Борис Бабкин. Заплати жизнью

 
   – Что-то непонятное происходит, – проговорил Сяо. – Убили Геннадия. Кто, неизвестно, но убили после того, как он выехал от нас. Сегодня приезжали четверо от Буденного. Хотели…
   – Я звонил Семену, – перебил его Ямато. – Он говорит, что не посылал к нам никого, и я ему верю. Буденному невыгодно ссориться с нами. Вмешается милиция, и ему придется…
   – А кто убил Гусева? – спросил Сяо. – И зачем? Я думаю, что убили, чтобы подставить нас. А кто убил, неизвестно, убийцы не оставили никаких следов. Значит, к этому готовились и знали, где ожидать машину Гусева. Тебя это не настораживает?
   – Меня в России настораживает все. Непредсказуемая страна и непредсказуемый народ. Мы прозевали момент, когда могли взять под контроль целые российские регионы. В общем, мы упустили это время.
   – Но мы в России чувствуем себя в безопасности, – сказал Сяо.
   – Сейчас начали бороться со взяточниками. Это бич многих стран. Но я уверен, что скоро смогут навести порядок и здесь.
   – Нам выгодно, что кто-то еще берет взятки. Если бы этого не было, мы ничего не имели бы. Так что будем надеяться, что по крайней мере на наш век взяточников хватит.
   – Выборы президента во многом определят жизнь русских. Если к власти придет такой же, как Ельцин, то Россия очень скоро погибнет как единое государство.
   – Нам надо покупать лес, а выхода на продавцов нет. Но тебя почему-то волнует жизнь этой страны.
   – Я изучал историю России и учил русский, надеясь когда-нибудь попутешествовать по стране. И вот я здесь, правда, цели у меня другие! – Японец рассмеялся. – Теперь о наших делах. Скоро на нас выйдут с предложениями, и нам надо будет выбрать наиболее приемлемое. А продавцы появятся, я в этом уверен.
   – А как быть с Буденным?
   – Я в нем разочарован. Много слов и никаких дел. Он еще в прошлом году обещал отдать нам участок леса. И что? Ничего.
   – Но он знает о нас и может…
   – Его судьба уже решена, только нужно немного потянуть время. Нам надо найти продавца, которому можно верить. Через него мы выйдем и на тех, кто убил Гусева. Контактом с нами интересуются многие, так говорил Гусев. Кстати, о нем хорошо отзывались в Японии. Правда, у себя на родине он показался мне грубым. Но, так или иначе, мы потеряли выгодного партнера.
   – Я ненавижу русских. На Даманском у меня погиб дядя, брат отца. Однако с ними нужно работать, и я буду работать. Но если кто-то попытается меня обмануть, я вырежу ему печень.
   – Сяо, ты забыл главную заповедь воина – в чужой стране будь дипломатом…
   – Готовым к войне, – продолжил китаец. – Надеюсь, Совет поймет наше недоверие к Буденному и решит вынести ему смертный приговор.

