Страница:
«…Силушку мужскую нужно было куда-то девать. Полез он как-то с друзьями в горы. Добрались до базового лагеря. Остановились на ночевку. И тут Володька говорит: «Все, ребята, больше могу. Еба…ся хочу. Ждите меня через пару дней. И, резко так развернувшись, пошел один вниз. Вернулся через пару дней опустошенный, но такой счастливый. Глаз чистый-чистый. Так что «койка» для него была в первую очередь».
«…Наверное, хорошо, когда человек обнажает душу. Но бренд из этого делать нельзя. Голым ходить среди людей невозможно. Либо тебя сочтут за больного, либо ты такой на самом деле. Талант, век актера, конечно, слишком короток. Литература получается «длиннее». Но… Золотухин почему-то сильно меняется, меняет суть, смысл своих дневников со временем. Как бы подстраиваясь под него. А, может, не желая обидеть людей, с кем рядом жил и общался? Но даже его жена Тамара говорит, что он, бедный, не живет, а мучается. Потому что, по ее мнению, то, что делает муж, стыдно».
«С первым мужем Иваненко – Виктором – произошла трагедия. Он работал где-то на эстраде или в цирке. И ему в глаз попала ножка стула. В то время у Татьяны как раз закрутился роман с Высоцким. И она мужа больного просто кинула…»
«Этот рассказ сугубо личностный и ничуть не хуже задушевно-б…го дневника артиста по фамилии Золотухин. Не в обиду ему будет сказано. Ну, силен, парниша! Да мужик ли он? Ведь говорит же – влюблен был в Высоцкого, словно баба. Да, не в этом суть. Короче, во время съемок фильма «Штрафной удар», которые проходили в Алма-Ате летом 1962 года, Высоцкий отрывался с друзьями на славу. Собирались обычно на квартире дочери одного высокопоставленного чиновника. Девочки приходили, как на подбор. У нас был такой девиз: «Пока не пе…м пол-Алма-Аты, исключительно казашек, чтоб до русских девок не касаться». Все происходило на самом деле очень красиво. Игриво, смешно. Без пошлянки. Но, порой, такое случалось… Однажды, вдоволь навеселившись, крепко поддав, разбрелись по комнатам на ночлег. Каждый со своей избранной парочкой. И вдруг среди ночи из Володиной комнаты девичьи вопли-сопли. Да какие! Мы перепугались, соскочили со своих бабцов и туда. Молодые мужики с торчащими х…ми, девки с висящими сисями. Смотрим, перед нами прям картина… Живописная. На краю постели сидит Володя и задумчиво так покуривает. Рядом возлегает девица, а из нее, пардон, из ее причинного места торчит сарделька. Не знаем, что делать, что говорить. Смех душит. А баба визжит, стонет, надрывается прямо. Истерика с ней приключилась. Еле-еле успокоили. Видно да бабы этой не сразу дошло, что с ней сотворил наш проказник. То есть, она, видимо, была в полной уверенности, что блаженство-то продолжается. Вот такая шуточка от Высоцкого. С одной стороны – страшный удар по женскому самолюбию. С другой – хохма страшная. И больше мы в тот дом ни ногой».
«Иваненко давно в Театре на Таганке не играет. Но зарплату регулярно ходит получать…»
«Влади – женщина очень знойная. Сколько мужиков до Высоцкого у нее было? Ее чуть-чуть не трахнул Марлон Брандо. А он мужиком был серьезным. Первый муж Влади – знаменитый Роббер Оссейн. По-русски говорил прилично. Полурусский, полуиранец. Пять лет брака! От него детишки – двое сыновей. Потом был какой-то летчик, француз. И только потом – наш любимый Володька… А уж сколько еще было после него?..»
«Высоцкий, между прочим, несмотря на малый рост, был великим еб…м. Кто считал его баб? Он что, Пушкин, что ли? Да, у того баб было немеряно. Творчество это же бл…е занятие. Энергию нужно куда-то девать, правда? Если рядом сучки нет, пиши стихи или дрочи…».
«…В молодые годы Володя был «ходоком», причем крутым. Как мужик очень даже «ценился». Бабы от него кипятком писали. Веселые компании крутились вокруг почти каждый вечер. Поддатие, подпитие, разгул, одним словом. В 1961 году, снимаясь в Ленинграде в картине «713-й просит посадку», Володя жил в гостинице.
