Страница:
Тбилиси
– И как они себе это представляют? – недовольно спросила Тамара. – Я положу деньги в корзину и пойду через границу? А если задержат, скажу, что собираю ягоды или грибы? – Она сердито сверкнула глазами. – Згуриди мы вынуждены были убить, и значит, сейчас подхода к границе у нас нет. Завтра приедет Осетин, пусть он и думает, как в течение трех дней переправить деньги в Ичкерию.– А деньги им сейчас очень нужны, – сказал Гиви. – На операцию в Моздоке они потратили немало.
– Но осетины будут теперь мстить, ведь там многие погибли…
– Басаев со своими соратниками вне закона, а ты говоришь о какой-то мести.
– На Шамиля в Чечне и Дагестане немало людей кинжалы точат, – рассмеялся пивший пиво Казбек, – и на его головорезов тоже. Я вот, например, никак не пойму: как можно сейчас скрываться в лесах и горах? В космосе, говорят, такие спутники есть, что запросто можно ребенка увидеть, а тут отряд не заметить. Получается, что или нужна кому-то в правительстве эта война, или все это байки про спутники. Хотя ведь Дудаева шарахнули.
– А тебе-то что? – усмехнулся Гиви. – Что бы ты сейчас делал, если б не Басаев со своими ваххабитами? Где бы еще денег заработал? Правда, сейчас, конечно, пора подумывать и об отходе от дел ваххабитских, потому что с каждым днем все опаснее становится.
– Только при Осетине не говори так, – предупредила Тамара. – Рашид с удовольствием принимает участие в войне.
– Он авантюрист, – отмахнулся Гиви, – и только и умеет, что воевать. Если б не война, то он был бы просто бандитом. А кстати, зачем он поехал в Турцию?
– Ты его спроси, – усмехнулся Казбек. – Если не пристрелит, то ударит точно.
– Меня ударит? – насмешливо переспросил грузин.
– Хватит вам, – вмешалась Тамара. – Сейчас надо думать, как деньги отправить в Чечню. А может, к нам кто-то приедет оттуда.
– Ты думаешь, здесь нет палачей Басаева? – спросил Гиви. – Забыла?..
– Вот и не хочу, чтобы они наведались ко мне! – отрезала Тамара.
– Так, может, пора уходить? – посмотрел на нее Казбек. – Продадим те драгоценности, которые взяли у Згуриди, и ищи ветра в поле.
– Дурак ты! – заявила она. – Уходить надо так, чтобы никто не подумал, что мы отошли от дел. Но это не главное – сейчас еще рано. Осетин приезжает не просто так. Он наверняка придумал какую-то операцию. А значит, будет нужна наша помощь. Например, встретить исполнителей здесь и помочь им переправиться в Россию. На этом можно неплохо заработать. А уж потом и уходить.
– Тогда мы согласны. – Гиви взглянул на Казбека.
Тот, открывая банку пива, молча кивнул.
– Значит, говорите, его нет уже три дня? – спросил высокий мускулистый молодой мужчина в темных очках.
– Не видели, – ответил полный грузин в соломенной шляпе. – Обычно Отар сам заходит. Мужчина без женщины постоянно в чем-то нуждается, то соль забудет, то сахар. Да и поговорить Отар любит… Нет, не было его.
– Благодарю, – сказал высокий, – и до свидания.
– До свидания, генацвале.
– Неужели он ушел? – подходя к машине, вздохнул высокий. Открыв дверцу, сел. – Нет его, – ответил он на вопросительный взгляд сидевшего за рулем крепкого мужчины. – Уже по крайней мере три дня соседи не видели. Скорее всего он укатил, гнида.
– Вряд ли, – возразил водитель. – Может, он у Царицы?
– Давай к ней, – решил высокий.
– Что? – спросила в сотовый Тамара. – Прилетел? Понятно. Спасибо! – Улыбнувшись, она отключила телефон. – Осетин приехал. Его встретил Турок. Скорее всего он поехал к Отару. Значит, сейчас должен появиться и здесь.
