Борис Бабкин. Заплати жизнью

   Реваз тяжело вздохнул.
   – А раньше было не лучше. Я позвоню Нодару, и пусть все решит он.
   – Я тоже поговорю с Нодаром, – недовольно сказал Реваз.
 
   – Да не будут они покупать у Мороза ни хрена, – уверенно заявил крепкий парень. Отпив из горлышка пива, он усмехнулся: – Их хотели доить, но придется повременить. Жаль, мы бы с этих…
   – Хватит, – буркнул Константин. – Главное, чтобы он не отдал долг. Когда я узнал о том, что грузины приезжали магазинчик смотреть, чуть от ярости не лопнул и о вас вспомнил.
   – А бабки когда отдашь?
   – Сейчас.
   – Если что, обращайся, – сказал второй парень.
 
   – Привет, Мороз, – кивнул Иван.
   – Здорово, сосед, – отозвался, открыв дверь, Денис.
   – Слышь, – Иван мотнул головой налево, – к грузинам, которые к тебе приезжали, сейчас двое из тех, кто насчет долга у тебя был, имей в виду. И вроде Костик у тетки своей. Парни эти с ним в хороших. До того как Костик с Наткой поженились, у Натки кавалер был, егерь. Он к Натке клеился, но поломали его крепко. Разговор шел, что по просьбе Костика егеря отметелили, он в больнице месяц пролежал, а потом уехал. В общем, у Костика есть шавки, которые за бабки запросто могут морду начистить. Я это к тому, чтобы ты поаккуратнее ходил, а то вечером поздно идешь от своего магазина, так запросто могут башку проломить. Пугать тебя, конечно, я не собираюсь, но осторожнее быть советую. А ты в каком году в Чечне был? – Денис, вздохнув, промолчал. – Понятно, – усмехнулся Иван. – Значит, штабная крыса. Поэтому и не лезешь в герои. Хоть в этом молодец. В общем, не забудь, что я сказал. И пока. – Он пошел к своим воротам.
   – До свидания. – Денис качнул головой. – Наташа права, магазин я не продам. И с этими договориться не получится. Что делать? – Он посмотрел на темнеющее небо. Невесело. Но очень уж хотелось жить по-человечески. Работать я не умею. А как торговать, понял бы со временем. Наташа сначала согласилась торговать. А потом, когда неделю никто не приходил, ушла. Сам стал продавцом. В основном мелочью торгую – сигареты и напитки. На спиртное лицензию не дали. Да тут в основном самогон пьют. Сам на себя ярмо надел, а что теперь делать – ума не приложу. Дом не продам, потому что Наташке и Лешке жить негде будет. К Бузину обратиться? Не смогу, наверное. Тогда все было по-другому. Но что же сейчас делать?
   – Денис, – позвала из дома Наташа, – ты где?
   – Иду. С Иваном Зиминым поговорили.
   – Кстати, Ольга Зимина постоянно за тебя перед всеми заступается. О магазине здесь говорят разное, но в основном…
   – Хватит, Наташа! – Денис обнял ее. – Мне этот магазин как кость в горле. Зря я в это дело ввязался. Надо было на те деньги «Газель» купить и перевозками заниматься. Вот тогда толк был бы. А сейчас ума не приложу, что делать. Ты извини, я хотел как лучше, а получилось как всегда.
   – Но ты говорил о банкире каком-то, что он тебе не откажет и даст сколько нужно. А мы потом потихоньку отдадим. Сюда скоро придут рабочие дорогу строить, и песчаный карьер откроют. Так что все у нас наладится. Грузины поэтому и магазин хотели купить. Кстати, они что, передумали?
   – Да, не будут они покупать. Верно ты говорила. Ладно, пойдем чайку попьем. Скоро «Спокойной ночи, малыши!» начнутся. Лешка любит эту передачу.
 