Немногие помнят, что, приехав на съемки, через какое-время Высоцкий вдруг резко бросил пить. Почему? Вроде молодой, здоровый парень. Оказывается, он подцепил трепак (гонорея, (триппер) – инфекционное заболевание половых органов. – Авт.). Произошло все банально просто. Чей-то «очередной» день рожденья справляли в одном из гостиничных номеров. Ну, и переспал Вовка с какой-то местной «метелкой». И подхватил это самое… Заболевание ведь обнаруживается, как правило, только на третий день. Элементарно – с конца капать начинает. Это сейчас такие «подхваты» лечатся легче насморка, а в те времена врачи мучили и мучились долго. Нужно было давать подписку о воздержании в половых контактах. Да еще раскрыть партнера, от которого заразился. И целый месяц выдерживать, терпеть амбулаторный режим. Да при этом еще колоться регулярно пенициллином, не злоупотреблять спиртным, совсем его не употребляя. Потом, по прошествии месяца, после первой выпивки – боль дикая».
«Курс во ВГИКе, на котором училась Таня Иваненко, совершенно несчастный и абсолютно ужасный. Хотя, казалось, женщин набрали таких красивых и одаренных. Но перед ними шел курс самого Герасимова. Танькин курс выпускал, кажется, Бабочкин. Таня в его любовницах не числилась…»
Сплетни
«…Высоцкий был очень меркантильным человеком. Он брал по 2 тысячи рублей за одно выступление, за любой частный концерт. Требуя по 150 рублей за каждую следующую песню. Вся его любовь к Марине сводилась к поездкам за бугор и покупкам заграничных шмоток. Посчитайте, каким по счету мужиком он был у этой актриски по фамилии Влади?»
«Просто Татьяна в одно время очень устраивала Высоцкого в сексуальном плане. Он аж весь заходился при одном упоминании Таниного имени. Трахаться с ней очень любил… А потом как-то поостыл, подзабыл. Реже стал к ней возвращаться»
«А почему Аркадий с Никитой учились в школе не под фамилией Высоцкий, знаете?..»
«Сева Абдулов знал о романе Высоцкого с Иваненко очень много. Но никогда об этом не распространялся…»
«Марина давно поняла, что здесь, в России ее не любят. Нелюбовь эта идет в первую очередь от Никиты…»
«Иваненко, конечно же, была очень обижена на Высоцкого за то, что он удалился от нее и дочери…»
«В эту историю не надо лезть. Иваненко всячески пыталась оградить дочь от внешних влияний. В театр ее никогда не приводила. Даже от самого Высоцкого как-то полускрывала… В общем, Таня родила дочь для себя. Сам Высоцкий этот роман особо не афишировал. А когда появилась Марина, ему это совсем стало не нужно. Хотя все окружение о факте рождения дочери знало… Но таганский круг Володиных друзей упорно молчит…»
«При чем здесь его бабы и смерть? Он же сумасшедшим был… Ты попей столько, поколись, да еще сыграй на публике и напиши так сильно, чтоб все и все вокруг дрожало. Из него ведь гениальные строки вылезали… И всего за 42-то года… Но мученика из Володи делать не надо. Он сам себя загнал… Мужик же…»
«В молодые годы Таня Иваненко была такой красавицей, с ума сойти. Даже женщины объяснялись ей в любви. Такая несусветная бабочка порхала среди серых будней…»
«В последние годы жизни Высоцкий сильно тяготился Мариной. «Она так руководит в постели, что у меня уже вставать не хочет», – признавался он друзьям…»
«Душа Высоцкого рвалась между Мариной и Татьяной. Танька была у него палочкой-выручалочкой. Она, как нянька, вытаскивала его из пагубного омута страстей. Она была его спасением, клиникой. Ей надо поклониться в ножки…»
«С сексом у Высоцкого с Влади, кстати, было не все в порядке. Особенно в последние годы…Поднадоели они друг другу порядком…»
«Иваненко всегда была очень домашней. Ровной, правильной, обязательной, исполнительной. Она могла бы создать замечательную семью, дом. Могла бы посвятить свою жизнь мужчине. Танька постоянно вытаскивала Володю из запоев. Она была для него тем единственным человеком, кто мог это сделать. Относилась к нему очень бережно. А Высоцкий от Иваненко всячески отбрыкивался. Когда из Парижика приезжала Марина, Таня должна была враз исчезнуть с горизонта. Ее как бы не существовало. И никакой красивой любви там не было. По отношению к Иваненко и ее дочке Высоцкий вел себя очень погано. Он постоянно взбрыкивал, куда-то мчался. И зря…»
«Никита хотел подавать в суд на Марину за то, что она написала, будто Высоцкий не хотел детей. А Абрамова его обманула…»
«А то, что Валерий Золотухин в антрактах спектаклей на Таганке продает сегодня в фойе свои книжки-дневники, к этому как относиться? Как к пропаганде творчества Высоцкого, что ли?.. Получается, Золотухин гораздо хуже любого обывателя, смакующего интимные подробности жизни звезд, опубликованных в бульварной прессе. Он-то продает память о лучшем друге. Нельзя выпрыгивать из штанов и выносить свою душу на быдлинский позор…»
«Трезвого Высоцкого почти все его друзья, да и недруги не зря называли «рациональным евреем»…»
«Никита не раз признавался, что тема с дочкой Иваненко очень деликатна. Настю-то он знает. Но поскольку Танька никаких претензий родственных не предъявляла, то и говорить вроде не о чем…Дочка Настя, не дочка, – какая теперь разница…»
«Если сам Кобзон сказал, что Высоцкий хороший поэт, тогда я в это могу поверить, – говорил его отец… Вот уж позорище…»
«Когда Танька была беременна Настей, Высоцкий признавался ей: «Не могу больше жить с Мариной, обрыдла, давит. А ребенка, если хочешь, давай оставим». Он очень хотел вернуться к Иваненко навсегда. Но Марину все же бросить не мог…»
«Просто Татьяна в одно время очень устраивала Высоцкого в сексуальном плане. Он аж весь заходился при одном упоминании Таниного имени. Трахаться с ней очень любил… А потом как-то поостыл, подзабыл. Реже стал к ней возвращаться»
«А почему Аркадий с Никитой учились в школе не под фамилией Высоцкий, знаете?..»
«Сева Абдулов знал о романе Высоцкого с Иваненко очень много. Но никогда об этом не распространялся…»
«Марина давно поняла, что здесь, в России ее не любят. Нелюбовь эта идет в первую очередь от Никиты…»
«Иваненко, конечно же, была очень обижена на Высоцкого за то, что он удалился от нее и дочери…»
«В эту историю не надо лезть. Иваненко всячески пыталась оградить дочь от внешних влияний. В театр ее никогда не приводила. Даже от самого Высоцкого как-то полускрывала… В общем, Таня родила дочь для себя. Сам Высоцкий этот роман особо не афишировал. А когда появилась Марина, ему это совсем стало не нужно. Хотя все окружение о факте рождения дочери знало… Но таганский круг Володиных друзей упорно молчит…»
«При чем здесь его бабы и смерть? Он же сумасшедшим был… Ты попей столько, поколись, да еще сыграй на публике и напиши так сильно, чтоб все и все вокруг дрожало. Из него ведь гениальные строки вылезали… И всего за 42-то года… Но мученика из Володи делать не надо. Он сам себя загнал… Мужик же…»
«В молодые годы Таня Иваненко была такой красавицей, с ума сойти. Даже женщины объяснялись ей в любви. Такая несусветная бабочка порхала среди серых будней…»
«В последние годы жизни Высоцкий сильно тяготился Мариной. «Она так руководит в постели, что у меня уже вставать не хочет», – признавался он друзьям…»
«Душа Высоцкого рвалась между Мариной и Татьяной. Танька была у него палочкой-выручалочкой. Она, как нянька, вытаскивала его из пагубного омута страстей. Она была его спасением, клиникой. Ей надо поклониться в ножки…»
«С сексом у Высоцкого с Влади, кстати, было не все в порядке. Особенно в последние годы…Поднадоели они друг другу порядком…»
«Иваненко всегда была очень домашней. Ровной, правильной, обязательной, исполнительной. Она могла бы создать замечательную семью, дом. Могла бы посвятить свою жизнь мужчине. Танька постоянно вытаскивала Володю из запоев. Она была для него тем единственным человеком, кто мог это сделать. Относилась к нему очень бережно. А Высоцкий от Иваненко всячески отбрыкивался. Когда из Парижика приезжала Марина, Таня должна была враз исчезнуть с горизонта. Ее как бы не существовало. И никакой красивой любви там не было. По отношению к Иваненко и ее дочке Высоцкий вел себя очень погано. Он постоянно взбрыкивал, куда-то мчался. И зря…»
«Никита хотел подавать в суд на Марину за то, что она написала, будто Высоцкий не хотел детей. А Абрамова его обманула…»
«А то, что Валерий Золотухин в антрактах спектаклей на Таганке продает сегодня в фойе свои книжки-дневники, к этому как относиться? Как к пропаганде творчества Высоцкого, что ли?.. Получается, Золотухин гораздо хуже любого обывателя, смакующего интимные подробности жизни звезд, опубликованных в бульварной прессе. Он-то продает память о лучшем друге. Нельзя выпрыгивать из штанов и выносить свою душу на быдлинский позор…»
«Трезвого Высоцкого почти все его друзья, да и недруги не зря называли «рациональным евреем»…»
«Никита не раз признавался, что тема с дочкой Иваненко очень деликатна. Настю-то он знает. Но поскольку Танька никаких претензий родственных не предъявляла, то и говорить вроде не о чем…Дочка Настя, не дочка, – какая теперь разница…»
«Если сам Кобзон сказал, что Высоцкий хороший поэт, тогда я в это могу поверить, – говорил его отец… Вот уж позорище…»
«Когда Танька была беременна Настей, Высоцкий признавался ей: «Не могу больше жить с Мариной, обрыдла, давит. А ребенка, если хочешь, давай оставим». Он очень хотел вернуться к Иваненко навсегда. Но Марину все же бросить не мог…»
Женские страсти
«Некоторые «особо одаренные» человеческие индивидуумы утверждают, что любовь высшего порядка между мужчиной и женщиной – это дружба. Бред сивой кобылы. Бог создавал мужиков и баб не для дружбы. Понятно для чего…»
«Высоцкий слыл очень галантным кавалером. Женщины были для Володи, как цветочки, за которыми нужно ухаживать, лелеять, поливать. Чтобы они не завяли, а расцвели…»
«Семья Высоцкого в лице Люси Абрамовой, сыновей Аркадия и Никиты вряд ли хочет, чтобы об их муже и отце вообще что-то подобное рассказывали…»
«Все активные «наезды» Абрамовой на Таньку были еще при жизни Нины Максимовны. Та считала Иваненко последней-распоследней б… … Семью же разбила. А Люське было, конечно же, очень обидно. Поэтому везде и заявляла – не разбивала, мол, Иваненко их семью. Да, кто она такая? Абрамова почему-то даже отдавала это право – разбивание семьи, Марине. Вроде та выше какими-то человеческими качествами… Ну, не бред ли..?»
«В годы учебы во ВГИКе Таня Иваненко была очень похожа на Бриджит Бордо. И прической и внешностью. Особенно – «распушенными» губами. Успех у мужиков имела колоссальный. Поэтому ревнивые сокурсницы за глаза прозвали ее Бриджит Говно… Девочка была супер красивой. Правда, ее почему-то считали не слишком талантливой… Но если актера не сумели раскрыть, это еще совсем не значит, что он бездарен… Среди режиссеров дураков тоже полно…»
«Дворянские гены Люси Абрамовой часто брали верх над «плебейством» Высоцкого. Пьяным его в дом не пускали. Не положено!»
«Все женщины, которые были рядом с Высоцким, были очень яркими личностями. Но только не надо Высоцкого идеализировать. Володя не признавал Настю своей дочерью, потому что не верил, что она у Иваненко именно от него, его родная. Будто Иваненко родила ее от какого-то то ли оператора, то ли актера-иностранца. Кажется, югослава или поляка… Так по крайней мере Володька говорил приятелям… Вряд ли, рожая ребенка, Иваненко надеялась тем самым удержать любимого около себя. Это просто любовь с большой буквы. Потому что женщина, родившая от любимого мужчины, как бы продолжает его любить в этом ребенке…»
«Кому нужно сегодня знать об этом романе? На потребу публике… Романом века он не был. О Татьяне Иваненко много не скажешь. Слишком закрытая женщина, временами просто капризная баба. Но, будучи ограниченной, довольно глупой, она всегда прекрасно выглядела. Даже сейчас. Ее красоту почему-то не портит время. Странно…».
«Высоцкий запрещал Иваненко говорить на людях о ее ребенке. Он всячески избегал разговоров об этом романе… Возможно, потому что против Иваненко всегда выступала его мать…»
«Рассказывать о том, что Высоцкий не признавал свою дочь от Иваненко, значит, приложить его еще раз к ногтю? Зачем? Да, он не безгрешен…»
«Никакого интервью Иваненко никогда никому не давала. Это все такое публичное и натянутое абсолютно не в ее вкусе. Журналистка насобирала «грязи» по закулисью и выдала его от имени Татьяны. И суд из-за этого проиграла…»
«…Иваненко довела Высоцкого своими бабскими капризами. И теперь не хочет никому ничего об этом рассказывать. Строит из себя великую и неизвестную даму. Будто ее все хотят, а она никому не дает. Но все это уже в далеком прошлом. «Я не хочу, чтобы народ читал сплетни о Высоцком. Пусть люди слушают его песни», – говорит она своим подружкам». Глупо…, однозначно…»
«Высоцкий слыл очень галантным кавалером. Женщины были для Володи, как цветочки, за которыми нужно ухаживать, лелеять, поливать. Чтобы они не завяли, а расцвели…»
«Семья Высоцкого в лице Люси Абрамовой, сыновей Аркадия и Никиты вряд ли хочет, чтобы об их муже и отце вообще что-то подобное рассказывали…»
«Все активные «наезды» Абрамовой на Таньку были еще при жизни Нины Максимовны. Та считала Иваненко последней-распоследней б… … Семью же разбила. А Люське было, конечно же, очень обидно. Поэтому везде и заявляла – не разбивала, мол, Иваненко их семью. Да, кто она такая? Абрамова почему-то даже отдавала это право – разбивание семьи, Марине. Вроде та выше какими-то человеческими качествами… Ну, не бред ли..?»
«В годы учебы во ВГИКе Таня Иваненко была очень похожа на Бриджит Бордо. И прической и внешностью. Особенно – «распушенными» губами. Успех у мужиков имела колоссальный. Поэтому ревнивые сокурсницы за глаза прозвали ее Бриджит Говно… Девочка была супер красивой. Правда, ее почему-то считали не слишком талантливой… Но если актера не сумели раскрыть, это еще совсем не значит, что он бездарен… Среди режиссеров дураков тоже полно…»
«Дворянские гены Люси Абрамовой часто брали верх над «плебейством» Высоцкого. Пьяным его в дом не пускали. Не положено!»
«Все женщины, которые были рядом с Высоцким, были очень яркими личностями. Но только не надо Высоцкого идеализировать. Володя не признавал Настю своей дочерью, потому что не верил, что она у Иваненко именно от него, его родная. Будто Иваненко родила ее от какого-то то ли оператора, то ли актера-иностранца. Кажется, югослава или поляка… Так по крайней мере Володька говорил приятелям… Вряд ли, рожая ребенка, Иваненко надеялась тем самым удержать любимого около себя. Это просто любовь с большой буквы. Потому что женщина, родившая от любимого мужчины, как бы продолжает его любить в этом ребенке…»
«Кому нужно сегодня знать об этом романе? На потребу публике… Романом века он не был. О Татьяне Иваненко много не скажешь. Слишком закрытая женщина, временами просто капризная баба. Но, будучи ограниченной, довольно глупой, она всегда прекрасно выглядела. Даже сейчас. Ее красоту почему-то не портит время. Странно…».
«Высоцкий запрещал Иваненко говорить на людях о ее ребенке. Он всячески избегал разговоров об этом романе… Возможно, потому что против Иваненко всегда выступала его мать…»
«Рассказывать о том, что Высоцкий не признавал свою дочь от Иваненко, значит, приложить его еще раз к ногтю? Зачем? Да, он не безгрешен…»
«Никакого интервью Иваненко никогда никому не давала. Это все такое публичное и натянутое абсолютно не в ее вкусе. Журналистка насобирала «грязи» по закулисью и выдала его от имени Татьяны. И суд из-за этого проиграла…»
«…Иваненко довела Высоцкого своими бабскими капризами. И теперь не хочет никому ничего об этом рассказывать. Строит из себя великую и неизвестную даму. Будто ее все хотят, а она никому не дает. Но все это уже в далеком прошлом. «Я не хочу, чтобы народ читал сплетни о Высоцком. Пусть люди слушают его песни», – говорит она своим подружкам». Глупо…, однозначно…»
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента