— Милочка, да вы плакали! Что тут у вас произошло? — встревожилась она.
Памела, все еще всхлипывая, рассказала ей о смерти Уэлби.
— Наш маленький стюард с великолепным лондонским акцентом?! — искренне огорчилась старушка. — Из сотен стюардов, с которыми мне довелось на своем веку иметь дело, этот несомненно был самым симпатичным. Во всяком случае лучшего я уже не встречу — чувствую, что в мои семьдесят две года пора и на покой. Разве что в Австралию еще разик съезжу. Или в Китай…
— Но вам никак не дашь семьдесят два! — горячо запротестовал инспектор. — Самое большее — пятьдесят.
— Вы так считаете? — оживилась миссис Люс. — Тогда, возможно, я еще передумаю. Да! Я же еще ни разу не была в Патагонии! Как я могла о ней позабыть?
— Раз уж мы заговорили о путешествиях, — подхватил Дафф, — то не мог бы я предложить прекрасным дамам одно скромное, но я надеюсь, приятное путешествие, которое не отнимет у нас много времени? Мой китайский друг, которого вы видели сегодня на набережной, приглашает нас к себе домой на ужин перед отплытием. Я был бы счастлив слышать ваше согласие.
Прекрасных дам не пришлось уговаривать, и в половине седьмого все трое отправились в такси на Панчбоул Хилл. Вечерняя прохлада овевала город, словно замерший в золотистом мареве солнечного света, который постепенно ослабевал под натиском громоздившихся на востоке этажей иссиня-черных грозовых туч.
Чарли уже поджидал их на ланаи — аккуратно подстриженной лужайке перед домом. Одетый в свой лучший американский костюм, он выглядел весьма импозантно. Его округлое лицо сияло счастьем.
— Без сомнения сегодня великий день в истории моего рода! — оповестил он вступившую на ланаи троицу. — Судьба послала мне честь принимать в своем недостойном доме не только прославленного друга из Лондона, но и двух его несравненных спутниц из страны, оказавшей гостеприимство моей дочери. Поистине радость моя сегодня не знает границ!
Повторяя традиционные извинения за бедность и убогое убранство своих скромных владений, Чарли с поклонами проводил их в дом, гостиная которого заставила Памелу ахнуть от восхищения: вокруг царственно широкого старинного дивана живописно красовались резные столики, фарфоровые винные кувшины и вазы для цветов, освещенные уютным мягким светом разноцветных китайских фонариков, свисавших с потолка. В гостиной была только одна картина: нарисованная на шелке ветка яблони с сидящей на ней птицей. Памела с интересом взглянула на Чена: вкусу китайского офицера полиции мог бы позавидовать не один американский декоратор.
Потом к ним вышла супруга Чарли, одетая в строгий черный костюм из жесткого шелка, а с ней и несколько старших детей, представленных гостям с надлежащий гордостью и одновременным сожалением о том, что обучающаяся в американском университете Роза не может разделить со всеми счастье этого вечера.
Появившаяся в дверях старая служанка возвестила о чем-то тонким пронзительным голосом, и Чарли пригласил всех в столовую, где компанию уже поджидали шедевры гавайского кулинарного искусства. Вскоре некоторая первоначальная скованность уступила место всеобщему веселому оживлению, так что в конце концов разговорилась даже немногословная госпожа Чен, сильно стеснявшаяся своего заметного акцента. Гвоздем вечера несомненно были туристские воспоминания миссис Люс, собранные ею со всего света.
— Но самой моей любимой нацией всегда были и останутся китайцы! — безапелляционно заявила она, подводя итог мемуарам.
— Не считая американцев, само собой, — поднял палец Чарли.
— Ничего подобного! Чем больше я живу среди американцев, тем больше хочу переселиться в Китай! Китайцы — это истинные аристократы Востока. Вы можете попасть в Малайю, в Сиам, куда угодно, и всюду китайцы будут принадлежать к самым уважаемым членам любого общества: купцы, банкиры, политики, люди, олицетворяющие богатство и власть. Человечество может по праву гордиться ими!
— Слова уважаемой гостьи — музыка для моих ушей, — улыбнулся счастливый хозяин. — Дочь пишет мне, что на вашей великой родине нас знают в основном по прачечным, но ведь и это скромное занятие тоже требует трудолюбия, чтобы в нем преуспеть, верно?
— Разумеется! — подтвердила миссис Люс. — А когда вы были на своей великой родине, мистер Чен?
— О, еще совсем молодым! Это было давно, очень давно. Но и по сей день у меня осталось в душе впечатление безмятежно спокойной страны.
— Теперь она уже не такая, — вздохнула Памела,
— Да, Китай болен, — согласилась с девушкой старая дама.
— И все же воздержимся от мрачных прогнозов, — заметил Чарли. — Мой отец любил говорить, что тот, кто спешит посылать больному соболезнования, чаще всего умирает раньше его. Такое уже не раз случалось в нашей долгой истории — возможно, случится и еще не раз…
Мощный порыв ветра заставил дом содрогнуться, и вслед за этим во дворе раздался ровный слитный шум хлынувшего ливня.
— Похоже, это надолго, — Чарли опустил бамбуковые шторы, и шум дождя сразу стал глуше.
Дафф взглянул на часы.
— Не хотел бы быть невежливым, старина, но «Президент Артур» отходит в десять, а сейчас уже половина девятого. И уходить от тебя не хочется, и опаздывать на судно мне нельзя, сам понимаешь, так что покажи мне, где у тебя телефон, и я попробую вызвать такси…
— Никаких такси! Конечно, мой «Шевроле» не столь роскошен, как ваши «Роллс-Ройсы», но уверяю тебя, что четыре особы смогут там разместиться с полным комфортом. Даже если это такие солидные особы, как я! И ни слова о невежливости — я знаю, какой груз лежит у тебя на плечах. Собираемся, и я отвезу всех вас в моей абсолютно водонепроницаемой машине к отелю Янга, а оттуда в порт.
— Это был самый лучший вечер за все путешествие, — призналась Памела Поттер, обнимая зардевшуюся хозяйку дома.
Через несколько минут Чарли уже вез их через залитый потоками воды город к отелю. Погрузив в багажник собственный чемодан и саквояжи обеих женщин, Дафф внезапно хлопнул себя по лбу.
— Ну и болван! Чарли, я же забыл забрать из твоего сейфа свои бумаги!
— Ты забыл, а я нет, — усмехнулся Чарли. — Я как раз собирался заехать в комиссариат по дороге к причалу. Пока ты собираешь свою канцелярию, я отвезу дам на судно, чтобы Лофтон не вздумал заняться их поисками, а затем вернусь за тобой, чтобы выкурить по прощальной трубке. Идет?
