Страница:
— Не возникнет? — воскликнул Фонтень, глядя на капитана как на безумца.
— Совершенно верно, — откликнулся генерал с мрачным юмором. — Нет причины полагать, что отсутствие Наполеона обнаружат до тех пор, пока он официально не обнародует это. А к этому моменту англичане будут слишком заняты собственной защитой, чтобы всерьез попытаться вернуть пленника.
— Вот как, — сказал мсье Фонтень, махнув рукой. — Вы говорите загадками.
Генерал улыбнулся.
— Вовсе нет. Отсутствие императора не заметят по той простой причине, что мсье Робо займет его место, как это не раз бывало.
Фонтень повернулся на стуле, чтобы посмотреть на маленького тучного человека, так тихо сидевшего среди них.
— Неужели? — требовательно спросил он. Робо наклонил голову.
— А вам-то это зачем? — растягивая слова, подозрительно спросил Марсель де Груа. — Тоже из-за денег, как наш добрый капитан?
Робо нахмурился.
— Это сложный вопрос, мсье. Из-за денег, да, но и по многим другим причинам. Если позволите, я объясню.
— Не только позволяю, я требую этого, — генерал окинул взглядом остальных.
— Спасибо, — откликнулся Робо, снова склонив голову в комично-церемонном полупоклоне. — Я родился в крестьянской семье в маленьком французском городке. В юности меня призвали в армию пехотинцем в третье отделение. Вскоре меня заметил офицер разведки, полковник Рошальве, из-за моего сходства с императором. Однажды ночью меня вызвали в штаб и сказали, что я отправляюсь в Париж со специальным заданием. Мсье Фуше…
— Министр полиции, — пробормотал генерал Монтиньяк.
— Да. Министру полиции нужен был человек, который смог бы освободить императора от наиболее нудных обязанностей, составляющих удел правителя,
— посещения балов и ассамблей, инспектирования войск, присутствия на бесконечных церемониях с отцами города. Подобных обязанностей у императора было предостаточно, и совсем не оставалось времени на управление страной и разработку стратегических планов. Не стоило разочаровывать публику и гражданских лидеров, но император был уже не в силах вынести столь пустой траты времени. Меня сочли внешне наиболее подходящим на роль императора, хотя я немного меньше ростом и моложе. Первое несоответствие устранялось с помощью специальной обуви с предписанием как можно больше сидеть: на кафедре, в экипаже, на коне… Что касается второго, — император был не против выглядеть несколько моложе.
— Изумительно, — сказал мсье Фонтень. Его поддержали остальные. Генерал Монтиньяк и мсье Дюпре, единственные из присутствующих, ранее посвященные в эту историю, обменялись улыбками.
— Возможно, — согласился Робо, слегка пожав плечами. — В любом случае я получил благословение императора. Меня немедленно поместили в Версальский дворец, где тайно стали обучать говорить, жестикулировать, двигаться и носить одежду как Наполеон. Здесь генерал Гурго с его актерским прошлым оказался наиболее полезен. Меня научили читать и писать, чего я раньше не умел, и заставляли копировать почерк Наполеона, особенно его подпись. Должен сказать, эти тренировки принесли свои плоды. Четыре с половиной года я облегчал бремя забот своего императора. Затем последовало поражение и отречение от престола. Мне заплатили, а потом отослали прочь. Но, вкусив богатой жизни при дворе, как я мог вернуться к существованию простого крестьянина? За годы моего отсутствия родители умерли, оставив мою единственную сестру без всякой поддержки. Мы решили эмигрировать и начать новую жизнь в Луизиане. Мы не бедствовали, незаработанные деньги скоро кончились. А несколько месяцев назад у меня начались боли в желудке, и пользующий меня доктор сказал, что я протяну не более двух-трех лет. Моя сестра, она никогда не имела… Бог не наградил ее ни талантом, ни умом. Без меня она попадет в приют или начнет нищенствовать. В отчаянии, надеясь обеспечить ей хотя бы скудное существование, я написал императору. Я долго не получал ответа, а затем пришло письмо через моряка с иностранного судна. В нем говорилось, что если я приеду на остров Святой Елены и проведу мои последние годы здесь, в комфорте и изобилии, Наполеон назначит пенсию моей сестре до конца ее дней. Какая радость, мсье! Я нужен своему императору, я не бесполезен, и о моей сестре позаботятся. Как я мог отказаться?
— Действительно, как? — воскликнул генерал Монтиньяк, похлопав Робо по плечу. — Это большая честь! Можно завидовать вам, мой друг!
— Вы очень добры, генерал, — ответил Робо. — И, чтобы закончить эту историю, скажу, что должен был связаться с генералом Монтиньяком здесь, в Новом Орлеане. Так я и сделал и теперь жду дальнейших распоряжений.
— Теперь вам понятна изящная простота этого плана, друзья мои? — произнес генерал. — Мсье Робо предпримет поездку в Англию в роли купца или, возможно, плантатора. Его обратный путь будет лежать через остров Святой Елены и Рио-де-Жанейро. Ступив на остров, он вместе с другими гостями попросит аудиенции у императора. Затем они меняются местами, и Наполеон продолжает путь в Южную Америку, оттуда на Мальту и в Европу. Англичане не поймут, что пленник сбежал. Поэтому не будет ни шума, ни преследования. Этот маскарад может длиться сколь угодно долго, до тех пор, пока император не вернется к власти.
Отец Джулии откашлялся.
— Не раз вставал вопрос о необходимости привлечения еще людей для участия в этом путешествии на Святую Елену. Во-первых, чтобы сделать фигуру мсье Робо менее заметной, а во-вторых, прошу прощения, капитан, — убедиться в честности миссии. Я желаю участвовать в этом предприятии, как и все вы, думаю, и так как с некоторых пор я привык потакать своим прихотям, то хочу вместе с дочерью составить компанию мсье Робо.
На мгновение вспыхнувшие глаза Джулии встретились со спокойным взглядом ее отца. Его предложение не было случайным: утром отец сказал про поездку, так как имеется веская причина их присутствия на корабле. Он поступал разумно, ухватившись за предложение капитана, чтобы достичь своего. Умный человек, ее отец мог занять высокое положение при сильном и энергичном правителе. Ее рука машинально потянулась к золотой пчеле, висевшей на шее.
— Я также нахожу это приключение весьма увлекательным. — Губы Марселя де Груа скривились в иронической улыбке. — Полагаю, что три пассажира, кроме Робо, не будут тяжким бременем для «Си Джейд»?
