Страница:
Не без сожаления оставив шлем, Лани возобновила осмотр башни. И уже в следующей комнате ее ждал сюрприз — маленький, скулящий и черный.
— Ой, щенок! — воскликнула девушка.
Она питала слабость к маленьким ласковым животным. Жаль, что гоблин оказался не ласковым, а то бы она и его приручила и одомашнила.
Щенок настойчиво требовал внимания, тыкался мокрым носом в заботливо подставленную руку, скулил, просил, чтобы погладили. Возможно, был вдобавок и голоден. Откуда он мог взяться в башне некроманта, Лани решительно не понимала. Разве что, для каких-нибудь зловещих магических опытов или для того, чтобы замучить бедняжку. Говорят, некроманты это практикуют, хотя и предпочитают использовать для этих целей людей.
— Я назову тебя... — она задумалась, как же назвать этот теплый скулящий комочек.
Для начала неплохо было бы определить пол щенка. Лани попыталась пощупать его, но тот вертелся и скулил. Ладно, с именем можно и подождать, не к спеху. Девушка взяла щенка на руки и поспешила к выходу из башни. Нечего малышу делать в этом недобром месте.
Конечно, пришлось поплутать. Башня, с ее точки зрения, была построена тупо и безграмотно. Человек, незнакомый с ее устройством, просто обречен был блуждать в поисках выхода. Впрочем, вскоре ей попались доброжелательно настроенные эльфы, которые указали дорогу к выходу. Лани поблагодарила остроухих отправилась на поиски лестницы. С ценными эльфийскими указаниями, найти искомое оказалось несложным. Лестница вывела ее во внутренний двор, где эльфы уничтожали магией останки нежити.
Нанок сидел на холме, положив руку на Томагавку. На душе было пусто и холодно, ни мыслей, ни желаний не осталось. Звездное небо постепенно бледнело, новый день готовился вступить в свои права. Варвар глотнул вина, заботливо оставленного кем-то из эльфов. Новый день... новая боль... Ему уже приходилось терять близких людей, но кто может привыкнуть к таким потерям? Явно не он, одинокий, беззащитный и глубоко несчастный варвар с далеких гор. Невозможно к такому привыкнуть...
— Хозяин, ну не грусти ты, — подал голос топор. — Другую девку найдешь, все приложится. Красивая была, конечно, руки такие ласковые...
Нанок в бешенстве сжал топорище так, что побелели костяшки пальцев.
— Ай! Хозяин, не надо! — полузадушено заверещал топор. — Ну, прости глупую железку, сказал, не подумав.
Варвар нехотя разжал руки. В самом деле, не хватало еще с собственным топором драться. Что-то ты, брат-варвар, совсем расклеился. Сейчас бы драку хорошую, чтобы хоть на минуту забыться, избавиться от этой боли. Или поспать, только сон никак не идет. Стоит закрыть глаза, и перед глазами сразу Ее лицо. Да и если не закрывать — то же самое.
Нанок коснулся пальцами арфы, которая принадлежала ранее Тиле. Осторожно перебрал струны, арфа отозвалась печальным переливом. Нет, он не будет на ней играть. Все равно не получится так, как умела зеленоглазая эльфийка. Лучше и не пытаться.
— А знатная была драка, — топор изо всех сил старался как-то отвлечь его от невеселых дум. — Как мы им наваляли, а?
— Слушай, — со скрытым бешенством в голосе сказал варвар. — Если ты сейчас же не заткнешься, отнесу к болоту и утоплю к Блиновой тетушке, понял?
— Да понял, понял, — торопливо отозвался топор. — Экие вы, люди нежные! А мне каково в жизни пришлось! Только привыкнешь к человеку, подружишься, станешь ему близок — его раз — и убили. Или сам помер. Не живут люди долго, они ведь не топоры. А у меня тоже чувства есть! Ты что думаешь, если железный, так и вовсе бесчувственный?
— Прости, — варвару стало стыдно. В самом деле, что он на Томагавку накинулся? Топор разве в чем виноват? — Ты прав, приятель, только прошу, помолчи немного.
Топор заткнулся, то ли обиженно, то ли понимающе. Мимика у него бедная, так вот с ходу, и не разобрать. Впрочем, результат Нанока вполне устраивал.
Тихонько потрескивал костер, разбрасывая мелкие искры. Звезды на небе были уже почти не видны. Варвар еще раз приложился к бурдюку, отхлебнул вина. Прекрасный эльфийский напиток не веселил, как раньше, не позволял даже забыться в тяжелом пьяном сне. Это уже третий бурдюк, а напиться никак не получается.
Осторожно подошел и сел рядом воин. Человек из дальнего таинственного края, называемого Гардарики. Нанок помнил даже имя воина — Боресвет. Не глядя, протянул ему бурдюк с вином. Может, легче будет напиться в компании?
Боресвет так же молча отхлебнул вина и вернул бурдюк варвару. Слов утешения у него не было, да и бесполезны они сейчас. Что ни скажи — все кажется фальшивым и ненужным.
Скривившись от боли, к костру подошел молодой маг. Точнее, ученик мага, а еще точнее, конкретно Мастера Лура ученик. Хотя в последнем бою он такое показывал, что учеником парня обозвать просто язык не повернется. Варвар видел, как сотканное из Тьмы копье поразило его в грудь и считал, что парнишка погиб в этой битве. Ан нет, живехонек, эльфы его откачали и подлечили. Жаль, Тилу не смогли...
При этой мысли, в сердце варвара будто вонзили раскаленную иглу. Пряча мокрые глаза (мужчине не гоже показывать слезы), он приложился к бурдюку, потом передал его юному магу. Кажется, его Талем зовут.
— Эльфийское, — одобрил тот. — Неплохое вино. Ты, кажется, Нанок?
— Он самый, — признался варвар. — Из Кассарада я.
— Что-то слышал, — отозвался уже Боресвет. — Это горы такие, да? Надо будет заглянуть как-нибудь. Давно гор не видел, все степи да равнины.
— А я вот моря не видел, — пожаловался Таль. — Вообще никогда. Столько о нем рассказывают, вот бы взглянуть хоть раз...
— Лучше один раз увидеть, — согласился воин. — А еще лучше, в натуре, два раза и искупаться. Вот ты, Нанок, море видел?
— Видел, — варвар с удивлением почувствовал, что может уже не только дышать, но и разговаривать. Молодцы все-таки эти двое, не лезут утешать, не дают советы, просто сидят рядом и разговаривают о море. — Даже плавал на галере когда-то.
— Небось, пиратствовал? — усмехнулся Боресвет. — В натуре, подходящее занятие для воина. Я тоже вот когда-то...
Он глотнул вина, и начал рассказывать длинную историю о своих похождениях. Нанок кивал головой, чувствуя, что наконец-то засыпает. Глаза слипались, тело было вроде как чужое. Подействовало ли вино, или усталость после битвы, или спокойный голос гардарикца, но варвар растянулся у костра во весь свой немаленький рост и заснул.
