Поверит ли ей Грэгг? Должен поверить; даже если у него появятся сомнения, они не опасны. Едва он поймет, что посетитель знает о том, что Кристэль здесь, у него не останется иного выбора, как привести его сюда. Чарли не проведешь какой-нибудь байкой, которую может состряпать Грэгг.
Кристэль отвернулась от зеркала заметила у дальней стены шкаф с приоткрытой дверцей. Внезапный импульс пронес ее через комнату и заставил положить руку на ручку дверцы. Шкаф распахнулся.
Обычный шкаф и ничего более. Никаких скелетов в шкафу у Грэгга. Лишь длинный ряд предметов одежды, аккуратно развешенных, идеально отутюженных. Запах шариков от моли. Одежда делает человека истинным джентльменом.
Отпустив захлопнувшуюся дверцу, Кристэль тихо, как мышь, двинулась к бюро напротив арочного дверного проема, ведущего в коридор. Большие, украшенные латунными ручками дверцы тихо распахнулись, открывая секреты портновского мастерства. Она осмотрела коллекцию съемных воротничков и запонок. Затем тщательно прошлась по галстукам и приподняла постельное белье. Здесь были стопки шелковых рубашек, платков с монограммой «Г.Г.Г.» и множество нижнего белья. В нижнем ящике, среди беспорядочно наваленных носков, подвязок к ним, длинных гетр и отдельных подтяжек, она заметила блеск серебра и, протянув руку, почувствовала холодок металла.
Затем вытащила за короткое дуло револьвер с перламутровой рукояткой. Весьма джентльменское оружие: маленький, изящно отделанный и заряженный. Она крепко держала его, неуверенно, будто взвешивая свое решение. Потом Кристэль переместила пальцы на рукоятку. Она почувствовала себя увереннее.
Спокойно задвинув ящик, она глянула в дальний угол, где в тени стоял огромный комод красного дерева; щель между дверцами закрывалась металлической накладкой, с которой свешивался замок. Его стальная поверхность отражала завиток тусклого света – завиток, напоминавший вопросительный знак.
Рядом с комодом, под окном с задернутой шторой, помещалась маленькая ночная тумбочка, на которой стояла свеча в оловянном подсвечнике. В основании тумбочки находилась дверца, но на ней не было никакого замка. Сжимая револьвер, Кристэяь остановилась перед тумбочкой и открыла дверцу свободной рукой. Как она и ожидала, внутри находились полочки, но совершенно пустые.
Предположительно, где-то сзади или вдоль стенок мог находиться потайной ящичек, но свет был слишком тусклым, чтобы помочь поискам. Может быть, ей нужно зажечь свечу… Коробка спичек лежала рядом с оловянным подсвечником. Кристэль живо воспользовалась ее содержимым, радуясь дополнительному свету, вспыхнувшему в затененной комнате. Доложив маленький револьвер с перламутровой рукояткой на ночную тумбочку, она подняла подсвечник и глянула на то, что было спрятано под ним.
Поблескивая отраженным пламенем свечи, там лежал крошечный серебряный ключик. Держа свечу в левой руке, а ключ – в правой, Кристэль двинулась к комоду. Она осторожно попробовала вставить в скважину замка ключ и почувствовала, как металлическая пасть проглатывает полоску серебра. Поворот – и замок распался.
Темные дверцы распахнулись. Подняв свечу, Кристэль всмотрелась внутрь. Полки были глубокими и над ними поднимались полукруглые крышки банок – сияющие цилиндры блестящего стекла, каждый из которых был наполнен прозрачной жидкостью и содержал нечто круглое, красное. И множество ныряющих и вращающихся в отблесках света шариков. Теперь нет нужды спрашивать о том, что случилось с Женевьевой Болтон, Алисой Портер и всеми остальными.
Затем дверь позади нее открылась, и Кристэль повернулась, чтобы взглянуть на человека, который покорил их сердца.
Глава 31
Глава 32
Глава 33
POST MORTEM
Кристэль отвернулась от зеркала заметила у дальней стены шкаф с приоткрытой дверцей. Внезапный импульс пронес ее через комнату и заставил положить руку на ручку дверцы. Шкаф распахнулся.
Обычный шкаф и ничего более. Никаких скелетов в шкафу у Грэгга. Лишь длинный ряд предметов одежды, аккуратно развешенных, идеально отутюженных. Запах шариков от моли. Одежда делает человека истинным джентльменом.
Отпустив захлопнувшуюся дверцу, Кристэль тихо, как мышь, двинулась к бюро напротив арочного дверного проема, ведущего в коридор. Большие, украшенные латунными ручками дверцы тихо распахнулись, открывая секреты портновского мастерства. Она осмотрела коллекцию съемных воротничков и запонок. Затем тщательно прошлась по галстукам и приподняла постельное белье. Здесь были стопки шелковых рубашек, платков с монограммой «Г.Г.Г.» и множество нижнего белья. В нижнем ящике, среди беспорядочно наваленных носков, подвязок к ним, длинных гетр и отдельных подтяжек, она заметила блеск серебра и, протянув руку, почувствовала холодок металла.
Затем вытащила за короткое дуло револьвер с перламутровой рукояткой. Весьма джентльменское оружие: маленький, изящно отделанный и заряженный. Она крепко держала его, неуверенно, будто взвешивая свое решение. Потом Кристэль переместила пальцы на рукоятку. Она почувствовала себя увереннее.
Спокойно задвинув ящик, она глянула в дальний угол, где в тени стоял огромный комод красного дерева; щель между дверцами закрывалась металлической накладкой, с которой свешивался замок. Его стальная поверхность отражала завиток тусклого света – завиток, напоминавший вопросительный знак.
Рядом с комодом, под окном с задернутой шторой, помещалась маленькая ночная тумбочка, на которой стояла свеча в оловянном подсвечнике. В основании тумбочки находилась дверца, но на ней не было никакого замка. Сжимая револьвер, Кристэяь остановилась перед тумбочкой и открыла дверцу свободной рукой. Как она и ожидала, внутри находились полочки, но совершенно пустые.
