Страница:
После начала Гражданской войны командование Конфедерации начало лихорадочно искать способ как-то нейтрализовать безусловное превосходство северян на море, так как практически весь флот остался в их распоряжении. Единственным решением было создать качественно новый корабль, который сумеет противостоять всему, что смогут выставить против него северяне, причем не только выстоять, но и победить. Промышленная слабость Юга позволяла вести речь только о единицах, но никак не о флоте. Вам это ничего не напоминает? Правильно, все новое – это хорошо забытое старое, именно такие соображения сто лет спустя подтолкнули японцев начать строительство линкоров типа «Ямато». Жаль только, что при этом они совершенно забыли, чем завершилась боевая карьера броненосцев Конфедерации и какие победы они сумели одержать.
Как ни странно, но морского министра Конфедерации Мэллори на идею создания броненосца натолкнула статья в лондонской «Таймс». В конце концов было решено перестроить в броненосец фрегат «Мерримак», доставшийся южанам в качестве трофея на верфи в Госпорте. Хотя корпус фрегата почти сгорел, его машины находились в сносном состоянии, как утверждали южане. И здесь мы сталкиваемся с первым противоречием. Все, буквально все описания сражений Гражданской войны пестрят жалобами офицеров флота Конфедерации на отвратительное состояние машинных установок, причем история «Вирджинии» совсем не исключение. Как неплохое состояние машины за время перестройки корабля превратилось в ужасное в первом же бою – полная загадка.
Проект «Вирджинии» готовили сразу несколько человек, причем не подозревая о конкурентах. Во всяком случае, свои претензии заявляют Дж. Портер, Э. Мюррей, Дж. Брук и даже итальянец Джованни Кавалли. Противнику «Вирджинии» «Монитору» повезло больше – его общепризнанным отцом является Джон Эриксон. Строительство «Вирджинии» началось 11 июля 1861 года и к весне 1862 года завершилось. Получился казематный броненосец, причем стенки каземата имели наклон 36 градусов. На деревянную основу (24 дюйма дуба и сосны из нескольких слоев) были наложены два слоя железа по 2 дюйма каждый, то есть в общей сложности около 100 мм «брони». Почему мы берем это слово в кавычки? На самом деле это были катаные железные полосы шириной всего лишь 8 дюймов! Но даже для производства этой псевдоброни южанам пришлось разбирать железнодорожные пути, чтобы использовать рельсы. Для прочности слои железных полос были положены крест-накрест под прямым углом. Это дает нам все основания исключить «Вирджинию» из списка броненосцев, наверное, было бы более справедливым придумать какое-то новое название для таких кораблей. Англичане в конце XIX века начали использовать для классификации своих крейсеров термин «protected» – «защищенный», который в русском переводе превратился в бронепалубный. Может, и «Вирджинию» следовало бы отнести к «protected» кораблям? Кстати, англичане долгое время сомневались в эффективности брони именно на том основании, что провели ряд опытов по расстрелу как раз такой слоистой конструкции и получили совершенно неудовлетворительные результаты.
Впрочем, если мы посмотрим, что творилось по другую сторону линии фронта (хотя в те времена таковая не существовала в принципе), то обнаружим ничуть не более радостную картину. Оказывается, знаменитый «Монитор», подаривший свое имя целому классу кораблей, на самом деле был лишь немногим лучше несчастной «Вирджинии». Это прекрасный пример того, насколько бумажные характеристики корабля расходятся с реальными. На бумаге он выглядел вполне пристойно, а один из последующих кораблей класса «монитор» даже пересек Атлантику и посетил Кронштадт, ну и что из этого? В конце концов, Ален Бомбар переплыл через Атлантический океан на надувной резиновой лодке, и что, теперь наладим регулярное сообщение с Новым Светом на резинках даже без подвесного мотора?
