Бодров Виталий. Охотник

   – Не слышал о таких деревьях, – подает голос Медвежонок.
   – Потому что их не бывает, – поясняю я.
   Релли хихикает.
   – А кто к тебе обниматься тогда лез?
   – Да кто только не лез, – отшучиваюсь.
   На самом деле я изрядно встревожен. Злой лес в очередной раз показал, что неожиданностей может преподнести полный короб и расслабляться нельзя даже такому бывалому охотнику, как я. Никто, собственно, в этом и не сомневался, однако ж осознать, что есть твари, повадки и облик которых мне не известны, не слишком приятно.
   Прослушиваю местность. Пара ногогрызов, сердцежор, загрызун. И, кажется, еще клыкастик. Или же огнегад, не разобрать. Все довольно близко, и это меня слегка тревожит. Как же проложить путь, чтобы ни на кого не нарваться?
   Натягиваю на лук тетиву, беру в руку пару стрел, одну обычную, вторую – огнебойную. Знаком приказываю соблюдать тишину, двигаюсь между деревьями медленно и осторожно. И так же вот медленно и осторожно упираюсь в зад загрызуна.
   Тварь меня не видит, увлеченно наблюдая за сидящим в засаде сердцежором. Осторожно отступаю назад, боясь привлечь ненужное внимание. И, разумеется, наступаю на сухую ветку, которая ломается с оглушительным треском.
   Сердцежор мгновенно поворачивается на звук, видит готового к прыжку загрызуна и делает попытку сбежать. Тот прыгает, не слишком удачно, но успевает выстрелить своей странной пастью и цапнуть жертву за заднюю лапу. Сердцежор оглушительно визжит и разворачивается, чтобы встретить врага лицом к лицу. А что ему еще остается, с подраненной лапой далеко не убежишь.
   Смотреть, чем закончится поединок, у меня желания нет. Тихо пячусь, пока обе твари не исчезают за деревьями, а потом бегу со всех ног. Остальные следуют за мной, Релли постоянно оглядывается, ей интересно, кто победит. Лично я поставил бы на загрызуна, матерая тварь попалась, такая и двух сердцежоров заломает, не запыхавшись.
   Лес, кажется, временно решил оставить нас в покое, потому как в следующий час ни одна из опасных тварей нас не потревожила. Ногогрызы не в счет, с ними играючи справилась Релли, пригвоздив неосторожную парочку ледяными иглами к стволу полусгнившего дерева. Идем быстро, пользуясь нежданной передышкой, если и дальше так пойдет, то будем на болоте задолго до темноты.
   Из кустов слышится вопросительное курлыканье, Релли дергается, готовясь отразить нападение, маг разводит руки, собираясь прочесть заклинание.
   – Спокойно, – говорю я. – Опасности нет.
   Треск сучьев – и к нам выходит тварь, отдаленно похожая на волка. Только чуть покрупнее и окрас зеленый. Наводчик, так мы ее называем. Очень полезный для охотника зверь. Обычных собак в Злой лес и пинками не загонишь, приходится пользоваться услугами местных тварей. Наводчик – он за долю в добыче и на след наведет, зверя и выследить, и загнать поможет, и подманить, если требуется. Наводчик предлагает свои услуги охотнику, если тот их принимает, ведет его к жертве. Проблема в том, что знать ты точно не можешь, в каком качестве он тебя выбрал. Жизнь ведь такая, сегодня – охотник, а завтра, глядишь, и жертва. Порой мне кажется, что хитрая тварь подписывается на услуги и у того, и у другого. Но пользы от нее, как ни крути, немало. А двурушничество – это дело житейское. Для твари, конечно. Ей ведь заветы предков блюсти не нужно.
   Сейчас услуги наводчика остаются невостребованными. Не до охоты сейчас, у нас дело другое. Тварь разочарованно курлыкает и исчезает в кустах. Пошла искать другого партнера, наверное.
