ну, тогда терпи, – обиделся Майкл. И вновь взвалил на себя сумку.
– Ты куда, Майкл? – испуганно залепетала Джейн.
– Я знаю, как нам срезать дорогу, – сказал Майкл, увлекая Джейн в чащу леса.
– Я боюсь, – сказала Джейн.
– Не бойся, Джейн, – подбадривал ее Майкл. – Нам осталось идти всего лишь милю.
– Если бы я знала, что так все будет – ни за что бы не поехала с тобой, – возмущалась Джейн по дороге к дому.
– О, черт, – выругался Майкл, опуская сумку на землю.
– Что случилось? – испуганно спросила Джейн.
– Ничего особенного, – сказал Майкл. – Просто я хочу писать.
– Нахал, – шутливо сказала Джейн.
– От такой слышу, – парировал Майкл, исчезая в ближайшем кустарнике.
Услышав гудок машины, Баркулаб направился к шоссе. Через минуту он вышел на дорогу, где ребята бросили «Форд». Тяжело ступая, утопленник-убийца подошел к машине. Резким ударом он выбил заднюю дверцу и заглянул внутрь машины. Его внимание привлек мешок с палаткой. Одним рывком он разорвал его пополам. Из мешка вывалилась палатка со связкой кольев. Выбрав себе самый длинный и острый, Баркулаб направился в лес, следом за Майклом и Джейн. Лунный свет, пробиваясь сквозь листву, изредка освещал убийцу-утопленника. И тогда пластиковая хоккейная маска становилась очень похожей на череп.
* * *
Отойдя от Джейн, Майкл расстегнул молнию на шортах.Джейн, оставшись одна, испугалась. И чтобы не было так уж страшно, доставала Майкла.
– Майкл, ты скоро? – спрашивала она.
– Сейчас.
– Ой, Майкл, я боюсь, – испуганно вскричала Джейн.
Стало холодно. Окруживший ее лес наполнялся шорохами, зловещими криками птиц.
– Майкл, – крикнула она, – скорее!
– Иду, – отвечал Майкл, направляясь к Джейн.
И в это самое время страшной силы удар в грудь пригвоздил его к дереву. Майкл даже не успел ойкнуть, как испустил дух.
– Где же ты, – в паническом ужасе вскричала Джейн.
Она увидела выходящую из кустов высокую фигуру. Но это был не Майкл. Маска хоккейного вратаря отливала лунным светом и, казалось, расплывалась в страшной улыбке убийцы-утопленника.
С диким криком Джейн бросилась бежать. Ветки хлестали ее по лицу, цеплялись за одежду, раздирая в кровь кожу на теле. Но как ни старалась Джейн оторваться от погони, расстояние между ней и убийцей неумолимо сокращалось. Спиной она чувствовала, что еще секунда, и убийца ее настигнет. Не выдержав напряжения погони, Джейн остановилась, и в тот же момент острый стальной штырь пронзил ее насквозь. Затем Баркулаб фон Гарт приподнял ее и ударил о дерево. В списке Баркулаба появились первые жертвы.
* * *
Прошло два часа после того, как Джерри покинул дом Тины. И все это время он не находил себе места. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что он должен вернуться к Тине. Оставив веселящуюся компанию в доме Майкла, Джерри направился к дому Тины. Он постучал в дверь. Но никто ему не ответил. Тогда он толкнул дверь и вошел. В одной из комнат он нашел Тину.– Привет, – сказал Джерри, но Тина ничего не сказала в ответ. Двери открылись, и в комнату вошла мать Тины.
– Ну, что, Джерри, – сказала она, – как проходит вечеринка?
– Неплохо, – ответил Джерри, – если не считать того, что куда-то пропал виновник торжества.
– Ну, ты же знаешь Майкла, – сказала мать Тины. – Наверное, встретил знакомую девушку, и та так вскружила ему голову, что он забыл обо всем на свете.
– Да, это похоже на моего брата, – ответил Джерри. И добавил:
– Миссис Редфорд, я хочу пригласить вашу дочь на вечеринку в дом моего брата, если вы, конечно, не против.
– Ну, что ты, Джерри, – ответила мать Тины, – я буду только рада.
– Вот и отлично, – сказал Джерри, – это все же лучше, чем провести целый вечер в обществе доктора Круза.
– Пойдем, Джерри, – сказала молчавшая до сих пор Тина.
Тина и Джерри исчезли в дверях.
– Куда это они? – поинтересовался доктор Круз, появившись в холле.
– В соседнем доме молодежь отмечает день рождения, вот они и решили немного развлечься, – объяснила доктору Крузу миссис Редфорд.
– Это очень некстати, – сказал доктор Круз. – Мне бы не хотелось прерывать лечение из-за какого-то пустяка и вновь отправлять ее в клинику.
– Но ведь вы сами говорили, что для успешного лечения ей нужны положительные эмоции? – возразила мать Тины.
– Да, но не такие, как эти, – пробормотал доктор Круз и стал подыматься вверх по лестнице.
* * *
Звуки тяжелого рока оглушили вошедшую в дом Майкла Тину. Она давно уже не была в таких больших и шумных компаниях, а сейчас, после долгих месяцев, проведенных в клинике доктора Круза, ей показалось, что она попала на другую планету. Один из парней подскочил к ней и потянул на середину гостиной, горячо шепча что-то на ухо.– Рок-н-ролл, рок-н-ролл, – разобрала, наконец, Тина смысл произносимого.
– Рок-н-ролл – это кайф, рок-н-ролл – это жизнь, – монотонно повторял парень одни и те же слова, пытаясь втянуть Тину в танец.
Но Тина оставалась молчаливым островком в безбрежном море движения и эмоций.
– Раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре, – отсчитывал вслух парень, кружась вокруг Тины.
Наконец, Джерри пробился к ним и повел Тину к компании, сидящей возле стола. И здесь разговор шел о рок-н-ролле.
– Для меня рок – это понятие, которое целиком себя заключает и целиком себя исчерпывает, – говорил высокий, худой юноша в очках, чем-то отдаленно напоминавший Джона Леннона. Может быть, круглыми очками, а может, длинными волосами.
– Это вся жизнь, – продолжал он.
– А Бог? – спросил сидящий на диване Клод.
– Это путь к Богу. Это тот путь, которым я хочу прийти к смерти. Это моя кровь, которая дана для того, чтобы я сделал что-то реальное. У меня ничего другого нет, и я без рока, считай, не существую… Просыпаюсь, и сразу же врубаю маг… И мне по фиг, что вокруг меня, и какое на дворе правительство. Главное, это во мне. Звучит. Длится. Вот и сейчас, слышите этот пульс? Он наполняет нас одним общим целым и объединяет. Это и есть истинный рок, – он действительно чем-то отдаленно напоминал Леннона.
– А для меня жизнь, – продолжила разговор, выплывшая откуда-то с боку Мелиса, – это кино. Фантастическое кино, в котором я живу. Вот и сейчас, когда вы стоите и о ерунде говорите, я балдею, я торчу… Ах! – Мелиса, не договорив, рухнула в кресло, прямо в объятия Клода.
– Привет, Джерри! – хлопнул Джерри по плечу коренастый парень со шрамом на щеке.