Так вот, оказывается, что американское кораблестроение того времени находилось на незавидном уровне. Командование, а главное, правительство северян перепугалось, когда появились слухи о постройке «Вирджинии». Линкольну мерещилась ужасная картина – броненосец южан поднимается по Потомаку до Вашингтона и расстреливает в упор Белый дом. В результате был нанят Джон Эриксон, получивший задание за полгода построить корабль, способный остановить конфедератского дракона. Эриксон и построил «плот с ящиком сыра наверху», или по-русски башенный монитор с достаточно толстой броней. Да, формально «Монитор» был забронирован гораздо лучше «Вирджинии», так как толщина брони башни составляла целых 8 дюймов, но на самом деле это были 8 листов толщиной всего 1 дюйм, склепанные между собой. Разумеется, это не катаные рельсы, которые использовали южане, но немногим лучше, хотя к этому времени европейские заводы уже освоили производство крупноразмерных катаных плит толщиной до 5 дюймов. Первый командир «Монитора» лейтенант Уорден ясно изложил свои сомнения: «Если снаряд попадет в башню под острым углом, он скользнет, не причинив повреждений. Но что произойдет, когда снаряд попадет в центр башни под прямым углом, когда башня примет на себя всю силу удара? Головки болтов внутри башни могут оторваться и полетят, убивая людей при орудиях. Он также может повредить поворотный механизм, и тогда корабль полностью выйдет из строя».
Сомнения вызывало и вооружение корабля орудиями Дальгрена, которые служили объектом постоянных насмешек, напоминая по форме бутылку. Кстати, согласно теории самого Дальгрена орудие должно было заряжаться минимально необходимым количеством пороха, чтобы снаряд все свое действие оказывал силой взрыва. Это во многом объясняет последующие события.
8 марта 1862 года примерно в 12.30 вахтенный фрегата северян «Конгресс» почтительно доложил одному из офицеров: «Я хотел бы, чтобы вы взяли подзорную трубу и посмотрели туда, сэр. Я думаю, эта штука наконец пришла». Однако он неправильно выразился. Теоретически «Вирджиния» имела скорость около 11 узлов, практические оценки не давали более 9 узлов, а в бою корабль ни разу не показал более 6 узлов. Так что более верным было бы выражение «эта штука приползла». Броненосцу (будем для простоты называть его так) потребовались 1,5 часа, чтобы добраться до блокирующей Норфолк эскадры северян. Перед самым началом боя командир «Вирджинии» Бьюкенен обратился к команде с очередным парафразом речи Нельсона: «Через несколько минут вы получите долгожданную возможность доказать вашу преданность нашему делу. Помните, что вы будете сражаться за свою страну и свои дома. Конфедерация ожидает, что каждый исполнит свой долг. По местам».
А потом началось то, что несколько преувеличенно назвали расправой. Любопытно, что на месте событий присутствовал нейтральный незаинтересованный свидетель – французское авизо «Гассенди», и его командир оставил наиболее точное описание боя, не замутненное патриотическим угаром ни с той, ни с другой стороны, ехидное выражение «крыша сарая с торчащей трубой» принадлежит именно ему. Первыми жертвами Бьюкенен наметил 50-пушечный фрегат «Конгресс» и 24-пушечный фрегат «Камберленд». Северяне открыли огонь, но «Вирджиния» долго на него не отвечала, и это было еще страшнее. Еще 3 фрегата попытались прийти на помощь атакованным кораблям, но сели на мель.
Есть одно объяснение тому странному факту, что деревянные корабли северян не ушли со своей стоянки. Скорее всего, дело в детских, с нынешней точки зрения, правилах морской блокады. В XIX веке главным считалось не фактически заблокировать порт, а объявить о его блокаде. И если некий корабль сумеет выскочить из порта, «блокада считается уничтоженной», после чего блокирующая эскадра должна снова организовать балет с формальным объявлением блокады в присутствии нейтральных наблюдателей, поэтому северяне предпочли остаться на месте. Помните про французский корабль?!
Ядра северян стучали по броне «Вирджинии», и лишь через час конфедераты дали первый выстрел, подойдя на дистанцию 300 ярдов к «Камберленду». Почему-то Бьюкенен решил, что это более опасный противник, поэтому следует побыстрее покончить с ним, а наилучшее средство для этого таран. «Вирджиния» устремилась прямо на фрегат, и от сильного удара он чуть не опрокинулся на противоположный борт. При этом таран – литая болванка весом 1500 фн, приделанная к форштевню, – застрял в пробоине, и «Вирджиния» сначала не смогла освободиться. Речным течением ее развернуло и прижало к борту «Камберленда», но потом таран просто обломился, и броненосец получил свободу. Пока шла эта возня, фрегат успел дать три бортовых залпа практически в упор.
Интересно, что даже при описании столь простого боя наблюдаются расхождения в сведениях сторон. Офицеры «Камберленда» утверждают, что броненосец таранил их фрегат два раза, конфедераты вторую попытку категорически отрицают.