В ответ капитан Торп смерил де Груа презрительным взглядом.
— Места достаточно, но стоит напомнить, что это не увеселительная прогулка. Многие обстоятельства делают ее весьма рискованной. Существование Робо не могло оставаться в тайне. Если в Англии его узнают и властям удастся схватить Робо, арестуют и всех остальных. Предположим, что кто-нибудь из офицеров или охраны что-нибудь заподозрит в Лонгвуде? Вам крупно повезет, если дело ограничится только арестом. А что если произойдет непредвиденное и подмену обнаружат? Если это случится на борту корабля Ост-индской компании, наступит конец всему. Если же его выследят на «Си Джейд», нам скорее всего удастся избежать британских военных кораблей, но в порт мы уже не войдем.
— А вы предпочли бы путешествовать в одиночестве, капитан? — Джулия с вызовом вздернула подбородок.
— Безусловно, я бы предпочел обойтись без женщины на борту! — парировал капитан.
Джулия уже открыла рот для ответа, но отец опередил ее.
— Нам хотелось бы знать, где находится судно, капитан, — сказал он жестко. — Я снимаю с вас всякую ответственность за нашу безопасность.
— Боюсь, что это невозможно. Поскольку вы находитесь на моем корабле, я отвечаю за ваше благополучие, хотите вы того или нет.
— Прекрасно, что вы так относитесь к своим обязанностям, — сказал мсье Дюпре. Однако по его виду Джулия не заметила, что он был очень доволен.
— Что касается меня, то я не намерен рисковать, — сказал мсье Фонтень. — Собственно, не думаю, что присутствие мсье Дюпре и его дочери, а также мсье де Груа каким-то образом повлияет на исход этой операции. Одному Богу известно, насколько высокой может оказаться цена нашего путешествия.
Можно было подумать, что банкир, ссылаясь на цену, волнуется за коммерческий успех предприятия, однако сидевшие за столом не питали иллюзий. Все знали, что мсье Шарль Дюпре, получая огромный доход от сахарной плантации Бо Бокаж, был основным кредитором экспедиции, а Марсель де Груа — лишь вторым.
Капитан откинулся назад, нахмурившись. Замечание банкира не ускользнуло от его внимания. Если раньше он сомневался насчет того, кто финансирует операцию, то теперь сомнения исчезли. Хотя Торпу была явно не по душе взаимосвязь финансов и политики, после короткой паузы он кивнул:
— Очень хорошо. Не забудьте, я вас предупреждал. Мы отплываем в Англию на этой неделе. Кого не окажется на борту в момент поднятия якоря, тот останется на берегу.
Джулии это не понравилось. Несмотря на горячее желание участвовать в экспедиции, она не рассчитывала на скорые сборы. Времени оставалось слишком мало. Надо было собрать одежду и разные вещи для длительного морского путешествия и подготовиться к иному по сравнению с Южной Луизианой климату. Кроме того, ей нужно было пересмотреть гардероб отца, отменить визиты, назначенные до конца сезона, закрыть городской дом и проследить, чтобы плантация в Бо Бокаж не пострадала в их отсутствие.
Немыслимо! — подумала Джулия, но в этот миг заметила насмешливое ожидание в глазах Редьярда Торпа и заставила себя улыбнуться. — Я должна успеть! — мысленно поклялась она. — Я сделаю все и прибуду на борт корабля в назначенное время, даже если это будет стоить мне жизни.
Генерал Монтиньяк встал.
— За императора! — воскликнул он. — За тех, кто привезет ему свободу!
Когда хор восторженных голосов утих, Джулия отодвинула свой стул, вставая, чтобы присоединиться к поднимавшимся мужчинам.
— Извините, господа, но я должна вернуться к своим гостям, иначе они решат, что я их покинула. Надеюсь, вы не заставите себя долго ждать?
— Конечно, нет, моя дорогая, — ответил отец. Генерал и мсье Фонтень улыбкой выразили свое согласие. Де Груа поднял стакан:
— Мсье, я предлагаю тост за самую прекрасную бонапартистку в Новом Орлеане! — воскликнул он.
Джулия рассмеялась и сделала реверанс, наслаждаясь одобрением и восхищением своей особой. Но, возвращаясь к дому вдоль промытой дождями галереи, она уносила в своей памяти лишь взгляд ярко-синих глаз капитана Редьярда Торпа. Возможно, в нем и читалось восхищение, но только не тепло и одобрение. Взгляд его был холодным и нарочито оценивающим.
Глава 2
— Совершенно верно, — откликнулся генерал с мрачным юмором. — Нет причины полагать, что отсутствие Наполеона обнаружат до тех пор, пока он официально не обнародует это. А к этому моменту англичане будут слишком заняты собственной защитой, чтобы всерьез попытаться вернуть пленника.
— Вот как, — сказал мсье Фонтень, махнув рукой. — Вы говорите загадками.
Генерал улыбнулся.
— Вовсе нет. Отсутствие императора не заметят по той простой причине, что мсье Робо займет его место, как это не раз бывало.
Фонтень повернулся на стуле, чтобы посмотреть на маленького тучного человека, так тихо сидевшего среди них.
— Неужели? — требовательно спросил он. Робо наклонил голову.
— А вам-то это зачем? — растягивая слова, подозрительно спросил Марсель де Груа. — Тоже из-за денег, как наш добрый капитан?
Робо нахмурился.
— Это сложный вопрос, мсье. Из-за денег, да, но и по многим другим причинам. Если позволите, я объясню.
— Не только позволяю, я требую этого, — генерал окинул взглядом остальных.
— Спасибо, — откликнулся Робо, снова склонив голову в комично-церемонном полупоклоне. — Я родился в крестьянской семье в маленьком французском городке. В юности меня призвали в армию пехотинцем в третье отделение. Вскоре меня заметил офицер разведки, полковник Рошальве, из-за моего сходства с императором. Однажды ночью меня вызвали в штаб и сказали, что я отправляюсь в Париж со специальным заданием. Мсье Фуше…
— Министр полиции, — пробормотал генерал Монтиньяк.