Предположительно, где-то сзади или вдоль стенок мог находиться потайной ящичек, но свет был слишком тусклым, чтобы помочь поискам. Может быть, ей нужно зажечь свечу… Коробка спичек лежала рядом с оловянным подсвечником. Кристэль живо воспользовалась ее содержимым, радуясь дополнительному свету, вспыхнувшему в затененной комнате. Доложив маленький револьвер с перламутровой рукояткой на ночную тумбочку, она подняла подсвечник и глянула на то, что было спрятано под ним.
Поблескивая отраженным пламенем свечи, там лежал крошечный серебряный ключик. Держа свечу в левой руке, а ключ – в правой, Кристэль двинулась к комоду. Она осторожно попробовала вставить в скважину замка ключ и почувствовала, как металлическая пасть проглатывает полоску серебра. Поворот – и замок распался.
Темные дверцы распахнулись. Подняв свечу, Кристэль всмотрелась внутрь. Полки были глубокими и над ними поднимались полукруглые крышки банок – сияющие цилиндры блестящего стекла, каждый из которых был наполнен прозрачной жидкостью и содержал нечто круглое, красное. И множество ныряющих и вращающихся в отблесках света шариков. Теперь нет нужды спрашивать о том, что случилось с Женевьевой Болтон, Алисой Портер и всеми остальными.
Затем дверь позади нее открылась, и Кристэль повернулась, чтобы взглянуть на человека, который покорил их сердца.
Глава 31
Грэгг быстро вошел в комнату, но остановился, когда Кристэль подняла револьвер с ночной тумбочки.
На миг он пораженно и молча смотрел на поднявшееся до уровня его груди дуло.
– Кристэль… нет…
– Не двигайся!
Он замер, и она тщательно прицелилась, прижимая пальцем курок.
– Бога ради… – Его лицо было пепельным. – Ты не можешь… вот так…
Кристэль была в нерешительности, но оружие не шелохнулось. Твердо удерживая его, она опустила подсвечник на крышку тумбочки левой рукой. Губы Грэгга дрогнули:
– Послушай меня, ты должна выслушать!
Кристэль покачала головой:
– Так же, как ты выслушивал других?
Он коротко глотнул:
– У меня не было выбора. Они побежали бы в полицию.
– Потому что ты надул их? – Голос Кристэль был презрительным. – Потому что лгал им и обманывал?
– Ты не понимаешь! Это не был обман, всего лишь деловая уловка. Ведь я строил этот замок, осуществлял свои планы. Для этого необходим начальный капитал, это основное правило экономики. – Грэгг махнул рукой. – Взгляни на Ярмарку, и ты поймешь. Огромные павильоны – сталелитейная промышленность, текстильная, железные дороги, оружие, – тебе не кажется, что стоящие за всем этим люди тоже не обошлись без некоторых уловок? Банковское дело, страховое, торговля недвижимостью, что угодно – везде нужен острый глаз, жесткие решения и любые уловки.
– Включая убийство?
– Ты знаешь, где эта грань? Когда закрывается фабрика и рабочие голодают на улицах, как это назвать? А как ты назовешь уровень смертности среди детей, работающих по двенадцать часов в день в потогонных цехах? Ты знаешь, что средний шахтер подыхает, не успевая дожить до сорока?
Грэгг стал говорить, будто бы возбуждаясь от переполнявших его чувств, и Кристэль нахмурилась.
Он верит в это, в самом деле верит! Делец, чье дело – смерть. Торговец, посвятивший себя убийству.
На мгновение это показалось почти логичным, как кажется логичным кошмар до пробуждения. Но она глянула на открытый комод и быстро пришла в себя.
– Нет, – шепнула она. – У тебя другие причины.
Он проследил за ее взглядом и уставился в темные провалы полок, где медленно вращалось в байках испещренное венами и прожилками содержимое.
– Вот почему ты делаешь это, да?
Она прочла ответ в его глазах – глубоких темных глазах. Это они направляли скальпель, наслаждаясь работой ножа и гордились спрятанными здесь трофеями. Теперь эти глаза смотрели на нее, словно оценивая и выискивая скрытые в ней тайны. Удивительно спокойные глаза и удивительно спокойный голос.
– Ведь ты не собираешься убить меня, а?
Ее палец напрягся на курке, затем ослаб.
– Я вызову полицию.
– Разумеется.
Но в его голосе не было ни намека на страх, лишь странная самоуверенность. Теперь это было и в его глазах: неотразимая убежденность. Неотразимая и всеобъемлющая, как подступающая к ней темнота. Темная комната, темный комод, темные глаза.
Она вдруг отвела взгляд, пытаясь найти уверенность в ярком сиянии свечи. Свеча на крышке тумбочки, струящая тепло и покой.
– Возможно, так оно и лучше, – голос Грэгга не дрогнул, но тоже был теплым и успокаивающим. – Тебе пришлось многое пережить, я знаю. Должно быть, ты устала, очень устала.
В голосе слышалось понимание. Она действительно устала до смерти. Ее обессилило само противостояние ему – то, что пришлось удерживать его на расстоянии. Ей нужно было преодолеть силу, которую она в нем чувствовала, силу, которую всегда в нем подозревала. Силу, притягивающую ее, несмотря на все, что она знала, силу, таящуюся в его глазах…
– Вот так, – спокойно и понимающе. – Не смотри на меня. Смотри на свечу. Помнишь, когда ты была маленькой девочкой, тебя укладывали в постель и оставляли свечу зажженной?
Откуда он знает? Но это было правдой…
– Ну вот. Устала, очень устала. Но уже не боишься. Ты все еще можешь видеть эту свечу, хотя и не можешь шевельнуться. Просто следи за свечой, и все будет хорошо. Все покойно и уютно, пока не заснешь.
Голос постепенно расплывался, И пламя свечи тоже казалось расплывчатым. Потому что она засыпала. Но она не должна заснуть, едкой бы усталой себя ни чувствовала, как бы тяжелы ни были ее руки…
– Тяжелый, – шептал голос. – Такой тяжелый. Ты больше не можешь его держать. Но тебе и ни к чему держать его, да? Ведь свеча горит, и ты теперь в безопасности, так что можешь бросить его. Вот так. Открой ладонь и выпусти его. Сейчас же.
