Да, конечно, он был красив и храбр, потому что слетел с ветки на траву около ребят и начал клевать крошки, а один раз склюнул даже у Энн с коленки, и та сидела тихо-тихо, замерев от восторга.
   Но тут заворчал Тимми, и зяблик улетел.
   – Глупый Тимми, – сказала Джордж. – Ревнует к зяблику! Ой, смотри-ка, Дик, вон журавли летят, наверное, на то болото, к востоку от замка.
   – Да, – сказал Дик, садясь. – Где твой бинокль, Джордж? В него прекрасно можно разглядеть больших птиц!
   Джордж принесла бинокль и подала Дику. Он направил его на болото.
   – Да, четыре журавля, и какие же у них длинные ноги, и они там расхаживают, а вот один нацелился и что-то схватил. Что это у него в клюве? Да, лягушка, я даже вижу ее задние лапки.
   – Не можешь ты их видеть, – возразила Джордж, – ты все сочиняешь – Бинокль не такой сильный, чтобы видеть лягушачьи лапы на большом расстоянии.
   Но бинокль был как раз таким – это был превосходный полевой бинокль, слишком хороший для Джордж, которая не умела бережно обращаться с дорогими вещами.
   Она взглянула в бинокль, однако именно в тот момент, когда лапки бедной лягушки исчезли в клюве журавля. Затем что-то спугнуло птиц, и они улетели прежде, чем остальные ребята успели на них взглянуть.
   – Как медленно они машут крыльями, – сказал Дик. – Гораздо реже, чем все другие птицы. Дай-ка мне бинокль опять, Джордж. Хочу теперь взглянуть на галок. Вот они, тысячи, наверное, летают над замком; надо полагать, у них вечерняя прогулка.
   Он приложил бинокль к глазам и стал регулировать фокус, наблюдая за бесконечным плавным круговоротом черных галок. В вечернем воздухе раздавался звук множества птичьих голосов: «чек-чек-чек-чек!» Дик перевел бинокль на птиц, полетевших в сторону единственной уцелевшей башни замка, и, немного опустив линзы, следил за этим полетом. Одна галка села на подоконник маленького, похожего на бойницу окошка, а Дик повел за ней биноклем и видел, как она опустилась, но сразу же взлетела, словно ее что-то испугало.
   И тут Дик вздрогнул – он увидел нечто в высшей степени невероятное и просто не поверил своим глазам, он тихо сказал Джулиану:
   – Джу, возьми-ка бинокль и сфокусируй линзы прямо на подоконник вот того окошка в уцелевшей башне, там, вверху, и скажи, что ты видишь, быстрей!
   Удивившись, Джулиан протянул руку к биноклю. Остальные ничего не понимали. Что Дик мог там увидеть? Джулиан подвес бинокль к глазам и, отрегулировав его, направил прямо на указанный подоконник.
   – Да, да, вижу! Как странно! Но это, наверное, игра света!
   К этому времени остальных обуяло такое невыносимое любопытство, что Джордж выхватила у Джулиана бинокль.
   – Дай мне посмотреть, – сказала она вне себя от нетерпения. И тоже направила бинокль на окно и несколько минут смотрела туда не отрываясь.
   А затем опустила бинокль и в недоумении взглянула на Джулиана и Дика:
   – Вы что, спятили? Ничего там нет, абсолютно ничего!
   Тут Энн вырвала у нее бинокль, опередив Дика, который опять хотел им завладеть, и тоже направила бинокль на окошко. И тоже совершенно ничего не увидела.
   – Там же ничего нет, – сказала Энн с досадой, и Дик сразу взял бинокль и снова направил его на окно, только немного опустив.
   – Оно исчезло, – сказал он Джулиану. – Сейчас там ничего не видно.
   – Дик, если ты сейчас же нам не скажешь, что ты там увидел, – сказала запальчиво Джордж, – мы спустим тебя кувырком с холма. Чего ты придуриваешься? Что ты видел?
   – Ну, – сказал Дик, взглянув на Джулиана. – Я видел лицо человека, смотрящего из окна. А ты что видел, Джу?
   – То же самое, – ответил Джулиан, – и у меня словно мороз по коже подрал.