— Не буди его, — шепотом предостерег Боресвет Таля. — Пусть поспит. Девчонку у него убили, он тут всю ночь просидел у огня, ни с кем не разговаривая. Учитель ваш пытался его успокоить, так чуть топором по башке не получил. Пусть поспит, душевные раны только сон и лечит. И вино еще, может быть.
Таль промолчал. Варвара было жаль, этот могучий жизнерадостный чужеземец сейчас был бледной тенью себя самого.
— Чем и плохо быть счастливым, — негромко сказал Боресвет. — Что когда счастье свое теряешь, жизнь становится адом.
— А если не теряешь? — спросил Ларгет.
— Рано или поздно все равно теряешь, — вздохнул воин. — Не бывает вечного счастья. И вечной любви тоже не бывает... В сказках, разве что...
Лани вышла из башни. Занятые своим делом эльфы не обратили на нее ноль внимания, что, в общем-то, довольно обидно. А вот собачий щенок их отчего-то крайне заинтересовал. В принципе, ничего удивительного, эльфы зверушек любят, и те им частенько отвечают взаимностью, причем не только в гастрономическом плане. Однако причина неожиданного интереса к щенку крылась в другом.
— Гончая Тьмы! — перепуганным фальцетом заверещал какой-то эльф. Вообще-то, голоса у эльфов что надо, им бы в опере петь, так что как же сильно надо было перепугаться, чтобы этак вот петушком заголосить.
— Уничтожь ее! Немедля! — это уже другой эльф сделал попытку установить общение. И для облегчения переговоров натянул лук.
— Вот уж нет! (это наиболее литературный пересказ ответа Лани). Не знаю я никаких Гончих Тьмы, а щенка обижать не дам!
— Ты не понимаешь! Это же — исчадье Мрака, квинтэссенция некромантии! Он — абсолютное зло, тварь Великой Тьмы...
— Сам ты... тварь, — обиделась Лани. — Он маленький и беззащитный щенок, а не то, чем вы тут его обзываете. Кыш отсюда, остроухие, не то я за себя не отвечаю!
Кышать с дороги эльфы явно не собирались. Более того, еще несколько уже налаживались к стрельбе, доставая свое грозное дальнобойное оружие. Лани беспомощно оглянулась по сторонам. Как на зло, никого нет из своих, а явно свихнувшиеся эльфы готовы и ее нашпиговать стрелами заодно со щенком. И как, интересно, отбиваться, если обе руки заняты? Одно она знала точно — погубить щенка она им не даст.
— Что здесь происходит? — Мастер Лур подоспел, как всегда, вовремя. Такая уж у магов особенность — всегда поспевать вовремя... или не поспевать вовсе, если уж совсем ломы и никакого желания.
— Щенок Тьмы, — коротко сказал эльф, и тут же понял, что сказал что-то не то. Пришлось добавить. — То есть, Гончая Тьмы, только маленькая.
— Интересно, — судя по выражению лица, маг не соврал, ему и впрямь было интересно. Впрочем, можно ли что-то твердо утверждать, имея дело с магами?
Учитель, он же Мастер Лур, подошел к Лани, и внимательно осмотрел щенка. Тот заскулил обрадовано и полез общаться. Маг протянул ему открытую ладонь, щенок тут же приложился к ней языком. Недовольно фыркнул, видимо, магические ладони не соответствовали его эстетическим представлениям.
— Щенок Гончей Тьмы, крайне интересно. Я слышал, они рождаются маленькими, а потом за неделю взрослеют. За это время создавший его некромант дрессирует и накладывает на него свою матрицу. После чего Гончая служит ему верно и преданно.
— Это тварь Тьмы, — неуверенно сказал кто-то из эльфов. — Не должно ей жить на свете...
— Сейчас это обычный щенок, — резко ответил маг. — Да, он создан из Тьмы, но он свободен пока и от добра и от зла. А уж что из него получится — от нее зависит.
Он кивнул Лани, и девушка, прижав щенка к груди, скользнула мимо эльфов. Сердце ее отчаянно стучало, и малыш затих, прислушиваясь к новому звуку. Пристыженные эльфы неохотно убирали луки в чехлы. Лани обернулась к ним:
— А еще светлые... Стыдно, господа эльфы!
И, отпустив эту последнюю шпильку, девушка с достоинством удалилась. А какого Блина! Еще миг, и эти перепуганные придурки стрелять бы начали. Причем, скорее всего, без промаха, как эльфам и полагается. Нет, ну это надо же!
Бол проснулся от негромкого разговора где-то рядом и сразу навострил уши. Спал он довольно крепко, и если уж просыпался, то только для того, чтобы послушать что-то важное. Для всего остального просыпаться вовсе не стоило.
— ...завтра отправляемся в школу, — он опознал голос Таля.
Ага, значит друг-приятель очнулся от смерти живым и здоровым. Надо сказать, что когда Ларгета принесли окровавленным и бездыханным, Бол ревел в голос и порывался пробиться к телу. Как впрочем, и Лани. Причем девчонке, в отличие от него, это удалось. Правда, трое эльфов приобрели полосатый оттенок лица после ее когтей. У него, у Бола, когтей не было, а потому и результаты были куда скромнее. Вдобавок, те же эльфы, что стеснялись слегка врезать девушке, с Болом особо не церемонились, и пару-тройку пинков он заслуженно получил. Впрочем, быстро подошла Тиллатаэль и успокоила обоих. Да, дескать, будет жить. Недолго, конечно, и мучительно, но будет. Впрочем вы, люди, все так живете — недолго и мучительно. А он, может, вас обоих вместе взятых переживет, потому как показал себя крутым магом. Так что — отойдите и не мешайте.
Надо сказать, лечить эльфийка умела. Вмиг залатала раны, но на этом не успокоилась. Сев у обнаженного тела Таля (Лани, паршивка такая, так и пялиться, куда не надо, пользуясь бессознательным состоянием его друга), она начала делать странные движения руками и что-то напевать при этом на эльфийском. К разочарованию Бола, желавшего на халяву разжиться свеженьким эльфийским заклинанием, слов он не понял, потому как эльфийский почти не знал. Вдобавок, если бы запел он, бедняга Таль окончательно слетел бы с копыт. Если отсутствие слуха считать талантом, то Бол владел им в совершенстве.
Но теперь Ларгет, похоже, окончательно оправился. В смысле, от раны. В порядке, то есть. А с кем же это он, интересно, разговаривает?
— Может, и поеду, — ага, это Боресвет. Сомнений в голосе хоть отбавляй. Не особо он, видать, в школу рвется. Наверное, имел уже в детстве печальный опыт.
— Да тебя же никто там не заставляет остаться, — уговаривал Таль. — Посмотришь, с Мастером Коэто поговоришь. Такого воина, как он, еще поискать. Уж в Квармоле точно не найдешь, за Гардарики вашу не поручусь.
— Да? — в голосе воина появился интерес. — Что ж... Децил поглаголить я не прочь. Глядишь, и новому, в натуре, чему научусь. Все лучше, чем домой-то возвращаться.
