Блэйлок Джеймс. Эльфийский корабль (Приключения Джонатана Бинга - 1)

   Плот оказался в полном порядке. Ветки все так же были навалены на палубу и закрывали мачту; никаких признаков, что здесь побывали гоблины, не было - нигде не валялись ни рыбьи кости, ни прочий сор. Джонатан, Профессор Вурцл и Дули уговаривали коротышек приехать к ним в городок Твомбли на рождественские праздники, но те очень вежливо отказались. У них ведь были свои семьи и свои обычаи проведения праздников, и им предстояло еще несколько дней путешествия, прежде чем они попадут в родные края. И, возможно, более важным было сообщение, которое они передали с переправы Сноупа, - армия коротышек поднята и маршем движется к Стутону, и, по всей вероятности, они встретили именно эту армию, уже после того, как на них напала банда гоблинов, один из которых украл мешочек с мраморными шариками Сквайра. О пропавших мраморных шариках было упомянуто впервые, и это подсказало Джонатану неплохую мысль. Во всяком случае, заметил Буфо, после бегства гнома и возвращения часов со стутонским дьяволом можно было теперь справиться и без поддержки армии Сквайра. А гоблины, которые явно находились прежде во власти магических сил гнома, теперь спешат обратно в свой Лес. В конце концов, сказал Буфо, армия - это очень хорошо, когда стране что-то угрожает, но, когда все спокойно, никто, обладающий хоть каплей разума, не станет притворяться, что это здорово. Чем скорее армия будет распущена, а воины отправятся по домам, тем лучше.
   Все это показалось Джонатану очень важным, да и всем остальным тоже, но все же путешественникам было грустно расставаться с компанией веселых коротышек, уже в третий раз за несколько недель. Но перед тем как расстаться, они сделали две очень важные вещи, одна из которых касалась интересной идеи Джонатана, пришедшей ему в голову после упоминания о мраморных шариках Сквайра.
   Хотя шляпа мэра Бэстейбла выглядела на голове у Сквайра щеголеватой, это, в конце концов, была все же шляпа мэра Бэстейбла. Поэтому Джонатан решил осуществить обмен. После того как приглашение провести зимние праздники в городке Твомбли было вежливо отклонено, Джонатан достал мешок с шариками, которые он взял у гоблина в Стутонской Топи и просто обменял их у Сквайра Меркла на шляпу.
   - Шарики! - воскликнул Сквайр потрясенно.
   - Те самые, - заверил Джонатан, - которые тебе подарил господин Бламп на побережье.
   - Старый добрый Бламп, - сердечно произнес Сквайр, - Бламп, Бламп, Бламп. Однажды он подарил Сквайру целый мешочек мраморных шариков, похожих на эти. Очень похожих.
   - Это тот самый мешочек, - подсказал Буфо.
   - Но его украли мошенники гоблины, - возразил Сквайр, - после того как мы прошли через переправу Сноупа. Я пошвырял этих мелких гоблинов с одного берега реки на другой. Выбил из них последние мозги. И отнял у них эту шляпу.
   - Именно так, Сквайр! - восторженно воскликнул Буфо. - Это было удивительное зрелище, джентльмены: как Сквайр со своей дубинкой защищал переправу. Они подожгли ферму Сноупа и выпустили его свиней, но они представляли собой жалкую толпу, когда там появился Сквайр верхом на Бегемоте. - Он указал на пони Сквайра - этот пони был куда крупнее своих товарищей и, видимо, поэтому заслуженно получил имя Бегемот. - Их было всего около сорока, - продолжил Буфо, - но и четыреста гоблинов не смогли бы остановить Сквайра.
   - Ну, четыреста смогли бы, - вставил Ветка, на лице у которого было написано выражение, говорившее о том, что Буфо хватил через край.