Что-то выпало из ее пальцев. Она едва почувствовала это, но ей было все равно. Потому что она заснула и голос удалялся, пламя тоже удалялось, и сама она удалялась. Глаза ее смыкались, и вокруг шеи появилась теплая лента и начала сжиматься все крепче и крепче.
Глаза Кристэль открылись, и она увидела – увидела пальцы Грэгга, обхватившие ее горло. Она впилась в них ногтями, ощущая давление и боль, превозмогая его усилие. Задыхаясь, она подняла руки, чтобы впиться ему в лицо, и он усилил хватку, выгибая ей спину. Она споткнулась о тумбочку и услышала, как та падает, но пальцы Грэгга погружались в ее шею все глубже и глубже, и наступала кромешная тьма. Теперь она окутала все, кроме его глаз.
Вдруг пальцы разжались, и выпустили свою добычу. Кристэль жадно глотнула воздух, всматриваясь в красный туман. Она повернулась на треск, сопровождаемый облачком дыма из-за полога кровати позади нее. Свеча лежала там, где упала, когда опрокинулась тумбочка, рядом с кроватью. Но теперь горела не только она – постель пылала, разбрасывая клубы дыма. Пламя ринулось вверх по балдахину, дорожками разбежалось по ковру к стене и к комоду в углу.
Грэгг наклонился, чтобы поднять револьвер с пола. Сквозь вихри дыма она увидела поднимающееся и направляющееся в ее сторону дуло. Выстрел эхом разнесся по комнате, но прежде чем оно замерло, она спотыкаясь бросилась через порог в ванную и захлопнула за собой дверь. Пальцы ее нащупали защелку, и она заперла ее, оказавшись одна, в темноте.
Он тут же замолотил в дверь рукояткой револьвера, разбивая панели. Через минуту он ворвется внутрь, и она окажется в ловушке – здесь, в темноте крошечной комнатки, из которой он вышел, когда вернулся. Но как это могло случиться? Он ушел коридором, но вернулся отсюда…
Дверная панель треснула и распалась. Через узкую щель она увидела искаженное лицо Грэгга, обрамленное пламенем горевшей за ним комнаты.
Красноватое сияние замигало на стенах и по полу; обернувшись, она увидела темное отверстие, зияющее у ее ног вместо отброшенного в сторону коврика.
Так вот откуда он пришел…
Грэгг ударил по расщепленной двери, и упала еще одна панель. В такое отверстие могла пройти рука. Его рука и ладонь, сжимающая револьвер.
В момент выстрела она бросилась на пол, затем влезла в дыру. Ее ноги нащупали ступени, и она медленно опускалась все ниже и ниже в глубокую темноту. Сверху донесся грохот упавшей двери.
Она торопливо опускалась, поглядывая на слабый свет, веером расходящийся снизу. Нет нужды поднимать глаза – она слышала все, что доносилось сверху. Шаги Грэгга по полу над головой, затем грохот на ступенях. Он шел за ней.
Кристэль достигла коридора и резко повернулась, отчего свет газовых рожков вокруг на мгновение померк. Куда теперь?
Она побежала направо, и тесное пространство коридора усиливало и искажало звуки ее тяжелого дыхания. Резкий поворот – и резкий хлопок позади нее. Эхо выстрела визгом пронеслось по коридору. Затем еще, и еще.
Она бежала вниз, под уклон, слыша тяжелые шаги преследователя. И повернула в другой проход, похожий на расщелину меж двух стен. Этот проход был уже, с низким потолком и лишь двумя газовыми рожками по обе стороны. Света как раз было достаточно, чтобы разглядеть в конце прохода глухой тупик.
Кристэль мгновенно развернулась и увидела появившегося за спиной Грэгга. Увидела как раз вовремя, чтобы прижаться спиной к стене при очередном его выстреле. Грохот был оглушительным, а пуля, ударившаяся в дальнюю стенку, просвистела совсем рядом.
Грэгг замер. Он стоял в проходе, стоял, спокойно наблюдая за ней сквозь пелену дыма. Дым вскоре рассеялся, и он вновь поднял оружие.
Она прижималась к стене коридора, но это было бесполезно: даже в тусклом свете он ясно видел ее. Прищурясь, он тщательно прицелился. Палец его напрягся.
Приготовившись к грохоту выстрела, Кристэль закрыла глаза и услышала щелчок.
С проклятьем Грэгг отшвырнул оружие в сторону. Она открыла глаза и увидела его – далекую тень, маячившую на фоне освещенных газом стен. Руки тени сжались.
Теперь ей оставалось лишь съежиться и ждать, когда он придет к ней по коридору, придет со своими цепкими умелыми руками…
Она повернулась, чтобы бежать, но впереди была лишь глухая стена. Наклонный пол был сплошным, без всяких люков.
Вдруг она заметила предмет, лежавший у плинтуса слева, как раз под газовым рожком. Что-то, выброшенное или забытое рабочим, что-то ржавое и покрытое коррозией: ломик. Конец его был тупой, но это неважно, он тяжелый, железный и может пригодиться.
Схватив его, Кристэль повернулась. Она открыла рот, чтобы посоветовать Грэггу держаться подальше, но промолчала. Потому что Грэгг уже отступал. Он тихонько отходил по коридору, пока снова не очутился у входа.
Постояв, он улыбнулся и исчез за углом. Она медленно двинулась вперед. Он будет ждать там, она знала. Ждать, чтобы наброситься на нее, когда она достигнет поворота. Но тяжесть лома в руках придала ей уверенности. И прежде, чем он вырвет его, она ударит – одного удара вполне достаточно…
Что-то с грохотом упало с потолка прямо перед нею, закрыв проход. Это был барьер из сплошной стали, примыкающий вплотную к каменным стенам. Пути нет ни вперед, ни назад. Теперь она находилась уже не в коридоре. После того, как упал щит, проход превратился в длинную узкую комнату. Камера, упрятанная глубоко в недрах замка, темница без дверей и окон. Камера кромешного мрака. Потому что свет постепенно гас. Кристэль подняла глаза и увидела, как уменьшаются язычки газа в светильниках. Пламя умирало, растворяясь во тьме.