— Да. Министру полиции нужен был человек, который смог бы освободить императора от наиболее нудных обязанностей, составляющих удел правителя,
— посещения балов и ассамблей, инспектирования войск, присутствия на бесконечных церемониях с отцами города. Подобных обязанностей у императора было предостаточно, и совсем не оставалось времени на управление страной и разработку стратегических планов. Не стоило разочаровывать публику и гражданских лидеров, но император был уже не в силах вынести столь пустой траты времени. Меня сочли внешне наиболее подходящим на роль императора, хотя я немного меньше ростом и моложе. Первое несоответствие устранялось с помощью специальной обуви с предписанием как можно больше сидеть: на кафедре, в экипаже, на коне… Что касается второго, — император был не против выглядеть несколько моложе.
— Изумительно, — сказал мсье Фонтень. Его поддержали остальные. Генерал Монтиньяк и мсье Дюпре, единственные из присутствующих, ранее посвященные в эту историю, обменялись улыбками.
— Возможно, — согласился Робо, слегка пожав плечами. — В любом случае я получил благословение императора. Меня немедленно поместили в Версальский дворец, где тайно стали обучать говорить, жестикулировать, двигаться и носить одежду как Наполеон. Здесь генерал Гурго с его актерским прошлым оказался наиболее полезен. Меня научили читать и писать, чего я раньше не умел, и заставляли копировать почерк Наполеона, особенно его подпись. Должен сказать, эти тренировки принесли свои плоды. Четыре с половиной года я облегчал бремя забот своего императора. Затем последовало поражение и отречение от престола. Мне заплатили, а потом отослали прочь. Но, вкусив богатой жизни при дворе, как я мог вернуться к существованию простого крестьянина? За годы моего отсутствия родители умерли, оставив мою единственную сестру без всякой поддержки. Мы решили эмигрировать и начать новую жизнь в Луизиане. Мы не бедствовали, незаработанные деньги скоро кончились. А несколько месяцев назад у меня начались боли в желудке, и пользующий меня доктор сказал, что я протяну не более двух-трех лет. Моя сестра, она никогда не имела… Бог не наградил ее ни талантом, ни умом. Без меня она попадет в приют или начнет нищенствовать. В отчаянии, надеясь обеспечить ей хотя бы скудное существование, я написал императору. Я долго не получал ответа, а затем пришло письмо через моряка с иностранного судна. В нем говорилось, что если я приеду на остров Святой Елены и проведу мои последние годы здесь, в комфорте и изобилии, Наполеон назначит пенсию моей сестре до конца ее дней. Какая радость, мсье! Я нужен своему императору, я не бесполезен, и о моей сестре позаботятся. Как я мог отказаться?
— Действительно, как? — воскликнул генерал Монтиньяк, похлопав Робо по плечу. — Это большая честь! Можно завидовать вам, мой друг!
— Вы очень добры, генерал, — ответил Робо. — И, чтобы закончить эту историю, скажу, что должен был связаться с генералом Монтиньяком здесь, в Новом Орлеане. Так я и сделал и теперь жду дальнейших распоряжений.
— Теперь вам понятна изящная простота этого плана, друзья мои? — произнес генерал. — Мсье Робо предпримет поездку в Англию в роли купца или, возможно, плантатора. Его обратный путь будет лежать через остров Святой Елены и Рио-де-Жанейро. Ступив на остров, он вместе с другими гостями попросит аудиенции у императора. Затем они меняются местами, и Наполеон продолжает путь в Южную Америку, оттуда на Мальту и в Европу. Англичане не поймут, что пленник сбежал. Поэтому не будет ни шума, ни преследования. Этот маскарад может длиться сколь угодно долго, до тех пор, пока император не вернется к власти.
Отец Джулии откашлялся.
— Не раз вставал вопрос о необходимости привлечения еще людей для участия в этом путешествии на Святую Елену. Во-первых, чтобы сделать фигуру мсье Робо менее заметной, а во-вторых, прошу прощения, капитан, — убедиться в честности миссии. Я желаю участвовать в этом предприятии, как и все вы, думаю, и так как с некоторых пор я привык потакать своим прихотям, то хочу вместе с дочерью составить компанию мсье Робо.
На мгновение вспыхнувшие глаза Джулии встретились со спокойным взглядом ее отца. Его предложение не было случайным: утром отец сказал про поездку, так как имеется веская причина их присутствия на корабле. Он поступал разумно, ухватившись за предложение капитана, чтобы достичь своего. Умный человек, ее отец мог занять высокое положение при сильном и энергичном правителе. Ее рука машинально потянулась к золотой пчеле, висевшей на шее.
— Я также нахожу это приключение весьма увлекательным. — Губы Марселя де Груа скривились в иронической улыбке. — Полагаю, что три пассажира, кроме Робо, не будут тяжким бременем для «Си Джейд»?
В ответ капитан Торп смерил де Груа презрительным взглядом.
— Места достаточно, но стоит напомнить, что это не увеселительная прогулка. Многие обстоятельства делают ее весьма рискованной. Существование Робо не могло оставаться в тайне. Если в Англии его узнают и властям удастся схватить Робо, арестуют и всех остальных. Предположим, что кто-нибудь из офицеров или охраны что-нибудь заподозрит в Лонгвуде? Вам крупно повезет, если дело ограничится только арестом. А что если произойдет непредвиденное и подмену обнаружат? Если это случится на борту корабля Ост-индской компании, наступит конец всему. Если же его выследят на «Си Джейд», нам скорее всего удастся избежать британских военных кораблей, но в порт мы уже не войдем.
— А вы предпочли бы путешествовать в одиночестве, капитан? — Джулия с вызовом вздернула подбородок.
— Безусловно, я бы предпочел обойтись без женщины на борту! — парировал капитан.
Джулия уже открыла рот для ответа, но отец опередил ее.
— Нам хотелось бы знать, где находится судно, капитан, — сказал он жестко. — Я снимаю с вас всякую ответственность за нашу безопасность.
— Боюсь, что это невозможно. Поскольку вы находитесь на моем корабле, я отвечаю за ваше благополучие, хотите вы того или нет.
— Прекрасно, что вы так относитесь к своим обязанностям, — сказал мсье Дюпре. Однако по его виду Джулия не заметила, что он был очень доволен.
— Что касается меня, то я не намерен рисковать, — сказал мсье Фонтень. — Собственно, не думаю, что присутствие мсье Дюпре и его дочери, а также мсье де Груа каким-то образом повлияет на исход этой операции. Одному Богу известно, насколько высокой может оказаться цена нашего путешествия.
Можно было подумать, что банкир, ссылаясь на цену, волнуется за коммерческий успех предприятия, однако сидевшие за столом не питали иллюзий. Все знали, что мсье Шарль Дюпре, получая огромный доход от сахарной плантации Бо Бокаж, был основным кредитором экспедиции, а Марсель де Груа — лишь вторым.