   - Ничего подобного, - возразил Буфо. - Эти мерзкие твари насели на него все одновременно, рыча и издавая другие нелепые звуки, но Сквайр наносил удары направо и налево и, сидя верхом на Бегемоте, разогнал всю толпу гоблинов. Разбил их наголову - вот как это можно назвать. Разбил и погнал прямо вниз по течению, мимо фермы Сноупа, на причал переправы. И спустил их в реку!
   - Урра! - в порыве восторга закричал Дули.
   - Разбил, разбил, разбил и в речку их спустил! - сказал Сквайр, который в душе тоже, очевидно, был поэтом.
   - Но они, мерзавцы, украли у него мешочек с шариками, - сказал Желтая Шляпа.
   - А мы нашли его у Стутона, - вставил Дули. - Я сам стукнул как следует нескольких гоблинов сковородкой.
   - Сыровар дал мне другой мешочек, - упрямо заявил Сквайр, все еще не осознавший до конца, что произошло - Когда Сквайр хотел сыра, господин Бинг дал ему сыр. Когда Сквайру нужны стеклянные шарики, то и они нашлись у господина Бинга.
   Сквайр протянул Джонатану руку, и тот пожал ее. Когда они еще не разжали ладоней, Сквайр трижды взмахнул рукой и таинственно произнес:
   - Мельница, мельница, мельница, - и потом разжал руку.
   - Это одна из шуток Блампа, - объяснил Желтая Шляпа.
   - Я так и подумал, - сказал Джонатан.
   Сквайр заглянул в мешочек, а затем быстро завязал его, не желая, чтобы оттуда начала выкатываться река шариков. Сощурившись, он посмотрел на путешественников:
   - Почему, господин Бинг, эльфы ставят кушетку на переднее крыльцо?
   Джонатан догадывался, что ответ связан с научными законами и даже, возможно, с "трупным окоченением", но совершенно не знал, как именно.
   - Понятия не имею, - ответил он.
   - Чтобы Сквайр мог сидеть на ней весенними вечерами, - сказал Сквайр, добродушно захохотав.
   Все остальные тоже засмеялись, и Дули - громче всех. Эта шутка показалась ему гораздо остроумнее, чем шутка про "окоченение". Ветка, наоборот, хоть и улыбнулся, но, казалось, был озадачен, а может, просто не придавал такого значения вежливости, как остальные.
   Буфо, после того как они оценили и достаточно насладились остротой Сквайра, откашлялся, и в его глазах появитесь поэтическое вдохновение.
   - Мы с Гампом сочинили небольшое стихотворение, - сказал он, - которое вы, возможно, сочтете подходящим к данному случаю.
   - Давайте, давайте! - с энтузиазмом воскликнул Профессор.
   - Конечно, давайте послушаем, - произнес Джонатан, узнавший наконец настоящее имя Желтой Шляпы.
   И Буфо вместе с Желтой Шляпой, или уже теперь Гампом, принялись по очереди читать куплеты стихотворения:
   На ферме гоблины однажды потешались,
   Но лишь пока не появился Сквайр,
   И быстро те мерзавцы разбежались
   Выкрикивая в страхе. "Сквайр! О Сквайр!"
   На ферме подожгли они амбар,
   И прыгали вокруг, и танцевали,
   И дрыгаться в дурацкой этой пляске
   Беднягу Сноупа жестоко заставляли.
   Какое зрелище печальное то было!
   Но стихла вдруг вся эта суета,
   Вскричали гоблины, завидев тучу пыли,
   Но песня их быта уже не та.
   Они сквозь дым заметили Его,
   Огромного, как грозовая туча,
   И тут же полетели в реку,
   А он смеялся. "Так-то лучше!"
   Да, гоблины те бились и дрожали,
   Когда туда пришел наш смелый Сквайр,
   И в страну "Перекати-поле" убежали,
   Выкрикивая в страхе: "Сквайр! О Сквайр!
   - Ты испортил последний куплет, - сказал Гамп. - Ты вставил туда свое дурацкое "перекати-поле" и испортил стихотворение!
