Борис Бабкин. Ребус старого пирата

   – Здесь… – Негр кивнул на угол возле двери. – Там люк, его откроете, загорится свет, и есть ступень вниз.
   – Ищите люк, – приказал парням Вилли.
 
   – Какие-то записи на немецком, – сказал Вилли. – Я хоть и немец по рождению, но по-немецки говорю плохо.
   – Забирай и уходим, – сказал Блойд.
   – Где сейчас Карл? – спросил Вилли у негра.
   – Я не знаю. Управляющий может знать, но он уехал покупать коров. Молодой хозяин хочет, чтобы все оставалось по-прежнему.
   – Уходим! – поторопил Вилли Блойд. – А ты, если кому-то что-то пикнешь, заказывай дочери гроб.
   – Но что я скажу молодому хозяину? – вздохнул негр. – И Макосса тоже будет задавать вопросы.
   – Кто такой Макосса? – спросил Вилли.
   – Гангстер, – ответил слуга.
   – Говори что хочешь, – усмехнулся Блойд. – И посоветуй, чтобы он не лез в дела семейные, иначе запросто может умереть раньше времени.
   – Не надо так говорить, – ответил негр. – Макосса очень плохой человек, зверь. Мой хозяин боялся его.
   – Я боюсь только атомной войны, – фыркнул Блойд. – Нет человека, который сумел бы напугать меня.

Оттава

   – Узнай, – приказал высокий плотный мужчина, – о чем они спрашивали и что искали. Руал не успел сказать ничего существенного. Элен, – он посмотрел на крепкую женщину лет тридцати пяти, – проверь аэропорт и порт Галифакс. Они вполне могут добраться до него и оттуда уплыть. Возможно, у них есть судно.
   – Если оно у них есть, – ответила женщина, – то они отойдут от Сет-Иля.
   – И все-таки проверь аэропорт, – настойчиво попросил он. – И напоминаю: мне не нравится, что ты часто не соглашаешься со мной. – Возражай не при моих людях.
   – Хорошо, милый. – Элен неторопливо пошла к двери.
   – Как думаешь, кто они такие? – остановил ее мужчина.
   – Марон, думаю, это связано с поиском алмазного глобуса. Интересно, почему мы не нашли никаких бумаг? Ведь Том повел их в подвал.
   – Ему ничего не оставалось, там была его дочь. Коста все узнает, а ты выясни, есть ли у них судно.
   – Следует послать с Костой Техника. Он бы составил фотороботы. Врага лучше знать в лицо.
   – Ты права, дорогая. – Он нажал кнопку на крышке стола.
   – Да? – послышался женский голос.
   – Скажи Косте, что с ним поедет Техник.

Вашингтон

   – Куда же она ушла? – недовольно спросил Валин. – Анжелика нужна мне, через час приедут двое, и мне потребуется перевод. Что за своеволие?
   – Вы, Михаил Павлович, сами виноваты, – насмешливо проговорила красивая брюнетка, – слишком много ей позволяете. Я вполне могу заменить Анжелику.
   – Прекрасно, Рита! – Валин посмотрел на часы. – Как только Анжелика появится, пришли ее ко мне.
   – А если она вернется до приезда ваших клиентов?
   – Работать все равно будешь ты.
 
   – Подожди, – сказала по телефону Анжелика, – как же теперь ты…
   – В этом-то и вопрос, – зло перебил ее Валентин. – Я говорил ему, но…
   – Ясно. В общем, вот что я тебе скажу, – вздохнула она. – До моего возвращения осталось пять дней. Пообещай, что через неделю отдашь деньги.
   – Он даже счетчик не включил, – обреченно произнес брат. – Меня убьют, Анжелика. Убьют! – Он сорвался на визг. – А я жить хочу! Понимаешь?!
   – Будь мужиком, в конце концов! Поговори с папой… Хотя не стоит, можно все испортить. Я сама позвоню ему. Главное, не делай глупостей. И никакой милиции.
   – Хорошо, я понял. Но отец не даст денег. Да и нет у него такой суммы.
   – Ты плохо знаешь папу, – усмехнулась Анжелика.