   – Кто это? – спрашивает маг, провожая тварь любопытным взглядом.
   – Наводчик, – поясняю я.
   – Мне показалось или он хотел идти с нами?
   – Он – наводчик, – нехотя поясняю я. – Наводит на добычу. Вроде собаки, только собаки ведь в Злой лес не лезут.
   – Своего рода симбионт, – задумчиво говорит господин Излон.
   Слово мне незнакомо, но уточнять не собираюсь. Какая мне разница, что оно значит?
   Возвращается наводчик. Вот же настырный! Кружит вокруг, в его курлыканье явственно слышится нетерпение.
   – Добычу нашел, – солидно басит Медвежонок.
   Нашел, кто бы спорил. Только не мы ли эта самая добыча? Настойчивость наводчика начинает меня раздражать. Если он снюхался, скажем, с бронетушей, дела наши плохи. Тварь вполне может опередить нас и устроить засаду в каком-нибудь удобном местечке. Возникает желание пристрелить наводчика, но этого как раз делать не следует. Звел знает как, но эти твари всегда узнают, кто виновен в смерти собрата, и с надеждой на помощь с их стороны придется расстаться навсегда. А я ведь охотник, мне порой без наводчика не обойтись.
   Кидаю настырной твари кусок мяса. Принимает. Значит, на другого хищника не работает, иначе не взял бы. Наводчики, надо отдать им должное, ведут себя честно с нанимателем.
   Наводчик, перекусив, пристает к нашей компании. Эх, совершенно не к месту! Он же сейчас начнет на нас загонять всякую живность, привлекая тем самым внимание опасных хищников. Есть, правда, и плюс: незамеченным теперь никто приблизиться не сможет, чутье у наводчика трудно перехвалить. Собака, даже если б ее в Злой лес удалось затащить, с ним и рядом не стояла.
   – Хороший песик, – улыбается Релли, наводчик довольно курлыкает и протягивает ей недоеденный кусок мяса – угощайся, мол. – Нет, спасибо, – улыбается девчонка. – Ешь сам.
   Новодчик улыбается во всю зубастую пасть. Релли безбоязненно треплет его по защитному гребню на холке, тварь радостно курлыкает и вроде собирается даже лизаться. Вот чего бы я девчонке не советовал, слюна у наводчика слабоядовитая, убить не убьет, но рука распухнет нешуточно. Или рожа, если в нее лизнет.
   О чем сразу же сообщаю Релли. Девушка улыбается, все попытки наводчика обслюнявить ей мордашку тут же пресекаются, вежливо, но твердо. Ученица мага своим личиком весьма дорожит, и у нее есть на то все основания.
   Далее идем впятером. Наводчик крутится под ногами, временами отбегает в сторону, зовет за собой. Все попытки позвать на охоту мы бессовестно игнорируем, вызывая искреннее недоумение твари. Как же так, вот же он, след добычи, и идти-то ведь недалеко, даже лап не замочим, что же вы?
   В конце концов, поняв, что мы охотиться не собираемся, наводчик нас покидает. И правильно, ему работать надо. Задаром в Злом лесу никто не кормит, да и не только в нем, если разобраться.
   Релли искренне огорчается. По-моему, она уже примеряла наводчика на роль домашней зверушки. Вроде козы.
   – Ну что же ты? Песик!
   Песик, значит. Никак не коза. А что этот, с позволения сказать, песик за один укус руку отхряпать может, это она понимает? А что его укус жертву среднего веса, вроде человека, на пару часов неподвижной делает, догадывается? Да возьми кто такого вот «песика» домой, с домашней живностью тут же расстаться придется!
   – Очень интересный зверь, – говорит господин маг задумчиво. – Знаешь ли, охотник, а ведь он умеет сканировать. Так же, как и ты.
   Надо же! А я полагал, что у него просто чутье такое замечательное. Что ж, теперь понятно, как наводчик добычу находит, но мне это ровным счетом ничего не дает в практическом плане.