— Почему? — полюбопытствовал Таль. Вовремя, надо сказать, полюбопытствовал, еще миг — и Бол сам бы спросил. Жутко интересно ведь, отчего это ему домой не хочется.
— Ты, пацан, женат когда-нибудь был? — вопросом ответил Боресвет.
— Нет, — озадаченно ответил Ларгет.
— Поперло тебе, в натуре. А я, тормоз гнилой, попал по жизни. Теперь не отмажешься, хоть кипятком в две струи писай. Рюхаешь, пацан?
Таль озадаченно рюхал. То есть, думал и понимал. Бол решил взять себе на заметку — женятся одни дураки. Хотя, возможно, женятся они еще будучи умными, а дураками становятся после. Надо бы это проверить экспериментально. Например, на Тале. Его, конечно, жалко, но все же не так, как самого Бола. Вдобавок, и подруга у него уже вроде как есть.
— То есть, жена тебя там ждет? — сообразил Ларгет. — Вот почему ты на мир посмотреть поехал? Чтобы домой не возвращаться?
— Угу, — мрачно ответил Боресвет. — Не знаю, как тут у вас, а у нас в Руси Голуньской развод законом чисто не предусмотрен. В Домострое так и записано, хрен с маслом — пожалуйста, а вот развод — ни-ни. В натуре, братан, так и сказано. Второй раз моя кикимора меня уже из дома не отпустит. Дура-дурой, а не отпустит. Так и придется до смерти не на мир, а на жену глядеть. Да я себе лучше буркалы выколю, в натуре!
— Вы бы потише бакланили, чуваки, — включился в диалог топор. — Хозяин проснется, всем кирдык будет. Вам хлебало разобьет, меня в болоте утопит...
— О чем это он, ты понял? — спросил Таль Боресвета.
— Ясен пень, — удивился тот. — А ты разве нет?
— Я в языках не очень, — сознался Ларгет. — Хуже меня в них разве что глухонемые шарят.
— Это точно, гоблин, — подал, наконец, голос Бол. — Я смотрю, ты все же ожил, несмотря на все старания эльфийских врачей? Бедняги так старались избавить мир от твоего надоедливого присутствия... и где результат, я вас спрашиваю?
— Послушай, добрый калека... — начал Таль.
— Я не калека, — возмутился Бол.
— Это, поверь, ненадолго, — успокоил его Ларгет. — Так вот, о чем я — почему бы тебе не поспать и не помолчать до утра. Мы тут о серьезных вещах говорим.
— Так уже утро, — возмутился Бол и ткнул пальцем в светлое небо. — Вон уже солнце из-за горизонта ползет. А вон Учитель идет вместе с Лани. Утро, я тебе отвечаю.
Таль немедленно обернулся. Бол не соврал, хотя с него сталось бы. Действительно, Учитель. Действительно, Лани. А что это у нее на руках такое, интересно? На щенка слегка похоже. Нет, это только она может, девчонка шальная. Отыскать щенка в башне некроманта. Или это зомби щенка? Боресвет говорил, зомби птиц он здесь уже видел...
— Привет! — голос радостный, щенка к груди прижимает. Да, повезло малышу... — Ты уже ожил? Эльфы говорили, жить будешь. Им, правда, никто не верил, они же народ такой, правды нипочем не скажут, даже если и не соврут.
— И тебе того же, — Ларгет неожиданно смутился. — А что это у тебя за живность такая?
— Это Гончая Тьмы, — торжественно сообщила девушка. — То есть, пока еще щенок Тьмы. Но Учитель говорит, через неделю она будет вполне умной и взрослой.
— А пока будет грызть мои сапоги и меч Боресвета, — подал голос Бол. Боресвет поспешно убрал меч подальше, неодобрительно покосившись на щенка.
— Очень удобный зверь, — сказал Учитель увлеченно. — Жрет все подряд, включая железо, и при этом совершенно не гадит. Мечта кинолога, Блин!
— Железо, говорите, жрет? — осведомился топор. — Знаете что, держите-ка эту штуку от меня подальше. Только каннибалов нам и не хватало...
Таль осторожно протянул руку к щенку. Тот зарычал настороженно и лязгнул зубами. Ларгет едва успел отдернуть ладонь
— Верный способ остаться без пальцев, — одобрил Учитель. — И эльфы вряд ли пришьют потом. Хотя... Блин их знает, остроухих, может, и пришьют.
— Это свой, — строго сказала Лани щенку. Тот недоверчиво посмотрел на нее и коротко тявкнул. То ли понял, то ли понял опять же, но не поверил.
— Как ты его назвала? — спросил Ларгет.
— Никак, — пожала плечами девушка.
— А что, оригинальное имя, — порадовался Бол. — Никак, как дела? Кусать не будешь?
Щенок перевел на него взгляд. Глаза у него были черные и внимательные, и слово «Буду» читалось в них так же ясно, как если б было написано на стене крупными буквами.
— Познакомь его с остальными, — приказал маг. — Иначе кто-нибудь точно без пальцев останется. Меня он уже знает, можешь не представлять.
Таль первым протянул руку, прямо скажем, не без опаски. Щенок Тьмы по имени Никак уже успел продемонстрировать потрясающую реакцию. Оставалось надеяться, что пальцы Ларгета все же не являются основой его меню.
— Это Ларгет, — сказала Лани щенку. — Он свой, понял? Кусать нельзя!
Щенок внимательно ее выслушал и потянулся к открытой ладони. Таль внутренне напрягся, но тот лишь понюхал руку. Затем лизнул, закрепляя знакомство.
— Видишь, какой умный? — просияла Лани. — Мог ведь и откусить к Блину. А эльфы эти остроухие из него чуть ежика Тьмы не сделали стрелами своими. Живодеры!
Следующим знакомиться решил Бол. Как и следовало ожидать, он сразу полез к щенку целоваться, и едва не остался без носа. Только строгая команда Лани позволила ему сохранить шнобель до лучших дней. То есть, до следующего раза.
Боресвет, судя по всему, с собаками обращаться умел. Даже с маленькими. Щенок спокойно обнюхал его ладонь и лизнул ее, не делая попыток закусить пальцами. Подошедший гоблин от знакомства с собакой категорически отказался.
— Моя его не хочу, — заявил он, подозрительного осматривая щенка.
— Он же совсем маленький, — попробовала уговорить его Лани.
— Большая вырастет, — отмазался гоблин от знакомства. Девушка пожала плечами. Не хочет и не надо, чучело зеленое.
Проснулся варвар. Несколько долгих секунд он непонимающе смотрел на собравшуюся толпу, недоумевая, откуда они взялись. Потом пожал плечами и попытался улечься обратно, но Лани тут же пристала к нему со щенком. Пришлось и ему познакомиться с Никаком. Варвар щенку явно понравился, он не только не попытался откусить ему что-нибудь ценное, но и сразу полез к нему, собираясь поиграть. От этих попыток Нанок благоразумно уклонился, но спать ему уже не хотелось.
