Страница:
Она улыбнулась.
Играя желваками, Василий стоял у окна. Анна не отрывала взгляда от телефонного аппарата. Рядом лежали два сотовых. Прозвенел звонок. Она поднесла к уху трубку.
– Да.
Василий тут же подошел к ней.
– Привет! – послышался женский голос. – Ты чего?..
– Я занята, меня нет в городе. – Анна впечатала трубку на аппарат. И тут проиграл вызов сотового. Анна, взяв его, включила громкую связь.
– Выезжайте за город, куда угодно, – услышали они. – С вами свяжутся. Не забудьте – деньги должны быть в сумке. – Телефон отключился.
– Поехали! – Анна бросилась к двери. – Не забудь сумку.
– Они вышли, – услышал Георгий голос Рудика. – Точнее, вылетели. Тачка их у дома. Сели. Ну и рванул!
– Скажи им, чтоб не гнали, а то или расшибутся, или менты тормознут.
– Да?! – крикнула в телефон Анна.
– Скорость не больше шестидесяти, – послышался уже знакомый ей голос.
– Держи шестьдесят! – повернулась к мужу Анна.
– Нормально поехали, – доложил Рудик Георгию. – Они едут по Московскому. Опачки, похоже, пробка. Выйду на связь, когда движение будет более-менее.
– Понял. – Георгий отключил телефон и нажал на вызов.
– Мы ждем. Куда выдвигаться? – спросила Инна.
– По Московскому они едут, между Шушарой и Музеем.
– Куда дальше? – спросил Василий.
Анна с отчаянием покачала головой.
– Не знаю, – прочитал он по ее губам.
Прозвучал вызов сотового.
– Слушаем! – закричала Анна.
– Поедете к Шушарам, – произнес мужчина, – там получите указания.
– Домой хочешь? – спросила Инна.
– Нет, – ответил Саша. – Мама ругаться будет. И папа тоже. Телевизор один, мама любит сериалы смотреть, а папа футбол. И ругаются. И мне мама постоянно кашу варит, а я ее не люблю. У вас хорошо, а дома… – Мальчик вздохнул.
– Теперь и у тебя все будет хорошо, – улыбнулась Инна.
– Мама ругаться не будет?
– Нет. Но ты же ничего не будешь рассказывать о нас? Не надо.
– А мяч мой?
– Конечно. И форма тоже, и бутсы.
– Здорово! – завопил Саша.
– Мы все сделаем! – быстро проговорила Анна. – Только верните Сашу, – всхлипнула она. – Мы делали все…
– Проедете по дороге на Музей, – перебила ее женщина.
– Поняла, – кивнула Инна. – Давай в квадрат пять, – сказала она водителю.
– Ну вот, – вздохнул Георгий, – все хорошо. Для закона и для родителей похищенных детей это преступление. А для меня – игра в киднепинг, а еще и урок родителям. Любите своих детей и исполняйте их просьбы. Иначе все обойдется гораздо дороже и страшнее… Что это я разговорился, как в последнем слове на суде?.. – Он усмехнулся. – Вот жизнь настала! – Достав из холодильника бутылку пива, он сделал несколько глотков. – А ведь жил нормальной честной жизнью. Были жена, сын, звание и даже награды – орден и две медали. А кончилось все в одночасье – сын погиб, его сбила машина. Я изуродовал водителя, на меня завели дело. Жена тут же нашла другого. Министерство обороны поспешило от меня отказаться. И все кончилось. Правда, суд дал условный срок. И стал я Странником. Да, покуролесил я эти четыре года. А потом у меня случайно оказался ребенок, девочка семи лет. Позвонил родителям, они сразу спросили: сколько вы хотите? Я был пуст как барабан и сказал – пять тысяч. Они отдали пять тысяч долларов. – Гоша посмотрел в зеркало. – Я рассказал об этом Ирке, и она в шутку предложила зарабатывать этим. Поразмыслив, нашел вариант. Уже пять раз это сработало. Правда, приобрел привычку говорить сам с собой. Потому что не с кем. Морпех – бандит, я каждый раз боюсь, что он кого-нибудь убьет. Ирка жадна до денег и очень любит роскошную жизнь. Наверное, надо расставаться с ними. Инке тоже всегда мало. Рудик несколько раз предлагал повысить сумму выкупа. Повысить – значит, заставить родителей обратиться в милицию. Если возьмут моих подельников, они наверняка все расскажут. – Он закурил. – Надо уходить. Но они не успокоятся и влипнут. Хорошо, если не убьют никого. Если будут брать Морпеха, он не дастся и кого-то уложит. А ситуация постепенно выходит из-под контроля. Сам в этом виноват, собрал команду. Точнее, собрала Ирина. Мы с ней однажды сработали двадцать пять тысяч рублей и поняли, что нужны помощники. Вот и появились Ирка, Рудик, Кэт, Шумахер. Потом встретил Морпеха с Дашей. Шумахер подрабатывает частным извозом, Дашка сутки через двое в ларьке работает. Ирка сдает квартиру. Рудольф свободный художник. Кэт тоже подрабатывает где придется. Морпех уже предлагал дело с инкассаторами. Рано или поздно он пойдет на это. Кстати, о чем-то похожем Димка пытается договориться с Шумахером. И если Рудик подпишется, банда для дела готова. Шумахер машину водит как черт, погоняло он получил в цвет. Рудик был в армии, стрелять умеет. Морпех – боевик. А может, действительно? – задумчиво пробормотал Георгий. – Ведь возят они прилично. Взять хотя бы тысяч пятьсот, отвалить отсюда и какое-нибудь дело открыть. Детский садик, например! – Он засмеялся. – Опыт общения с детьми есть, ни разу ребенка не испугали. Я, кажется, готовлю себя к еще одному преступлению. Но так тоже продолжаться не может. Получаем немного, годы уходят. Еще лет десять, и привет, впаду в отчаяние: или сопьюсь, или кого-то убью. Кажется, знаю кого… Об этом даже не думай, забудь, Георгий, забудь! – Он выбросил в окно недокуренную сигарету, достал вторую, прикурил, потом глотнул из горлышка. – И все-таки надо что-то делать. Для начала плавно расстаться с командой. Оставлять их вместе нельзя, они обязательно попробуют похитить ребенка очень состоятельных людей. И потребуют неимоверно крупную сумму. Последует обращение в милицию, задержание, труп или по крайней мере раненый сотрудник милиции. Морпех успеет смыться, а остальные будут все валить на меня. Менты подтянут всех потерпевших, и те подтвердят. И меня как организатора посадят надолго. Да, – он снова взял бутылку, – умная мысля приходит опосля… Что же делать? Нужно выяснить, кто чем дышит. А уходить надо.
– Зачем ты сел в машину к этому бандиту? – крепко прижимая к себе сына, сквозь слезы спросила Анна. – Господи, а если бы… – Она зарыдала.
– Да все хорошо, мама, – пытаясь освободиться, проговорил мальчик, – теперь у меня мяч есть. Петька завидовать будет. И бутсы настоящие! – Он попробовал дотянуться до пакета.
– Сынок, тебя точно не обижали? – спросил сидевший на корточках рядом с креслом Василий.
– Нет. Кормили меня супом, картошкой, пельмени варили. Очень вкусно. Каши не давали… – Мальчуган взглянул на мать.
– Все это, конечно, хорошо, – проворчал Шумахер и потер бритую голову, – но маловато. Да мы еще тратим сколько – и бензин, и…
– Подожди, – остановил его Морпех, – тысяча баксов за двое суток – немало.
– Согласись, по десять на каждого было бы намного лучше, – вмешался Рудик.
– По крайней мере надо запрашивать семьдесят пять, – ответил Морпех. – А набрать такую сумму за несколько дней почти невозможно. Выход один – обратиться к родной милиции. А менты научились такие дела раскрывать. И загребут вас за милую душу и влупят немало. Знаете, как в зоне говорят, жадность фраера губит. Это все понимают, но пытаются заграбастать побольше.
– Спать – так с королевой, воровать – так миллион, – усмехнулся Рудольф.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанское, – высказалась Ирина.
– Так давайте банк возьмем, – усмехнулся Морпех. – И шампанским мыться можно будет, и миллионов несколько хапнем. А то вы желаете на детях большие бабки сделать. А думали, каково их родичам, когда вот так им звонят и за ребенка деньги просят? Да, я тоже этим занимаюсь. Но только потому, что знаю – люди не последнее отдают, и ребенок не в яме, не голодает. Но все равно противно. А вы на этом бабки заколачиваете, но все вам мало, желаете больше ухватить. А вспомните, как первый раз дрожали, твердили – ничего не получится, милиция докопается, и обвиняли во всем Гошку. И во второй раз тряслись, и в третий, только уже меньше. На четвертом решили, что надо требовать больше денег. А сейчас вы готовы порвать с Гошкой и самостоятельно заняться похищениями, запросить миллион, не меньше. Но не пойдете вы на это, вам нужен вожак, который будет во всем виноват, а прежде всего в том, что мало запрашивает. Поймите – если станете требовать больше, сядете. И даже если вы ребенка убьете, тело надо будет куда-то спрятать, жить спокойно уже не сможете. Страх будет доканывать каждого. И рано или поздно всех возьмут, конечно, если сразу не погорите. А вы начнете дружно обвинять во всем Гошку, особенно в последнем деле, в котором он участвовать не будет. Поэтому давайте сделаем проще – разбежимся, пока не поздно. Но вы и на это не согласитесь. А что-то решать надо. Если мы команда, то работаем без шепотков за спиной. А если расходимся, то без всяких обид, и если кто-то когда-то куда-то за что-то влипнет, об этих делах ни слова. Я ясно выразился?
– А ты что, Гошкин доверенный? – насмешливо спросила Ирина.
– Я его друг, поэтому предлагаю…
– Да ты верно говоришь, – сказал Шумахер. – Однако дело делается вполне чисто, так почему бы не найти какого-нибудь банкира или бизнесмена, у которого можно больше взять? Но чтоб охраны не было. И все так же получится. Эти же спокойно отдают…
– Спокойно деньги не отдает никто, – перебила его Даша. – Эти люди – представители среднего класса, и им приходится рассчитывать лишь на себя. А вмешательство милиции только усложнит им жизнь. И в то же время, если бы мы попросили деньги, которые им нужно было занять или что-то продать, они бы наверняка попробовали найти помощь. А так у них просят сумму, которую можно заплатить, и еще останется самим. На этом строится расчет Странника, и я согласна с ним. Но денег, конечно, хотелось бы больше.
– Я согласна работать так же, – вздохнула Ирина.
– Кто еще что скажет? – спросил Морпех.
– Да уж лучше по тысяче баксов на брата, чем тюрьма или костоломы какого-нибудь мафиози, – сказал Рудик. – Сейчас все, кто имеет приличные бабки, повязаны с ментами или с бандитами. Ведь слышали, наверное, и директоров банков убивают, и…
– Значит, все остается по-прежнему? – уточнил Морпех.
– Выходит, нет ее в Питере, – недовольно проговорил длинноволосый атлет. – А я думал, что найду ее здесь. Ну а о том, кто ей грызуна сделал, знаешь что-нибудь? – спросил он сидящую на диване худую женщину.
– Я ведь узнала, что она беременна, когда в Москве из-за этого чуть до разборок не дошло. Андрей, я тебя не понимаю – ну, не стала она твоей женой, и что? Плюнь на нее…
– Да дело не в этом. Надо мной посмеялись. Свадьба на носу, а она приезжает и заявляет, что беременна. Эдуард Анатольевич решил, что дочь шутит, и повез ее на обследование. Оказалось, она действительно беременна. И что? Вся Москва потешалась. Дорофеев моему отцу говорил: пусть женится, наследник будет. Сука! И я тогда слово себе дал: выжду несколько лет, пойму, что им дороже всего, и уничтожу. Если честно, то она была нужна для объединения капиталов. У Дорофеева дела шли в гору, а мы уже криминалом начали промышлять, крышу различным дельцам предлагали. Ну и рэкет. А он сумел на плаву удержаться. И я не прощу ему ни смерти отца, ни своего унижения. Я же тогда из Москвы уехал сразу. А теперь ее ищу.
– Значит, это ты на Дорофеева киллера послал?
– На Дорофеева – киллера? – удивился Андрей. – Дорофеев убит?
– Значит, не ты. Покушение было, но он жив остался. Где-то в Белоруссии стреляли в него. Больше ничего не знаю, но что пытались убить, точно. Я сейчас подумала, что это ты нанял…
– Я нанимать не буду, я хочу глаза их видеть и напомнить им тот день, когда все узнали, что моя невеста от кого-то забеременела. Знаешь, крестная, тогда меня словно оглушили и в грязь мордой сунули. На Дорофеева, значит, покушались? Так и опередить меня могут. А он все так же магазины держит и поставляет рыбу?
– Нет, у него банк с отделениями по всей России. Поставками тоже занимается. Акции есть в нефтяном бизнесе. В общем, миллионер Дорофеев. Все сумел сделать без преступлений, не то что твой отец. Тарас на все, что угодно, шел, лишь бы деньги сделать. Поэтому и помер в тюрьме. Сколько ему дали-то?
– Десять. Он же убил тогда этого лесника, суку, и в болото сунул, но кто-то видел, и батю взяли. Пытались и денег дать, и даже нашли человека, готового вину на себя взять, но ничего не помогло. Червонец влепили, а через год он от инфаркта умер в зоне. И все как тараканы разбежались. В общем, один я остался. Есть, конечно, группа своих парней, но я не бизнесмен.
– Тарас тоже не был бизнесменом, бандитом он был. А торговые дела только для прикрытия вел. Да ты сам все знаешь. И мой тебе совет, Андрей, не буди лихо, оставь все как есть. Ну что тебе эта девка сделала? Не пошла за тебя, так вы знали, что она тебя терпеть не может. Она же это всем не раз говорила. А ваши отцы, да и ты, решили наперекор всему свадьбу устроить. Вот девка и утерла вам нос. Не ищи ее, ей-то, наверное, и так нелегко. Ребенок на руках, отец из дома прогнал.
– А мне хорошо тогда было? Хуже мне вообще никогда не было.
– А тебе Женька хоть что-то говорила, когда из Питера вернулась?
– Она говорила, мол, я никогда не буду Бошко, а ты никогда не станешь моим мужем.
– Да забудь ты об этом, оставь их в покое. По крайней мере Женьку. Ну с Дорофеевым-то можешь разделаться, только не получится, наверное, его охраняют как президента. А она-то в чем виноватая, если сразу тебе говорила, что ты ей не нужен? Ты уж не бери грех на душу, крестник, ведь и так девке жизнь попортили.
– Знаешь, тетя Люся, почему-то мне кажется, что ты знаешь, где она.
– Я по-человечески и по-бабьи ее жалею, по себе знаю, каково быть матерью-одиночкой. Но я еще Союз застала, тогда легче было. Это сейчас гроши дают и живи с ребенком как хочешь. Смех сквозь слезы.
– Где Женька? – спросил Андрей.
– Да не знаю я! – сердито ответила крестная. – А если б и знала, не сказала бы. Ты мне зачем врешь-то? Оставил тебе отец и ресторан в Туле, и ларьки, и денег немало, а ты мне…
– Знаешь, так зачем спрашивала?
– А я не спрашивала, ты сам мне жалиться начал. А про Евгению я ничего не знаю. В тебе ненависть живет. Что ж ты Дорофеева не убиваешь? Ведь в том, что случилось, его вина наибольшая, да и отец твой тоже виноват.
– Где она, тетя Люся? – шагнул к ней крестник.
– Уж не убить ли ты меня собираешься?
– Мараться не хочется! – фыркнул Андрей и направился к двери.
– Прости, Господи, – перекрестившись, прошептала женщина. – Я никогда не думала, что Андрюша зверем станет.
– Где пропадал? – спросил Альберт вошедшего Константина.
– Старых приятелей встретил, – ответил тот. – В кабаке посидели, потом к Славику поехали, помнишь Славку Хузрахметова?
– Как этого отморозка не помнить?! Но он вроде бы сел, я такой разговор слышал. Его за изнасилование замели.
– Три месяца в тюрьме побыл и отпустили, – усмехнулся Константин. – Купили родичей девки той и выпустили его. Он сейчас в Питере редко показывается. Вроде как парень той шкуры обещал ему яйца отрезать. – Константин рассмеялся.
– Раньше в камерах за это раком ставили. Да и сейчас тоже, но, видно, не везде и не всех.
– Луиза не звонила?
– Да Лизка ее зовут. Ты-то на кой хрен ее…
– Привычка. Если она услышит, что ее Лизкой называют, считай, ты для нее никто. А я все-таки имею виды на бабки ее папаши. Валерий Викторович хорошие деньги делает. Мне-то они очень даже пригодятся. Так что для меня она Луиза. А как станет моей женой и Валерий Викторович концы отдаст, будет Лизкой. Мне все-таки уже тридцать пять стукнет, надо думать о жизни. И Луиза меня вполне в этом плане устраивает. Ништяк было бы ей ребеночка сделать.
– Тебе не противно его слушать? – раздался из кухни голос Нины. – Не понимаю, Альберт, как ты можешь с ним разговаривать? – Она вошла в комнату. – Он же ничтожество, бегает от одной, потому что родила от него, и мечтает сделать ребенка шлюхе!
– А это объясняется просто, – засмеялся Константин. – Та, которая родила, имеет право драть с меня деньги. А сейчас насчет алиментов очень строго, даже сажают, и…
– Если бы твой отец не помог моей матери, – крикнула Нина, – я бы тебя близко не подпустила! Кстати, ты надолго заявился?
Альберт, улыбаясь, отвернулся.
– Да вот как с Луизой все решим, – ответил Константин, – сразу уеду.
– Может, сообщить Валерию Викторовичу о том, что у тебя сын есть?
– Ты что, – подскочил Константин, – с ума сошла? Не вздумай…
– Хватит, слушать тебя тошно. А ты, – Нина посмотрела на Альберта, – как ты можешь…
– Костя мне жизнь спас, – пробормотал он.
– Я не всегда был плохим, – подмигнул Нине Константин.
Сестрорецк
– Как он, Валентина Анатольевна? – спросила красивая молодая женщина.
– Температура спала, – ответила женщина лет пятидесяти. – Он спит. Поел и даже молока горячего попил. – Она взглянула на спящего мальчика лет шести.
– Спасибо вам огромное, Валентина Анатольевна, если бы не вы, я бы…
– Перестаньте, Женя. Спасибо вам за доверие. Я всегда мечтала вот так побыть с маленьким ребенком. Нам с мужем Бог не дал детей. – Она тяжело вздохнула. – Два года назад у соседки заболел сын, пять лет мальчику, но она предпочла платить деньги приходящей сиделке.
– Спасибо вам большое-пребольшое, – благодарно повторила Женя. – Я собиралась крестить Дениску и очень прошу вас быть ему крестной матерью.
– Да-да, конечно, Женечка. Спасибо! – Валентина Анатольевна обняла Женю и заплакала.
– Перестаньте, – всхлипнула Женя. – Вы для меня как мама, следовательно, у вас есть внук, который к тому же станет вашим крестником. Вот что, перебирайтесь к нам. Я скажу Дениске, что вы его бабушка. Разумеется, если вы не против.
– Конечно, нет, – сквозь слезы рассмеялась Валентина Анатольевна. – У нас есть дача. Я там не была сто лет, но за ней присматривают. Как только внук поправится, поедем туда. Надо будет найти водителя, я давно не сажусь за руль. У нас есть почти новая «Волга».
– А с друзьями вашего мужа вы общаетесь?
– Приезжают иногда его бывшие подчиненные, – отпив чая, вздохнула Валентина Анатольевна. – Пишут, деньги и посылки шлют. С каждым праздником поздравляют. Не все, конечно.
– Я поняла, – сказала Женя.
– Вот кто-то прислал деньги, но не знаю, кто именно.
– Ваш муж служил до конца?
– Да. Мы с Васей хотели усыновить мальчика, но нас опередили, а потом я заболела. В общем, вот так мы без детей и остались.
– Варенья попробуйте. – Женя подвинула вазочку. – Клубничное, очень вкусное.
– Женя, почему вы не работаете по специальности? Ведь говорят, что вы врач.
– Нет, я не закончила институт, родился Дениска, и мне стало не до учебы. Я бралась за любую работу, чтобы выжить. И деньги собирала, чтобы купить себе жилье. В деревню хотела поехать, но не мое это. Я бывала в деревне у дедушки с бабушкой. Они в пригороде Вольска живут. Любила только в саду яблоки и вишню собирать. Не столько собирала, сколько ела, – засмеялась Женя. – А постоянно жить в деревне не смогла бы. В Сестрорецке у меня подруга жила, это ее квартира. Наташа отдыхала в Турции и погибла в автокатастрофе. Я думала, что придется где-то снимать комнату, но мама Наташи отдала эту квартиру мне.
– Вера Андреевна рассказывала, что вы им помогли. Вот и она вам помогла. Женя, тут много разговоров ходит. Извините, я понимаю, что это дело не мое, но…
– Я поняла. Вы хотите узнать, кто отец Дениски и была ли я замужем. Замужем не была, чем очень довольна, отца у Дениса нет. Конечно, без мужчины здесь не обошлось, но я не хочу говорить о нем. А почему это произошло, расскажу. Меня хотели выдать замуж, чтобы двое преуспевающих предпринимателей могли объединиться. Но они были еще и преступниками. Мой отец виноват в гибели моей мамы. Он остался на даче, а маму отправил домой с пьяным водителем. Произошла авария. «Мерседес» на скорости сто пятьдесят километров вылетел на встречную и попал под «КамАЗ». Мама была жива, когда ее вытащили из искореженной машины, она умерла через два дня в больнице. Я все время была с ней, и она просила меня не держать зла на отца, но я возненавидела его и уехала. Потом он заболел, и я вернулась. Но оказывается, болезнь была выдумана – он сосватал меня за сына своего приятеля. Этот предполагаемый жених был мне противен – высокомерный и грубый человек. Я сбежала от этих гнусных планов в Сестрорецк к Наташе. Потом отдалась, можно сказать, первому встречному. Мы с ним познакомились на дне рождения Елизаветы, Наташиной знакомой. Вот там я и встретила Костю. Красивый, умный, ироничный, уверенный в себе. На другой день я снова приехала в Петербург, чтобы навестить знакомую. Но по дороге на меня напали трое. И тут неожиданно появился Костя. Он легко справился с хулиганами. Мы зашли к нему, чтобы я могла привести себя в порядок. Ну а там он стал клясться мне в любви. Что было дальше, вы понимаете. Больше я с ним не встречалась, хотя он не раз мне звонил. Я поняла, что он из тех, кто…
– И больше вы его не видели? – тихо спросила Валентина Анатольевна.
– Нет. Он мне совсем не нужен. Может быть, я сделала глупость, но у меня есть Денис. Когда он вырастет и будет все понимать, я расскажу ему правду. Хотя, может, я только сейчас так думаю. Но скорее всего так и будет.
– Да, сильный вы человек, Евгения. Я восхищаюсь вами. Извините мое любопытство…
– Валентина Анатольевна, вы бабушка моего сына, поэтому говорите мне «ты». Хотя, может, я что-то не так сказала?
– Все так. Ты чудесный человек, Женя.
В дверь позвонили.
– Я сейчас. – Женя вышла в прихожую. – Кто там?
– Да это я, – весело отозвался женский голос.
– Алла, – открыв дверь, улыбнулась Женя.
– Здравствуй, подруга, – сказала, войдя, молодая женщина. – У меня для тебя новость.
– Тише, – поспешно остановила ее Женя. – Дениска болеет и сейчас спит.
– Я видела Костю, – понизив голос, сообщила Алла. – Он…
– Мне все равно, где он и что с ним, – спокойно ответила Женя. – Надеюсь, ты не говорила с ним обо мне?
– Нет, конечно. Он был со своей невестой, с Лизкой Вороной, ее еще Луизкой называют. Отец у нее крутой мужчина.
– Да мне все равно, кто она и кто ее отец. Ничего не хочу о нем знать. Если хочешь остаться со мной в нормальных отношениях, никогда не говори о нем.
– Извини, я думала…
– Хватит! – резко перебила Женя. – Тебе лучше уйти.
– Перестань, Женька, – сказала Алла. – Я Денису игрушки привезла и лекарства.
– У него все есть. Уходи.
– Ну, прости меня. Никогда больше не вспомню, слово даю. Не сердись, Женька, прости меня, дуру набитую.
Санкт-Петербург
– Знает она, сучка старая, – процедил Андрей, – но не скажет. Я все равно тебя, шалава, найду и свое получу, да и ты свое получишь. Где ты можешь быть, сучка? В Саратове? Точнее, в Вольске Саратовской области… Надо послать туда Басмача. Адрес можно узнать. Да он у меня был записан. Точно! – Он вытащил телефон.
– Что-то ты давно не звонил, – усмехнулся он.
– Слушай, Басмач, нужно кое-что сделать. В моей записной книжке, она в тумбочке около кровати, адрес. Саратовская область, Вольск, улица, номер дома, фамилия хозяев. Поедешь туда. Надо проверить, не там ли эта сучка. Понял? Дорогу и все остальное оплачу.
– Все сделаем, Атаман. Сегодня ночью и рванем.
– Если она там, позвонишь. Если нет, тоже звони. Понял?
– Конечно.
– Ну ладно. Как там дела?
– Все путем. Правда, в Щелкове Узбек платить отказывается.
– Узбека не прессовать. Железнодорожные долг отдали?
– Все до цента.
– В общем, жду звонка из Вольска.
– Слышь, Атаман, – подал голос сидевший на диване мордатый детина. – Может, прижать твою тетку?
– Ты, прежде чем рот откроешь, думай.
– Извини.
– В Саратове она, – пробормотал Андрей. – Налей, – кивнул он длинноногой девушке. – Вот что, – сказал он мордатому и посмотрел на сидевших за столом с картами четверых, – надо будет одного козла найти. Кого, я скажу. Разговор с тем козлом предстоит серьезный.
– Мы через Журналиста найдем кого хочешь, – хмыкнул парень со сплющенным носом.
– Чем быстрее, тем лучше, – предупредил Андрей.
Белоруссия, Борисов
– Знаешь, Эдик, – полковник милиции пожал руку Дорофееву, – кто-то на тебя очень зол. Убитый киллер находился в международном розыске, за ним шесть трупов. Один из убитых – Панин. Кстати, ты должен его знать, он был в окружении Бошко. Вы тогда еще вместе начинали строительство и прогорели…
– Помню, – кивнул Дорофеев. – Но почему ты решил, что на меня…
– Киллер – Гентов. Нанять его трудно и дорого. Твое счастье, что он уехал по адресу без подготовки. Видно, заказчик торопился.
– Не наклонись я за очками, похоронили бы. Жаль, что его, суку, живым не взяли.
– А это как сказать. Если бы его взяли, наверняка на тебя сразу отморозков натравили бы. А ему, один хрен, не жить, не успел бы он назвать заказчика. У меня в Москве есть знакомый, он найдет связи Гентова. Это из столицы заказ. Он приехал из Москвы под фамилией…
– Очень прошу, Степан, узнай, кто заказчик.
– Может, посодействуешь?
– Как?
– Назови тех, кого подозреваешь. Легче будет установить, были дела у них с Гентовым или нет. Вслепую работать тяжелее и дольше.
– Хорошо, – согласился Дорофеев.
Играя желваками, Василий стоял у окна. Анна не отрывала взгляда от телефонного аппарата. Рядом лежали два сотовых. Прозвенел звонок. Она поднесла к уху трубку.
– Да.
Василий тут же подошел к ней.
– Привет! – послышался женский голос. – Ты чего?..
– Я занята, меня нет в городе. – Анна впечатала трубку на аппарат. И тут проиграл вызов сотового. Анна, взяв его, включила громкую связь.
– Выезжайте за город, куда угодно, – услышали они. – С вами свяжутся. Не забудьте – деньги должны быть в сумке. – Телефон отключился.
– Поехали! – Анна бросилась к двери. – Не забудь сумку.
– Они вышли, – услышал Георгий голос Рудика. – Точнее, вылетели. Тачка их у дома. Сели. Ну и рванул!
– Скажи им, чтоб не гнали, а то или расшибутся, или менты тормознут.
– Да?! – крикнула в телефон Анна.
– Скорость не больше шестидесяти, – послышался уже знакомый ей голос.
– Держи шестьдесят! – повернулась к мужу Анна.
– Нормально поехали, – доложил Рудик Георгию. – Они едут по Московскому. Опачки, похоже, пробка. Выйду на связь, когда движение будет более-менее.
– Понял. – Георгий отключил телефон и нажал на вызов.
– Мы ждем. Куда выдвигаться? – спросила Инна.
– По Московскому они едут, между Шушарой и Музеем.
– Куда дальше? – спросил Василий.
Анна с отчаянием покачала головой.
– Не знаю, – прочитал он по ее губам.
Прозвучал вызов сотового.
– Слушаем! – закричала Анна.
– Поедете к Шушарам, – произнес мужчина, – там получите указания.
– Домой хочешь? – спросила Инна.
– Нет, – ответил Саша. – Мама ругаться будет. И папа тоже. Телевизор один, мама любит сериалы смотреть, а папа футбол. И ругаются. И мне мама постоянно кашу варит, а я ее не люблю. У вас хорошо, а дома… – Мальчик вздохнул.
– Теперь и у тебя все будет хорошо, – улыбнулась Инна.
– Мама ругаться не будет?
– Нет. Но ты же ничего не будешь рассказывать о нас? Не надо.
– А мяч мой?
– Конечно. И форма тоже, и бутсы.
– Здорово! – завопил Саша.
– Мы все сделаем! – быстро проговорила Анна. – Только верните Сашу, – всхлипнула она. – Мы делали все…
– Проедете по дороге на Музей, – перебила ее женщина.
– Поняла, – кивнула Инна. – Давай в квадрат пять, – сказала она водителю.
– Ну вот, – вздохнул Георгий, – все хорошо. Для закона и для родителей похищенных детей это преступление. А для меня – игра в киднепинг, а еще и урок родителям. Любите своих детей и исполняйте их просьбы. Иначе все обойдется гораздо дороже и страшнее… Что это я разговорился, как в последнем слове на суде?.. – Он усмехнулся. – Вот жизнь настала! – Достав из холодильника бутылку пива, он сделал несколько глотков. – А ведь жил нормальной честной жизнью. Были жена, сын, звание и даже награды – орден и две медали. А кончилось все в одночасье – сын погиб, его сбила машина. Я изуродовал водителя, на меня завели дело. Жена тут же нашла другого. Министерство обороны поспешило от меня отказаться. И все кончилось. Правда, суд дал условный срок. И стал я Странником. Да, покуролесил я эти четыре года. А потом у меня случайно оказался ребенок, девочка семи лет. Позвонил родителям, они сразу спросили: сколько вы хотите? Я был пуст как барабан и сказал – пять тысяч. Они отдали пять тысяч долларов. – Гоша посмотрел в зеркало. – Я рассказал об этом Ирке, и она в шутку предложила зарабатывать этим. Поразмыслив, нашел вариант. Уже пять раз это сработало. Правда, приобрел привычку говорить сам с собой. Потому что не с кем. Морпех – бандит, я каждый раз боюсь, что он кого-нибудь убьет. Ирка жадна до денег и очень любит роскошную жизнь. Наверное, надо расставаться с ними. Инке тоже всегда мало. Рудик несколько раз предлагал повысить сумму выкупа. Повысить – значит, заставить родителей обратиться в милицию. Если возьмут моих подельников, они наверняка все расскажут. – Он закурил. – Надо уходить. Но они не успокоятся и влипнут. Хорошо, если не убьют никого. Если будут брать Морпеха, он не дастся и кого-то уложит. А ситуация постепенно выходит из-под контроля. Сам в этом виноват, собрал команду. Точнее, собрала Ирина. Мы с ней однажды сработали двадцать пять тысяч рублей и поняли, что нужны помощники. Вот и появились Ирка, Рудик, Кэт, Шумахер. Потом встретил Морпеха с Дашей. Шумахер подрабатывает частным извозом, Дашка сутки через двое в ларьке работает. Ирка сдает квартиру. Рудольф свободный художник. Кэт тоже подрабатывает где придется. Морпех уже предлагал дело с инкассаторами. Рано или поздно он пойдет на это. Кстати, о чем-то похожем Димка пытается договориться с Шумахером. И если Рудик подпишется, банда для дела готова. Шумахер машину водит как черт, погоняло он получил в цвет. Рудик был в армии, стрелять умеет. Морпех – боевик. А может, действительно? – задумчиво пробормотал Георгий. – Ведь возят они прилично. Взять хотя бы тысяч пятьсот, отвалить отсюда и какое-нибудь дело открыть. Детский садик, например! – Он засмеялся. – Опыт общения с детьми есть, ни разу ребенка не испугали. Я, кажется, готовлю себя к еще одному преступлению. Но так тоже продолжаться не может. Получаем немного, годы уходят. Еще лет десять, и привет, впаду в отчаяние: или сопьюсь, или кого-то убью. Кажется, знаю кого… Об этом даже не думай, забудь, Георгий, забудь! – Он выбросил в окно недокуренную сигарету, достал вторую, прикурил, потом глотнул из горлышка. – И все-таки надо что-то делать. Для начала плавно расстаться с командой. Оставлять их вместе нельзя, они обязательно попробуют похитить ребенка очень состоятельных людей. И потребуют неимоверно крупную сумму. Последует обращение в милицию, задержание, труп или по крайней мере раненый сотрудник милиции. Морпех успеет смыться, а остальные будут все валить на меня. Менты подтянут всех потерпевших, и те подтвердят. И меня как организатора посадят надолго. Да, – он снова взял бутылку, – умная мысля приходит опосля… Что же делать? Нужно выяснить, кто чем дышит. А уходить надо.
– Зачем ты сел в машину к этому бандиту? – крепко прижимая к себе сына, сквозь слезы спросила Анна. – Господи, а если бы… – Она зарыдала.
– Да все хорошо, мама, – пытаясь освободиться, проговорил мальчик, – теперь у меня мяч есть. Петька завидовать будет. И бутсы настоящие! – Он попробовал дотянуться до пакета.
– Сынок, тебя точно не обижали? – спросил сидевший на корточках рядом с креслом Василий.
– Нет. Кормили меня супом, картошкой, пельмени варили. Очень вкусно. Каши не давали… – Мальчуган взглянул на мать.
– Все это, конечно, хорошо, – проворчал Шумахер и потер бритую голову, – но маловато. Да мы еще тратим сколько – и бензин, и…
– Подожди, – остановил его Морпех, – тысяча баксов за двое суток – немало.
– Согласись, по десять на каждого было бы намного лучше, – вмешался Рудик.
– По крайней мере надо запрашивать семьдесят пять, – ответил Морпех. – А набрать такую сумму за несколько дней почти невозможно. Выход один – обратиться к родной милиции. А менты научились такие дела раскрывать. И загребут вас за милую душу и влупят немало. Знаете, как в зоне говорят, жадность фраера губит. Это все понимают, но пытаются заграбастать побольше.
– Спать – так с королевой, воровать – так миллион, – усмехнулся Рудольф.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанское, – высказалась Ирина.
– Так давайте банк возьмем, – усмехнулся Морпех. – И шампанским мыться можно будет, и миллионов несколько хапнем. А то вы желаете на детях большие бабки сделать. А думали, каково их родичам, когда вот так им звонят и за ребенка деньги просят? Да, я тоже этим занимаюсь. Но только потому, что знаю – люди не последнее отдают, и ребенок не в яме, не голодает. Но все равно противно. А вы на этом бабки заколачиваете, но все вам мало, желаете больше ухватить. А вспомните, как первый раз дрожали, твердили – ничего не получится, милиция докопается, и обвиняли во всем Гошку. И во второй раз тряслись, и в третий, только уже меньше. На четвертом решили, что надо требовать больше денег. А сейчас вы готовы порвать с Гошкой и самостоятельно заняться похищениями, запросить миллион, не меньше. Но не пойдете вы на это, вам нужен вожак, который будет во всем виноват, а прежде всего в том, что мало запрашивает. Поймите – если станете требовать больше, сядете. И даже если вы ребенка убьете, тело надо будет куда-то спрятать, жить спокойно уже не сможете. Страх будет доканывать каждого. И рано или поздно всех возьмут, конечно, если сразу не погорите. А вы начнете дружно обвинять во всем Гошку, особенно в последнем деле, в котором он участвовать не будет. Поэтому давайте сделаем проще – разбежимся, пока не поздно. Но вы и на это не согласитесь. А что-то решать надо. Если мы команда, то работаем без шепотков за спиной. А если расходимся, то без всяких обид, и если кто-то когда-то куда-то за что-то влипнет, об этих делах ни слова. Я ясно выразился?
– А ты что, Гошкин доверенный? – насмешливо спросила Ирина.
– Я его друг, поэтому предлагаю…
– Да ты верно говоришь, – сказал Шумахер. – Однако дело делается вполне чисто, так почему бы не найти какого-нибудь банкира или бизнесмена, у которого можно больше взять? Но чтоб охраны не было. И все так же получится. Эти же спокойно отдают…
– Спокойно деньги не отдает никто, – перебила его Даша. – Эти люди – представители среднего класса, и им приходится рассчитывать лишь на себя. А вмешательство милиции только усложнит им жизнь. И в то же время, если бы мы попросили деньги, которые им нужно было занять или что-то продать, они бы наверняка попробовали найти помощь. А так у них просят сумму, которую можно заплатить, и еще останется самим. На этом строится расчет Странника, и я согласна с ним. Но денег, конечно, хотелось бы больше.
– Я согласна работать так же, – вздохнула Ирина.
– Кто еще что скажет? – спросил Морпех.
– Да уж лучше по тысяче баксов на брата, чем тюрьма или костоломы какого-нибудь мафиози, – сказал Рудик. – Сейчас все, кто имеет приличные бабки, повязаны с ментами или с бандитами. Ведь слышали, наверное, и директоров банков убивают, и…
– Значит, все остается по-прежнему? – уточнил Морпех.
– Выходит, нет ее в Питере, – недовольно проговорил длинноволосый атлет. – А я думал, что найду ее здесь. Ну а о том, кто ей грызуна сделал, знаешь что-нибудь? – спросил он сидящую на диване худую женщину.
– Я ведь узнала, что она беременна, когда в Москве из-за этого чуть до разборок не дошло. Андрей, я тебя не понимаю – ну, не стала она твоей женой, и что? Плюнь на нее…
– Да дело не в этом. Надо мной посмеялись. Свадьба на носу, а она приезжает и заявляет, что беременна. Эдуард Анатольевич решил, что дочь шутит, и повез ее на обследование. Оказалось, она действительно беременна. И что? Вся Москва потешалась. Дорофеев моему отцу говорил: пусть женится, наследник будет. Сука! И я тогда слово себе дал: выжду несколько лет, пойму, что им дороже всего, и уничтожу. Если честно, то она была нужна для объединения капиталов. У Дорофеева дела шли в гору, а мы уже криминалом начали промышлять, крышу различным дельцам предлагали. Ну и рэкет. А он сумел на плаву удержаться. И я не прощу ему ни смерти отца, ни своего унижения. Я же тогда из Москвы уехал сразу. А теперь ее ищу.
– Значит, это ты на Дорофеева киллера послал?
– На Дорофеева – киллера? – удивился Андрей. – Дорофеев убит?
– Значит, не ты. Покушение было, но он жив остался. Где-то в Белоруссии стреляли в него. Больше ничего не знаю, но что пытались убить, точно. Я сейчас подумала, что это ты нанял…
– Я нанимать не буду, я хочу глаза их видеть и напомнить им тот день, когда все узнали, что моя невеста от кого-то забеременела. Знаешь, крестная, тогда меня словно оглушили и в грязь мордой сунули. На Дорофеева, значит, покушались? Так и опередить меня могут. А он все так же магазины держит и поставляет рыбу?
– Нет, у него банк с отделениями по всей России. Поставками тоже занимается. Акции есть в нефтяном бизнесе. В общем, миллионер Дорофеев. Все сумел сделать без преступлений, не то что твой отец. Тарас на все, что угодно, шел, лишь бы деньги сделать. Поэтому и помер в тюрьме. Сколько ему дали-то?
– Десять. Он же убил тогда этого лесника, суку, и в болото сунул, но кто-то видел, и батю взяли. Пытались и денег дать, и даже нашли человека, готового вину на себя взять, но ничего не помогло. Червонец влепили, а через год он от инфаркта умер в зоне. И все как тараканы разбежались. В общем, один я остался. Есть, конечно, группа своих парней, но я не бизнесмен.
– Тарас тоже не был бизнесменом, бандитом он был. А торговые дела только для прикрытия вел. Да ты сам все знаешь. И мой тебе совет, Андрей, не буди лихо, оставь все как есть. Ну что тебе эта девка сделала? Не пошла за тебя, так вы знали, что она тебя терпеть не может. Она же это всем не раз говорила. А ваши отцы, да и ты, решили наперекор всему свадьбу устроить. Вот девка и утерла вам нос. Не ищи ее, ей-то, наверное, и так нелегко. Ребенок на руках, отец из дома прогнал.