   – Надо было его с собой взять, – сокрушается девушка. – Магическому зверю самое место в Академии!
   – Да, студентов ему надолго хватит, – ворчливо соглашается маг. – Какая ни есть, а экономия.
   Релли смеется. Звонко и заразительно, мои губы сами собой раздвигаются в усмешке. Да такие студенты, как она, сами любую тварь слопают и ушей не оставят. Еще и добавки попросят.
   Из кустов выстреливает длинный язык и хватает господина Излона за ногу. Маг вопит от неожиданности, выстреливает из вытянутой руки зелеными иглами. Интересно, а я ведь понимаю, как он это делает! Цепляет дурь и вливает ее в заклинание. Мы так тоже умеем, только не в чары его убийственные, а в заговоры, наговоры и приговоры. Девки еще в привороты, отвороты и повороты. Мужики такой ерундой не занимаются.
   – Не бойся, он безобидный, – говорит Медвежонок и ловко наступает на скользкий язык.
   Для человека – вполне себе безобидный. А вот для мелкой твари, с кошку размером, очень даже обидный. Слизнет, поминай как звали. Может, оттого кошки в Злой лес и не суются?
   Язык поспешно убирается. Маг, недовольно бурча, отряхивает одежду, грозит кулаком спешащему прочь языкасту. Тварь заметно прихрамывает, заклинание господина Излона, хоть и нацеленное из рук вон плохо, цели все же отчасти достигло. Языкаст недовольно взрыкивает, на ходу облизывает рану. Наверное, если сказать магу, как они с тварью сейчас похожи, обидится. Потому лучше промолчу.
   А вот господин Излон молчать не собирается. Замысловато маги ругаться умеют! Вот, скажите на милость, что это такое – отродье пассивного некрофила? Нет, мне понятно, что он по тварюгиной маме телегой проехался, но вот как именно?
   Огнегада замечаю раньше, чем он меня. Тварь затаилась в кустах, почти слилась с ними, так что можно сказать – повезло. Или было предчувствие, не случайно же я именно эти кусты так тщательно осматривал? Как бы то ни было, зеленый в черную волну хвост огнегада я замечаю и, не задумываясь, выпускаю стрелу. Обычную, без огнебоя.
   Наповал. Огнегад даже не шевелится, не корчится в предсмертных судорогах. Подхожу, аккуратно вырезаю стрелу. Сколько добычи оставлять приходится, такую шкурку в городе кожевники с руками оторвут! На дамские сапоги или на пояса, да мало ли куда! Но – некогда. Придется городским модницам ходить в обносках, ничего, пусть терпят.
   – Знакомый дракончик, – говорит Релли, слегка пиная мертвую гадину носком сапога.
   Вот с виду неудобная же обувь, однако по лесу девчонка ходит быстро и ноги, кажется, не сбивает. Умеют в столице вещи делать, ничего не скажешь. Не то что в нашей глухомани, здесь если удобно, то некрасиво, а если уж красиво, то лучше эту вещь и не надевать вовсе, носить невозможно.
   – Это огнегад, – говорит Медвежонок.
   Я мог бы тоже поправить, но зачем? Девушкам романтика нужна, а какая романтика в огнегаде? Вот в драконе ее хоть отбавляй, сокровища, похищенные принцессы, отважные рыцари и прочая ерунда. Пусть воображает себя героиней сказки, не отнимать же у ребенка игрушку.
   В кустах шуршание. Мертвый огнегад для кого-то оказался настолько привлекателен, что этот «кто-то» решил даже проигнорировать нашу компанию. Ладно, трупоед, за добычу с тобой драться не станем. Радуйся, и хорошего тебе аппетита.
   – Идем, – говорю я.
   Деревья становятся все реже, а воздух быть свежим и чистым перестает. Кажется, мы все-таки дошли до болота.