— Ладно, пора в дорогу, — сказал, наконец, маг. — Я поработаю над заклятием портала, а вы можете пока сходить посмотреть на башню. Эльфы как раз приготовили все для ее разрушения. Зрелище будет эффектное.
— Пойдем скорее, — загорелся Бол. — Когда еще такое увидишь.
— Пожалуй, я бы тоже взглянула, — сказала Лани. По части любопытства Болу она ничуть не уступала, а остальных превосходила на голову.
Таль пожал плечами. Можно, конечно, и на башню взглянуть, хотя он с большим интересом посмотрел бы, как ставить заклинание портала. Только вот при Учителе этого ведь не скажешь, мигом такой пистон получишь, что небе с овчинку покажется.
Варвар и Боресвет тоже особого энтузиазма не выказали. Гоблин же вообще не понял, о чем речь. Гоблины вообще пониманием по жизни не отличались. Однако пошли, как ни странно все. Что ни говори, стадный инстинкт — великая сила.
Башня стояла, освещенная утренним солнцем. Красиво так стояла. И рухнула красиво, с грохотом и столбом пыли. Лани восторженно завизжала, щенок тявкнул.
— Красиво пошла, — одобрил Бол. — Еще бы спецэффектов побольше.
— Эх, столько жилплощади на слом, в натуре, — вздохнул Боресвет.
— Не наше — не жалко, — флегматично отозвался варвар. Таль заметил, что он потихоньку начал оживать. Во всяком случае, уже не походил на ту бледную скорбную тень, что они видели ночью.
— Ты пойдешь с нами в Школу, Нанок? — спросил Таль. Варвар пожал плечами.
— Да мне все равно, куда идти. Или не идти...
— Тогда пошли, — предложила Лани. — Думаю, Мастер Лур будет рад тебя видеть. Что здесь одному-то делать? Эльфы уйдут...
— Моя не идти, — отказался гоблин, хотя ему никто ничего не предлагал. — Моя домой идти, в горы. Мы с вы и так долго шастать в чужое место.
— Это в какое такое место вы шастать? — подозрительно спросила Лани, оглядывая сразу всех мужчин. Таль на всякий случай сделал невинные глаза. Вполне реально, что кто-то сейчас получит незаслуженное, и было бы нежелательно, если влепят ему.
— Идите все сюда, — позвал Учитель, спасая кого-то от неправильного гнева. Все, кроме гоблина, поспешили на зов.
— Моя не идти, — уперся гоблин, подозревая, что его потащат силой.
— Ладно, леший, счастливого пути, — прогудел Боресвет, пожимая ему руку. Следом за ним попрощался Таль, потом Бол хлопнул зеленого по плечу.
— Ты письма пиши, не забывай.
— Моя и говорить-то не очень, — буркнул гоблин.
Лани подошла и поцеловала гоблина в щеку. Ей даже не пришлось вставать для этого на цыпочки. На ощупь щека была, как крупная терка. «Нет, так без губ запросто можно остаться», — решила девушка и зареклась на будущее целоваться с гоблинами.
Портал сиял огненно-синим светом. Так же, как и тот, через который они попали в Леданию. Таль ощутил на миг искушение исследовать его заклятьем познания, но вряд ли бы это было разумным в присутствии Учителя. Еще не известно, какой пистон за прошлые приключения вставят. Впрочем, Ларгет подозревал, что Учитель не так уж сильно на них сердится. Хотя причины столь странной снисходительности для него оставались тайной.
— В портал заходим по одному, — предупредил Учитель. Я иду первым, Нанок замыкает. Начинаем по моему сигналу.
И он скользнул в открытый зев портала. Следом тут же шмыгнул Бол, за ним — Лани. После нее в портал вступил Таль.
Тьма сомкнулась вокруг него, на миг показалось, что из нее доносятся какие-то звуки. В следующий миг, он стоял уже на школьном дворе.
Всеблагой Творец! Такого он никак не ожидал увидеть. Столовая, покои учеников, кузнеца — все деревянные здания обратились в пепел. Кое-где валялись не догоревшие бревна, торчали сиротливо печные трубы. Главная башня была наполовину разрушена, камни из ее стен образовали целый холм. Тут и там валялась бесполезная утварь, Таль углядел на земле красную рубашку Забора, рваную и грязную. Вытаращив глаза, он смотрел на то, что осталось от Школы, и увиденное казалось страшным сном.
В себя его привел отчаянный крик Учителя. Ларгет оторвался от созерцания руин, и бросился к нему. Учитель был завернут в прозрачный искрящийся кокон так крепко, что не мог шевельнуть и пальцем.
— Не подходите близко! Здесь ловушка! — крикнул он Талю и Болу, которые уже собирались броситься на помощь. — Это Сугудай, его работа. Возвращайтесь в портал!
— Но, Учитель, может, мы сможем помочь... — начал Таль, но тот перебил его:
— Мне уже не помочь. Я удержаться не смогу более минуты. Портал Сугудая вот-вот утащит меня, и я не смогу удержать собственный портал. Быстрее!
Первой бросилась к порталу Лани, за ней — Боресвет. Ларгет нырнул последним, все еще не оставляя надежды хоть как-то помочь Учителю.
— Да быстрее, копуша! — простонал тот, и Таль, отбросив сомнения, нырнул в портал.
Снова Тьма окружила его на короткий миг. А в следующее мгновенье Ларгет стоял на том же холме, откуда они и начали переход. Перед ним медленно угасал портал, рассыпая синие искры. Таль тупо смотрел на умирающее заклинание, и вдруг, неожиданно для себя, сел прямо на землю и заплакал. Горько и безнадежно, как обиженный ребенок.
Рядом сел варвар и положил ему на плечо руку. В его глазах Ларгет увидел понимание и сочувствие, и еще боль, что была сродни его боли. На другое плечо легла теплая ладошка Лани. Он не обернулся. Слезы еще текли из глаз, но отчаяние медленно уходило.
— Это тот самый Сугудай, которому некромансер тапки в зубах носил? — негромко спросил варвар. Ларгет молча кивнул головой.
— Тогда у меня к нему должок, — Нанок кровожадно оскалился. — Не плачь, малыш. Ты не один. Спасем мы твоего Учителя.
Таль вытер рукавом слезы. Да, еще не все потеряно, Учитель жив, хотя и находится в руках своего злейшего врага. И все-таки, надежда есть!
Глава XXIV.
— Ой, щенок! — воскликнула девушка.
Она питала слабость к маленьким ласковым животным. Жаль, что гоблин оказался не ласковым, а то бы она и его приручила и одомашнила.
Щенок настойчиво требовал внимания, тыкался мокрым носом в заботливо подставленную руку, скулил, просил, чтобы погладили. Возможно, был вдобавок и голоден. Откуда он мог взяться в башне некроманта, Лани решительно не понимала. Разве что, для каких-нибудь зловещих магических опытов или для того, чтобы замучить бедняжку. Говорят, некроманты это практикуют, хотя и предпочитают использовать для этих целей людей.
— Я назову тебя... — она задумалась, как же назвать этот теплый скулящий комочек.
