Страница:
Нет никого кроме Него. И нет ничего кроме испытаний, которым Он подвергает идущего на пути. Ближний — россыпь этих чудесных дарований, милостей и несомненно испытаний.
Таинственное отношение к Богу и к ближнему сакрально. Их сочетание в одно — ступень к моему личному соединению с Всевышним.
Вижу мессианистические форумы. Миллионы в созерцании Всевышнего: прозрачны друг другу, сочетанны в едином браке узами брачночертожными. Не двое и не трое, а тысячи их, соединенных в одно золотое сердце.
Чает сердце человека на земле обрести жену, друга в ближнем. Насколько же счастливей он, когда обретает в ближнем своем Бога! Это особая ступень — земное пакибытие, особое помазание, обручение, помолвка с Всевышним. Каскад даров Святого Духа сыплется на него, и человек преображается всем своим существом, не выходя из диалога с Божественным Возлюбленным.
Томление невесты. Знает Рабия, знают и мистики ислама и христианства: ничто так не дорого Жениху как эти муки томления.
Не отступил ли божественный Возлюбленный? Не согрешил ли я чем? Не оступился ли, не оскорбил ли Его?
Что мое ничтожество по сравнению с Его величием! Не перестаю удивляться Его царскому великодушию. Как Он несказанно щедр! Отнял последнее: веру, надежду, разум, смысл. Но сохранил стон. Стонет невеста, отрекается от Возлюбленного. А Ему этот стон страстной, предсмертный дороже молитв, как муки любви невесты. Провидит в них сладостные стоны в брачных объятиях. Воспринимает этот сокровенный стон как высшую музыку Царства, поскольку Сам, отдавая Кровь до последней капли (Последняя Капля Грааля), предсмертно стенает и стонет.
Не знает невеста последних испытаний, что предстоят. Они неожиданны, но готовиться к ним честь. И «ничего кроме любви».
Всевышний попустит это маленькое посрамление только затем, чтобы утвердиться превосходящей степени любви и возвести на еще более высокое мистическое ложе на нескончаемом пути восхождения в Брачный чертог, к Брачному Одру.
Взгляд со стороны на религию невозможен. Только изнутри. Но отстраненный взгляд невозможен даже «изнутри» религии. Неофиты, начинающие иноки и пр. остаются как бы «извне» и не знают существа собственной веры.
Христианство «со стороны» (известным клеветникам на все мировые религии иудеям и реформированным иудеям — мусульманам) кажется вопиющим врагом Божиим. Бог возможен в трех Лицах? Богородица — Матерь Бога? В храме святыни? С их точки зрения, вопиющее язычество и идолопоклонство.
И христианство, если не покается в «еврейском», клеветническом взгляде на другие религии, ожидает тот же удел. Его осудят сторонним мерилом и сочтут варварской верой, принесшей миру только кровавые бойни, наваждения и мрак.
Христианам предлагается измениться и начать жить «изнутри».
Сколько богов в греческом пантеоне? 3003, 303? Но посвященные сводили число к 33-м, а помазанные к одному, полагая прочие божества ангельскими иерархами, руководящими сложнейшей системой мироздания и посредующими между Творцом и тварным бытием. Посвященные каждой религии знали сложнейший механизм, каким Всеединый, будучи вечным и таинственным Божеством, не сводимым ни к каким формам и нормам, управляет миром.
Послушаешь «школьных» богословов, Рим — идолопоклонство. Храмы со статуями богов — нечестие и бесстыжее язычество. «Мифология», выдумка. Истинный Бог только у евреев и у их преемников христиан. Между тем последние смеют называть себя «Вторым Римом» (православная Византия) и «Третьим Римом» (самодержавная Россия). А спроси их о существе Рима, скажут: «империя…», «двуглавый орел…» или нечто в этом роде. Даже внешнего, стороннего взгляда не имеют.
В IV веке Рим принудительно обратился. Храмы позакрывали, сломали, сожгли или переделали в христианские. И содержание веры изменилось. Что представляет собой религия Рима, никто не знает. Ничего кроме огульного осуждения и суда со стороны.
Между тем римская религия представляла уникальный и сложнейший механизм. Некогда достигший расцвета в восприятии Греции и в своих сокрытых эзотерических формах заимствовавший Атлантиду и Египет, позднее он деградировал. Киевская Русь переняла выродившуюся религию «Второго Рима» — Византии. А христиане в IV в. попали под влияние деградировавшего первого. Объявив себя наследниками Рима, христиане вместе с мечом кесаря и симфонизмом восприняли дух, образ и форму веры Рима, переиначив ее на свой христианский лад.
Новый Бог Христос, мученики и святые составляют новый пантеон. Новые храмы, новая вера… но существо осталось прежним, деградировавшим, при том что пролилась великая благодать Премудрости от Христа и Истинной Церкви.
Две церкви шли параллельно. Имперская «римская волчица» (наследница худшего из иерусалимского фарисейства и латинского юридизма) и Церковь Брачного чертога и его истинных учеников, чьи священники не выпускали из рук Чашу Грааля и поклонялись отцу своему Иосифу Аримафейскому. Мессианистическая династия рожденных непорочно от Христа и Марии Магдалины — святые, мученики, исполненные Святого Духа, харизматические уникумы никакого отношения не имеют к «римской воровке» и «блуднице».
Рим первый погубила известная болезнь религиозных организмов: фарисейская мамона, жречество. От совершенной цивилизации Атлантиды Рим воспринял и сложнейшую иерархию управления миром. Число богов в иерархии римских посвященных превосходило 15 000. Существовали и еще более сокрытые книги, насчитывающие 150 000 молитв несчетному по сути числу божеств, управляющих всеми природными, физическими, космическими, духовными и божественными процессами. «» — древнейшая книга понтификов, подобная византийскому «Типикону», пыльный свод из 15 томов наподобие Четьих-Миней содержала перечисление и описание функций богов, «внешние» и «внутренние» (для посвященных) молитвы. Доступ к ней был только для образованных и умных жрецов.
Это «любящее первенствовать в собраниях и расширять воскрылия риз» сословие, блистательно описанное в 23 главе от Матфея, и погубило Рим. Смертельная болезнь римского жречества привилась и христианству по мере того как последнее осуждало и клеветало на свою матернюю религию — римскую.