Глава 10

   Загрызун вылетает неожиданно, будто только нас и ждал. А может, и впрямь ждал, с него станется. Не успеваю натянуть лук, потому роняю его на землю, вскидываю руки и скороговоркой шепчу заговор. Тварь сносит в сторону, она успевает выстрелить зубастой пастью в господина мага, но тот тоже не лыком шит. С посоха срывается голубая искра, разлетаются во все стороны зубы. Тварь ошалело мотает головой, высовывает язык, оценивающе смотрит на нас. Я стою с натянутым уже луком, господин маг готов повторить трюк с посохом, Медвежонок с тяжелым топором тоже в стороне оставаться не собирается. Тварь поджимает хвост и с треском исчезает в лесу.
   – Отбились, – говорит Медвежонок удивленно.
   Я его понимаю, не часто загрызун перед людьми отступает.
   – А ты не прост, охотник. – Господин маг смотрит пристально, будто желает заглянуть внутрь меня. – Кто научил тебя этому заклинанию?
   – Отец, – нехотя бросаю я и отворачиваюсь.
   Маг замолкает, идет рядом, словно обдумывая новый вопрос. Впереди замечаю блеск воды, вот и болото. Удваиваю осторожность, у воды порой такое встречается… Само болото тоже совсем не подарок, но те твари, что приходят к вонючей жиже позагорать, пожалуй, поопаснее будут.
   Останавливаюсь резко, Релли продолжает идти вперед, и мне приходится схватить ее за плечо. Сюрприз! Впереди зеленеет узкая полоска нож-травы, как раз напротив отмеченной вехами гати. Хватаю свободной рукой мага, которому ноги, кажется, не нужны. Нет, ну что за незадача, ведь пришли почти! Придется обходить… а куда? Справа нож-трава прямиком до самого болота растет, а слева изрядный обрыв, и в него мне лезть ну никак не хочется. Что-то там нехорошее, я бы даже сказал страшное. Спешно прослушиваю – ничегошеньки, но лезть туда я все равно нипочем не соглашусь.
   Ну и что теперь делать прикажете?
   – Случилось что? – Релли напряжена, глазами опасливо зыркает по сторонам. Не туда смотришь, девочка! Под ноги смотреть надо, под ноги!
   – Случилось, – говорю. – Нож-трава, не видишь разве?
   Смотрит под ноги. Вот, другое дело, а то все звезды считаете. Одно слово – маги!
   – Не вижу проблемы, – говорит.
   – Тогда бери косу и коси, – ухмыляюсь я.
   Яростно сверкает на меня карими глазами, высокомерно улыбается.
   – Косарь из меня плохой. Попробуем по-другому.
   И не успел я сказать, что «по-другому» в столице пробовать будет, как мои ноги отрываются от земли и я начинаю медленный полет над полоской нож-травы. Страшно, аж дух захватывает. Первый раз лечу ведь, и всецело в чужой власти. А ну как отпустит случайно, сапоги у меня, конечно, выдержат, а если на ногах не устою? Нож-трава даже железо режет, а я ведь далеко не такой прочный, как поделки кузнеца нашего.
   Однако ж девчонка свое дело знает. Протаскивает меня над травой и аккуратно опускает прямо в болото. Хорошо еще, топь дальше, вот весело бы было! Оборачиваюсь, чтобы погрозить ей кулаком, и едва успеваю поймать Медвежонка, размахивающего руками и ногами. Молча, чтобы местную живность не привлекать.
   – Прилетел? – спрашиваю.
   – Угу, – говорит Медвежонок, утверждаясь на ногах.
   И сразу за топор, чтоб под рукой был. В полете не стал вытаскивать, не иначе потерять побоялся.
   Над нож-травой неторопливо летят господин Излон и его ученица. Да еще и беседуют о чем-то на лету. И не видят того, что пикирует на них сверху.
   А вы думали, в Злом лесу ничего опасного не летает? Верно, не летает, но не потому, что не водится, просто деревья мешают. Крылья порвать на ленточки – как сморкнуться раз.