Вологда

   – Когда мы будем говорить с азиатами? – спросил Феликс.
   – Придется немного подождать, – ответил Сахно, – пока не уляжется шум вокруг убийства Гусева. К тому же Буденный хочет наладить с азиатами партнерские отношения. Но похоже, у него ничего не получится. Его сынок, придурок, послал к азиатам парнишек для разговора, а те обиделись. В Москве у них есть покровитель из высокого начальства, поэтому они чувствуют себя спокойно.
   – Надо выходить на этих азиков и дело делать. А то, не дай Бог, поменяют начальство, начнутся всякие проверки, комиссии, и лес уйдет государству. Надо торопиться.
   – Сейчас у азиатов происходит что-то вроде разборки с Буденным. И вполне может быть, что менты на это дело вышли. Нарисуешься, и привет.
   – Но ты говорил, что у азиков есть «крыша».
   – Думаю, поэтому они и не идут на контакт.
   – Но вроде кого-то уже брали за Гусева.
   – Менты решили, что виноват должник Гусева. Но не пролезло. Выпустили того мужика. А вот кто хохлов сделал? Запорожец в ярости. Он приезжал к Корнею, но базара не вышло. Чувствую, разборка крутая будет.
   – Тебе уже под сорок, а все как малолетка говоришь – разборка крутая, – усмехнулся Феликс.
   – А по-другому и не скажешь. Степка, сын Буденного, проявил инициативу и послал парнишек…
   – А почему ты считаешь, что он до этого сам додумался? Ему подсказали.
   – Погоди, так это ты?
   – Я со Степаном не сплю, я мужик нормальной ориентации. А такие советы действуют на мужское самолюбие в постели.
   – Во блин! Значит, Верка – казачок засланный. Нормально ты работаешь, Тулин.
   – Я хотел прибрать к рукам все, что есть у Буденного. Для этого много надо. Родила бы Верка, и все дела. Семен Игнатьевич сразу перевел бы все на внука или внучку. Но Степан не может детей делать. Конечно, можно было бы обрюхатить Верку, но Степан вой поднял бы. Вот и приходится убирать Буденного. Все перейдет Степке, а после его смерти Верке. Это, конечно, канитель, но у Буденного счета большие и недвижимости полно. Поэтому я и придумал ход с женитьбой Степки. Просчитался, правда, не вышло с потомством, полтора года потерял, но, один хрен, все мое будет.
   – А Верка как же?
   – Она свое получит, в обиде не останется.

Санкт-Петербург

   – Зря я тебя послушал, – вздохнул Степан. – Отец рвет и мечет.
   – Степа, – прильнув к нему, проворковала Вера, – а не пора ли тебе все прибрать к рукам? Семен Игнатьевич стал чересчур осторожным, ведь договориться с японцами могут и конкуренты. Тебе придется продавать лес дешевле и разным покупателям.
   – Но что я могу предпринять? Отец не допускает меня до дел. А сейчас я даже представить боюсь, что будет, когда вернусь в Москву. Я думал, он будет доволен, а вышло…
   – Да плюнь ты на него! И я ему не нравлюсь, внука ему подавай. А я не хочу беременеть от другого, я тебя люблю. – Вера обняла мужа.
   – Погоди… – Степан отстранился. – А почему ты сказала, что не хочешь…
   – Мне твой отец предлагал переспать с ним.
   – Что?! – Степан вскочил.
   – Что слышал.
   – Вот это да! – Степан растерянно уставился на жену.
   – Вот я и говорю – пора тебе прибрать дело к рукам. Сам договорись с азиатами и сам продавай лес. Ведь ты знаешь, кто в доле с Семеном Игнатьевичем.
   – Ты серьезно сказала про предложение отца? Если просто пыталась…
   – Так ты мне не веришь? – Вера вскочила и бросилась из спальни.
   – Вера! – Степан рванулся следом.
   Она захлопнула дверь, повернула ключ и усмехнулась.
   – Вера, милая, – заговорил Степан, – прости ради Бога! Ну прости ты меня, дурака. Прости, милая.
   – Я немедленно уезжаю, – послышался ее плачущий голос.
   – Верусик, родная моя, ну прости! Я сделаю все, что ты скажешь!
   – Ты обидел меня. Как ты мог подумать, что я тебя обманываю? – Она пипеткой капнула в глаза какую-то жидкость. Из глаз полились обильные слезы. Она открыла дверь.
   – Прости, милая! – Степан встал на колени. – Я сделаю все, чтобы ты меня простила. В конце концов ты права, я взрослый человек, мне пора стать самостоятельным. Но только я не знаю, как это осуществить.
   «Боишься папаши, щенок, – вытерев слезы, подумала Ве-ра. – Но я от тебя не уйду. И Феликс даст мне все, что я захочу. Конечно, обманывать его я не стану, но получу гораздо больше, чем мы договорились».
   – Ты простила меня? – спросил Степан.
   – Я люблю тебя, – вздохнула Вера. – Но если ты еще раз обидишь меня подозрением, я…
   – Клянусь, больше никогда!
   – Значит, надо договариваться с азиатами. Лес есть, и мы сможем выгодно им его продать. А с твоим отцом они даже разговаривать не захотят.
   – Но отец говорил, что они представляют интересы «Триады».
   – Нам наплевать, чьи интересы они представляют. Главное, чтобы они начали с нами отношения. – «И разобрались с твоим папой, – подумала Вера. – И как только все перейдет к тебе, ты тоже сдохнешь, придурок. А я получу свое».
   – Значит, ты простила меня? – спросил Степан.
   – Я уже сказала, что да. – Вера обняла его. – Я люблю тебя, Степушка, и не смогу жить без тебя! – Она поцеловала его в губы. – И ничего нам не надо от отца, пусть подавится.
   – Ну уж нет, – возразил Степан, – я все получу сам. Я убью его, и все-все станет нашим. Я все перепишу на тебя.
   – Зачем, милый? Мы будем жить долго и счастливо. Возьмем малютку сына или дочку в детдоме.
   – Да, конечно, – согласился Степан.

Москва

   – Да он меня пугать вздумал?! – заорал Семен Игнатьевич. – Ментяра позорный! Гуся, видите ли, я заказал! Да мне этот Гусь шел и ехал! Я его…
   – Успокойтесь, Семен Игнатьевич, – проговорил невысокий полный мужчина. – Я сегодня же напишу жалобу.
   – Уж постарайся, ведь я могу поменять адвоката. Ну а если сильно обижусь, то и похоронить тебя могу.
 
   – Значит, Запорожцу хана, – вздохнул плотный пожилой мужчина. – Молодец, Корней, устроил отморозка на пожизненное в гроб. – Он засмеялся. – К Корнею никаких претензий у братвы нет.
 
   – А я уверен, – сказал майор милиции, – что Гуровский заказал Гусева. Все на это указывает. Гусева видели в кафе Буденного. И видели, как Гуровский выходил из машины Гусева, но он утверждает, что не встречался с Гусевым. Поэтому…
   – Зинин, – перебил его полковник милиции, – где свидетели, которые дали эти показания? Точнее, где показания, подписанные свидетелями? Нет таких. Я понимаю, все боятся, но без показаний…
   – Да понимаю я, что боятся они. И ничего с этим не поделаешь. Я постараюсь их уговорить. А если не удастся?
   – Тогда, как говорится, на нет и суда нет. Наши вологодские коллеги быстро решили эту проблему, – усмехнулся он, – взяли мужика, который должен деньги Гусеву. И еще приписали ему убийство жены и дочери Гусева. Их убили на следующий день. Девчонке голову отрезали. Знаешь, не похоже это на заказ Буденного. Он хоть и сволочь, но девчонку не заказал бы. И еще – зачем ему понадобилось убирать Гусева, если ему что-то от него нужно? Не легче ли было взять Гусева и все узнать? А что касается твоих свидетелей, я им не верю. Может, ты мне скажешь, кто тебе сообщил, что Гусев был в кафе Буденного?
   – Официантка, – помолчав, ответил Зинин. – И две женщины, соседки по даче Буденного.
   – Ты им представился и показал фотографию Гусева. Во-первых, ты должен был предъявить несколько фотографий, минимум три. Во-вторых, не забывай, что соседи знают, кто такой Гуровский, и наверняка мечтают от него избавиться. И они отказались подписывать показания. Врали они, и официантка врала. Ты надави на нее и узнай, по чьей наводке она указала тебе на Буденного. С соседками все понятно. А вот с официанткой потолкуй. И готовься к объяснению в прокуратуре. Наверняка Левин напишет жалобу. Иосиф Давыдович классный адвокат, многих сволочей от справедливого наказания отмазал. Так что у тебя будут неприятности, Зинин.
 
   – Кто это? – спросил Сяо.
   – Палач, – ответил Ямато. – Если по-русски – убийца. Совет приговорил Буденного к смерти. Надеюсь, с его сыном договориться будет гораздо легче.
   – Это первый приговор, который будет исполнен в России.
   – Ошибаешься. Приговоров было пять. Исполнено, правда, четыре. Пятый сам умер.
   – А ты откуда знаешь?
   – Я уже восемь лет работаю по России.

Вологда

   – Он спит, – сообщила Тулину по телефону Вера. – В общем, Степан готов к убийству отца. Но сначала не мешало бы узнать, имеется ли вообще завещание. Буденный грозился, что после его смерти все достанется детдомам.
   – Я не думаю, что такое завещание есть, – сказал Тулин. – Как я понимаю, Буденный не собирается умирать. И очень надеется на продолжение рода. Позвони ему и сообщи о беременности. А результата он не узнает. Я разговаривал с Сахно, он сказал, что Буденный проживет от силы еще неделю.
   – Я так и сделаю. Сейчас же позвоню ему.
   – Стой! А если он знает?…
   – Кроме меня, никто не в курсе, что Степка не может иметь детей. Я проверяла его у своих знакомых врачей, и они не знают, кто он такой.
   – Тогда действуй, обрадуй Буденного перед смертью.
 
   – Понятно? – спросил Сахно у худощавого парня.
   – А чего тут непонятного? – усмехнулся тот. – Сделаем мы усатого. А то он приборзел, вроде своего тезки шашкой махать налево и направо стал. Но ты мне объясни вот что. С каких пор ты начал заказы принимать от вологодских? Себе в убыток получается. Чем заказчики рассчитываться намерены?
   – Слушай, Худой, тебя это касаться не должно. Ты что-то в последнее время чересчур любопытным стал. А любопытные долго не живут.
   – Да я, – испугался Худой, – просто для базара спросил. Мне чхать на…
   – Буденный должен сдохнуть в течение недели, – перебил Сахно. – Ясно?
   – Все сделаю.
   – Не забудь исполнителей убрать.
 