– Когда он прилетел? – спросил Гиви.
– А вот и Осетин, – сказал стоявший у окна Казбек. – С ним Паша.
– Ударение на последней букве, – улыбнулась Тамара.
– Я так и сказал, – обиделся Казбек.
– Сейчас узнает о Згуриди, – усмехнулся Гиви, – и…
– Скорее всего он опасался, – перебила его Тамара, – что Отар уйдет с деньгами. Поэтому и поехал к нему.
Послышались шаги.
– Турок, – усмехнулась Тамара. – Осетин ходит как кошка.
Дверь открылась, первым вошел водитель. Появившийся за ним мускулистый внимательно всех осмотрел.
– Деньги у нас, – сказала Тамара. – Отар хотел с ними…
– Я так и думал, – кивнул тот. – Тебе никто не звонил?
– Ты бы хоть поздоровался, Рашид, – улыбнулся Гиви.
– Здравствуй! – улыбнулся в ответ Осетин.
– А кто мне должен был звонить? – спросила Тамара.
– Один человек, – повернулся к ней Рашид. – Значит, еще нет? Ну ничего, позвонит.
– На сотовый или по телефону?
– По телефону. – Рашид кивнул на аппарат.
Ярославль
– Добрый день, – подойдя к троим мужчинам, стоявшим у «шестерки», поздоровался пожилой человек в спортивном костюме.– Здрасьте, – провожая взглядами взлетевший самолет, хором отозвались те.
Самолет сделал круг и пошел на посадку.
– Курсант? – спросил невысокий лысый мужчина.
– Первый вылет, – улыбаясь, кивнул пожилой. – А вы, видимо, сюда? – Все трое кивнули. – Сейчас нужно получить разрешение в соответствующих органах. Иначе…
– Нас Семен Борисович прислал, – ответил лысый. – Он сказал, что с вами все обговорено и вы дали разрешение.
– Ваша? – кивнул на машину пожилой.
– Моя, – улыбнулся мужчина среднего роста. – Вячеслав, – протянув руку, представился он.
– Руслан, – тоже назвался лысый.
– Ян, – глядя на садящийся самолет, буркнул коренастый блондин.
– Игорь Петрович, – поочередно пожимая им руки, представился пожилой. – Ну что ж, загоняй свою машину к нам, и поговорим.
– Садитесь, – пригласил его Вячеслав.
– Врачи рекомендуют больше на своих двоих, – засмеялся Игорь Петрович. – Пошаливать начало, – он погладил грудь слева, – а помирать вроде как рановато. Еще только шестьдесят два.
– А выглядите моложе, – сказал Руслан.
– Я не женщина, чтоб мне возраст скрывать, – усмехнулся Игорь Петрович. – А ты по национальности кто? – спросил он Яна.
– Поляк, но родился в России.
– А ты? – Игорь Петрович взглянул на Руслана.
– Русский, – ответил тот, – просто предки так назвали.
– Вроде и не мальчишка, – осуждающе заметил Игорь Петрович, – а говоришь – предки. Родителей чтить надо.
– Я украинец, – проговорил Вячеслав, – но живу в России уже давно.
– А зачем вам это-то надо? – Игорь Петрович выразительно взглянул на небо.
– Да мы из Саратовской области, – ответил Руслан, – свое дело организовали и думаем самолет купить.
– Ну, если Семен вас прислал, – кивнул Игорь Петрович, – то знает, что вы за люди. Выходит, в Саратовской области нет таких аэродромов? – засмеялся он.
– Может, и есть, – отозвался Вячеслав. – Мы только недавно это решили, и отец посоветовал обратиться к Туркину.
– Да, Семен мне говорил… Вот что, – решил Игорь Петрович, – если уж вы надумали, а я, значит, согласие свое дал, поехали сразу на учебный. – Он посмотрел на часы. – Я сейчас скажу Витьке, что на учебный поехал, он туда позвонит и предупредит.
– А здесь у вас что? – спросил Руслан.