Затем конфедераты, оставив «Камберленд» тонуть, перенесли свое внимание на «Конгресс». Командир совершенно намеренно посадил свой фрегат на мель, чтобы избежать тарана. Тогда «Вирджиния» подошла на расстояние около 150 ярдов и начала расстреливать его, подрабатывая машинами, чтобы удержаться на месте. Сейчас мы зададим чисто риторический вопрос: какой вклад в развитие военно-морского искусства мог внести такой бой?! Единственная его польза – практическая проверка эффективности броневой защиты, но ведь ее проверили еще 10 лет назад под Кинбурном. Примерно через час фрегат поднял белый флаг, и канонерки южан направились было к нему, чтобы снять команду и сжечь корабль. Однако береговые батареи северян отогнали их, командовавший батареями генерал Мэнсфилд грохнул: «Я знаю, что этот хренов корабль сдался, но мы-то нет!» Взбешенный Бьюкенен приказал дать еще несколько залпов по фрегату, но это не изменило ситуации. Более того, злость подвела командира «Вирджинии», он вылез наверх с винтовкой в руках, чтобы лично сделать несколько выстрелов по «предателям», и сам получил пулю в бедро. Когда «Вирджиния» отошла подальше, «Конгресс» снова поднял боевой флаг, но это его не спасло. На фрегате бушевал такой сильный пожар, что погасить его не удалось, и около полуночи «Конгресс» взорвался.
Следующей жертвой был выбран фрегат «Миннесота», однако он мало того, что сидел на мели, его командир во время перестрелки с «Вирджинией» постарался загнать корабль еще подальше в ил. Поэтому дуэль велась на дальней дистанции – около одной мили, что сильно мешало южанам. Из-за маленьких размеров орудийных портов броненосец не мог придать орудиям нужный угол возвышения.
Результаты этого боя вызвали приступ паники в Вашингтоне, однако она была совершенно безосновательной. Уже опыт перехода «Монитора» показал, что речные самоходные батареи абсолютно непригодны для действий даже в прибрежных водах. Дважды корабль находился на грани гибели, «вода водопадом хлестала во все щели», и его командир лейтенант Уорден даже приказал кораблю сопровождения держаться вплотную, чтобы снять команду в случае катастрофы, а мореходность «Вирджинии» была ничуть не выше. Поэтому будем считать за веселые шутки произведения замечательных фантастов А. Громова и Г. Гаррисона, которые описывали героические подвиги таких кораблей на океанских просторах. У первого «Супер-Вирджиния» сражалась с русскими где-то в районе Оркнейских островов, а у второго мониторы прикрывали высадку американского десанта в Ирландии. Ну любят фантасты пошутить, что с них возьмешь!
Мы немножко отвлеклись, бой с деревянными кораблями оказался не таким уж безопасным. Выломанный таран открыл течь в носовом отсеке, при выстрелах разорвало два орудия, а многочисленные попадания хоть и не пробили броню, но расшатали крепления, вдобавок был ранен Бьюкенен.
Поэтому, когда на следующий день к Норфолку прибыл «Монитор», броненосец южан находился в не самом лучшем состоянии. Однако южане были совершенно уверены в успехе, и «Вирджиния» под командованием лейтенанта Джонса двинулась ему навстречу. Помощнику механика «Вирджинии» Элсбери Уайту принадлежит наиболее часто цитируемое описание «Монитора»: «На этот раз мы увидели столб дыма с противоположного борта «Миннесоты», а потом появился самый необычный в мире корабль. В подзорные трубы мы увидели броненосец с заостренными носом и кормой, почти полностью погруженный в воду. Посреди корабля стояла башня с орудийными портами, пока мы смотрели, она начала поворачиваться, пока орудия не уставились прямо на нас. Он напоминал ящик сыра на плоту».
Началась безрезультатная перестрелка, дистанция менялась от 0 до 300 ярдов, но в среднем составляла около 200 ярдов. Снаряды с грохотом ударялись о броню противников и отскакивали в воду. Детально описывать происходившее далее нет никакой необходимости. Попытки Джонса таранить противника были безуспешными из-за более высокой скорости и маневренности «Монитора», более того, он ухитрился воткнуть нос «Вирджинии» в илистую отмель, что позволило северянам дать несколько выстрелов в упор, которые так и не пробили броню, хотя деревянная подкладка растрескалась в местах попаданий. Единственным материальным свидетельством попыток тарана стали несколько щепок, застрявших в обшивке «Монитора».