— Великолепный план, — признал инспектор.
Сердечно распрощавшись на причале с обеими женщинами, Чарли развернул машину и поехал назад, всматриваясь в дорогу сквозь заливаемое дождем ветровое стекло, по которому с максимальной скоростью скользили маятники обоих «дворников». Поднимаясь в знакомый подъезд комиссариата, он ощутил на сердце странную гнетущую тяжесть. Да, приезд друга был счастливым событием, но завтра вновь потянутся будни, где каждый новый день неотличим от предыдущего… Он миновал приемную, бюро, коридор и открыл дверь собственного кабинета. Там его ожидала вторая неожиданность за последние тридцать шесть часов.
На полу, рядом с креслом, распростерлось тело инспектора Даффа. С возгласом отчаяния Чарли склонился над ним. Лицо лежавшего было смертельно бледным. Опытная рука Чена мгновенно проверила пульс: инспектор еще жил! Одним прыжком Чарли пересек кабинет и набрал номер скорой помощи.
— Срочно машину с врачом в комиссариат полиции! — крикнул он. — Во имя неба, как можно скорее!
Положив трубку, он обратил внимание на то, что окно было распахнуто. За ним в темной аллее шумел ливень. Вероятно, Дафф открыл его, чтобы не сидеть в духоте, и тогда… На столе лежала открытая папка Даффа. Ее содержимое казалось нетронутым, только несколько блокнотных листков, вероятно, сдутых порывом сквозняка, сиротливо лежали у ножки стола. Привлеченный телефонными криками Чарли, в кабинет вошел шеф — и замер на пороге в немом удивлении. В этот момент инспектор пошевелился. Чарли опустился рядом с ним на колени. Англичанин открыл глаза и увидел над собой лицо своего старого друга.
— Чарли, — прошептал он, — продолжай то, что мне не… Продолжай, — повторил он и снова потерял сознание.
Чен встал и начал аккуратно собирать в папку лежавшие на полу листки.
13. Из Гонолулу в Сан-Франциско
14. Трость черного дерева
Памела, все еще всхлипывая, рассказала ей о смерти Уэлби.
— Наш маленький стюард с великолепным лондонским акцентом?! — искренне огорчилась старушка. — Из сотен стюардов, с которыми мне довелось на своем веку иметь дело, этот несомненно был самым симпатичным. Во всяком случае лучшего я уже не встречу — чувствую, что в мои семьдесят две года пора и на покой. Разве что в Австралию еще разик съезжу. Или в Китай…
— Но вам никак не дашь семьдесят два! — горячо запротестовал инспектор. — Самое большее — пятьдесят.
— Вы так считаете? — оживилась миссис Люс. — Тогда, возможно, я еще передумаю. Да! Я же еще ни разу не была в Патагонии! Как я могла о ней позабыть?
— Раз уж мы заговорили о путешествиях, — подхватил Дафф, — то не мог бы я предложить прекрасным дамам одно скромное, но я надеюсь, приятное путешествие, которое не отнимет у нас много времени? Мой китайский друг, которого вы видели сегодня на набережной, приглашает нас к себе домой на ужин перед отплытием. Я был бы счастлив слышать ваше согласие.
Прекрасных дам не пришлось уговаривать, и в половине седьмого все трое отправились в такси на Панчбоул Хилл. Вечерняя прохлада овевала город, словно замерший в золотистом мареве солнечного света, который постепенно ослабевал под натиском громоздившихся на востоке этажей иссиня-черных грозовых туч.
Чарли уже поджидал их на ланаи — аккуратно подстриженной лужайке перед домом. Одетый в свой лучший американский костюм, он выглядел весьма импозантно. Его округлое лицо сияло счастьем.
— Без сомнения сегодня великий день в истории моего рода! — оповестил он вступившую на ланаи троицу. — Судьба послала мне честь принимать в своем недостойном доме не только прославленного друга из Лондона, но и двух его несравненных спутниц из страны, оказавшей гостеприимство моей дочери. Поистине радость моя сегодня не знает границ!
Повторяя традиционные извинения за бедность и убогое убранство своих скромных владений, Чарли с поклонами проводил их в дом, гостиная которого заставила Памелу ахнуть от восхищения: вокруг царственно широкого старинного дивана живописно красовались резные столики, фарфоровые винные кувшины и вазы для цветов, освещенные уютным мягким светом разноцветных китайских фонариков, свисавших с потолка. В гостиной была только одна картина: нарисованная на шелке ветка яблони с сидящей на ней птицей. Памела с интересом взглянула на Чена: вкусу китайского офицера полиции мог бы позавидовать не один американский декоратор.
Потом к ним вышла супруга Чарли, одетая в строгий черный костюм из жесткого шелка, а с ней и несколько старших детей, представленных гостям с надлежащий гордостью и одновременным сожалением о том, что обучающаяся в американском университете Роза не может разделить со всеми счастье этого вечера.
Появившаяся в дверях старая служанка возвестила о чем-то тонким пронзительным голосом, и Чарли пригласил всех в столовую, где компанию уже поджидали шедевры гавайского кулинарного искусства. Вскоре некоторая первоначальная скованность уступила место всеобщему веселому оживлению, так что в конце концов разговорилась даже немногословная госпожа Чен, сильно стеснявшаяся своего заметного акцента. Гвоздем вечера несомненно были туристские воспоминания миссис Люс, собранные ею со всего света.
— Но самой моей любимой нацией всегда были и останутся китайцы! — безапелляционно заявила она, подводя итог мемуарам.
— Не считая американцев, само собой, — поднял палец Чарли.
— Ничего подобного! Чем больше я живу среди американцев, тем больше хочу переселиться в Китай! Китайцы — это истинные аристократы Востока. Вы можете попасть в Малайю, в Сиам, куда угодно, и всюду китайцы будут принадлежать к самым уважаемым членам любого общества: купцы, банкиры, политики, люди, олицетворяющие богатство и власть. Человечество может по праву гордиться ими!
— Слова уважаемой гостьи — музыка для моих ушей, — улыбнулся счастливый хозяин. — Дочь пишет мне, что на вашей великой родине нас знают в основном по прачечным, но ведь и это скромное занятие тоже требует трудолюбия, чтобы в нем преуспеть, верно?
— Разумеется! — подтвердила миссис Люс. — А когда вы были на своей великой родине, мистер Чен?
— О, еще совсем молодым! Это было давно, очень давно. Но и по сей день у меня осталось в душе впечатление безмятежно спокойной страны.