Оттава

   – Значит, им тоже нужны бумаги, – проворчал Макосса.
   – Они нашли какие-то записи, – вздохнул Коста, – в подвале, там есть две комнаты.
   – Техник составил фотороботы?
   – Работает. А что делать нам?
   – Когда Техник закончит, возвращайтесь. Никого не трогать! И узнайте, может, кто-то что-нибудь слышал. В общем, Техник знает, что делать.
   – Ладно, босс. – Макосса отключил телефон. – Бура ко мне! – крикнул он.
   – Чего ты хочешь? – спросила Элен.
   – Убью Бура! Он дважды был там, почему не мог все сделать?!
   – Провинившуюся собаку бьют, – усмехнулась она. – Но побои ее только пугают. Просто строго поговори с ним, пусть исправляет свою ошибку. Иначе ты потеряешь своих людей, тебя будут бояться, а это плохо.
   – И пусть дрожат, я не позволю, чтобы они плохо выполняли работу.
   – Вы звали, босс? – В кабинет вошел смуглый молодой мужчина. Раздался пистолетный выстрел. Пуля расщепила косяк двери, у которой стоял смуглый. Он, дернулся, но остался стоять.
   – Еще раз ошибешься, – процедил Макосса, – и тебе не жить. В доме Штольца нашли тетрадь. Там, оказывается, есть потайная комната.
   – Виноват, босс, – смуглый опустил голову, – простите.
   – Поедешь к Карлу, – Макосса отбросил пистолет, – и покажешь ему то, что привезет Техник. Я хочу знать, кто еще влез в это дело. Может, Густав фон Бергер? Хотя он не мог. К тому же его узнали бы. Он дважды бывал у Штольца. Но он мог кого-то прислать. Впрочем, нет. Густав не стал бы угрожать негру и его дочери. И прислать он никого не мог. Барон?! – Макосса усмехнулся. – Но проверить это стоит. Подожду Техника… – Элен, у нас есть фотографии семьи барона?
   – Уверена, что есть. Но также уверена, что молодой барон здесь ни при чем, там был кто-то другой. И они, как я думаю, отправились в порт. Я убеждена, что они прибыли морем.
   – Я позвонил Боцману, – сказал Макосса. – Он обещал проверить все небольшие суда. Так что я буду знать, если они бросили якорь в Галифаксе.
   – Очень хорошо, – кивнула Элен. – Мне хотелось бы знать, на кого они работают.