* * *

 
   – Значит, не продает Денис магазин? – вздохнула Оля.
   – Слушай, жена, – недовольно сказал Иван, – чего ты все за него впрягаешься? Дело в конце концов его и…
   – Я с ним в одном детском доме была, – тихо ответила Ольга. – В Саратове. Он старше меня на четыре года и заступался за нас маленьких. Я его лица не помню, но это был Денис Мороз. Его Денисом назвали потому, что его нашел милиционер Денис, фамилия Мороз, потому что мороз на улице крепкий был. Отчество дали простое – Иванович. Теперь ты понял?
   – Извини! – Иван поцеловал ее. – А почему ты сразу не сказала?
   – Не была уверена, что это тот Денис. Узнала у Наташи, она показала старые фотографии, и я узнала себя. Денис тогда нас защитил от местных хулиганов. Мне четырнадцать лет было, и к нам… – Не договорив, Оля обняла мужа и прижалась к нему.
   – Извини, – снова попросил Иван. – Значит, теперь я Денису кое-что должен.
   – Не говори ему ничего. Он не помнит, и слава Богу.

Вологда

   – Я не знаю, что делать, – нервно заявил по телефону молодой лысоватый мужчина. – Они требуют невозможного. Я не могу перевести такую сумму в Питер. Это же отмывание денег. Такое скоро обнаружится, и виновным буду я.
   – А ты тут при чем? – усмехнулся Потапов. – Расписки у них возьми и, кроме того, переведи сумму от имени одного из них.
   – Вам легко говорить, а мне, например, кажется, что меня просто убьют. Уж слишком большие деньги тут замешаны. Я не знаю, что делать. Переводить в Питер – явное преступление, а отказаться, так меня…
   – Послушай, Яшка, ты сам в это влез, сам и выпутывайся.
   – Но, дядя Олег, мне только вы помочь можете. Ведь папа сейчас в Берлине, позвонить ему я не могу, потому что…
   – Потому что он с тебя по приезде шкуру спустит. Он тебе тысячу раз говорил – никаких финансовых операций с частниками. А ты решил наварить себе деньжат. Все тебе мало, едрена вошь! Вот теперь и думай, что делать. Готовь задницу, племянник. Я тебе помочь ничем не могу.
   – Но я скажу папе о вашем счете, который вы открыли без…
   – Ну ты и скотина!… Короче, что я могу сделать?
   – Все очень просто, надо показать этим хохлам, что за мной стоит сила. Чтобы они мои условия приняли. Тогда и вы, дядя, тоже кое-что иметь будете.
   – Ох ты и фрукт, племяш! И что же я поимею?
   – Десять тысяч евро устроит?
   – Сколько? – недоверчиво переспросил Олег Павлович. – Ты это всерьез?
   Очень даже серьезно. Украинцы принесли пятьдесят тысяч евро и попросили перевести их в Питер на закрытый счет маленького частного банка. Точнее, на его филиал. Подобные операции производятся только под контролем налоговой службы. А им надо, чтобы это был частный перевод. Я объяснил, что это невозможно, но если уплатить двадцать тысяч…
   – Погоди, что-то ты заливаешь мне, племяш. Что же они с этого имеют?
   – Вы не дали мне договорить.
 
   – Как думаешь, Василь, – спросил толстый мужчина, получится у нас?
   – Да чего не получится-то, – усмехнулся здоровяк, – если двадцать тысяч этому сопляку дать. Но мне кажется, что он что-то крутит. За двадцать тысяч можно…
   – Можно многое. Но нам ведь надо перевести пятьдесят тысяч именно из Вологды и именно из этого банка. Почему, не знаю. Но если мы отдадим этому гаденышу двадцать, то нам придется добавлять свои. Если же мы не переведем деньги, нам с тобой конец.
   – Погоди, но нам ведь от этого никакой выгоды. И на кой черт тогда нам это надо?
   – А ты хочешь, чтобы нас прикончили? – вздохнул толстяк.
   – Но ты говорил, что мы хорошо заработаем, если примем это предложение. А выходит, мы должны еще…
   – Что-то этот хлопец брешет. Надо прижать его хорошенько.
   – Может, пусть Тарас поговорит с Запорожцем, он же нас сюда прислал.
   – Так и сделаем, – кивнул толстяк.
 
   – Оба сидят в гостинице и не высовывают носа, – недовольно проговорил худощавый парень. – Что делать? В номере нельзя. Здесь охрана неплохо поставлена, могут быть неприятности. Как же поступить?
 
   – Ты скоро наговоришься? – недовольно спросил из спальни женский голос.
   – Да-да, – ответил подтянутый мужчина. – Скажи Розе, пусть принесет коньяк и фрукты. Я сейчас иду. – Он тихо сказал по телефону: – Завтра узнаете место и время.
 
   – Надо уходить отсюда, – сердито посмотрев на дверь, прошептала девушка в переднике. – Надоело шлюх обслуживать. Хотя платят неплохо.
   – Ты куда пропала?! – послышался сердитый высокий голос.
   Девушка тихо выругалась, взяла поднос с бутылкой коньяка и вазой с фруктами.
   – Уже несу.
 
   Мужчина, который говорил по телефону, вошел в спальню.
   – А это кто? – спросила лежащая на кровати полуголая блондинка.
   – Где? – Он присел рядом.
   Блондинка показала фотографию.
   – Он мне жизнь спас, – ответил мужчина. – Тащил меня почти пять часов. На границе с Грузией нас непогода прихватила. Из Грузии группа с оружием шла, вот нас туда и бросили, но начался буран. Двоих мы сразу потеряли. А нас троих пещера спасла. Двое суток там сидели. Буран стих, но сразу пошла снежная лавина. Поломало меня крепко. И еще одного, старшего сержанта. Ну, меня старлей потащил. Я скулил: «Не бросай, у меня дед и отец банкиры, я тебя отблагодарю и денег дам, на всю жизнь хватит». В общем, боялся, что он меня бросит.
   – Подожди, Витя, а зачем ты в армию пошел? Ведь у тебя…
   – Чтобы дед мне все оставил. Он кадровый офицер, полковник ВВС. У отца с матерью жизнь не заладилась, дед меня забрал к себе. И воспитывал меня, как солдата. Подъем в семь, зарядка, холодный душ. После ГКЧП дед едва под суд не попал, но выкрутился. И сунул меня в училище. Поставил условие: когда дослужишься до капитана, из армии уйдешь и станешь банкиром. Но после бурана медицина меня из армии списала. Так что я обязан жизнью этому человеку, старшему лейтенанту.
   – И где он теперь?
   – Не знаю. Да и знать не хочу. Ведь он вполне может напомнить мне об обещании. А я не готов просто так расстаться с деньгами. Конечно, если его устроит тысяч двадцать рублей, дам, но не больше! – Он засмеялся.
   – А этот шрам у тебя с гор? – Блондинка коснулась рваного шрама на бедре.
   – Да.
   В спальню вошла Роза и поставила на стол коньяк и фрукты.
   – А где посуда? – спросил Виктор.
   – Сейчас принесу, – одарив блондинку неприязненным взглядом, ответила девушка и вышла.
   – Антон Тимофеевич не так уж и стар. – Блондинка отщипнула виноградинку. – Я думала, что он твой отец.
   – Ему восемьдесят два. Мой отец был ранним ребенком, как, впрочем, и я у папани.
   – А про мать ты что-нибудь знаешь?
   – Нет. И не желаю знать, она наверняка нищая, и, если появится, начнутся слезы и мольбы о помощи. Не хочу ее видеть… А у тебя с родителями все нормально? – спросил он.
   – Они учителя, и моя жизнь была сплошная школа. Вышла замуж за одного старичка, хотела стать богатой. Но он завещал мне двадцать тысяч рублей и квартиру в Санкт-Петербурге. Потом встретила тебя и вот приехала в гости.
   – У тебя есть мужчина, с которым ты хотела бы создать семью?
   – Сейчас нет, – покачала она головой. – Сейчас у меня есть ты. Но я знаю, что ты не станешь моим мужем.
   – А если я предложу тебе руку и сердце?
   – Откажу, потому что ты никогда не будешь верен жене. А я не хочу, чтобы мой муж мне изменял. Даже если сейчас я узнаю, что ты встречаешься с кем-то еще, я сразу уеду. Ты в постели говоришь, что любишь меня, но это всего лишь слова. Ты только что говорил о человеке, который спас тебе жизнь. А ведь он сам мог погибнуть. А ты заявил, что не желаешь, чтобы он сейчас появился. И даже назвал сумму, которую ты ему предложишь. То есть ты оценил свою жизнь в двадцать тысяч рублей. Знаешь, Витя, этим ты напомнил мне мужа. Он тоже говорил мне о своей любви. Когда он заболел, я ночами сидела у его постели, делала уколы, массаж, чтобы не было пролежней, он обещал мне золотые горы, а оставил шиш…
   Виктор громко рассмеялся.
   – Знаешь, – сказал он, – очень удачная аналогия. Я тогда тоже обещал ему золотые горы и верил, что сделаю для него все. Наверное, потому, что тогда у меня ничего не было. Правда, после госпиталя я пытался выяснить, где мой спаситель. Узнал, что он уехал на Дальний Восток. Но я не пытался его разыскивать. Скажу больше: когда я стал работать в банке, очень боялся, что он напишет мне. А сейчас просто не хочу, чтобы он появился. Но если я женюсь, то для жены ничего не пожалею. Конечно, похаживать на сторону буду. Я не считаю это изменой. Я ни в чем не стану ограничивать жену. Разумеется, кроме тесного общения с другими мужчинами. А если узнаю, что она мне изменила, убью. Не сам, естественно. Мужчине можно иметь любовниц, конечно, если от этого материально не страдает его жена, а вот ей – нет. Я бы женился на тебе и был бы хорошим мужем. Пару лет, наверное, был бы тебе верен. А потом скорее всего пошел бы налево. Подумай об этом. Если согласишься, пойдем и подадим заявление.
   – Если я отвечу тебе отказом, мы расстанемся?
   – Почему же? Мне с тобой хорошо, ты вполне меня устраиваешь. Пока я не хочу расставаться с тобой.
   – Я тоже, – улыбнулась Лида.
 

* * *

 
   – Я услышал выстрелы, – торопливо проговорил один из троих охранников ресторана. – Мы выскочили, а около стоянки лежат двое.
   – Они украинцы. – Старший лейтенант подошел к стоящему у милицейского «уазика» майору. – Имеют регистрацию в Москве…
   – А что у нас делали? – спросил майор. – Стволы нашли?
   – Не оставили, – ответил старший лейтенант. – Стреляли двое, по два выстрела каждый. Один из «ТТ», другой из «макара». Гильзы мы нашли.
   – Подарок нашему убойному отделу, – усмехнулся майор. – Привет! – Он протянул руку подошедшему от остановившегося джипа плотному мужчине.
   – Сутки оттарабанил, – проворчал тот. – Установили, кто такие?
   Старший лейтенант протянул ему два паспорта. Тот, раскрыв, посмотрел.
   – Из самостийной, – вздохнул оперативник. – Свидетели есть?
   – Только охрана. – Майор кивнул на двери в ресторане. – Может, еще кто-то есть, но пока тишина. Удачи тебе, Копылов.
   – И тебе того же. Турченко и Богуч, – прочитал он фамилии в паспортах. – Андреев, проверь гостиницу, похоже, они шли оттуда, – сказал он худощавому оперативнику.
 
   – А неплохо мы заработали, – кивнул худой мужчина. – Ты не светанулась в гостинице? – спросил он плотную молодую женщину с дипломатом.
   – Все нормально. Здесь баксы. – Она положила ему на колени дипломат.
   – Трогай, – сказал худой водителю, достал из кармана сотовый и набрал номер. – Все на мази, – сообщил он и отключил телефон.
 
   – У нас они трое суток жили, – сообщил портье. – В двухместном номере. Полчаса назад вышли. Куда, не сказали. Вели себя нормально, тихо. Не скандалили, пьяными их не видели. По крайней мере в мою смену.
   – Актриса говорит, что ее девочки хохлов не обслуживали, – подошел к Андрееву оперативник.
   – Странно, – сказал Андреев. – Зачем же они в Вологду приехали? Регистрацию получили в Москве. Что там в номере? – Он повернулся к вышедшему из лифта мужчине.
   – Эксперты работают. Похоже, культурные мужики были. Чисто у них, курили только на балконе, там пепельница. Пустых бутылок нет. В общем, примерные командированные. Белкина говорит, что хохлы собирались в ресторан. Но не в этот, а в «Алмаз». Похоже, их туда кто-то вызвал.
 
