Блэр Сэнди. Незнакомец в килте

   — Хорошо, не буду, если ты из-за этого так расстраиваешься.
   Она вновь устроилась у него на груди.
   — Честно говоря, я очень расстраиваюсь.
   Дункан с удивлением понял, что он небезразличен жене. Быть может, она все-таки не покинет его, даже если не родит ребенка?
   — Бет, чего ты хочешь больше всего на свете?
   Она вновь пристально взглянула на него, и Дункан опять заметил у нее в глазах слезы. Но он так ничего и не услышал от нее: вместо ответа Бет, наклонившись, нежно поцеловала его в губы.

* * *

   На следующее утро в отличие от остальных членов клана, которые громкими криками, гиканьем и свистом подбадривали дравшихся на мечах Дункана и Ангуса, оглашая при этом двор замка звоном стали и треском дерева, Бет при каждом ударе вздрагивала и сжимала руки с такой силой, что ногти впивались в ладони. Она ужасно жалела, что предложила Дункану поупражняться перед турниром. Как они могли подтрунивать друг над другом и смеяться, одновременно пытаясь снести друг другу головы с плеч, было выше ее понимания.
   — Не волнуйтесь, миледи, — прошептала, подходя к ней Флора. — Ваш муж великолепно умеет управляться с мечом. Смотрите, Ангусу еще ни разу не удалось выбить его из седла, а ведь он очень сильный и коварный.
   Подвинувшись, чтобы дать Флоре место, Бет улыбнулась впервые за несколько часов.
   — Доброе утро, Флора.
   — Доброе утро.
   Но улыбка Бет тотчас же сменилась гримасой, когда копье Ангуса ударило по мечу мужа с такой силой, что раздался громкий треск.
   — Одна мысль о том, что он может упасть и погибнуть под копытами этого огромного животного…
   Массивный боевой конь, на котором восседал Дункан, должно быть, весит целую тонну. Флора покачала головой:
   — Лошади никогда не наступают на что-то мягкое, миледи. Кроме того, Рэнсом очень привязан к своему хозяину и никогда не раздавит, если его вдруг выбьют из седла.
   — Хочется верить, что вы правы.
   Дункан рассказывал ей, что приобрел этого жеребца во Франции шесть лет назад и что такого умного животного ему еще никогда не доводилось видеть.
   — Я вижу, вы прикололи брошь, — шепотом проговорила Флора.
   — Да. Она очень красивая, Флора. Еще раз вас благодарю.
   — Не стоит благодарности. Я пришла спросить вас, вы видели шерстяную ткань, которую совсем недавно соткала жена Шона? Она такая тонкая и мягкая, просто загляденье.
   — Мне бы очень хотелось на нее взглянуть.
   Бет действительно ужасно хотелось посмотреть, каким кустарным производством располагал Дункан:
   прожив всю жизнь в двадцать первом веке, она наверняка могла бы дать какой-нибудь дельный совет по его усовершенствованию, чтобы предприятие могло приносить стабильный доход. Тогда Дункан остался бы дома, и ему бы не пришлось вновь становиться наемным солдатом ради заработка.
   — Давайте посмотрим ткань, миледи, после того как мужчины закончат поединок. Жена Шона живет вон в той деревне. — Флора указала на холм, возвышавшийся справа от Драсмура. — Там же находится и ткацкий станок.
   — Хорошо. Я очень вам благодарна за это предложение.
   С того дня, как в гостях у них побывал Брюс, Флора сильно изменилась. Всю эту неделю она первой появлялась в зале, чтобы помочь накрыть столы к обеду. Радуясь тому, что Флора решила выказать ей свое расположение еще одним способом, Бет сказала:
   — Мне всегда хотелось посмотреть, как работает ткацкий станок.
   — Вот и отлично. Кто-нибудь из рыбаков может отвезти нас в Драсмур, а к обеду мы уже вернемся.
   — Ну, женушка моя? — спросил, подходя к Бет и стягивая шлем, Дункан. Его мокрые от пота волосы прилипли к голове. — Что скажешь? Теперь ты убедилась, что я отличный воин?
   Он был невероятно доволен собой, и Бет искренне ответила:
   — Да, милорд. Такого великолепного воина, удалого и отважного, я в жизни не видела.
   Она и в самом деле так считала: в поблескивающих на солнце доспехах, высокий, красивый, Дункан определенно являл собой образец мужественности.
   Стянув латные рукавицы, он подхватил ее на руки и прошептал:
   — Я рассеял твои страхи, детка?
   — Да. — Бет звонко поцеловала его в щеку, зная, что он будет только рад, если она похвалит его в присутствии всего клана. В конце концов, безопасность его людей и их благополучие зависели от его умения владеть оружием. Однако в глубине ее души притаился страх. Ангус, конечно, сильный противник, но Брюс еще сильнее.
   Поставив Бет на землю, Дункан крикнул сыну Рейчел:
   — Эй, оруженосец, а ну-ка принеси своему рыцарю попить!
   Тощий парнишка лет двенадцати так и просиял:
   — Слушаюсь, милорд!
   — Знаешь, Рейчел тебе голову оторвет, если ты будешь поощрять желание мальчика стать рыцарем, — прошептала Бет.
   Дункан расхохотался:
   — Парень должен уметь защитить себя, и Айзек с этим согласен.
   Заметив недовольное выражение лица Рейчел, Бет пробормотала:
   — Только не говори, что я тебя не предупреждала.
   — Ты слишком беспокоишься о малыше, миледи. Бет раздраженно воздела глаза к небу.
   — Кто-то должен это делать.
   Дункан громко рассмеялся и, осушив кружку с элем, которую подал ему Якоб, крикнул:
   — Эй, Ангус, слабак ты этакий, готов подраться со мной на шпагах?
   — Пока ты еще не надел доспехи, — крикнул Ангус в ответ, — поищи-ка нескольких дюжих молодцев, хвастун, чтобы они оттащили тебя с поля боя!
   Рассмеявшись, Дункан чмокнул Бет в нос.
   — Потом поговорим, жена моя. Сначала я должен побить этого дикаря.