Вашингтон

   – Значит, все началось в сорок пятом году, – сказал Вилли. – Но это только слухи, исходящие скорее всего от Бергера. Упоминается какой-то пират Черный Джон, – прочитал он дальше. – Здесь неразборчиво, что-то о капитане Бадензе. Странно… Барон, пират и какой-то капитан. Тебе это ни о чем не говорит?
   – Пираты – это сокровища, черные метки, карта с указанием места, где спрятаны эти сокровища. В детстве я читал роман о пиратах и порой мечтал, что найду клад. Но мечты кончились после столкновений с боевиками Аль-Каиды. Потом Ливан, Афганистан, суд, приговор – и прощай, армия. Хорошо, ты не оставил меня. А то бы я начал грабить банки! – Блойд засмеялся. – Но знаешь, что-то за всем этим есть. Не зря же твой дядя прятал тетрадь. И не зря Макосса имел там своего человека. Надо найти Карла и выяснить все, что знает он.
   – А я думал, что ты откажешься.
   – Да брось! Что ты решил?
   – Я буду выяснять правду. Перед смертью дядя говорил о сокровищах пирата. О каком-то алмазном глобусе. Наверное, это и есть сокровище. Говорил о бароне, что тот приказал передать тетрадки его сыну, но дядя сам решил заняться поисками. Потом пытался завладеть всем имуществом, но сын барона его выгнал. Дядя говорил, теперь внук барона, Густав, будет искать сокровища. Он еще который бормотал, но я мало что понял. Да особо и не вслушивался, думал: бред умирающего. Отец говорил, что его брат Фридрих знает какую-то тайну барона и что за этим стоят огромные деньги. Он вроде пытался кое-что разузнать, но не получилось. Я попал в подходящий момент: дядя из-за чего-то поскандалил с сыном и выгнал его. По этой причине у дяди случился инфаркт. А тут приехал я. Но я, повторяю, не очень вслушивался в бред больного. А месяц назад случайно прочитал в старой газете статью профессора Чарлза Доули. О пирате Черном Джоне, о том, что его сокровища скорее всего побывали у некого капитана Бадензе. Есть какой-то алмазный шар, состоящий из семи частей. На этом маленьком глобусе, если сложить все его части, можно найти указание на то, где спрятаны сокровища.
   – Шарик из семи частей! – усмехнулся Блойд. – И где же он?
   – Стоп! – Вилли вскочил. – Черт возьми, как же я мог забыть? Черт!
   – Что ты вспомнил?
   – Дядя Фридрих говорил, что одна часть глобуса находится у барона. Точно. Или даже две. Надо ехать в Мексику.
   – И что? Думаешь, барончик отдаст нам эти части? Он наверняка сам ищет остальные детали.
   – Дядя Фридрих что-то бормотал о России. Да… – Вилли замолчал. – Точно, граф, француз… Наверное, то клички. И у этих людей ненастоящие остальные части шарика. Ну что, Блойд, действуем?
   – Без вопросов. Но вдвоем нам не справиться, нужна команда. Сколько мы можем платить пятерым?
   – Почему пятерым?
   – Меньше нельзя, пятеро – минимум.
   – Ну, по пять тысяч в месяц, – помолчав, ответил Вилли. – А по завершении операции каждый получит по сто тысяч.
   – Ладно, я найду людей. Использовать старые связи не хочу, там не те люди, которым можно доверять.
   – Подожди, но у меня есть свои парни. Кроме того, можно обратиться к знакомым дяди и…
   – Не стоит. Я уверен, что все, кто знает об этом, пытаются найти эти части и собрать шарик. И тут возникает вполне резонный вопрос: почему только сейчас?
   – Думаю, это объясняется просто: каждый, кто знал об этом, пытался выйти на сокровища в одиночку. Я уверен, что и Густав Бергер не все знает.
   – Но у него был отец, которому рассказал о шарике его отец. А он что, не искал?
   – Искал или пытался, наверное. Но скорее всего безуспешно. А может, и не знал подробностей. Дядя Фридрих даже пытался жениться на баронессе, но его оттуда вышибли. А сын его, Карл, трус, да и, видно дядя Фридрих ничего ему не рассказывал…
   – Ну ладно, когда поедем в Мексику?
   – Как только соберем команду.

