Бодров Виталий. Охотник

Виталий Бодров
Охотник

Пролог

   – Враг уже у ворот, – глухо сказал Лидер. – Надо что-то делать, и делать сейчас. Иначе будет поздно, непоправимо поздно.
   – Время терпит, – возразил Гранд-Генерал. Лидер недовольно поморщился, но главнокомандующий чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы заставить считаться с собой даже главу государства. – Наши доблестные воины остановили наступление врага в сорока милях от столицы. Это перелом в войне, наступательный порыв герров выдохся, их воины с каждым днем теряют боевой дух…
   – Слова, – снисходительно обронил Верховный маг. – Только слова. Факты же говорят обратное – эту войну мы проиграли. Можно сколько угодно вставать в позу и заявлять – враг не пройдет, но стоит геррам подтянуть резервы, переформировать полки – и столица не устоит.
   – Измотать противника и начать контрнаступление – вот наша тактика, – заявил Гранд-Генерал, но чувствовалось, что он не больно-то верит своим словам.
   Сорок миль до столицы – всего лишь сорок миль. Один дневной переход, если воины не выдержат натиска превосходящих сил врага. Всего одно поражение – не самое крупное даже в нынешней войне, – и Корила увидит победоносную армию герров. Древние, ни разу не взятые в бою стены… удержат ли они врага? Лидер сомневался в этом. Да, столица так просто не сдастся, горы окровавленных тел заполнят глубокие рвы, сами небеса содрогнутся от мощи защитников великого города. Осада? Город готов к этому. Склады битком забиты продовольствием, в наличии также изрядное количество стрел, смолы и камней для катапульт. Если не хватит – тоже не проблема, придется разобрать часть домов, ради такого случая – не жалко. Маги обеспечены необходимым на пару лет, не меньше. Столица – крепкий орешек, и враг сполна умоется кровью под ее стенами.
   Только напрасно все это. Мощь королевства герров такова, что эту войну они проиграть не могут. Просто не могут и все, даже если положат под стенами всю армию. Они могут себе это позволить, пустят в ход резервы – и алчущие крови воины ворвутся в сердце королевства. И остановить их некому, даже если эльфы Вечного леса придут на помощь, это ничего не изменит, слишком уж силен враг. Да и не придут они – долгоживущие неохотно вмешиваются в людские свары. Вот если бы с геррами шли гоблины… нет уж, тогда и эльфийская помощь не спасла бы. Больно уж многочисленная и агрессивная раса, гоблины эти. Если однажды у них объявится толковый вождь и кланы перестанут грызться между собой, они просто уничтожат и людей, и эльфов, и прочих, которые и понять-то не успеют, что за напасть приключилась.
   Лидер отвернулся к окну, с тоской глядя на прекрасный город. Луна печально освещала ночные безлюдные улицы, Корила казалась мертвой. Но только казалась. Лидер прожил достаточно, чтобы понимать разницу. Мертвой она станет, когда герры ворвутся, одолев сопротивление защитников. Разрушенные здания, обугленные остовы храмов, домов, библиотек, обвалившаяся башня Мудрости – гордость столицы, самое высокое здание, когда-либо построенное человеческими руками, обитель могущественных магов, разграбленная Золотая башня, хранилище древних знаний… Сожженный Сад Тысячи Древ, посаженный и взлелеянный эльфами, – найдется ли подобный ему в других городах? Перводворец, где они сейчас находились, строившийся семьсот лет. Гномы – народ неторопливый, раз уж взялись делать шедевр – делают сколько потребуется, и поторопить их никакой возможности нет.
   Это ЕГО город. Это ЕГО страна. Он отдал бы все, чтобы вражеские сапоги не топтали ЕГО землю, но… кто рискнет выступить против герров сейчас, когда они набрали такую мощь, что даже боги трепещут перед ними?!
   – Не все потеряно, – неожиданно мягко сказал Верховный маг, осторожно коснувшись его плеча. Лидер поднял полные отчаянной надежды глаза, боясь поверить и в то же время готовый поверить всему, что сулит хоть какой-то шанс на победу.
   – Огнемаги нашли в древних книгах могучее заклинание, – сказал Верховный маг. – По уверениям Высшего огнемага Деррана, чары эти способны уничтожить любую армию. Всю. Целиком. До последнего человека. Правда, источники предупреждают насчет побочных эффектов, но если у нас будет немного времени, мы сумеем отыскать, как упомянутые последствия нейтрализовать…
   – Сколько нужно времени? – в лоб спросил Лидер.
   Верховный маг, как никто, умел прятать истину в хитросплетениях слов, но сейчас не то время, когда это можно было стерпеть.
   – Ну… думаю, десяти лет хватит, – неуверенно сказал маг. – Даже за семь управимся, я думаю…
   Гранд-Генерал откровенно заржал, Лидер поморщился. Солдафон хорош на поле боя, в Высшем Совете он совершенно не к месту… но война, война, будь она проклята. Да, маги оторваны от действительности, поглощены своими исследованиями, даже сражения для них всего лишь хорошая возможность опробовать новые чары и улучшить старые. Да, чародей сказал глупость, но он ведь дал ВСЕМ им сейчас надежду – так стоит ли смеяться над наивностью ученого, не понимающего реалий жизни?
   – У нас нет такого времени, – мягко сказал он. – Неделя, максимум две – все, что я могу дать. Нам придется рисковать, невзирая на опасность, – или от королевства останутся только руины.
   – Правильно! – Гранд-Генерал ударил по столу кулаком. – Вперед, а с последствиями разберемся потом. Нам нужна победа, и за ценой мы не постоим! Пора и вашей братии доказать, что хлеб свой не зря жрете.
   – Вы не понимаете… – начал было Верховный маг, но закончить не успел.
   Торопливый стук в дверь, тяжелая створка распахивается, не дожидаясь, пока Лидер предложит войти. Капитан Гвардии, значит, дело срочное. И отнюдь не приятное, достаточно на лицо его посмотреть, бледное, точно пудрой обсыпано, подбородок заострился, в глазах – боль и отчаяние. Да что же случилось, боги всемогущие?!
   – Герры, – выдохнул воин. – Герры в городе!
   – Как?! – Слов катастрофически не хватало, Лидер задохнулся от ужаса.
   Враг в городе! Халатность? Предательство? Как такое вообще может быть, ведь только вчера их наступление остановили! Сорок миль – ничтожно мало, но ведь и их надо было преодолеть! Когда они успели? Как?
   – Прошли по реке на кораблях, – доложил капитан. – Захватили порт. Первая стена отрезана, вторая их остановила… на время. Каковы будут приказания?
   Лидер со стоном рухнул в кресло. Как же могло случиться такое? Порт хорошо защищен, простреливается из трех башен, а спущенная на воду тяжелая цепь, защищенная могучими чарами, способна остановить целую армаду. Правда, никто не предполагал, что герры рискнут отправиться по реке, у них и флота ведь никакого не было… или они просто сумели скрыть его от глаз наблюдателей и от чародейских заклятий? Как бы то ни было, Нижний город потерян, первая стена, самая высокая и укрепленная, врага остановить не сможет. Вторая… на нее надежды мало. Сотни лет прошло с тех пор, как ее можно было считать защитой. Стены и башни обветшали, к штурму совсем не подготовлены, ни тебе запаса камней, ни стрел, ни котлов со смолой или даже банальным кипятком – ни-че-го! Не говоря уж об охранных чарах, впрочем, единственная надежда как раз на них, в старину колдовали добротно, на века.
   – Лекко, – Лидер впервые назвал Верховного мага по имени, – нам нужно это заклинание, и нужно сейчас! Пусть огнемаги начинают, мы постараемся продержаться до этого времени. Джерго (Гранд-Генерал кивнул, будто уже знал, что ему скажут. А может, и впрямь знал, дураком солдафон никогда не был), всех, кто есть, – на стены. Мы должны продержаться! Да помогут нам всесветлые боги, должны!
   …Он стоял у окна и смотрел. Смотрел, как зажглись огни на второй стене, как отхлынули осмелевшие от нечаянной удачи и безнаказанности герры, как атаковали вновь, ломая обветшалые стены боевой магией, как прорвали оборону немногочисленных защитников города, как отступили те, кому повезло выжить, к стенам Верхнего города – последней надежды его народа. Здесь врага остановили, Верхний город был прекрасно защищен и готов к обороне. Если б еще людей побольше, да где же их взять, почти все сдерживают герров в сорока милях от столицы, не подозревая даже, что великий город доживает последние свои часы.
   …И когда солнце уже позолотило край неба, когда вспыхнули торжествующе синим и золотым огни Небесного собора, так мирно и привычно, будто не стоял у врат Верхнего города уже торжествующий победу враг, когда отразил первый луч солнца золотой купол Перводворца, он дождался.
   Вершина башни Мудрости озарилась сиянием, разогнавшим остатки ночной тьмы, волна чистого, ликующего в своей первозданной мощи пламени прокатилась над оцепеневшим городом.
   Это было последнее, что он увидел. А последнее, что он подумал, было: «Что ж, ничья – это тоже совсем неплохо…»

Глава 1

   Середина лета – прекрасная пора для охоты. Трава густая, зверье плодится, словно ему заняться больше нечем. Хищники сытые и ленивые, человека игнорируют высокомерно, мол, связываться с этими – себя не уважать. Оголодавшие эльфы к человеческому жилью не тянутся, не поют тоскливыми зимними ночами под дверью заунывные песни дивными голосами. Нечисть в болотах еще спит и проснется только осенью, а весенний гон котгоблинов уже миновал, самое время жить и радоваться.
   Прекрасная пора – лето! Только вот на лице старосты Гойты особого веселья не видно. Грустное у него лицо, пожалуй, озабоченное даже, притом отнюдь не похмельное. Это меня немного насторожило, тем более двери моего дома эта достойная личность открывала нечасто. Да еще ногой и без стука.
   – Чему обязан? – спрашиваю вежливо, но без робости.
   Вежливо – потому что все-таки староста, такого обидишь – прикажет вкалывать на благо деревни вдвое больше, чем положено, есть у него и право, и власть. А без робости – потому что я могу в любой момент положить и на право, и налево, и на самого старосту, просто покинув деревню. А что? Барахлом я так и не разжился, предпочитая нехитрые заработки обращать в звонкую монету. Или хотя бы в медную, если жизнь совсем уж хвост показывала. Родителей нет, жены нет, детьми тоже обзавестись не озаботился – ничего меня здесь не держит, кроме разве что привычки да знания здешних лесов. Что, кстати, уже немало – у нас и местный-то житель заплутает легко, что же говорить о странниках нездешних?
   – Беда стряслась, – говорит Гойто, сдвигая медвежьи брови.
   Он вообще похож на медведя, огромный, звероватого вида, а волосатость на не прикрытой одеждой коже внушает почтение. И еще рычит, когда злится.
   – Беда – это серьезно, – соглашаюсь я и мимоходом смотрю поверх его головы – нет ли где дыма?
   Вроде не видно, и запаха гари не чувствуется, а уж нюх у меня звериный, сколько раз спасал от Безликой, давно и счет потерял. Стало быть, не пожар, тогда что?
   – Мытари приехали, – объясняет староста, сжимая огромные кулаки.
   По роже видно, что, будь его воля, мытарей тут же и закопали бы, за околицей. Однако на это Гойто не пойдет, королевские солдаты деревню с землей сровняют, правых-виноватых поискать нисколько не озаботившись.
   Прав староста, это – самая что ни на есть беда. Мытари в наши края не часто забредают, последний раз лет десять назад заходили. Однако уж если нагрянут, выжмут из деревни все до последнего медяка, за десять-то лет преизрядно набегает, даже если случится чудо и мытарь окажется честным. Однако на моей памяти такого не случалось еще. Дед Сурко, правда, сказывал, что… но он – трепло известное, и веры его словам нет.
   – Много требуют? – спрашиваю, только чтоб не молчать.
   Известно, немало, иначе не пришел бы ко мне староста. А я чем ему, интересно, помочь могу? Отдать все, что в кармане звенит? Да много ли там наберется, я ж охотник, а не золотобой, зверей стреляю, не самородки ищу.
   – Изрядно. – Гойто растерянно вздыхает. – Всей деревней не поднять. Подать, говорят, подняли три года назад. Эх, раньше бы знать…
   Знал бы – и что? С земли своей уйти? Хоть и родит она уже, как старуха древняя, а все ж своя, родная. Да и что жалеть теперь, мытари – вот они, пришли уже и уходить без денег ни под каким видом не собираются.
   – С солдатами? – уточняю я.
   Потому что если вдруг без солдат – не видели мы мытарей. Сгинули по дороге, до нас не добравшись. А что? Места у нас дикие, коровы и те порой пропадают, что уж о мытарях говорить.
   – Где ты мытарей без солдат видел? – невесело ухмыляется Гойто. И то верно – не любит их народ, кабы не солдаты, они, думаю, и до нашей деревни не добрались бы. – Конечно, с ними. И господин маг с учеником в придачу.
   Ой-ой! Я с трудом отгоняю соблазнительную картинку вонзающейся в горло мытаря стрелы. Маг – это еще похуже солдат. Да еще с учеником.
   – Что же ты от меня хочешь? – спрашиваю напрямую.
   Ясно, что не денег, стал бы он тогда на пороге мяться, а стрелять в мытаря, коли он с солдатами да еще и с магом – глупость несусветная.
   – Хочу, чтобы ты, Барго, в Руину сходил, – тихо говорит староста и отводит свои бесцветные, словно речная вода, глазки в сторону.
   Руина – проклятущее место. Сколько отчаянных парней там головы сложили, не перечесть. И из нашей деревни, и из соседних. А все лезут, будто им там медом намазано, дураки в наших краях не переводятся.
   Да и сам я не из умников, трижды ходил, и трижды предки позволяли живым вернуться. Один раз с добычей даже, безделушку непонятную нашел и вынести сумел. И даже продал потом задорого, только все равно кошель с деньгами потерял. Прям там же, в городе, и потерял. Верно говорят, легкие деньги впрок не идут.
   Староста знал, к кому подойти. Прочих туда нипочем не заманишь, своя рубашка ближе к телу, особенно если она – похоронный саван. Жизнь-то одна, и потерять ее в проклятом месте очень даже легко. Руины кровушку ох как любят!
   Раньше на этом месте город стоял. Большой и, наверное, красивый. До Огненного Потопа еще. Старики сказывают, был столицей чего-то там, что давно сгинуло. Может, и правда, а может, врут напропалую, дело-то давнее, кто сейчас разберет, столица или нет. Одни развалины остались, правда, на удивление в хорошем состоянии. Местами. К слову сказать, там, где все сохранилось, будто и Потопа Огненного не было, опаснее всего. Но и добыть что-нибудь стоящее только там и можно. Дед Богун там как-то стрелятель нашел, когда дедом не был еще. И я ему верю, потому как стрелятель этот дед завсегда готов предъявить. Жаль, поломалось оружие, а раньше из него вылетали зеленые кольца огня, дед сказывает, даже оборотня сжечь могли с легкостью небывалой, а уж гоблинов и котгоблинов десятками клали.
   Да, в Руине можно что-то найти, от мытарей откупиться. Там сокровищ немерено, только вот какой дурак безответственный туда сунуться рискнет?
   А известно какой. Кроме меня, некому.
   – Один? – уточняю я обреченно.
   – Нет. Медвежонок с тобой пойдет. – Гойто заметно оживился, кажется, он даже не рассчитывал меня так быстро уломать. Еще бы, желающих выкинуть в выгребную яму свою единственную и неповторимую жизнь не так уж и много. Я, само собой… и Медвежонок еще, но он молодой, а потому вполне уверен в собственном бессмертии, как уверен каждый, смерть вблизи не видевший. Но Гойто-то каков! Единственного брата ради блага деревни не пожалел! Достойный у нас староста, уважаю.
   – Мытари нас что, ждать будут? – уточняю я на всякий случай.
   – Отсрочку дали, – кивнул Гойто. – Сказали, обойдут сначала еще две деревни, а потом вернутся к нам. И если денег не будет…
   Если денег и не будет, меня это мало волнует, меня-то тоже уже не будет. А я ведь гораздо ценнее, чем какие-то там деньги!
   – Скажи Медвежонку, чтобы собирался, – даю вежливо понять, что Гойто пора удалиться.
   Если б он старостой не был, сказал бы просто: катись колобком в болото, но со старостой лучше говорить уважительно. Не тот человек Гойто, чтобы обиду простить. Правда, и добра не забывает, надо отдать ему должное.
   – Скажу. – Староста кивнул мохнатым шаром, заменяющим ему голову, и степенно удалился. Что ж, не будем терять времени.
   Сделать надо много, но сначала – закупить кое-что. Поиздержался я последнее время, а запас нужных и полезных в Лесу вещей возобновить не озаботился. Каких именно? Да всяких разных. Нитки, к примеру, нужны не только одежду штопать, хотя и без этого никуда. А вот рану вовремя зашить, лесным зверем нанесенную, это уже вопрос выживания, а я к таким вещам трепетно отношусь. Опять же, наконечники для стрел нужны? Конечно, нужны, куда ж без них. К знахарю зайти, зелья спросить. Какие именно? Ну здоровье поправить чтоб, против ядов всяких, да еще не помешало бы то, которое чутье обостряет. Жаль, дерет за него знахарь столько, что слезы от жадности наворачиваются, да уж больно полезная штука – зелье это.
   Да, надо пройтись закупиться всячиной, пока время есть. Перебираю шкурки, некоторые откладываю, остальные убираю обратно. Деньги у нас не в ходу, слишком их мало в деревне. Да и те на подать откладывают, хотя по сусекам поскрести – у каждого сколько-нибудь да наберется.
   Сразу же натыкаюсь на Регно, соседа моего. Хороший мужик, бражку нипочем один пить не станет, непременно соседа позовет. Либо меня, либо деда Сурко, если я на охоте, а то и обоих сразу.
   – Здоров, – говорю, – будь, сосед. Как жизнь, семья как, здоровье?
   – И не шпрашивай, – кривится Регно. – Шизнь ныне такая, хоть в петлю, а хоть бы и в омут ш камнем на шее.
   Хмыкаю недоверчиво. В наших лесах камень-то не быстро найдешь, скорее уж корягу какую, а с ней топиться – баловство одно.
   – Зуб, что ль, болит? – догадываюсь. – То-то шепелявишь нынче, как змея старая.
   – Уше не болит, – расплывается в беззубой улыбке сосед.
   – У кузнеца, что ли, удалял? – Такой вот я нынче догадливый, прямо мысли читаю.
   Зубы у нас либо знахарь, либо кузнец удаляют. Кузнец дешевле, знахарь качественней. Сдается мне, поскупился Регно…
   – У него, шлыдня, – кивает сосед. – Не в духе он нынче, шдается мне. Как клещи достал, я штрухнул малость – ну, ш кем не бывает? Нельзя ли, говолю, поплоще? Ну он мне и шадвинул кулаком рашок… зубы ш пола шобрал. На, говорит, который тут больной, дома лашберешь. Уу, шлыдень! Ты ныне швободен или опять на охоту? А то я кувшиншик тут припаш…
   – Звиняй, – говорю. – В другой раз. Недосуг нынче.
   – Ну бывай, – говорит Регно, разжимает кулак, любуясь четырьмя зубами. Рука у кузнеца тяжелая, что и говорить…
   Я иду по улице, поглядывая по сторонам. Раскланиваюсь с дедом Сурко, тот полон желания поделиться последними сплетнями, но мне некогда. Тетка Панута бросает косой злой взгляд и что-то неразборчиво бормочет в спину. За дочку злится до сих пор, хоть Родага три года как за Ельца вышла, а про меня и думать забыла. Я делаю пальцами отворот, Панута проклятье подвесить на раз может, да только и мы не из болота вылезли. Уж если лесные чары отводить могу, то и здесь как-нибудь справлюсь.
   А вот это что за личность, почему не знаю? Может, этот чужак с солдатами пришел? Тогда он – мытарь, больше некому. И как смелости хватает по деревне ходить? Убить его, ясное дело, никто не убьет, грех на душу брать – больно надо, а вот бока намять могут. Особенно по пьяному делу, когда голова думать отказывается, а кулаки, наоборот, чешутся до самых ногтей.
   Незнакомец пялится на меня с любопытством. И, кажется, нисколечко не боится. Это меня слегка раздражает, в конце концов, чужак здесь он, так что пялиться полагается мне.
   – Приветствую вас, уважаемый, – сказал вроде бы мытарь, доброжелательно улыбаясь. – Не вы ли будете Барго, охотником?
   Надо же, у меня имя на лбу, что ли, написано? Сам я читать не обучен, но, было бы так, Гойто сказал бы, он у нас грамотный.
   – Приветствую. – Ну и по какому такому делу ты ко мне?
   – Мне сказали, что вы – единственный, кто мог бы провести к Руине. Вы ведь Барго, я не ошибся?
   – Барго, – соглашаюсь я.
   А почему бы и нет? Имя у меня достойное, чего скрывать-то? Интересно, что ему в Руине потребовалось, неужели попроще смерть выбрать не смог?
   – Я – Излон, маг четвертой ступени, – представился незнакомец.
   Говорит он тихо, а мимо, как назло, прогромыхала телега мельника Зойро, и я не очень хорошо расслышал, «ступени» или все же «степени». Интересно ведь, в чем там маги измеряются. Эй, минутку! Так этот парень – маг? Да он лет на пять всего старше меня по виду!
   – Кто сказал, что я иду в Руину? – И какой это сволочи понадобился лишний фонарь под глазом?
   – Староста ваш…
   Этот сам кому угодно синяков наставит. А когда кости срастутся, еще и крап косить пошлет. А уж крап косить, доложу я вам, самое дрянное дело на свете. Мало того что воняет, как отхожее место, так еще и пятна от него – не отстираешь. Это не говоря уж о том, что коса об него тупится просто на раз.
   – Мне не нужны спутники, – жестко говорю я.
   Чем меньше людей, тем больше шансов проскочить и, самое главное, живыми обратно вернуться. Злой лес, он людей вообще не любит, а уж пришлых тем более.
   – Мы могли бы договориться. – Гм, а вот это уже разговор. Кто договариваться не умеет, тот в драных штанах ходит.
   – Ну попробуем, – вздыхаю я с небывалым оптимизмом.
   Кроме меня из деревни никто в Руине не был. Старики не в счет, никто из них былые подвиги повторять не пойдет, а молодежь наша далеко не заходит. И правильно, нечего ей в Злом лесу делать, молодежи-то. Девок и поближе тискать можно, а геройство проявлять лучше на уборке урожая.
   Чужак с легкой ухмылочкой вываливает мне на руку содержимое расшитого мелкими бусинами кошелька. Да уж, за такие деньги можно и в Руину сходить. Цену монетам-то я знаю, хоть они и не в ходу у нас, но в городе бывать случалось, так вот сейчас у меня на руке целое состояние лежит. Десять золотых монет, вот как! Сразу видно – маг. У них, говорят, денег куры не клюют, а в голове – ветер. Если, конечно, маг воздушной стихии. Или же лед, пожар да навоз, если стихия другая.
   – Не много ли, – спрашиваю, – за прогулочку до Руины?
   – За прогулочку, – отвечает господин маг, – может, и много. Но если то, что я слышал, хоть на треть правда, то не прогулочка у нас получится, а почти боевой поход. И еще одно – я не один пойду.
   – А с кем? – сдуру начинаю я и тут же замолкаю. Ясно, с кем, с учеником своим. Вон он как раз из гостевого дома выруливает. Только вот… соврал маг. Не парень это вовсе, а девка. Одетая, правда, совсем не по-девичьи. – Она с нами идет? – спрашиваю для проформы.
   Оба на миг словно задеревенели.
   – Ты откуда знаешь, что он – девчонка? – требовательно спрашивает господин маг. – Кто сказал?
   С ума сошла твоя голова. Да если она пахнет, как девчонка, так кем же еще быть может? Котгоблином, что ли?
   Примерно так я господину магу и объясняю. Господин Излон чешет в затылке, улыбается вымученно. Девчонка довольно хихикает. Ох, чует мое сердце, хлебнем с ней бед большой ложкой!
   – Столько сил затратил, – жалуется господин маг. – Такие иллюзии наложил! И все зря!
   – Он нам подходит, – одобрила меня девчонка. – Надо же, а нас россказнями пугали, рассказывали, какие здесь люди живут, страшные да ужасные! А они – как все, точно такие же.
   – Это точно, – соглашаюсь я. – Люди – они везде люди. Что у вас, в столице, что в нашей деревушке. Думаете, у нас врут меньше? Вон дед Сурко сказывал, есть в городах такие воры. Они, дескать, чужое берут. Ну не смех ли? А дураки верят, будто есть и такие на свете…
   Смеяться мне приходится в одиночестве и очень недолго. Господин маг и девчонка обмениваются взглядами – многозначительно до отвращения. Так вот знахарь и отец над моим дедом переглядывались, когда его принесли с распоротым животом. Я-то, пацан еще, думал – выкарабкается. Оно бы так и вышло, живот ему знахарь зашил, а толку? Яд стрельчатника ни одно зелье не исцелит. Дед помирал, и знахарь с отцом это прекрасно понимали. А я… я надеялся еще, что все обойдется…
   Так вот, эти двое так же переглянулись. Будто знают что-то, мне неведомое, но говорить не хотят, чтоб дурака не расстраивать. Они что, считают, что эти воры из баек и впрямь существуют? Ну и ну, никогда не думал, что маги настолько доверчивы!
   – Так вы поможете нам? – уточняет господин маг.
   Не удержавшись, оглядываюсь по сторонам – кого это он имеет в виду? Я же тут вроде один? Потом вспоминаю, что в городах это – вежливое обращение.
   – Я – вам, вы – нам. – Можно подумать, у меня выбор есть. – Деньги мне ох как нужны. Не мне, точнее, а деревне моей. Ну да это одно и то же.
   – Значит, по рукам? – Магу пришлому глубоко плевать и на меня, и на деревню, но ему срочно надо в Руину за каким-то бесом.
   – Заметано, – говорю. – Приходите к вечеру ко мне в избу. В ночь и пойдем.
   – В ночь? – удивляется девка. Она, кажется, всегда считала, что ночью надо спать. Ан нет, выходить надо именно ночью, тогда к следующей будем либо возле Ведьминой трубы, либо у бабы Керги, там и заночевать можно. А в Злом лесу ночевать – увольте, дураков нет. Хотя мне порой доводилось.
   – Именно в ночь, – сказал чуть жестче, чем собирался, но тут уж ничего не поправить. Раздражает она меня, беззаботная слишком, будто на прогулку собралась, а Злой лес этого не любит. Пропадем с такой попутчицей, как есть пропадем. – Зовут тебя как? – спрашиваю, глядя прямо в глаза.
   – Релли, – отвечает, и ресничками так вот – хлоп, хлоп. Глазки строит, если кто не догадался. Совсем как деревенские девки, ну ничем не отличается.
   – Так вот, Релли, – говорю я, не обращая внимания на ее глазки. Ну стараясь не обращать. – В лесу и в Руине слушаешь меня беспрекословно. Вопросы – когда я разрешу, а до того – любой приказ выполняешь сразу же. Иначе погибнем все, Лес, если разозлится, разбирать правых-виноватых не будет. Потому как – Злой.