Бедные новоявленные евреи, христиане восприняли Рим в его внешнем убожестве религии времен заката, и не разобравшись, отвергли и прокляли в целом. Проклятие им вернется. Еще предстоит им познать взгляд и суд «со стороны» на христианство (особенно в его православной, педофило-мамоно-симфонической версии). И тогда не избежать им совестливых укоров и краски стыда. Тогда зальются их лица кошмарной краснотой по предъявлении счетов.
Бросим же не сторонний (для иных, не римских верующих) и не внешний (для «простых римлян»), а духовный взгляд на римскую религию.
Особые свитки насчитывали нескончаемое множество — 10-15-150 тыс. — больших и малых богов. Перечислять их нет никакой возможности. Во главе их единый Бог Юпитер. Мир управляется с помощью десятков иерархий таинственных духов (большей частью космического и люциферианского происхождения).
Каста римских жрецов отличалась от простых смертных (риторов, философов, политиков, рабовладельцев и пр.) знанием невидимого мира. От люльки до могильной плиты рождение и смерть человека сопровождали тысячи невидимых существ. Атлантические нереиды, нимфы, оры и хариты приняли в ней образ несчетных ангелов и покровителей.
надзирает за беременными женщинами и присутствует при родах, чинно сопровождает само рождение маленького человека. Без (‘свет Всевышнего’) ребенок не может выйти из утробы матери и увидеть свет. Необходимо посредство этого духа. Нимфа дарит человеку жизнь. — чувство. (или ) отверзает уста. Первый крик новорожденного связан с видением ангела, приступившего к нему. Добрейшая охраняет младенца в люльке. Посредство (от ‘ruma’ — грудь кормящей матери) необходимо, чтобы ребенок научился сосать грудь.
Римляне понимали: рождение живого существа связано с десятками пременений и пресуществлений. Из материнской утробы ребенок появляется на свет Божий. Из внутреннего принимает он внешний облик, облекается в другие и новые одежды. Без посредства множества духов эти процессы невозможны. Призывание их молитвенное с воскурениями жертвоприношений улучшает и оздоровляет процесс рождения человека.
На девятый день после родов римские жрецы, прикладывая амулеты новорожденному, читали молитву к (богине девятого дня), прося чтобы она избавила ребенка от дурных начертаний и дурного глаза. Затем давали матери мирт и оливковую ветвь, призывая стоящих рядом , и — трех богинь счастливой судьбы. Мать должна была трижды в день читать на непонятной древней латыни молитву этим трем счастливым фортунам, чтобы удел ее ребенка не омрачился мрачными предзнаменованиями и инородными вторжениями. Процесс кормления ребенка кормилицей или матерью также сопровождается особыми молитвами.
После отнятия от груди ребенок вступает в новую фазу своей жизни. Совершается очередное «пресуществление». Оно не происходит автоматически. Дитя не может оторваться от материнского молока, считали древние, без помощи добрых небесных духов. Их именно призывали, чтобы ребенок получился полноценным и избежал инфантильных травм и дурных последствий.
Богини и ведают процессами переключения ребенка с материнского молока на земные еду и питье. С помощью богини дитя перекладывают из люльки в обычную кровать. изменяет и укрепляет состав его костей. наблюдает за ростом мускулов.
Таинственны процессы мироздания! Далеко не так автоматичны и не просты, как понимает их внешнее зрение…
Вот время ребенку научиться ходить. Очередное пресуществление. Дитя осваивает для себя новые возможности и новые миры, и к нему приступают новые духовные покровители и наставники. и помогают ему не упасть и держаться на ногах при первых попытках ходить, держась рукой за мать или кормилицу. и учат смотреть вперед, побеждать страх и не возвращаться назад. и — смелому широкому взгляду на мир.
Необходимо выйти не только из материнской утробы, но затем и из родовой и домашней. Начинается духовное развитие и образование ребенка. Оно также происходит с помощью покровительствующих божеств.
помогает испустить первые звуки. учит различать в потоке речи слова. С помощью этого незримого «домашнего учителя» ребенок вслушивается в речь взрослых и опять же пременяется, пресуществляется, адаптируется. С помощью он овладевает сознательным потоком речи. Речь взрослых запечатляется в нем и находит осмысленное выражение. Но чтобы подражать речи взрослых, необходимо включение воли, ума, совести. Им помогают — духи здравого смысла, ума и нравственного начала: (бог сметливости), (бог мудрых решений), (богиня мудрых советов). В формировании воли участвует троица духов , и .
Но вот ребенок начинает «пресуществ-ляться» во внешний мир. Удивление не сходит с его лица. Детская впечатлительность уникальна. Душа пришла из Царствия в мир. Ей приходится адаптироваться к земной материальной среде. Она как бы недоумевает, изнемогает духовно и падает. Освоиться в этих условиях помогают , (первое проявление воли), троица богинь , , . С помощью трех незримых наставниц дитя начинает добиваться своего, приводить в исполнение задуманные решения. Без помощи ему не удастся избавиться от родовых страхов и полноценно вписаться в мир. помогает настойчиво добиваться своей цели. и — завершать начатое.
Наконец, подросток входит в порядок родовой, затем эротической и даже духовной любви. И здесь его ожидают многие духи. , , (божества вожделения) и даже — богиня наслаждения и блаженства.
Духи-путеводители различаются между собой на добрых и злых. — старая шлюха, мать чувственных и мерзких наслаждений. — богиня смущения и наваждений. Она наводит страхи и ночные кошмары.
Ребенок созревает для образования. Здесь к нему приступают другие духи. учит его считать. — петь. — вникать в мировую культуру. Ювентус и Фортуна Барбата («бородатая Фортуна») соответствуют периоду пубертации.
Затем юноша и девушка вступают в брак. Им покровительствуют новые существа. занята приданым. приводит новобрачных к супружескому дому. И так нескончаемо.
Одного нет в римской религии: превосходящей любви, Святого Духа, свободы и истины. Населив мир этими незримыми космическими даймонами доброго и злого происхождения, заимствованными из древних эзотерических источников, римляне не принуждали себя ни к какому духовному пути. Если возникала проблема, ее разрешали с помощью Индигитаменты — пыльного жреческого талмуда, содержавшего универсальные рецепты на все случаи жизни.