   – Лицо! – сказали вместе Джордж, Энн и Джо.
   – Вот именно, то, что слышали, – ответил Дик. – Лицо, с глазами, носом и ртом!
   – Но ведь в замке никто не живет. Он разрушен, – ответила Джордж. – Может быть, это какой-нибудь исследователь? А?
   Джулиан взглянул на часы:
   – Нет, это не может быть исследователь, я просто уверен в этом, потому что музей в замке закрывается в половине шестого, а уже больше шести. И потому… у него был вид… э-э, ну… трагический.
   – Да, и мне так показалось, – сказал Дик. – И в нем еще было что-то особенное, правда, Джулиан? Конечно, все может объясниться очень просто, но все-таки есть в этом что-то СТРАННОЕ.
   – Это мужское лицо? – спросила Джордж. – Или женское?
   – Думаю, что мужское, – ответил Дик. – В окошке было темно, и я не мог как следует разглядеть ни его, ни как он одет. Но мне кажется, что мужское. И ты заметил, Джу, какие у него брови?
   – Да, заметил, – подтвердил Джулиан. – Густые и нависающие, правда?
   И тут Джордж озарило.
   – Брови! – воскликнула она. – А вы помните – на фотоснимке у этого ученого, Терри-Кейна, тоже брови густые и черные, и ты еще. Дик, помнишь, сказал, что ему надо их сбрить и приставить вместо усов?
   – Помню, – ответил Дик и взглянул на Джулиана. Но Джулиан покачал головой:
   – Я не заметил сходства, – правда, расстояние было очень велико, и только то, что у Джордж очень сильный бинокль, позволило нам разглядеть лицо. Все, наверное, объясняется элементарно, только это было неожиданно, вот мы и подумали, что тут есть что-то странное.
   – Как бы мне хотелось тоже его увидеть, – вздохнула Джордж. – Ведь, в конце концов, это просто несправедливо, бинокль мой, а я ничего не видела.
   – Вот, возьми бинокль и гляди в него все время, может быть, если человек опять подойдет к окну, тебе тоже повезет, – сказал Дик, отдавая ей бинокль.
   Энн, Джордж и Джо попеременно наводили бинокль на замковое окошко, но лицо больше не возникало. Наконец, стемнело, и уже невозможно было разглядеть и саму башню, не то что окошко, да еще лицо в нем.
   – Вот что мы сделаем, – сказал Джулиан. – Мы пойдем завтра в замок и все осмотрим, а потом поднимемся в башню. И тогда разузнаем все точно.
   – Но мы же как будто завтра уезжаем? – напомнил Дик.
   – Ой, да, мы же решили уехать, – сказал Джулиан, совершенно забывший о своем решении, так его взволновало увиденное. – Ну, наверное, теперь придется отъезд отложить.
   – Конечно, так, ничего не узнав, уехать теперь нельзя, – сказала Джордж. – Лично я просто не смогу.
   – А я так и так останусь, – сказала Джо. – Я могу жить у дяди Альфредо, если вы уедете, и сообщу вам, есть там Лицо или нет, если Джордж оставит мне бинокль.
   – Но я его не оставлю, – заявила Джордж очень решительно. – Если уеду, то заберу бинокль с собой. Но я не уеду. И ты теперь тоже останешься, да, Джулиан?
   – Да, мы останемся и попытаемся все насчет Лица разведать, – ответил Джулиан. – Честно говоря, мне тоже ужасно хочется узнать, в чем тут дело. Эй, кто идет? – В сгустившихся сумерках возникла чья-то большая фигура. Это был Альфредо, Пожиратель Огня.
   – Джо, ты здесь? – спросил он. – Тетя зовет тебя ужинать, и всех твоих друзей тоже.
   Наступило молчание. Энн вопросительно посмотрела на Джулиана. Неужели он и дальше будет все так же горд и непреклонен?
   – Спасибо, – ответил Джулиан, – мы с удовольствием. Идти прямо сейчас?
   – Это было бы очень хорошо с вашей стороны, – ответил Альфредо и слегка поклонился. – Хотите, я для вас огонь проглочу? Пожалуйста, все, что скажете.