Может, это один из способов, которым он разделывался со своими жертвами? Не нарочно ли он построил коридор с тупиком, часть которого перегораживается стеной, изолируя узника? Сколько их умерло здесь, в темноте, невидимых и неслышимых, в долгих, непереносимо долгих мучениях?..
Нет, не долгих.
Потому что она услышала шипение и поняла, что оно исходит из настенных рожков. Теперь оттуда поступал только газ. Газ с его тошнотворно-сладким удушающим ароматом. Эти «Духи Смерти» заполняли узкую камеру, заполняли тяжело дышащие легкие…
Спотыкаясь, Кристэль бросилась к дальнему концу коридора, жадно глотая воздух. Невидимые испарения поднимались вокруг нее. Ломик оттягивал ей руки, в отчаянии она швырнула его в глухую стену прохода. Послышался звонкий удар, и он покатился по полу.
Она застыла, не веря своим ушам. Звук говорил о том, что стена была полая.
Упав на колени, Кристэль принялась шарить в поисках ломика. Газ жег ей горло, но пока его концентрации было недостаточно, у нее еще оставались силы.
Пальцы нашли лом, и она поднялась – опять удушливый запах – и ударила по стене. Она наносила удары и продолжала наносить их, кашляя и задыхаясь, пока голова не пошла кругом, но вдруг почувствовала, как что-то подалось, и воздух потоком устремился ей в лицо. Наполнив легкие, она вновь сильно ударила.
Ломик нашел щель, и она нажала вверх, поднимая кусок узкой перегородки и отгибая его в сторону. Сквозь отверстие ворвался свет, свет из расположенного по ту сторону коридора. Покачнувшись, она влезла в узкое отверстие и очутилась в другом проходе. Оставив позади заполненную испарениями темноту, она стояла, жадно дыша и ожидая, пока к ней вернутся силы.
Голова болела, перед глазами все расплывалось, но она различала дальний конец этого нового прохода и ведущую куда-то дверь.
Выпустив из рук ломик, она пошла вперед. Вверх по коридору. И прямо в объятия Грэгга.
На миг он пораженно и молча смотрел на поднявшееся до уровня его груди дуло.
– Кристэль… нет…
– Не двигайся!
Он замер, и она тщательно прицелилась, прижимая пальцем курок.
– Бога ради… – Его лицо было пепельным. – Ты не можешь… вот так…
Кристэль была в нерешительности, но оружие не шелохнулось. Твердо удерживая его, она опустила подсвечник на крышку тумбочки левой рукой. Губы Грэгга дрогнули:
– Послушай меня, ты должна выслушать!
Кристэль покачала головой:
– Так же, как ты выслушивал других?
Он коротко глотнул:
– У меня не было выбора. Они побежали бы в полицию.
– Потому что ты надул их? – Голос Кристэль был презрительным. – Потому что лгал им и обманывал?
– Ты не понимаешь! Это не был обман, всего лишь деловая уловка. Ведь я строил этот замок, осуществлял свои планы. Для этого необходим начальный капитал, это основное правило экономики. – Грэгг махнул рукой. – Взгляни на Ярмарку, и ты поймешь. Огромные павильоны – сталелитейная промышленность, текстильная, железные дороги, оружие, – тебе не кажется, что стоящие за всем этим люди тоже не обошлись без некоторых уловок? Банковское дело, страховое, торговля недвижимостью, что угодно – везде нужен острый глаз, жесткие решения и любые уловки.
– Включая убийство?
– Ты знаешь, где эта грань? Когда закрывается фабрика и рабочие голодают на улицах, как это назвать? А как ты назовешь уровень смертности среди детей, работающих по двенадцать часов в день в потогонных цехах? Ты знаешь, что средний шахтер подыхает, не успевая дожить до сорока?
Грэгг стал говорить, будто бы возбуждаясь от переполнявших его чувств, и Кристэль нахмурилась.
Он верит в это, в самом деле верит! Делец, чье дело – смерть. Торговец, посвятивший себя убийству.
На мгновение это показалось почти логичным, как кажется логичным кошмар до пробуждения. Но она глянула на открытый комод и быстро пришла в себя.
– Нет, – шепнула она. – У тебя другие причины.
Он проследил за ее взглядом и уставился в темные провалы полок, где медленно вращалось в байках испещренное венами и прожилками содержимое.
– Вот почему ты делаешь это, да?
Она прочла ответ в его глазах – глубоких темных глазах. Это они направляли скальпель, наслаждаясь работой ножа и гордились спрятанными здесь трофеями. Теперь эти глаза смотрели на нее, словно оценивая и выискивая скрытые в ней тайны. Удивительно спокойные глаза и удивительно спокойный голос.
– Ведь ты не собираешься убить меня, а?
Ее палец напрягся на курке, затем ослаб.
– Я вызову полицию.
– Разумеется.
Но в его голосе не было ни намека на страх, лишь странная самоуверенность. Теперь это было и в его глазах: неотразимая убежденность. Неотразимая и всеобъемлющая, как подступающая к ней темнота. Темная комната, темный комод, темные глаза.
Она вдруг отвела взгляд, пытаясь найти уверенность в ярком сиянии свечи. Свеча на крышке тумбочки, струящая тепло и покой.
– Возможно, так оно и лучше, – голос Грэгга не дрогнул, но тоже был теплым и успокаивающим. – Тебе пришлось многое пережить, я знаю. Должно быть, ты устала, очень устала.
В голосе слышалось понимание. Она действительно устала до смерти. Ее обессилило само противостояние ему – то, что пришлось удерживать его на расстоянии. Ей нужно было преодолеть силу, которую она в нем чувствовала, силу, которую всегда в нем подозревала. Силу, притягивающую ее, несмотря на все, что она знала, силу, таящуюся в его глазах…
– Вот так, – спокойно и понимающе. – Не смотри на меня. Смотри на свечу. Помнишь, когда ты была маленькой девочкой, тебя укладывали в постель и оставляли свечу зажженной?