Вне жреца слева и жреца справа, этих двух ангелов-хранителей римского верующего, невозможно было сотворить ни одного священнодействия. Жрец слева читал молитву. В функции жреца справа входило следить, в страхе ли Божием воспринимает молитву душа, дословно ли повторяет ее.
Иначе, имперская римская религия сводилась к посредничеству между сонмом богов и простыми смертными. Достаточно было выбрать правильного бога, а затем достойным образом прочитать молитву или преподнести и воскурить жертву, чтобы проблема была разрешена.
Духовный путь исключался. Никакой святости, никакой лестницы совершенства.
Византии досталась религия Рима в самом что ни на есть юридически-жреческом варианте. Сводилась она исключительно к обрядовой стороне. Каждый ритуал был обставлен множеством мелочных подробностей, из которых боже упаси упустить хоть какую-нибудь. Боги и богини в римском пантеоне любят твердое исполнение, и в общение с этим магическим миром можно вступить только дотошно и скрупулезно соблюдая каждую букву.
Специальный жрец римской иерархии приставлен наблюдать, как происходят жертвоприношения, не нарушаются ли при этом правила, точно ли выполняются жесты, прикладываются амулеты. Ритуал настолько заумен и недоступен, что само исполнение его требует едва ли не полувековой стажировки. И только жрец с сияющей лысой макушкой может похвастаться тем, что освоил принцип призывания богов.
Болезни, материальные и прочие проблемы, ссоры и иные неразрешимые вопросы относились к юрисдикции жреца. Тот прежде всего находил посредника, который мог разрешить данную проблему. Книги тайн и свитки посвященных помогали мудрым жрецам высших иерархий найти доброго ангела, после чего совершался ритуал жертвоприношения.
Римская религия не любила слишком любопытных. Духовное образование считалось едва ли не крамолой. Живая молитва отрицалась. Каждый шаг в храме сопровождался ритуальной мимикой и магией. Например, при призывании небесного храма в руках держали маленькую дверь. При произнесении слова «земное» касались земли, а при упоминании имени Юпитера смотрели на небо или били себя в грудь (римская «Mea culpa! Mea culpa!»14 перешла позже в католическую мессу).
Живая святость невозможна. Благочестивым с точки зрения жреца является не боголюбец-праведник. Благочестие заключается в страхе перед жрецом, в исполнении обряда и молитвы богам по законам данной страны. Необходимо «являться в храм в соответствующем одеянии» и в нужный момент (когда поет хор или жрец совершает магическое движение руками) «принимать предписанные законом позы».
Опытного прихожанина от профана отличали по тому, как он знал ритуальную «кухню»: когда класть поклоны, когда касаться рукой земли или деревянного парапета, когда пристраиваться к процессии жрецов, а когда смиренно стоять на коленях и призывать богов с распростертыми руками. При этом упаси боже думать или задавать вопросы. Боги любят смиренных и доверчивых. Излишнее любопытство могло быть покарано или названо крамолой не только духовными, но и светскими властями.
По примеру римской инквизиции, жрецы могли передать дело в светскую инстанцию. И сенат мог всерьез рассматривать вопрос об отлучении от храма, лишении гражданства и предании уголовному суду.
Ничто не должно волновать душу помимо того, что предписано религиозным законом. Ничто не должно отвлекать римлян от действенности, могущества и имперского духа, выраженного в симфонизме и книгах наподобие Индигитаменты. Жреческая магия — основа благосостояния государства. Следующий ей — достойный римский гражданин. Подозревающий, сомневающийся — крамольник.
Какое-либо возбуждение, экстаз, чрезмерное почитание исключается. Необходима золотая середина. Никаких экстазов, никаких «Боже, я люблю Тебя!», никаких житий святых. Молитва должна быть как можно более холодной и исключает живое прошение — душу молитвы. На живую молитву и харизматическое вероисповедание жрецы смотрели как на оскорбление богов и ущемление их достоинства. Между богами и профанами стоят они, жрецы. Им известны ключи к власти над духами. Попытка в живой молитве горячо позвать Всевышнего или обратиться к духам-покровителям воспринималась как ущемление жреческой иерархии, как вызов духовным и светским властям и наказывалось как преступление, вплоть до смертной казни.
Смысл молитвы — достичь мира и гармонии, для чего она должна быть формальной, схоластической и холодной. Думают за человека духи. Личные усилия с точки зрения римского менталитета ничего не значат. Важно войти в согласие с богами, начать «консонировать» с ними, вибрировать на одной струне, прийти в божественное единомыслие и сочетание. Но сделать это можно не с помощью вакхических экстазов и живых молитв, а с помощью храмовых таинств.
Жрец берет в руку бумажку с написанным на ней на древней латыни гимном и произносит его, сам не понимая ни слова. Формально, также не понимая ни звука, слово за словом повторяет и паства.
Отношения между божествами и смертными носят такой же формально-юридический характер. Бороться с грехом бесполезно. В этом видят элемент гордости и свободолюбия. Человек лучше виден извне, со стороны. Боги знают его лучше, чем он известен самому себе. Потому желательно, чтобы было в нем как можно меньше личных проявлений и амбиций.
Желание познать Бога или постичь истину рассматривается как восстание на богов, «прометеево начало», и жестоко карается. В случае греха человек должен купить покровительство богов молитвами или жертвами.
Боги любят тех, кто поклоняется им (отсюда поклонение Христу). А приносимые жертвы и материальные вложения служат выкупом (отсюда римское юридическое искупление за совершенный грех).
Прощение также привязывают к ритуалу. Боги не прощают непосредственно.
Жреческий иереецентризм привел к вырождению римской религии. Но был дотошно, с какой-то патологической стрункой воспринят христианами. Разорив римлян, они поступили с ними как фарисеи со святыми: заимствовали трофеи, скрыв, что сами — воры и разбойники.