Капитан откинулся назад, нахмурившись. Замечание банкира не ускользнуло от его внимания. Если раньше он сомневался насчет того, кто финансирует операцию, то теперь сомнения исчезли. Хотя Торпу была явно не по душе взаимосвязь финансов и политики, после короткой паузы он кивнул:
— Очень хорошо. Не забудьте, я вас предупреждал. Мы отплываем в Англию на этой неделе. Кого не окажется на борту в момент поднятия якоря, тот останется на берегу.
Джулии это не понравилось. Несмотря на горячее желание участвовать в экспедиции, она не рассчитывала на скорые сборы. Времени оставалось слишком мало. Надо было собрать одежду и разные вещи для длительного морского путешествия и подготовиться к иному по сравнению с Южной Луизианой климату. Кроме того, ей нужно было пересмотреть гардероб отца, отменить визиты, назначенные до конца сезона, закрыть городской дом и проследить, чтобы плантация в Бо Бокаж не пострадала в их отсутствие.
Немыслимо! — подумала Джулия, но в этот миг заметила насмешливое ожидание в глазах Редьярда Торпа и заставила себя улыбнуться. — Я должна успеть! — мысленно поклялась она. — Я сделаю все и прибуду на борт корабля в назначенное время, даже если это будет стоить мне жизни.
Генерал Монтиньяк встал.
— За императора! — воскликнул он. — За тех, кто привезет ему свободу!
Когда хор восторженных голосов утих, Джулия отодвинула свой стул, вставая, чтобы присоединиться к поднимавшимся мужчинам.
— Извините, господа, но я должна вернуться к своим гостям, иначе они решат, что я их покинула. Надеюсь, вы не заставите себя долго ждать?
— Конечно, нет, моя дорогая, — ответил отец. Генерал и мсье Фонтень улыбкой выразили свое согласие. Де Груа поднял стакан:
— Мсье, я предлагаю тост за самую прекрасную бонапартистку в Новом Орлеане! — воскликнул он.
Джулия рассмеялась и сделала реверанс, наслаждаясь одобрением и восхищением своей особой. Но, возвращаясь к дому вдоль промытой дождями галереи, она уносила в своей памяти лишь взгляд ярко-синих глаз капитана Редьярда Торпа. Возможно, в нем и читалось восхищение, но только не тепло и одобрение. Взгляд его был холодным и нарочито оценивающим.
Глава 2
Портшез медленно двигался вдоль грязных улиц. Дождь хлестал по стеклам, размывая фигуры уличных торговцев и пешеходов, столпившихся под нависающими крышами. Хотя было еще слишком рано, у дверей кафе зажглись фонари, словно яркие маяки для промокших и продрогших несчастных, которые очутились на улице в такую скверную погоду. Сидя в портшезе, Джулия держалась за бархатную петлю и, крепко сжав губы, смотрела сквозь запотевшее стекло. Отец сказал, что встретит ее в их доме на улице Рояль перед началом погрузки на борт «Си Джейд». Он зашел в кафе, чтобы попрощаться со своими друзьями за рюмкой аперитива. Джулия прождала его почти три часа, и, поскольку он все еще не появился, она отправилась на пристань одна. Нельзя позволить капитану Торпу отплыть без них: англичанин и ~ так брал их на борт крайне неохотно, поэтому мог ухватиться за любой предлог, чтобы избавиться от них.
Шарль Дюпре не отличался пунктуальностью. Время — и собственное, и чужое — не много значило для него. Но все-таки было непохоже, чтобы он заставлял ждать себя так долго. Мсье Дюпре относился к дочери, как к любой женщине высшего круга: почтительно и с преувеличенным вниманием к ее комфорту. Видимо, что-то случилось, что даже помешало ему послать курьера с объяснением.
В то время как Джулия, нагнув голову, пыталась разглядеть прохожих на улице, передний носильщик поскользнулся на грязной мостовой. Портшез нырнул вперед, сбросив Джулию с мягких подушек на стекло. С трудом сдерживая ярость, она поднялась и села на место. Все тело ее ныло от непривычной работы, которую ей пришлось проделать в прошедшие несколько дней, глаза болели от полуночных бдений и свечного чада. Последние дни были сплошным кошмаром. Пальцы Джулии были в чернильных пятнах от сотен записок, которые она рассылала по городу, но это отнюдь не прибавило ей уверенности в том, что все будет исполнено надлежащим образом. Упакованные сундуки и коробки следовали в повозке за портшезом, однако она не могла точно перечислить их содержимое. Ее верная и исполнительная горничная Минна, которая служила ей уже пятнадцать лет, была замужем за дворецким Дюпре и готовилась в первый раз стать матерью. Пришлось освободить ее от всех приготовлений к отъезду, так как рассеянный взгляд молодой женщины красноречиво говорил о том, что распашонки и пеленки были для нее теперь гораздо важнее, чем одежда хозяев. Разумеется, не могло быть и речи об участии будущей матери в длительном плавании. Готовить новую горничную было слишком сложно, и Джулия решила обойтись без ее услуг. Конечно, ей будет не хватать Минны, однако она часто одевалась и причесывалась сама. Беспокоила ее главным образом стирка, но, без сомнения, и этот вопрос можно будет как-то решить.
Скатерти, столовые приборы, постельное белье, письменные и туалетные принадлежности, игральные карты, визитные карточки и десятки других вещей закупались и упаковывались, и все-таки навязчивая мысль, что она что-нибудь забудет, преследовала Джулию. Она промокла и озябла, ожидая, портшез. Конечно, вернись отец вовремя, можно было воспользоваться экипажем, но его пришлось оставить на случай, если мсье Дюпре явится после ее отбытия.