Самые большие повреждения «Вирждинии» причинили два снаряда, выпущенных в упор и попавших в кормовую часть каземата. Они вдавили рельсы на глубину около 3 дюймов, но тем и закончилось. Утверждение, что следующее попадание в это место пробило бы каземат, остается неподтвержденным. Самым большим повреждением «Монитора» стала помятая железная решетка, прикрывавшая сверху командирскую рубку. Единственным реальным результатом боя, длившегося с 8.30 до 12.30, стало тяжелое повреждение шальным снарядом «Вирджинии» буксира северян «Дрэгон», который пытался стащить с мели все ту же самую «Миннесоту».
Всего «Монитор» за это время выпустил 41 снаряд, что означало 1 выстрел в 12 минут, не слишком много. 20 снарядов попали в цель, о повреждениях «Вирджинии» мы уже говорили, после 2 дней боя в ее броне насчитали 97 вмятин. Конфедераты за те же 2 дня боя израсходовали 529 снарядов, «Монитор» получил 22 попадания также с почти нулевыми результатами. Цилиндро-конические снаряды нарезных орудий «Вирджинии» делали выбоины глубиной 4 дюйма в башне «Монитора», но пробить ее не сумели.
Итоги боя в то время оценили по-разному по обе стороны Атлантики. Северяне, восхищенные успехами «Монитора», развернули поточное строительство аналогичных кораблей, наштамповав их за годы войны более 80 штук. Южане были бы и рады начать массовое строительство броненосцев, однако не имели для этого возможностей, потому для борьбы с броненосными кораблями противника они начали изобретать новые средства, которые позднее получили самое широкое распространение во всех флотах. Шестовые мины, якорные мины, подводные лодки – все это делает честь изобретательности конфедератов, хотя во многом причиной тому было просто отчаяние.
Кроме того, начались поиски решения проблемы брони. Северяне пошли путем механического наращивания калибра орудий, на новых мониторах вместо 279-мм орудий появились 381-мм, но это были все те же самые пушки Дальгрена. Максимум, что смогли сделать южане – запастись закаленными снарядами для нарезных орудий, но состояние промышленности Конфедерации лучше всего характеризует то, что, когда 28 марта «Вирджиния» выползла из порта после ремонта, она имела всего лишь 20 таких снарядов.
Кстати, самое смешное, что во время этого выхода северяне отказались принимать бой с броненосцем конфедератов, хотя в составе блокадной эскадры по-прежнему находился «Монитор».
В Европе реакция была более сдержанной. Мы, разумеется, не говорим о газетах, те разразились крикливыми статьями, сообщая о похоронах деревянного флота. Увы, с этим сообщением журналисты опоздали на 10 лет, похороны состоялись после Синопского сражения, сейчас состоялась стычка бронированного корабля с отжившими свое деревянными. Кстати, с не очень убедительным результатом. А между тем во всем мире к этому времени уже были построены более 100 различных броненосных кораблей, причем в это число входили и настоящие мореходные броненосцы. И пусть говорят, что в других странах началось увлечение мониторами, это совершенно не так. Те же англичане побаловались, переоборудовав деревянный линейный корабль «Ройял Соверен» в башенный монитор, построили железный монитор «Принс Альберт», но на том все и закончилось. Между прочим, даже эти корабли имели высоту борта заметно выше, чем у американских родичей. Другое дело, что этот бой привлек внимание к башенным конструкциям, но те же англичане начали эксперименты с более совершенными башнями системы Кольза еще два года назад. Французский флот вообще благополучно обошелся без мониторов, хотя позднее построил несколько броненосцев береговой обороны. В общем, на европейских адмиралов «Монитор» впечатления не произвел, они предпочитали мореходные корабли, разве что русские неведомо зачем построили серию башенных канонерок, пригодных в пределах Маркизовой лужи и Транзундского рейда.
Кроме того, европейские конструкторы и адмиралы ни в грош не ставили слоистую броню американских кораблей, считая плиты своих броненосцев в несколько раз более прочными.