   Искушение было слишком велико. Все сразу же вскочили и пошли за Альфредо по склону холма к его фургону. Около него ярко горел костер, а над ним висел большой котел, из которого доносился восхитительный запах.
   – Ужин еще не совсем готов, – сказал Альфредо, и пятерка ребят почувствовала некоторое облегчение. После чая они еще не совсем проголодались даже для замечательного кушанья, от которого так аппетитно пахло! Они уселись вокруг костра.
   – А вы действительно глотаете огонь? – спросила Энн. – Как же вы это делаете?
   – О, это очень трудно. Я проглочу, но если вы пообещаете, что сами этого делать не будете. Вам не очень-то придутся по вкусу волдыри во рту, а?
   Все дружно согласились, что да, это было бы очень неприятно.
   – Но я бы не хотела, чтобы они были и у вас, – прибавила Энн.
   Альфредо даже оскорбился.
   – Ведь я очень хороший Пожиратель Огня, – заверил он, – а у хороших ожогов не бывает. Ну вот, теперь сидите тихо, а я зажгу факел и проглочу огонь.
   Кто-то еще подсел к ним. Это был Баффло. Он улыбался во весь рот. Затем подошла и села рядом с ним Скиппи, затем змеиный хозяин, он сел напротив, по другую сторону костра.
   Вернулся Альфредо, что-то неся в руках.
   – Прямо одна семья, – сказал он. – Теперь смотрите, я глотаю огонь?

КАК ГЛОТАЮТ ОГОНЬ И О МНОГОМ ДРУГОМ!

   Альфредо уселся на траву в некотором отдалении от костра и поставил перед собой небольшой металлический сосуд, от которого пахло керосином. В руках у него было два предмета, которые он показал ребятам.
   – Его факелы, – объяснила миссис Альфредо, явно гордясь своим мужем. – Он глотает с них огонь.
   Альфредо что-то сказал Змеиному и обмакнул факелы в керосин. Факелы еще не горели, и ребятам они показались похожими на очень большие наконечники от шнурков, и на каждом наконечнике был намотан клочок шерсти.
   Змеиный хозяин взял горящую ветку из костра и ловко окунул ее прямо в сосуд. Керосин сразу загорелся, и в темноту взметнулось пламя.
   Альфредо быстро обмакнул сначала один факел, потом второй в горящий керосин. Они моментально вспыхнули, и теперь из обеих рук Альфредо поднимались языки пламени. Глаза Альфредо ярко блестели в свете костра, и пятерка сидела тихо-тихо, следя за всем происходящим, словно завороженная.
   Затем Альфредо откинул голову назад – еще и еще, – широко разинул огромный рот, всунул туда один из горящих факелов и стиснул челюсти. Щеки его вдруг засветились странным и невероятно красным светом от пламени внутри. Энн вскрикнула, Джордж приоткрыла рот, мальчики затаили дыхание. Только Джо глядела на все довольно спокойно, она уже столько раз видела, как дядя проделывает этот фокус.
   Альфредо открыл рот, из которого вырвалось бурное пламя. Зрелище было потрясающее, когда он вот так сидел, изрыгая пламя, держа второй горящий факел в левой руке, а из сосуда тоже рвался язык горящего керосина.
   То же самое Альфредо проделал и со вторым факелом, и снова его щеки светились, как лампа, снова язык пламени вырвался у него изо рта и заколебался под порывом ночного ветерка.
   Альфредо сглотнул. Затем опять открыл рот, чтобы показать: огня во рту больше нет, – и широко улыбнулся.
   – Ну, понравилось, как я глотаю огонь? – спросил он и отложил факелы в сторону. Огонь в сосуде погас, и лишь костер освещал присутствующих.
   – Замечательно, – сказал восхищенный Джулиан. – Но вы не обожглись?
   – Кто? Я? Нет, я никогда не обжигаюсь – засмеялся Альфредо. – Может быть, и случалось прежде, когда я только начинал, много лет назад. Но теперь нет. И это был бы настоящий позор – обжечься, я бы очень расстроился и бросил это дело.
   – Как же вам удается не обжигаться? – спросил ошеломленный Дик.
   Альфредо не стал ничего объяснять. Это был секрет его мастерства, и он не собирался им делиться.
   – А я тоже умею глотать огонь, – вдруг сказала как бы про себя Джо. – Дядя, дай мне твой факел!
   – Ты? Но ты не сможешь! – взревел Альфредо. – Ты что, заживо хочешь сгореть?
   – Нет, не хочу. И не сгорю, – ответила Джо. – Просто я внимательно наблюдала за тобой и знаю, как это делается. И я уже пробовала.
   – И все ты выдумываешь! – сейчас же возразила Джордж.
   – А теперь послушай, что скажу я, – сказал Альфредо. – Если ты попробуешь глотать огонь, я так тебя выдеру, что своих не узнаешь. Я…
   – Ладно, Фредо, – сказала его жена, – ничего ты этого не сделаешь. Я сама буду говорить с Джо, если она что-нибудь такое выкинет. А что касается того, чтобы глотать огонь, – если бы понадобилось еще кому-нибудь этим заниматься, – то я бы тоже смогла, я – твоя жена!
   – Ты не будешь глотать огонь! – сказал упрямо Альфредо, он, видно, и впрямь боялся, что его вспыльчивая женушка займется его ремеслом.
   Вдруг Энн испуганно вскрикнула. Длинное толстое тело скользнуло между нею и Джулианом: то был удав! Змеиный хозяин принес его с собой, но ребята этого не заметили. Джо схватила удава за хвост и старалась изо всех сил его удержать.
   – Оставь его, – сказал Змеиный, – он опять ко мне приползет. Ему просто нужна пробежка.
   – Дай мне его подержать, – взмолилась Джо. – Он такой гладкий и холодный. Люблю змей.
   Джулиан нерешительно протянул руку и коснулся огромной змеи. Он не ожидал, что кожа у нее такая гладкая на ощупь и такая холодная. Как интересно! А на вид она неровная, вся словно в зазубринах.
   Змея же обвила Джо с ног до головы и теперь начала спускаться у нее по спине.
   – Ни в коем случае не позволяй, чтобы он обвился вокруг тебя хвостом, – сказал Змеиный. – Я тебя уже предупреждал.
   – Я его поношу на шее, ладно? – сказала Джо. Она потянула змею за хвост, и удав обвился вокруг ее шеи, как шарф. Джордж не могла не восхищаться Джо, а Энн отодвинулась от нее подальше. Мальчики же изумленно глядели на все происходящее с возросшим уважением к маленькой бродяжке. Кто-то тихо и мелодично заиграл на гитаре. Это была Скиппи, жена Баффло. Она тихо напевала печальную песенку с веселым припевом, который дружно подхватывали все бродячие артисты. Теперь вокруг костра собрался почти весь лагерь, и было очень мало тех, кого ребята не видели прежде.
   Как же это было прекрасно – собраться вот так вокруг костра, слушать звон гитары и низкий чистый голос Скиппи, сидеть рядом с Пожирателем Огня, на расстоянии полуметра от удава, который тоже, по-видимому, наслаждался музыкой. Он раскачивался в такт припеву, а затем внезапно упал с шеи Джо и, сверкая бликами в огне костра, скользнул к хозяину.
   – Ах ты, мой Красавчик, – сказал забавный коротышка, и удав, гибко извиваясь, заскользил между его ладонями. – Ты тоже любишь музыку?
   – А он действительно любит своих змей, – шепнула Энн на ухо Джордж. – Но как только он может?
   Но вот встала жена Альфредо.
   – Вам пора уходить, – сказала она присутствующим. – Альфредо надо ужинать, правда, гадкий верзила?
   Альфредо согласился, что пора. Он снова подвесил тяжелый котел над огнем, и через несколько секунд в воздухе распространился такой аппетитный запах, что пятерка стала нетерпеливо глотать слюнки.
   – А где же Тимми? – вдруг спросила Джордж.
   – Он уполз, поджав хвост, когда пришел Змеиные – сказала Джо. – Я видела. Эй, Тимми, иди к вам, все в порядке! Тимми, Тимми!