– Здесь те, кто на законном основании на летчика учится, новые русские. Мало им иномарок разных, желают собственный самолет иметь. Только где летать будут? Ну, это не мое дело. Я научу, чему положено, а там пусть сами думают.
– Месяца в полтора уложимся? – спросил Руслан.
– Уж больно ты нетерпелив, – хмыкнул Игорь Петрович.
– Понимаете, – вздохнул Ян, – у нас в сентябре обработка полей. Если делать это наземным способом, то понадобится уйма времени, можно не успеть. Погода-то вон какая… А в солнечный день все сделать успеем. Мы и заплатим…
– Потом все решим, – отмахнулся Игорь Петрович. – А пока поедем на мой аэродром, – подмигнул он и рассмеялся. – Сначала я эту самую демократию в штыки встретил, – признался он. – А потом зажил, как барин. Сейчас даже учебный центр подготовки пилотов имею. Правда, если честно, все это, можно сказать, незаконно. Просто надо вовремя класть в карман начальству, и все. И себе прилично остается, и они не жалуются. Но ежели, конечно, это дело раскроется, то взгреют меня так, что мало не покажется. И все те, кому деньги давал, руками разведут. Однако вот уже почти три года Бог милует. Ладно, поехали…
– Сейчас расшибется, – развел руки в стороны мужчина с рыжеватой бородкой. – Точно расшибется!..
«У-2», коснувшись шасси полосы, подпрыгнул, но в следующий миг уверенно помчался по земле.
– Сел, – облегченно проговорил один из восьми мужчин наблюдавших за посадкой самолета.
– Я ему точно голову расшибу! – поигрывая резиновой дубинкой, выдохнул атлет с короткой стрижкой.
– Отбой, – махнул рукой коренастый мужчина в летном шлеме.
Пожарная машина, следующая за катившимся по посадочной полосе самолетом, и «скорая», притормозив, начали разворачиваться.
– Ни слова этому умнику, – процедил мужчина, снял шлем и выматерился.
– Чтоб эфир не засорять, – усмехнулся атлет, – всегда так делает. У Палыча связь со всеми службами, – пояснил он смотревшим на него четверым. – И когда матерится, шлем снимает.
– Ну и связь! – усмехнулся невысокий толстяк. – Надо будет купить им что-то настоящее, – кивнул он стоявшему справа крепкому смуглолицему мужчине.
Из кабины вылез пилот. Стянув шлем, упал на колени и, перекрестившись, коснулся лбом бетона посадочной полосы.
– Никогда не верил в Бога, – проговорил он, – а тут, когда подбросило, заорал: Господи, помоги! И все-таки сел… – Он снова перекрестился.
– Ты чуть было машину не угробил! – Подойдя, Палыч коснулся крыла. – С тобой-то, если бы что-то, хрен с ним, а машину жаль. В общем, так, тебе еще с инструктором летать да летать.
– Да побыстрее хотелось бы, – вздохнул вставший с колен пилот.
– Быстро только кошки рожают! – отрезал Палыч и натянул шлем. – Что? – спросил он.
– Едет Ромов, с ним трое. Прислал Туркин, – сообщил голос в наушниках.
– Ясно, – недовольно отозвался Палыч, – встретим. Видать, снова сынки денежных мешков. Ведь скоро нас всех посадят, – вздохнул он. – Наскоро нами обученный влупится во что-нибудь и угробит пассажиров или еще что натворит… Начнут копать и выйдут на нас. Но деньги идут, и пока вроде все нормально. Да и сверху тоже говорят, что все будет хорошо. Дай-то Бог… А вообще-то уходить надо, и в то же время как вспомню, что лишусь денег, которые сейчас получаю, и думаю: уж лучше в тюрьме года два отсидеть. С адвокатом говорил, – усмехнулся он. – Уверяет, что если и посадят, что маловероятно, то дадут не более двух лет. Правда, и в тюрьму не хочется. Ладно, посмотрим, что там за летуны приехали…
– Жить будете здесь. – Игорь Петрович кивнул на трехместные финские домики. – У вас как раз комплект, – улыбнулся он. – Насчет того, чтоб побыстрее, обещать не могу, но поговорю с Лобыновым. Петр Павлович классный летчик. Годы, правда, уже не те. Но учит летать, и никто не обижался. Правда, мужики, стоить это будет…
– Конечно, – спокойно перебил его Руслан, – нам все подробно объяснил Семен Борисович, так что не волнуйтесь. Деньги у нас есть. Мы решили заняться крестьянством. Земля и накормит, и даст возможность нормально жить. А с самолетом это будет гораздо проще.