   - Ерунда! - воскликнул Профессор, опережая протесты Буфо. - Это было превосходно, особенно ближе к концу. Лучше просто не бывает.
   И тут же, вслед за восторженным отзывом Профессора, раздались громкие аплодисменты. Профессор сказал еще раз, что, по его мнению, стихи получились на редкость хорошими, и добавил, что и он, и Джонатан, и Дули обязательно повезут их с собой в городок Твомбли и разнесут там весть о подвигах Сквайра.
   Наконец они пожали друг другу руки, попрощались, и трое путешественников пообещали, что вскорости обязательно навестят коротышек. И те ушли по дороге, бежавшей вдоль реки, в сторону Горной Страны эльфов, к своим землям.
   А Джонатан, Дули и Профессор Вурцл принялись очищать плот от веток, разумеется не без помощи Ахава, который суетился вокруг с таким видом, словно хотел показать, что он рад опять плыть по реке. Около десяти часов они оттолкнулись шестами от берега и поплыли прочь из Заводи Хинкла Джонатан и Дули крутили педали, а Профессор стоял у руля. Хотя никто из них не имел удовольствия поспать за последние сорок часов, перспектива скорого возвращения домой и волнение от победы помогли им перебороть усталость, поддерживали их и заставляли упорно двигаться вперед.
   Они крутили педали весь день и большую часть следующего, пока не задул сильный ветер, холодный, обжигающий, как раскаленный металл, но они смогли поставить паруса и быстро плыть по направлению к дому. Путешественники закутались в теплые куртки и одеяла и, сидя на палубе, распивали кофе и ели горячую картошку.
   - Жаль, что от меня было мало помощи, когда все это происходило в Башне, - сказал Джонатан, когда они сидели под тентом у руля, жуя картошку.
   - Не только от тебя, и от меня тоже, - заметил Профессор. - Но план Эскаргота, если, конечно, он вообще был, сработал на удивление хорошо, и мы оба приняли участие в его осуществлении.
   - По всей видимости, - проговорил Джонатан. - Хотя, когда он бросился за Дули, я решил, что это конец. Подумал, что жизнь мы кончим не людьми, а нам приделают плавники, клюв и продадут бродячему музыканту в обмен на пригоршню фасолин или чего-нибудь еще.
   - Там был один ужасный скелетус, - сказал Дули, исказив слово. - Я думал, он хочет сожрать меня.
   - Он всего лишь съел индюшачью ножку Сквайра, - поправил его Джонатан. - По крайней мере, пытался. Не думаю, что ему понравилось. Кажется, у него проблемы с зубами.
   - И тогда я принялся удирать во все лопатки, - продолжал Дули. - Даже не думая ни о чем. Дедушка сказал, что это такая реакция. Я бросился вниз по тропе и врезался в самую гущу гоблинов, бежавших со стороны болота. Их там была целая толпа, наверное, примерно шестьдесят. Но это еще не все! За ними, размахивая огромной дубиной, бежал господин Госсет, просто жуть! Это было еще то зрелище! Побейте меня как зеленого новичка, если я вру!
   - Побить как зеленого новичка? - спросил Джонатан.
   - Так говорил дедушка, а он ведь почти пират. Ну вот, одним словом, я засел в кусты, трясясь как ненормальный, и тут появляется дедушка и шепотом зовет меня по имени. Я, конечно, отозвался, а он велел мне оставаться в кустах и ждать там - сказал, что возле Башни очень опасно. Он сказал, что вы возьмете меня, после того как все закончится.
   Несколько минут я сидел в кустах и слышал, как без конца кто-то громко вопил. Я подумал, что это господин Госсет учит гоблинов уму-разуму. И тут на тропе появляются Сквайр, Ветка и все остальные, и я не совру, если скажу, что Сквайр выглядел просто величественно. Он был готов к бою! Тут я выскочил из кустов и напугал их чуть ли не до смерти. И вот мы впятером, и еще господин Госсет, принялись чистить гоблинам перышки. Затем, откуда ни возьмись, появляется обезьяна, и она как даст господину Госсету! Сквайр сказал, что он ей покажет, и показал. Вот что со мной было. И мы все-таки дали им на орехи.