Сейчас нам остается лишь кратко упомянуть о некоторых других примечательных эпизодах Гражданской войны в США с участием броненосных кораблей. Конфедераты построили еще несколько казематных броненосцев по типу «Вирджинии», но на их долю выпало еще меньше успехов. В Саванне в броненосец «Атланта» был переоборудован прорыватель блокады «Фингал». Конструкция каземата полностью повторяла конструкцию «Вирджинии», но ему пришлось столкнуться с гораздо более сильным противником. Северяне выслали против этого броненосца мониторы «Уихокен» и «Нехент», вооруженные 381-мм орудиями. Состоявшийся бой оказался рекордно коротким, он длился всего 15 минут. «Атланта» сделала 8 выстрелов, ни разу не попав в цель, мониторы северян сделали 5 выстрелов. 3 снаряда попали в корабль конфедератов, без труда проломив импровизированную защиту, этим снарядам катаные рельсы противостоять не могли. «Атланта» выбросила белый флаг. В Роаноке был построен маленький броненосец «Албемарл», вооруженный всего двумя 100-фн орудиями. Однако северяне уничтожили его с помощью баркаса, вооруженного шестовой миной. Но и северяне потеряли несколько мониторов – на минах подорвались «Пассаик», «Текумзе» и «Милуоки». И еще в шторм в декабре 1862 года погиб – поистине, от судьбы не уйдешь! – «Монитор».
Главный результат событий 1854–1864 годов был замечен далеко не всеми, хотя наиболее прозорливые аналитики сразу сказали: время старого флота закончилось. Если деревянные корабли могли строить любые страны, то теперь страны, в которых еще не произошла промышленная революция, моментально оказались на обочине. Во время наполеоновских войн Испания располагала мощным флотом, а теперь ей приходилось заказывать корабли в Англии. Очень показательно для флота, некогда оспаривавшего у тех же англичан господство на морях. Еще раз повторим – бои Гражданской войны в США можно было считать лишь проверкой качества брони и первым раундом состязания между снарядом и броней, причем за два года войны в роли победителя успели побывать оба.
Пагубное влияние
Мало кто из нынешних историков правильно оценивает значение сражения у острова Лисса в 1866 году, и уж совершено точно, не сумели сделать это современники. Почему-то почти никто не интересуется событиями, происходившими перед боем и обусловившими именно такое соотношение сил, которое вынудило австрийского командующего адмирала Тегетгоффа избрать именно такую тактику. В лучшем случае нам предлагают восхититься действиями австрийцев, одержавших свою первую и последнюю победу на море, но категорически отказываются видеть те роковые последствия, которые имела эта победа для развития флотов.
Сражение при Лиссе было первым сражением броненосных флотов нового времени. Все столкновения, имевшие место в ходе Гражданской войны в США, на подобное определение претендовать не могут и по многим причинам, хотя американцы будут с пеной у рта доказывать, что родиной слона безусловно является штат Пенсильвания. Однако все эти стычки происходили либо в устьях рек, либо на закрытых рейдах, участвовали в них корабли, которым выходить в море было заказано по определению. Ни мониторы северян, ни казематные батареи южан на звание линейного корабля претендовать не могут, а если вспомнить, что со стороны конфедератов во всех стычках участвовало по 1 (прописью – одному) кораблю, то даже боем это назвать язык не поворачивается. Стычка, она стычка и есть, никак не больше. Бронирование этих любопытных инженерных сооружений у европейских инженеров вызывало лишь жалостливую усмешку. Вот и получается, что именно бой при Лиссе стал первым в истории сражением броненосных флотов, хотя даже он получился довольно странным.