– Значит, послезавтра начинаете, – сказал Игорь Петрович.
– Почему не завтра? – удивился Ян.
– Надо медкомиссию пройти, это обязательно.
– Но мы уже все прошли… – Ян достал кипу бумаг.
– У нас своя комиссия, – покачал головой Ромов. – А вот и Петр Павлович Лобынов! – Улыбаясь, он кивнул на подходившего Палыча.
– Привет! – хмуро бросил тот.
– Знакомься, – проговорил Петрович. – Это…
– Слушай, Ромов, – прервал его Лобынов. – Я уже все знаю. Связался с Туркиным, и он мне все подробно объяснил. Значит, желаете пройти ускоренную подготовку? – Он поочередно оглядел троих.
Те дружно кивнули.
– А вот ты мне не нравишься. – Лобынов остановил взгляд на Яне. – Глаза звериные. Да и вы не сахар, – кивнул он Вячеславу и Руслану. Все трое засмеялись. – Но мне не детей с вами крестить. Завтра медкомиссия, а потом будем смотреть. Погоняю я вас, ребятишки, от души. И ты сразу похудеешь. – Он остановил взгляд на Вячеславе.
– Да уж каких только диет не пробовал, – не обиделся тот. – Но думаю, это не помешает.
– Ладно, – буркнул Лобынов. – После комиссии поговорим. – Он, не прощаясь повернулся и ушел.
– Жесткий мужик, – оценил Ян.
– Это точно, – кивнул Ромов. – Но мастер высшего пилотажа.
Воронеж
– Господи! – ахнула, открыв дверь, Надежда Павловна. – Сынок! Ты…– Все нормально, мама… – Стоявший перед ней пьяный Павел попытался войти, но, пошатнувшись, ударился плечом о косяк.
– Пашенька, – мать подхватила его, – да что же это! – Она помогла ему войти.
Сын сел на полку для обуви.
– Кончился я, мама, – опустив голову, пробормотал он. – Я ведь только выделывался, когда говорил, что и без самолета проживу. Нет, заболел я небом…
– Так не пей! – воскликнула Надежда Павловна. – И все будет хорошо, допустят тебя к полетам.
– А не пить не могу. Понимаешь, люблю я Тоньку… и детей своих люблю. Не могу я без них. Не могу, и все.
– Вот и не пей! – сердито повторила мать. – Если б не пил, то жил бы да радовался.
– А из-за чего я пить-то начал?.. – Сын вздохнул. – Ты ж не знаешь, а говоришь. Тоня с другим встречается… – Он всхлипнул. – А я… не могу ничего. Понимаешь, мама, ничего не могу. Драться и то не умею. Ведь ты меня музыке учила, а папа, – он стал вытирать слезы, – во всем тебя слушался. Он хотел меня в секцию бокса отвести, а ты не дала… Мне говорят – твоя Тонька шлюха, а я стою и глазами хлопаю. И пить я начал только от бессилия. Жена – шлюха, все об этом знают, знаю и я, но ей даже сказать про это боюсь. Боюсь летать, боюсь, что ты меня выгонишь, боюсь, что останусь без денег, что с моим сыном и дочерью что-то случится. Всего боюсь…
Надежда Павловна, не зная, что сказать, вздохнула.
– Выпью, и все куда-то отступает, – продолжал сын. – Знаешь, я специально перед медицинской комиссией пиво пил… Однажды был рейс в Москву. И я понял, что, если не отдам управление, врежусь куда-нибудь. Перепугался страшно. Не того, что случится, а того, что с тобой и детьми будет. Что делать, не знаю.