   – Спасибо, но это я его буду звать, – сказала Джордж. – Это моя собака. Тимми!
   Тимми вернулся, но хвост у него все еще был поджат. Джордж стала его ласково гладить, и Джо тоже. И он по очереди их лизал. Джордж старалась оттащить его от Джо. Ей не нравилось, что Тимми так явно выражает приязнь к маленькой бродяжке, но Тимми не обращал на это внимания, он любил Джо.
   Ужин был превосходный!
   – Что вы сварили? – спросил Дик, получая добавку. – Я никогда в жизни не ел такого чудесного рагу и соуса.
   – Здесь цыплята, утка, мясо, бекон, кролик, заяц, ежик, лук, турнепс, – начала перечислять жена Альфредо. – Я кладу в котел все, что подвернется под руку, все это вместе тушится, а я помешиваю, тушится, а я помешиваю. Иногда попадаются куропатки, другой раз – фазан…
   – Попридержи язык, жена, – проворчал Альфредо, который прекрасно знал, что окрестные фермеры тоже могут поинтересоваться тем, что попало в большой котел.
   – Это ты мне велишь попридержать язык? – вскричала сердито маленькая миссис Альфредо, размахивая половником. – Это ты говоришь мне?!
   – Гав! – сказал Тимми, слизывая с носа несколько вкусных капель. – Гав! – Он встал и направился к половнику, надеясь, что, может быть, с него еще что-нибудь упадет.
   – Ой, тетя Нита, дай, пожалуйста, Тимми немножко рагу, – стала просить Джо, и, к большой радости Тимми, перед ним поставили большую миску с вкусным рагу. Он даже глазам сначала не поверил!
   – Благодарим за чудесный ужин, – сказал Джулиан, чувствуя, что пора и честь знать. Он встал, и другие последовали его примеру.
   – И благодарим вас, Альфредо, что вы глотали для нас огонь, – прибавила Джордж. – По-видимому, это не испортило вам аппетита.
   – Фу, – ответил Альфредо, словно сама мысль об этом просто неприлична. – Джо, ты хочешь остаться с нами сегодня? Тогда ложись в фургоне.
   – Мне бы только старый плед, тетя Нита, – сказала Джо. – Я собираюсь спать под фургоном Джордж.
   – Ты можешь лечь и на полу в фургоне, если не возражаешь, – ответила Джордж. Джо мотнула головой:
   – Нет, я достаточно наспалась в доме, хочу теперь ночевать на воздухе и под фургоном устроюсь очень хорошо. Когда тепло, бродяги всегда спят под фургонами.
   И они по потемневшему склону холма направились к себе. Показались звезды, но луна еще не взошла.
   – Какой же интересный был сегодня вечер! – сказал Дик. – Мне очень, очень понравилось. Джо, мне понравились и твои тетя с дядей.
   Джо была в восторге. Ей всегда было приятно, когда Дик хвалил что-нибудь, имеющее к ней отношение. Она подлезла под фургон девочек и завернулась в старый плед. Приемная мать научила ее за несколько месяцев оседлой жизни чистить зубы, умываться и причесываться, но, вернувшись к жизни бродячей, Джо обо всем этом уже забыла.
   – Через пару дней она станет грязной, нечесаной, немытой девчонкой, какой мы увидели ее в первый раз, – сказала Джордж, расчесывая щеткой волосы особенно тщательно. – А хорошо, что мы здесь остались, правда, Энн? Теперь я просто уверена, что артисты с нами подружились.
   – Благодаря Джо, – заметила Энн, и Джордж ничего не ответила. Ей не хотелось быть обязанной Джо. Она окончила приготовления ко сну и забралась в койку.
   – Да, хорошо бы увидеть то Лицо, правда, Энн? – сказала она. – Я все думаю: кто это может быть и зачем тот человек смотрел из окошка?