Для начала неплохо было бы определить пол щенка. Лани попыталась пощупать его, но тот вертелся и скулил. Ладно, с именем можно и подождать, не к спеху. Девушка взяла щенка на руки и поспешила к выходу из башни. Нечего малышу делать в этом недобром месте.
Конечно, пришлось поплутать. Башня, с ее точки зрения, была построена тупо и безграмотно. Человек, незнакомый с ее устройством, просто обречен был блуждать в поисках выхода. Впрочем, вскоре ей попались доброжелательно настроенные эльфы, которые указали дорогу к выходу. Лани поблагодарила остроухих отправилась на поиски лестницы. С ценными эльфийскими указаниями, найти искомое оказалось несложным. Лестница вывела ее во внутренний двор, где эльфы уничтожали магией останки нежити.
Нанок сидел на холме, положив руку на Томагавку. На душе было пусто и холодно, ни мыслей, ни желаний не осталось. Звездное небо постепенно бледнело, новый день готовился вступить в свои права. Варвар глотнул вина, заботливо оставленного кем-то из эльфов. Новый день... новая боль... Ему уже приходилось терять близких людей, но кто может привыкнуть к таким потерям? Явно не он, одинокий, беззащитный и глубоко несчастный варвар с далеких гор. Невозможно к такому привыкнуть...
— Хозяин, ну не грусти ты, — подал голос топор. — Другую девку найдешь, все приложится. Красивая была, конечно, руки такие ласковые...
Нанок в бешенстве сжал топорище так, что побелели костяшки пальцев.
— Ай! Хозяин, не надо! — полузадушено заверещал топор. — Ну, прости глупую железку, сказал, не подумав.
Варвар нехотя разжал руки. В самом деле, не хватало еще с собственным топором драться. Что-то ты, брат-варвар, совсем расклеился. Сейчас бы драку хорошую, чтобы хоть на минуту забыться, избавиться от этой боли. Или поспать, только сон никак не идет. Стоит закрыть глаза, и перед глазами сразу Ее лицо. Да и если не закрывать — то же самое.
Нанок коснулся пальцами арфы, которая принадлежала ранее Тиле. Осторожно перебрал струны, арфа отозвалась печальным переливом. Нет, он не будет на ней играть. Все равно не получится так, как умела зеленоглазая эльфийка. Лучше и не пытаться.
— А знатная была драка, — топор изо всех сил старался как-то отвлечь его от невеселых дум. — Как мы им наваляли, а?
— Слушай, — со скрытым бешенством в голосе сказал варвар. — Если ты сейчас же не заткнешься, отнесу к болоту и утоплю к Блиновой тетушке, понял?
— Да понял, понял, — торопливо отозвался топор. — Экие вы, люди нежные! А мне каково в жизни пришлось! Только привыкнешь к человеку, подружишься, станешь ему близок — его раз — и убили. Или сам помер. Не живут люди долго, они ведь не топоры. А у меня тоже чувства есть! Ты что думаешь, если железный, так и вовсе бесчувственный?
— Прости, — варвару стало стыдно. В самом деле, что он на Томагавку накинулся? Топор разве в чем виноват? — Ты прав, приятель, только прошу, помолчи немного.
Топор заткнулся, то ли обиженно, то ли понимающе. Мимика у него бедная, так вот с ходу, и не разобрать. Впрочем, результат Нанока вполне устраивал.
Тихонько потрескивал костер, разбрасывая мелкие искры. Звезды на небе были уже почти не видны. Варвар еще раз приложился к бурдюку, отхлебнул вина. Прекрасный эльфийский напиток не веселил, как раньше, не позволял даже забыться в тяжелом пьяном сне. Это уже третий бурдюк, а напиться никак не получается.
Осторожно подошел и сел рядом воин. Человек из дальнего таинственного края, называемого Гардарики. Нанок помнил даже имя воина — Боресвет. Не глядя, протянул ему бурдюк с вином. Может, легче будет напиться в компании?
Боресвет так же молча отхлебнул вина и вернул бурдюк варвару. Слов утешения у него не было, да и бесполезны они сейчас. Что ни скажи — все кажется фальшивым и ненужным.
Скривившись от боли, к костру подошел молодой маг. Точнее, ученик мага, а еще точнее, конкретно Мастера Лура ученик. Хотя в последнем бою он такое показывал, что учеником парня обозвать просто язык не повернется. Варвар видел, как сотканное из Тьмы копье поразило его в грудь и считал, что парнишка погиб в этой битве. Ан нет, живехонек, эльфы его откачали и подлечили. Жаль, Тилу не смогли...
При этой мысли, в сердце варвара будто вонзили раскаленную иглу. Пряча мокрые глаза (мужчине не гоже показывать слезы), он приложился к бурдюку, потом передал его юному магу. Кажется, его Талем зовут.
— Эльфийское, — одобрил тот. — Неплохое вино. Ты, кажется, Нанок?
— Он самый, — признался варвар. — Из Кассарада я.
— Что-то слышал, — отозвался уже Боресвет. — Это горы такие, да? Надо будет заглянуть как-нибудь. Давно гор не видел, все степи да равнины.
— А я вот моря не видел, — пожаловался Таль. — Вообще никогда. Столько о нем рассказывают, вот бы взглянуть хоть раз...
— Лучше один раз увидеть, — согласился воин. — А еще лучше, в натуре, два раза и искупаться. Вот ты, Нанок, море видел?
— Видел, — варвар с удивлением почувствовал, что может уже не только дышать, но и разговаривать. Молодцы все-таки эти двое, не лезут утешать, не дают советы, просто сидят рядом и разговаривают о море. — Даже плавал на галере когда-то.
— Небось, пиратствовал? — усмехнулся Боресвет. — В натуре, подходящее занятие для воина. Я тоже вот когда-то...
Он глотнул вина, и начал рассказывать длинную историю о своих похождениях. Нанок кивал головой, чувствуя, что наконец-то засыпает. Глаза слипались, тело было вроде как чужое. Подействовало ли вино, или усталость после битвы, или спокойный голос гардарикца, но варвар растянулся у костра во весь свой немаленький рост и заснул.
— Не буди его, — шепотом предостерег Боресвет Таля. — Пусть поспит. Девчонку у него убили, он тут всю ночь просидел у огня, ни с кем не разговаривая. Учитель ваш пытался его успокоить, так чуть топором по башке не получил. Пусть поспит, душевные раны только сон и лечит. И вино еще, может быть.
Таль промолчал. Варвара было жаль, этот могучий жизнерадостный чужеземец сейчас был бледной тенью себя самого.
— Чем и плохо быть счастливым, — негромко сказал Боресвет. — Что когда счастье свое теряешь, жизнь становится адом.
— А если не теряешь? — спросил Ларгет.
— Рано или поздно все равно теряешь, — вздохнул воин. — Не бывает вечного счастья. И вечной любви тоже не бывает... В сказках, разве что...