Мать обняла его. Он, прижавшись к ее груди, громко заплакал.
– Перестань! – Она погладила его по волосам. – Успокойся, Перестань выпивать и вернись в…
– Мама! Куда я вернусь?! – Оттолкнув мать, Павел попытался встать, но не смог. – Вернись… Куда? К кому? К этой мегере?! А ты знаешь, что она делала все, чтобы отвадить от меня детей? Света мне как-то раз рассказывала, что какой-то дядя Антон катал их на каруселях в парке, кормил мороженым… – Он сжал виски и закачался из стороны в сторону. И тут же согнулся, его вырвало.
– Господи, – прошептала Надежда Павловна, – зря я назвала его в честь своего отца, он был такой же слабый человек. Успокойся же! – громче проговорила она.
– Это было каждый раз, – промычал Павел, – когда я возвращался из рейса. Смотрю, игрушки появляются у детей дорогие. А я… – Его снова затошнило.
– Выпей молока, – тихо посоветовала мать, – кислого. Так всегда делал твой дед. Он тоже был…
– Я где-то читал, – пробормотал Павел, – что нельзя называть своих детей в честь родителей, если не уважаешь их.
– Так захотел твой отец, – вздохнула мать. – Он очень уважал твоего деда и…
– Дай мне выпить, – попросил сын. – В холодильнике есть водка. Дай…
– Нет. Ты больше не пьешь. Я не позволю тебе. Через неделю кончается твой липовый бюллетень, и ты полетишь. Я сегодня разговаривала с…
– Ты тоже считаешь меня ни на что не способным. А я могу! – крикнул он. – Я все могу! И вы удивитесь…
– Пашенька!.. – Мать снова обняла его. – Ложись спать. Хочешь, я тебе ванну налью? Помнишь, ты любил с солью. Сейчас в ванну и спать, а утром поговорим.
– Да вроде полегче стало. Вообще-то правильно, налей мне ванну. Сначала в горячей воде, а потом холодный душ. Здорово помогает, говорят. И пива купи, мам, – жалобно попросил он. – Я больше не буду…
– Проснешься, тогда и пива выпьешь. – Она поцеловала его в щеку.
– Хорошо, – согласился сын.
– А когда папа придет? – спросила девочка лет пяти наливавшую молоко в два стакана Тоню.
– Он улетел, – отозвалась та. – И будет долго там работать. Вы хотите пойти в цирк? Там будут клоуны, медведи на велосипедах…
– Хотим, – кивнула девочка. – Когда пойдем?
– За нами дядя Антон скоро заедет, – улыбнулась Тоня.
– Хочу в цирк! – обрадовался трехлетний малыш.
* * *
– Не пойму я тебя, Выключатель, – сказал черноволосый крепыш. – На кой тебе все это нужно? Баб столько вокруг, а ты прилип к этой и никак не отлепишься. У нее же два грызуна. Ладно там, пару раз переспал и все такое. А ты…– Тебя это не касается! – отрезал Антон.
– Меня-то не касается, а вот прикатит…
– Слушай сюда, Мамалюк, и запоминай: я знаю, что делаю. Усек?
– Лады, – согласился тот, – гуляй.
– Тетя Аня, – молодая женщина вошла в комнату, – вы снова ничего не ели? Надо хоть немного…
– Писем не было? – чуть слышно спросила лежавшая на кровати бледная худая женщина.
– Нет. Если бы что-то было, я бы сразу принесла. Пора укол делать. – Она достала шприц.
– Господи, – вздохнула больная, – хоть бы не умереть до него. Господи!.. – Она с трудом вынула из-под легкого одеяла худую руку и перекрестилась.
Молодая вздохнула и достала из сумки две ампулы.
Ирак
– Слышал? – тихо спросил лежавший рядом с Валерием в воронке Иван. – Штатники нашли закопанные в песке самолеты. Несколько «МИГов» и «Су». Видно, иракцы надеялись воспользоваться ими. А генералы предали Хусейна. Местные жители, которые нашли самолеты, все их разобрали. – Он рассмеялся.– Тсс! – прошептал лежавший справа от него иракец.