   Крылоклюв – еще не самая опасная тварь из летающих. Что в нем такого особенного? Да ничего, только крылья да клюв. Крылья, более острые по краям, чем мой нож – старый нож, прошу заметить, новый – вообще чудо кузнечного ремесла, – и клювище, в который легко влезут пара куриц и петух, да не просто влезут, а еще и цыплят сплодить смогут. Если, конечно, крылоклюв не сглотнет раньше.
   Руки сами собой натягивают лук. Мечу в крыло, голову и не видно почти за огромным клювом, а в крыло промахнуться трудно, они у твари просто огромные. Однако умудряюсь выстрелить мимо, спасибо Медвежонку, вовремя толкнувшему меня под локоть. Нечаянно, конечно, просто на узкой гати особо не развернешься.
   Чародеи наши углядели наконец опасность и дружно разошлись в стороны. Господин Излон выстреливает огромной сосулькой, которая тоже цели не находит. А вот Релли на высоте ловко набрасывает зеленую паутину на крылоклюва. Заклятие стягивает твари крылья, крылоклюв верещит и падает с громким плеском в болото. Ошарашенная лягушка выпрыгивает из воды на лист кувшинки, в выпученных глазах вопрос: ЧТО ЭТО БЫЛО?
   – Обед подан, – говорю я ей, и зеленая, довольно квакнув, исчезает в болоте.
   Что ж, кушать всякий хочет, приятного тебе аппетита. Кстати, лягушкам местным тоже лучше на обед не попадаться.
   – Ничего себе воробьи тут у вас, – говорит весело маг, приземляясь рядом со мной. Само собой, он тут же уходит по колено в воду.
   Зато Релли ловко спрыгивает на гать. Вода ей по щиколотку, будто девчонка совсем ничего и не весит. То ли магия, то ли изящество природное, сродни эльфийскому. Те тоже по болоту скользят, как пауки-водомерки.
   – Одолжи-ка шест, – говорю магу. Тот шипит, как недодавленная гадюка.
   – Это посох, неуч! Только чистые руки…
   – У меня как раз чистые, – демонстративно вытираю руки о штаны. Ох, да я же их в болоте изгваздал! – А не дашь посох, все тут и утопнем. Ты же, уважаемый, не дал мне времени нормальный шест срезать, со своими штучками магическими.
   Тут мне в голову приходит умная мысль насчет магических штучек.
   – Или давай по-другому, вы поднимаете нас над водой и сами с нами летите.
   – Это исключено, – категорически заявляет маг.
   – Слишком велики потери энергии, – кивает Релли.
   Стало быть, с халявой не вышло. Тогда нечего и церемониться.
   – Тогда твой шест, господин маг, мне просто необходим. Не то здесь место, чтобы в болоте купаться.
   Господин Излон, недовольно ворча, отдает мне посох.
   – Не понимаю, – бурчит он, – зачем прощупывать дно, если вешки имеются?
   – Кто знает, когда их ставили? – объясняю я. – Болото за это время могло и измениться. Тут все постоянно меняется.
   Иду первым, не обращая внимания на ворчание мага. Немного тяготит одна мысль – если нападет кто, я ведь посох брошу. Кто за ним в болото нырять станет, интересно?
   – Потеряешь – в лягушку превращу, – негромко говорит господин Излон, и я ему верю. Одно радует – на болоте лягушкам раздолье…
   Релли смеется.
   – Помню, как один не слишком умелый маг превратил человека в лягушку. – Хитрый взгляд на насупившегося господина Излона.
   – И что здесь смешного? – любопытствует Медвежонок.
   – Лягушка получилась в рост человека, – хохочет девушка.
   Лично я в этом ничего смешного не вижу. Страшно это, когда такое чудовище на тебя из болота выпрыгнет. И еще – какие ж комары должны быть, чтобы ему с голоду не подохнуть?