— Теперь она уже не такая, — вздохнула Памела,
— Да, Китай болен, — согласилась с девушкой старая дама.
— И все же воздержимся от мрачных прогнозов, — заметил Чарли. — Мой отец любил говорить, что тот, кто спешит посылать больному соболезнования, чаще всего умирает раньше его. Такое уже не раз случалось в нашей долгой истории — возможно, случится и еще не раз…
Мощный порыв ветра заставил дом содрогнуться, и вслед за этим во дворе раздался ровный слитный шум хлынувшего ливня.
— Похоже, это надолго, — Чарли опустил бамбуковые шторы, и шум дождя сразу стал глуше.
Дафф взглянул на часы.
— Не хотел бы быть невежливым, старина, но «Президент Артур» отходит в десять, а сейчас уже половина девятого. И уходить от тебя не хочется, и опаздывать на судно мне нельзя, сам понимаешь, так что покажи мне, где у тебя телефон, и я попробую вызвать такси…
— Никаких такси! Конечно, мой «Шевроле» не столь роскошен, как ваши «Роллс-Ройсы», но уверяю тебя, что четыре особы смогут там разместиться с полным комфортом. Даже если это такие солидные особы, как я! И ни слова о невежливости — я знаю, какой груз лежит у тебя на плечах. Собираемся, и я отвезу всех вас в моей абсолютно водонепроницаемой машине к отелю Янга, а оттуда в порт.
— Это был самый лучший вечер за все путешествие, — призналась Памела Поттер, обнимая зардевшуюся хозяйку дома.
Через несколько минут Чарли уже вез их через залитый потоками воды город к отелю. Погрузив в багажник собственный чемодан и саквояжи обеих женщин, Дафф внезапно хлопнул себя по лбу.
— Ну и болван! Чарли, я же забыл забрать из твоего сейфа свои бумаги!
— Ты забыл, а я нет, — усмехнулся Чарли. — Я как раз собирался заехать в комиссариат по дороге к причалу. Пока ты собираешь свою канцелярию, я отвезу дам на судно, чтобы Лофтон не вздумал заняться их поисками, а затем вернусь за тобой, чтобы выкурить по прощальной трубке. Идет?
— Великолепный план, — признал инспектор.
Сердечно распрощавшись на причале с обеими женщинами, Чарли развернул машину и поехал назад, всматриваясь в дорогу сквозь заливаемое дождем ветровое стекло, по которому с максимальной скоростью скользили маятники обоих «дворников». Поднимаясь в знакомый подъезд комиссариата, он ощутил на сердце странную гнетущую тяжесть. Да, приезд друга был счастливым событием, но завтра вновь потянутся будни, где каждый новый день неотличим от предыдущего… Он миновал приемную, бюро, коридор и открыл дверь собственного кабинета. Там его ожидала вторая неожиданность за последние тридцать шесть часов.
На полу, рядом с креслом, распростерлось тело инспектора Даффа. С возгласом отчаяния Чарли склонился над ним. Лицо лежавшего было смертельно бледным. Опытная рука Чена мгновенно проверила пульс: инспектор еще жил! Одним прыжком Чарли пересек кабинет и набрал номер скорой помощи.
— Срочно машину с врачом в комиссариат полиции! — крикнул он. — Во имя неба, как можно скорее!
Положив трубку, он обратил внимание на то, что окно было распахнуто. За ним в темной аллее шумел ливень. Вероятно, Дафф открыл его, чтобы не сидеть в духоте, и тогда… На столе лежала открытая папка Даффа. Ее содержимое казалось нетронутым, только несколько блокнотных листков, вероятно, сдутых порывом сквозняка, сиротливо лежали у ножки стола. Привлеченный телефонными криками Чарли, в кабинет вошел шеф — и замер на пороге в немом удивлении. В этот момент инспектор пошевелился. Чарли опустился рядом с ним на колени. Англичанин открыл глаза и увидел над собой лицо своего старого друга.
— Чарли, — прошептал он, — продолжай то, что мне не… Продолжай, — повторил он и снова потерял сознание.
Чен встал и начал аккуратно собирать в папку лежавшие на полу листки.
13. Из Гонолулу в Сан-Франциско
Шеф все с тем же изумлением продолжал смотреть на происходящее.
— Что все это значит, Чарли? — наконец, спросил он.
— Выстрел, вероятно, был произведен из аллеи, — Чарли указал на полуоткрытое окно. — Пуля в спину. Плохо. Вчера инспектор Дафф приезжает в наш тихий, спокойный город, чтобы искать убийцу, а сегодня убийца сам находит его.
— Покушение на убийство в нашем комиссариате полиции! — шеф был совершенно ошеломлен. — Неслыханная наглость!
— Более того, — уточнил Чарли. — Инспектора Скотленд Ярда ранили в моем собственном кабинете, которым я так гордился. Я не смогу больше работать здесь, пока тот человек не будет найден.
— Ну, это уже предрассудки, — не согласился шеф. Ничего не ответив, Чарли сложил все подобранные листки в папку и туго завязал ее шнурок. — Что ты намерен предпринять, Чарли?
— То, что завещал мне мой друг. Буду продолжать. Сегодня же я буду на борту «Президента Артура».
Подъехала машина скорой помощи. Санитары бережно уложили Даффа на носилки, пока шеф набирал номер лучшего хирурга Гонолулу Джереми Лэнга. Тот оказался дома и обещал прибыть в клинику еще до того, как «скорая» привезет туда раненого. В свою очередь Чарли связался с сыном.
— Это ты, Генри? Мне повезло, сегодня ты дома раньше обычного. Хороший знак будущей удачи. Слушай внимательно. Через час я отплываю на континент. Собери мне в дорогу чемодан. Да, все как обычно. Решишь сам, что отцу может понадобиться в плавании. Забирай чемодан в свою машину, забирай мать и подъезжай к трапу «Президента Артура». Не расспрашивай ни о чем — у нас почти нет времени. Судно отходит в десять. Я буду ждать.
Положив трубку, Чарли обнаружил, что шеф с сомнением покачивает головой.
— Чарли, ты достаточно хорошо все обдумал? — Чен молча кивнул. — А как я объясню твой отъезд в полицейском управлении?
— Можете объяснить его моей просьбой об отставке.
— Этим я объяснять ничего не собираюсь. Ладно с начальством мы как-нибудь уладим. Скажем так: отпуск по служебным обстоятельствам. Но… Не проще ли оставить это дело тому, кто им занимался с самого начала — Скотленд Ярду? А тебе хватает работы и тут!
