Страница:
Борис Останков
Мечтатель и рыночная любовь
Позвольте ваше целомудрие
Моим стихом смутить слегка.
Людские страсти не припудрил я —
Пусть виден грех… издалека.
Глава 1. КАК ВСЁ БЫЛО ДО НЕГО
Я пишу и знаю точно,
Что мне будет, не шучу:
Ясным днём иль в час полночный
Пулю в сердце получу.
Надо ж было косо-криво
Суть событий излагать.
И не дай Бог здесь правдиво
Всех по имени назвать…
Но, что будет, то и будет —
Поглядим, что там… на блюде…
Помню ясно всё, что было:
Их дела, улыбки их,
Запах ладана, кадило…
Радость в лицах молодых.
Старый батюшка крестился,
Обходя церковный зал,
То, что я б чесать стыдился,
Он небрежно почесал.
Мало кто заметил это,
Хоть сияла церковь светом.
Иру с Витей повенчали.
Утопали в розах ноги.
Но они другого ждали:
Что пошлют им ночью боги.
Ире было восемнадцать.
Виктор старше, скажем смело.
Ира только целоваться
До венчания умела…
Нам не стоит волноваться.
Жизнь подскажет: как… обняться…
Побежали дни и ночи,
И не стоит их держать,
Лишь бы было всё, как хочешь:
Что поесть и с кем… поспать.
Как хозяйка Ира – чудо.
Да и Виктор неплохой.
Чистота, порядок всюду.
В доме радость и покой.
В доме нет намёка грязи,
Но вот счастье кто-то сглазил…
Муж домой стал припоздняться.
Возвращался под хмельком.
Ире сны плохие снятся,
Да и стала спать мельком.
На беду другое скотство:
Стало модным торговать,
Сократили производство,
Вынуждали… воровать.
Продавщицей Ира стала.
Муж шабашит где попало.
Все счастливые мгновенья
Проскочили не пешком —
Пролетели, как виденья,
Как жокей летит верхом.
Жизнь бежит довольно быстро:
Дети в школе уж давно.
Ира с Витей – не артисты,
Им другое пить дано:
Витя водку и гулянки,
Ира слёзы – не до пьянки.
Слёзы дома, а на рынке
Ира даже весела.
И лицо, как на картинке,
За работу похвала.
Комплименты часто слышит,
Приглашенья на шашлык.
Как услышит – грудь задышит,
Но молчит пока язык.
Ведь не дура: точно знает,
Что за словом наступает…
Я скажу: соседи быстро
Узнают всё про других…,
Информация как выстрел.
С языков летит у них.
Кое-кто на Иру жадно
Глаз блудливый положил.
И на вид он парень ладный,
И на «счастье» рядом жил.
Счастье Ире или нет?
Скоро дам я вам ответ.
Части все лица и тела,
Подукрасив так как надо,
На работу Ира смело
Шла, как будто для парада.
Что сказать, ведь молодая
И страстей хоть отбавляй.
Ира знает: ожидает
Кто-то, вроде невзначай.
Скажет: «Рыбонька, постой,
Я сосед твой, холостой».
А она, смеясь игриво,
Скажет: «Здравствуй, рыбачок.
Хоть удилище красиво,
Не ловлюсь я на крючок».
И, словами обменявшись,
Ручку нежно ей подав,
Юра, Ирочку обнявши,
Но совсем не как удав,
Усадил в свою машину,
Заронив ей в сердце «мину».
Юра весь горел желаньем.
И она, но всё терпела.
Только в пятое свиданье
Он почуял трепет тела…
И машина полетела
В поле: дальше с глаз людских.
О, какое было дело!
О, как склеило двоих!
Это я, когда узнал,
Долго завистью страдал.
На другой день и потом,
Так с полгода и не меньше:
Утром, вечером и днём
Всем на зависть, даже гейше,
Словно дьявола заданье
Выполняли двое страстно.
Не расскажет и гаданье:
Сколько раз… и не напрасно…
Да, не всем так повезёт.
Что в сравненье с этим мёд?
Виктор раньше мог и больше,
Но сейчас совсем не тот.
Помнишь фразу: «Так как в Польше —
Тот, кто больше…, тот живёт».
Но у Юрика стабильно
В день разочков, эдак, шесть.