Благочестие римлян было сродни иерусалимскому фарисейству. Христиане, увы, заимствовали от обеих «столиц» выродившейся веры, образовав неслыханную несуразицу. Включили Рим и Иерусалим в свой литургический культ и навязали его Христу, оковав тем самым боголюбивое Евангелие Христа и Павла тысячами мелочных предписаний и обрядов. «О , мать моя! — призывал очередной чувствительной сентенцией по повелению жреца римлянин. — Помоги моему убожеству». Римские евреи-христиане помножили подобного рода молитвы на «господипомильный» ритм кафизмы. И вышла православная литургия и католическая месса.
По сути, весь православный культ и ритуал, в том числе праздники, воспринят от прежнего римского храма. Любовь к обрядовости, холодная мертвая молитва, исключительный иереецентризм, классический идиотизм прихожанина, которому не велено ни вникать, ни думать, ни рассуждать, но только благоговеть перед богами-жрецами… Все перечисленное и еще десятки черт из римской религии почти полностью перешли в православное богослужение, приняв иной вид и формы уже на христианской основе.
«Рим» тем самым — имперская модель, работающая на мощь сильного государства и не заинтересованная в подлинном религиозном проявлении. Ритуальная жреческая магия, религия Люцифера, ведение запретных тайн, «сатанинских» глубин, ни малейшего отношения не имеющих к божественному миру, полному Премудрости и тайн вышней любви и помазаний в страстноoе, бескорыстное служение человеку.
Жречество обращает истинный престол присутствия Божества и сияние ангельских ликов в люциферианскую атмосферу склепа, злобы, страха, рабства, плебейства и нескончаемых гипнотических заморочек, коими ряженые лицемеры и убийцы окутывают с помощью кадил и ритуальных телодвижений, скрывая истинные свои цели.
Подобную религию и восприняли от первого Рима (имперского) «Второй Рим» — православный Константинополь, а за ним и «Третий Рим» — Москва. Вместе со жреческой магией и жандармской нагайкой был он истреблен на Второй Соловецкой Голгофе, откуда и родилась Огненная Иерархия святых.
Я познал Господа вышней любви и больше ничего не хочу проповедовать.
Сегодня нет другой темы.
Протестантское God TV, католическое IVTN, римский менталитет и византийская виселица с подвешенным за ребро старообрядцем кажутся средневековым изуверством и каким-то древним атавизмом. Днем и ночью они говорят о Христе, бия себя в грудь. Исповедуют себя верующими. Хореографически шаманят, как манхэттенские негры на собраниях в концертных залах…
Но это Христос, видимый сквозь черную повязку на лице.
«Повязка не снята поныне», сетует Павел. И я скажу: Христа видят с тою же повязкой на глазах, с какой раввины видели Яхаве. Но явился Первопомазанник из Царства Превосходящей Любви и снял повязки с очей Своих учеников. И увидели Его, какой Он есть. Но ничего не могли увидеть, и тогда Он сказал: «Еще увидите Меня воочию».
Это безумие, и это причина того, почему Христос воочию не приходит человечеству. Когда Он явился во плоти, не было ни одного кто бы увидел Его воочию! Как это понять, когда физически Его видели ученики, притом несколько лет подряд? И тысячами исцеленные Им? И при въезде в Иерусалим на ослике десятки тысяч устилали путь Ему свежевыкошенной травой?
Но видеть Его можно только очами Премудрости, духовным зрением. Это и означает видеть воочию, каков Он есть.
Но воспринять Превосходящую Любовь адамическое естество не может. В глубоком сне проводит время между кармой, тантрой, эросом, сторге (родственническая любовь). Фатальные программы, острые ощущения, экстрим, спорт, пьянка, нарко, токси, алко… Каждый по-своему сходит с ума. Религия предлагает догматического, харизматического или «со Святым Духом» Христа в стиле модернистов-харизматов… Одного только не вижу я: воочию Христа.
Его показала мне Царица на Соловьиной горе.
Его увидел я на какую-то долю секунды в 97-м году в Михайловском во время работы над книгой «Врата любви».
Какое же это великое осенение вышней любовью! Оно захватывает все существо человека, оно открывает таинники и кладези в нем.
Человек единственно нуждается в духовном солнце. Оно осветит его воистину добытийный сомнамбулистический снотворный мрак. Оно оживит его и воскресит из мертвых. Нет иного «воскресни, Господи!» и «воскресения мертвых», виденного пророком в Иерихонской долине, — нет иного воскресения помимо источения этого солнца пренебесной любви.
Спаситель показал мне, как во время Голгофы при затмении внешнего солнца вышло солнце духовное из Его сердца. Оно сияет поныне истинным Его ученикам, и те будут тщиться видеть Его воочию.
Как это возможно? В условиях девства — всецелого посвящения Ему, невестовства, богосупружества, вступления в Брачную вечерю.
Христианство развивается. Оно (истинное) уже на тысячу лет опередило старые конфессиональные институты: православие, католичество, протестантизм. Современные формы (харизматизм) ушли не далеко.
Мария (дочь моя покойница, взятая в Таинственную Церковь) отсутствовала полгода с тех пор как говорила мне в Гефсимании. И вот ожил престол наших блаженных, и Мария заговорила вновь. О чем возвещают ее уста из удела Божьей Матери?
«Человечество нуждается единственно в любви. Еще и еще, отче, изливайте небесную любовь, неустанно.
Не тратьте времени зря. Используйте сердце свое по назначению. Оно помазано соловецкими маслами, оно помазано благословением Самой Пречистой Девой на Соловьиной горе. Дьявол ищет его закрыть, запечатать, втеснить в него яд, проклятие и отраву. Змея — укусить. Злодеи — запечатать. Бешеные псы — закусать насмерть… Но помазание в крест дает возможность держать сердечные врата открытыми. И тогда с внутренней Голгофы, своей маленькой соловецко-соловьиной Голгофы личного крестного пути, и открывается миропомазанная любовь Христа для дев».
Почему дев? Конечно, возможна она харизматически, как озарение — не только для благочестиво-семейных и праведно-монашествующих, но даже и для грешных, поскольку Спаситель пришел, по евангельским Его словам, для спасения их, а не праведных (в спасении не нуждающихся)… Но это будет все то же видение через тусклое стекло, через наведенные линзы, через посредников, во сне. А речь идет о том, чтобы воочию!