— Ловить мелких шулеров и карманников? Это не работа.
— Разве это плохо, если жизнь спокойна?
— Хорошо. Но сегодня она для меня кончилась. — Чен подошел к сейфу и выгреб с его верхней полки тоненькую пачку банкнот. — Те двести долларов, которые у меня были на служебные расходы, я забираю с собой. Отчитаюсь, когда вернусь. А если вам удастся выслать телеграфом в Сан-Франциско еще немного, то я смогу вернуться домой без промедления. Считайте их моими отпускными — или просто долгом, который я верну сразу, как только сойду на берег. Сейчас я заеду в клинику, а оттуда в порт. Пожелайте мне удачи!
— Еще нет. Я увижу тебя у причала.
Засунув подмышку папку с бумагами Даффа, Чен прошел в машину и, разбрызгивая лужи, на полной скорости помчался в направлении клиники. По дороге ему повезло: поднявший руку мужчина в морской форме оказался пассажирским помощником с «Президента Артура» Гарри Линчем. По дороге он объяснил моряку, что произошло. Попытка убийства инспектора Скотленд Ярда не оставила Линча равнодушным.
— У капитана была радиограмма из Лондона о том, что мистер Дафф должен прибыть на наше судно в Гонолулу, — подтвердил он. — А история с Уэлби была для всех нас настоящим шоком, такого с нашими стюардами никогда не случалось! И вот теперь инспектор…
Впрочем, капитан ничего не будет иметь против смены английского офицера полиции на гавайского. Легкой работы вам ждать, конечно, не приходится, но я думаю, что вы с ней справитесь. Об успехах инспектора Чена мне доводилось до сих пор читать только в газетах, буду рад присутствовать при очередном успехе лично!
— Боюсь, что времена моих успехов скрыты завесой многих неудач, — откровенно признался Чарли. — Но тем приятнее встретить людей, чей взор еще приникает сквозь эту завесу!
— И чьи обязанности на борту, — весело подхватил моряк, — позволят предоставить вам самую удобную из всех свободных кают.
«Шевроле» затормозил у клиники. Снедаемый тревогой, Чен поднялся к операционной, откуда вскоре вышел доктор Лэнг.
— К счастью, пуля попала в ребро, — сообщил он, — так что у вашего британского коллеги есть все шансы благополучно выкарабкаться из этой маленькой неприятности. Уверен, что операция будет удачной. Но если бы не это ребро — моя помощь могла бы уже не понадобиться.
— Не мог бы я его увидеть, хотя бы на минуту-другую? — робко спросил Чен. — Через полчаса мне придется оставить Гонолулу, и, возможно, довольно надолго…
— Ладно, — снизошел доктор, — пройдемте в операционную. — У него бред, так что вряд ли вам удастся поговорить с ним…
— Инспектор, — с расстановкой сказал Чен, когда они с Лэнгом остановились у каталки, на которой лежал укрытый простыней Дафф. — Инспектор, вы узнали того, кто стрелял в вас? Кто это был?
— Тэйт, — тихо, но совершенно явственно выговорил Дафф. — И Фенуик. Где теперь Фенуик? Потом идет Вивиан. И Росс. Кин…
Напрягшийся было Чарли вздохнул: его друг просто повторял в бреду имена подозреваемых одно за другим…
— Наверное, лучше не беспокоить его, — сказал хирург.
— Да, вы правы. Но когда он придет в себя, то передайте ему, что Чарли Чен продолжает! И пусть он будет уверен: убийца от меня не уйдет. Клянусь.
— Ну, а мы клянемся вам, — серьезно сказал Лэнг, — что к вашему возвращению ваш коллега сможет ответить на любые вопросы, какие только вы пожелаете ему задать!
Без четверти десять «Шевроле» Чена остановился у ярко освещенного трапа «Президента Артура». Чарли вышел из машины и сразу увидел жену со старшим сыном.
— Там все ваши любимые рубашки, — миссис Чен передала супругу чемодан. — Опять вы в пути. И опять так внезапно. Я боюсь за вас.
— У дороги судьбы нет окольных тропинок, — мягко привлек ее к себе Чарли, — так говорил отец, и мы с тобой всегда умели понимать его. Так, как ты понимаешь меня теперь.
— Если будет время, то навестите Розу. Скажите ей, что не было дня и часа, чтобы я не вспомнила ее.
Послышался визг тормозов. Чарли обернулся и увидел бегущего к нему шефа.
— Вот, это тебе, — он протянул ему пухлый сверток десяти- и двадцатидолларовых банкнот. — Все, что успели насобирать в управлении. И за деньгами на обратный путь дело не станет. Ребята считают, что раз затронута честь полиции Гонолулу, то за дело надо браться всерьез. Чарли, мы рассчитываем на тебя! Твой друг успел тебе что-то рассказать?
— Он еще не приходил в сознание. Поэтому я не знаю, с чего начать…
— Начните с меня, учитель! — внезапно услышал он рядом знакомый тенорок.
— Кашимо? И ты пришел со мной попрощаться?
— Не попрощаться, учитель, нет. Я принес вам… эту… а, информацию!
— Информацию? Ты все-таки узнал, кто украл у тебя из плаща кости?
— Я шел в комиссариат на ночную практику. Выстрела я не слышал. Был дождь, была гроза. Но я видел, как из аллеи, что под окном вашего кабинета, вышел человек. Высокий. В плаще с капюшоном. Я тогда не подумал ничего плохого, но я его запомнил.
— Ты видел его лицо?
— Лица не видел, учитель. Лицо не нужно. Он хромал, вот так, — Кашимо весьма похоже изобразил ковыляющую походку незнакомца. — И у него была трость. Темная трость.
— Ты не представляешь, Кашимо, как я тебе обязан, — тихо сказал Чен, полузакрыв глаза. — Ты еще будешь полицейским, теперь я знаю. Ты быстро учишься.
— Я буду еще быстрее, — заверил его осчастливленный Кашимо.
Ожила судовая трансляция, предложив всем провожающим покинуть «Президент Артур». Чарли попрощался с женой, крепко пожал руку сына, — и в этот момент Кашимо внезапно разразился потоком быстрых умоляющих слов, обращенных к шефу комиссариата. Шеф успел разобрать из них только последние:
— Учитель говорил, что у меня талант к обыскам! Я обыщу для него весь пароход до самого дна и найду все, что учителю потребуется!
— Ага, — наконец, понял шеф. — Очевидно, практикант Кашимо непременно хочет проходить практику только в твоей компании, Чарли. Что ты на это скажешь?