   – Что-то ты совсем перестал работать, – покачал головой Антон Тимофеевич. – Еще пара месяцев такого отношения к делу, и ты станешь банкротом. Не идет к тебе народ. И воевал ты хреново, и банкир из тебя никудышный.
   – Воевал я неплохо, – возразил Виктор. – Ранен был, орден и две медали имею. Так что…
   – Положим, орден и медали ты заработал как участник и за ранение, – перебил его дед. – А ранен был, потому что побежал.
   – Хватит, дед. Ты постоянно мной недоволен. Ранение я получил, можно сказать, из-за тебя. Ты меня отправил в армию. Сначала запихнул в училище, а потом в Чечню. Я не солдат, дед, а ты все сделал, чтоб я понял, что такое армейская дисциплина, хотя прекрасно знал, что меня тошнит от всех этих приказов и команд. Я не знаю, как пять лет училища выдержал.
   – Да потому что очень хотел банк получить. Вот что я тебе скажу, внук: знай я, как ты поступил с тем, кто тебя спас, я тебе не то что банк, гараж не доверил бы.
   – Подожди, дед, а не ты ли мне твердил, что плевать на остальных, главное, мол, самому жить?…
   – То в бизнесе. А в жизни…
   – Жизнь – тот же бизнес. Твои слова: не имей друзей, от них одни убытки. Я живу по твоим заветам, дед. И спасибо за науку выживания. Я благодарен тебе и, надеюсь, у меня будет сын, которого я назову твоим именем. Впрочем, если будет дочь, тоже. Сын Антон, дочь Антонина.
   – Погоди, – нахмурился Антон Тимофеевич. – Значит, я прадедом стану? Дожил все-таки…
   – Выходит, так, осталось восемь месяцев.
   – Дотяну. А свадьба когда? – спросил он, посмотрев на Лиду.
   – Через неделю станем мужем и женой, – обняв ее, ответил Виктор.
   – Устроим пир на весь мир! – Антон Тимофеевич вздохнул.
   – Ты чего, дед? – спросил Виктор.
   – Не дожили твои родители. И я думаю, сможешь ли ты богатым стать? Банк на грани…
   – Все наладится, дед, вот увидишь. Я здесь не останусь. Если будешь прадедом, мы уедем в Питер. Не хочу я, чтобы мой ребенок здесь рос. Увезу я вас всех в Питер, а там раскрутиться сумею.
   – Не знаю, что и сказать. Ну если получится, то дай-то Бог! – Антон Тимофеевич перекрестил внука и Лиду. – А вы венчаться будете?
   – Я бы хотела, – ответила Лида.
   – Значит, будем, – улыбнулся Виктор.
   – Лида, – сказал Антон Тимофеевич, – мне нужно поговорить с Витькой о работе. Вам, наверное, скучно будет.
   – Тогда я пройдусь по магазинам. – Лида вышла.
   – Дед, – заговорил Виктор, – давай не будем. Я знаю, что я делаю, и уверен, что все…
   – А я не уверен, что у тебя получится. Ты знаешь, что двух украинцев убили после того, как они обращались в банк Потапова?
   – Зачем ты мне это говоришь?
   – Я не хочу, чтобы ты и твои близкие стали мишенями конкурентов, да и просто врагов. Как я понял, убийство украинцев – дело рук твоих бандитов. Ты связался…
   – Да ты что такое говоришь, дед? – рассмеялся Виктор. – Ты, что, меня подозреваешь?…
   – Но разве не ты говорил мне, что сотрешь с лица земли Потапова?
   – Обязательно это сделаю, но законным путем. Я разорю их, и это вопрос времени. Правда, сейчас есть вероятность, что они кончатся и без моего участия. Действительно, убиты двое украинцев. С ними имел дело Яшка, сын Якова Павловича. Есть основания считать, что именно Яшка сумел нагреть руки на этом убийстве. Украинцы оставили в банке около двадцати тысяч евро. И еще примерно столько же было у них с собой. Но деньги не нашли. Яшка наверняка рассчитывает на своего дядю Злого. Однако дело приобретает другой характер. К вору в законе Корнею приезжали двое. Один из них – лидер преступной группировки, костяк которой составляют украинцы. И он вместе со своим сопровождающим исчез. К Феликсу Тулину тоже приезжал некий Сахно, личность известная. В прошлом рэкетир, сейчас, можно сказать, занимается тем же, но теперь это называется иначе. Он оказывает услуги по устранению конкурентов или просто неугодных людей. А я хочу…
   – Откуда ты все это знаешь?
   – Я неплохой банкир, имею хороших осведомителей, вот и все.
   – Выходит, я в тебе ошибаюсь. Дай-то Бог. – Дед перекрестился.
   – Послушай, дед, но раньше ты ворчал на бабушку, которая молилась и ходила в церковь.
   – Знаешь, Витька, наверное, чем ближе к смерти, тем больше думаешь о том, что будет. И как-то не хочется думать, что тебя просто закопают. Вот и задаешь вопрос: а вдруг после похорон действительно новая жизнь начнется? Значит, тогда и рай есть, и ад. Но если это так, то не хочется гореть в аду. Вот и стал я в церковь ходить и свечи ставить, и молиться даже. Жену давно потерял и детей тоже. Только ты и остался. Скажу откровенно: не все мне в тебе нравится. Вот я вспомнил того, кто тебя спас. А ты даже…
   – Дед, тогда я просил его, обещал золотые горы, но жизнь меняется. Если бы ему было плохо, он нашел бы меня. Я бы, чем смог, помог ему. А он не вспоминает меня, значит, все у него хорошо. А самому его искать… В общем, спасибо ему, если появится вдруг, я его отблагодарю. Вот такая моя позиция.
   – Наверное, ты правильно говоришь. Но я боюсь, что ты можешь попасть в неприятную ситуацию.
   – Все будет нормально. Сейчас для меня на первом месте свадьба, а уж потом все остальное. Тем более скоро появится ребенок. Мне все равно кто. Главное, что я стану отцом, и ребенок будет звать меня папой. А это, наверное, здорово.
   – Ты хочешь назвать ребенка Антоном, а Лида согласна?
   – Она знает, что меня воспитал ты, и согласилась сразу. Сын Антон, дочь Антонина.
 
   – Кто же убил Аспиранта? – задумчиво пробормотал плотный лысый полковник милиции.
   – А почему вы считаете, что это он? – спросил майор. – Ведь еще неизвестно, кому принадлежит тело.
   – Да уже известно, Аспирант это. И хотелось бы знать, кто его устранил. Кто-то забрал у него деньги. Белкину тоже убили. Кстати, есть интересная информация от наших столичных коллег. К нам отправился некто Василь Тарасович Мулешко. Уехал пять дней назад. Но здесь он не появлялся. Наверное, у нас просто нет информации. Вместе с ним был Игорь Крохин, Кроха. А Мулешко кличут Запорожцем. Филиал украинской мафии в Москве. Но никто ни Запорожца, ни Крохи не видел. Я всех участковых собрал, показал им фотографии, но ни один их не узнал. Участковые безуспешно пытались выяснить у своих осведомителей, видели ли они этих двоих. Странно, не так ли?…
   – А чего странного? – пожал плечами невысокий оперативник. – В городе не видели этих людей. Может, они до нас не добрались. Поездом не ехали, самолетом не летели. Наши гаишники их не останавливали. Вполне возможно, они ехали не в Вологду. И тем не менее Москва сообщила, что Запорожец и Кроха выехали в Вологду в связи с убийством двух украинцев. У них якобы были с собой немалые деньги.
   – Вешают на нас еще дело, – проворчал сутулый подполковник. – В отместку за Гусева, который был убит в Московской области.
   – А какого черта тотьминские брали мужика за убийство Гусевой и ее дочери? – спросил полковник. – И как понять, что Гуся убили в Московской области, а через сутки у нас тут убивают жену и ребенка? Что-то искали?
   – Задержанный – должник Гусева, – ответил майор. – Ну и попал мужик. Ребенку голову отрезать сможет не всякий.
   – По-твоему, тот, кто был в Чечне, запросто может? – зло проговорил оперативник. – Ты, Долин, говори, да не заговаривайся!
   – Отставить! – рявкнул полковник. – Опросите своих осведомителей и узнайте о Запорожце и Крохе. Особое внимание уделите близким Корнея. Если Запорожец и приехал, то к нему.
   – Корней вор в законе, – проговорил оперативник, – он на труп просто так не пойдет.
   – А Запорожец – отморозок, – сказал полковник. – И тому, кто с ним разделается, никто ничего не предъявит. Запорожца пытались убрать по крайней мере трижды. Это только известные случаи. Наверняка попыток было больше. Но если Запорожец ехал сюда из-за денег, то наверняка к Корнею. Что он говорил? – Полковник взглянул на Дымова.
   – Он ничего не знает, – ответил тот, – был на даче. Я проверял. Действительно, рыбачил там двое суток. К нему никто не приезжал. Мой засланный казачок у Корнея то же самое поет.
   – В каком банке были хохлы? – спросил полковник.
   – Я не верю, что они были в банке, – покачал головой Дымов. – В номере у них были обнаружены двадцать тысяч рублей и три тысячи евро. Ничего не тронуто. А если бы взяли деньги, то забрали бы все. К тому же не похоже, что в номере кто-то был и что-то…
   – Тогда почему убили Белкину? – перебил его сутулый.
   – Она просто сообщила о том, что хохлы вышли, – ответил Дымов, – и ее убрали как свидетеля. Возможно, Аспирант и убрал. А потом и его ликвидировали. Это участь большинства разовых киллеров.
   – Аспирант не был разовым, – произнес полковник.
   – Надо выяснить, в каком банке были украинцы, – заявил генерал-лейтенант. – Деньги у убитых были, достоверная информация.
   – Скорее всего банк Потаповых, – неуверенно проговорил Дымов. – У Тайки Потаповой брат Злобин, а он…
   – Все знают, кто он, – перебил его генерал-лейтенант. – А вот взять его не за что. Настроил себе домов. Автопарк больше, чем у районного отделения. Но не за что ухватиться. Злобин вроде частным предпринимателем стал, магазин открыл в Перьеве. И налоги, гнида, платит исправно. Позвоню Алексееву, пусть комиссию направит в банк Потапова. Сейчас здесь самого Потапова нет, его сын там руководит. Яшка тот еще деятель и вполне мог принять хохлов. А вот кто их послал в Вологду и зачем, неизвестно.
 