   – Знаешь, я бы не очень хотела сейчас говорить о лицах, смотрящих в окошки, – сказала Энн и тоже стала ложиться. – Давай поговорим о чем-нибудь еще. – Она задула лампу и улеглась, и они немного поболтали, а потом Джордж услышала, что о фургон снаружи что-то стукнулось. Что бы это могло быть? Тимми поднял голову и заворчал. Джордж посмотрела в окошко напротив. В него светила одинокая звезда, но затем что-то близко подошло к оконцу и, прижавшись к стеклу, заслонило звезду. Тимми опять заворчал, но не очень громко. Значит, подошел кто-то знакомый?
   Джордж зажгла фонарик и увидела, кто это. И негромко рассмеялась, а затем окликнула Энн:
   – Энн, Энн! Скорей! В нашем окошке лицо! Энн, проснись!
   – Я не сплю, – сказала Энн и в испуге привстала. – Какое лицо? Где? Ты нарочно меня пугаешь, да?
   – Нет, вот оно, гляди, – сказала Джордж и посветила на окошко. Большое, длинное, темно-коричневое лицо прижалось к стеклу, и Энн вскрикнула, потом рассмеялась:
   – Джордж, ну, негодница ты. Ведь это же лошадь Альфредо! Ой, как ты меня сейчас испугала. Я вот сейчас стащу тебя на пол за это.

ЗАМОК

   На следующее утро, завтракая, ребята снова заговорили о Лице в замковом окне. Снова и снова они направляли на окошко полевой бинокль, но ничего не видели.
   – Давайте пойдем и осмотрим замок сразу же, как он откроется, – сказал Дик. – Но имейте в виду – насчет Лица никому ни словечка. Слышишь, Джо? Ты всегда чересчур много болтаешь.
   Джо взорвалась:
   – Нет, я могу хранить секрет!
   – Очень хорошо, Пожирательница Огня, – сказал Дик, улыбнувшись, и посмотрел на часы. – Идти в замок еще слишком рано.
   – Тогда я пойду и помогу мистеру Скользуну со змеями, – сказала Джо, – Кто со мной?
   – Мистер Скользун! Какое замечательное имя для змеиного хозяина, – сказал Дик. – Я бы охотно пошел, но мне не нравится, что они ползают по людям вверх-вниз.
   Однако в результате к мистеру Скользуну пошли все, кроме Энн, которая сказала, что она предпочитает вымыть посуду после завтрака.
   Змеиный хозяин уже выпустил удавов из ящика.
   – Он их полирует, – сказала сидевшая около него Джордж, – смотрите, как они блестят.
   – Джо, – сказал мистер Скользун, – а ну-ка возьми тряпку и как следует протри Красавчика – состав в бутылке. У него под чешую набились муравьи. Протри его получше, и они уползут.
   Джо уже была знакома с этой процедурой. Она взяла жесткую тряпку, смочила ее желтой жидкостью из бутылки и начала осторожно втирать состав в кожу змеи, так чтобы намокла чешуя. Джордж, которой не хотелось отставать от Джо, предложила отполировать вторую змею.
   – Тогда держи ее, – сказал мистер Скользун и вручил Джордж своего второго питомца, а сам встал и ушел в фургон. Джордж имела в виду немного другое. Змея лежала у нее на коленях, а затем стала обвиваться вокруг пояса.
   – Не позволяй ему окрутить тебя хвостом, – предупредила Джо.
   Мальчикам вскоре наскучило наблюдать, как Джо и Джордж соперничают в приведении змей в надлежащий вид, и они направились к Баффло, который выделывал в воздухе кнутом замысловатые кренделя. При вида мальчиков он ухмыльнулся.
   – Хотите попробовать? – спросил он. Мальчики, конечно, попробовали, но безуспешно.
   – Лучше сорви что-нибудь плетью кнута, – сказал Дик. – Ты в этом просто маг и волшебник.
   – А что сорвать? – спросил Баффло, взмахнув своим великолепным кнутом. – Хотите, верхние листья с куста?
   – Да, – ответил Дик. Баффло взглянул на мальчиков, раз или два крутанул в воздухе кнутом, взмахнул и – раздался выстрел.
   Словно по волшебству, всех верхних листьев словно не бывало. Мальчики были в восторге.
   – А теперь сорви вон ту маргаритку, – сказал Джулиан и показал, какую именно. Крак! И цветок исчез.