— Сынок, — наставительно сказал Чарли, — подумай сам, что будет с нашим бедным Гонолулу, если из него одновременно исчезнут два таких специалиста по розыску, как мы с тобой? Волна преступности сметет его с лица земли! Поэтому не торопись отправляться в море. Тебе еще есть чему поучиться на берегу.
К удивлению Чена практикант не стал с ним спорить, наскоро распрощался и исчез в толпе сошедших на причал провожающих.
На палубу «Президента Артура» Чарли Чен поднялся в числе последних. Послышался лязг поднимаемой якорной цепи, и буксиры начали медленно отводить лайнер от причала. Мерно заработала машина парохода, и вскоре удаляющуюся группу людей поглотил мрак тропической ночи. По правому борту проплыла многоцветная цепочка огней пляжа Ваикики. Чарли неоднократно любовался ею со своей ланаи, но со стороны моря увидел ночью впервые.
Судно набрало скорость, и посвежевший ветерок заставил Чарли зябко поежиться. Гавайи остались за кормой, — теперь он находился совсем в ином мире, маленьком и враждебном, где ему предстояло вступить в схватку с безжалостным противником. С противником, который до сих пор успешна убирал со своего пути всех, кто ему мешал, от почти беспомощного глухого старика до инспектора Скотленд Ярда. Теперь на пути убийцы в полном одиночестве встать ему…
Кто-то осторожно коснулся его плеча, и Чарли Чен резко обернулся.
— Кашимо?
— Учитель, это я! — практикант с виноватой улыбкой склонился в глубоком поклоне.
— Где ты взял денег на билет?
— Откуда у Кашимо деньги, учитель? Кашимо едет просто так.
— Просто так — означает зайцем. Плавать умеешь?
— Нет, учитель. Я сразу утону.
— Жаль, — вздохнул Чарли. — Мой покойный отец говорил, что человек, который умеет улыбаться под самыми тяжкими ударами судьбы, непременно будет вознагражден богами. Ты понял?
— Да, учитель.
— А теперь внимательно смотри: я попробую улыбнуться!
— Что все это значит, Чарли? — наконец, спросил он.
— Выстрел, вероятно, был произведен из аллеи, — Чарли указал на полуоткрытое окно. — Пуля в спину. Плохо. Вчера инспектор Дафф приезжает в наш тихий, спокойный город, чтобы искать убийцу, а сегодня убийца сам находит его.
— Покушение на убийство в нашем комиссариате полиции! — шеф был совершенно ошеломлен. — Неслыханная наглость!
— Более того, — уточнил Чарли. — Инспектора Скотленд Ярда ранили в моем собственном кабинете, которым я так гордился. Я не смогу больше работать здесь, пока тот человек не будет найден.
— Ну, это уже предрассудки, — не согласился шеф. Ничего не ответив, Чарли сложил все подобранные листки в папку и туго завязал ее шнурок. — Что ты намерен предпринять, Чарли?
— То, что завещал мне мой друг. Буду продолжать. Сегодня же я буду на борту «Президента Артура».
Подъехала машина скорой помощи. Санитары бережно уложили Даффа на носилки, пока шеф набирал номер лучшего хирурга Гонолулу Джереми Лэнга. Тот оказался дома и обещал прибыть в клинику еще до того, как «скорая» привезет туда раненого. В свою очередь Чарли связался с сыном.
— Это ты, Генри? Мне повезло, сегодня ты дома раньше обычного. Хороший знак будущей удачи. Слушай внимательно. Через час я отплываю на континент. Собери мне в дорогу чемодан. Да, все как обычно. Решишь сам, что отцу может понадобиться в плавании. Забирай чемодан в свою машину, забирай мать и подъезжай к трапу «Президента Артура». Не расспрашивай ни о чем — у нас почти нет времени. Судно отходит в десять. Я буду ждать.
Положив трубку, Чарли обнаружил, что шеф с сомнением покачивает головой.
— Чарли, ты достаточно хорошо все обдумал? — Чен молча кивнул. — А как я объясню твой отъезд в полицейском управлении?
— Можете объяснить его моей просьбой об отставке.
— Этим я объяснять ничего не собираюсь. Ладно с начальством мы как-нибудь уладим. Скажем так: отпуск по служебным обстоятельствам. Но… Не проще ли оставить это дело тому, кто им занимался с самого начала — Скотленд Ярду? А тебе хватает работы и тут!
— Ловить мелких шулеров и карманников? Это не работа.
— Разве это плохо, если жизнь спокойна?
— Хорошо. Но сегодня она для меня кончилась. — Чен подошел к сейфу и выгреб с его верхней полки тоненькую пачку банкнот. — Те двести долларов, которые у меня были на служебные расходы, я забираю с собой. Отчитаюсь, когда вернусь. А если вам удастся выслать телеграфом в Сан-Франциско еще немного, то я смогу вернуться домой без промедления. Считайте их моими отпускными — или просто долгом, который я верну сразу, как только сойду на берег. Сейчас я заеду в клинику, а оттуда в порт. Пожелайте мне удачи!
— Еще нет. Я увижу тебя у причала.
Засунув подмышку папку с бумагами Даффа, Чен прошел в машину и, разбрызгивая лужи, на полной скорости помчался в направлении клиники. По дороге ему повезло: поднявший руку мужчина в морской форме оказался пассажирским помощником с «Президента Артура» Гарри Линчем. По дороге он объяснил моряку, что произошло. Попытка убийства инспектора Скотленд Ярда не оставила Линча равнодушным.
— У капитана была радиограмма из Лондона о том, что мистер Дафф должен прибыть на наше судно в Гонолулу, — подтвердил он. — А история с Уэлби была для всех нас настоящим шоком, такого с нашими стюардами никогда не случалось! И вот теперь инспектор…
Впрочем, капитан ничего не будет иметь против смены английского офицера полиции на гавайского. Легкой работы вам ждать, конечно, не приходится, но я думаю, что вы с ней справитесь. Об успехах инспектора Чена мне доводилось до сих пор читать только в газетах, буду рад присутствовать при очередном успехе лично!
— Боюсь, что времена моих успехов скрыты завесой многих неудач, — откровенно признался Чарли. — Но тем приятнее встретить людей, чей взор еще приникает сквозь эту завесу!
— И чьи обязанности на борту, — весело подхватил моряк, — позволят предоставить вам самую удобную из всех свободных кают.
«Шевроле» затормозил у клиники. Снедаемый тревогой, Чен поднялся к операционной, откуда вскоре вышел доктор Лэнг.
— К счастью, пуля попала в ребро, — сообщил он, — так что у вашего британского коллеги есть все шансы благополучно выкарабкаться из этой маленькой неприятности. Уверен, что операция будет удачной. Но если бы не это ребро — моя помощь могла бы уже не понадобиться.
— Не мог бы я его увидеть, хотя бы на минуту-другую? — робко спросил Чен. — Через полчаса мне придется оставить Гонолулу, и, возможно, довольно надолго…
— Ладно, — снизошел доктор, — пройдемте в операционную. — У него бред, так что вряд ли вам удастся поговорить с ним…
— Инспектор, — с расстановкой сказал Чен, когда они с Лэнгом остановились у каталки, на которой лежал укрытый простыней Дафф. — Инспектор, вы узнали того, кто стрелял в вас? Кто это был?
— Тэйт, — тихо, но совершенно явственно выговорил Дафф. — И Фенуик. Где теперь Фенуик? Потом идет Вивиан. И Росс. Кин…
Напрягшийся было Чарли вздохнул: его друг просто повторял в бреду имена подозреваемых одно за другим…
— Наверное, лучше не беспокоить его, — сказал хирург.
— Да, вы правы. Но когда он придет в себя, то передайте ему, что Чарли Чен продолжает! И пусть он будет уверен: убийца от меня не уйдет. Клянусь.
— Ну, а мы клянемся вам, — серьезно сказал Лэнг, — что к вашему возвращению ваш коллега сможет ответить на любые вопросы, какие только вы пожелаете ему задать!
Без четверти десять «Шевроле» Чена остановился у ярко освещенного трапа «Президента Артура». Чарли вышел из машины и сразу увидел жену со старшим сыном.
— Там все ваши любимые рубашки, — миссис Чен передала супругу чемодан. — Опять вы в пути. И опять так внезапно. Я боюсь за вас.
— У дороги судьбы нет окольных тропинок, — мягко привлек ее к себе Чарли, — так говорил отец, и мы с тобой всегда умели понимать его. Так, как ты понимаешь меня теперь.
— Если будет время, то навестите Розу. Скажите ей, что не было дня и часа, чтобы я не вспомнила ее.
Послышался визг тормозов. Чарли обернулся и увидел бегущего к нему шефа.
— Вот, это тебе, — он протянул ему пухлый сверток десяти- и двадцатидолларовых банкнот. — Все, что успели насобирать в управлении. И за деньгами на обратный путь дело не станет. Ребята считают, что раз затронута честь полиции Гонолулу, то за дело надо браться всерьез. Чарли, мы рассчитываем на тебя! Твой друг успел тебе что-то рассказать?
— Он еще не приходил в сознание. Поэтому я не знаю, с чего начать…
— Начните с меня, учитель! — внезапно услышал он рядом знакомый тенорок.
— Кашимо? И ты пришел со мной попрощаться?
— Не попрощаться, учитель, нет. Я принес вам… эту… а, информацию!
— Информацию? Ты все-таки узнал, кто украл у тебя из плаща кости?
— Я шел в комиссариат на ночную практику. Выстрела я не слышал. Был дождь, была гроза. Но я видел, как из аллеи, что под окном вашего кабинета, вышел человек. Высокий. В плаще с капюшоном. Я тогда не подумал ничего плохого, но я его запомнил.
— Ты видел его лицо?
— Лица не видел, учитель. Лицо не нужно. Он хромал, вот так, — Кашимо весьма похоже изобразил ковыляющую походку незнакомца. — И у него была трость. Темная трость.
— Ты не представляешь, Кашимо, как я тебе обязан, — тихо сказал Чен, полузакрыв глаза. — Ты еще будешь полицейским, теперь я знаю. Ты быстро учишься.
— Я буду еще быстрее, — заверил его осчастливленный Кашимо.
Ожила судовая трансляция, предложив всем провожающим покинуть «Президент Артур». Чарли попрощался с женой, крепко пожал руку сына, — и в этот момент Кашимо внезапно разразился потоком быстрых умоляющих слов, обращенных к шефу комиссариата. Шеф успел разобрать из них только последние:
— Учитель говорил, что у меня талант к обыскам! Я обыщу для него весь пароход до самого дна и найду все, что учителю потребуется!
— Ага, — наконец, понял шеф. — Очевидно, практикант Кашимо непременно хочет проходить практику только в твоей компании, Чарли. Что ты на это скажешь?
— Сынок, — наставительно сказал Чарли, — подумай сам, что будет с нашим бедным Гонолулу, если из него одновременно исчезнут два таких специалиста по розыску, как мы с тобой? Волна преступности сметет его с лица земли! Поэтому не торопись отправляться в море. Тебе еще есть чему поучиться на берегу.
К удивлению Чена практикант не стал с ним спорить, наскоро распрощался и исчез в толпе сошедших на причал провожающих.
На палубу «Президента Артура» Чарли Чен поднялся в числе последних. Послышался лязг поднимаемой якорной цепи, и буксиры начали медленно отводить лайнер от причала. Мерно заработала машина парохода, и вскоре удаляющуюся группу людей поглотил мрак тропической ночи. По правому борту проплыла многоцветная цепочка огней пляжа Ваикики. Чарли неоднократно любовался ею со своей ланаи, но со стороны моря увидел ночью впервые.
Судно набрало скорость, и посвежевший ветерок заставил Чарли зябко поежиться. Гавайи остались за кормой, — теперь он находился совсем в ином мире, маленьком и враждебном, где ему предстояло вступить в схватку с безжалостным противником. С противником, который до сих пор успешна убирал со своего пути всех, кто ему мешал, от почти беспомощного глухого старика до инспектора Скотленд Ярда. Теперь на пути убийцы в полном одиночестве встать ему…
Кто-то осторожно коснулся его плеча, и Чарли Чен резко обернулся.
— Кашимо?
— Учитель, это я! — практикант с виноватой улыбкой склонился в глубоком поклоне.
— Где ты взял денег на билет?
— Откуда у Кашимо деньги, учитель? Кашимо едет просто так.
— Просто так — означает зайцем. Плавать умеешь?
— Нет, учитель. Я сразу утону.
— Жаль, — вздохнул Чарли. — Мой покойный отец говорил, что человек, который умеет улыбаться под самыми тяжкими ударами судьбы, непременно будет вознагражден богами. Ты понял?
— Да, учитель.
— А теперь внимательно смотри: я попробую улыбнуться!
14. Трость черного дерева
Уже в следующее мгновение Кашимо с облегчением перевел дух: сила воли, очевидно, одержала полный триумф во внутренней борьбе, терзавшей Чарли Чена, и лицо инспектора осветила широкая искренняя улыбка.
— Ты не должен сердиться на меня, сынок, за первоначальное желание как можно скорее выкинуть тебя за борт. Просто у меня перед глазами слишком живо возникла вчерашняя сцена в суде. И я подумал, что второй такой сцены мне уже не перенести. Особенно если она разыграется на глазах у сотен туристов со всего света. Поэтому ты уж постарайся, чтобы этого не произошло, сынок, ладно?
— Я понял, учитель!
— А раз понял, то будем считать, что здесь мы заняты одним делом. Было бы неразумно отказываться от помощи человека, который сочетает талант к обыскам с талантом столь бесшумно подкрадываться!
— Просто вы очень задумались, учитель.
В осветившемся прямоугольнике двери возникла фигура пассажирского помощника.
— Инспектор Чен, я сдержал слово: лучшая из свободных кают в полном вашем распоряжении, так что можете брать чемодан и… — взгляд его остановился на Кашимо. — А… А это кто?
— Позвольте представить вам мистера Кашимо, сотрудника комиссариата полиции. Один из самых способных наших людей. Я надеюсь, что у вас найдется местечко и ему? Его подключили к операции в последний момент.
— Подключили к операции? — озадачился помощник. — Так он тоже плывет в качестве пассажира?
— Мистер Кашимо специализируется на негласных ревизиях, — внушительно произнес Чарли, — поэтому будет лучше, если мы дадим ему возможность действовать самостоятельно, — ну, скажем, предоставив ему временную работу уборщика кают, стюарда, рассыльного, на худой конец. В отличие от меня он будет действовать инкогнито.
— Прекрасно! — лицо помощника просветлело. — На «Артуре» действительно не хватает уборщика в палубных каютах первого класса, так как он списался у вас на берег. Проблем с работой, таким образом, не будет.
— А у вас не будет проблем с мистером Кашимо, — заверил его Чарли. — Работа всегда была у него на первом месте. Ночевать он пока может у меня в каюте.
— Я предупрежу старшего стюарда, утром он познакомит вас с вашими обязанностями на судне. Главное, чтобы они не вступили в противоречие с вашими, так сказать, профессиональными обязанностями. Понимая всю сложность вашего задания, я все же не могу допустить, чтобы ваши э-ээ… ревизии вызвали какие-либо скандалы. Этого компания не может себе позволить.
— Скандалов не будет, — успокоил его Чарли, хотя про себя он вовсе не был в этом так уж уверен.
Проводив инспектора и Кашимо в каюту, помощник добавил, что капитан просил инспектора утром зайти к нему, и удалился.
Каюта оказалась просторной и уютной. Чарли подумал, что в таком месте, должно быть, хорошо думается. Именно этим ему и предстоит заниматься в ближайшие шесть суток.
— Я скоро вернусь, — сказал он Кашимо и вышел.
Поднявшись по пустынным трапам на верхний мостик, он постучал в радиорубку. Через несколько минут с «Президента Артура» в адрес комиссариата полиции ушла радиограмма:
— Над каким, учитель? — живо заинтересовался практикант.
— Оставим его на завтра.
— Значит, сегодня можно спать, — обрадовался Кашимо.
Чарли одолжил ему одну из двух своих пижам, в глубинах которой щуплый практикант превратился в совершеннейшего невидимку.
— У меня такое чувство, словно эта пижама ходит сама собой, — заметил Чен при виде Кашимо, направляющегося из ванной к дивану.
— Мне все равно, в чем я сплю, учитель, — возразил Кашимо и, пожелав инспектору доброй ночи, мгновенно доказал справедливость своего утверждения на деле.
Чен включил настольную лампу, разложил на столе содержимое папки Даффа и приступил к внимательному чтению. В его воображении, словно в некоем прокручиваемом в обратную сторону фильме, вновь возникли улочки Бомбея, отели средиземноморской Ривьеры, окутанный туманом Лондон. Обо всем этом он уже слышал от своего друга — но друга в равной степени интересовали все члены группы Лофтона, а Чарли Чена — только один из них.
— Росс… — прошептал он, закончив чтение. — Все время где-то на третьем плане, спокойно хромает себе по всем этим листкам, донесениям и письмам… Похоже, что у Скотленд Ярда он не вызвал каких-то особых подозрений. Да и у меня тоже — если бы не Кашимо… Что ж, практикант, придется нам с тобой заняться этим специалистом по лесному делу.
В ответ Кашимо громко всхрапнул и окончательно исчез в недрах необъятной пижамы своего учителя.
Утром инспектор разбудил своего нежданного сотрудника ровно в половине седьмого. Судя по превосходному настроению, Кашимо видел только счастливые сны. Перед тем, как отправить его на инструктаж к старшему стюарду, Чарли посвятил практиканта в суть «деликатного вопроса».
— Мне нужен ключ от сейфа, Кашимо. С номером 3260. Если он уже не на дне океана, то он в каюте у одного из этих людей, — инспектор вручил Кашимо список мужской части группы Лофтона, — но учти, что излишнее рвение в поисках может нам только навредить. Поэтому лучше не торопись и проявляй свои способности лишь тогда, когда ты будешь уверен в полной безопасности. Все результаты своих поисков будешь сообщать мне только здесь, после работы, — о нашем с тобой сотрудничестве пока никто не должен знать.
— Понял вас, учитель, — коротко ответил практикант и вышел.
День обещал быть чудесным. Сквозь открытые иллюминаторы в каюту врывался напоенный солью бриз, на небе не было ни облачка, покрытое солнечной рябью море то тут, то там перечеркивалось сияющими молниями летучих рыб. Когда Чарли закончил бритье, в дверь постучали, и рассыльный передал ему только что полученную на мостике радиограмму:
— Мистер Чен?! Что вы здесь делаете?
— То же, что и вы — наслаждаюсь прекрасной погодой!
— Я не подозревала, что вы тоже отправитесь в Сан-Франциско…
— Я тоже не подозревал об этом до вчерашнего вечера, когда мне внезапно пришлось заменить инспектора Даффа.
— Заменить? — Девушка вздрогнула. — Вы имеете в виду, что его…
— Всего лишь ранили, мисс Поттер. Но он жив и поправляется, — в нескольких словах Чарли изложил последовательность вечерних событий.
— Ты не должен сердиться на меня, сынок, за первоначальное желание как можно скорее выкинуть тебя за борт. Просто у меня перед глазами слишком живо возникла вчерашняя сцена в суде. И я подумал, что второй такой сцены мне уже не перенести. Особенно если она разыграется на глазах у сотен туристов со всего света. Поэтому ты уж постарайся, чтобы этого не произошло, сынок, ладно?