Откуда он знает? Но это было правдой…
– Ну вот. Устала, очень устала. Но уже не боишься. Ты все еще можешь видеть эту свечу, хотя и не можешь шевельнуться. Просто следи за свечой, и все будет хорошо. Все покойно и уютно, пока не заснешь.
Голос постепенно расплывался, И пламя свечи тоже казалось расплывчатым. Потому что она засыпала. Но она не должна заснуть, едкой бы усталой себя ни чувствовала, как бы тяжелы ни были ее руки…
– Тяжелый, – шептал голос. – Такой тяжелый. Ты больше не можешь его держать. Но тебе и ни к чему держать его, да? Ведь свеча горит, и ты теперь в безопасности, так что можешь бросить его. Вот так. Открой ладонь и выпусти его. Сейчас же.
Что-то выпало из ее пальцев. Она едва почувствовала это, но ей было все равно. Потому что она заснула и голос удалялся, пламя тоже удалялось, и сама она удалялась. Глаза ее смыкались, и вокруг шеи появилась теплая лента и начала сжиматься все крепче и крепче.
Глаза Кристэль открылись, и она увидела – увидела пальцы Грэгга, обхватившие ее горло. Она впилась в них ногтями, ощущая давление и боль, превозмогая его усилие. Задыхаясь, она подняла руки, чтобы впиться ему в лицо, и он усилил хватку, выгибая ей спину. Она споткнулась о тумбочку и услышала, как та падает, но пальцы Грэгга погружались в ее шею все глубже и глубже, и наступала кромешная тьма. Теперь она окутала все, кроме его глаз.
Вдруг пальцы разжались, и выпустили свою добычу. Кристэль жадно глотнула воздух, всматриваясь в красный туман. Она повернулась на треск, сопровождаемый облачком дыма из-за полога кровати позади нее. Свеча лежала там, где упала, когда опрокинулась тумбочка, рядом с кроватью. Но теперь горела не только она – постель пылала, разбрасывая клубы дыма. Пламя ринулось вверх по балдахину, дорожками разбежалось по ковру к стене и к комоду в углу.
Грэгг наклонился, чтобы поднять револьвер с пола. Сквозь вихри дыма она увидела поднимающееся и направляющееся в ее сторону дуло. Выстрел эхом разнесся по комнате, но прежде чем оно замерло, она спотыкаясь бросилась через порог в ванную и захлопнула за собой дверь. Пальцы ее нащупали защелку, и она заперла ее, оказавшись одна, в темноте.
Он тут же замолотил в дверь рукояткой револьвера, разбивая панели. Через минуту он ворвется внутрь, и она окажется в ловушке – здесь, в темноте крошечной комнатки, из которой он вышел, когда вернулся. Но как это могло случиться? Он ушел коридором, но вернулся отсюда…
Дверная панель треснула и распалась. Через узкую щель она увидела искаженное лицо Грэгга, обрамленное пламенем горевшей за ним комнаты.
Красноватое сияние замигало на стенах и по полу; обернувшись, она увидела темное отверстие, зияющее у ее ног вместо отброшенного в сторону коврика.
Так вот откуда он пришел…
Грэгг ударил по расщепленной двери, и упала еще одна панель. В такое отверстие могла пройти рука. Его рука и ладонь, сжимающая револьвер.
В момент выстрела она бросилась на пол, затем влезла в дыру. Ее ноги нащупали ступени, и она медленно опускалась все ниже и ниже в глубокую темноту. Сверху донесся грохот упавшей двери.
Она торопливо опускалась, поглядывая на слабый свет, веером расходящийся снизу. Нет нужды поднимать глаза – она слышала все, что доносилось сверху. Шаги Грэгга по полу над головой, затем грохот на ступенях. Он шел за ней.
Кристэль достигла коридора и резко повернулась, отчего свет газовых рожков вокруг на мгновение померк. Куда теперь?
Она побежала направо, и тесное пространство коридора усиливало и искажало звуки ее тяжелого дыхания. Резкий поворот – и резкий хлопок позади нее. Эхо выстрела визгом пронеслось по коридору. Затем еще, и еще.
Она бежала вниз, под уклон, слыша тяжелые шаги преследователя. И повернула в другой проход, похожий на расщелину меж двух стен. Этот проход был уже, с низким потолком и лишь двумя газовыми рожками по обе стороны. Света как раз было достаточно, чтобы разглядеть в конце прохода глухой тупик.
Кристэль мгновенно развернулась и увидела появившегося за спиной Грэгга. Увидела как раз вовремя, чтобы прижаться спиной к стене при очередном его выстреле. Грохот был оглушительным, а пуля, ударившаяся в дальнюю стенку, просвистела совсем рядом.
Грэгг замер. Он стоял в проходе, стоял, спокойно наблюдая за ней сквозь пелену дыма. Дым вскоре рассеялся, и он вновь поднял оружие.
Она прижималась к стене коридора, но это было бесполезно: даже в тусклом свете он ясно видел ее. Прищурясь, он тщательно прицелился. Палец его напрягся.
Приготовившись к грохоту выстрела, Кристэль закрыла глаза и услышала щелчок.
С проклятьем Грэгг отшвырнул оружие в сторону. Она открыла глаза и увидела его – далекую тень, маячившую на фоне освещенных газом стен. Руки тени сжались.
Теперь ей оставалось лишь съежиться и ждать, когда он придет к ней по коридору, придет со своими цепкими умелыми руками…
Она повернулась, чтобы бежать, но впереди была лишь глухая стена. Наклонный пол был сплошным, без всяких люков.
Вдруг она заметила предмет, лежавший у плинтуса слева, как раз под газовым рожком. Что-то, выброшенное или забытое рабочим, что-то ржавое и покрытое коррозией: ломик. Конец его был тупой, но это неважно, он тяжелый, железный и может пригодиться.