Москва

   – Ты дома? – удивился, войдя в комнату, Женя. – Когда ты вернулась? – Он обнял Катю.
   – Я тебе кое-что привезла. Как ты думаешь – что?
   – Оленьи рога, – кивнул тот. – Я ведь просил…
   – И еще вот что! – Она достала из сумки медвежий коготь.
   – Ох ты! – обрадовался Женя. – Ну спасибо, сестренка! – Он поцеловал Катю. – А о прадеде что-нибудь узнала?
   – Узнала, но не о нем, а то, что кто-то разыскивает Ивана Евгеньевича Мирославского. Это я слышала от троих разных людей. И разыскивают двое, точнее, две группы. Помнишь, дедушка говорил, что даже в архивах нет ничего о нашем прадеде. Только короткая запись: в июле сорок пятого года он был захвачен с группой японских диверсантов. А о том, как он попал в Японию и вернулся в СССР с диверсантами, сведений нет. Он же был в плену у фашистов. Об этом говорили французские летчики. Но и там никто ничего не нашел. То, что прадед перешел к немцам и они послали его в Японию, – полная чепуха, как мне кажется.
   – Да в это никто и не верит. Французы, которые воевали вместе с прадедом, утверждают, что это полная чушь. Но кто и зачем может искать его могилу?
   – В том-то и дело, что разыскивают не могилу, а место, где упал самолет. Я не поняла, что это за самолет и при чем тут наш прадед. Однако две группы активно ведут поиски…
   – Я должен вам кое-что сказать, – раздался голос деда. В комнату вошел Иван Евгеньевич. – Я все слышал и теперь понимаю, что Семенов говорил правду. Он сказал, что кто-то пытается найти нашу семью. Ведь у одного убитого бандита была записка с нашей фамилией. А в Магаданской области кто-то разыскивает место падения самолета. Имеется версия, что мой отец пытался проникнуть в Россию с японскими диверсантами. Но это ложь, я в этом уверен. Отец захвачен был в том же районе, что и диверсанты. Но есть и другая версия. С аэродрома на Аляске за трое суток до обнаружения диверсантов был угнан двухместный самолет ВВС США. И улетел самолет в сторону России. Его преследовали истребители, но безуспешно. Самолет был сбит, пилоты погибли. Однако есть еще разговоры, ничем и никем не подтвержденные. Якобы самолет был угнан двумя бывшими военнопленными одного из фашистских лагерей. Но некоторые вернулись, и их отправили в лагеря, на сей раз советские. Потому что советский солдат не имел права сдаваться в плен. А раз был в плену – значит, предатель и твое место на нарах. Я уверен, что одним из тех двоих был мой отец, и пытаюсь найти факты и свидетелей, которые подтвердили бы мою уверенность. Но кому-то зачем-то это тоже нужно. А вот кому и зачем, понять не могу.
   – Я тоже ничего не понимаю, – вздохнул Женя и посмотрел на сестру. – А ты, дедушка, почему раньше про самолет не говорил?
   – Это всего лишь версия, фактов, подтверждающих ее, нет.
   – Но это правда, – сказала Екатерина.
   – Я сам только недавно узнал об этом, – вздохнул Иван Евгеньевич. – И не хотел говорить ни о самолете, ни о том, что…
   – Ну вот что, – снова перебила его внучка, – через две недели в Магаданскую область снова отправляется группа. Я еду с ними. Вопрос решен, и возражения не принимаются. Так и скажи папе и маме, дедушка.
   «Мой характер», – подумал Иван Евгеньевич.
   – Я поеду с тобой, – заявил Евгений. – Вам же нужны рабочие… в конце концов – носильщики. В общем, еду. Это тоже не обсуждается, и…
   – Перестань! – недовольно возразила сестра. – У нас там нет рабочих. Так что забудь.
   – Не дури, Женька, – строго проговорил и дед. – Ну куда тебя понесет? Кате только тебя там не хватает. Выброси это из головы.
   – Есть, товарищ полковник, – иронично отозвался внук.
   – Я тебе устрою Колыму! – на всякий случай пригрозил дед.
   – А что там с Вадимом? Как он? – спросил Женя.
   – Сволочь он законченная и трус! – сердито ответила Катя.
 
   – Кого принесло? – сонно проворчал, подходя к двери, бородатый здоровяк.
   – Мементо мори! – послышался насмешливый мужской голос.
   – Чё? – Он рывком распахнул дверь. – Странник!
   – Привет, мон шер! – шагнул вперед Страннов.
   Облапив его, бородач рассмеялся:
   – Живой, значит? А тут тебя вроде как похоронили! Ты же…
   – Ложный слух, мон шер. А ты как? Видно, гулял всю ночь. Время уже обеденное, а ты дрыхнешь. С дамой?
   – Конечно, без… Я баб к себе не вожу.
   – Понятно, ты все такой же. Дикарь – он и в столице дикарь!
   – Ты-то уж больно ученый! – хохотнул бородач. – Сейчас чего-нибудь организую…
   – У меня все есть, – успокоил его Артур, – и принять, и закусить.
 
   – Надолго? – спросила худенькая пожилая женщина.
   – На неделю точно, – ответил Муромец. – Как ты, мам? Что-то у тебя вид не очень…
   – А какой ты хотел бы меня видеть? Сын сначала на войне, потом в тюрьму угодил, я пять лет в подушку плакала. Освободился и снова на войну уехал. И как я, по-твоему, должна себя чувствовать?
   – Погоди, мам, а что же Зинка? Она-то где?..
   – Зинка теперь жена нового русского, вся из себя барыня, ей не до меня.
   – Сучка! – кратко выразил свое отношение к сестре Юрий.
   – Не нужно, Юра. Я сама просила ее не приезжать. А то заявится со своим Костей, а тот нос воротит и постоянно на часы смотрит. Дел, мол, полон рот, извини, теща, ехать надо, деньги с неба не сыплются. Он же то ли банкир, то ли совладелец. Но богатый, охрана всегда при нем. Мне вот что обидно, – мать всхлипнула, внука совсем не вижу. Он все время у Костиных родителей. Ему скоро пять лет, а я… – Она всхлипнула.
   – Мам, – Юрий подошел к ней, – ну хватит тебе. Хочешь, я…
   – Не надо. Я понимаю, что у родителей Костиных мальчику лучше. Но хотя бы на час-другой ко мне его привезли. Когда Зина беременная была, я же все время с ней сидела, а как родила, так и… – Мать заплакала.
   – Хватит, мама… – Юрий прижал ее к себе. – Вот сделаю тебе парочку, тогда и сиди с ними.
   – Да где ж ты сделаешь-то? – улыбнулась сквозь слезы женщина. – На войне, что ли? Может, и есть у тебя уже ребенок, а ты даже не знаешь…
   – Может, и имеется… Знаешь, а я Денисова встретил, он на Колыме золото моет. Женат. Зоя, жена, нормальная баба, симпатичная и приветливая. Тебе, кстати, гостинцев прислала. И Денис тоже подарок передал. Сейчас достану. – Поцеловав мать, Юрий вышел из кухни. – Иди сюда! – позвал он, мать вошла в комнату и остановилась. Сын держал в руках шапку из чернобурки, такой же воротник и женские унты. Мать ахнула. – Это тебе Денисовы передали. – Женщина снова всхлипнула. – Успокойся, мам! Носить это будешь. – Он накинул на плечи матери пушистый воротник, надел шапку. Придерживая за плечи, подвел ее к зеркалу. – Прямо царица! – Юрий поцеловал мать.
   – Господи, родная дочь знаться не хочет, а товарищ сына, которого я два раза в госпитале навещала, с женой, которую не видела ни разу, такие дорогие подарки шлют! Это сколько же стоит-то, Юрка?
   – Перестань, мама. Нравится?
   – Красота-то какая! – Мать взглянула в зеркало. – Прямо барыня, – смущенно улыбнулась она.
   – Да что там барыня, – сын прижал мать к себе, – королева!
   – А я вот оденусь да поеду к своим в деревню и покрасуюсь там, пусть узнают, каков у меня сын. А то ведь приезжали Мария с Василием, а тут как раз Зинка со своей охраной наехала. Бросила на стол апельсины – и ни «здрасьте», ни «до свидания». Ну и чего теперь в деревне говорят? А вот я приеду…
   – Маманя моя милая, – сын поцеловал ее, – все будет хорошо. В тюрьму я больше не попаду. Думаю, на сезон поеду с Денисом золото мыть.
   – Так ведь опасно это, и убить могут… а если поймают, говорят, срок большой дают.
   – Да я по разрешению, на сезон.
   – А не врешь?
   – Никак нет, ваше величество, – серьезно ответил сын.

Зеленоград

   – Да хорош, командир! – вздохнул плотный мужчина. – Зачем мне лапшу-то на уши тебе вешать? Я к тебе как к человеку, потому что хоть ты и мент, но…
   – Ты особо не обижай, – усмехнулся Семенов. – Я армеец. А брали мы вас, потому что…
   – Да понял я. Мы про спецназ слышали. Вы себя во всех опасных делах подставляете. Ты тогда по-человечески со мной обошелся. Да и в армии мы с тобой вместе чехов били. Правда, потом дорожки разошлись, – усмехнулся он. – Я по зонам, а ты по горячим точкам. Но вот что – в зонах базарок прокатался, что один граф своему наследнику какую-то карту передал, по которой можно приличный куш хапнуть. Это с Колымы пришло. Однако я не хочу особо светиться.
   – Да не сдам я тебя. Ты же помнишь полковника Мирославского?
   – Конечно. Нормальный мужик, хоть и мент.
   – Он сын того графа, и нет ни хрена у них никакой карты и никакого завещания от графа. Ты невзначай, между прочим, заговори об этом.
   – Значит, наезд был на Мирославских?
   – Пока нет. Но какой-нибудь отморозок запросто может нырнуть, когда дома никого не будет.
   – Вполне… Но как ты себе это представляешь, майор? От какого угла мне плясать? С чего это вдруг я за ментяру заступаться буду? Базарок прокатился меж мужиками, блатота трохи почирикала, и вроде как все стихло… По таким наводкам не работают. А самому искать Мирославских – уши сломаешь. Сейчас ведь в справочное бюро не обратишься, – усмехнулся он. – Так что не ломай уши, майор, ничего страшного…
   – Нахватался у блатных, – «не ломай уши», «чирикают». А ведь ты нормальным парнем в армии был.
   – Это в прошлом. Теперь…
   – Зря ты в это дерьмо влез, Медведев.
   – Помнишь, однако? – Плотный вздохнул. – Давненько меня по фамилии не звали.
   – Ладно, – майор поднялся, – пойду я.
   – А не примешь грамм сто за тех, кто там остался?
   – Конечно, врежу! – Семенов сел. – Это святое. За тех, кто там остался, за тех, кто жив, и за нас, за ВДВ и за спецназ! – Он подмигнул Медведеву. – Зря ты, Серега, думал, что откажусь. Я в тебе не урку вижу, а старшего лейтенанта Медведева, который…
   – Хорош, Федор, – остановил его плотный.
   – Судьба-злодейка тебя в тюрьму пихнула, и ты сломался. Так хоть сейчас будь таким, каким ты на войне был. Ну, изуродовал ты трех чехов на рынке – и что, легче стало? Наверное, думал, что суд с тебя обвинение снимет, а тебе пятеру вкатили…
   – Хорош, командир, – хмуро попросил Медведев. – Я действительно думал, что судьи поймут и отпустят, но хрен на рыло. А ведь те чехи на рынке сами эту канитель затеяли. И ножи у них были, а мне пятерик, да еще вроде учли, что воевал и ранен был. Злость меня взяла. Я в камере одного чеха, который за разбой десятку получил, чуть не убил. Выходит, чехи наравне со мной, с тем, кто…
   – А ты не думал, что не все чеченцы под Басаевым и Масхадовым ходили?.. – усмехнулся Семенов. – Да ну на хрен все эти разговоры, наливай!
 
   – Погоди, Домино, – криво улыбнулся полный лысый мужчина, значит, ты решил подоить Валентина? А вспомни, как ты ему бабки давал – без процентов и на три года. Прошел всего год, а ты уже наезжать начал. Думаешь, дурака нашел? Не на ту лошадку поставил, Домино. В общем, надеюсь, ты понял, кто есть кто, и не будешь совершать неразумных поступков. Тебя предупредили, не заставляй об этом напоминать.
   – Но он, в натуре, мне должен, – сказал молодой мужчина. – А получается, что я ему…
   – Еще один наезд на Валька, и ты вообще будешь с ним в расчете, понятно?
   – Не понял. Но если вам так надо, то…
   – Значит, ништяк! – Полный хлопнул его по плечу. – Пока, Домино! И не забудь позвонить Валентину.
   – Обязательно звякну, – хмуро пообещал Домино. Полный вышел. Домино выругался. Налил водки и залпом выпил. – Не думал я, что у этого жида такие покровители. Похоже, я вообще ничего получить не смогу. Но это хрен вам на рыло!
 
   – Да все нормально, Маркиза! – сообщил по телефону полный. – Неужели ты думаешь, для тебя я не поставлю на место сына какого-то уголовничка? Но сумма, оказывается, не маленькая, все-таки десять тысяч евро…
   – Кок, – усмехнулась Анжелика, – неужели ты думаешь, я не отблагодарю тебя равноценно? Однако Валентину повезло, да и мне тоже. Но я кое-что придумала, приеду – расскажу.
   – Да я и не сомневаюсь в твоей сообразительности, иначе не было бы разговора с этим Домино. Но твой братик пусть тоже что-то делает. Я имею в виду половину взятой в долг суммы.
   – Конечно, получите. Правда, не сразу. Приеду и все объясню.
   – Надеюсь, я буду доволен. Как там дела у Мишки?
   – Он на высоте. Но у меня появилась конкурентка, – насмешливо сообщила Анжелика.
   – Ритка Колосова?
   – Она.
   – Ну пусть только вернется, мы быстро поставим ее на место!..