   Вода противно хлюпает под сапогами, посох норовит вытянуть побольше болотной тины. Не нравится мне это место, даже Злой лес как-то ближе, его я как-никак успел уже изучить и привыкнуть даже. Болотная трава противно шуршит под сапогами, запах такой, что и медведя стошнит. А может, и уже, откуда-то ведь этот запах берется?
   Иду первым, орудуя посохом, как заправский маг. Релли идет за мной, ступает след в след, будто на болоте и родилась. Впрочем, что я о ней вообще знаю, может, так и есть? Господин Излон недовольно ворчит, то ли вода в сапоги залилась, то ли просто без посоха неуютно. Медвежонок… ну что сказать, не место медведю в болоте. По лесу ходит хорошо, а здесь всех лягушек распугал. Правда, тварей покрупнее, кажется, тоже.
   А вот и не всех. Болотная вода слева неожиданно начинает чернеть. Постепенно так, если не следить, можно ничего и не заметить вовсе. Рукохват, он ведь не только в лесу живет, на болоте этих тварей тоже предостаточно. Отличаются немного от лесных, никто не спорит, но по сути – один редис разница.
   Тот, что живет в болоте, перед атакой выпускает черную жижу, чтобы скрыть свое местонахождение. Дурной он, вот что я вам скажу, не соображает, что жижей этой сам себя и выдает. Или просто не может по-другому, не знаю уж.
   – Что-то случилось? – спрашивает встревоженно Релли. Вместо ответа сую ей посох.
   – Отдай наставнику. И приготовьтесь, сейчас начнется.
   – Что… – начинает Релли, и в этот миг стрела срывается с тетивы.
   Непростая стрела, с ледяным заговором. Вот для такого случая я ее как раз и берег, будто чувствовал.
   Массивные щупальца бьют по воде с такой силой, что нас чуть не смывает волной. Мгновения растерянности, которые могли бы стать для нас роковыми. Но тварь тоже занята – переваривает стрелу, вдобавок некоторые щупальца вморожены в ставшую льдом воду, что подвижности чудовищу отнюдь не добавляет. И все же опасность еще отнюдь не миновала, и действовать надо быстро.
   Достаю новую стрелу – и тут сильный удар щупальца сбивает меня в болото. Снова лечу, как под действием чар, только не так далеко, да и приземление пожестче. По счастью, лук умудряюсь не выронить, куда ж мне без него, первая же тварь загрызет. Падаю в вонючую жижу, зажмурив глаза, вяло барахтаюсь. Вяло – потому что в себя не пришел, рукохват врезал от души, не поскупился. Пытаюсь нащупать ногой дно – дна нету. Тварь зашвырнула меня слишком далеко от гати, и глубина здесь преизрядная.
   Не паниковать! Изворачиваясь всем телом, убираю лук в чехол. Сейчас в бою от меня все равно проку мало, каждый выстрел будет меня загонять все глубже в трясину. Надо бы, конечно, тетиву снять да и сам лук протереть – только это все потом. Если выберусь. А если нет – на кой мне тогда и лук, и тетива на нем?
   Осторожно смещаюсь в сторону гати, где вовсю кипит бой. Толком не видно, но что-то то полыхает огнем, то шипит, как испуганная кошка, то Медвежонок матерится. Один я тут барахтаюсь, как муха в патоке. Или лучше пчела, так для самолюбия приятнее.
   Многие трясины боятся, считают, что попасть туда – верная гибель. Чушь это все. Из болота вполне можно выбраться. Главное – не утонуть. Что я сейчас и попытаюсь сделать. Шевелиться категорически не рекомендуется – засосет трясина. Но и на месте оставаться не стоит – все равно засосет. Так что же делать тогда, позвольте спросить?
   А что-то предпринимать надо, меня и так уже засосало повыше колен. По шею уйду – поздно дергаться будет. Наши все заняты, рукохват тоже вряд ли подаст щупальце помощи. А если и подаст, то крепко подумать еще стоит, что лучше – в болоте утонуть или обедом поработать. И выбирать между гнилыми помидорами желания никакого не наблюдается.
   Посему вытаскиваю лук, вытираю его рукавом, пробую тетиву. Намокла, ослабла и вообще проще выбросить, чем использовать, но на один выстрел хватит. Тем более мне ее сильно натягивать и не надо.
   Достаю стрелу ледяного боя. Вот уж воистину не зря трудился, заговор накладывая! Если уж эта задумка не поможет, кричи пропало.
   Стреляю, стрела летит недалеко, втыкается рядом с листом кувшинки, на который тут же запрыгивает любопытная лягушка. Не трожь стрелу, дура, нашла, понимаешь, царевича! Лучше прыгай со всех лап, не оборачиваясь, пока не началось…
   Поздно. Началось. От стрелы во все стороны побежали ледяные дорожки, становясь с каждым мигом все крепче. Лягушка собралась было квакнуть, да так и замерла с открытым ртом. А ты что думала, милая, ледяной бой – не шутка, и покрупнее тварей валит, как дровосек березу. Так и застыла квакушка на ледяном островке, к которому я и ползу, потихоньку погружаясь в трясину. Наверное, надо было ближе стрелять, да только если ближе, до гати не допрыгнуть. Стало быть, пришлось бы тратить последнюю стрелу ледяного боя, а ну как пригодится еще? Лучше сейчас сэкономить, чтоб потом локти себе не кусать. Тем более в болотной жиже измазанные.
   Добираюсь до островка, уже по плечи уйдя в трясину. Был даже момент, когда запаниковал, собрался было последнюю стрелу потратить. Думал, не доползу, не успею. Сейчас-то уже не выстрелишь, попробуешь лук достать – с головой уйдешь, а тогда еще можно было.
   Однако дополз. Высвобождаю рывком обе руки из болотного плена, уходя с головой в трясину, вслепую нащупываю край льда, цепляюсь, подтягиваю тело. Лед трещит, но держит, крепкий, зараза! Хороший заговор я на стрелу наложил, как тут себя не похвалить. Пальцы сразу же сводит от холода, не забывайте, лед-то не простой, но я терплю, втягиваю себя на островок. Скорее на ноги, и с островка на гать одним прыжком…
   Не тут-то было. Даже встать не могу, я ведь весь мокрый, а островок ледяной. Руки разъезжаются, ноги разъезжаются. Как только залезть умудрился, ума не приложу. Впрочем, жить захочешь – еще и не то сможешь.
   Распластавшись на льду, достаю нож и принимаюсь кромсать гладкую поверхность. Надо торопиться, пока небольшой островок не расплылся под ногами, заговор не так уж долго и держится. Продольные и поперечные полосы бороздят лед, рискую подняться на ноги вторично. На этот раз получается, ноги скользят, но не разъезжаются. Встаю, бросаю под ноги запасной мешок, разбегаюсь и прыгаю. Вода хлюпает в сапогах и вообще во всей одежде, прыжок получается неуклюжим, но до гати я все же добираюсь. Как раз вовремя, чтобы принять участие в развязке.
   Стрела срывается с лука, тетива лопается, чувствительно ударив меня по пальцам. Тварь большей частью вылезла из-под воды, так что тратить на нее ледяной бой нет смысла. Огненным обойдется.
   Тварь раскрывает изрядных размеров пасть, куда моя стрела благополучно и влетает. Выстрел получился так себе, тетива подвела, но огнебой – он огнебой и есть. А вот не надо пасть разевать, так бы только шкуру опалило, выстрел-то паршивый получился. Но заговор сработал, да так, что от твари ошметки полетели. И одновременно господин Излон что-то сотворил такое, что рукохвата частично вдавило в землю. А частично – в болото.
   Щупальца еще шевелятся вяло, но с тварью покончено. Без опаски подхожу к рукохвату. Если у тебя половина башки оторвано – угрожать кому бы то ни было сложно.
