Страница:
Но вы представьте, что занимается всем этим не какой-то левый мужик, а ваш отец, брат или просто хороший знакомый (или знакомая). Что будете делать? Само собой – в больницу звонить: сбрендил, помогите! Спасайте, вяжите!!!
А теперь – другие грани человеческого бытия.
Злобный буржуин. Зажиточное существо. Конкурентов истребляет. Денег полные сундуки. Котеночку хвостик оторвет – не поморщится: бытие определяет сознание. И плевать глубоко ему на все ваши печали… Служба такая. Но! Кому придет в голову его сумасшедшим объявить?! Вам? Мне? Да ни в жизнь. Он – стопроцентно нормальный тип. Никто и никогда «психическую» ему вызывать не будет…
Или, скажем, убийца-профессионал. Ему деньгу башляют, а он людишек мочит. Соблюдая технику безопасности и обязательства перед нанимателями. Нервы крепкие, рука твердая. Какой из него псих? Напротив – это весьма уравновешенный тип.
В общем, наша психиатрия не такая, как на Земле.
Мудрые эскулапы со взором безумным и грубая санитария с волосатыми лапами на Руси не водятся. Ни лоботомии, ни электрошокотерапии, ни тем паче трудотерапии в программе нет. А безобидных придурков на Руси отпускают на волю – солнышку радоваться, на людей смотреть, себя показывать.
Наши психиатры упорно ищут диковинных людей, пытаются искру Божью в них разглядеть, сберечь ее. Получается, честно говоря, не очень. За четыреста лет существования Психиатрической академии почти ничего толкового не получилось. Но ученые не теряют надежды. Изо всех сил стараются пользу принести.
Сегодня Психиатрическая академия – это место, где неординарным людям шанс в жизни дают. Вот тут успехи налицо. Вот Марат, например, из этой славной когорты. Есть еще сотни таких, как он, которые без Академии еще неизвестно во что бы превратились.
Довольно часто в нашем доме гостит большой друг семьи, боевой генерал Отто Фишер. Персона на Руси довольно значительная. Отто – командир Отдельного полка царской гвардии имени святой Спасительницы Анастасии.
Руку и сердце Капитолине Карловне предлагал несчетное количество раз. Даже, поговаривают, всерьез собирался стреляться на почве неразделенной любви. Но Капитолина Карловна отговорила гвардейца от этого глупого солдатского каприза. «Ребеночка, – сказала, – уж так и быть, рожу от тебя, настырного». (И родила Веронику).
А замуж – нет, нет и еще раз нет!
За что искренне уважаю старика-гвардейца – черепов он Капитолине Карловне ни разу не притаскивал. Короче, нормальный мужик. Я бы от такого тестя не отказался. Но не судьба.
Отто – интересный человек. Многое видел, многое пережил. Славный рассказчик. Мы всей семьей обожаем слушать его истории, которые частенько производят впечатление в меру похабных солдатских баек. При этом сама Капитолина Карловна (Отто ласково называет ее «Капочка») всегда не прочь при случае поддержать генеральское балагурство.
…В Капочку этот двухметровый гигант с лицом доброй гориллы отчаянно влюбился еще в юношестве. И частенько вспоминал первую встречу, которая чуть было не обернулась для Отто Фишера пожизненной каторгой.
В тот незабываемый день – первый день лета – один из взводов полка по старой традиции охранял Центральный корпус Психиатрической академии. Отто стоял в карауле у главного входа. И когда из дверей выплыла, по его собственному выражению, барышня такой офигительной красоты, что у него от гормонального удара напрочь башню снесло, обезумевший Отто бросил пост и понесся с ружьем наперевес за ничего не подозревающей девчонкой в белом халатике. И при этом ревел благим матом: «Стой, кто идет?!»
«Нормальное штатское сознание вместе с нормальным штатским языком в тот момент у меня отключились полностью, – оправдывается генерал. – В памяти остался лишь текст Устава постовой и караульной службы. А в нем, увы, нет слов, чтобы познакомиться с барышней. Вот и пришлось с ходу отыскивать наиболее подходящий аналог. Не кричать же, в конце концов: «Стой, стрелять буду!..» Надо же было не пугать, а спрашивать. А в уставе есть только один подходящий вопрос – «Стой, кто идет?!» Вот его я и задал…».
Обернувшись на звериный рык и громкий топот, беспечная практикантка Капитолина Морозова во всей красе увидела кошмар злейших врагов государства – царского гвардейца, несущегося в штыковую атаку. Зрелище несло в себе столь мощный энергетический заряд, что девушка, не говоря ни слова, рухнула в глубокий обморок.
«Да, да, я чуть было не обмочилась со страху, – признается, краснея от смущения, Капитолина Карловна. – Представляете, я иду себе спокойно после обеда, солнышку радуюсь, цветочками любуюсь… Благодать. Вдруг слышу шум, оборачиваюсь. И вижу, как огромный черный бык со штыком прямо на меня несется!.. Со скотским оскалом, вытаращив глаза!.. И жутко ревет что-то вроде «Сто-ойкойо-о!!!»
…Нетрудно догадаться, что ответа на свой вопрос гвардеец Отто Фишер в тот день так и не получил. Дело в том, что ему крупно повезло: всю эту караульно-романтическую сцену от начала и до конца наблюдал находившийся в непосредственной близости командир взвода.
– В общем, думаю, все, крышка, сгорел гвардеец, – вспоминает генерал. – Но тут мне, как в сказке, помогли пираты. Если бы не они, пропал бы ко всем чертям в каменоломнях или на галерах бы сгнил… Самовольное оставление поста, вооруженное нападение на гражданское лицо – это вам не шутки.
Но как раз в тот день караван из пяти царских кораблей захватила пиратская эскадра. Наши корабли шли без охраны, как овцы на прогулке, бестолочи… Ну, это громкая история, вы о ней наверняка слышали!.. А чуть погодя наш флот этих пиратов вместе с добычей все-таки отыскал. К берегу их поджимать стали. Пираты захваченными кораблями прикрываются, наши ни из орудий выстрелить, ни торпедный залп дать не могут…
А в тех местах – бухта. И заброшенный порт с морской крепостью. Бухта называется Одинокая, ну и крепость, соответственно, тоже «Одинокая». Русские всю эту фортификацию в то время построили, когда на Руси колонию организовать задумали. Но потом что-то не заладилось, ушли они обратно на Землю. А порт с крепостью остались. В хорошем состоянии, кстати. Ну, пиратам деваться некуда, они в эту Одинокую бухту и вошли вместе с захваченными кораблями.