   - Мы были очень рады увидеть тебя, - сказал Джонатан. - Я никогда еще не был так счастлив, когда увидел тебя, и Сквайра, и всех остальных. Если бы не все вы, нам пришлось бы очень плохо.
   Профессор согласился с этим и добавил, что действительно так бы все и было. Затем все согласились с мнением, что Сквайр - удивительный товарищ и, конечно, "свой парень".
   - Будь я проклят, если понимаю, почему ты, Джонатан, все видел и слышал, в то время как я - ничего, - сказал Профессор. - Возможно, это каким-то образом связано с атмосферным давлением. Насыщенный парами воздух, или туман, попросту говоря, давит на уши, на пространство вокруг них и на передние доли мозга, что оказывает определенное воздействие на слух и зрение.
   - Честно говоря, не знаю, - признался Джонатан. - Но звучит здорово.
   - Согласно моей теории, - продолжал Профессор, - благодаря тому что я нахожусь уже в почтенном возрасте, это давление плохо воздействует на определенные процессы в организме, и поэтому каким-то образом я становлюсь невосприимчив к тому, что происходит вне меня.
   - Может, ты и прав, Профессор, - сказал Джонатан. - Хотя я ничего не знаю о всех этих процессах, давлениях и тому подобных вещах. Может быть, я просто исключение из правил. Но это было совершенно точно, когда Дули вытащил из моего мешочка последнюю монету, я словно ненадолго перестал видеть и слышать, но все чувства вернулись ко мне, когда монетки опять оказались на месте. Поэтому я думаю, что на пути у магии Шелзнака встала магия эльфов.
   - Опять магия, - пробормотал Профессор. - Это слишком просто. Ученый не должен ссылаться на магию, объясняя какой-нибудь феномен.
   - Но ты не можешь отрицать, что магические монетки как-то действуют, сказал Джонатан, - или что часы остановили все вокруг.
   - Конечно нет, - ответил Профессор. - Но я твердо убежден в том, что если мы приподнимем заднюю крышку этих часов, то увидим там то, что на удивление будет вполне объяснимым и логичным. - С этими словами Профессор раскрыл свой перочинный ножик, словно собирался осуществить свое намерение.
   - Профессор! - воскликнул Джонатан, изумленный подобным любопытством.
   Тот засмеялся и спрятал нож.
   - Как скажешь, Джонатан, - сказал он. - Ты капитан на этом корабле. Если это именно магия виновата во всех чудесах, пусть так.
   Некоторое время он изучал часы, поворачивая их на ладони и так и сяк.
   - Интересно, упоминается ли о чем-то подобном в "Лимпусе"? - сказал он наконец и скрылся в рубке, а затем появился на палубе с толстенным томом "Книг Лимпуса", в который тут же и погрузился.
   Они продолжали плыть, пока не стемнело, и бросили якорь на середине реки, на всякий случай, чтобы на них никто не мог напасть. Несмотря на то что гном сбежал, никто не исключал возможности того, что он попытается выкинуть еще какой-нибудь номер. Джонатан был совершенно уверен, что и туман, и скелеты - это все его рук дело. Но если уж с ними случится что-нибудь похуже, то у Профессора на этот случай были часы, и теперь он мог бы сделать неподвижными гнома, или его обезьяну, или других его слуг. И путешественники решили, что их сон будет более крепким, если они заночуют не ближе чем в ста футах от берега.
   И они в самом деле спали крепко. Никто, в том числе и Ахав, не проснулся до десяти часов утра. Джонатан выбрался из своего спального мешка, почувствовав, как говорится, жуткий холод. На утреннем воздухе изо рта у него валил пар, как дым из трубы поезда, и тепло от его тела, удерживаемое теплым пуховым одеялом, почти тут же исчезло. Он натянул на себя две пары носков, которые мудро положил на ночь под покрывало, свитер и куртку, которые показались ему ужасающе холодными. Как только он выбрался из мешка и принялся разжигать огонь в печке, на его место приполз Ахав и зарылся под одеяла, выглядывая оттуда с вполне довольным видом.
   После завтрака с горячим кофе все немножко взбодрились и ясным, холодным утром отправились в путь. Небо над головой было серым, и можно было поспорить, что оно уже готово извергнуть на землю хлопья снега.
   Корка льда покрывала палубу, а сиденья перед гребным колесом были припорошены инеем. Мысль о том, чтобы садиться на эти промерзшие сиденья и крутить педали, была не слишком приятной, но выбора не было - стоял почти полный штиль, лишь с долины дул легкий ветерок, от которого уши превращались в ледышки.
   Джонатан и Дули положили на свои сиденья свернутую парусину, и, хотя им пока еще было так холодно, словно они сидели в кадке с мороженой селедкой, это все же было лучше, чем садиться на замерзшее дерево. Вскоре, правда, обнаружилось, что крутить педали - это как раз то, что им нужно. Через десять минут Джонатан уже снял куртку, закатал рукава на свитере и начал переживать за Профессора, который, дрожа от холода, стоял у руля.
   Прошло часа три, и после обеда они продолжали двигаться вперед. Берега начали уже казаться чуточку более знакомыми, а это значило, что они приближались к дому. Ольховые деревья в основном стояли голые, без листьев, и лес на обоих берегах Ориэли казался темным и молчаливым. Иногда из него выглядывали какие-то животные, занятые своими делами. Большинство из них, вероятно, выкапывало себе дополнительные комнаты в своих подземных домах и подсчитывало количество припасенных желудей и кедровых орешков, чтобы решить, стоит ли предпринимать еще одну, последнюю вылазку наверх. Только трава, росшая на берегу, и водяные водоросли были еще зелеными и казались полными жизни. Иногда на реку садилась отдохнуть целая стая уток, и они крякали и окунали в воду головы, чтобы увидеть, что творится там, внизу. Но вскоре они поднимались и улетали на юг, чтобы перезимовать в стране с более теплым климатом.
   Это было время, не очень подходящее для путешествий - ни чтобы бродить по лесам, ни чтобы плыть по рекам. Это было время, когда нужно подкладывать в камин дрова, устанавливать на окна вторую раму и топить печку в лавке не меньше получаса, прежде чем приниматься за работу. Это было время, когда лучше всего сидеть вечерами перед камином и чувствовать себя счастливым оттого, что ты не плывешь на плоту по реке и не бродишь по лесу.
   Джонатану было интересно, куда же направился Эскаргот - решил ли он провести зиму в своей субмарине в Гавани Дроздов или поплыл на юг, вслед за стаями уток. Очень может быть, что сейчас он, невидимый под своим плащом, шагал по извилистым тропам Леса Гоблинов и строил очередные планы.
   Глава 28
   Трое на плоту, не считая собаки
   Чуть позже в тот же день они едва не налетели на мель. Но, прежде чем лопасти колеса застряли в песке, течение вынесло плот на глубину реки. Дули первым вспомнил, что у них уже были когда-то неприятности с этой мелью. И точно, это было то самое место, где они повстречали троллей. Но сейчас их нигде не было видно. Кроме редко встречающихся снежных троллей, все остальные животные уже забрались в свои уютные норки и крепко уснули до самого марта или апреля. Даже троллей теперь можно было не бояться.
   Когда плот унесло течением от этой косы, Джонатан заметил какое-то движение среди деревьев, идущее вдоль реки в сторону долины. Сначала Джонатан испугался, что это был Шелзнак, и хотел было шепотом попросить Профессора Вурцла повернуть руль и направить плот к дальнему берегу. Но, вглядевшись получше, он понял, что это совершенно точно не гном. Это был кто-то высокий - на редкость высокий - и худой и одет в яркие цветные одежды.
   - Я знаю, кто это, - громко прошептал Дули.
   - Я тоже, - сказал Джонатан. - Давай посмотрим, не захочет ли он подняться повыше.
   Они оба принялись кричать и размахивать руками. Закутанная в плащ фигура остановилась, пробралась через заросли кустов на берег и спустилась вниз к реке, а затем приподняла шляпу. Это был колдун Майлз, который носил, или пытался носить, как и подобает волшебнику, соответствующие аксессуары. Он как будто был рад вновь увидеть путешественников и помахал им рукой, поэтому они направили плот к берегу и удерживали его шестами до тех пор, пока колдун не прыгнул на борт.
   - Должно быть, вы столкнетесь с некоторыми трудностями на пути к городку Твомбли, - сказал он. - Во всяком случае, я нисколько в этом не сомневаюсь. Я сейчас как раз направляюсь туда, чтобы увидеть, чем я смогу помочь.
   Путешественники принялись отталкиваться шестами от берега, а затем бешено крутить педалями, чтобы запустить колесо, поэтому пока им было не до объяснений о произошедших событиях. А Майлз, положив свою шляпу на палубу и усевшись на сиденье, продолжил:
   - Я видел его прошлой ночью. Гнома и его обезьяну, они шли вверх по реке, окутанные небольшим облаком тумана. И шли они туда с какой-то определенной целью, уверяю вас, в этом не может быть никаких сомнений. Они намеревались учинить беспорядки в верховье реки и шли очень быстро, наверное, под воздействием каких-то чар. И еще в лесу было необычайное движение - толпы гоблинов направлялись на юг, в сторону своего Леса, а тролли выходили из своих пещер и шли туда же. Прошлой ночью я видел также два скелета, но у них был такой вид, как будто они не знали, куда идут, и скорее всего они просто прогуливались. Что-то затевается. Что-то случилось, и это "что-то" явно сильно расстроило Шелзнака и его приспешников. Профессор, обычно не любивший дешевых эффектов, не мог удержаться от того, чтобы не вытащить часы из своего плаща и не покачать их, держа за цепочку. Пораженный Майлз вскочил и принялся разглядывать их, повернув так, чтобы увидеть выгравированное на серебре эльфов изображение лица толстощекого улыбающегося человека в очках.
   - Вы знаете, что это? - спросил Майлз, с шумом водружая на голову шляпу.
   - Конечно! - завопил Дули. - Мы же украли их, точнее, это дедушка украл. А еще мы так треснули обезьяну, что у нее искры из глаз посыпались.
   - Ну и ну! - озадаченно сказал Майлз. - Вот так история! Неудивительно теперь, что тут такое творится. Вы забрали половину его силы. А может быть, и всю.
   Трое путешественников принялись рассказывать волшебнику Майлзу о том, что случилось в Высокой Башне, о подвигах Сквайра на переправе Сноупа, и опять о том, как он, Буфо, Гамп и Ветка появились как раз вовремя. Наконец все было рассказано, и уже поздно вечером они, усевшись кружком, дымили своими трубками и по очереди крутили педали, проводя время ничуть не хуже, чем в любой другой момент своего путешествия.
   - Что я во всем этом не понял, - сказал Профессор, - так это почему Теофил Эскаргот сначала все-таки продал этому дьяволу часы. Думаю, я никогда не получу ответ на этот вопрос, но, ей-богу, мне ужасно хочется знать. Я признаю, что поначалу очень не доверял этому человеку - прошу прощения, Дули, за это, - но сейчас я увидел его в новом свете. Он не должен был делать то, что он сделал, но все-таки он это сделал.
   Профессор умолк на минутку и примял в трубке табак.
   - Вы слышали когда-нибудь о шаре Ламбога, сэр? - спросил он у волшебника Майлза.
   - О конечно, - ответил тот, и его глаза засияли. - Я даже видел его однажды, правда очень давно. Как говорится, стоящая вещь. Могу ручаться. Это в действительности одно из семи чудес эльфов. Оно, конечно, по-своему ценно, как ничто другое.
   - А знаете ли вы, - сказал Профессор, - что этот шар был в Высокой Башне и что он принадлежал гному?
   - Да, ходили такие слухи, - ответил Майлз. - Но о гноме Шелзнаке вообще много говорят.
   - Ну что ж, этот слух верен, - сказал Профессор Вурцл. - Я видел шар своими собственными глазами. Сквайр Меркл нашел его во время атаки на Башню. Нашел его, очевидно, где-то на кухне. Теперь я могу поклясться, что Эскаргота недаром так интересовала Высокая Башня, что он хотел заполучить именно этот шар. Но он решил оставить его Сквайру. Причем не моргнув глазом. Как будто хотел этого. Нет, джентльмены, человек несовершенен, и мне жаль. И от этого все кажется еще более удивительным. Но почему же, черт побери, он продал часы этому Шелзнаку? Лучше бы он выбросил их в реку.
   - В действительности ответ прост, - произнес Майлз, словно удивляясь любопытству Профессора. - Он выкупал вот этого мальчика. И у него не было другого выбора.
   - Выкупал? - спросил Джонатан.
   - Кража ребенка с целью шантажа. Вот как это называется.
   - Какого мальчика? - спросил Дули, оглядываясь по сторонам. Он был единственным мальчиком на плоту, о котором мог бы подумать.
   - Да тебя! - сказал Майлз, глядя на него хитрым взглядом. - Но ты не помнишь этого. Я в таких делах разбираюсь и могу с уверенностью сказать, что тебя загипнотизировали.
   - Но зачем? - озадаченно спросил Профессор.
   - Ну, - произнес Майлз, - не могу ручаться, поскольку я там никогда не был. Но насколько я слышал, и думаю, что это так и есть, там происходили какие-то ужасные вещи - то, что не следовало бы помнить парню, понимаете?
   Джонатан и Профессор кивнули, соглашаясь с ним. Они поняли его очень хорошо.
   - Когда же Эскаргота заставили пойти на эту сделку, он принес мальчишку ко мне, и я стер то, что он видел, из его памяти. Смахнул, словно опилки с пола в трактире, если так можно выразиться.
   - Да, хорош бы я был, - пробормотал Профессор, покачивая головой. Значит, гипноз. И, надо сказать, весьма успешный. - Он взглянул на Дули так, словно тот был научным образцом.
   - Но я же ничего не знал об этом, - сказал Дули. - И как-то не имел желания знать. Ведь когда человек ничего не знает о чем-то, то его это и не волнует.
   - Истинная правда, - согласился Джонатан. - Это ты хорошо сказал.
   Но едва он замолчал, как все вдруг услышали жужжание, доносящееся откуда-то сверху, из толщи серых облаков. Ни у кого не было сомнений, откуда исходит этот звук. И тут же вдалеке показалось темное пятнышко, которое вынырнуло из-под облаков, а затем направилось к восточному берегу Ориэли. Минуту или две воздушный корабль парил совсем низко, почти касаясь верхушек деревьев, а затем пролетел над рекой, и Твикенгем и его смешливые эльфы помахали путешественникам руками. Воздушный корабль описал в вышине круг, а затем полетел в сторону городка Твомбли.
   На следующий день, когда плот проплыл мимо первых далеких ферм и приблизился к городу так близко, что стала видна крыша мельницы вдовы, эльфы были все еще там. Воздушный корабль лежал на лужайке перед самой мельницей, а на причале собралась целая толпа горожан; наверное, тут был весь город.