   – Молоток! – кивнул Корней. – Значит, все-таки копают легавые. Ништяк, что жмуров хорошенько припрятали. А ведь Дым чуть не засек, как мочили Запорожца с Крохой. Подфартило. Хотя Дыма бояться не стоит, он сильно увяз. Лихо ты его тогда подцепил. Четыре года он исправно стучит на своих. Спас немало наших парнишек, да и меня дважды почти что из камеры вытащил. Конечно, шелуху залетную берет, поэтому и числится в хороших легавых. Благодарности имеет и звездочку прибавили, растет. А что у нас с мужиком, которого за Гуся хапнули?
   – Отпустили, – ответил крепкий молодой мужчина. – Трое суток продержали и выгнали. – Он засмеялся.
   – А что с теми отморозками, которые бабу и девчушку замочили?
   – Ничего. Тишина, как в карцере. Менты тоже ни хрена не поймут. Наши парни пытаются что-нибудь выяснить, но пока голяк.
   – Надо найти этих псов. Скорее всего залетные Гуся завалили и бабу его с дочуркой. Значит, что-то им нужно было. Вот, блин, времечко пошло, насилуют по-черному, валят, как на скотобойне. Совсем совесть потеряли. Но о Гусе надо выяснить все. Видно, бабки там приличные. Он вроде как с япошкой в корешах был. На япошку выйти можно?
   – Скорее всего и хотели на японца выйти. И завалили его потому, что не остановился он, а на таран пошел. Тогда ему и всадили две пули.
   – Надо выяснить все желательно до того, как легавые на след выйдут. Чувствую, там бабки приличные крутятся. А мы последнее время мелочевку собираем. На общак вообще почти ничего не остается. И менты пресс устроили. Надо выяснить, кто Гуся уделал. И вот что, Кнут, – обратился Корней к невысокому лысому бородачу, – разузнай все о должнике Гусева. Похоже, тянул с долгами мужик, раз менты его хапнули. Надо выяснить, что это за фраерок.
   – Вояка бывший, – вмешался парень. – Из армии его наладили с шумом, он какому-то полковнику в зубы дал. Вроде как железки мает за отвагу, он погоны носил и…
   – Белый, который в охране у Банкира ходит, тоже погоны носил, – перебил Корней. – Да сейчас больше половины братвы бывшие армейцы. А Таджик был прапором в ВВ, стал законником, заплатил, и его призвали.
   – А на кой этот мужик нужен? – спросил парень. – Он же…
   – Менты его хапали, значит, что-то в нем есть, зря мусора брать не будут. А ты, Кнут, все-таки выясни про него все.
 
   – Снова комиссия. Сколько можно? – с досадой спросила Таисия. – Или моментом пользуются, пока муж в отъезде?
   – Здесь другое, – сказал сутулый подполковник. – Убитые украинцы через какой-то банк хотели деньги перевести. А не твой ли сынок этим занимался? Ты молчишь, значит, я прав. Докопаются до этого, и не завидую я вам. Сейчас надо не милиции бояться, а тех, кто деньги давал, и тех, кто эти деньги ждал.
   – Погоди, Василий. Почему ты так уверенно говоришь, что Яша…
   – Да ты сама это знаешь, потому что когда ты с чем-то не согласна, то возражаешь очень эмоционально. А тут просто покачала головой. Милиция может и не выйти на Яшку, а вот уголовники наверняка выйдут, тогда сами прибежите в милицию. Сейчас, если все выяснится…
   – Знаешь что, Мурин, – перебила его Таисия, – я ничего об этом не знаю. И уверена, что сын тут ни при чем. Это раз. Второе – если кто-то попытается наехать на сына, пусть только попробует.
   – Понятно. Надеешься на своего брата? Но Злой не идиот, и если там люди серьезные, а скорее всего так оно и есть, он просто посоветует отдать деньги. Но отдавать придется в два раза больше.