А в те времена, доложу я вам, пираты были не та шваль, что сейчас. Тогдашние флибустьеры могли задать хорошую трепку многим… Так вот, пока пиратский флагман у входа в бухту оборону держал, остальные суда в порту разгружались. Мало того, что вход узкий, наши опять толком бить не могли – в своих попасть боялись. Но потом пираты – раз! – все суда в бухте затопили и тем самым намертво ее запечатали.
Берега там плохие, отвесные скалы – десант не высадишь, вот и стояли наши суда аккурат напротив крепости. Поддержки ждали. А поддержка пришла – и что? Точно также рядом встала. Начала скалами да чайками любоваться.
И покуда тогдашний царь Вацлав с министрами разбирался, репу свою чесал, совещался, разведку высылал – неделя прошла. А разбойники в той цитадели уже прочно укрепились, запросто не выковырнешь.
А добычу пираты взяли знатную. Драгоценности, что мы из южноафриканских колоний увозили. Как раз пред тем, как обезьянам независимость дать. А там накоплений за шестьдесят лет! Когда царю сообщили приблизительную стоимость захваченного добра, он премьер-министру чуть яйца не оторвал!
В довесок к алмазам да золотишку – тысячи полторы нормального народу и около двухсот родовитых дворян, из колониальной администрации. Все герцоги да бароны со своими герцогинями и баронессами.
Да! А еще, как подарок фирмы, – парочка великих князей. Наследников престола. Совсем карапузы – то ли двухлетки, то ли трехлетки… Они с матушками своими были. Лучших заложников и не придумаешь!
Пираты требование выдвинули: мы вам людей отдаем, вы нам беспрепятственный проход по реке – река там есть, Вилка называется, в бухту впадает. Для морских судов мелковата, но для катеров – в самый раз. Будем, говорят, на своих катерах по реке идти, вашими великими князьями и дворянами прикрываться. А потом всех отпустим. У них из той крепости один путь был – по реке. А речка, чтобы уйти, очень даже подходящая: с притоками, озер не счесть, а по берегам лес… Времени на размышление дали трое суток.
Полторы тысячи морячков и мелких дворян сразу со счетов списали… Но два великих князя с матушками – это, прямо скажем, ценность. Их просто так не разбомбишь. Ну и, конечно, терять все колониальные драгоценности Вацлаву тоже как-то не хотелось.
Короче, стратегическое решение выработали быстро – штурмовать засранцев. Вроде бы как и подданных в беде не бросили, и добро царское спасли.
Основной штурм решили начать с воздуха.
…Это сейчас воздушный десант – дело обычное. А тогда, сорок лет назад, оно только-только начиналось. Да и парашютной подготовки у нас почти не было. У большинства, как и у меня, так, один прыжок в безветренную погоду на ровное поле. Даже без учебного боя. А там, в крепости, нас ждут около двух тысяч пиратов, которым терять нечего. А у нас на всю страну едва тыща парашютистов сыщется.
Ну и начали под это дело всех парашютистов загребать. А я – вот он! И искать не надо. Сижу себе на «губе», ни от кого не прячусь, трибунала жду.
Тут открывается железная дверь, входит наш майор. Говорит, не желаешь ли, мерзавец, кровью искупить, ну и так далее… Само собой согласен, говорю, искупить, терять мне один черт нечего.
На толковую подготовку к операции времени вообще не было. Инструктаж за полчаса провели, примерный план морской крепости раздали. Объяснили, что к чему. Выброску назначили на вечер. Расчет был, во-первых, на то, что, когда мы всерьез штурм начнем и на себя пиратов отвлечем, темнеть начнет и у морского десанта появится возможность незаметно на катерах в бухту войти. Во-вторых, наступать будем с запада. И солнце окажется на нашей стороне, оно противнику глаза слепить будет. Если, конечно, погода не подведет. В итоге мы должны взять разбойников в клещи. И разгромить.
Место выброски на карте показали – в километре от крепости довольно большая проплешина есть – вот на нее и надо попасть.
И вот сидим мы в самолете, лицом друг к дружке. Каждый о своем думает. А у меня с того момента, как взлетели, только одно в голове было, вы уж извините…
Когда Капочка тогда возле Академии в обморок упала, у нее халатик задрался. И как открылись мне ее аппетитные длинные ножки, да как увидал я ее кружевные белоснежные трусики, да такую сладенькую упругую попочку! Ой-йо-о!!! От вида всех этих деликатесов мое солдатское сердце так горячим ходуном и забухало, так любовью и заклокотало…
…В этом месте повествования Капитолина Карловна покрывается густым румянцем, скромно тупит взор и как бы невзначай одергивает юбку.
– Ну, что ты, Отто, право… Неловко при детях-то…
А дети – зять Бонифаций, дочь Вероника и внучка Алиса – уже невольно перевели оценивающие взгляды на участок, из-за которого «горячим ходуном забухало» сердце юного гвардейца Отто Фишера.
– Нет, Капочка, без этого никак нельзя, – протестует генерал. – Это ж самое главное. Только благодаря твоим ножкам, попке и трусикам я остался жив! Они у меня в мозгах все время боя как припаянные стояли, они меня не хуже талисмана берегли! А может, даже и лучше…
… Как ни странно, выброска прошла удачно. В заданном квадрате, в точное время. То есть в километре от крепости, на ровной площадке. И, само собой, под довольно плотным огнем неприятеля. Пираты же не глухие и не слепые – гул самолетов с такого расстояния отлично слышен, выброска десанта видна. Но солнце не подвело – сияло, как по заказу, прямо в глаза противнику.
А пули знай себе мимо посвистывают. Самое то, чтобы в атаку идти. Командир наш по рации говорить закончил, к нам повернулся.
– Ну, ждать тут нам, ребята, нечего. Мы на месте. Противник обнаружен. Задача прежняя. Значит, так. По-пластунски двигаемся в сторону форта. Наше направление – к воротам у недостроенной дороги. Это на юго-запад. Снайперам время от времени останавливаться и вести огонь по пулеметным гнездам. Все. Вперед!
И только он это сказать успел, как ему прямо между глаз пуля досталась. Хорошее начало для хорошей атаки… Мы чего-то как-то приуныли даже… Но тут наш сержант Рыка…
Что? Да, Бонифаций, тот самый Рыка, что сейчас у меня разведкой командует…
Так вот, Рыка не растерялся. Гавкнул на кого положено, что положено, и кем положено. Восстановил боевой дух. Не дал сопли распустить. Приказ, говорит, прежний – вперед, на юго-запад!
Доползли без потерь. Молодец, Рыка, правильно нас между кочек ориентировал. И прямо перед нами – здоровая такая дыра в стене. И туннель. Если он внутрь крепости ведет, пиратам, считай, крупно не повезло. Мы проверили, вроде мин нет. И – айда в туннель. Тьфу, ты! Тупик. Мы обратно, к свету.