Иван услышал приближавшийся шум моторов.
«Машины, – подумал он, – и парочка танков». Покосился на Валерия и начал отползать назад.
Тот понимающе кивнул и посмотрел на прижавшихся ко дну воронки троих иракских партизан.
– Я к полковнику, – по-арабски прошептал он ближнему.
Тот молча кивнул. Валерий выбрался из воронки и присоединился к Ивану.
– У двух камней полковник, – прошептал он, – и двое партизан, его охрана. Делаем их и полковника. И сразу из гранатомета по танкам. Бой завяжется, мы успеем уйти.
– А деньги при нем? – шепотом спросил Валерий.
– Он с чемоданчиком не расстается, – усмехнулся Иван.
– Здесь будем сутки, – строго проговорил полковник иракской армии. – Завтра ночью нанесем удар по мосту и палаточному городку англичан. Что сказал связной? – спросил он невысокого иракца в гражданской одежде.
– Старшие дочери президента в Иордании, – тихо ответил тот. – И туда же приехала его вторая жена с младшей дочерью. Король Иордании заявил, что делает это из соображений гуманности. «Аль-Каида» угрожала США, что, если хоть с одним из пленных талибов что-то случится, по Штатам будет нанесен удар. В Израиле выпустили из тюрем несколько сотен палестинцев. Правда, тех, кто принимал участие в преступлениях против израильтян или в террористических актах, не освободили. Палестинские группировки угрожают прервать мирный процесс, если все палестинцы…
– Я спросил про Ирак, – недовольно перебил его полковник.
– Сыновья президента похоронены под Тикритом. Правда, только через тринадцать дней, но все-таки в Ираке. Население все чаще и громче выражает свое недовольство освободителями, по-прежнему бесчинствуют мародеры и другие преступники. В армию, которую создают изменники, вступают и наши люди. Сопротивление американцам оказывается везде, но более всего в «Золотом треугольнике». Правда, и среди бойцов сопротивления имеются потери. И тем не менее…
– Достаточно, – сухо оборвал его полковник. Посмотрел на часы. – Надо отдыхать. Караулы меняются через полтора часа. И быть особенно внимательными.
Поднявшись, он быстро пошел к двум невысоким камням. Слева от одного из валунов шевельнулась тень.
Иван, зажав рот сидевшему со скрещенными ногами партизану, полоснул его ножом по горлу и мягко опустил вздрогнувшее тело на камни. Беззвучно скользнул в узкую расщелину между камнями.
Валерий резким движением скрутил шею мужчине с ручным пулеметом. Опустив мертвое тело, вытащил нож и мягко прыгнул вперед. Упав на покрытую обломками камней землю, согнутыми ногами уперся в каменную плиту. На фоне неба смутно вырисовывался силуэт идущего с дипломатом человека. Как только тот поравнялся с ним, Валерий, оттолкнувшись, прыгнул и всадил нож в горло полковника. И тут же метрах в пяти от него раздался выстрел гранатомета. На дороге у медленно ехавшей бронемашины раздался взрыв. Оттуда сразу затрещали выстрелы. Раздались пулеметные очереди из танков и бронемашин. Им ответили огнем иракские партизаны.
– Отлично все сделано, – проговорил Иван, упавший в еще дымящуюся после разрыва снаряда воронку. – Ты умеешь работать! – Он одобрительно посмотрел на лежавшего рядом Валерия.
Тот, приподнявшись, двинул тело вперед, добрался до края воронки и всмотрелся в небольшой горный массив.
– Уходим туда, – сказал он, – пока янки не вызвали подкрепление. Сейчас «вертушки» пожалуют или авиацией ударят. Янки воевать умеют на расстоянии или с воздуха. Двинулись!..
– А не рано? – Иван взял дипломат. – Может…
– Самое то, – выбираясь, отозвался Валерий. – Иракцы держат штатников у дороги. Ведь приказа об отходе не было. Пока разберутся, что и как, мы уйдем. Янки вперед не пойдут. Колонна небольшая, и поэтому успеем.
– Верно, – согласился Иван.
– И еще… Если попадем на янки, не стреляй. Говори, что приехали помочь им найти Хусейна, слышали, что за него пятьдесят миллионов долларов обещали. С иракцами разберемся, у нас бумаги есть, что мы вроде как помогаем им. Штатники ничего не поймут, для них это просто знаки…
– Не думаю, что ЦРУ не известно об этих знаках, – усмехнулся Иван. – Так что лучше сразу их уничтожить. Все?
– Теперь все, – кивнул Валерий.
– А я вот что думаю, – пробормотал Иван, – уходить надо хоть от штатников, хоть от иракцев. У нас бабки, – он тряхнул чемоданчик, – и отдавать я их не намерен, лучше уж сдохну. А то получается, что я зря в Афгане против америкашек дрался, еле ноги унес. Лучше взорву себя вместе с ним… – Он кивнул на чемоданчик.
– Двинулись, – сказал Валерий.
– Полковник убит! – упав рядом со стрелявшим из ручного пулемета в сторону дороги, прокричал иракец.
– Отступаем! – крикнул пулеметчик.
– Да, – кивнул американский капитан-десантник, – квадрат четыре. Нельзя упустить их.
– Сейчас обработаем, – раздался голос в переговорном устройстве. – Отзови оттуда своих парней. Мы их обработаем по полной программе.
– Сэр, – заглянул в бронеавтомобиль сержант, – они отходят.
– Видишь, – бросил бежавший между невысокими холмами Валерий, – а если бы мы были там?
– Хана пришла бы, – отозвался следующий за ним Иван.
Сзади раздавались частые разрывы.
– Ракетами шпарят! – крикнул Иван. – Никто оттуда не уйдет.
– Если кто-то не успел в пещеры нырнуть, – возразил Валерий. – Там запросто пересидят. Но выйти не смогут, завалит к чертовой матери!..
– Я же говорил, никто не уйдет, – усмехнулся Иван.
Они стали быстро подниматься наверх. Взобравшись на выступ, Валерий поднял камень и бросил его вниз. И сразу начался небольшой обвал.
– Зачем? – спросил Иван.
– Янки будут прочесывать все вокруг, – ответил Валерий. – И найдут наши следы, тогда нам не уйти. Если ничего не найдут, то сможем отсидеться пару дней.
– Хорошая мысль, – кивнул Иван. Присев, он положил автомат справа, а чемоданчик перед собой и открыл его.
– Пойдем дальше, – сказал Валерий, – здесь заметят.
Иван, отшвырнув чемоданчик, витиевато выругался.
Валерий поднял маленький сверток с долларами и пересчитал.
– Двадцать пять баксов, – улыбнулся он.
– Я всю эту иракскую братию в гробу видел! – продолжал бушевать Иван. – Куда же он, паскуда…
– Уходим!.. – остановил его Валерий. – Сейчас штатники появятся. У них есть проводники из местных, поэтому сюда наверняка заглянут.
– Да тут и собирать нечего, – ухмыльнулся чернокожий сержант США. – Куски валяются, руки-ноги…
– Прочесать все как следует, – строго приказал голос в переговорном устройстве.
– Есть, сэр! – кивнул сержант. – Скажи, чтобы вел, – отключив переговорное устройство, обратился он к невысокому смуглому мужчине в форме армии США без знаков различия.
– Веди группу, – кивнул тот тощему иракцу в грязной белой одежде, – куда ты хотел.
– Гарри повезло, – кивнул на шестерых десантников рослый рядовой. – Кого-то ведут…
– Может, наконец Хусейна поймали, – проворчал коренастый десантник. – Порядком надоели эти места. А эти хусейновцы продолжают атаковать. Партизаны!.. Кончится тем же, что и во Вьетнаме. Америка насытится цинковыми гробами, и начнутся демонстрации.