— Я понял, учитель!
— А раз понял, то будем считать, что здесь мы заняты одним делом. Было бы неразумно отказываться от помощи человека, который сочетает талант к обыскам с талантом столь бесшумно подкрадываться!
— Просто вы очень задумались, учитель.
В осветившемся прямоугольнике двери возникла фигура пассажирского помощника.
— Инспектор Чен, я сдержал слово: лучшая из свободных кают в полном вашем распоряжении, так что можете брать чемодан и… — взгляд его остановился на Кашимо. — А… А это кто?
— Позвольте представить вам мистера Кашимо, сотрудника комиссариата полиции. Один из самых способных наших людей. Я надеюсь, что у вас найдется местечко и ему? Его подключили к операции в последний момент.
— Подключили к операции? — озадачился помощник. — Так он тоже плывет в качестве пассажира?
— Мистер Кашимо специализируется на негласных ревизиях, — внушительно произнес Чарли, — поэтому будет лучше, если мы дадим ему возможность действовать самостоятельно, — ну, скажем, предоставив ему временную работу уборщика кают, стюарда, рассыльного, на худой конец. В отличие от меня он будет действовать инкогнито.
— Прекрасно! — лицо помощника просветлело. — На «Артуре» действительно не хватает уборщика в палубных каютах первого класса, так как он списался у вас на берег. Проблем с работой, таким образом, не будет.
— А у вас не будет проблем с мистером Кашимо, — заверил его Чарли. — Работа всегда была у него на первом месте. Ночевать он пока может у меня в каюте.
— Я предупрежу старшего стюарда, утром он познакомит вас с вашими обязанностями на судне. Главное, чтобы они не вступили в противоречие с вашими, так сказать, профессиональными обязанностями. Понимая всю сложность вашего задания, я все же не могу допустить, чтобы ваши э-ээ… ревизии вызвали какие-либо скандалы. Этого компания не может себе позволить.
— Скандалов не будет, — успокоил его Чарли, хотя про себя он вовсе не был в этом так уж уверен.
Проводив инспектора и Кашимо в каюту, помощник добавил, что капитан просил инспектора утром зайти к нему, и удалился.
Каюта оказалась просторной и уютной. Чарли подумал, что в таком месте, должно быть, хорошо думается. Именно этим ему и предстоит заниматься в ближайшие шесть суток.
— Я скоро вернусь, — сказал он Кашимо и вышел.
Поднявшись по пустынным трапам на верхний мостик, он постучал в радиорубку. Через несколько минут с «Президента Артура» в адрес комиссариата полиции ушла радиограмма:
«Если вас огорчит отсутствие Кашимо, то знайте, что его присутствие радует меня.»— Ну вот, я сообщил шефу, что ты присоединился к операции, — сказал он Кашимо, вернувшись в каюту. — Все устроилось наилучшим образом: тебе не придется платить за билет, а мне не придется ломать себе голову над одним деликатным вопросом.
— Над каким, учитель? — живо заинтересовался практикант.
— Оставим его на завтра.
— Значит, сегодня можно спать, — обрадовался Кашимо.
Чарли одолжил ему одну из двух своих пижам, в глубинах которой щуплый практикант превратился в совершеннейшего невидимку.
— У меня такое чувство, словно эта пижама ходит сама собой, — заметил Чен при виде Кашимо, направляющегося из ванной к дивану.
— Мне все равно, в чем я сплю, учитель, — возразил Кашимо и, пожелав инспектору доброй ночи, мгновенно доказал справедливость своего утверждения на деле.
Чен включил настольную лампу, разложил на столе содержимое папки Даффа и приступил к внимательному чтению. В его воображении, словно в некоем прокручиваемом в обратную сторону фильме, вновь возникли улочки Бомбея, отели средиземноморской Ривьеры, окутанный туманом Лондон. Обо всем этом он уже слышал от своего друга — но друга в равной степени интересовали все члены группы Лофтона, а Чарли Чена — только один из них.
— Росс… — прошептал он, закончив чтение. — Все время где-то на третьем плане, спокойно хромает себе по всем этим листкам, донесениям и письмам… Похоже, что у Скотленд Ярда он не вызвал каких-то особых подозрений. Да и у меня тоже — если бы не Кашимо… Что ж, практикант, придется нам с тобой заняться этим специалистом по лесному делу.
В ответ Кашимо громко всхрапнул и окончательно исчез в недрах необъятной пижамы своего учителя.
Утром инспектор разбудил своего нежданного сотрудника ровно в половине седьмого. Судя по превосходному настроению, Кашимо видел только счастливые сны. Перед тем, как отправить его на инструктаж к старшему стюарду, Чарли посвятил практиканта в суть «деликатного вопроса».
— Мне нужен ключ от сейфа, Кашимо. С номером 3260. Если он уже не на дне океана, то он в каюте у одного из этих людей, — инспектор вручил Кашимо список мужской части группы Лофтона, — но учти, что излишнее рвение в поисках может нам только навредить. Поэтому лучше не торопись и проявляй свои способности лишь тогда, когда ты будешь уверен в полной безопасности. Все результаты своих поисков будешь сообщать мне только здесь, после работы, — о нашем с тобой сотрудничестве пока никто не должен знать.
— Понял вас, учитель, — коротко ответил практикант и вышел.
День обещал быть чудесным. Сквозь открытые иллюминаторы в каюту врывался напоенный солью бриз, на небе не было ни облачка, покрытое солнечной рябью море то тут, то там перечеркивалось сияющими молниями летучих рыб. Когда Чарли закончил бритье, в дверь постучали, и рассыльный передал ему только что полученную на мостике радиограмму:
«Операция прошла успешно, самочувствие пациента хорошее, примите искренние соболезнования всего комиссариата по поводу Кашимо».Чарли усмехнулся и в превосходном настроении вышел на кормовую палубу. Несмотря на ранний час он встретил там двух пассажиров, очевидно, совершавших свой утренний моцион. Это была Памела Поттер и Марк Кеннавэй. При виде инспектора глаза девушки широко раскрылись.
— Мистер Чен?! Что вы здесь делаете?
— То же, что и вы — наслаждаюсь прекрасной погодой!
— Я не подозревала, что вы тоже отправитесь в Сан-Франциско…
— Я тоже не подозревал об этом до вчерашнего вечера, когда мне внезапно пришлось заменить инспектора Даффа.
— Заменить? — Девушка вздрогнула. — Вы имеете в виду, что его…
— Всего лишь ранили, мисс Поттер. Но он жив и поправляется, — в нескольких словах Чарли изложил последовательность вечерних событий.