* * *

   Едва Бет и Флора заняли свои места на корме баркаса, как послышался крик:
   — Стойте! Погодите!
   К удивлению Бет, Флора тихонько выругалась, замети в Рейчел, которая, тяжело дыша, с пунцовыми от быстрого бега щеками, мчалась по пристани. Рядом с ней бежал какой-то мужчина.
   — Спасибо, — с трудом проговорила она, когда один из сидевших на веслах мужчин помог ей забраться в лодку. Бросив на дно свою сумку, Рейчел пояснила: — Я так боялась, что вы уже отплыли. Малышка Мэри, миледи, никак не может разродиться. — Она указала на мужчину, сидевшего у нее за спиной. — А это ее муж, Алекс. — Мужчина в отличие от Рейчел был крайне возбужден и, похоже, с трудом сдерживал слезы.
   — Здравствуйте, — кивнула ему Бет. — Почему она не может родить?
   — Не знаю, миледи, повитуха мне не говорит, но она попросила меня как можно скорее привезти вас. — По щекам его покатились слезы, и Флора побледнела.
   Мужчины взялись за весла и принялись грести изо всех сил.
   Чувствуя себя как рыба, вытащенная из воды, Бет прошептала, обращаясь к Рейчел и Флоре:
   — Кто-нибудь из вас знает, что делать? Флора покачала головой.
   — Может, я и смогу чем-то помочь, — прошептала Рейчел в ответ, — а если нет, то каше присутствие хоть как-то ободрит бедняжку. — Она зашептала еще тише: — Эта Мэри такая хрупкая! Она и первого ребенка еле родила, а этот у нее уже третий.
   Как только лодка причалила к берегу, женщины торопливо выбрались из нее и устремились следом за Алексом.
   Бет опасалась, что потеряет его из виду, но страхи ее рассеялись как дым, когда она услышала леденящий душу крик, доносившийся из небольшого каменного домика.
   Внутри оказалось всего две комнаты. Первой в дом вошла Рейчел и тотчас же бросилась к койке, на которой лежала бледная, вся покрытая липким потом роженица.
   Опустившись перед ней на колени, Рейчел ласково проговорила:
   — Ш-ш, Мэри, милая, не кричи, все будет хорошо. Повитуха, женщина лет сорока, удрученно прошептала:
   — Плечи ребенка застряли, госпожа. Головка уже показалась, но все остальное тельце я никак не могу вытащить.
   Подойдя к кровати, Бет бросила взгляд на раскинутые в стороны дрожащие ноги женщины и похолодела: конусообразная головка младенца торчала наружу, вся измазанная в темной крови.
   Чувствуя, что еще немного, и она упадет в обморок, Бет приказала себе: «А ну-ка возьми себя в руки! Зачем ты сюда явилась? Чтобы успокоить эту женщину! Вот и успокаивай!»
   Встав на колени у кровати, Бет отбросила рыжие кудри Мэри с ее лба и положила на него прохладный компресс.
   — У вас нет другого выхода, — прошептала между тем Рейчел повитухе. — Вы должны сломать ребенку ключицу, иначе мы потеряем и его, и мать.
   — Но я надеялась…
   Рейчел покачала головой и ухватилась сразу за правую руку и ногу Мэри.
   — Миледи, возьмите Мэри так же с другой стороны, — попросила она Бет, а когда та выполнила просьбу, прошептала повитухе: — Ну, действуйте.
   Слезы хлынули у Бет из глаз, когда стены дома огласились истошными криками Мэри. Она принялась истово молиться, но дочитать молитву до конца не успела: внезапно наступила оглушающая тишина. Бет взглянула на повитуху — в руках женщина держала крепкого мальчугана, который почему-то молчал. Уверенным движением повитуха вытерла ему лицо и рот и хлопнула по попке.
   Когда раздался жалобный крик младенца, сердце Бет радостно забилось. Новоиспеченная мать, смеясь и благодаря Господа, протянула к сыну руки, а Бет без сил опустилась на пол.
   Радуясь перспективе зачать ребенка, она ни разу не подумала о том, каково будет его рожать в этом примитивном мире, и теперь пальцы Бет инстинктивно сжали обручальное кольцо.

Глава 26

   Дункан, нахмурившись, смотрел на жену, которая сидела на пристани, обхватив колени руками. Они не занимались любовью уже много-много дней, и Дункан в очередной раз пожалел, что Бет присутствовала при родах Мэри. Да что толку теперь об этом думать! Гораздо большее беспокойство вызвало то, что она беспрестанно крутила обручальное кольцо.
   Когда Бет в тот день вернулась домой, она, заливаясь слезами, стала рассказывать ему, что в том мире, откуда она пришла, малышке Мэри просто разрезали бы живот и вытащили младенца. Тогда бедному ребенку не пришлось бы ломать ключицу, которая неизвестно как срастется. Хотя Дункан и слышал, что, когда мать во время родов умирает, бывает, что ребенка достают из живота, он сильно сомневался, что и мать, и дитя выживают после такой варварской процедуры. Однако Бет клялась, будто это правда, что еще больше беспокоило его.
   Опустившись за ее спиной на колени, он обхватил ее руками за плечи. Зная, что Бет ему ответит, он все-таки спросил:
   — Детка, о чем ты сейчас думаешь?
   Глядя вдаль, в море, Бет прислонилась спиной к его груди и ответила:
   — О виски.
   — О чем?
   — Ты знаешь, как его готовят?
   — Я не знаю, зато старик Джон знает. А что?
   Даже если он доживет до ста лет, ему никогда не понять этой женщины.
   — Виски может сделать тебя богатым. Дункан недоверчиво хмыкнул:
   — Жена моя, маленькое перегонное устройство, которое есть у Джона, никогда не сделает меня богатым человеком.
   — Совершенно верно. Тебе нужны большие перегонные устройства, чтобы делать больше виски. Часть его следует разлить по дубовым бочкам и выдерживать пять лет, а то и все двадцать.
   Все ясно — его бедная женушка явно повредилась головой от беспокойства, чего он и опасался. Дункан поднялся, увлекая Бет за собой:
   — Пойдем, детка, тебе нужно отдохнуть. Бет резко выдернула руку:
   — Послушай меня. Чем дольше виски хранится, тем лучше становится его вкус. Там, откуда я приехала, а также в Англии богатый человек запросто выкладывает за бутылку пятьдесят долларов… то есть семьдесят пять фунтов.
   Брови Дункана поползли вверх.
   — Ты, никак, шутишь!
   — Вовсе нет, я говорю совершенно серьезно. Дункан даже присвистнул, прикидывая, какие перед ним открываются возможности. Он слышал, что некоторые англичане очень любят эту живительную влагу. Конечно, сам он не пробовал выдержанное виски, поскольку выпивали его сразу по мере приготовления, но последовать совету Бет не помешает. Правда, есть одна проблема — недостаток земли: на той, что у него имеется, больших урожаев зерна не вырастить. Зато он может провести переговоры о покупке зерна у кланов, которые живут в южной части Шотландии, часть пустить в дело, а часть сохранить. Кроме того, можно заняться контрабандой, чего ему не очень-то хотелось, но все равно это лучше, чем отправляться во Францию.
   — Детка… — Он звонко чмокнул Бет в щеку. — Нам нужно поговорить об этом с Айзеком.

* * *

   Глядя, как Бет усаживается в лодку, Флора, улыбнувшись, заметила:
   — Наконец-то мы отправляемся в Драсмур, миледи.
   Бет улыбнулась в ответ. В последнее время она настолько увлеклась хозяйством, что ей просто необходимо было хоть немного развеяться.
   — Спасибо, что предложили эту поездку.
   — Не стоит благодарности. Сначала мы навестим ребенка и малышку Мэри, а потом отправимся к Кари и посмотрим, как она работает на ткацком станке.
   Когда они уже подплывали к Драсмуру, Бет спросила:
   — А вы хотите иметь детей?
   — Нет. — Флора рассеянно уставилась в море. — Я была свидетельницей того, как умерла от родов моя сестра, и, кроме того, слышала столько рассказов о родовых муках, что в конце концов решила — никаких детей.
   — Простите. — Бет коснулась руки Флоры. — Я не хотела причинять вам боль. — После долгой паузы она отважилась спросить: — Именно поэтому вы отказали мужчине, просившему вашей руки?
   — Отчасти, — ответила Флора и нахмурила брови.
   Погруженные каждая в свои мысли, они замолчали и не разговаривали до тех пор, пока лодка не пристала к берегу. У дверей коттеджа их встретила Мэри и, присев в реверансе, поздоровалась:
   — Добрый день, миледи. Добрый день, Флора. — Она смущенно провела рукой по своей простенькой заляпанной пятнами юбке. — Я не ждала, что вы приедете. Пожалуйста, входите.
   Улыбнувшись, Бет протянула ей корзинку с тушеным мясом, хлебом и джемом.
   — Я приехала посмотреть, как вы поживаете.
   — Спасибо. — Мэри взяла корзинку и указала рукой на стул: — Садитесь, пожалуйста, я принесу вам чего-нибудь выпить.
   — Нет, не нужно. Мне просто хотелось еще раз взглянуть на вашего красавца сына.
   При упоминании о ребенке беспокойство исчезло с лица Мэри.
   — Тогда пойдемте.
   Взгляд Бет скользнул по закопченным стропилам, по голым побеленным стенам и остановился на стоявшей в углу колыбели.
   Ребенок был туго завернут в шерстяное одеяльце, так что виднелось лишь крошечное личико. Теперь, когда краснота и одутловатость с него исчезли, оно показалось Бет необыкновенно хорошеньким.
   — Как его плечо? Заживает? Мэри кивнула:
   — Да. Когда он не спеленут, то может пошевелить рукой.
   «Слава Богу», — подумала Бет.
   —, Хотите подержать его, миледи?
   — Гм… — Страх, что она может нечаянно уронить новорожденного, видимо, отразился на лице Бет, и Мэри насмешливо хмыкнула:
   — Он не станет возражать…
   Бет взяла ребенка на руки — от него исходил нежный запах, и он оказался легким как пушинка.
   — Как вы его назвали?
   — Клайд — в честь отца мужа.
   В этот момент малыш открыл ярко-синие глазки и гукнул.
   — Рада вновь тебя увидеть, Клайд, — улыбнулась Бет. Покачивая ребенка, она завела разговор о предстоящем турнире. Когда ребенок наконец беспокойно зашевелился, тычась личиком в ее грудь, Бет прошептала:
   — Похоже, ему пора обедать.
   Она отдала мальчугана матери и вместе с Флорой направилась к двери.
   — Спасибо, что дали мне его подержать, — сказала она Мэри на прощание.
   — Пожалуйста. Приезжайте еще.
   Все время, пока они находились у Мэри, и по дороге к дому Кари Флора молчала. Наконец, когда они уже подошли к двери, она вновь заговорила:
   — Чтобы соткать ткань на одно праздничное платье, Кари требуется почти год.
   — Год?
   Вскоре Бет узнала почему.
   Домик Кари оказался точно таким же, как коттедж Мэри, только вместо колыбели в углу у окна стоял длинный узкий ткацкий станок, на котором ткалась ткань шириной всего восемнадцать дюймов.
   Кари, невысокая рыжеволосая женщина средних лет, радушно улыбаясь, пояснила:
   — Чтобы сшить такое платье, как у вас, миледи, мне потребуется двадцать пять ярдов шерсти.
   — Ого! — Бет провела рукой по туго натянутым нитям. — А вы мне покажете, как это делается?
   Кари уселась на табурет перед станком, и Бет, которая никогда не умела делать два дела одновременно, с удивлением стала наблюдать, как Кари рукой расправляет ткань, выползавшую из-под челнока, а ногой — вертикальные нити. Потом женщина показала, как она делает рисунок.
   — Просто поразительно! — воскликнула Бет.
   — Нет, миледи. Нужны только практика, хорошее зрение и сильная спина.
   — А есть еще кто-то в деревне, кто умел бы работать на ткацком станке? — спросила Бет, прекрасно понимая, что в больших городах красивую материю с руками оторвут.
   — Есть несколько человек, да только станок один.
   — Гм… А станки дорогие?
   — Да, миледи, но и опытный плотник сможет их смастерить.
   — Отлично! — Похоже, Бет нашла еще один способ раздобыть для клана деньги.
   Видя, что Флора начинает выказывать признаки нетерпения, она поблагодарила Кари и попрощалась с ней. Когда они вышли из дома, Флора спросила:
   — Миледи, если уж мы здесь, может, прогуляемся до вон той горной долины. — Она указала рукой на равнину, располагавшуюся между двумя ближайшими холмами. — Это не так далеко, а там, возле ручья, я на прошлой неделе видела много папоротников. Собирать их тогда было рановато, а сейчас они уже наверняка подросли. Если мы поспешим, то, может быть, останется время еще и пособирать грибы.
   — Отлично, я не против, — охотно согласилась Бет. Однако уже час спустя Бет решила, что Флора, должно быть, заблудилась. Они зашли так далеко, что не было видно ни дыма, вырывавшегося из труб деревенских домишек, ни гавани. Лес, в котором преобладали молодые сосенки, становился все гуще.
   — Далеко еще, Флора? — со вздохом спросила Бет.
   — Нет. Вон за теми валунами, миледи.
   — Слава Богу. — Бет, путаясь в юбках и спотыкаясь о многочисленные корни деревьев, продолжила подъем по крутому склону холма.
   — Ну вот мы и пришли. Это здесь, — неожиданно произнесла Флора.
   Мучимая жаждой, Бет оглядела небольшую, залитую солнцем поляну в поисках воды.
   — И где же ручей? — спросила она, переведя взгляд на Флору. Та смотрела на нее с непроницаемым выражением лица, и Бет вдруг почувствовала такой страх, что волосы встали дыбом.
   Она инстинктивно обернулась: за спиной ее стоял высокий крупный мужчина.
   — А, так это и есть леди Макдугал! — с показным радушием воскликнул он, и в то же мгновение его руки крепко схватили ее за запястья.
   Бет в недоумении уставилась на мужчину, и вдруг лицо его показалось ей знакомым — она вспомнила, что видела его среди тех, кто приезжал в замок вместе с Брюсом.
   — Флора? — испуганно пролепетала Бет. Красавица холодно взглянула на нее, и в этот момент на поляну вышел еще один мужчина, а за ним еще один…
   Страх Бет исчез, сменившись неистовой яростью. Она со всей силы стукнула державшего ее мужчину по ноге.
   — Отпусти меня!
   Но он и не подумал исполнить ее приказ; Бет добилась лишь того, что ушибла ногу— Оставалась одна надежда — на помощь Флоры. Но, к ужасу Бет, Флора, повернувшись к ней спиной, направилась по тропинке прочь.
   И тогда Бет все поняла.
   — Сука! — закричала она.
   Больше ей ничего крикнуть не удалось: мужчина, державший ее, сунул ей в рот кляп, и ярость Бет вновь сменилась страхом.
   Флора сделала знак рукой, и мужчины потащили ее, плачущую и вырывающуюся, в глубину леса.

Глава 27

   — Как это ты ее потеряла, черт подери?
   Флора стояла перед Дунканом, трясясь от страха и заливаясь слезами. Такой ярости, какую обрушил на нее лэрд Блэкстоуна, ей еще никогда не доводилось видеть. Дункан был вне себя от гнева и, если бы не Ангус, наверняка растерзал бы ее в клочья.
   Ну и хорошо, пускай позлится.
   Черный Дункан потеряет все, что ему дорого. Теперь ему предстоит испытать такую же боль и такое же унижение, какие испытывала она сама, когда поняла, что он никогда не возьмет ее в жены.
   Заметив, что Дункан и Ангус направились в библиотеку, Флора, стараясь оставаться незамеченной, направилась за ними следом. Укрывшись в темной нише, охваченная любопытством и преисполненная надежды, она подслушала их разговор, хотя говорили они преимущественно шепотом. Когда Дункан отказался жениться на ней, мотивируя это тем, что носит траур, ей очень хотелось этому верить, хотя в глубине души она понимала: он скорбит больше по погибшему ребенку, чем по своей жене Мэри. Только через год, когда он женился на какой-то жалкой монашке, а потом еще раз и еще, даже не удостоив ее, писаную красавицу, взглядом, до Флоры дошла горькая правда: она ему абсолютно безразлична. То, что Дункан женился по приказу Олбани, ничуть не умаляло его вины — ведь он вполне мог отказаться. У него уже имелось достаточно земель, больше, чем ему было нужно, и к тому же он прекрасно знал, что если бы захотел взять Флору в жены, то не встретил бы отказа ее отца.
   После того как Дункан убедил ее отца оставить ее жить в Блэкстоуне, она была вынуждена ежедневно испытывать унижение, боль и ярость. Мало этого, Дункан подверг ее еще большему оскорблению, попытавшись выдать замуж за первого, кто попросил ее руки. Ему было все равно, кто будет с ней спать, и это оказалось самым большим унижением из всех.
   Вот почему теперь Флора не испытывала к нему жалости.
   — Отвечай, женщина!
   — Я уже все вам рассказала, милорд. Она шла позади меня, а когда я обернулась, то увидела, что миледи нет. — Флора рухнула на колени и залилась слезами. — Клянусь, я не знаю, где она! Я искала ее несколько часов, и все без толку!
   На лице Дункана отразились отвращение и недоверие, но ей было все равно. Она осуществила план, который вынашивала долгие годы, причем настолько успешно, что и сама того не ожидала. Вмиг Дункан потерял все, что любил и чем дорожил. Похоже, все и в самом деле возвращается на круги своя. Когда-то он разбил ей сердце, а теперь она отомстила ему тем же.
   — Бросьте ее в темницу!
   Двое стражников схватили Флору за руки, точно так же, как совсем недавно сделали с Бет люди Брюса, и рывком поставили на ноги.
   — Не давать ей ни пить, ни есть, пока леди Бет не найдут! Мужчины потащили Флору прочь, а Дункан, глядя ей вслед, задумчиво прошептал:
   — Она лжет. Черт побери, она лжет!
   Затем, повернувшись к стоявшим перед ним мужчинам, он бросил:
   — Вы двое, возьмите десять человек и обыщите горы. Если нападете на след леди Бет или наткнетесь на того, кто знает, где она, тотчас же дайте мне знать. Якоб, приготовь мне боевого коня и оружие.
   В этот момент к Дункану подошла Рейчел с кубком в руке:
   — Выпейте это, господин.
   Он взял из ее рук кубок с вином и попытался сделать глоток, но горло словно свело судорогой.
   — Я не могу ее потерять, не могу, — дрожащим голосом проговорил он и резким движением вернул кубок Рейчел.
   — Милорд, мы отыщем ее, — пообещал Айзек, успокаивающе погладив его по спине.
   — Я носом чую, что здесь замешан Брюс, — прорычал Дункан.
   — И я тоже, милорд.