Выглядываем мы из дырищи, и что же видим? Подарок для взвода царских гвардейцев. Пираты, человек 400, не меньше, слева, из ворот у той самой недостроенной дороги выбегают и прут вдоль стены. Вооружены толково. Видимо, абордажники. Эти умники хотели с фланга десант погасить. Прут плотным стадом, нас не видят, не оглядываются.
Рыка, молодчага, шепотом говорит:
– По моей команде… Огонь!
И мы оттянулись! Изо всех стволов, как в тире, по плотной массе неприятеля, в идеальный момент, с тыла, метров с полста. Пока пираты прочухали, откуда смерть к ним летит, мы их почти на две трети уничтожили.
Вдруг – бац! – уж не видно никого из пиратов. И огня по нам никто не ведет. В траву залегли, хитрецы. Типа спрятались. Тут Рыка дает нам знак, мы меняем магазины – уже все, по последнему вставили…
И Рыка начинает «переговоры».
– По приказу царя Вацлава всем добровольно сложившим оружие гарантируется жизнь! Вставайте, не бойтесь! Вы нам нужны живыми, проходы в крепости показывать будете. Считаю до трех! Раз…
И тупоголовые пираты начали подниматься. Один, другой, четвертый, десятый… Около полусотни в траве живых лежало. Прятались. Теперь они перед нами стоят. С поднятыми руками. Без оружия. А Рыка не унимается, толковый парень:
– Да что вы стоите?! Товарищей своих поднимайте! Не все еще встали. Яже вижу.
Ни хрена он, конечно, не видит, но все верно рассчитал. Пираты сами же своих друзей за шкирку подымать начали. Еще человек двадцать.
– Ну, теперь все, что ли? – спрашивает Рыка.
– Все… – отвечают.
– Тогда стройтесь, пойдем в наш лагерь… – говорит Рыка.
Как только они опять в кучку сбились, Рыка дал отмашку. И на остатки абордажной команды мы сожгли все оставшиеся боеприпасы.
Рыка по рации доложил, и командование весь десант к нашим воротам направило.
Похватав трофейные железяки, мы через ворота начали просачиваться в крепость.
И вдруг со стороны бухты ка-ак шарахнет! Раз! Другой! Третий! Это наши гвардейцы на катерах в бухту входили. А там заминировано. И всю первую группу морского десанта в клочья по волнам разнесло…
Впрочем, отвлекающий момент имел место. А тут как раз в крепость ворвались наши основные силы… И пираты вместе с заложниками попали в нашу фирменную кровавую баню. Вовек этого штурма не забуду… Из всего десанта только девять ребят в живых остались…
Потом нашли и драгоценности, и оставшихся в живых заложников…
– И великих князей тоже?
– Князей, говорите? – грустно переспросил генерал и зло сощурился. – А их там не оказалось.
– Как?!
– А так. Нам потом всем сказали, что не было на захваченных кораблях никаких великих князей. Ошибочка, говорят, вышла. Вначале все думали, что они были. Но потом оказалось, что их не было.
Но я так полагаю, что все иначе произошло.
Когда мы сразу после боя крепость осматривали, все пиратские катера были уже потоплены. Но это не наша работа, точно знаю. На чем же они, спрашивается, уходить с заложниками собирались?
Я так думаю, что один из их командиров в первые же дни все просчитал. Людей приготовил. План разработал. А в оговоренный момент они тайком великих князей с матушками в катера погрузили, солидную долю драгоценностей взяли. Потопили оставшиеся катера. И ушли. За неделю по реке далеко уйти можно. И когда мы крепость штурмовали, там князей и близко не было. А оставшимся пиратам больше ничего и не оставалось, как драться за свои шкуры.
– А что пленные говорили?
– Да в плен пиратов, по сути, и не брали. Допросили на месте – и в расход. А что они там перед смертью говорили, нам, простым гвардейцам, не докладывали.
– А что же тогда все это от народа скрыли?
– Я так думаю, царь Вацлав испугался. И правильно испугался. Если быон правду сказал, что великих князей, как безродных щенят, неизвестно куда утащили, пока он за бриллианты трясся, ему бы свои же братья и сестры голову оторвали. А так – не было там великих князей, и все! За эту брехню он и держался два года, пока не подох.
– Но князья же не иголки, были – и вдруг пропали непонятно куда.
– Нет, конечно. Вскоре на поиски великих князей в Южную Африку их отцы отправились.
– И что?
– Официальная версия: судно попало в шторм, получило пробоину и затонуло. Никто не выжил. Но я, как вы уже поняли, во всю эту чепуху не верю.
– И где же сейчас великие князья? За них требовали выкуп? Они живы?
– А вот на это, дорогие мои, даже и я не знаю, что соврать.
Глава третья
Фредерик Зюкин жевал чебурек и, прихлебывая свежее пиво, беспечно глядел вокруг.
Фредерик прибыл в Великий Новгород совсем недавно. Полчаса назад его вынесли из лондонского поезда, переведя из неустойчивого статуса железнодорожного зайца в устойчивый статус сухопутного бомжа.
На процесс выноса Зюкин реагировал совершенным удовлетворением. «Сюда-то мы и намеревались, молодчаги! Гвардейцы! Орлы, матерь вашу за обе ноги!..» – то и дело подбадривал он проводников. Впрочем, «орлы-гвардейцы» в подбадривании не нуждались: раздраженно кряхтя, с тихим матерком, за руки, за ноги они довольно споро сгружали Зюкина на перрон.
Закончив дело, проводники швырнули Фредерику обшарпанный летный шлем (который Зюкин ловко поймал) и захлопнули дверь. Поезд тронулся.
Поднявшись-осмотревшись, Фредерик нахлобучил шлем (сферу украшала несколько нагловатая надпись на русском языке: «Гравитация – сволочь, ну ее на фиг!»), поднял солнцезащитное забрало, стал по стойке смирно. И залихватски отдал честь вагонам, уходящим на планету Земля, в далекий город Лондон.
Затем Фредерик обвел довольным взором окрестности, закурил папироску и сказал:
– Прямо на руках внесли. Это славненько.
И отправился в привокзальный кабачок.
…Грязные, но прилежно обкусанные ногти. Синие с пузырями на коленях джинсовые штанишки. Стоптанные сандалетки без ремешков. Дырявые шерстяные носочки. Засаленная тельняшка. Когда-то, наверное, коричневый плащ. Латаный-перелатаный куцый рюкзачок…
Да. И защитный шлем. Летчиков. Не исключено, истребителей…
Все это давало возможность наблюдательным посетителям кабачка идентифицировать Зюкина как довольно незаурядного бродягу-идиота. Бомжей в летных шлемах Великий Новгород (который, прямо скажем, трудно чем-либо удивить) доселе не встречал никогда.