Таинственное отношение к Богу и к ближнему сакрально. Их сочетание в одно — ступень к моему личному соединению с Всевышним.
K
Вижу мессианистические форумы. Миллионы в созерцании Всевышнего: прозрачны друг другу, сочетанны в едином браке узами брачночертожными. Не двое и не трое, а тысячи их, соединенных в одно золотое сердце.
Чает сердце человека на земле обрести жену, друга в ближнем. Насколько же счастливей он, когда обретает в ближнем своем Бога! Это особая ступень — земное пакибытие, особое помазание, обручение, помолвка с Всевышним. Каскад даров Святого Духа сыплется на него, и человек преображается всем своим существом, не выходя из диалога с Божественным Возлюбленным.
K
Томление невесты. Знает Рабия, знают и мистики ислама и христианства: ничто так не дорого Жениху как эти муки томления.
Не отступил ли божественный Возлюбленный? Не согрешил ли я чем? Не оступился ли, не оскорбил ли Его?
Что мое ничтожество по сравнению с Его величием! Не перестаю удивляться Его царскому великодушию. Как Он несказанно щедр! Отнял последнее: веру, надежду, разум, смысл. Но сохранил стон. Стонет невеста, отрекается от Возлюбленного. А Ему этот стон страстной, предсмертный дороже молитв, как муки любви невесты. Провидит в них сладостные стоны в брачных объятиях. Воспринимает этот сокровенный стон как высшую музыку Царства, поскольку Сам, отдавая Кровь до последней капли (Последняя Капля Грааля), предсмертно стенает и стонет.
Не знает невеста последних испытаний, что предстоят. Они неожиданны, но готовиться к ним честь. И «ничего кроме любви».
Всевышний попустит это маленькое посрамление только затем, чтобы утвердиться превосходящей степени любви и возвести на еще более высокое мистическое ложе на нескончаемом пути восхождения в Брачный чертог, к Брачному Одру.
Рим Первый прежде
«Второго» и «Третьего»
10.09.05 Измир
Взгляд со стороны на религию невозможен. Только изнутри. Но отстраненный взгляд невозможен даже «изнутри» религии. Неофиты, начинающие иноки и пр. остаются как бы «извне» и не знают существа собственной веры.
Христианство «со стороны» (известным клеветникам на все мировые религии иудеям и реформированным иудеям — мусульманам) кажется вопиющим врагом Божиим. Бог возможен в трех Лицах? Богородица — Матерь Бога? В храме святыни? С их точки зрения, вопиющее язычество и идолопоклонство.
И христианство, если не покается в «еврейском», клеветническом взгляде на другие религии, ожидает тот же удел. Его осудят сторонним мерилом и сочтут варварской верой, принесшей миру только кровавые бойни, наваждения и мрак.
Христианам предлагается измениться и начать жить «изнутри».
Сколько богов в греческом пантеоне? 3003, 303? Но посвященные сводили число к 33-м, а помазанные к одному, полагая прочие божества ангельскими иерархами, руководящими сложнейшей системой мироздания и посредующими между Творцом и тварным бытием. Посвященные каждой религии знали сложнейший механизм, каким Всеединый, будучи вечным и таинственным Божеством, не сводимым ни к каким формам и нормам, управляет миром.
Послушаешь «школьных» богословов, Рим — идолопоклонство. Храмы со статуями богов — нечестие и бесстыжее язычество. «Мифология», выдумка. Истинный Бог только у евреев и у их преемников христиан. Между тем последние смеют называть себя «Вторым Римом» (православная Византия) и «Третьим Римом» (самодержавная Россия). А спроси их о существе Рима, скажут: «империя…», «двуглавый орел…» или нечто в этом роде. Даже внешнего, стороннего взгляда не имеют.
В IV веке Рим принудительно обратился. Храмы позакрывали, сломали, сожгли или переделали в христианские. И содержание веры изменилось. Что представляет собой религия Рима, никто не знает. Ничего кроме огульного осуждения и суда со стороны.
Между тем римская религия представляла уникальный и сложнейший механизм. Некогда достигший расцвета в восприятии Греции и в своих сокрытых эзотерических формах заимствовавший Атлантиду и Египет, позднее он деградировал. Киевская Русь переняла выродившуюся религию «Второго Рима» — Византии. А христиане в IV в. попали под влияние деградировавшего первого. Объявив себя наследниками Рима, христиане вместе с мечом кесаря и симфонизмом восприняли дух, образ и форму веры Рима, переиначив ее на свой христианский лад.
Новый Бог Христос, мученики и святые составляют новый пантеон. Новые храмы, новая вера… но существо осталось прежним, деградировавшим, при том что пролилась великая благодать Премудрости от Христа и Истинной Церкви.
Две церкви шли параллельно. Имперская «римская волчица» (наследница худшего из иерусалимского фарисейства и латинского юридизма) и Церковь Брачного чертога и его истинных учеников, чьи священники не выпускали из рук Чашу Грааля и поклонялись отцу своему Иосифу Аримафейскому. Мессианистическая династия рожденных непорочно от Христа и Марии Магдалины — святые, мученики, исполненные Святого Духа, харизматические уникумы никакого отношения не имеют к «римской воровке» и «блуднице».
K
Рим первый погубила известная болезнь религиозных организмов: фарисейская мамона, жречество. От совершенной цивилизации Атлантиды Рим воспринял и сложнейшую иерархию управления миром. Число богов в иерархии римских посвященных превосходило 15 000. Существовали и еще более сокрытые книги, насчитывающие 150 000 молитв несчетному по сути числу божеств, управляющих всеми природными, физическими, космическими, духовными и божественными процессами. «» — древнейшая книга понтификов, подобная византийскому «Типикону», пыльный свод из 15 томов наподобие Четьих-Миней содержала перечисление и описание функций богов, «внешние» и «внутренние» (для посвященных) молитвы. Доступ к ней был только для образованных и умных жрецов.
Это «любящее первенствовать в собраниях и расширять воскрылия риз» сословие, блистательно описанное в 23 главе от Матфея, и погубило Рим. Смертельная болезнь римского жречества привилась и христианству по мере того как последнее осуждало и клеветало на свою матернюю религию — римскую.