Что ж, за это Ира сильно
Любит Юру, Юре честь.
Но, а что сказать о муже?
Ире он такой не нужен.
И когда, придя с гулянья,
Рухнет спать, оставив ужин,
То, какое обниманье?
А проснётся, только хуже —
Станет к Ире приставать:
Перегар, в движеньях хилость —
Не для Виктора кровать:
Так, разочек Ира, в милость…
Да уже у мужа что-то
Нет в движениях полёта.
Мой читатель со смекалкой —
Понимает с полуслова.
Год тянулся: шатко-валко,
И семья к суду готова.
Муж пытался при разводе
Всё на Ирочку свалить.
Но судья не первый годик…
Так что нечего хитрить.
Здесь всё ясно: развели их,
Ибо жизнь у них, что вывих.
Центр внимания сместим мы —
Ира с Юрой перед нами:
Знаем мы, как совместимы
В сексе были – жаждем сами…
Жажда – дело неплохое,
Но процесс питья чудесней,
Если пьют и сразу двое —
Звук, сравнимый этот с песней.
О двоих мы здесь судачим
И желаем им удачи.
Ира еле успевала
Что-то сделать для детей.
Для любви всё отдавала:
Всё для Юры и страстей:
Нет помех и в норме совесть.
Юра – центр её вниманья.
Жизнь у них – другая повесть:
Есть любовь и пониманье.
Мы, порядочные люди,
И завидовать не будем.
Да, легко сказать два слова,
Те последние, что выше.
На добро мы хоть готовы,
Но порой не всё мы слышим.
И не видим, как другие
Просят помощь оказать…
Тут дела пошли такие,
Что пора их показать.
Боже, дай продлиться вечно
Страсти сладкой человечьей!
Мне известно, что два года
Были им и мёда слаще.
После бурного развода
«Стон любви» звучать стал чаще.
Ведь теперь и дни, и ночи
Можно было наслаждаться.
Я замечу, между прочим,
Что не думали венчаться
Ира с Юрой, знаю точно:
Дверь закрыли в свадьбу прочно.
Юра был самец лихой.
Но вязать себя семьёй?
Что вы, Юра не дурной,
И поэтому змеёй
Извивался он на фразы —
Просьбы Иры обвенчаться:
«Не могу я как-то сразу,
Надо счастьем наслаждаться,
А поженимся: заботы,
Подожди. Ну, что ты? Что ты?»
Ира – женщина, ей нужно,
Чтобы был в семье покой,
Чтобы чувствовать замужней —
Вроде грех быть холостой.
Да и как тут не калякай,
Знает даже и убогий:
Штампик в паспорте, что якорь —
Погулять мешает многим.
Но известно и другое,
Что женатым нет покоя…
Ира стала замечать,
Что любимый чаще, чаще
Избегает «лечь в кровать»,
Что встречали с… дамой в чаще…
Город наш богат лесами.
Приезжайте в день любой —
Убедитесь в этом сами,
Насладившись красотой,
Зеленеющих просторов,
Соловьиных страстных споров.
Глава 2. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
Не про всё здесь нам удобно
Говорить, верней, писать.
А тем более подробно.
И не всё прилично знать.
Посему скажу намёком,
Хоть женатым был Борис,
Но от секса был далёк он:
Может быть, жены каприз…
Он хотел… и мог… нормально,
Но вот что-то был печальным.
Вот однажды лучший друг
Говорит, смеясь, Борису:
«Как, огонь там… не потух?
Хочешь, познакомлю с «кисой»?
Хороша, тебя моложе,
И сейчас она свободна.
Вы в желании с ней схожи:
Ей тоска и ты «голодный».
Позвони, договоритесь
И, чем надо, поделитесь…»
Позвонил он ради шутки.
Думал: «В даль меня пошлёт».
И сказал: «Вы две минутки
Подарите мне. Как мёд,
Голос Ваш и даже слаще…»
На вступление такое
Тут не уши растаращишь,
А глаза и всё другое…
Ира нежно: «Кто Вы? Что Вы…?
Расскажите мне толково».
Ух, как бешено забилось
У Бориса сердце сразу:
Неужели получилось?
«Не готов сейчас к рассказу,
Может, лучше Вам при встрече
Всё подробно расскажу?
Как у Вас на завтра вечер?».