* * *

   – Я не знаю, как быть, – вздохнул Яков Лазаревич. – Вроде бы и заинтересовала меня эта история, но с другой стороны, я здравомыслящий человек.
   – Неужели вы не хотите хоть ненадолго почувствовать себя настоящим авантюристом? – засмеялся Давид Моисеевич. – В конце концов вы ничего не потеряете, а вполне сможете написать о том, о чем вы грезите – документальное повествование о пирате, кстати, доселе неизвестном…
   – Пиратство – тема писателей приключенческого жанра, – ответил Эйверман. – С другой стороны, статья Доули свидетельствует о том, что глобус, изготовленный в Индии по заказу пирата, не сказка. Но я просто не представляю, с чего начать поиск.
   – Вы не могли бы сообщить хоть какие-нибудь сведения?
   – Не могу сказать, откуда мне это известно, и надеюсь на вашу поддержку…
   – Подождите, уважаемый, – нахмурился Эйверман. – Значит, вы на кого-то работаете? Я правильно вас понимаю?
   – Ну, не совсем так. Я бы сказал, что отчасти я представляю интересы одного человека. Но…
   – Давайте ближе к делу, – перебил его Эйверман.
   – Прочитав статью Чарлза Доули, я стал искать след капитана Бадензе, и тут ко мне обратился один американец с немецкими корнями, который предложил делать все то же самое за приличные деньги. К тому же я мог рассчитывать на дополнительную информацию. И я не смог отказаться. Если сумею найти одну из частей глобуса, получу пятьсот тысяч евро. И я подумал о вас, Яков. Этот человек сообщил мне, кто забрал остальные части.
   – Мирославский, – улыбнулся Эйверман. – Но я не припомню, чтобы кто-то из российских дворян в восемнадцатом веке…
   – Мне неизвестны подробности, но дело, как я понял, началось в конце войны. Каким-то образом то, что нужно этому человеку, попало в руки графа Мирославского. Деталей не знаю. Как я понял, их не знает и тот, кто ко мне обратился.
   – Тем не менее это чистой воды глупость. Я не могу поверить, что мне это говорите вы, Давид…
   – Я рассказал вам правду и очень рассчитывал на вашу помощь. Дайте мне возможность познакомиться с Мирославскими. За это вы получите пять тысяч евро. Если же я что-то узнаю, еще десять.
   – Но я незнаком с Мирославскими. Но даже если бы был знаком, никогда не пошел бы на это.
   – Яков Лазаревич, – вздохнул Шалон, – я прошу вас о помощи, причем не безвозмездно. Поверьте, им ничего не угрожает. Просто вы познакомите меня с…
   – Я не знаю никого с такой фамилией.
   – Уважаемый Яков Лазаревич, вы хорошо знаете Романовых. С ними знаком и Евгений Мирославский, правнук графа Мирославского. Кстати, правнук назван в честь графа. Так вот, представьте меня Романовым, а они, в свою очередь, познакомят с Мирославскими. Например, через неделю у Анатолия Викторовича Романова день рождения. Наверняка он пригласит и вас, и Мирославского. А вы, как мой родственник… ведь может у вас быть в Израиле…
   – Послушайте, Давид Яковлевич, – гневно прервал его Эйверман, – я никогда не был…
   – Вам придется сделать так, как прошу я, – неожиданно угрожающе перебил Шалон, – или вашей семье будет плохо. Извините, Яков Лазаревич, вы не оставляете мне выбора. Вы же знаете, что ваш сын Валентин должен десять тысяч евро некоему уголовнику. Так вот, если вы сделаете так, как прошу я, долг вашего сына спишут. Если нет, последствия будут катастрофические.