   – Да? – Яков поднес к уху сотовый.
   – Ну все, племяш, – послышался голос Потапова, – твоя проблема решена. Когда привезешь баксы?
   – Погодите, какие баксы? Какая проблема?…
   – Ты под дурачка-то не коси. С хохлами все сделано.
   – А-аа, понятно. Быстро вы, дядя. Деньги я привезу завтра, нет, в воскресенье. И у меня к вам есть предложение. Надеюсь, вы…
   – Давай без загадок, – недовольно перебил Потапов. – Приедешь, тогда поговорим. И вот что еще, Яшка, не вздумай финтить, а то тебя просто зарежут. В воскресенье жду. – Телефон отключился.
   – С тобой, дядя, шутить очень опасно, – пробормотал Яков.

Брусенец

   – Я бы ему не доверяла, – сказала Полина. – Ты ведь помнишь, что твой брат, Яшкин отец, тебя чуть в тюрьму не усадил. И почти все деньги, которые…
   – Хватит, Полька! – рявкнул Потапов. – Не рви душу. Я стараюсь об этом забыть на время. Но за все отплачу с процентами.
   – А Яшка не скажет отцу о деньгах, которые ты…
   – Нет. Хотя черт его знает… И в кого такой щенок уродился?! – качнул он головой. – Точно не нашей породы. Правда, что говорить, башка у него работает, аферист высшей пробы. Он же отца заставил его в банк взять. Тот с одной бабой спутался в Питере. А Яшка как-то прознал и нанял детектива. Тот и запечатлел все их обжимания. Сынок поставил перед паханом условие: либо ты берешь меня управляющим, либо маманя это увидит. Ну а кто брат Таискин, ты знаешь. Благодаря ему Левка банк заимел. Уж на что беспредельными девяностые были, а ни разу на Якова не наехали. А в других и стреляли, и детей воровали. Да ты небось помнишь…
   – Еще бы не помнить!
   – Ладно, давай спать. А Аспирант молоток, оперативно работает. Танька не звонила?
   – Нет. Ведь сколько раз просили, чтобы хоть раз в сутки звонила. А вот Юра звонил. Собирается ехать в Турцию с Людмилой. Видать, серьезно у них. Дай-то Бог…
   – Олег Павлович, – послышался мужской голос. – Тут Заикин приехал. Говорит, что-то срочное.
   Потапов чертыхнулся.
   – Ночь уже на дворе, а у него срочное! Пошли его на хрен!
   – Гуся в Москве убили! – крикнул Заикин.
   – Что? – Потапов нахмурился. – Сейчас выйду.
 
   – Вот и вдова ты теперь, Зинка, – сказал щуплый старик. – Убили твоего Гуся-то. Али ты уже знаешь? – Он взглянул на молодую женщину в ночной сорочке.
   – Знаю. Мы с ним разводиться собирались, заявление подали. Так что мне все равно, что с ним. Так даже лучше, делить ничего не придется. Уеду из этого села, буду жить в Вологде. До чего же осточертело ваше захолустье! А ты откуда узнал?
   – Почитай, половина поселка знает. Ходит разговор о твоем любовнике. Может, он и убил Гуся.
   – Милиция разберется, – спокойно отозвалась Зинаида.
 
   – Значит, все-таки решил сам деньги делать? – вздохнул Потапов. – Идиот! И к кому же он ездил?
   – Я не знаю, – ответил Заикин. – Он что-то о японце говорил. Ведь Гусь в Японии два раза был. Наверное, там познакомился. И не собирался он никуда ехать. А тут неожиданно укатил.
   – Вот что, беги к Зинке, проверь все бумаги Гуся. Быстрее давай! – поторопил Потапов Заикина.
   – Наладит она меня, – покачал головой Заикин, – ведь Зинка черт в юбке. Гусь и то ее боялся.
   – Верно. Ладно, – Потапов направился к дому, – сам пойду. А ты попытайся вспомнить, о ком говорил Гусь. Пошевели мозгами, если, конечно, есть чем шевелить.

Шанги

   – Слышал, сосед? – крикнул Иван в открытое окно. – Одним кредитором у тебя меньше стало!
   – Погоди! – К окну подошла Наташа. – Ты о чем, Иван?
   – Гуся убили! В Москве, говорят, упокоили!
   – Ты это серьезно?!
   – Вполне. Я сейчас домой ехал и участкового нашего встретил, он и сообщил. А Денис-то где?
   – На рыбалку уехал. Да вот и он вернулся! – Наталья увидела подъезжающий «Запорожец». Денис вышел из машины.
   – Два ведра, – сообщил он. – Привет, Иван.
   – Гусева убили.
   – Где?
   – Да вроде как в Москве. Или в области. Не у нас, это точно. А ты чего такой невеселый? Радоваться надо.
   – У него жена и дочь. Им первым отдам.
   – Иди домой, Денис, – позвала Наташа. – Я сейчас баньку истоплю.

Брусенец

   – Ничего не понимаю, – покачала головой Гусева, – какие документы? О чем вы говорите? Я сейчас закричу, и вас…
   Стоящий перед ней парень, сдавил ей горло. Пытаясь вырваться, Зинаида вцепилась в него ногтями. Он отдернул руку. Зинаида с силой толкнула его в грудь и метнулась к окну. Скуластый мужчина бросил ей в спину нож. Лезвие вошло под левую лопатку. Падая, женщина ударилась подбородком о подоконник.
   – Уходим! – бросил скуластый.
   – Сучка! – облизнув поцарапанную руку, процедил парень.
   – А дочь что, оставим? – остановил их мужик с карабином.
   – Это по его части, – скуластый кивнул на парня.
   – Не трахать надо, а резать, – усмехнулся бородач.
   Скуластый вытащил нож из спины женщины и вышел в соседнюю комнату.
   – Вот зверюга! – Бородач покачал головой. – А ты не суетись, Студент, проверь бумаги, какие есть. Надо знать, куда Гусь ездил. И еще просмотри альбом с фотографиями, может, там что-то о Японце есть. Зверюга этот Монгол, – вздохнул он. – Как будто курице башку отрубил.
   – Курицу бывает и жаль, – усмехнулся скуластый. – Она птица беззащитная. А людей жалеть не стоит, они хуже любого зверя.

Вологда

   – Ты чего хочешь-то? – всплеснула руками полная молодая женщина. – И с какой радости к бутылке приложился? Ночью заявился пьяный в усмерть, а с утра снова начал.
   – Тихо, Нинок, – махнул рукой сидящий перед полупустой бутылкой водки Заикин. – Лучше садись и помянем Гуся и бабу его. Его зарезали и бабу вместе с дочерью.
   – Как это?! – изумилась она.
   – Да вот так! – Он выпил водки. – Звонил Потапов. Я ночью с пожарными улетел. А Потопов звонит и говорит: Зинку и Оксанку, дочь, ночью зарезали. Он к ней ходил, хотел узнать про японца, знакомого Гуся, так она его на хрен послала. А ночью ему, сообщили, что Зинку мертвой нашли. Собака в соседнем дворе выть стала. Соседи пришли и увидели… – Он снова налил водки.
   – Да погоди ты пить-то. Как же это? Ладно, Гусь, он неизвестно чем занимался и мог…
   – Да чем он занимался? – остановил ее муж. – Тем же, чем и я. Лесом мы торгуем. Две бригады есть, они заготавливают, а мы продаем. А ты забыла, откуда деньги нам приходят? Или думаешь, что твои ларьки такую прибыль дают?
   – Ты же всем говоришь, что именно ларьки нам жить позволяют!
   – А что я должен говорить? Что я лесом торгую? Да если бы не ларьки твои, нас бы давно уже потянули. И у тебя неплохая выручка бывает, – кивнул он и взял стакан.
   – Хватит тебе, Сашка! – Нина вырвала у него стакан. – И за что же их убивают?
   – А я откуда знаю? – Заикин вздохнул. – За что его убили, еще понять можно – деньги получил хорошие, вот его и сделали. А Зинку и дочку? Вообще непонятно. – Он сделал несколько глотков из горлышка.
   – Значит, и нас так могут, – прошептала Нина.
   – Да хватит! Типун тебе на язык!
   – Я к родителям уеду, – заявила Нина.
   – А ты думаешь, там не достанут?
   – Вот, значит, как? Знаешь что, милый мой, – Нина нависла над сжавшимся мужем, – ты, если есть в чем покаяться, отправляйся в милицию. И пусть нас с дочкой защищают. А я без тебя проживу и Дашу на ноги поставлю.
   – Да ты что? – Заикин вскочил. – Совсем одурела?! В чем это я покаяться должен?! Что лесом торгую? Так это дело сейчас конфискацией кончится. И останешься ты, Ниночка, с голой задницей. А на свои ларьки ты сумеешь только за свет да за газ платить.
   Нина, присев на диван, заплакала. Заикин снова налил себе водки. Поднес стакан ко рту, но передумал и со стуком поставил его на стол. Закурил. Зазвонил телефон. Супруги испуганно смотрели на аппарат. Телефон продолжал звонить.
   – Возьми и спроси – кто? – прошептал Заикин.
   – Почему я?
   – Да небось меня будут спрашивать…
   Нина подошла к телефону и дрожащей рукой сняла трубку.
   – Заика, – прорычал голос, – ты что трубку не берешь? Спрятался, что ли?
   – Кто это? – тихо спросила Нина.
   – Нина, дай-ка мне твоего олуха, мать его!
   – Тебя, – сказала Заикину жена, – Армен.
   Он взял трубку.
   – Что там за дела с Гусевым? – спросил армянин. – И бабу его, говорят, зарезали. Приезжай ко мне немедленно.
   – Никуда я не поеду, – ответил Заикин. – Из дома не выйду. Кто сунется, картечью угощу из двух стволов, понятно?
   – Ты что, дурак? Давай приезжай. Я за тобой машину выслал. Через десять минут у твоего подъезда будет. – Телефон отключился.
   – Вот сука! – процедил, положив трубку, Александр. – И какого хрена им надо?
   – Зачем он звонил? – испуганно спросила Нина.
   – Да ты, стервоза, вякнула Наташке, что я вроде как долг Мороза на Потапова переведу. И кто тебя, блин, за язык тянул?
   – Да я слышала, как ты с Денисом говорил. И перед этим грозился Потапову долг перевести. Им-то что до этого?
   – Дело с лесом у них разладилось. – Заикин надел куртку и сунул в карман сигареты и зажигалку. – Если часов через пять не вернусь, звони в милицию.
   – А может, лучше сразу позвонить?
   – И что мы им говорить будем? – Он медленно пошел к двери.
 
   – Я не понимаю, на кой черт он нужен, – пожал плечами Шустович. – Он кто есть-то? Пыль. И Гусев такой же был. Зачем вы его зовете?
   – Но Гусев имел связь с японцами, – сказал Джагарян. – И я уверен – из-за этого его убили. Скорее всего Заика знает что-то о японце. Кстати, японцы очень хорошо платят. А учитывая расстояние, можно сыграть в игру: дал, получил деньги, опять забрал. – Он засмеялся.
   – Я бы не советовал играть с азиатами. Сейчас в России работают люди «Триады», а это очень серьезная организация. Но ты прав, надо все выяснить о японце. Кстати, пора прекращать самодеятельность с вырубкой и продажей леса малыми партиями. Надо брать все под свой контроль. В конце концов просто покупать «диких» лесорубов, пусть знают, что у них есть хозяин. Разумеется, личного контакта с ними не поддерживать.
   – А для этого использовать Заикина, – сказал Армен.
   – Правильно.
   – Привезли, – заглянул в кабинет парень.
   – Давай его сюда, – сказал Армен.
   В кабинет робко вошел Заикин. Дверь закрылась. Вздрогнув, он невольно сделал шаг назад.
   – Садись, – приветливо проговорил Шустович.
   – Здрасьте… – Заикин сглотнул и присел на край кожаного кресла.
   – Садись удобнее, – улыбнулся Шустович. – Пить будешь?
   – Чего? – спросил Заикин.
   – Что пить будешь?
   – Водку.
   Девушка внесла поднос с бутылкой водки.
   – Что предпочитаете из закуски? – спросила она.
   – Квашеную капусту.
   – Сейчас будет.