Бедные новоявленные евреи, христиане восприняли Рим в его внешнем убожестве религии времен заката, и не разобравшись, отвергли и прокляли в целом. Проклятие им вернется. Еще предстоит им познать взгляд и суд «со стороны» на христианство (особенно в его православной, педофило-мамоно-симфонической версии). И тогда не избежать им совестливых укоров и краски стыда. Тогда зальются их лица кошмарной краснотой по предъявлении счетов.
K
Бросим же не сторонний (для иных, не римских верующих) и не внешний (для «простых римлян»), а духовный взгляд на римскую религию.
Особые свитки насчитывали нескончаемое множество — 10-15-150 тыс. — больших и малых богов. Перечислять их нет никакой возможности. Во главе их единый Бог Юпитер. Мир управляется с помощью десятков иерархий таинственных духов (большей частью космического и люциферианского происхождения).
Каста римских жрецов отличалась от простых смертных (риторов, философов, политиков, рабовладельцев и пр.) знанием невидимого мира. От люльки до могильной плиты рождение и смерть человека сопровождали тысячи невидимых существ. Атлантические нереиды, нимфы, оры и хариты приняли в ней образ несчетных ангелов и покровителей.
надзирает за беременными женщинами и присутствует при родах, чинно сопровождает само рождение маленького человека. Без (‘свет Всевышнего’) ребенок не может выйти из утробы матери и увидеть свет. Необходимо посредство этого духа. Нимфа дарит человеку жизнь. — чувство. (или ) отверзает уста. Первый крик новорожденного связан с видением ангела, приступившего к нему. Добрейшая охраняет младенца в люльке. Посредство (от ‘ruma’ — грудь кормящей матери) необходимо, чтобы ребенок научился сосать грудь.
Римляне понимали: рождение живого существа связано с десятками пременений и пресуществлений. Из материнской утробы ребенок появляется на свет Божий. Из внутреннего принимает он внешний облик, облекается в другие и новые одежды. Без посредства множества духов эти процессы невозможны. Призывание их молитвенное с воскурениями жертвоприношений улучшает и оздоровляет процесс рождения человека.
На девятый день после родов римские жрецы, прикладывая амулеты новорожденному, читали молитву к (богине девятого дня), прося чтобы она избавила ребенка от дурных начертаний и дурного глаза. Затем давали матери мирт и оливковую ветвь, призывая стоящих рядом , и — трех богинь счастливой судьбы. Мать должна была трижды в день читать на непонятной древней латыни молитву этим трем счастливым фортунам, чтобы удел ее ребенка не омрачился мрачными предзнаменованиями и инородными вторжениями. Процесс кормления ребенка кормилицей или матерью также сопровождается особыми молитвами.
После отнятия от груди ребенок вступает в новую фазу своей жизни. Совершается очередное «пресуществление». Оно не происходит автоматически. Дитя не может оторваться от материнского молока, считали древние, без помощи добрых небесных духов. Их именно призывали, чтобы ребенок получился полноценным и избежал инфантильных травм и дурных последствий.
Богини и ведают процессами переключения ребенка с материнского молока на земные еду и питье. С помощью богини дитя перекладывают из люльки в обычную кровать. изменяет и укрепляет состав его костей. наблюдает за ростом мускулов.
Таинственны процессы мироздания! Далеко не так автоматичны и не просты, как понимает их внешнее зрение…
Вот время ребенку научиться ходить. Очередное пресуществление. Дитя осваивает для себя новые возможности и новые миры, и к нему приступают новые духовные покровители и наставники. и помогают ему не упасть и держаться на ногах при первых попытках ходить, держась рукой за мать или кормилицу. и учат смотреть вперед, побеждать страх и не возвращаться назад. и — смелому широкому взгляду на мир.
Необходимо выйти не только из материнской утробы, но затем и из родовой и домашней. Начинается духовное развитие и образование ребенка. Оно также происходит с помощью покровительствующих божеств.
помогает испустить первые звуки. учит различать в потоке речи слова. С помощью этого незримого «домашнего учителя» ребенок вслушивается в речь взрослых и опять же пременяется, пресуществляется, адаптируется. С помощью он овладевает сознательным потоком речи. Речь взрослых запечатляется в нем и находит осмысленное выражение. Но чтобы подражать речи взрослых, необходимо включение воли, ума, совести. Им помогают — духи здравого смысла, ума и нравственного начала: (бог сметливости), (бог мудрых решений), (богиня мудрых советов). В формировании воли участвует троица духов , и .
Но вот ребенок начинает «пресуществ-ляться» во внешний мир. Удивление не сходит с его лица. Детская впечатлительность уникальна. Душа пришла из Царствия в мир. Ей приходится адаптироваться к земной материальной среде. Она как бы недоумевает, изнемогает духовно и падает. Освоиться в этих условиях помогают , (первое проявление воли), троица богинь , , . С помощью трех незримых наставниц дитя начинает добиваться своего, приводить в исполнение задуманные решения. Без помощи ему не удастся избавиться от родовых страхов и полноценно вписаться в мир. помогает настойчиво добиваться своей цели. и — завершать начатое.
Наконец, подросток входит в порядок родовой, затем эротической и даже духовной любви. И здесь его ожидают многие духи. , , (божества вожделения) и даже — богиня наслаждения и блаженства.
Духи-путеводители различаются между собой на добрых и злых. — старая шлюха, мать чувственных и мерзких наслаждений. — богиня смущения и наваждений. Она наводит страхи и ночные кошмары.
Ребенок созревает для образования. Здесь к нему приступают другие духи. учит его считать. — петь. — вникать в мировую культуру. Ювентус и Фортуна Барбата («бородатая Фортуна») соответствуют периоду пубертации.
Затем юноша и девушка вступают в брак. Им покровительствуют новые существа. занята приданым. приводит новобрачных к супружескому дому. И так нескончаемо.
K
Одного нет в римской религии: превосходящей любви, Святого Духа, свободы и истины. Населив мир этими незримыми космическими даймонами доброго и злого происхождения, заимствованными из древних эзотерических источников, римляне не принуждали себя ни к какому духовному пути. Если возникала проблема, ее разрешали с помощью Индигитаменты — пыльного жреческого талмуда, содержавшего универсальные рецепты на все случаи жизни.