Лани вышла из башни. Занятые своим делом эльфы не обратили на нее ноль внимания, что, в общем-то, довольно обидно. А вот собачий щенок их отчего-то крайне заинтересовал. В принципе, ничего удивительного, эльфы зверушек любят, и те им частенько отвечают взаимностью, причем не только в гастрономическом плане. Однако причина неожиданного интереса к щенку крылась в другом.
— Гончая Тьмы! — перепуганным фальцетом заверещал какой-то эльф. Вообще-то, голоса у эльфов что надо, им бы в опере петь, так что как же сильно надо было перепугаться, чтобы этак вот петушком заголосить.
— Уничтожь ее! Немедля! — это уже другой эльф сделал попытку установить общение. И для облегчения переговоров натянул лук.
— Вот уж нет! (это наиболее литературный пересказ ответа Лани). Не знаю я никаких Гончих Тьмы, а щенка обижать не дам!
— Ты не понимаешь! Это же — исчадье Мрака, квинтэссенция некромантии! Он — абсолютное зло, тварь Великой Тьмы...
— Сам ты... тварь, — обиделась Лани. — Он маленький и беззащитный щенок, а не то, чем вы тут его обзываете. Кыш отсюда, остроухие, не то я за себя не отвечаю!
Кышать с дороги эльфы явно не собирались. Более того, еще несколько уже налаживались к стрельбе, доставая свое грозное дальнобойное оружие. Лани беспомощно оглянулась по сторонам. Как на зло, никого нет из своих, а явно свихнувшиеся эльфы готовы и ее нашпиговать стрелами заодно со щенком. И как, интересно, отбиваться, если обе руки заняты? Одно она знала точно — погубить щенка она им не даст.
— Что здесь происходит? — Мастер Лур подоспел, как всегда, вовремя. Такая уж у магов особенность — всегда поспевать вовремя... или не поспевать вовсе, если уж совсем ломы и никакого желания.
— Щенок Тьмы, — коротко сказал эльф, и тут же понял, что сказал что-то не то. Пришлось добавить. — То есть, Гончая Тьмы, только маленькая.
— Интересно, — судя по выражению лица, маг не соврал, ему и впрямь было интересно. Впрочем, можно ли что-то твердо утверждать, имея дело с магами?
Учитель, он же Мастер Лур, подошел к Лани, и внимательно осмотрел щенка. Тот заскулил обрадовано и полез общаться. Маг протянул ему открытую ладонь, щенок тут же приложился к ней языком. Недовольно фыркнул, видимо, магические ладони не соответствовали его эстетическим представлениям.
— Щенок Гончей Тьмы, крайне интересно. Я слышал, они рождаются маленькими, а потом за неделю взрослеют. За это время создавший его некромант дрессирует и накладывает на него свою матрицу. После чего Гончая служит ему верно и преданно.
— Это тварь Тьмы, — неуверенно сказал кто-то из эльфов. — Не должно ей жить на свете...
— Сейчас это обычный щенок, — резко ответил маг. — Да, он создан из Тьмы, но он свободен пока и от добра и от зла. А уж что из него получится — от нее зависит.
Он кивнул Лани, и девушка, прижав щенка к груди, скользнула мимо эльфов. Сердце ее отчаянно стучало, и малыш затих, прислушиваясь к новому звуку. Пристыженные эльфы неохотно убирали луки в чехлы. Лани обернулась к ним:
— А еще светлые... Стыдно, господа эльфы!
И, отпустив эту последнюю шпильку, девушка с достоинством удалилась. А какого Блина! Еще миг, и эти перепуганные придурки стрелять бы начали. Причем, скорее всего, без промаха, как эльфам и полагается. Нет, ну это надо же!
Бол проснулся от негромкого разговора где-то рядом и сразу навострил уши. Спал он довольно крепко, и если уж просыпался, то только для того, чтобы послушать что-то важное. Для всего остального просыпаться вовсе не стоило.
— ...завтра отправляемся в школу, — он опознал голос Таля.
Ага, значит друг-приятель очнулся от смерти живым и здоровым. Надо сказать, что когда Ларгета принесли окровавленным и бездыханным, Бол ревел в голос и порывался пробиться к телу. Как впрочем, и Лани. Причем девчонке, в отличие от него, это удалось. Правда, трое эльфов приобрели полосатый оттенок лица после ее когтей. У него, у Бола, когтей не было, а потому и результаты были куда скромнее. Вдобавок, те же эльфы, что стеснялись слегка врезать девушке, с Болом особо не церемонились, и пару-тройку пинков он заслуженно получил. Впрочем, быстро подошла Тиллатаэль и успокоила обоих. Да, дескать, будет жить. Недолго, конечно, и мучительно, но будет. Впрочем вы, люди, все так живете — недолго и мучительно. А он, может, вас обоих вместе взятых переживет, потому как показал себя крутым магом. Так что — отойдите и не мешайте.
Надо сказать, лечить эльфийка умела. Вмиг залатала раны, но на этом не успокоилась. Сев у обнаженного тела Таля (Лани, паршивка такая, так и пялиться, куда не надо, пользуясь бессознательным состоянием его друга), она начала делать странные движения руками и что-то напевать при этом на эльфийском. К разочарованию Бола, желавшего на халяву разжиться свеженьким эльфийским заклинанием, слов он не понял, потому как эльфийский почти не знал. Вдобавок, если бы запел он, бедняга Таль окончательно слетел бы с копыт. Если отсутствие слуха считать талантом, то Бол владел им в совершенстве.
Но теперь Ларгет, похоже, окончательно оправился. В смысле, от раны. В порядке, то есть. А с кем же это он, интересно, разговаривает?
— Может, и поеду, — ага, это Боресвет. Сомнений в голосе хоть отбавляй. Не особо он, видать, в школу рвется. Наверное, имел уже в детстве печальный опыт.
— Да тебя же никто там не заставляет остаться, — уговаривал Таль. — Посмотришь, с Мастером Коэто поговоришь. Такого воина, как он, еще поискать. Уж в Квармоле точно не найдешь, за Гардарики вашу не поручусь.
— Да? — в голосе воина появился интерес. — Что ж... Децил поглаголить я не прочь. Глядишь, и новому, в натуре, чему научусь. Все лучше, чем домой-то возвращаться.
— Почему? — полюбопытствовал Таль. Вовремя, надо сказать, полюбопытствовал, еще миг — и Бол сам бы спросил. Жутко интересно ведь, отчего это ему домой не хочется.
— Ты, пацан, женат когда-нибудь был? — вопросом ответил Боресвет.
— Нет, — озадаченно ответил Ларгет.
— Поперло тебе, в натуре. А я, тормоз гнилой, попал по жизни. Теперь не отмажешься, хоть кипятком в две струи писай. Рюхаешь, пацан?
Таль озадаченно рюхал. То есть, думал и понимал. Бол решил взять себе на заметку — женятся одни дураки. Хотя, возможно, женятся они еще будучи умными, а дураками становятся после. Надо бы это проверить экспериментально. Например, на Тале. Его, конечно, жалко, но все же не так, как самого Бола. Вдобавок, и подруга у него уже вроде как есть.
— То есть, жена тебя там ждет? — сообразил Ларгет. — Вот почему ты на мир посмотреть поехал? Чтобы домой не возвращаться?
— Угу, — мрачно ответил Боресвет. — Не знаю, как тут у вас, а у нас в Руси Голуньской развод законом чисто не предусмотрен. В Домострое так и записано, хрен с маслом — пожалуйста, а вот развод — ни-ни. В натуре, братан, так и сказано. Второй раз моя кикимора меня уже из дома не отпустит. Дура-дурой, а не отпустит. Так и придется до смерти не на мир, а на жену глядеть. Да я себе лучше буркалы выколю, в натуре!
— Вы бы потише бакланили, чуваки, — включился в диалог топор. — Хозяин проснется, всем кирдык будет. Вам хлебало разобьет, меня в болоте утопит...
— О чем это он, ты понял? — спросил Таль Боресвета.
— Ясен пень, — удивился тот. — А ты разве нет?
— Я в языках не очень, — сознался Ларгет. — Хуже меня в них разве что глухонемые шарят.
— Это точно, гоблин, — подал, наконец, голос Бол. — Я смотрю, ты все же ожил, несмотря на все старания эльфийских врачей? Бедняги так старались избавить мир от твоего надоедливого присутствия... и где результат, я вас спрашиваю?
— Послушай, добрый калека... — начал Таль.
— Я не калека, — возмутился Бол.
— Это, поверь, ненадолго, — успокоил его Ларгет. — Так вот, о чем я — почему бы тебе не поспать и не помолчать до утра. Мы тут о серьезных вещах говорим.
— Так уже утро, — возмутился Бол и ткнул пальцем в светлое небо. — Вон уже солнце из-за горизонта ползет. А вон Учитель идет вместе с Лани. Утро, я тебе отвечаю.
Таль немедленно обернулся. Бол не соврал, хотя с него сталось бы. Действительно, Учитель. Действительно, Лани. А что это у нее на руках такое, интересно? На щенка слегка похоже. Нет, это только она может, девчонка шальная. Отыскать щенка в башне некроманта. Или это зомби щенка? Боресвет говорил, зомби птиц он здесь уже видел...
— Привет! — голос радостный, щенка к груди прижимает. Да, повезло малышу... — Ты уже ожил? Эльфы говорили, жить будешь. Им, правда, никто не верил, они же народ такой, правды нипочем не скажут, даже если и не соврут.
— И тебе того же, — Ларгет неожиданно смутился. — А что это у тебя за живность такая?
— Это Гончая Тьмы, — торжественно сообщила девушка. — То есть, пока еще щенок Тьмы. Но Учитель говорит, через неделю она будет вполне умной и взрослой.
— А пока будет грызть мои сапоги и меч Боресвета, — подал голос Бол. Боресвет поспешно убрал меч подальше, неодобрительно покосившись на щенка.
— Очень удобный зверь, — сказал Учитель увлеченно. — Жрет все подряд, включая железо, и при этом совершенно не гадит. Мечта кинолога, Блин!
— Железо, говорите, жрет? — осведомился топор. — Знаете что, держите-ка эту штуку от меня подальше. Только каннибалов нам и не хватало...
Таль осторожно протянул руку к щенку. Тот зарычал настороженно и лязгнул зубами. Ларгет едва успел отдернуть ладонь
— Верный способ остаться без пальцев, — одобрил Учитель. — И эльфы вряд ли пришьют потом. Хотя... Блин их знает, остроухих, может, и пришьют.
— Это свой, — строго сказала Лани щенку. Тот недоверчиво посмотрел на нее и коротко тявкнул. То ли понял, то ли понял опять же, но не поверил.
— Как ты его назвала? — спросил Ларгет.
— Никак, — пожала плечами девушка.
— А что, оригинальное имя, — порадовался Бол. — Никак, как дела? Кусать не будешь?
Щенок перевел на него взгляд. Глаза у него были черные и внимательные, и слово «Буду» читалось в них так же ясно, как если б было написано на стене крупными буквами.
— Познакомь его с остальными, — приказал маг. — Иначе кто-нибудь точно без пальцев останется. Меня он уже знает, можешь не представлять.
Таль первым протянул руку, прямо скажем, не без опаски. Щенок Тьмы по имени Никак уже успел продемонстрировать потрясающую реакцию. Оставалось надеяться, что пальцы Ларгета все же не являются основой его меню.
— Это Ларгет, — сказала Лани щенку. — Он свой, понял? Кусать нельзя!
Щенок внимательно ее выслушал и потянулся к открытой ладони. Таль внутренне напрягся, но тот лишь понюхал руку. Затем лизнул, закрепляя знакомство.
— Видишь, какой умный? — просияла Лани. — Мог ведь и откусить к Блину. А эльфы эти остроухие из него чуть ежика Тьмы не сделали стрелами своими. Живодеры!
Следующим знакомиться решил Бол. Как и следовало ожидать, он сразу полез к щенку целоваться, и едва не остался без носа. Только строгая команда Лани позволила ему сохранить шнобель до лучших дней. То есть, до следующего раза.
Боресвет, судя по всему, с собаками обращаться умел. Даже с маленькими. Щенок спокойно обнюхал его ладонь и лизнул ее, не делая попыток закусить пальцами. Подошедший гоблин от знакомства с собакой категорически отказался.
— Моя его не хочу, — заявил он, подозрительного осматривая щенка.
— Он же совсем маленький, — попробовала уговорить его Лани.
— Большая вырастет, — отмазался гоблин от знакомства. Девушка пожала плечами. Не хочет и не надо, чучело зеленое.
Проснулся варвар. Несколько долгих секунд он непонимающе смотрел на собравшуюся толпу, недоумевая, откуда они взялись. Потом пожал плечами и попытался улечься обратно, но Лани тут же пристала к нему со щенком. Пришлось и ему познакомиться с Никаком. Варвар щенку явно понравился, он не только не попытался откусить ему что-нибудь ценное, но и сразу полез к нему, собираясь поиграть. От этих попыток Нанок благоразумно уклонился, но спать ему уже не хотелось.
— Ладно, пора в дорогу, — сказал, наконец, маг. — Я поработаю над заклятием портала, а вы можете пока сходить посмотреть на башню. Эльфы как раз приготовили все для ее разрушения. Зрелище будет эффектное.
— Пойдем скорее, — загорелся Бол. — Когда еще такое увидишь.
— Пожалуй, я бы тоже взглянула, — сказала Лани. По части любопытства Болу она ничуть не уступала, а остальных превосходила на голову.
Таль пожал плечами. Можно, конечно, и на башню взглянуть, хотя он с большим интересом посмотрел бы, как ставить заклинание портала. Только вот при Учителе этого ведь не скажешь, мигом такой пистон получишь, что небе с овчинку покажется.
Варвар и Боресвет тоже особого энтузиазма не выказали. Гоблин же вообще не понял, о чем речь. Гоблины вообще пониманием по жизни не отличались. Однако пошли, как ни странно все. Что ни говори, стадный инстинкт — великая сила.