Портшез остановился. Взяв свой ридикюль и косметичку и откинув полы синего бархатного плаща, Джулия выглянула наружу: перед ней высилась громада корабля. Его ухоженный корпус был выкрашен в черный цвет, над ватерлинией шла широкая белая полоса, окаймленная красным. Выше было выведено название судна. Под бушпритом, нависавшим над пристанью, располагалась статуя — мастерски выполненная деревянная скульптура — женский торс, округлые очертания которого были скрыты лишь взметнувшейся гривой волос. Губы статуи улыбались, глаза зазывали, но в выражении лица был какой-то холодок, словно предупреждавший, что доверять не следует. Джулия переключила внимание на борт корабля. Отца нигде не было видно, и вообще не наблюдалось никаких признаков жизни, кроме трех моряков в майках, охранявших грузовой люк. С корабля на пристань спускались крутые сходни. Надев поверх туфелек патены и приподняв юбки, девушка осторожно ступила в грязь. Дождь несколько ослабел, однако не было уверенности, что он вновь не польет как из ведра. Пригнувшись, она поспешила к сходням. Застучав патенами по мокрым доскам, она едва не поскользнулась. Ухватившись за канатный поручень, девушка взглянула вверх. Капитан Торп, с мокрой от дождя головой, одетый в бриджи и рубаху с открытым воротом, легко спускался к ней, шагая уверенно, словно по земле. Молча взяв Джулию за руку, он помог ей подняться.. Такая неожиданная любезность была очень кстати: запачканные грязью патены были не слишком удобной обувью. Взойдя, она тут же сбросила их — чтобы не запачкать тщательно надраенную палубу и не таскать на ногах такую тяжесть.
— Спасибо, капитан, — сказала Джулия, когда они остановились у входа в кают-компанию. Ее улыбка была искренней, а золотисто-янтарные глаза излучали тепло.
— Не за что. Ваша каюта — вторая дверь налево. Будьте осторожны. — Коротко кивнув, он направился к выходу.
— Капитан! — Ее голос прозвучал резче, чем хотелось.
— Да, мадемуазель. — Он повернулся, нахмурившись.
— Мой отец на борту?
— Нет еще.
— Можно сообщить мне, когда он прибудет? Кроме того, наш багаж следует за мной.
Редьярд Тори посмотрел на офицера в морской форме, который приближался к ним.
— Вот человек, который займется вами. Позвольте представить — первый помощник капитана Джереми Фри из порта в Балтиморе… Джереми, это мадемуазель Дюпре, которая отправится с нами. Поручаю вам проследить за тем, чтобы она ни в чем не нуждалась.
После ухода капитана удивление, промелькнувшее на лице первого помощника, сменилось улыбкой.
— Добро пожаловать на борт «Си Джейд»! — сказал он приятным баритоном. — Чем могу быть полезен?
Его дружелюбный тон успокоил Джулию. Синяя форма офицера хорошо сочеталась с его светлыми волосами и карими глазами. На загорелой коже проступали веснушки.
Джереми Фри был среднего роста, с волевым подбородком и твердым, но чувственным ртом. Пообещав сообщить о появлении Шарля Дюпре и проследить за погрузкой их багажа, он проводил девушку к каюте. Распахнув дверь, офицер шагнул в сторону, пропуская Джулию вперед.
Каюта была невероятно маленькой и казалась чуть больше ящика. Низкий потолок делал ее еще меньше. У стены находилась единственная койка, умывальник с раковиной и графином для воды над маленьким шкафчиком с ведром, миниатюрный письменный стол, прикрепленный к полу вместе со стулом. Угол оказался единственным свободным местом, где можно было разместить лишь несколько самых необходимых предметов гардероба, а под иллюминатор влезал один маленький сундучок, так что если бы Джулия взяла с собой горничную, бедняжке Минне пришлось бы спать в гамаке или на полу.
Осмотрев каюту, Джулия поняла, что раньше та принадлежала мужчине. В этом, впрочем, не было ничего необычного. Однако полное отсутствие комфорта обеспокоило ее.
— Надеюсь, мистер Фри, — медленно сказала она, — что не слишком обременяю кого-либо своим присутствием на судне.
— О нет, мадам, во всяком случае, не очень.
Она откинула капюшон плаща и сухо произнесла:
— Следовательно, обременяю. В детстве я путешествовала на корабле морем в Европу и заметила, что вторая от капитана каюта обычно принадлежит первому помощнику. Скажите, мистер Фри, это, случайно, не ваша каюта?
Первый помощник слегка покраснел:
— Клипер не рассчитан на большое число пассажиров, мадам. Я не возражаю против того, чтобы делить какое-то время каюту со вторым помощником. Мне будет приятно думать, что здесь поселились именно вы. То есть…
— Не беспокойтесь, Я ценю ваше отношение, — сказала Джулия, подарив ему одну из своих самых обворожительных улыбок, — и очень вам благодарна.
— Это идея капитана, мадам. Ваш отец, мистер Робо и еще один пассажир поселятся вместе с корабельным хирургом.
— Я не думала, что здесь будет так тесно.
— «Си Джейд» оборудован как грузовое судно. Собственно, корабль всегда возил грузы с тех пор, как сошел со стапеля.
Шум наверху привлек внимание первого помощника.
— Понятно.
— Это, должно быть, ваш багаж. Не принести ли что-нибудь прямо сюда?
В точности запомнив описание маленького сундучка и двух картонок, он вышел.
К счастью, отец появился следом за повозкой с багажом.
— Не сердись, моя дорогая, — сказал он, найдя дочь в кают-компании, — необходимо было провести деловую встречу и обсудить положение дел. Я тебе все расскажу, как только мы устроимся.
В это время маленький проход заполнялся моряками, которые несли сундуки, коробки, корзины. Со всех сторон сыпались вопросы, куда что заносить, и только Джулия могла разобраться в этом хаосе.
Примерно через час Джулия, одевшись в простое платье из белого шелка и накинув на плечи красную с золотом шаль, чтобы не простудиться после дождя, прошла в обеденный салон, надеясь увидеть там своего отца с бокалом вина в руке. Однако комната, освещенная тусклым фонарем, висящим над покрытым зеленым сукном столом, оказалась пустой и тихой. Через мгновение появился капитан Торп. В иллюминаторе виднелись огни города, похожие в сгущающихся сумерках на огненные цветы.
— Добрый вечер, мадемуазель Дюпре, — сказал он. — Садитесь, пожалуйста.
Джулия села на предложенный стул, приводя в порядок свои юбки и складки шали. Она привычным жестом коснулась золотой пчелы на бархотке. Последовало неловкое молчание, во время которого у нее мелькнула мысль о приличии происходящего. В свои двадцать лет Джулия редко оставалась наедине с незнакомым мужчиной. Однако ближайшие месяцы ей предстояло находиться именно в таком окружении, и подобные мысли лучше выбросить из головы. Она уже не была слишком юной. В этом возрасте многие не только выходили замуж, но и становились матерями. Немало людей ее круга назвали бы ее старой девой, не будь она столь привлекательна. И уж, конечно, она никоим образом не нуждалась в покровительстве Редьярда Торпа. Несмотря на самоуверенность капитана, они могли бы с таким же успехом встретиться где-нибудь в толпе; и эта мысль раздражала Джулию, а присутствие его высокой фигуры в комнате угнетало ее. Теперь он был в форме, такой же, как у первого помощника, но отделанной золотой тесьмой. Джулия уже собралась поздравить себя с тем, что это усилие было предпринято ради нее, однако отбросила эту мысль как безосновательную.