   – Это легко! – сказал Баффло. – Вот пусть кто-нибудь возьмет в руку карандаш, что ли. И я его вырву, не притрагиваясь к пальцам.
   Джулиан заколебался, но Дик сунул руку в карман и вытащил огрызок красного карандаша. Он зажал его между большим и указательным. Полуприкрыв глаза, Баффло поглядел на карандаш, словно прикидывая расстояние до него, затем поднял кнут.
   Кончик ремня обвился вокруг карандаша и аккуратно выхватил его у Дика из пальцев. Карандаш взлетел в воздух, но Баффло быстро поймал его.
   – Здорово! – сказал Дик, не помня себя от восхищения. – И долго надо учиться, чтобы уметь такое?
   – Примерно лет двадцать, – ответил Баффло, – но начинать надо чуть не с пеленок. Ну, скажем, года в три. Меня учил мой па, и, если я плохо усваивал, он кнутом сдирал у меня кожу с ушей. Когда знаешь, что тебя ждет, быстро усваиваешь.
   Мальчики посмотрели на его большие уши. И точно: по краям у них были рубцы.
   – Я и ножи умею кидать, – сказал Баффло, наслаждаясь восхищением мальчиков. – Я ставлю Скиппи к стене и бросаю вокруг нее ножи, так, чтобы они застревали, и когда она отходит от стенки, то остается контур из ножей. Хотите поглядеть?
   – Нет, спасибо, в другой раз, – ответил Джулиан, глядя на часы. – Мы хотим осмотреть замок. Ты когда-нибудь ходил туда, Баффло?
   – Нет. Зачем тратить время на развалины? – ответил он презрительно. – Это не для меня.
   Он ушел к себе в фургон, крутя кнутом быстро-быстро, так что в воздухе одно за другим молниеносно возникали и исчезали кольца, я все это с такой легкостью, что Дик в глубине души очень ему позавидовал. Какая жалость, что его в детстве никто этому не учил, а теперь он уже не сможет выделывать такие штуки, он уже слишком стар!
   – Джордж! Джо! Пора идти! – крикнул Джулиан. – Оставьте в покое змей, и пойдем! Энн! Ты готова?
   Мистер Скользун вышел из фургона, чтобы забрать змей. Они радостно обвились вокруг него, и он погладил их блестящие, скользкие тела.
   – Надо руки вымыть, – сказала Джордж, – а то от них пахнет по-змеиному. Идешь, Джо?
   Джо не видела в мытье особой необходимости, но тоже пошла вместе с Джордж к ручью и как следует прополоскала руки. Джордж вытерла свои о довольно грязный низ ковбойки, а Джо – об очень грязную юбку и с завистью смотрела при этом на джинсы Джордж. Как жаль, что ей самой приходится носить юбку.
   Ребята не стали запирать фургоны. Джулиан был уверен, что теперь бродячий народ к ним относится хорошо и ничего не возьмет у них и не позволит взять кому-нибудь еще.
   Ребята пошли к дороге, а Тимми радостно бежал рядом в полной уверенности, что это он ведет всех на замечательную прогулку!
   Ребята перелезли через вертушку, прошли немного по дороге и приблизились к деревянным воротам, откуда начиналась крутая тропинка вверх к замку. Теперь, когда он был так близко, казалось, что он вот-вот свалится им прямо на голову.
   Они поднялись по тропинке и подошли к небольшой башне с маленькой входной дверью. Здесь они увидели старушку, немного похожую на ведьму. Если бы у нее были зеленые глаза, то Энн так бы и решила, что у старухи в роду были ведьмы. Но у привратницы глаза были как черные бусинки. Зубов не было совсем, и понять, что она говорит, было почти невозможно.
   – Пять билетов, пожалуйста, – сказал Джулиан, давая ей двадцать пять пенсов.
   – Собаке нельзя, – сказала старуха, шамкая так сильно, что они ничего не поняли. Она показала на Тимми и повторила сказанное, энергично тряся головой.
   – О, неужели нельзя с собакой? – спросила Джордж. – Он будет хорошо вести себя.
   Старуха показала на «Правила», а там было написано: «Собакам вход запрещен».