Для того чтобы лучше понять состояние австрийского флота к началу «Семинедельной войны», нам придется обратиться к работам Лоренса Сандхауса, временно отложив в сторону хорошо известный, но несколько легкомысленный справочник Конвея. В 1862 году, после знаменитого боя на Хэмптонском рейде, австрийцы приступили к строительству броненосного флота. Однако с самого начала этому мешала откровенная слабость австрийской промышленности, неспособной обеспечить корабли ни броней, ни артиллерией, хорошо еще, хватало верфей Триеста и Полы. Хотя к этому времени Англия, Франция и другие державы перешли к строительству железных кораблей, австрийцы были вынуждены строить деревянные броненосцы. Хотя часть брони действительно была сделана из «прекрасного штирийского железа» заводов в Цельтвеге и Селье, австрийцам приходилось импортировать броню из Франции, так как своей не хватало. Особую пикантность этим поставкам придает то, что они являлись чистой воды контрабандой – Наполеон III запретил экспорт брони из Франции, австрийцы сумели частично обойти запрет, но массовых размеров эти поставки не приняли, наверное, поэтому на броненосце «Дон Хуан де Аустриа» и не хватало части брони. Гораздо более известна история с недопоставленными крупповскими орудиями для броненосцев «Фердинанд Макс» и «Габбсбург», в результате чего броненосцы пришлось вооружить 48-фн гладкоствольными пушками. Однако практически все авторы умалчивают о том, какие именно орудия задержали у себя пруссаки, а ведь это были все те же самые 48-фн орудия, только нарезные, то есть мощь броненосцев могла повыситься совсем незначительно. Уже Гражданская война в США показала, что подобные орудия практически бесполезны против броненосных кораблей, английский флот уже перешел к гораздо более тяжелым 100-фн орудиям, но австрийцы медлили. Идеальной целью для австрийских броненосцев могли быть только деревянные корабли, хотя Тегетгофф уже после сражения при Лиссе написал: «В американской Гражданской войне деревянные корабли уже использовались успешно против броненосцев, как это было при Мобиле. В битве при Лиссе австрийский флот снова доказал, что это можно делать безопасно».
Сражение у о. Лиссы. 20 июля 1866 г.
В общем, слабость австрийской артиллерии была совершенно очевидной, и Тегетгофф ее прекрасно осознавал, его тактика таранного удара была предопределена задолго до объявления войны. Впрочем, у итальянцев имелась масса собственных проблем. Есть высказывание одного из английских адмиралов, которое я, к сожалению, не помню дословно, но приблизительно оно звучит так: «Тысяча кораблей и миллион моряков еще не флот». Самой блестящей иллюстрацией к этой фразе являются итальянские военно-морские «силы» в 1866 году. Вроде бы у итальянцев имелось все – и броненосцы, пусть не лучшие, но явно сильнее австрийских, и моряки, худо ли, хорошо ли, но подготовленные, и адмиралы, каждый из которых успел отличиться в войнах прошлого. Имелось все – кроме флота. Поэтому результат сражения у Лиссы не должен нас удивлять, все получилось именно так, как и должно было получиться.
Австрия начала готовиться к войне против Италии еще в апреле 1866 года, а в мае командующим флотом был назначен адмирал Тегетгофф. Специфическая австрийская особенность – и флот, и его командующий подчинялись эрцгерцогу Альбрехту, командующему Южной армией. В распоряжении адмирала имелось 7 батарейных броненосцев и множество всякого мелкого военно-морского сброда, возглавляемого деревянным парусно-паровым линейным кораблем «Кайзер». Откровенная слабость эскадры вынудила Тегетгоффа таскать с собой все, даже самые мелкие канонерки.
Итальянцам было относительно легче, им было из чего выбирать, так как в распоряжении морского министерства к маю 1866 года числились 69 паровых и 75 парусных кораблей, и для формирования действующего флота были отобраны лишь 30. Вооружение итальянцев было сильнее, так как его основу составляли 160-мм нарезные скрепленные орудия, крупнокалиберные можно было пересчитать по пальцам, но итальянский флот все равно превосходил противника, так как у австрийцев и считать было нечего. Ко дню сражения командующий флотом адмирал Персано имел 12 броненосцев, парусная эскадра вице-адмирала Альбини состояла из 7 фрегатов, ну а далее шла та же самая мелочь, что у австрийцев.
Сражение при Лиссе было первым сражением броненосных флотов нового времени. Все столкновения, имевшие место в ходе Гражданской войны в США, на подобное определение претендовать не могут и по многим причинам, хотя американцы будут с пеной у рта доказывать, что родиной слона безусловно является штат Пенсильвания. Однако все эти стычки происходили либо в устьях рек, либо на закрытых рейдах, участвовали в них корабли, которым выходить в море было заказано по определению. Ни мониторы северян, ни казематные батареи южан на звание линейного корабля претендовать не могут, а если вспомнить, что со стороны конфедератов во всех стычках участвовало по 1 (прописью – одному) кораблю, то даже боем это назвать язык не поворачивается. Стычка, она стычка и есть, никак не больше. Бронирование этих любопытных инженерных сооружений у европейских инженеров вызывало лишь жалостливую усмешку. Вот и получается, что именно бой при Лиссе стал первым в истории сражением броненосных флотов, хотя даже он получился довольно странным.