   – Как оно называется? – с любопытством спрашивает Релли.
   Страха в ее голосе нет, словно каждый день с подобным сталкивается. Отважная девушка, уважаю.
   – Болотный рукохват, – говорю я, доставая нож.
   Вот сейчас и посмотрим, правда ли то, что старики о болотных рукохватах сказывают, или самая что ни на есть брехня.
   Нож скользит по шкуре чудовища, со второй попытки я все-таки вскрываю гортань. Брызжет кровь, почти такая же, как человеческая, по цвету и все же чуть отличающаяся оттенком. Тварь воняет болотом, в другое время близко бы не подошел, но сейчас не уверен даже, от кого запах сильнее.
   С трудом вскрываю зоб, погружаю туда руку почти по локоть. Ну-ка, посмотрим… кажется, нащупал. Рывком вытаскиваю сжатый кулак.
   – Гадость, – говорит Релли, с отвращением глядя на меня.
   Могу ее понять, весь в крови, в грязи, да еще и воняю, как отхожее место. Наклоняюсь, споласкиваю руку, не разжимая кулак. Протягиваю ей руку, раскрывая ладонь…
   Нет, не соврали старики. Вот он, болотный жемчуг, серо-зеленый, как само болото, таинственно переливающийся в лучах летнего солнца.
   – Прелесть какая! – восхищенно ахает девушка, любуясь жемчужинами.
   Их ровно четыре, и они действительно прекрасны.
   – Крупные какие, – уважительно говорит господин маг. – Вот, значит, как добывают болотный жемчуг. Любопытно…
   – Держи. – Я протягиваю жемчужины Релли.
   – Ты что! Они же страшно дорогие! Я не могу их взять. – Она отступает на шаг, поскальзывается и едва не падает в болотную жижу.
   – Вы, молодой человек, представляете, сколько они стоят? – вторит ей маг. – Да за любую из них можно купить всю вашу деревню вместе с жителями! А также три соседних!
   – А зачем мне деревня? – удивляюсь я. Интересно, все столичные такие дурные или только маги? Деревню купить, эко выдумал! Да кто ж мне ее продаст, деревню, тем более за какую-то побрякушку? – Держи, говорю! Сейчас вот обижусь и в болоте искупаю!
   Маг начинает хохотать, Релли тоже улыбается.
   – Давай по-другому, – говорит. – Жемчужин четыре, и нас как раз четверо. Каждый возьмет по одной – это справедливо?
   – Справедливо, – соглашаюсь я.
   В самом деле, если делить, то на четверых. Другое дело, что не собирался я делить, подарок хотел сделать.
   Релли счастливо улыбается, прячет жемчужину. Делает ручкой – и туша рукохвата исчезает в болоте, забрызгав нас с ног до головы. Ничего себе, и маг еще что-то болтал о моих способностях! Если у него ученица такая, что же он сам учудить может?
   Маг пинает ногой лежащее поперек гати щупальце. А это он зря – тварь-то мертва, а вот конечности ее этого еще не поняли. Без башки телу тяжело что-либо понять. Щупальце радостно сжимается, стаскивая господина Излона в болото. Маг вопит, отбивается посохом и ругается. Потом, видя, что все это помогает мало, произносит заклинание. Маленькая молния бьет в щупальце, то поспешно отдергивается. Маг грозит посохом мертвой твари и с изрядным трудом покидает ставшее таким родным и близким болото. Релли хихикает, да и Медвежонок подозрительно похрюкивает. Подозрительно, потому что на свинью ничуть не похож, разве что такой же грязный.
   – Зар-раза! – с чувством говорит маг и от души пинает щупальце. Кажется, купание в болоте ему понравилось…
   Вытаскиваем из трясины господина Излона и продолжаем путь. Маг осторожно обходит вяло подрагивающие щупальца, опасаясь даже слегка их задеть. Попутно стряхивает с себя пиявок, достает из-за пазухи лягушку и бросает ее в болото.