* * *

   Бет очнулась в каком-то сыром и темном месте. Она поморгала, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, и ресницы царапнули обо что-то. Испуганно ахнув, Бет почувствовала, как что-то коснулось ее губ. Инстинктивно закричав, она попыталась смахнуть с губ это «что-то» и с ужасом поняла, что связана по рукам и ногам.
   Взвизгнув, Бет принялась извиваться всем телом, моля Бога, чтобы это оказался только сон, пусть даже и кошмарный. Увы…
   После нескольких минут бесполезной борьбы сердце у Бет стучало так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Огромным усилием воли она попыталась взять себя в руки и успокоиться: задержала дыхание, потом медленно выдохнула, и в этот момент вдруг поняла, что на голову ее надет капюшон.
   А еще через минуту Бет вспомнила все, Что с ней произошло. Они с Флорой зашли в горную долину, где люди Брюса схватили ее, а потом один из них ударил ее по лицу с такой силой, что она потеряла сознание.
   «Господи, прошу тебя, помоги мне!» — взмолилась Бет.
   Она открыла рот, намереваясь закричать, но в ту же секунду услышала чьи-то тяжелые шаги и поспешно закрыла рот. По шагам Бет поняла, что людей двое — они подходили к ней все ближе, и наконец шаги стихли. Бет чуть не подпрыгнула, когда над головой у нее раздался довольный смешок.
   — Когда эта дрянь очнется, не давать ей ни есть, ни пить. Бет сразу узнала голос — он принадлежал Джону Брюсу, который, по-видимому, презрительно рассматривал ее сверху. Другой голос, еще более мрачный, ответил:
   — Слушаюсь, милорд.
   Вновь зазвучали шаги: теперь они удалялись, становясь все тише и тише, пока наконец не затихли совсем.
   Бет глубоко вздохнула и попыталась пошевелить руками, но ничего не получилось: руки ее были крепко связаны. Зато уже в следующую секунду сердце у нее радостно забилось — под капюшон проник свежий воздух. Значит, он не туго затянут вокруг шеи. Бет потрясла головой, потом опустила ее и увидела полоску света.
   Внезапно к ее глазам подступили слезы, голова немилосердно раскалывалась. Бет снова принялась извиваться всем телом, и наконец — о счастье! — ей удалось освободиться от ненавистного капюшона.
   С облегчением вздохнув, Бет огляделась по сторонам и увидела вокруг влажные каменные стены. Сверху проникал тусклый свет. Подняв голову, она заметила металлическую решетку. Значит, они ее бросили в темницу. Но почему?
   Эта темница оказалась больше, чем в Блэкстоуне, в ней легко могли разместиться четверо крупных мужчин. Единственный замок, расположенный в двух днях пути от Блэкстоуна, — замок Брюса. Следовательно, она у него «в гостях», а может быть, и нет. Вполне вероятно, что, оглушив ударом по голове, похитители увезли ее куда-то еще дальше, на север или на юг. В темнице не было окон, так что Бет не могла даже сообразить, день сейчас или глубокая ночь.