Для того чтобы лучше понять состояние австрийского флота к началу «Семинедельной войны», нам придется обратиться к работам Лоренса Сандхауса, временно отложив в сторону хорошо известный, но несколько легкомысленный справочник Конвея. В 1862 году, после знаменитого боя на Хэмптонском рейде, австрийцы приступили к строительству броненосного флота. Однако с самого начала этому мешала откровенная слабость австрийской промышленности, неспособной обеспечить корабли ни броней, ни артиллерией, хорошо еще, хватало верфей Триеста и Полы. Хотя к этому времени Англия, Франция и другие державы перешли к строительству железных кораблей, австрийцы были вынуждены строить деревянные броненосцы. Хотя часть брони действительно была сделана из «прекрасного штирийского железа» заводов в Цельтвеге и Селье, австрийцам приходилось импортировать броню из Франции, так как своей не хватало. Особую пикантность этим поставкам придает то, что они являлись чистой воды контрабандой – Наполеон III запретил экспорт брони из Франции, австрийцы сумели частично обойти запрет, но массовых размеров эти поставки не приняли, наверное, поэтому на броненосце «Дон Хуан де Аустриа» и не хватало части брони. Гораздо более известна история с недопоставленными крупповскими орудиями для броненосцев «Фердинанд Макс» и «Габбсбург», в результате чего броненосцы пришлось вооружить 48-фн гладкоствольными пушками. Однако практически все авторы умалчивают о том, какие именно орудия задержали у себя пруссаки, а ведь это были все те же самые 48-фн орудия, только нарезные, то есть мощь броненосцев могла повыситься совсем незначительно. Уже Гражданская война в США показала, что подобные орудия практически бесполезны против броненосных кораблей, английский флот уже перешел к гораздо более тяжелым 100-фн орудиям, но австрийцы медлили. Идеальной целью для австрийских броненосцев могли быть только деревянные корабли, хотя Тегетгофф уже после сражения при Лиссе написал: «В американской Гражданской войне деревянные корабли уже использовались успешно против броненосцев, как это было при Мобиле. В битве при Лиссе австрийский флот снова доказал, что это можно делать безопасно».
В общем, слабость австрийской артиллерии была совершенно очевидной, и Тегетгофф ее прекрасно осознавал, его тактика таранного удара была предопределена задолго до объявления войны. Впрочем, у итальянцев имелась масса собственных проблем. Есть высказывание одного из английских адмиралов, которое я, к сожалению, не помню дословно, но приблизительно оно звучит так: «Тысяча кораблей и миллион моряков еще не флот». Самой блестящей иллюстрацией к этой фразе являются итальянские военно-морские «силы» в 1866 году. Вроде бы у итальянцев имелось все – и броненосцы, пусть не лучшие, но явно сильнее австрийских, и моряки, худо ли, хорошо ли, но подготовленные, и адмиралы, каждый из которых успел отличиться в войнах прошлого. Имелось все – кроме флота. Поэтому результат сражения у Лиссы не должен нас удивлять, все получилось именно так, как и должно было получиться.
Австрия начала готовиться к войне против Италии еще в апреле 1866 года, а в мае командующим флотом был назначен адмирал Тегетгофф. Специфическая австрийская особенность – и флот, и его командующий подчинялись эрцгерцогу Альбрехту, командующему Южной армией. В распоряжении адмирала имелось 7 батарейных броненосцев и множество всякого мелкого военно-морского сброда, возглавляемого деревянным парусно-паровым линейным кораблем «Кайзер». Откровенная слабость эскадры вынудила Тегетгоффа таскать с собой все, даже самые мелкие канонерки.
Итальянцам было относительно легче, им было из чего выбирать, так как в распоряжении морского министерства к маю 1866 года числились 69 паровых и 75 парусных кораблей, и для формирования действующего флота были отобраны лишь 30. Вооружение итальянцев было сильнее, так как его основу составляли 160-мм нарезные скрепленные орудия, крупнокалиберные можно было пересчитать по пальцам, но итальянский флот все равно превосходил противника, так как у австрийцев и считать было нечего. Ко дню сражения командующий флотом адмирал Персано имел 12 броненосцев, парусная эскадра вице-адмирала Альбини состояла из 7 фрегатов, ну а далее шла та же самая мелочь, что у австрийцев.