Схватив его, Кристэль повернулась. Она открыла рот, чтобы посоветовать Грэггу держаться подальше, но промолчала. Потому что Грэгг уже отступал. Он тихонько отходил по коридору, пока снова не очутился у входа.
Постояв, он улыбнулся и исчез за углом. Она медленно двинулась вперед. Он будет ждать там, она знала. Ждать, чтобы наброситься на нее, когда она достигнет поворота. Но тяжесть лома в руках придала ей уверенности. И прежде, чем он вырвет его, она ударит – одного удара вполне достаточно…
Что-то с грохотом упало с потолка прямо перед нею, закрыв проход. Это был барьер из сплошной стали, примыкающий вплотную к каменным стенам. Пути нет ни вперед, ни назад. Теперь она находилась уже не в коридоре. После того, как упал щит, проход превратился в длинную узкую комнату. Камера, упрятанная глубоко в недрах замка, темница без дверей и окон. Камера кромешного мрака. Потому что свет постепенно гас. Кристэль подняла глаза и увидела, как уменьшаются язычки газа в светильниках. Пламя умирало, растворяясь во тьме.
Может, это один из способов, которым он разделывался со своими жертвами? Не нарочно ли он построил коридор с тупиком, часть которого перегораживается стеной, изолируя узника? Сколько их умерло здесь, в темноте, невидимых и неслышимых, в долгих, непереносимо долгих мучениях?..
Нет, не долгих.
Потому что она услышала шипение и поняла, что оно исходит из настенных рожков. Теперь оттуда поступал только газ. Газ с его тошнотворно-сладким удушающим ароматом. Эти «Духи Смерти» заполняли узкую камеру, заполняли тяжело дышащие легкие…
Спотыкаясь, Кристэль бросилась к дальнему концу коридора, жадно глотая воздух. Невидимые испарения поднимались вокруг нее. Ломик оттягивал ей руки, в отчаянии она швырнула его в глухую стену прохода. Послышался звонкий удар, и он покатился по полу.
Она застыла, не веря своим ушам. Звук говорил о том, что стена была полая.
Упав на колени, Кристэль принялась шарить в поисках ломика. Газ жег ей горло, но пока его концентрации было недостаточно, у нее еще оставались силы.
Пальцы нашли лом, и она поднялась – опять удушливый запах – и ударила по стене. Она наносила удары и продолжала наносить их, кашляя и задыхаясь, пока голова не пошла кругом, но вдруг почувствовала, как что-то подалось, и воздух потоком устремился ей в лицо. Наполнив легкие, она вновь сильно ударила.
Ломик нашел щель, и она нажала вверх, поднимая кусок узкой перегородки и отгибая его в сторону. Сквозь отверстие ворвался свет, свет из расположенного по ту сторону коридора. Покачнувшись, она влезла в узкое отверстие и очутилась в другом проходе. Оставив позади заполненную испарениями темноту, она стояла, жадно дыша и ожидая, пока к ней вернутся силы.
Голова болела, перед глазами все расплывалось, но она различала дальний конец этого нового прохода и ведущую куда-то дверь.
Выпустив из рук ломик, она пошла вперед. Вверх по коридору. И прямо в объятия Грэгга.
Глава 32
Пока Грэгг нес ее в погреб, Кристэль кричала и пыталась ударить его. Но его хватка была стальной. Тяжело дыша, он прижал ее к холодной, мраморной крышке стола, прижал и удерживал, сведя за спиной кисти ее рук.
Она задыхалась, пытаясь освободиться, но он так сильно вывернул ей руки вверх, что она беспомощно корчиться под ним. Корчиться, уставясь вверх, на качающуюся над головой лампочку, окруженную легким туманом дыма. Теперь она увидела его источник: темное отверстие в потолке, откуда выползало едкое облако.
Грэгг тоже увидел его и ускорил движения, лихорадочно ощупывая рукой крышку стола рядом с ней. Кристэль уставилась на его пальцы, смыкающиеся на блестящей рукоятке хирургического ножа.
И снова она яростно пнула его ногой, но он проворно подался в сторону, а затем, еще крепче сжав ее кисти, навалился сверху. Повернув шею, она могла лишь завопить при виде занесенного над нею острого, как бритва, скальпеля, готового погрузиться в плоть.
Но вдруг нож выпал из его пальцев и откатился к краю стола, а самого Грэгга отбросила в сторону появившаяся за его спиной темная фигура.
Грэгг повернулся – чтобы оказаться лицом к лицу с Чарли Хоганом. Хоган стоял, покачиваясь в сгущавшемся дымном тумане, затем правая рука его сжалась в кулак, который слабо скользнул по челюсти Грэгга.
Для второго удара не было ни времени, ни сил. Грэгг приблизился, отшвырнув его назад, затем сильно ударил в грудь. Хоган упал па колени.
Кристэль соскользнула со стола и мигая всматривалась сквозь дым, клубами валивший сверху. Она увидела, как Хоган с трудом поднимается, затем отступает под градом ударов. Размахнувшись, он ударил, но мимо, а Грэгг уже прижимал его к стене. Какое-то время Хоган держался, но тут кулак Грэгга ткнул его в левый висок, и Хоган упал, растянувшись среди банок и канистр, выстроившихся вдоль стены. Те с грохотом раскатились в стороны.
Кристэль вскрикнула и шагнула вперед, но Грэгг уже двигался, вытянув вперед руки, чтобы броситься на беспомощное тело лежащего перед ним человека. Одновременно с его броском рука Хогана шевельнулась и пальцы сомкнулись на одном из блестящих сосудов. Приподнявшись на локте, он последним конвульсивным усилием швырнул банку вверх.
Она лопнула на лице Грэпаг фонтаном серебра и сверкающее содержимое охватило его голову и плечи каплями, которые начали шипеть и пузыриться, въедаясь в плоть.
С пронзительным воплем Грэгг воздел руки, чтобы впиться в горящие, ослепленные глаза, пошатнулся и отступил, тяжело ударившись о край мраморной плиты. Кристэль не сводила глаз с его сомнамбулической фигуры, окутанной дымом. Раздался замирающий, переходящий в нутряное бульканье вопль.
Затем Грэгг рухнул вперед, и она увидела блестящее жало забытого скальпеля, глубоко засевшее в оснований его позвоночника. На ее глазах тело Грэгга исчезло в саване дыма, клубящегося из дыры сверху.
Кристэль все еще стояла, потрясенная и пораженная, когда рука Хогана ухватила ее за локоть. «Идем!» – услышала она хриплый голос.
И они побежали.
Она задыхалась, пытаясь освободиться, но он так сильно вывернул ей руки вверх, что она беспомощно корчиться под ним. Корчиться, уставясь вверх, на качающуюся над головой лампочку, окруженную легким туманом дыма. Теперь она увидела его источник: темное отверстие в потолке, откуда выползало едкое облако.
Грэгг тоже увидел его и ускорил движения, лихорадочно ощупывая рукой крышку стола рядом с ней. Кристэль уставилась на его пальцы, смыкающиеся на блестящей рукоятке хирургического ножа.
И снова она яростно пнула его ногой, но он проворно подался в сторону, а затем, еще крепче сжав ее кисти, навалился сверху. Повернув шею, она могла лишь завопить при виде занесенного над нею острого, как бритва, скальпеля, готового погрузиться в плоть.
Но вдруг нож выпал из его пальцев и откатился к краю стола, а самого Грэгга отбросила в сторону появившаяся за его спиной темная фигура.
Грэгг повернулся – чтобы оказаться лицом к лицу с Чарли Хоганом. Хоган стоял, покачиваясь в сгущавшемся дымном тумане, затем правая рука его сжалась в кулак, который слабо скользнул по челюсти Грэгга.
Для второго удара не было ни времени, ни сил. Грэгг приблизился, отшвырнув его назад, затем сильно ударил в грудь. Хоган упал па колени.
Кристэль соскользнула со стола и мигая всматривалась сквозь дым, клубами валивший сверху. Она увидела, как Хоган с трудом поднимается, затем отступает под градом ударов. Размахнувшись, он ударил, но мимо, а Грэгг уже прижимал его к стене. Какое-то время Хоган держался, но тут кулак Грэгга ткнул его в левый висок, и Хоган упал, растянувшись среди банок и канистр, выстроившихся вдоль стены. Те с грохотом раскатились в стороны.
Кристэль вскрикнула и шагнула вперед, но Грэгг уже двигался, вытянув вперед руки, чтобы броситься на беспомощное тело лежащего перед ним человека. Одновременно с его броском рука Хогана шевельнулась и пальцы сомкнулись на одном из блестящих сосудов. Приподнявшись на локте, он последним конвульсивным усилием швырнул банку вверх.
Она лопнула на лице Грэпаг фонтаном серебра и сверкающее содержимое охватило его голову и плечи каплями, которые начали шипеть и пузыриться, въедаясь в плоть.
С пронзительным воплем Грэгг воздел руки, чтобы впиться в горящие, ослепленные глаза, пошатнулся и отступил, тяжело ударившись о край мраморной плиты. Кристэль не сводила глаз с его сомнамбулической фигуры, окутанной дымом. Раздался замирающий, переходящий в нутряное бульканье вопль.
Затем Грэгг рухнул вперед, и она увидела блестящее жало забытого скальпеля, глубоко засевшее в оснований его позвоночника. На ее глазах тело Грэгга исчезло в саване дыма, клубящегося из дыры сверху.
Кристэль все еще стояла, потрясенная и пораженная, когда рука Хогана ухватила ее за локоть. «Идем!» – услышала она хриплый голос.
И они побежали.
Глава 33
Они бежали и бежали по лабиринту, который уже не был тесным, бежали сквозь потоки дыма вниз по петляющим коридорам, обрамленным наступающими языками пламени. Там были тупики, двери, которые не открывались, проходы, где уже хозяйничало пламя. Дважды Кристэль споткнулась и едва не упала, но Хоган подхватывал ее и толкал вперед. Хрипя и задыхаясь, они достигли двери в конце левого поворота, и та подалась под их ударами. Открылись ступени лестницы, ведущей наверх.
Тяжело поднявшись на площадку, они вгляделись в дымную мглу и обнаружили, что находятся в коридоре за аптекой. Пробежав по аптечным закоулкам, они остановились перед главным входом, слыша за спиной треск и гудение бушующего пламени.
Хоган разбил замок, и они очутились на улице и сразу бросились к дому напротив. Съежившись в тени дверного проема, они повернулись, чтобы посмотреть на горящие бойницы замка. Из окон над беглецами высунулись головы и забормотали взволнованные голоса. А вдалеке послышался частый стук копыт и грохочущих по булыжнику колес. Приближались пожарные.
Лицо Хогана было пепельно-серым и осунувшимся.
– Жива? – пробормотал он.
Кристэль кивнула и прижалась к нему.
– Крисси… не надо. – Он заботливо успокаивал ее. – Все кончено, забудь об этом. Мы спаслись, и у тебя есть твоя статья.
Кристэль продолжала всхлипывать.
– Ведь ты этого хотела?
Она кивнула, но все равно всхлипывала, и его терпение лопнуло.
– Так перестань реветь, черт побери!
Она вздохнула и смолкла.
– Посмотри на это с другой стороны, – продолжал Хоган. – Джим теперь вновь получит свою работу. Ты сможешь выйти замуж…
– Я не хочу выходить за Джима.
Она не смотрела на него, и голос ее звучал совсем невнятно, но Хоган услышал. Услышал и улыбнулся.
– Ну и ладно, вытри глаза, – он подал ей свой платок, и пока она утиралась, вытащил из жилетного кармана портсигар.
Хоган открыл его, и Кристэль взглянула ему в лицо:
– Я хотела кое-что спросить у тебя, милый, – произнесла она. Голос у нее был тихий и нежный, но как ни странно, твердый. – Тебе в самом деле необходимо курить эти ужасные штуки?
Хоган вздохнул. Но сунул портсигар обратно в карман и, улыбнувшись, обнял ее.
Вдалеке что-то грохнуло, и они живо подняли глаза. Возможно, огонь достиг газопровода или же склада химикалий Грэгга. Если так, то замок исчезнет вместе с убийцей и останками его жертв.
Но грохот донесся не из замка. Он пришел сверху. В небе изорвался фейерверк, освещая силуэты горящих башен, которые пошатнулись и рухнули вниз, в пепел.
В небо взмыла одинокая ракета и вонзилась в ночь.
И Ярмарка закончилась.
Тяжело поднявшись на площадку, они вгляделись в дымную мглу и обнаружили, что находятся в коридоре за аптекой. Пробежав по аптечным закоулкам, они остановились перед главным входом, слыша за спиной треск и гудение бушующего пламени.
Хоган разбил замок, и они очутились на улице и сразу бросились к дому напротив. Съежившись в тени дверного проема, они повернулись, чтобы посмотреть на горящие бойницы замка. Из окон над беглецами высунулись головы и забормотали взволнованные голоса. А вдалеке послышался частый стук копыт и грохочущих по булыжнику колес. Приближались пожарные.
Лицо Хогана было пепельно-серым и осунувшимся.
– Жива? – пробормотал он.
Кристэль кивнула и прижалась к нему.
– Крисси… не надо. – Он заботливо успокаивал ее. – Все кончено, забудь об этом. Мы спаслись, и у тебя есть твоя статья.
Кристэль продолжала всхлипывать.
– Ведь ты этого хотела?
Она кивнула, но все равно всхлипывала, и его терпение лопнуло.
– Так перестань реветь, черт побери!
Она вздохнула и смолкла.
– Посмотри на это с другой стороны, – продолжал Хоган. – Джим теперь вновь получит свою работу. Ты сможешь выйти замуж…
– Я не хочу выходить за Джима.
Она не смотрела на него, и голос ее звучал совсем невнятно, но Хоган услышал. Услышал и улыбнулся.
– Ну и ладно, вытри глаза, – он подал ей свой платок, и пока она утиралась, вытащил из жилетного кармана портсигар.
Хоган открыл его, и Кристэль взглянула ему в лицо:
– Я хотела кое-что спросить у тебя, милый, – произнесла она. Голос у нее был тихий и нежный, но как ни странно, твердый. – Тебе в самом деле необходимо курить эти ужасные штуки?
Хоган вздохнул. Но сунул портсигар обратно в карман и, улыбнувшись, обнял ее.
Вдалеке что-то грохнуло, и они живо подняли глаза. Возможно, огонь достиг газопровода или же склада химикалий Грэгга. Если так, то замок исчезнет вместе с убийцей и останками его жертв.
Но грохот донесся не из замка. Он пришел сверху. В небе изорвался фейерверк, освещая силуэты горящих башен, которые пошатнулись и рухнули вниз, в пепел.
В небо взмыла одинокая ракета и вонзилась в ночь.
И Ярмарка закончилась.
POST MORTEM
Г. Гордон Грэгг существовал на самом деле.
Те, кто изучают историю и культуру Америки, могут узнать его в Германе У. Маджетте, хотя тот предпочитал псевдоним X. X. Холмс.
Несмотря на определенную вольность в изложении событий его частной жизни, основные факты оставлены нетронутыми. Он действительно выстроил замок на углу Шестьдесят третьей улицы и Уоллес-авеню во времена Выставки, посвященной Колумбу, и снабдил его потайными комнатами, лестницами, люками и лабиринтом коридоров. Он сдавал комнаты посетителям Ярмарки и держал аптеку, выдавая себя за врача и занимаясь самыми разнообразными мошенничествами и продажей шарлатанских снадобий, а также гипнозом. Что касается его частной жизни, она была гораздо фантастичнее, чем прочитанный вами роман. Того, кто называл себя Холмс, арестовали, заключили в тюрьму и казнили по обвинению в убийствах. По его собственному признанию, он отравил, задушил и убил другими способами не менее двадцати семи человек.
Полицейское следствие обнаружило в замке убийцы и его потайном погребе не только приспособление для расчленения тел и печь, но и колодцы и прочие места захоронения, содержащие кости и части тел в таких леденящих душу количествах, что некоторые официальные лица склонялись к мысли о том, что он вполне мог убить свыше двухсот человек.
Но все это, конечно, давно стало историей. Массовые убийства, газовые камеры, тайные захоронения и хладнокровные убийства ради денег принадлежат далекому и смутному прошлому. Сегодня мы живем в более просвещенное время.
Разве не так?
Те, кто изучают историю и культуру Америки, могут узнать его в Германе У. Маджетте, хотя тот предпочитал псевдоним X. X. Холмс.
Несмотря на определенную вольность в изложении событий его частной жизни, основные факты оставлены нетронутыми. Он действительно выстроил замок на углу Шестьдесят третьей улицы и Уоллес-авеню во времена Выставки, посвященной Колумбу, и снабдил его потайными комнатами, лестницами, люками и лабиринтом коридоров. Он сдавал комнаты посетителям Ярмарки и держал аптеку, выдавая себя за врача и занимаясь самыми разнообразными мошенничествами и продажей шарлатанских снадобий, а также гипнозом. Что касается его частной жизни, она была гораздо фантастичнее, чем прочитанный вами роман. Того, кто называл себя Холмс, арестовали, заключили в тюрьму и казнили по обвинению в убийствах. По его собственному признанию, он отравил, задушил и убил другими способами не менее двадцати семи человек.
Полицейское следствие обнаружило в замке убийцы и его потайном погребе не только приспособление для расчленения тел и печь, но и колодцы и прочие места захоронения, содержащие кости и части тел в таких леденящих душу количествах, что некоторые официальные лица склонялись к мысли о том, что он вполне мог убить свыше двухсот человек.
Но все это, конечно, давно стало историей. Массовые убийства, газовые камеры, тайные захоронения и хладнокровные убийства ради денег принадлежат далекому и смутному прошлому. Сегодня мы живем в более просвещенное время.
Разве не так?