— Дождь кончился? — спросила она, когда он сел у дальнего конца стола.
— Да, проясняется.
— Значит, утром не возникнет трудностей с отплытием?
— Ни малейших. Я надеюсь, ваш отец благополучно прибыл на корабль?
Джулия не обратила внимания на намек, который мог слишком ее огорчить, ответила утвердительно.
— Его задержала деловая встреча, хотя мне трудно судить о ее важности.
Капитан прищурился от внезапно вспыхнувшего интереса, но промолчал.
Подыскивая интересную для моряка тему разговора, Джулия сказала:
— Я полагаю, вы очень рады, что снова уходите в плавание?
Он откинулся на спинку стула и положил руку на край стола.
— В этом есть определенные преимущества.
— В самом деле? — продолжила она.
— В море я хозяин своего корабля и всех, кто находится на нем.
— Но это лишь теоретически, капитан? — сказала Джулия, стараясь скрыть улыбку. Видимо, ему не давало покоя то, что они с отцом настояли на этой поездке.
— Отнюдь, — возразил он. — Пока не видно земли, мое слово — закон.
Джулия пристально посмотрела на Торпа, чувствуя в его словах какой-то подвох. Она уже вздернула подбородок, собираясь потребовать объяснений, но дверь отворилась и появился Марсель де Груз.
Он подошел к ним, затем остановился.
— Я не помешал? — спросил он, ехидно улыбаясь, глядя то на капитана, то на Джулию.
— К счастью, да, — саркастически откликнулся капитан, когда заметил румянец на щеках девушки.
В черных глазах де Груа отразилось раздумье, пока он не прикрыл их тяжелыми веками. Подойдя к столу, он сел возле Джулии.
— Сегодня вы очаровательны, мадемуазель, — заметил француз.
Джулия пробормотала что-то подобающее моменту. Де Груа тоже переоделся к обеду. В своем темном мундире с шелковыми лацканами цвета полированной стали, сильно накрахмаленной рубашке и белых бриджах он выглядел слишком торжественно для корабельной трапезы. Рядом с капитаном Торпом он смотрелся как денди в трауре. Желая отомстить де Груа за смущение, в которое он ее привел, Джулия окинула взглядом его темное облачение и спросила:
— Могу ли я выразить вам соболезнование, мсье?
— Что? О, нет, нет, мадемуазель. В этом нет необходимости. Мои друзья в полном здравии. Что касается моей семьи, то мне некого оплакивать.
— Простите мою ошибку, — сказала Джулия, прикрывая глаза ресницами, прежде чем заметила усмешку капитана Торпа.
— Вам я могу простить что угодно, — ответил де Груз галантно, хотя и чуть жестче обычного.
Джулия с трудом продолжала беседу, и поэтому с облегчением встретила появление Джереми Фри, мсье Робо и своего отца. Остальных офицеров судна не было видно, так как они отправились в город, стараясь с наибольшей пользой распорядиться своей последней ночью на берегу.
Следом вошел стюард с подносом, заставленным стаканами и бутылками с шерри. Обслужив всех, он удалился, и капитан Тори спросил:
— Насколько я понимаю, мсье Дюпре, у вас есть новости?
— В самом деле? — откликнулся старший из мужчин, многозначительно поглядев на первого помощника.
— Вам не следует опасаться присутствия Джереми. Как первый помощник, он должен знать, куда и с какой целью направляется судно. К тому же он мой друг, и я полностью ему доверяю.
Отец Джулии на мгновение задумался, затем кивнул:
— Зная, что вы заинтересованы в сохранении тайны нашей миссии, я приму ваш совет. Сегодня днем получено известие с острова Святой Елены. Чиприани Франческо, метрдотеля императора, который был весьма полезен ему как соглядатай и союзник, отравили. Неизвестно, из-за его преданности хозяину или просто он отведал блюдо, предназначенное Наполеону. В ночь, когда это случилось, Франчески прислуживал за обедом. Он умер неделю спустя в страшных мучениях.
— Считает ли император это покушением на его жизнь? — спросил Робо.
— Император не делится своими мыслями. Однако сейчас важно как можно скорее вырвать его из этой нездоровой обстановки.
— Конечно, — мягко согласился Робо. — Я и раньше так думал.
Все немедленно осознали, что спасти Наполеона от очередной опасности
— значило подставить под удар Эжена Робо. То, что этот тихий, безыскусный человек даже не пытался избежать этой участи, делало угрызения совести более мучительными.
Шарль Дюпре не отличался пунктуальностью. Время — и собственное, и чужое — не много значило для него. Но все-таки было непохоже, чтобы он заставлял ждать себя так долго. Мсье Дюпре относился к дочери, как к любой женщине высшего круга: почтительно и с преувеличенным вниманием к ее комфорту. Видимо, что-то случилось, что даже помешало ему послать курьера с объяснением.
В то время как Джулия, нагнув голову, пыталась разглядеть прохожих на улице, передний носильщик поскользнулся на грязной мостовой. Портшез нырнул вперед, сбросив Джулию с мягких подушек на стекло. С трудом сдерживая ярость, она поднялась и села на место. Все тело ее ныло от непривычной работы, которую ей пришлось проделать в прошедшие несколько дней, глаза болели от полуночных бдений и свечного чада. Последние дни были сплошным кошмаром. Пальцы Джулии были в чернильных пятнах от сотен записок, которые она рассылала по городу, но это отнюдь не прибавило ей уверенности в том, что все будет исполнено надлежащим образом. Упакованные сундуки и коробки следовали в повозке за портшезом, однако она не могла точно перечислить их содержимое. Ее верная и исполнительная горничная Минна, которая служила ей уже пятнадцать лет, была замужем за дворецким Дюпре и готовилась в первый раз стать матерью. Пришлось освободить ее от всех приготовлений к отъезду, так как рассеянный взгляд молодой женщины красноречиво говорил о том, что распашонки и пеленки были для нее теперь гораздо важнее, чем одежда хозяев. Разумеется, не могло быть и речи об участии будущей матери в длительном плавании. Готовить новую горничную было слишком сложно, и Джулия решила обойтись без ее услуг. Конечно, ей будет не хватать Минны, однако она часто одевалась и причесывалась сама. Беспокоила ее главным образом стирка, но, без сомнения, и этот вопрос можно будет как-то решить.
Скатерти, столовые приборы, постельное белье, письменные и туалетные принадлежности, игральные карты, визитные карточки и десятки других вещей закупались и упаковывались, и все-таки навязчивая мысль, что она что-нибудь забудет, преследовала Джулию. Она промокла и озябла, ожидая, портшез. Конечно, вернись отец вовремя, можно было воспользоваться экипажем, но его пришлось оставить на случай, если мсье Дюпре явится после ее отбытия.
Портшез остановился. Взяв свой ридикюль и косметичку и откинув полы синего бархатного плаща, Джулия выглянула наружу: перед ней высилась громада корабля. Его ухоженный корпус был выкрашен в черный цвет, над ватерлинией шла широкая белая полоса, окаймленная красным. Выше было выведено название судна. Под бушпритом, нависавшим над пристанью, располагалась статуя — мастерски выполненная деревянная скульптура — женский торс, округлые очертания которого были скрыты лишь взметнувшейся гривой волос. Губы статуи улыбались, глаза зазывали, но в выражении лица был какой-то холодок, словно предупреждавший, что доверять не следует. Джулия переключила внимание на борт корабля. Отца нигде не было видно, и вообще не наблюдалось никаких признаков жизни, кроме трех моряков в майках, охранявших грузовой люк. С корабля на пристань спускались крутые сходни. Надев поверх туфелек патены и приподняв юбки, девушка осторожно ступила в грязь. Дождь несколько ослабел, однако не было уверенности, что он вновь не польет как из ведра. Пригнувшись, она поспешила к сходням. Застучав патенами по мокрым доскам, она едва не поскользнулась. Ухватившись за канатный поручень, девушка взглянула вверх. Капитан Торп, с мокрой от дождя головой, одетый в бриджи и рубаху с открытым воротом, легко спускался к ней, шагая уверенно, словно по земле. Молча взяв Джулию за руку, он помог ей подняться.. Такая неожиданная любезность была очень кстати: запачканные грязью патены были не слишком удобной обувью. Взойдя, она тут же сбросила их — чтобы не запачкать тщательно надраенную палубу и не таскать на ногах такую тяжесть.
— Спасибо, капитан, — сказала Джулия, когда они остановились у входа в кают-компанию. Ее улыбка была искренней, а золотисто-янтарные глаза излучали тепло.
— Не за что. Ваша каюта — вторая дверь налево. Будьте осторожны. — Коротко кивнув, он направился к выходу.
— Капитан! — Ее голос прозвучал резче, чем хотелось.
— Да, мадемуазель. — Он повернулся, нахмурившись.
— Мой отец на борту?
— Нет еще.
— Можно сообщить мне, когда он прибудет? Кроме того, наш багаж следует за мной.
Редьярд Тори посмотрел на офицера в морской форме, который приближался к ним.
— Вот человек, который займется вами. Позвольте представить — первый помощник капитана Джереми Фри из порта в Балтиморе… Джереми, это мадемуазель Дюпре, которая отправится с нами. Поручаю вам проследить за тем, чтобы она ни в чем не нуждалась.
После ухода капитана удивление, промелькнувшее на лице первого помощника, сменилось улыбкой.
— Добро пожаловать на борт «Си Джейд»! — сказал он приятным баритоном. — Чем могу быть полезен?
Его дружелюбный тон успокоил Джулию. Синяя форма офицера хорошо сочеталась с его светлыми волосами и карими глазами. На загорелой коже проступали веснушки.
Джереми Фри был среднего роста, с волевым подбородком и твердым, но чувственным ртом. Пообещав сообщить о появлении Шарля Дюпре и проследить за погрузкой их багажа, он проводил девушку к каюте. Распахнув дверь, офицер шагнул в сторону, пропуская Джулию вперед.
Каюта была невероятно маленькой и казалась чуть больше ящика. Низкий потолок делал ее еще меньше. У стены находилась единственная койка, умывальник с раковиной и графином для воды над маленьким шкафчиком с ведром, миниатюрный письменный стол, прикрепленный к полу вместе со стулом. Угол оказался единственным свободным местом, где можно было разместить лишь несколько самых необходимых предметов гардероба, а под иллюминатор влезал один маленький сундучок, так что если бы Джулия взяла с собой горничную, бедняжке Минне пришлось бы спать в гамаке или на полу.
Осмотрев каюту, Джулия поняла, что раньше та принадлежала мужчине. В этом, впрочем, не было ничего необычного. Однако полное отсутствие комфорта обеспокоило ее.
— Надеюсь, мистер Фри, — медленно сказала она, — что не слишком обременяю кого-либо своим присутствием на судне.
— О нет, мадам, во всяком случае, не очень.
Она откинула капюшон плаща и сухо произнесла:
— Следовательно, обременяю. В детстве я путешествовала на корабле морем в Европу и заметила, что вторая от капитана каюта обычно принадлежит первому помощнику. Скажите, мистер Фри, это, случайно, не ваша каюта?
Первый помощник слегка покраснел:
— Клипер не рассчитан на большое число пассажиров, мадам. Я не возражаю против того, чтобы делить какое-то время каюту со вторым помощником. Мне будет приятно думать, что здесь поселились именно вы. То есть…
— Не беспокойтесь, Я ценю ваше отношение, — сказала Джулия, подарив ему одну из своих самых обворожительных улыбок, — и очень вам благодарна.
— Это идея капитана, мадам. Ваш отец, мистер Робо и еще один пассажир поселятся вместе с корабельным хирургом.
— Я не думала, что здесь будет так тесно.
— «Си Джейд» оборудован как грузовое судно. Собственно, корабль всегда возил грузы с тех пор, как сошел со стапеля.
Шум наверху привлек внимание первого помощника.
— Понятно.
— Это, должно быть, ваш багаж. Не принести ли что-нибудь прямо сюда?
В точности запомнив описание маленького сундучка и двух картонок, он вышел.
К счастью, отец появился следом за повозкой с багажом.
— Не сердись, моя дорогая, — сказал он, найдя дочь в кают-компании, — необходимо было провести деловую встречу и обсудить положение дел. Я тебе все расскажу, как только мы устроимся.
В это время маленький проход заполнялся моряками, которые несли сундуки, коробки, корзины. Со всех сторон сыпались вопросы, куда что заносить, и только Джулия могла разобраться в этом хаосе.
Примерно через час Джулия, одевшись в простое платье из белого шелка и накинув на плечи красную с золотом шаль, чтобы не простудиться после дождя, прошла в обеденный салон, надеясь увидеть там своего отца с бокалом вина в руке. Однако комната, освещенная тусклым фонарем, висящим над покрытым зеленым сукном столом, оказалась пустой и тихой. Через мгновение появился капитан Торп. В иллюминаторе виднелись огни города, похожие в сгущающихся сумерках на огненные цветы.
— Добрый вечер, мадемуазель Дюпре, — сказал он. — Садитесь, пожалуйста.
Джулия села на предложенный стул, приводя в порядок свои юбки и складки шали. Она привычным жестом коснулась золотой пчелы на бархотке. Последовало неловкое молчание, во время которого у нее мелькнула мысль о приличии происходящего. В свои двадцать лет Джулия редко оставалась наедине с незнакомым мужчиной. Однако ближайшие месяцы ей предстояло находиться именно в таком окружении, и подобные мысли лучше выбросить из головы. Она уже не была слишком юной. В этом возрасте многие не только выходили замуж, но и становились матерями. Немало людей ее круга назвали бы ее старой девой, не будь она столь привлекательна. И уж, конечно, она никоим образом не нуждалась в покровительстве Редьярда Торпа. Несмотря на самоуверенность капитана, они могли бы с таким же успехом встретиться где-нибудь в толпе; и эта мысль раздражала Джулию, а присутствие его высокой фигуры в комнате угнетало ее. Теперь он был в форме, такой же, как у первого помощника, но отделанной золотой тесьмой. Джулия уже собралась поздравить себя с тем, что это усилие было предпринято ради нее, однако отбросила эту мысль как безосновательную.
— Дождь кончился? — спросила она, когда он сел у дальнего конца стола.
— Да, проясняется.
— Значит, утром не возникнет трудностей с отплытием?
— Ни малейших. Я надеюсь, ваш отец благополучно прибыл на корабль?
Джулия не обратила внимания на намек, который мог слишком ее огорчить, ответила утвердительно.
— Его задержала деловая встреча, хотя мне трудно судить о ее важности.
Капитан прищурился от внезапно вспыхнувшего интереса, но промолчал.
Подыскивая интересную для моряка тему разговора, Джулия сказала:
— Я полагаю, вы очень рады, что снова уходите в плавание?
Он откинулся на спинку стула и положил руку на край стола.
— В этом есть определенные преимущества.
— В самом деле? — продолжила она.
— В море я хозяин своего корабля и всех, кто находится на нем.
— Но это лишь теоретически, капитан? — сказала Джулия, стараясь скрыть улыбку. Видимо, ему не давало покоя то, что они с отцом настояли на этой поездке.
— Отнюдь, — возразил он. — Пока не видно земли, мое слово — закон.
Джулия пристально посмотрела на Торпа, чувствуя в его словах какой-то подвох. Она уже вздернула подбородок, собираясь потребовать объяснений, но дверь отворилась и появился Марсель де Груз.
Он подошел к ним, затем остановился.
— Я не помешал? — спросил он, ехидно улыбаясь, глядя то на капитана, то на Джулию.
— К счастью, да, — саркастически откликнулся капитан, когда заметил румянец на щеках девушки.
В черных глазах де Груа отразилось раздумье, пока он не прикрыл их тяжелыми веками. Подойдя к столу, он сел возле Джулии.
— Сегодня вы очаровательны, мадемуазель, — заметил француз.
Джулия пробормотала что-то подобающее моменту. Де Груа тоже переоделся к обеду. В своем темном мундире с шелковыми лацканами цвета полированной стали, сильно накрахмаленной рубашке и белых бриджах он выглядел слишком торжественно для корабельной трапезы. Рядом с капитаном Торпом он смотрелся как денди в трауре. Желая отомстить де Груа за смущение, в которое он ее привел, Джулия окинула взглядом его темное облачение и спросила:
— Могу ли я выразить вам соболезнование, мсье?
— Что? О, нет, нет, мадемуазель. В этом нет необходимости. Мои друзья в полном здравии. Что касается моей семьи, то мне некого оплакивать.
— Простите мою ошибку, — сказала Джулия, прикрывая глаза ресницами, прежде чем заметила усмешку капитана Торпа.
— Вам я могу простить что угодно, — ответил де Груз галантно, хотя и чуть жестче обычного.
Джулия с трудом продолжала беседу, и поэтому с облегчением встретила появление Джереми Фри, мсье Робо и своего отца. Остальных офицеров судна не было видно, так как они отправились в город, стараясь с наибольшей пользой распорядиться своей последней ночью на берегу.
Следом вошел стюард с подносом, заставленным стаканами и бутылками с шерри. Обслужив всех, он удалился, и капитан Тори спросил:
— Насколько я понимаю, мсье Дюпре, у вас есть новости?
— В самом деле? — откликнулся старший из мужчин, многозначительно поглядев на первого помощника.
— Вам не следует опасаться присутствия Джереми. Как первый помощник, он должен знать, куда и с какой целью направляется судно. К тому же он мой друг, и я полностью ему доверяю.
Отец Джулии на мгновение задумался, затем кивнул:
— Зная, что вы заинтересованы в сохранении тайны нашей миссии, я приму ваш совет. Сегодня днем получено известие с острова Святой Елены. Чиприани Франческо, метрдотеля императора, который был весьма полезен ему как соглядатай и союзник, отравили. Неизвестно, из-за его преданности хозяину или просто он отведал блюдо, предназначенное Наполеону. В ночь, когда это случилось, Франчески прислуживал за обедом. Он умер неделю спустя в страшных мучениях.
— Считает ли император это покушением на его жизнь? — спросил Робо.
— Император не делится своими мыслями. Однако сейчас важно как можно скорее вырвать его из этой нездоровой обстановки.
— Конечно, — мягко согласился Робо. — Я и раньше так думал.
Все немедленно осознали, что спасти Наполеона от очередной опасности
— значило подставить под удар Эжена Робо. То, что этот тихий, безыскусный человек даже не пытался избежать этой участи, делало угрызения совести более мучительными.