– А мне хорошо тогда было? Хуже мне вообще никогда не было.
– А тебе Женька хоть что-то говорила, когда из Питера вернулась?
– Она говорила, мол, я никогда не буду Бошко, а ты никогда не станешь моим мужем.
– Да забудь ты об этом, оставь их в покое. По крайней мере Женьку. Ну с Дорофеевым-то можешь разделаться, только не получится, наверное, его охраняют как президента. А она-то в чем виноватая, если сразу тебе говорила, что ты ей не нужен? Ты уж не бери грех на душу, крестник, ведь и так девке жизнь попортили.
– Знаешь, тетя Люся, почему-то мне кажется, что ты знаешь, где она.
– Я по-человечески и по-бабьи ее жалею, по себе знаю, каково быть матерью-одиночкой. Но я еще Союз застала, тогда легче было. Это сейчас гроши дают и живи с ребенком как хочешь. Смех сквозь слезы.
– Где Женька? – спросил Андрей.
– Да не знаю я! – сердито ответила крестная. – А если б и знала, не сказала бы. Ты мне зачем врешь-то? Оставил тебе отец и ресторан в Туле, и ларьки, и денег немало, а ты мне…
– Знаешь, так зачем спрашивала?
– А я не спрашивала, ты сам мне жалиться начал. А про Евгению я ничего не знаю. В тебе ненависть живет. Что ж ты Дорофеева не убиваешь? Ведь в том, что случилось, его вина наибольшая, да и отец твой тоже виноват.
– Где она, тетя Люся? – шагнул к ней крестник.
– Уж не убить ли ты меня собираешься?
– Мараться не хочется! – фыркнул Андрей и направился к двери.
– Прости, Господи, – перекрестившись, прошептала женщина. – Я никогда не думала, что Андрюша зверем станет.
– Где пропадал? – спросил Альберт вошедшего Константина.
– Старых приятелей встретил, – ответил тот. – В кабаке посидели, потом к Славику поехали, помнишь Славку Хузрахметова?
– Как этого отморозка не помнить?! Но он вроде бы сел, я такой разговор слышал. Его за изнасилование замели.
– Три месяца в тюрьме побыл и отпустили, – усмехнулся Константин. – Купили родичей девки той и выпустили его. Он сейчас в Питере редко показывается. Вроде как парень той шкуры обещал ему яйца отрезать. – Константин рассмеялся.
– Раньше в камерах за это раком ставили. Да и сейчас тоже, но, видно, не везде и не всех.
– Луиза не звонила?
– Да Лизка ее зовут. Ты-то на кой хрен ее…
– Привычка. Если она услышит, что ее Лизкой называют, считай, ты для нее никто. А я все-таки имею виды на бабки ее папаши. Валерий Викторович хорошие деньги делает. Мне-то они очень даже пригодятся. Так что для меня она Луиза. А как станет моей женой и Валерий Викторович концы отдаст, будет Лизкой. Мне все-таки уже тридцать пять стукнет, надо думать о жизни. И Луиза меня вполне в этом плане устраивает. Ништяк было бы ей ребеночка сделать.
– Тебе не противно его слушать? – раздался из кухни голос Нины. – Не понимаю, Альберт, как ты можешь с ним разговаривать? – Она вошла в комнату. – Он же ничтожество, бегает от одной, потому что родила от него, и мечтает сделать ребенка шлюхе!
– А это объясняется просто, – засмеялся Константин. – Та, которая родила, имеет право драть с меня деньги. А сейчас насчет алиментов очень строго, даже сажают, и…
– Если бы твой отец не помог моей матери, – крикнула Нина, – я бы тебя близко не подпустила! Кстати, ты надолго заявился?
Альберт, улыбаясь, отвернулся.
– Да вот как с Луизой все решим, – ответил Константин, – сразу уеду.
– Может, сообщить Валерию Викторовичу о том, что у тебя сын есть?
– Ты что, – подскочил Константин, – с ума сошла? Не вздумай…
– Хватит, слушать тебя тошно. А ты, – Нина посмотрела на Альберта, – как ты можешь…
– Костя мне жизнь спас, – пробормотал он.
– Я не всегда был плохим, – подмигнул Нине Константин.
Сестрорецк
– Как он, Валентина Анатольевна? – спросила красивая молодая женщина.
– Температура спала, – ответила женщина лет пятидесяти. – Он спит. Поел и даже молока горячего попил. – Она взглянула на спящего мальчика лет шести.
– Спасибо вам огромное, Валентина Анатольевна, если бы не вы, я бы…
– Перестаньте, Женя. Спасибо вам за доверие. Я всегда мечтала вот так побыть с маленьким ребенком. Нам с мужем Бог не дал детей. – Она тяжело вздохнула. – Два года назад у соседки заболел сын, пять лет мальчику, но она предпочла платить деньги приходящей сиделке.
– Спасибо вам большое-пребольшое, – благодарно повторила Женя. – Я собиралась крестить Дениску и очень прошу вас быть ему крестной матерью.
– Да-да, конечно, Женечка. Спасибо! – Валентина Анатольевна обняла Женю и заплакала.
– Перестаньте, – всхлипнула Женя. – Вы для меня как мама, следовательно, у вас есть внук, который к тому же станет вашим крестником. Вот что, перебирайтесь к нам. Я скажу Дениске, что вы его бабушка. Разумеется, если вы не против.
– Конечно, нет, – сквозь слезы рассмеялась Валентина Анатольевна. – У нас есть дача. Я там не была сто лет, но за ней присматривают. Как только внук поправится, поедем туда. Надо будет найти водителя, я давно не сажусь за руль. У нас есть почти новая «Волга».
– А с друзьями вашего мужа вы общаетесь?
– Приезжают иногда его бывшие подчиненные, – отпив чая, вздохнула Валентина Анатольевна. – Пишут, деньги и посылки шлют. С каждым праздником поздравляют. Не все, конечно.
– Я поняла, – сказала Женя.
– Вот кто-то прислал деньги, но не знаю, кто именно.
– Ваш муж служил до конца?
– Да. Мы с Васей хотели усыновить мальчика, но нас опередили, а потом я заболела. В общем, вот так мы без детей и остались.
– Варенья попробуйте. – Женя подвинула вазочку. – Клубничное, очень вкусное.
– Женя, почему вы не работаете по специальности? Ведь говорят, что вы врач.
– Нет, я не закончила институт, родился Дениска, и мне стало не до учебы. Я бралась за любую работу, чтобы выжить. И деньги собирала, чтобы купить себе жилье. В деревню хотела поехать, но не мое это. Я бывала в деревне у дедушки с бабушкой. Они в пригороде Вольска живут. Любила только в саду яблоки и вишню собирать. Не столько собирала, сколько ела, – засмеялась Женя. – А постоянно жить в деревне не смогла бы. В Сестрорецке у меня подруга жила, это ее квартира. Наташа отдыхала в Турции и погибла в автокатастрофе. Я думала, что придется где-то снимать комнату, но мама Наташи отдала эту квартиру мне.
– Вера Андреевна рассказывала, что вы им помогли. Вот и она вам помогла. Женя, тут много разговоров ходит. Извините, я понимаю, что это дело не мое, но…
– Я поняла. Вы хотите узнать, кто отец Дениски и была ли я замужем. Замужем не была, чем очень довольна, отца у Дениса нет. Конечно, без мужчины здесь не обошлось, но я не хочу говорить о нем. А почему это произошло, расскажу. Меня хотели выдать замуж, чтобы двое преуспевающих предпринимателей могли объединиться. Но они были еще и преступниками. Мой отец виноват в гибели моей мамы. Он остался на даче, а маму отправил домой с пьяным водителем. Произошла авария. «Мерседес» на скорости сто пятьдесят километров вылетел на встречную и попал под «КамАЗ». Мама была жива, когда ее вытащили из искореженной машины, она умерла через два дня в больнице. Я все время была с ней, и она просила меня не держать зла на отца, но я возненавидела его и уехала. Потом он заболел, и я вернулась. Но оказывается, болезнь была выдумана – он сосватал меня за сына своего приятеля. Этот предполагаемый жених был мне противен – высокомерный и грубый человек. Я сбежала от этих гнусных планов в Сестрорецк к Наташе. Потом отдалась, можно сказать, первому встречному. Мы с ним познакомились на дне рождения Елизаветы, Наташиной знакомой. Вот там я и встретила Костю. Красивый, умный, ироничный, уверенный в себе. На другой день я снова приехала в Петербург, чтобы навестить знакомую. Но по дороге на меня напали трое. И тут неожиданно появился Костя. Он легко справился с хулиганами. Мы зашли к нему, чтобы я могла привести себя в порядок. Ну а там он стал клясться мне в любви. Что было дальше, вы понимаете. Больше я с ним не встречалась, хотя он не раз мне звонил. Я поняла, что он из тех, кто…
– И больше вы его не видели? – тихо спросила Валентина Анатольевна.
– Нет. Он мне совсем не нужен. Может быть, я сделала глупость, но у меня есть Денис. Когда он вырастет и будет все понимать, я расскажу ему правду. Хотя, может, я только сейчас так думаю. Но скорее всего так и будет.
– Да, сильный вы человек, Евгения. Я восхищаюсь вами. Извините мое любопытство…
– Валентина Анатольевна, вы бабушка моего сына, поэтому говорите мне «ты». Хотя, может, я что-то не так сказала?
– Все так. Ты чудесный человек, Женя.
В дверь позвонили.
– Я сейчас. – Женя вышла в прихожую. – Кто там?
– Да это я, – весело отозвался женский голос.
– Алла, – открыв дверь, улыбнулась Женя.
– Здравствуй, подруга, – сказала, войдя, молодая женщина. – У меня для тебя новость.
– Тише, – поспешно остановила ее Женя. – Дениска болеет и сейчас спит.
– Я видела Костю, – понизив голос, сообщила Алла. – Он…
– Мне все равно, где он и что с ним, – спокойно ответила Женя. – Надеюсь, ты не говорила с ним обо мне?
– Нет, конечно. Он был со своей невестой, с Лизкой Вороной, ее еще Луизкой называют. Отец у нее крутой мужчина.
– Да мне все равно, кто она и кто ее отец. Ничего не хочу о нем знать. Если хочешь остаться со мной в нормальных отношениях, никогда не говори о нем.
– Извини, я думала…
– Хватит! – резко перебила Женя. – Тебе лучше уйти.
– Перестань, Женька, – сказала Алла. – Я Денису игрушки привезла и лекарства.
– У него все есть. Уходи.
– Ну, прости меня. Никогда больше не вспомню, слово даю. Не сердись, Женька, прости меня, дуру набитую.
Санкт-Петербург
– Знает она, сучка старая, – процедил Андрей, – но не скажет. Я все равно тебя, шалава, найду и свое получу, да и ты свое получишь. Где ты можешь быть, сучка? В Саратове? Точнее, в Вольске Саратовской области… Надо послать туда Басмача. Адрес можно узнать. Да он у меня был записан. Точно! – Он вытащил телефон.
– Что-то ты давно не звонил, – усмехнулся он.
– Слушай, Басмач, нужно кое-что сделать. В моей записной книжке, она в тумбочке около кровати, адрес. Саратовская область, Вольск, улица, номер дома, фамилия хозяев. Поедешь туда. Надо проверить, не там ли эта сучка. Понял? Дорогу и все остальное оплачу.
– Все сделаем, Атаман. Сегодня ночью и рванем.
– Если она там, позвонишь. Если нет, тоже звони. Понял?
– Конечно.
– Ну ладно. Как там дела?
– Все путем. Правда, в Щелкове Узбек платить отказывается.
– Узбека не прессовать. Железнодорожные долг отдали?
– Все до цента.
– В общем, жду звонка из Вольска.
– Слышь, Атаман, – подал голос сидевший на диване мордатый детина. – Может, прижать твою тетку?
– Ты, прежде чем рот откроешь, думай.
– Извини.
– В Саратове она, – пробормотал Андрей. – Налей, – кивнул он длинноногой девушке. – Вот что, – сказал он мордатому и посмотрел на сидевших за столом с картами четверых, – надо будет одного козла найти. Кого, я скажу. Разговор с тем козлом предстоит серьезный.
– Мы через Журналиста найдем кого хочешь, – хмыкнул парень со сплющенным носом.
– Чем быстрее, тем лучше, – предупредил Андрей.
Белоруссия, Борисов
– Знаешь, Эдик, – полковник милиции пожал руку Дорофееву, – кто-то на тебя очень зол. Убитый киллер находился в международном розыске, за ним шесть трупов. Один из убитых – Панин. Кстати, ты должен его знать, он был в окружении Бошко. Вы тогда еще вместе начинали строительство и прогорели…
– Помню, – кивнул Дорофеев. – Но почему ты решил, что на меня…
– Киллер – Гентов. Нанять его трудно и дорого. Твое счастье, что он уехал по адресу без подготовки. Видно, заказчик торопился.
– Не наклонись я за очками, похоронили бы. Жаль, что его, суку, живым не взяли.
– А это как сказать. Если бы его взяли, наверняка на тебя сразу отморозков натравили бы. А ему, один хрен, не жить, не успел бы он назвать заказчика. У меня в Москве есть знакомый, он найдет связи Гентова. Это из столицы заказ. Он приехал из Москвы под фамилией…
– Очень прошу, Степан, узнай, кто заказчик.
– Может, посодействуешь?
– Как?
– Назови тех, кого подозреваешь. Легче будет установить, были дела у них с Гентовым или нет. Вслепую работать тяжелее и дольше.
– Хорошо, – согласился Дорофеев.