Тут понятно и ежу:
Обоюдное желанье —
Вмиг назначили свиданье.
Но не вечером, а днём
Встреча дружбы состоялась.
Интерес горел огнём —
Так Борису показалось.
Не хотел он опоздать
И заранее приехал,
Чтоб спокойно ожидать.
Но, скажу вам, вот потеха:
Из ближайшего квартала
Ира тайно наблюдала…
Смотрит он: то на дорогу,
То часы глазами гладит:
Зря в запасе время много…
Что ж, терпи, свиданья ради.
Только стрелочка подходит…
Слышит сбоку: «Добрый день!».
Вот следил он строго вроде —
Просмотрел, как «старый пень».
Дверь открыл в одно мгновенье.
Зря готовил наблюденье.
Я скажу вам без сомненья,
Хоть и держатся небрежно,
Но в сердцах двоих волненье
И на кое-что надежда.
– Предлагаю в лес соседний:
Воздух чистый и природа.
Да и день почти что летний —
Едем дальше от народа.
Ира скромно покивала.
– Я согласна, – лишь сказала.
Голосок у Иры нежный,
А глаза немного вниз…
Руль, держа почти небрежно,
В лес помчался наш Борис.
Хоть заочно точно знали,
Звать кого как, сколько лет,
Но стыдливо задавали
Тьму вопросов, и ответ
Получали, как в анкете.
Взгляд вперёд: ну, прямо дети…
А чему тут удивляться?
Ты ж не скажешь сразу: «дай».
За такое и расстаться
Тут же можно невзначай.
В общем, шло всё аккуратно.
Я б сказал: как в старину…
Не поймите их превратно,
Но я много не загну,
Коль скажу, что не хотели
Ира с Борей сесть, где ели…
Оба взглядом выбирали,
Где помягче и посуше,
Хоть «серьезного» не ждали,
А друг друга видеть, слушать,
Посидеть и погулять
Меж деревьев и кустов,
Травку кое-где помять…
Ну, опять я всё про то…
Нет, они стеснялись очень,
Но не ждали тёмной ночи.
Вот нашли прекрасный вид:
И поляна то, что надо.
Ире Боря говорит:
«Всё, приехали, порядок».
Но не стали выходить
Из машины, не хотели.
Да о чём тут говорить,
Коль друг друга взглядом ели,
Но дотронуться… ни-ни —
Страсть запрятали они.
Про различные массажи
Распинался наш поэт.
Намекнул на то он даже,
Что наукой много лет
Занимался он серьёзно.
Но, как только власть в России
Враг забрал, и очень грозный,
Бросил всё, хоть был он в силе —
Силе тела и ума.
Ире речь его – туман.
Ира слушает Бориса,
Иногда вставляя слово:
– Ты и дальше говори сам —
Всё прилично и толково.
– Что ж, тогда позволь стихами
Кое-что я покажу:
В чём запутались мы сами,
Но понятно и ежу.
В общем, вот о чём мыслишка,
Тормозни, коль буду слишком…:
«Что может быть сильнее слова?
Сказать мы сразу не готовы,
Не потому, что бестолковы,
А потому, что «кровь» от «крова»
На слух не сразу отличить.
Меня, возможно, уличить
Вы захотите чёрт те в чём.
Но мой ответ: не кирпичом
Я буду в споре призывать
На помощь логику и мать.
И мать не ту, что мат венчает,
А ту, что колыбель качает,
Ласкает нежными словами,
Играет детскими руками,
Щекочет щёчкой, волосами…
Сильнее что? Скажите сами».
– Простите, Ира, дальше снова
Речь поведу о силе слова:
«Когда-то это слово
Красиво и толково
Описывало чувства.
И, как венец искусства,
Признание венчало:
Двух счастье означало.
Теперь же в этом слове
Сплошное бестолковье
И пошлости хватает,
А дух прекрасный тает.
Я спрашиваю снова:
Кто помнит это слово
И что в нём есть такого,
Что чётко и толково
Описывает страсти
И вёдро, и ненастье,
Улыбки вызывает,
Сердца объединяет?»
Наша Ира, как в гипнозе,
В ней не вздрогнет даже бровь,
И застыла в томной позе,
Но сказала: «То – любовь!
Здесь иного быть не может,
Но, прошу, смените тему:
У меня мороз по коже…» —
Их понять способны все мы.
И, естественно, Борис
Речь сменил, ну, впрямь, – артист.
– Расскажу я про работу,
Ту, которой дорожил,
Я, конечно, а не кто-то.
Больше – я работой жил.
Дело делал фанатично…
Не один я, много нас.
И пример я здесь типичный.
Речь веду не про Парнас,
Про фанатов тех в науке,
Кто трудился не от скуки,
А горел любовью пылкой
К математике чудесной,
Опьяняясь, как бутылкой,
Страстью, нам одним известной,
Приводящей в транс глубокий.
Тут не надо медитаций,
От мирских забот далёких.
Я далёк от профанаций
В адрес йогов, чтимых мною.
Но оставим их в покое.
Долго в Ирочкины уши
Информация вливалась…
Я не знаю, как ей слушать
Эту скуку удавалось:
Всё от транса до сомати,
Кибернетики основы.
Мозг её стал уставать и…
В транс войти уже готовый…
Так вас можно заболтать,
Что забудешь, как и звать…
Кибернетика и трансы —
Это ей чужое поле.
Ей понятней: кухня, танцы,
Правда, танцы были в школе…
В бухгалтерии завода
Уважали Иру все.
Поменялась вдруг погода!
Поменялась насовсем:
Стала Ира продавцом —
Рядовым, а не купцом.
Но о грустном ни к чему здесь.
Здесь дела поинтересней.
В мыслях в ней он потонул весь,
А она сравнима с песней…
О великом чуде мира.
Это чудо всем известно.
В общем, таял он и Ира,
Но, вот как, нам интересно.
И поэт в своём рассказе
О массаже напроказил.
Говорит: «Вот ваша шея
Есть основа из основ —
Это как здоровья фея.
Показать тебе готов…» —
И дрожащею рукой
Ирочку за шейку взял…
Тут совсем исчез покой
У двоих, и Ира вся
Вмиг размякла. Да, вот так…
Я бы тоже тут размяк.
Чёрт, опять я про себя —
Очень дело заводное.
Я совру, сказав: любя,
Мигом склеились те двое,
Что сидят сейчас в машине.
Но хватило лишь на губы
Клея Боре и Ирине.
Вроде я сказал не грубо
О прекрасной этой паре.
Ну, а дальше, ведь в угаре…
Тот угар и нам дай, Боже.
Скажут: друг, кончай тянуть,
Расскажи, что дальше всё же,
Ты ж позвал нас не заснуть.
Извините, соберусь
С духом, и рассказ продолжим.
Слушай, мать святая Русь,
Про проказы деток божьих.
Поцелуй тот самый первый
Разорвёт стальные нервы.
Всё, рассудок вмиг растаял,
И рука поэта вниз
Мчится: прямо волчья стая…
Мне такое хоть приснись.
Рассказать вам за поэта
Я могу, но пусть он сам.
Стиль его скажу: конфета,
Иль – ладонь по волосам…
Мало тех стихов осталось,
Но ценна и эта малость.
Я отвлёкся, чтобы в вас
Ну не очень загорелось…
Вот про них его рассказ,
Так его стихами пелось:
«Ехал, ехал, въехал в лес:
Рядом чудо из чудес.
Вот любви картина:
Чудо звать Ирина.
Сели эдак, сели так…
Не придумаю никак:
Что же дальше делать?
Вдруг душа запела
Всем мотив известный,
Если с чудом тесно,
То губами по губам
Пробу сделать надо нам.
Но, а я стесняюсь…
Вот рукой касаюсь
Шейки под затылком…
Сердце бьётся пылко.
Пылко или жарко…
Не хватает, жалко,
Смелости, ей-богу!
Хоть зови подмогу.
Но смелей, смелей рука.
Чу… коснулся… потолка.
Потолка машины,
А не щёк Ирины.
Но когда же с Вами
Я сольюсь губами,
Милая, чудесная,
Доселе неизвестная.
Вдруг, и сам не знаю,
Я ведь ощущаю
Влажность губ и языка…
Как же ты теперь близка
И рукам, и телу…
Что же с телом делать?
Брось, ведь всё в порядке!
Ба… беда: прокладки».
Мне со слов поэта ясно
Стало всё про ту проблему…
Та проблема неопасна.
С ней встречались часто все мы.
Продолжая обниматься,
Стали сладкие слова
Говорить и целоваться,
Хоть кружилась голова.
Поборов земные страсти,
Ира шепчет: «Борик, слазьте.
Коль сегодня нам нельзя…,
Через день ты всё получишь.
Мы ещё, хоть не друзья,
Но, пожалуй, даже лучше…
А сейчас уже смелее
Поцелуй и обними.
Я совру, сказав, что тлеет,
Всё во мне к тебе – горит».
Трудно было оторваться,
Но пора и расставаться.
С настроением прекрасным
Иру вёз домой Борис.
В мыслях, вроде неопасных,
Путал он и верх, и низ.
Всё же потерпеть придётся:
Счастье дело наживное —
Терпеливому даётся.
Терпеливых было двое.
Ситуация знакома…
Ира вышла возле дома.
Хорошо, что крыльев нет.
А то, как в машине с ними?
Ух, как рад был наш поэт.
Кто с него ту радость снимет?
А никто, всё бесполезно.
Он мгновенно заболел
Самой нужною болезнью —
Той, что каждый бы хотел.
Всё, пускай побудут врозь,
Чтобы пламя улеглось.
Глава 3. ВТОРОЕ СВИДАНИЕ
Встреча там же состоялась,
Где была и прошлый раз.
Мне приятно, что досталось
Вновь вести про них рассказ.
Солнце щедро им светило…
Правда, Ирочка глаза
Книзу прятала стыдливо, —
«Здравствуй, Боренька», – сказав.
А Борис сказал: «Привет,
Негасимый милый свет».
А затем ладонью нежно
Иру тронул за плечо,
А другой рукой небрежно
Руль держал. Вновь горячо
Стало милой наше паре.
Понимают всё с полслова.
Видно всем: любовь в разгаре.
В тот же лес помчались снова.
А в лесу без подготовки
Вмиг сплелись, как в драке волки.
Мозг куда-то улетел.
Что от них хотите вы,
От раздетых этих тел,
Коль в них нервы – тетивы…
Расслабленье наступило
После яростных стенаний.
Ира шепчет: «Борик, милый,
Ты предел моих желаний».
«Стоп, Иришка, не шучу:
Я опять тебя хочу…»
И пошли дела опять…
Ой, как сладко говорить,
Ой, как сладко вспоминать…
Ради этого и жить
Можно, нужно, все мы знаем.
Те мгновения мы все
Называем часто раем.
В них наш самый яркий свет.
Все подробности свиданья
Опущу, щадя… желанья.
Улеглись немного страсти —
Время нежности пришло.
«Ирочка, в твоей я власти!
Ой, как было хорошо!
И сейчас, скажу, не хуже.
Дай в глаза твои смотреть…
Жаль, не я тебе был мужем.
Сердце хочет жить и петь.
Буду петь тебе я гимны,
Лишь бы было всё взаимно».
Ира нежно прижималась
И шептала: «Поцелуй…
Ну, ещё побудем малость…».
Он ей: «Ира, не балуй,
А то вновь…».
«Давай, в чём дело…»
Снова сладость потекла.
Вновь дрожат в лесу два тела.
Им и ночь была светла.
Лес накрыл их пониманьем —
С ними жил одним желаньем.
Но конец всему приходит:
Надо ехать и домой,
Разум хоть не верховодит
Там, где страсть, а не покой.
Расставались очень нежно:
Чувств букет в душе, глазах,
В каждом жесте не небрежно —
Чётко всё, хотя впотьмах.
Ведь взаимный магнетизм —
Враг малейших катаклизм.
«Всё, до завтра, милый, сладкий», —
Ира шепчет в поцелуе.
Всё пошло дорогой гладкой
У двоих, и всё ликует.
Да, расстались с сожаленьем,
Разбежались по домам.
Но, что это за явленье,
Если мыслями все там,
Где обряд свершался тот,
Что зовём: души полёт.
Глава 4. ЧЕРЕЗ 10 ДНЕЙ
Десять дней в таком угаре
Пролетели, как один.
Пожелаем милой паре
Только счастье впереди.
На работе вся сияла
Ира радостью своей.
Быстро дома успевала
Всё поделать для детей.
А для встреч у них вдвоём
Был пока «зелёный дом».
Что ж поэт? Души восторги
Излагал в своих стихах.
Прочь сомнения и торги
Сердца с мозгом – весь в делах:
Пациентам лечит спины
И суставы ног и рук.
Мысли ж там, где он с Ириной
Издаёт любовный… звук.
Но, на то он и поэт,
Чтоб в стихах ей слать привет.
Вот из тех, что сохранились
О начале страсти бурной…
А они потоком лились.
В них, конечно, всё амурно.
Он писал их на газете,
На клочках бумаги разной.
Днём и в ночь при лунном свете:
Каждый миг – душевный праздник.
Жаль, но мне досталось мало,
Что в стихах его блистало.
К сожалению, остались
Те стихи, что не дал он
Той, с которой не венчались,
Но которой был пленён.
Далеко его стихи
Ира спрятала от света…
В них сплетение стихий,
В них она – душа поэта.
Что ж, и то, что есть у нас,
Похвалил бы и Пегас.
Как весной блистают вишни?
Слабо скажешь: хорошо!
Комментарии излишни,
Я даю вам, что нашёл:
«Не обязательно стихами
О чувствах к милой говорить.
Но, если вы любили сами,
Нельзя поэтом вам не быть.
Любое слово в объяснении
Всегда звучит не так, как проза.
Любовь – творец стихов и гениев,
Сравниться с ней способна роза».
* * *
«Я хочу носить в себе
К тебе прикосновения.
Благодарен я судьбе
За чудные мгновения:
Я коснулся здесь и там —
Букет разнообразия.
Никому я не отдам
Тех чувств, они фантазия.
Люблю тебя до паранойи.
Люблю, люблю, нет больше слов!
Моя любовь – картины Гойи,
В своей любви на всё готов.
Готов, хочу все части тела
Вдыхать, ласкать и целовать.
Хочу я, чтобы ты хотела
Одним лишь мною ликовать».
* * *
«Уже мы не на «Вы»,
И как сильна друг к другу тяга.
Но ощущения новы
И чувств любовных: мёда фляга…
Писать не выдержит бумага.
Жаль, для любви нет в мире флага,
А то бы он над нами вился,
И чуду этому б дивился
Весь мир усопших и живых.
А мы дивились бы на них,
Шепча: ну, что же тут такого?
Ну, мы хотим сейчас и… снова.
И снова жаждем поцелуя,
Прикосновением ликуя.
Я забываю про покой,
А утром, слыша голос твой,
Шепчу с надеждой и тоской:
«Открой, родная, ротик твой,
Твоею влагой дай напиться,
В твоих объятиях забиться.
Забиться трепетно и страстно.
И знать, что жил я не напрасно».
* * *
«В первый день и первый раз
Коснулся я тебя украдкой…
И что-то встрепенулось в нас…
И стало нам так сладко, сладко…
И по сей день, и по сей час
Ты, милая моя, загадка.
И ночью не сомкнуть мне глаз,
Поскольку мне так сладко… сладко…»
* * *
«В голове она одна —
Милое создание.
Никогда её до дна
Не познать сознанием.
Поцелуй её пьянит —
Вся она наркотик,
А как речи говорит,
Что мурлычет котик.
Боже, как же хорошо,
Что в лесу осеннем
Я в тот день её нашёл
Милым, добрым гением».
* * *
«О, звёзды! О, небо! О, мир
Бесконечный!
Шагаю под вами, кумир
Страсти вечной.
До вас далеко, ну, и что —
Я беспечен:
Во мне моя радость, восторг
Человечий.
Я рад, я силён, я могуч!
Похваляюсь:
Достану руками до туч
Я, играясь.
Вы скажете: видно, он пил —
Расхвалился.
Отвечу: победы в любви
Я добился!»
Много наш поэт читал,
Да и сам писал немало.
Много в жизни понимал,
Но, что с ним сейчас вдруг стало,
Описать не мог он точно —
Не хватало слов, сравнений…
В ясный день и в час полночный,
Просветлений, озарений…
Мы же, глядя на него,
Не подскажем ничего.
Да зачем ему подсказки?
Он летает в небесах,
Сам творец чудесной сказки,
Сам творит её размах.
Сам ли? Вот вопрос извечный.
Может, это чей-то дар,
Что подчас и быстротечный,
Что сжигает, как пожар,
Породив в нас силу, страсть…
В ней и слабость, в ней и… власть.
Говорят, что страсть к деньгам
Может быть любви сильнее.
Это – незнакомо нам,
Это – наших чувств беднее.
И поэтому мы с ними:
С нашим другом и Ириной —
С этими людьми простыми,
Кто без алчности звериной,
Кто последними деньгами
Рад делиться с бедняками.
Страсть к вину – болезнь другая:
От любви к ней убегают.
Схватка жуткая, тугая
Страсти той – её все знают.
Мы простые с вами люди —
Нам ни власть и ни природа
Не дадут чудес на блюде —
Нам труднее год от года.
Но мы с гордой головой
Смотрим вдаль, горды судьбой.
Глава 5. ГОЛОС ТВОЙ НЕ ТОЛЬКО В УШИ
Все свободные минутки
От различных дел, забот,
То с тоской, то ради шутки
Каждый телефон берёт.
Вам понятно, на кого я
Намекаю неспроста.
Кто, лишённый здесь покоя,
У кого любовь чиста.
Вот сейчас Ирина к трубке
Прислонила ухо, губки:
«Не слова, хотя чудесны,
Голос, только голос твой —
Для меня подарок лестный:
Непонятной он волной
Гладит, трогает, не знаю,
Как всё это описать.
Тембр его я понимаю —
Цель его – меня ласкать.
Если честно, мне не лень
Слушать голос целый день.
Голос твой не только в уши,
И, пожалуй, меньше в них.
Он не только лезет в душу,
Он внутри, но не затих:
Где должно другое… быть,
Он там ласковый хозяин.
У него такая прыть:
Он себя в меня вонзает,
Он, то нежен, то горяч,
Вызывает стон и плач.
Он меня готовит к встрече:
Пробуждает интерес.
Он и утро, он и вечер.
То он море, то он лес.
Не в мечты меня уводит —
Он реален, он живой.
С ним в каком-то хороводе
Я кружусь, лежу… с тобой.
Он чудесные цветы.
Он, любимый, это ты!»
Так Ирина говорила
Другу нежному сейчас.
Страсть любовь вмиг возбудила
У Бориса и… у нас.
Разговор такой в мгновенье
Порождает чудеса,
Если чудо – их решенье:
Вновь отправиться в леса —
В те леса, что нам известны,
Где всё очень интересно…
Глава 6. ПРИВЕТ
Ненадолго я расстался
С Ирой, Борей, как и вы:
Два часа их не касался,
Но они-то каковы?
Всё нормально, без помехи,
Нашей с вами и чужой,
Дань отдали той утехе,
Что хочу и я с тобой…
Но, понятно, не про нас
Здесь сейчас идёт рассказ.
«Не звони мне утром рано,
Позвоню сама тебе:
Тенор твой, моё сопрано
Всех разбудят – быть беде:
Сын, свекровь и дочь – все позже
Поднимаются, чем я.
Пусть поспят: кто помоложе
И кто старше – вся семья».
– Мне всё ясно, я не спорю —
Это горюшко, не горе.
– Ну, целуй, я побежала, —
Ира Боре говорит.
Он целует, шепчет: «Мало,
Всё желание горит»….
– Ничего, мой друг, до завтра,
А, быть может, через день
Снова встреча. – И, сказав так,
Побежала, как олень.
Нет, олень совсем неверно —
Полетела, словно… серна.
Ждёт звонка наш друг с рассвета.
Ждёт – боится пропустить.
Ждёт, как нищий ждёт монеты.
Вот звонок – и… можно жить.
Словно к лошади корнет,
К трубке прыг, там: Боже мой!
Слышно тихое: «Привет» —
Он без выпивки хмельной.
Как туман всё покрывает,
Так наш друг в «привете» тает.
А она всё глубже, глубже
Проникает в мозг, играя.
Вроде просто: звук из губ же,
Но он слышит звуки рая.
Позабыв дела, делишки,
Он очнулся лишь тогда,
В миг, когда из губ Иришки:
«В сердце ты моём всегда,
Жду тебя в конце работы.
Не молчи, ответь мне. Что ты?»
Словно пена из бутылки,
Где шампанское дремало,
Буря слов о страсти пылкой
В трубке Ириной звучала.
Но Ирина: «Хватит, милый,
Всё, спешу я на работу».