Вне жреца слева и жреца справа, этих двух ангелов-хранителей римского верующего, невозможно было сотворить ни одного священнодействия. Жрец слева читал молитву. В функции жреца справа входило следить, в страхе ли Божием воспринимает молитву душа, дословно ли повторяет ее.
Иначе, имперская римская религия сводилась к посредничеству между сонмом богов и простыми смертными. Достаточно было выбрать правильного бога, а затем достойным образом прочитать молитву или преподнести и воскурить жертву, чтобы проблема была разрешена.
Духовный путь исключался. Никакой святости, никакой лестницы совершенства.
Византии досталась религия Рима в самом что ни на есть юридически-жреческом варианте. Сводилась она исключительно к обрядовой стороне. Каждый ритуал был обставлен множеством мелочных подробностей, из которых боже упаси упустить хоть какую-нибудь. Боги и богини в римском пантеоне любят твердое исполнение, и в общение с этим магическим миром можно вступить только дотошно и скрупулезно соблюдая каждую букву.
Специальный жрец римской иерархии приставлен наблюдать, как происходят жертвоприношения, не нарушаются ли при этом правила, точно ли выполняются жесты, прикладываются амулеты. Ритуал настолько заумен и недоступен, что само исполнение его требует едва ли не полувековой стажировки. И только жрец с сияющей лысой макушкой может похвастаться тем, что освоил принцип призывания богов.
Болезни, материальные и прочие проблемы, ссоры и иные неразрешимые вопросы относились к юрисдикции жреца. Тот прежде всего находил посредника, который мог разрешить данную проблему. Книги тайн и свитки посвященных помогали мудрым жрецам высших иерархий найти доброго ангела, после чего совершался ритуал жертвоприношения.
Римская религия не любила слишком любопытных. Духовное образование считалось едва ли не крамолой. Живая молитва отрицалась. Каждый шаг в храме сопровождался ритуальной мимикой и магией. Например, при призывании небесного храма в руках держали маленькую дверь. При произнесении слова «земное» касались земли, а при упоминании имени Юпитера смотрели на небо или били себя в грудь (римская «Mea culpa! Mea culpa!»14 перешла позже в католическую мессу).
Живая святость невозможна. Благочестивым с точки зрения жреца является не боголюбец-праведник. Благочестие заключается в страхе перед жрецом, в исполнении обряда и молитвы богам по законам данной страны. Необходимо «являться в храм в соответствующем одеянии» и в нужный момент (когда поет хор или жрец совершает магическое движение руками) «принимать предписанные законом позы».
Опытного прихожанина от профана отличали по тому, как он знал ритуальную «кухню»: когда класть поклоны, когда касаться рукой земли или деревянного парапета, когда пристраиваться к процессии жрецов, а когда смиренно стоять на коленях и призывать богов с распростертыми руками. При этом упаси боже думать или задавать вопросы. Боги любят смиренных и доверчивых. Излишнее любопытство могло быть покарано или названо крамолой не только духовными, но и светскими властями.
По примеру римской инквизиции, жрецы могли передать дело в светскую инстанцию. И сенат мог всерьез рассматривать вопрос об отлучении от храма, лишении гражданства и предании уголовному суду.
Ничто не должно волновать душу помимо того, что предписано религиозным законом. Ничто не должно отвлекать римлян от действенности, могущества и имперского духа, выраженного в симфонизме и книгах наподобие Индигитаменты. Жреческая магия — основа благосостояния государства. Следующий ей — достойный римский гражданин. Подозревающий, сомневающийся — крамольник.
Какое-либо возбуждение, экстаз, чрезмерное почитание исключается. Необходима золотая середина. Никаких экстазов, никаких «Боже, я люблю Тебя!», никаких житий святых. Молитва должна быть как можно более холодной и исключает живое прошение — душу молитвы. На живую молитву и харизматическое вероисповедание жрецы смотрели как на оскорбление богов и ущемление их достоинства. Между богами и профанами стоят они, жрецы. Им известны ключи к власти над духами. Попытка в живой молитве горячо позвать Всевышнего или обратиться к духам-покровителям воспринималась как ущемление жреческой иерархии, как вызов духовным и светским властям и наказывалось как преступление, вплоть до смертной казни.
Смысл молитвы — достичь мира и гармонии, для чего она должна быть формальной, схоластической и холодной. Думают за человека духи. Личные усилия с точки зрения римского менталитета ничего не значат. Важно войти в согласие с богами, начать «консонировать» с ними, вибрировать на одной струне, прийти в божественное единомыслие и сочетание. Но сделать это можно не с помощью вакхических экстазов и живых молитв, а с помощью храмовых таинств.
Жрец берет в руку бумажку с написанным на ней на древней латыни гимном и произносит его, сам не понимая ни слова. Формально, также не понимая ни звука, слово за словом повторяет и паства.
Отношения между божествами и смертными носят такой же формально-юридический характер. Бороться с грехом бесполезно. В этом видят элемент гордости и свободолюбия. Человек лучше виден извне, со стороны. Боги знают его лучше, чем он известен самому себе. Потому желательно, чтобы было в нем как можно меньше личных проявлений и амбиций.
Желание познать Бога или постичь истину рассматривается как восстание на богов, «прометеево начало», и жестоко карается. В случае греха человек должен купить покровительство богов молитвами или жертвами.
Боги любят тех, кто поклоняется им (отсюда поклонение Христу). А приносимые жертвы и материальные вложения служат выкупом (отсюда римское юридическое искупление за совершенный грех).
Прощение также привязывают к ритуалу. Боги не прощают непосредственно.
K
Жреческий иереецентризм привел к вырождению римской религии. Но был дотошно, с какой-то патологической стрункой воспринят христианами. Разорив римлян, они поступили с ними как фарисеи со святыми: заимствовали трофеи, скрыв, что сами — воры и разбойники.
Благочестие римлян было сродни иерусалимскому фарисейству. Христиане, увы, заимствовали от обеих «столиц» выродившейся веры, образовав неслыханную несуразицу. Включили Рим и Иерусалим в свой литургический культ и навязали его Христу, оковав тем самым боголюбивое Евангелие Христа и Павла тысячами мелочных предписаний и обрядов. «О , мать моя! — призывал очередной чувствительной сентенцией по повелению жреца римлянин. — Помоги моему убожеству». Римские евреи-христиане помножили подобного рода молитвы на «господипомильный» ритм кафизмы. И вышла православная литургия и католическая месса.
По сути, весь православный культ и ритуал, в том числе праздники, воспринят от прежнего римского храма. Любовь к обрядовости, холодная мертвая молитва, исключительный иереецентризм, классический идиотизм прихожанина, которому не велено ни вникать, ни думать, ни рассуждать, но только благоговеть перед богами-жрецами… Все перечисленное и еще десятки черт из римской религии почти полностью перешли в православное богослужение, приняв иной вид и формы уже на христианской основе.
«Рим» тем самым — имперская модель, работающая на мощь сильного государства и не заинтересованная в подлинном религиозном проявлении. Ритуальная жреческая магия, религия Люцифера, ведение запретных тайн, «сатанинских» глубин, ни малейшего отношения не имеющих к божественному миру, полному Премудрости и тайн вышней любви и помазаний в страстноoе, бескорыстное служение человеку.
Жречество обращает истинный престол присутствия Божества и сияние ангельских ликов в люциферианскую атмосферу склепа, злобы, страха, рабства, плебейства и нескончаемых гипнотических заморочек, коими ряженые лицемеры и убийцы окутывают с помощью кадил и ритуальных телодвижений, скрывая истинные свои цели.
Подобную религию и восприняли от первого Рима (имперского) «Второй Рим» — православный Константинополь, а за ним и «Третий Рим» — Москва. Вместе со жреческой магией и жандармской нагайкой был он истреблен на Второй Соловецкой Голгофе, откуда и родилась Огненная Иерархия святых.
Воочию Христос
14.09.05 Кемер
Я познал Господа вышней любви и больше ничего не хочу проповедовать.
Сегодня нет другой темы.
Протестантское God TV, католическое IVTN, римский менталитет и византийская виселица с подвешенным за ребро старообрядцем кажутся средневековым изуверством и каким-то древним атавизмом. Днем и ночью они говорят о Христе, бия себя в грудь. Исповедуют себя верующими. Хореографически шаманят, как манхэттенские негры на собраниях в концертных залах…
Но это Христос, видимый сквозь черную повязку на лице.
«Повязка не снята поныне», сетует Павел. И я скажу: Христа видят с тою же повязкой на глазах, с какой раввины видели Яхаве. Но явился Первопомазанник из Царства Превосходящей Любви и снял повязки с очей Своих учеников. И увидели Его, какой Он есть. Но ничего не могли увидеть, и тогда Он сказал: «Еще увидите Меня воочию».
Это безумие, и это причина того, почему Христос воочию не приходит человечеству. Когда Он явился во плоти, не было ни одного кто бы увидел Его воочию! Как это понять, когда физически Его видели ученики, притом несколько лет подряд? И тысячами исцеленные Им? И при въезде в Иерусалим на ослике десятки тысяч устилали путь Ему свежевыкошенной травой?
Но видеть Его можно только очами Премудрости, духовным зрением. Это и означает видеть воочию, каков Он есть.
Но воспринять Превосходящую Любовь адамическое естество не может. В глубоком сне проводит время между кармой, тантрой, эросом, сторге (родственническая любовь). Фатальные программы, острые ощущения, экстрим, спорт, пьянка, нарко, токси, алко… Каждый по-своему сходит с ума. Религия предлагает догматического, харизматического или «со Святым Духом» Христа в стиле модернистов-харизматов… Одного только не вижу я: воочию Христа.
Его показала мне Царица на Соловьиной горе.
Его увидел я на какую-то долю секунды в 97-м году в Михайловском во время работы над книгой «Врата любви».
Какое же это великое осенение вышней любовью! Оно захватывает все существо человека, оно открывает таинники и кладези в нем.
Человек единственно нуждается в духовном солнце. Оно осветит его воистину добытийный сомнамбулистический снотворный мрак. Оно оживит его и воскресит из мертвых. Нет иного «воскресни, Господи!» и «воскресения мертвых», виденного пророком в Иерихонской долине, — нет иного воскресения помимо источения этого солнца пренебесной любви.
Спаситель показал мне, как во время Голгофы при затмении внешнего солнца вышло солнце духовное из Его сердца. Оно сияет поныне истинным Его ученикам, и те будут тщиться видеть Его воочию.
Как это возможно? В условиях девства — всецелого посвящения Ему, невестовства, богосупружества, вступления в Брачную вечерю.
K
Христианство развивается. Оно (истинное) уже на тысячу лет опередило старые конфессиональные институты: православие, католичество, протестантизм. Современные формы (харизматизм) ушли не далеко.
Мария (дочь моя покойница, взятая в Таинственную Церковь) отсутствовала полгода с тех пор как говорила мне в Гефсимании. И вот ожил престол наших блаженных, и Мария заговорила вновь. О чем возвещают ее уста из удела Божьей Матери?
«Человечество нуждается единственно в любви. Еще и еще, отче, изливайте небесную любовь, неустанно.
Не тратьте времени зря. Используйте сердце свое по назначению. Оно помазано соловецкими маслами, оно помазано благословением Самой Пречистой Девой на Соловьиной горе. Дьявол ищет его закрыть, запечатать, втеснить в него яд, проклятие и отраву. Змея — укусить. Злодеи — запечатать. Бешеные псы — закусать насмерть… Но помазание в крест дает возможность держать сердечные врата открытыми. И тогда с внутренней Голгофы, своей маленькой соловецко-соловьиной Голгофы личного крестного пути, и открывается миропомазанная любовь Христа для дев».
Почему дев? Конечно, возможна она харизматически, как озарение — не только для благочестиво-семейных и праведно-монашествующих, но даже и для грешных, поскольку Спаситель пришел, по евангельским Его словам, для спасения их, а не праведных (в спасении не нуждающихся)… Но это будет все то же видение через тусклое стекло, через наведенные линзы, через посредников, во сне. А речь идет о том, чтобы воочию!