Башня стояла, освещенная утренним солнцем. Красиво так стояла. И рухнула красиво, с грохотом и столбом пыли. Лани восторженно завизжала, щенок тявкнул.
— Красиво пошла, — одобрил Бол. — Еще бы спецэффектов побольше.
— Эх, столько жилплощади на слом, в натуре, — вздохнул Боресвет.
— Не наше — не жалко, — флегматично отозвался варвар. Таль заметил, что он потихоньку начал оживать. Во всяком случае, уже не походил на ту бледную скорбную тень, что они видели ночью.
— Ты пойдешь с нами в Школу, Нанок? — спросил Таль. Варвар пожал плечами.
— Да мне все равно, куда идти. Или не идти...
— Тогда пошли, — предложила Лани. — Думаю, Мастер Лур будет рад тебя видеть. Что здесь одному-то делать? Эльфы уйдут...
— Моя не идти, — отказался гоблин, хотя ему никто ничего не предлагал. — Моя домой идти, в горы. Мы с вы и так долго шастать в чужое место.
— Это в какое такое место вы шастать? — подозрительно спросила Лани, оглядывая сразу всех мужчин. Таль на всякий случай сделал невинные глаза. Вполне реально, что кто-то сейчас получит незаслуженное, и было бы нежелательно, если влепят ему.
— Идите все сюда, — позвал Учитель, спасая кого-то от неправильного гнева. Все, кроме гоблина, поспешили на зов.
— Моя не идти, — уперся гоблин, подозревая, что его потащат силой.
— Ладно, леший, счастливого пути, — прогудел Боресвет, пожимая ему руку. Следом за ним попрощался Таль, потом Бол хлопнул зеленого по плечу.
— Ты письма пиши, не забывай.
— Моя и говорить-то не очень, — буркнул гоблин.
Лани подошла и поцеловала гоблина в щеку. Ей даже не пришлось вставать для этого на цыпочки. На ощупь щека была, как крупная терка. «Нет, так без губ запросто можно остаться», — решила девушка и зареклась на будущее целоваться с гоблинами.
Портал сиял огненно-синим светом. Так же, как и тот, через который они попали в Леданию. Таль ощутил на миг искушение исследовать его заклятьем познания, но вряд ли бы это было разумным в присутствии Учителя. Еще не известно, какой пистон за прошлые приключения вставят. Впрочем, Ларгет подозревал, что Учитель не так уж сильно на них сердится. Хотя причины столь странной снисходительности для него оставались тайной.
— В портал заходим по одному, — предупредил Учитель. Я иду первым, Нанок замыкает. Начинаем по моему сигналу.
И он скользнул в открытый зев портала. Следом тут же шмыгнул Бол, за ним — Лани. После нее в портал вступил Таль.
Тьма сомкнулась вокруг него, на миг показалось, что из нее доносятся какие-то звуки. В следующий миг, он стоял уже на школьном дворе.
Всеблагой Творец! Такого он никак не ожидал увидеть. Столовая, покои учеников, кузнеца — все деревянные здания обратились в пепел. Кое-где валялись не догоревшие бревна, торчали сиротливо печные трубы. Главная башня была наполовину разрушена, камни из ее стен образовали целый холм. Тут и там валялась бесполезная утварь, Таль углядел на земле красную рубашку Забора, рваную и грязную. Вытаращив глаза, он смотрел на то, что осталось от Школы, и увиденное казалось страшным сном.
В себя его привел отчаянный крик Учителя. Ларгет оторвался от созерцания руин, и бросился к нему. Учитель был завернут в прозрачный искрящийся кокон так крепко, что не мог шевельнуть и пальцем.
— Не подходите близко! Здесь ловушка! — крикнул он Талю и Болу, которые уже собирались броситься на помощь. — Это Сугудай, его работа. Возвращайтесь в портал!
— Но, Учитель, может, мы сможем помочь... — начал Таль, но тот перебил его:
— Мне уже не помочь. Я удержаться не смогу более минуты. Портал Сугудая вот-вот утащит меня, и я не смогу удержать собственный портал. Быстрее!
Первой бросилась к порталу Лани, за ней — Боресвет. Ларгет нырнул последним, все еще не оставляя надежды хоть как-то помочь Учителю.
— Да быстрее, копуша! — простонал тот, и Таль, отбросив сомнения, нырнул в портал.
Снова Тьма окружила его на короткий миг. А в следующее мгновенье Ларгет стоял на том же холме, откуда они и начали переход. Перед ним медленно угасал портал, рассыпая синие искры. Таль тупо смотрел на умирающее заклинание, и вдруг, неожиданно для себя, сел прямо на землю и заплакал. Горько и безнадежно, как обиженный ребенок.
Рядом сел варвар и положил ему на плечо руку. В его глазах Ларгет увидел понимание и сочувствие, и еще боль, что была сродни его боли. На другое плечо легла теплая ладошка Лани. Он не обернулся. Слезы еще текли из глаз, но отчаяние медленно уходило.
— Это тот самый Сугудай, которому некромансер тапки в зубах носил? — негромко спросил варвар. Ларгет молча кивнул головой.
— Тогда у меня к нему должок, — Нанок кровожадно оскалился. — Не плачь, малыш. Ты не один. Спасем мы твоего Учителя.
Таль вытер рукавом слезы. Да, еще не все потеряно, Учитель жив, хотя и находится в руках своего злейшего врага. И все-таки, надежда есть!
Глава XXIV.
Ледания оказалась не готова к войне. Интересные пироги, любая страна, на которую напали, по любому к войне оказывается не готовой. И наоборот, та, что агрессию учиняет беззаконно, готова к ней на все сто. Интересные совпадения, что и говорить.
Фараданцы продвинулись довольно далеко, перекрыв все пути вглубь страны. Посланное из столицы войско они победили два раза, и наверняка победили бы и в третий, если бы догнали. Но превзойти в скорости бега побежденных еще никому никогда не удавалось.
Бельгард, впрочем, держался уверенно. Три штурма, не очень, впрочем, хорошо подготовленные, разбились о серый камень стен, словно вода о скалы. Фараданцы почесали в затылках и решили, что без катапульт, таранов (которые в Фарадане называли «баранами» за интимную связь с воротами, новыми и не очень) или хотя бы штурмовых лестниц город не взять по любому. Слишком уж высоки стены. Не перепрыгнешь, даже если с шестом.
Фараданцы продвинулись довольно далеко, перекрыв все пути вглубь страны. Посланное из столицы войско они победили два раза, и наверняка победили бы и в третий, если бы догнали. Но превзойти в скорости бега побежденных еще никому никогда не удавалось.
Бельгард, впрочем, держался уверенно. Три штурма, не очень, впрочем, хорошо подготовленные, разбились о серый камень стен, словно вода о скалы. Фараданцы почесали в затылках и решили, что без катапульт, таранов (которые в Фарадане называли «баранами» за интимную связь с воротами, новыми и не очень) или хотя бы штурмовых лестниц город не взять по любому. Слишком уж высоки стены. Не перепрыгнешь, даже если с шестом.