Именно благодаря этому обстоятельству любознательная официантка не стала вышвыривать нового клиента, а довольно быстро принесла Фредерику его немудреный заказ – бокал пива и парочку чебуреков, надеясь в качестве чаевых разжиться какой-нибудь занятной историей. К тому же посетитель показался ей смутно похожим на какого-то известного артиста, или что-то в этом роде…
На вид авиапридурку можно было дать лет полста от роду (хотя, кто их, подзаборников, разберет: кажется на шестьдесят, а на деле – с трудом сорок исполнилось).
Но. Когда он снял шлем… Стало ясно – оригинальность новоявленного бомжа отнюдь не ограничивается облупленным шлемом боевых пилотов.
Голова!
Голова его была до чрезвычайности элегантна. Даже темно-рыжие патлы вкупе с небритым и немытым лицом не портили обличья. Напротив, все это придавало суровый налет строгой мужественности, обычно присущий благородным рыцарям, терпящим невообразимые лишения во время опасного, но жутко романтического турне… Могло даже почудиться, что за дальний столик уселся невесть откуда появившийся весьма породистый русский белогвардеец после трех лет скитаний по задворкам Царьграда. (Все свои ордена – небось, полный георгиевский кавалер! – обменял нехристям на еду и лекарства для катастрофически больного товарища по оружию…)
Завтракающего стало даже несколько жаль.
Но вероломно дунул ветерок (кажется, это был зюйд-зюйд вест), и мгновение назад проклюнувшееся сострадание тут же сгинуло, сменившись отвращением. От Зюкина мощно исходил совершенно не дворянский запах…
Голубокровый типаж мигом исчез.
И – за столиком привокзального кабачка зачавкал, забулькал, ритмически двигая острым небритым кадыком, фантастически смрадный бродяжка с невесть откуда взявшейся элегантной черепной коробкой. Народ отвернулся.
Но ненадолго.
Ибо следом вышли роковые, кровавые события.
А началось с того, что к Фредерику пристал маленький пуделек. Он жалостливо глядел Фредерику прямо в глаза и застенчиво махал обрубком хвостика. Было видно, что собачка брошенная: шерсть на пудельке свалялась, к ней прилипли какие-то бумажки и обертки от конфет. Пуделек встал перед Фредериком на задние лапы и тихонько заскулил.
– Что, кушать хочешь? – спросил Фредерик.
Собачка кивнула.
– Держи. – Фредерик подбросил в воздух кусочек чебурека.
Пуделек подпрыгнул, схватил его, и тут же слопал. Опять поднялся на задние лапы. Но на сей раз собачка устроила маленькое представление. Она закрутилась, изображая что-то вроде танца. Фредерик поднялся и начал хлопать в ладоши, напевая что-то из ранних «битлов». Голос у бродяжки был мелодичный, со слухом тоже все о'кей. Так что импровизированное шоу удалось.
Так Фредерик сызнова стал центром внимания. Ему зааплодировали. А пуделек получил свою законную долю чебурека. Садясь за стол, Фредерик нечаянно опрокинул пивную кружку и залил столик. Испугавшись, собачка побежала прочь, то и дело оглядываясь на Фредерика, словно приглашая его за собой. Но Фредерик остался.
А публика предвкушала продолжение концерта.
Чаяния зрителей оправдались. С лихвой.
На сцену взошел хозяин кабачка, знатный предприниматель, Виктор Захарович Дрынов, в просторечье – просто Дрын. Без юридического лица, но со здоровущей физиономией.
Фредерик Зюкин за свои сорок с небольшим поросячьим хвостиком лет сталкивался со множеством разных людей. Как правило, ему не везло, то были скверные люди. Посему ничего доброго от неотвратимо приближающегося господина Фредерик не ожидал. Да и вообще – сложившаяся ситуация, как ему казалось, не предвещала непринужденной товарищеской болтовни.
– Что ты мне псов поганых прикармливаешь?! А? Сам бродяга, так еще и собак бродячих водишь?! Загадил тут мне все! Плати деньги, и пшел вон отсюда!
Дрын подкатил было к Фредерику вплотную, но зюйд-зюйд вест усилился, запах, истекавший от Фредерика, ударил Дрыну в ноздри. Деловой человек поневоле был принужден немножко отдалиться. Этот маневр супостата Фредерик расценил по-своему: если отступает – значит, боится!
Фредерик выпрямил робко сжатые плечи. Поднял немытое белогвардейское лицо. Взвел волевой подбородок. В очах оборванца горделиво сверкнуло величественное…
Прочистив глотку, Фредерик воинственно гаркнул и шандарахнул кружкой прямо в середку пивной лужи. Брызги не тронули посетителей. Но предприниматель Дрын, хоть и отошедший на несколько шагов, получил-таки свою долю пивного фейерверка.
Публика взбодрилась еще более, послышался чей-то ехидный смешок. Один – ноль, первый раунд явно остался за бродяжкой!
Решив не стопориться на завоеванном, Фредерик продолжил атаку.
– Чего вылупился, халдейская морда?! – рявкнул Фредерик неожиданно властным голосом. – Ну-кась, тля, оботри тут все… И поживее! Да пивка еще плесни… Пепельницу очисть. А то развел свинарник…
Публика ржала уже открыто. Два – ноль!
Фредерик, чувствуя поддержку народа, произвел хлесткий плевок в малого предпринимателя, но не попал. Дрын успел отскочить в сторону. Но от прицельно брошенного окурка бизнесмену увернуться не удалось…
Три – ноль!
Виктор Захарович побагровел. Он был в откровенном замешательстве: что-то делать надо непременно, но что?! Бомжара явно буйный. А если вслед за окурком полетит пивная кружка? И угодит в цель? (Дернул же дьявол эти здоровущие кружки завести! Эдакой лоханкой если хорошенько долбануть – мамонта оглоушить можно… Страшная вещь.)
Да и вообще – более всего Дрына нервировал (если не сказать, гипнотизировал) взгляд клиента. Глаза, будто черные дыры ружейных стволов. Где-то он этот взгляд уже видел… Вспоминать было недосуг, и Виктор Захарович решил начать с устной контратаки.
– Я тебе в последний по-русски раз говорю! Па-а-ашел отсюда! Животное!!! – зарычал что есть мочи Дрын.
– Как-как-как? – задорно переспросил Фредерик и, поднявшись, потрясающим образом перевоплотился в толстопузого Дрына. Точь-в-точь парадируя его походку и манеру говорить, Фредерик по-дрыновски начал прохаживаться вокруг столика, то и дело повторяя голосом Дрына:
А теперь – другие грани человеческого бытия.
Злобный буржуин. Зажиточное существо. Конкурентов истребляет. Денег полные сундуки. Котеночку хвостик оторвет – не поморщится: бытие определяет сознание. И плевать глубоко ему на все ваши печали… Служба такая. Но! Кому придет в голову его сумасшедшим объявить?! Вам? Мне? Да ни в жизнь. Он – стопроцентно нормальный тип. Никто и никогда «психическую» ему вызывать не будет…
Или, скажем, убийца-профессионал. Ему деньгу башляют, а он людишек мочит. Соблюдая технику безопасности и обязательства перед нанимателями. Нервы крепкие, рука твердая. Какой из него псих? Напротив – это весьма уравновешенный тип.
В общем, наша психиатрия не такая, как на Земле.
Мудрые эскулапы со взором безумным и грубая санитария с волосатыми лапами на Руси не водятся. Ни лоботомии, ни электрошокотерапии, ни тем паче трудотерапии в программе нет. А безобидных придурков на Руси отпускают на волю – солнышку радоваться, на людей смотреть, себя показывать.
Наши психиатры упорно ищут диковинных людей, пытаются искру Божью в них разглядеть, сберечь ее. Получается, честно говоря, не очень. За четыреста лет существования Психиатрической академии почти ничего толкового не получилось. Но ученые не теряют надежды. Изо всех сил стараются пользу принести.
Сегодня Психиатрическая академия – это место, где неординарным людям шанс в жизни дают. Вот тут успехи налицо. Вот Марат, например, из этой славной когорты. Есть еще сотни таких, как он, которые без Академии еще неизвестно во что бы превратились.
5
Довольно часто в нашем доме гостит большой друг семьи, боевой генерал Отто Фишер. Персона на Руси довольно значительная. Отто – командир Отдельного полка царской гвардии имени святой Спасительницы Анастасии.
Руку и сердце Капитолине Карловне предлагал несчетное количество раз. Даже, поговаривают, всерьез собирался стреляться на почве неразделенной любви. Но Капитолина Карловна отговорила гвардейца от этого глупого солдатского каприза. «Ребеночка, – сказала, – уж так и быть, рожу от тебя, настырного». (И родила Веронику).
А замуж – нет, нет и еще раз нет!
За что искренне уважаю старика-гвардейца – черепов он Капитолине Карловне ни разу не притаскивал. Короче, нормальный мужик. Я бы от такого тестя не отказался. Но не судьба.
Отто – интересный человек. Многое видел, многое пережил. Славный рассказчик. Мы всей семьей обожаем слушать его истории, которые частенько производят впечатление в меру похабных солдатских баек. При этом сама Капитолина Карловна (Отто ласково называет ее «Капочка») всегда не прочь при случае поддержать генеральское балагурство.
…В Капочку этот двухметровый гигант с лицом доброй гориллы отчаянно влюбился еще в юношестве. И частенько вспоминал первую встречу, которая чуть было не обернулась для Отто Фишера пожизненной каторгой.
В тот незабываемый день – первый день лета – один из взводов полка по старой традиции охранял Центральный корпус Психиатрической академии. Отто стоял в карауле у главного входа. И когда из дверей выплыла, по его собственному выражению, барышня такой офигительной красоты, что у него от гормонального удара напрочь башню снесло, обезумевший Отто бросил пост и понесся с ружьем наперевес за ничего не подозревающей девчонкой в белом халатике. И при этом ревел благим матом: «Стой, кто идет?!»
«Нормальное штатское сознание вместе с нормальным штатским языком в тот момент у меня отключились полностью, – оправдывается генерал. – В памяти остался лишь текст Устава постовой и караульной службы. А в нем, увы, нет слов, чтобы познакомиться с барышней. Вот и пришлось с ходу отыскивать наиболее подходящий аналог. Не кричать же, в конце концов: «Стой, стрелять буду!..» Надо же было не пугать, а спрашивать. А в уставе есть только один подходящий вопрос – «Стой, кто идет?!» Вот его я и задал…».
Обернувшись на звериный рык и громкий топот, беспечная практикантка Капитолина Морозова во всей красе увидела кошмар злейших врагов государства – царского гвардейца, несущегося в штыковую атаку. Зрелище несло в себе столь мощный энергетический заряд, что девушка, не говоря ни слова, рухнула в глубокий обморок.
«Да, да, я чуть было не обмочилась со страху, – признается, краснея от смущения, Капитолина Карловна. – Представляете, я иду себе спокойно после обеда, солнышку радуюсь, цветочками любуюсь… Благодать. Вдруг слышу шум, оборачиваюсь. И вижу, как огромный черный бык со штыком прямо на меня несется!.. Со скотским оскалом, вытаращив глаза!.. И жутко ревет что-то вроде «Сто-ойкойо-о!!!»
…Нетрудно догадаться, что ответа на свой вопрос гвардеец Отто Фишер в тот день так и не получил. Дело в том, что ему крупно повезло: всю эту караульно-романтическую сцену от начала и до конца наблюдал находившийся в непосредственной близости командир взвода.
– В общем, думаю, все, крышка, сгорел гвардеец, – вспоминает генерал. – Но тут мне, как в сказке, помогли пираты. Если бы не они, пропал бы ко всем чертям в каменоломнях или на галерах бы сгнил… Самовольное оставление поста, вооруженное нападение на гражданское лицо – это вам не шутки.
Но как раз в тот день караван из пяти царских кораблей захватила пиратская эскадра. Наши корабли шли без охраны, как овцы на прогулке, бестолочи… Ну, это громкая история, вы о ней наверняка слышали!.. А чуть погодя наш флот этих пиратов вместе с добычей все-таки отыскал. К берегу их поджимать стали. Пираты захваченными кораблями прикрываются, наши ни из орудий выстрелить, ни торпедный залп дать не могут…
А в тех местах – бухта. И заброшенный порт с морской крепостью. Бухта называется Одинокая, ну и крепость, соответственно, тоже «Одинокая». Русские всю эту фортификацию в то время построили, когда на Руси колонию организовать задумали. Но потом что-то не заладилось, ушли они обратно на Землю. А порт с крепостью остались. В хорошем состоянии, кстати. Ну, пиратам деваться некуда, они в эту Одинокую бухту и вошли вместе с захваченными кораблями.
А в те времена, доложу я вам, пираты были не та шваль, что сейчас. Тогдашние флибустьеры могли задать хорошую трепку многим… Так вот, пока пиратский флагман у входа в бухту оборону держал, остальные суда в порту разгружались. Мало того, что вход узкий, наши опять толком бить не могли – в своих попасть боялись. Но потом пираты – раз! – все суда в бухте затопили и тем самым намертво ее запечатали.
Берега там плохие, отвесные скалы – десант не высадишь, вот и стояли наши суда аккурат напротив крепости. Поддержки ждали. А поддержка пришла – и что? Точно также рядом встала. Начала скалами да чайками любоваться.
И покуда тогдашний царь Вацлав с министрами разбирался, репу свою чесал, совещался, разведку высылал – неделя прошла. А разбойники в той цитадели уже прочно укрепились, запросто не выковырнешь.
А добычу пираты взяли знатную. Драгоценности, что мы из южноафриканских колоний увозили. Как раз пред тем, как обезьянам независимость дать. А там накоплений за шестьдесят лет! Когда царю сообщили приблизительную стоимость захваченного добра, он премьер-министру чуть яйца не оторвал!
В довесок к алмазам да золотишку – тысячи полторы нормального народу и около двухсот родовитых дворян, из колониальной администрации. Все герцоги да бароны со своими герцогинями и баронессами.
Да! А еще, как подарок фирмы, – парочка великих князей. Наследников престола. Совсем карапузы – то ли двухлетки, то ли трехлетки… Они с матушками своими были. Лучших заложников и не придумаешь!
Пираты требование выдвинули: мы вам людей отдаем, вы нам беспрепятственный проход по реке – река там есть, Вилка называется, в бухту впадает. Для морских судов мелковата, но для катеров – в самый раз. Будем, говорят, на своих катерах по реке идти, вашими великими князьями и дворянами прикрываться. А потом всех отпустим. У них из той крепости один путь был – по реке. А речка, чтобы уйти, очень даже подходящая: с притоками, озер не счесть, а по берегам лес… Времени на размышление дали трое суток.
Полторы тысячи морячков и мелких дворян сразу со счетов списали… Но два великих князя с матушками – это, прямо скажем, ценность. Их просто так не разбомбишь. Ну и, конечно, терять все колониальные драгоценности Вацлаву тоже как-то не хотелось.
Короче, стратегическое решение выработали быстро – штурмовать засранцев. Вроде бы как и подданных в беде не бросили, и добро царское спасли.
Основной штурм решили начать с воздуха.
…Это сейчас воздушный десант – дело обычное. А тогда, сорок лет назад, оно только-только начиналось. Да и парашютной подготовки у нас почти не было. У большинства, как и у меня, так, один прыжок в безветренную погоду на ровное поле. Даже без учебного боя. А там, в крепости, нас ждут около двух тысяч пиратов, которым терять нечего. А у нас на всю страну едва тыща парашютистов сыщется.
Ну и начали под это дело всех парашютистов загребать. А я – вот он! И искать не надо. Сижу себе на «губе», ни от кого не прячусь, трибунала жду.
Тут открывается железная дверь, входит наш майор. Говорит, не желаешь ли, мерзавец, кровью искупить, ну и так далее… Само собой согласен, говорю, искупить, терять мне один черт нечего.
На толковую подготовку к операции времени вообще не было. Инструктаж за полчаса провели, примерный план морской крепости раздали. Объяснили, что к чему. Выброску назначили на вечер. Расчет был, во-первых, на то, что, когда мы всерьез штурм начнем и на себя пиратов отвлечем, темнеть начнет и у морского десанта появится возможность незаметно на катерах в бухту войти. Во-вторых, наступать будем с запада. И солнце окажется на нашей стороне, оно противнику глаза слепить будет. Если, конечно, погода не подведет. В итоге мы должны взять разбойников в клещи. И разгромить.
Место выброски на карте показали – в километре от крепости довольно большая проплешина есть – вот на нее и надо попасть.
И вот сидим мы в самолете, лицом друг к дружке. Каждый о своем думает. А у меня с того момента, как взлетели, только одно в голове было, вы уж извините…
Когда Капочка тогда возле Академии в обморок упала, у нее халатик задрался. И как открылись мне ее аппетитные длинные ножки, да как увидал я ее кружевные белоснежные трусики, да такую сладенькую упругую попочку! Ой-йо-о!!! От вида всех этих деликатесов мое солдатское сердце так горячим ходуном и забухало, так любовью и заклокотало…
…В этом месте повествования Капитолина Карловна покрывается густым румянцем, скромно тупит взор и как бы невзначай одергивает юбку.
– Ну, что ты, Отто, право… Неловко при детях-то…
А дети – зять Бонифаций, дочь Вероника и внучка Алиса – уже невольно перевели оценивающие взгляды на участок, из-за которого «горячим ходуном забухало» сердце юного гвардейца Отто Фишера.
– Нет, Капочка, без этого никак нельзя, – протестует генерал. – Это ж самое главное. Только благодаря твоим ножкам, попке и трусикам я остался жив! Они у меня в мозгах все время боя как припаянные стояли, они меня не хуже талисмана берегли! А может, даже и лучше…
… Как ни странно, выброска прошла удачно. В заданном квадрате, в точное время. То есть в километре от крепости, на ровной площадке. И, само собой, под довольно плотным огнем неприятеля. Пираты же не глухие и не слепые – гул самолетов с такого расстояния отлично слышен, выброска десанта видна. Но солнце не подвело – сияло, как по заказу, прямо в глаза противнику.
А пули знай себе мимо посвистывают. Самое то, чтобы в атаку идти. Командир наш по рации говорить закончил, к нам повернулся.
– Ну, ждать тут нам, ребята, нечего. Мы на месте. Противник обнаружен. Задача прежняя. Значит, так. По-пластунски двигаемся в сторону форта. Наше направление – к воротам у недостроенной дороги. Это на юго-запад. Снайперам время от времени останавливаться и вести огонь по пулеметным гнездам. Все. Вперед!
И только он это сказать успел, как ему прямо между глаз пуля досталась. Хорошее начало для хорошей атаки… Мы чего-то как-то приуныли даже… Но тут наш сержант Рыка…
Что? Да, Бонифаций, тот самый Рыка, что сейчас у меня разведкой командует…
Так вот, Рыка не растерялся. Гавкнул на кого положено, что положено, и кем положено. Восстановил боевой дух. Не дал сопли распустить. Приказ, говорит, прежний – вперед, на юго-запад!
Доползли без потерь. Молодец, Рыка, правильно нас между кочек ориентировал. И прямо перед нами – здоровая такая дыра в стене. И туннель. Если он внутрь крепости ведет, пиратам, считай, крупно не повезло. Мы проверили, вроде мин нет. И – айда в туннель. Тьфу, ты! Тупик. Мы обратно, к свету.
Выглядываем мы из дырищи, и что же видим? Подарок для взвода царских гвардейцев. Пираты, человек 400, не меньше, слева, из ворот у той самой недостроенной дороги выбегают и прут вдоль стены. Вооружены толково. Видимо, абордажники. Эти умники хотели с фланга десант погасить. Прут плотным стадом, нас не видят, не оглядываются.
Рыка, молодчага, шепотом говорит:
– По моей команде… Огонь!
И мы оттянулись! Изо всех стволов, как в тире, по плотной массе неприятеля, в идеальный момент, с тыла, метров с полста. Пока пираты прочухали, откуда смерть к ним летит, мы их почти на две трети уничтожили.
Вдруг – бац! – уж не видно никого из пиратов. И огня по нам никто не ведет. В траву залегли, хитрецы. Типа спрятались. Тут Рыка дает нам знак, мы меняем магазины – уже все, по последнему вставили…
И Рыка начинает «переговоры».
– По приказу царя Вацлава всем добровольно сложившим оружие гарантируется жизнь! Вставайте, не бойтесь! Вы нам нужны живыми, проходы в крепости показывать будете. Считаю до трех! Раз…
И тупоголовые пираты начали подниматься. Один, другой, четвертый, десятый… Около полусотни в траве живых лежало. Прятались. Теперь они перед нами стоят. С поднятыми руками. Без оружия. А Рыка не унимается, толковый парень:
– Да что вы стоите?! Товарищей своих поднимайте! Не все еще встали. Яже вижу.
Ни хрена он, конечно, не видит, но все верно рассчитал. Пираты сами же своих друзей за шкирку подымать начали. Еще человек двадцать.
– Ну, теперь все, что ли? – спрашивает Рыка.
– Все… – отвечают.
– Тогда стройтесь, пойдем в наш лагерь… – говорит Рыка.
Как только они опять в кучку сбились, Рыка дал отмашку. И на остатки абордажной команды мы сожгли все оставшиеся боеприпасы.
Рыка по рации доложил, и командование весь десант к нашим воротам направило.
Похватав трофейные железяки, мы через ворота начали просачиваться в крепость.
И вдруг со стороны бухты ка-ак шарахнет! Раз! Другой! Третий! Это наши гвардейцы на катерах в бухту входили. А там заминировано. И всю первую группу морского десанта в клочья по волнам разнесло…
Впрочем, отвлекающий момент имел место. А тут как раз в крепость ворвались наши основные силы… И пираты вместе с заложниками попали в нашу фирменную кровавую баню. Вовек этого штурма не забуду… Из всего десанта только девять ребят в живых остались…
Потом нашли и драгоценности, и оставшихся в живых заложников…
– И великих князей тоже?
– Князей, говорите? – грустно переспросил генерал и зло сощурился. – А их там не оказалось.
– Как?!
– А так. Нам потом всем сказали, что не было на захваченных кораблях никаких великих князей. Ошибочка, говорят, вышла. Вначале все думали, что они были. Но потом оказалось, что их не было.
Но я так полагаю, что все иначе произошло.
Когда мы сразу после боя крепость осматривали, все пиратские катера были уже потоплены. Но это не наша работа, точно знаю. На чем же они, спрашивается, уходить с заложниками собирались?
Я так думаю, что один из их командиров в первые же дни все просчитал. Людей приготовил. План разработал. А в оговоренный момент они тайком великих князей с матушками в катера погрузили, солидную долю драгоценностей взяли. Потопили оставшиеся катера. И ушли. За неделю по реке далеко уйти можно. И когда мы крепость штурмовали, там князей и близко не было. А оставшимся пиратам больше ничего и не оставалось, как драться за свои шкуры.
– А что пленные говорили?
– Да в плен пиратов, по сути, и не брали. Допросили на месте – и в расход. А что они там перед смертью говорили, нам, простым гвардейцам, не докладывали.
– А что же тогда все это от народа скрыли?
– Я так думаю, царь Вацлав испугался. И правильно испугался. Если быон правду сказал, что великих князей, как безродных щенят, неизвестно куда утащили, пока он за бриллианты трясся, ему бы свои же братья и сестры голову оторвали. А так – не было там великих князей, и все! За эту брехню он и держался два года, пока не подох.
– Но князья же не иголки, были – и вдруг пропали непонятно куда.
– Нет, конечно. Вскоре на поиски великих князей в Южную Африку их отцы отправились.
– И что?
– Официальная версия: судно попало в шторм, получило пробоину и затонуло. Никто не выжил. Но я, как вы уже поняли, во всю эту чепуху не верю.
– И где же сейчас великие князья? За них требовали выкуп? Они живы?
– А вот на это, дорогие мои, даже и я не знаю, что соврать.
Глава третья
Интуиция бандита
1
За трое суток до самоубийства Капитолины Карловны
Фредерик Зюкин жевал чебурек и, прихлебывая свежее пиво, беспечно глядел вокруг.
Фредерик прибыл в Великий Новгород совсем недавно. Полчаса назад его вынесли из лондонского поезда, переведя из неустойчивого статуса железнодорожного зайца в устойчивый статус сухопутного бомжа.
На процесс выноса Зюкин реагировал совершенным удовлетворением. «Сюда-то мы и намеревались, молодчаги! Гвардейцы! Орлы, матерь вашу за обе ноги!..» – то и дело подбадривал он проводников. Впрочем, «орлы-гвардейцы» в подбадривании не нуждались: раздраженно кряхтя, с тихим матерком, за руки, за ноги они довольно споро сгружали Зюкина на перрон.
Закончив дело, проводники швырнули Фредерику обшарпанный летный шлем (который Зюкин ловко поймал) и захлопнули дверь. Поезд тронулся.
Поднявшись-осмотревшись, Фредерик нахлобучил шлем (сферу украшала несколько нагловатая надпись на русском языке: «Гравитация – сволочь, ну ее на фиг!»), поднял солнцезащитное забрало, стал по стойке смирно. И залихватски отдал честь вагонам, уходящим на планету Земля, в далекий город Лондон.
Затем Фредерик обвел довольным взором окрестности, закурил папироску и сказал:
– Прямо на руках внесли. Это славненько.
И отправился в привокзальный кабачок.
…Грязные, но прилежно обкусанные ногти. Синие с пузырями на коленях джинсовые штанишки. Стоптанные сандалетки без ремешков. Дырявые шерстяные носочки. Засаленная тельняшка. Когда-то, наверное, коричневый плащ. Латаный-перелатаный куцый рюкзачок…
Да. И защитный шлем. Летчиков. Не исключено, истребителей…
Все это давало возможность наблюдательным посетителям кабачка идентифицировать Зюкина как довольно незаурядного бродягу-идиота. Бомжей в летных шлемах Великий Новгород (который, прямо скажем, трудно чем-либо удивить) доселе не встречал никогда.
Именно благодаря этому обстоятельству любознательная официантка не стала вышвыривать нового клиента, а довольно быстро принесла Фредерику его немудреный заказ – бокал пива и парочку чебуреков, надеясь в качестве чаевых разжиться какой-нибудь занятной историей. К тому же посетитель показался ей смутно похожим на какого-то известного артиста, или что-то в этом роде…
На вид авиапридурку можно было дать лет полста от роду (хотя, кто их, подзаборников, разберет: кажется на шестьдесят, а на деле – с трудом сорок исполнилось).
Но. Когда он снял шлем… Стало ясно – оригинальность новоявленного бомжа отнюдь не ограничивается облупленным шлемом боевых пилотов.
Голова!
Голова его была до чрезвычайности элегантна. Даже темно-рыжие патлы вкупе с небритым и немытым лицом не портили обличья. Напротив, все это придавало суровый налет строгой мужественности, обычно присущий благородным рыцарям, терпящим невообразимые лишения во время опасного, но жутко романтического турне… Могло даже почудиться, что за дальний столик уселся невесть откуда появившийся весьма породистый русский белогвардеец после трех лет скитаний по задворкам Царьграда. (Все свои ордена – небось, полный георгиевский кавалер! – обменял нехристям на еду и лекарства для катастрофически больного товарища по оружию…)
Завтракающего стало даже несколько жаль.
Но вероломно дунул ветерок (кажется, это был зюйд-зюйд вест), и мгновение назад проклюнувшееся сострадание тут же сгинуло, сменившись отвращением. От Зюкина мощно исходил совершенно не дворянский запах…
Голубокровый типаж мигом исчез.
И – за столиком привокзального кабачка зачавкал, забулькал, ритмически двигая острым небритым кадыком, фантастически смрадный бродяжка с невесть откуда взявшейся элегантной черепной коробкой. Народ отвернулся.
Но ненадолго.
Ибо следом вышли роковые, кровавые события.
А началось с того, что к Фредерику пристал маленький пуделек. Он жалостливо глядел Фредерику прямо в глаза и застенчиво махал обрубком хвостика. Было видно, что собачка брошенная: шерсть на пудельке свалялась, к ней прилипли какие-то бумажки и обертки от конфет. Пуделек встал перед Фредериком на задние лапы и тихонько заскулил.
– Что, кушать хочешь? – спросил Фредерик.
Собачка кивнула.
– Держи. – Фредерик подбросил в воздух кусочек чебурека.
Пуделек подпрыгнул, схватил его, и тут же слопал. Опять поднялся на задние лапы. Но на сей раз собачка устроила маленькое представление. Она закрутилась, изображая что-то вроде танца. Фредерик поднялся и начал хлопать в ладоши, напевая что-то из ранних «битлов». Голос у бродяжки был мелодичный, со слухом тоже все о'кей. Так что импровизированное шоу удалось.
Так Фредерик сызнова стал центром внимания. Ему зааплодировали. А пуделек получил свою законную долю чебурека. Садясь за стол, Фредерик нечаянно опрокинул пивную кружку и залил столик. Испугавшись, собачка побежала прочь, то и дело оглядываясь на Фредерика, словно приглашая его за собой. Но Фредерик остался.
А публика предвкушала продолжение концерта.
Чаяния зрителей оправдались. С лихвой.
На сцену взошел хозяин кабачка, знатный предприниматель, Виктор Захарович Дрынов, в просторечье – просто Дрын. Без юридического лица, но со здоровущей физиономией.
Фредерик Зюкин за свои сорок с небольшим поросячьим хвостиком лет сталкивался со множеством разных людей. Как правило, ему не везло, то были скверные люди. Посему ничего доброго от неотвратимо приближающегося господина Фредерик не ожидал. Да и вообще – сложившаяся ситуация, как ему казалось, не предвещала непринужденной товарищеской болтовни.
– Что ты мне псов поганых прикармливаешь?! А? Сам бродяга, так еще и собак бродячих водишь?! Загадил тут мне все! Плати деньги, и пшел вон отсюда!
Дрын подкатил было к Фредерику вплотную, но зюйд-зюйд вест усилился, запах, истекавший от Фредерика, ударил Дрыну в ноздри. Деловой человек поневоле был принужден немножко отдалиться. Этот маневр супостата Фредерик расценил по-своему: если отступает – значит, боится!
Фредерик выпрямил робко сжатые плечи. Поднял немытое белогвардейское лицо. Взвел волевой подбородок. В очах оборванца горделиво сверкнуло величественное…
Прочистив глотку, Фредерик воинственно гаркнул и шандарахнул кружкой прямо в середку пивной лужи. Брызги не тронули посетителей. Но предприниматель Дрын, хоть и отошедший на несколько шагов, получил-таки свою долю пивного фейерверка.
Публика взбодрилась еще более, послышался чей-то ехидный смешок. Один – ноль, первый раунд явно остался за бродяжкой!
Решив не стопориться на завоеванном, Фредерик продолжил атаку.
– Чего вылупился, халдейская морда?! – рявкнул Фредерик неожиданно властным голосом. – Ну-кась, тля, оботри тут все… И поживее! Да пивка еще плесни… Пепельницу очисть. А то развел свинарник…
Публика ржала уже открыто. Два – ноль!
Фредерик, чувствуя поддержку народа, произвел хлесткий плевок в малого предпринимателя, но не попал. Дрын успел отскочить в сторону. Но от прицельно брошенного окурка бизнесмену увернуться не удалось…
Три – ноль!
Виктор Захарович побагровел. Он был в откровенном замешательстве: что-то делать надо непременно, но что?! Бомжара явно буйный. А если вслед за окурком полетит пивная кружка? И угодит в цель? (Дернул же дьявол эти здоровущие кружки завести! Эдакой лоханкой если хорошенько долбануть – мамонта оглоушить можно… Страшная вещь.)
Да и вообще – более всего Дрына нервировал (если не сказать, гипнотизировал) взгляд клиента. Глаза, будто черные дыры ружейных стволов. Где-то он этот взгляд уже видел… Вспоминать было недосуг, и Виктор Захарович решил начать с устной контратаки.
– Я тебе в последний по-русски раз говорю! Па-а-ашел отсюда! Животное!!! – зарычал что есть мочи Дрын.
– Как-как-как? – задорно переспросил Фредерик и, поднявшись, потрясающим образом перевоплотился в толстопузого Дрына. Точь-в-точь парадируя его походку и манеру говорить, Фредерик по-дрыновски начал прохаживаться вокруг столика, то и дело повторяя голосом Дрына: