Страница:
После заселения в дом ФиДжи настало время первой вечеринки и представился шанс увидеть студенток. Мне было 18, и мои социальные навыки были отточены в клубах на Раш-Стрит в центре Чикаго. Поэтому я надел свои узкие сицилийские джинсы, свою видавшую виды рубашку и три ряда золотых цепей. Я залез в свои туфли на платформе и минут 40 укладывал свои волосы феном. Когда я спустился туда, где собрались все в доме братства, я знал, что выгляжу хорошо. Каждый смотрел на меня так, будто я сошел с космического корабля. Все ребята вокруг меня были в прямых джинсах, рубашках с огромным воротом, в башмаках на деревянной подошве и в банданах. Помимо того, что я выглядел как парень с Марса, мою манеру разговора – очень грубую, очень чикагскую – они никогда раньше не слышали. Я заметил взгляды в мою сторону и услышал пару девичьих смешков. Они толком не знали, как меня воспринимать.
Я оглянулся на моих друзей-студентов, изумление которых было примерно таким же. Когда я говорил, это звучало так, будто говорит крутой парень из фильма. Когда говорили они, мне это казалось гнусавым звуком банджо. Мы все говорили на английском, но было очевидно, что диалекты были разными. "Ты из Айталии?", – спросили они меня. – Да. Я из Аитали" – ответил я.
К ночи различия между мной и моими друзьями-студентами стали еще более выразительными, если говорить о пропорциях выпитого алкоголя. Взгляд или замечание одной из сторон становились провокационными. "Парень, я выведу тебя отсюда, чтобы наподдать тебе", – прогнусавил кто-то в моем направлении.
Выходить куда-то? Я подумал. Там, откуда приехал я, чтобы что-то решить, никто никуда не выходил. "Тебе не придется никуда выходить", – ответил я. И начался грохот по-чикагски.
Когда мой отец приехал навестить меня на первый обед братства отцов-детей, я остановил его внизу. "Нам надо кое-что прикупить", – сказал я ему.
"Почему? Разве ты плохо выглядишь?"
"Па, оглянись вокруг. Я абсолютно не вписываюсь. Мне ужасно неудобно за свой стиль."
Отец понял важность момента, и мы отправились покупать прямые джинсы и рубашки с огромным воротом.
Мой отец стал событием для всех фиджийцев. Я помню, как мы сидели вокруг стола с моими братьями по братству и их отцами, которые хвастались: "Твой дед был Фиджи. Я был Фиджи. Теперь ты Фиджи, и я надеюсь, в один из дней твой сын станет Фиджи". Когда они спросили моего отца о его прошлом, он пошутил: "Кем был я? Я был Фи Гамма Гетто". Им понравился мой отец за его юмор и его радушие. Когда бы он ни приезжал меня навестить, он просил всех моих друзей, к кому в этот уик-энд не приезжали отцы, чтобы они пообедали вместе с нами. Для моего отца обычное дело взять с собой обедать полдюжины парней.
В ФиДжи моим нареченным отцом стал Джордж, капитан футбольной команды, который пришел в Де По по солдатскому биллю о правах. Пока его работа состояла в том, чтобы присматривать за мной и учить меня, как быть хорошим "Фиджи". Мы стали друзьями. Он даже изливал мне свои сердечные страдания после того, как его подружка Мелани оставила его вскоре после приезда к нему в Де По. Мне было искренне жаль его разбитое сердце, и я сочувствовал ему каждый раз, когда он говорил мне, что видел Мелани, беседующей с другим парнем. И я сообщал ему, если видел, как Мелани говорила или гуляла с кем-нибудь. Признаюсь, что я особенно прилежно докладывал об этом Джорджу, если парень с ней был из тех, кто мне не нравился. Конечно, моей настоящей мотивацией было сфокусировать внимание Джорджа на его, а не на моей жизни.
"Она разговаривала с ним?" – спрашивал Джордж.
"Да, с ним".
"Ты думаешь, она ушла к нему?"
"Не могу сказать точно. Но это бы меня не удивило".
Если парень на футбольном поле был нападающим, который сидел у меня в печенках, я не скрывал от защитника Джорджа никаких подробностей. Эти ребята не могли понять, почему Джордж так жестоко вел себя по отношению к ним на следующей футбольной тренировке. На упражнениях по блокировке и отбору мяча у них создавалось впечатление, что он хочет их убить.
Колледж меня несколько пообтесал, но при этом я остался тем, кем был и откуда пришел. Я научился адаптироваться и изменяться, чтобы приспосабливаться к обстоятельствам. Именно поэтому даже сегодня я могу чувствовать себя как дома на международной инвестиционной конференции, на поле для гольфа вместе с моими друзьями или пошучивая с кем-нибудь из старых соседей.
Я понял, что означает адаптация к выживанию и по Дарвину, и по Макиавелли. Если бы мне пришлось решать, быть лидером или только последователем, могу сказать, что я учился принимать изменения, чтобы выжить и через некоторое время добиться успеха. Как трейдеру мне это очень пригодилось. Хотя я и приобрел уверенность трейдера, я знаю, что никогда не потеряю уважения к рынку.
Даже когда вы думаете, что просчитали все, что вы достаточно умны, чтобы просто знать, когда и куда рынок собирается двигаться, реальность может вступить в игру и дать вам пощечину. Со мной такое случалось, и я ругался, жаловался и надеялся, что все изменится в лучшую сторону. После этого радовался отрезвляющему звонку. Вы возвращаетесь к основам, чтобы никогда больше его не забывать и уважать собственное чувство времени и рынок.
После почти двух десятилетий, проведенных в S&Р-яме, я видел, как вокруг меня вырастали очень хорошие трейдеры. Сегодня существует сверхжесткая конкуренция между трейдерами, по-настоящему знающих свое дело. В среде трейдеров особый вид взаимоуважения, как у членов "тайного общества", даже если они жестоко конкурируют между собой. Риски, с которыми трейдер сталкивается каждый день, могут понять только трейдеры. Именно поэтому я приветствую знакомых трейдеров всегда, как только у меня появляется момент для этого. Друзья мы или ожесточенные соперники, хорошие трейдеры уважают друг друга и способности каждого.
Яма S&P не похожа ни на какую другую. Каждый, кто хочет торговать, неизбежно хочет стать частью S&Р-ямы, которая слишком большой рынк, чтобы ее можно было приручить или недооценивать. Сама по себе она настоящий зверь. Я помню случай, когда исполнял сделки для клиентов и получил свой первый приказ на покупку 2 000 контрактов. Я подозревал, что такой большой приказ на покупку может толкнуть рынок вверх, но он едва пошевелился. В другой день 20-контрактный приказ подстегнул рынок на 400 пунктов. Казалось, в этом не было ни логики, ни ритма, ни причин.
Тем не менее огромные 2 000-контрактные приказы навели меня на интересные мысли, о том, как институциональные игроки использовали S&Р-контракт для страхования портфеля. Они покупали фьючерсы и продавали наличный индекс – или наоборот – чтобы хеджировать стоимость портфеля акций.
Стиль жизни трейдера, перспектива больших денег и кажущийся достаточно коротким рабочий день привлекают очень многих. Но люди часто не понимают тот уровень стресса, испытываемый нами каждый раз в этой яме, независимо оттого, торгуем ли мы на собственный счет или исполняем приказы клиентов.
Для описания трейдинга я использую много метафор из области спорта. Для тех, кто не имеют отношения к профессии трейдера, такие сравнения очень понятны. В яме вы можете рассчитывать только на себя. Если вы накручиваете свои позиции, вам не придется никого винить и уж точно не рынок. В хорошие дни вы чувствуете себя суперзвездой. Но в плохие дни вам хочется выползти из ямы на брюхе, чтобы уйти незамеченным. Помните тот старый слоган Широкого Мира Спорта?[15] «Трепет победы и агония поражения». Поверьте, у каждого трейдера, в том числе и у меня, бывают дни, сходные с падением с лыжного трамплина.
Я могу продолжать и продолжаю отличную жизнь, связанную с торговлей в яме. Однако, что касается меня, только трейдинг в яме не приносит мне моральных стимулов или интеллектуального удовлетворения. Все, что вы можете добиться, – это довести вашу дисциплину до автоматизма. Как только вы достигаете этой точки, когда место реальной мысли занимают рефлексивные действия, вы можете стать великим трейдером в яме. Однако у меня наступил такой момент, когда трейдинг в яме стал для меня недостаточным. И уж, конечно, в 41 год я не хочу спокойно стоять в яме, когда мои ребята, пихаясь и толкаясь, вкалывают на меня. Пришло время подумать о жизни вне ям, хотя, будьте уверены, не вне трейдинга. Я просто забираю свои стратегии дэйтрейдинга с пола наверх, в комнату, полную компьютеров.
По мере того, как внимание торгового мира все в больше фокусируется на электронном трейдинге, а уже не на ямах, период торговли в яме для меня закончен и с личной, и с профессиональной точки зрения. Точно так же, как в свое время я начинал строить графики рынков или нанимал аналитика, чтобы он помогал мне, я обязан был идти в ногу с переменами. Я всегда знал, что мне необходим максимальный объем рыночной информации, который я мог бы переваривать. Теперь я собираю столько рыночных нововведений, сколько могу.
Я отношусь к тому типу людей, которым не интересно суетиться насчет жизненных благ. Я не хочу показаться хвастливым или надменным. Поверьте, в моей жизни достаточно вещей, о которых можно беспокоиться. Но когда речь заходит о зарабатывании денег, заботе о моей семье и о себе самом, я стараюсь все делать наилучшим образом. К сожалению, слишком много людей в этом мире захвачены работой, делая год за годом одно и то же. Это не потому, что у них не хватает опыта, и, уверен, не потому, что нет других возможностей. Большинство людей удерживают страх поражения. Я никогда не боялся поражений не потому, что всегда буду добиваться успеха. У меня было много венчурного бизнеса, в котором я терял деньги, терял время или и то, и другое. Меня отличало то, что эти неудачи меня никогда не опустошали. Возможно, именно эта особенность отличает большинство успешных трейдеров от остальных. Я никогда не смотрел на неудачи как на катастрофу. Аналогично, вам нельзя рассматривать проигрышную сделку как бедствие. Вы принимаете убыток, осмысливаете случившееся и затем возвращаетесь к основам. В противном случае вы должны просто снять куртку трейдера.
Я по-прежнему надеваю свою торговую куртку, хотя не так часто, как в былые дни. Моя фирма и я присутствуем на полу всегда и будем там, пока яма существует. Но акценты меняются. Когда я весь день работал трейдером в яме, я использовал компьютеры и графики, чтобы подтверждать то, что я наблюдал в яме. Сегодня я все больше торгую с помощью компьютера и использую активность в яме только для подтверждения. Я больше не торгую только на себя, а управляю деньгами клиентов. Это естественное продолжение моих занятий в последние 18 лет и возможность для клиентов зарабатывать на моем опыте. Это не больше и не меньше, чем очередная метаморфоза моей жизни.
Глава 8
Я оглянулся на моих друзей-студентов, изумление которых было примерно таким же. Когда я говорил, это звучало так, будто говорит крутой парень из фильма. Когда говорили они, мне это казалось гнусавым звуком банджо. Мы все говорили на английском, но было очевидно, что диалекты были разными. "Ты из Айталии?", – спросили они меня. – Да. Я из Аитали" – ответил я.
К ночи различия между мной и моими друзьями-студентами стали еще более выразительными, если говорить о пропорциях выпитого алкоголя. Взгляд или замечание одной из сторон становились провокационными. "Парень, я выведу тебя отсюда, чтобы наподдать тебе", – прогнусавил кто-то в моем направлении.
Выходить куда-то? Я подумал. Там, откуда приехал я, чтобы что-то решить, никто никуда не выходил. "Тебе не придется никуда выходить", – ответил я. И начался грохот по-чикагски.
Когда мой отец приехал навестить меня на первый обед братства отцов-детей, я остановил его внизу. "Нам надо кое-что прикупить", – сказал я ему.
"Почему? Разве ты плохо выглядишь?"
"Па, оглянись вокруг. Я абсолютно не вписываюсь. Мне ужасно неудобно за свой стиль."
Отец понял важность момента, и мы отправились покупать прямые джинсы и рубашки с огромным воротом.
Мой отец стал событием для всех фиджийцев. Я помню, как мы сидели вокруг стола с моими братьями по братству и их отцами, которые хвастались: "Твой дед был Фиджи. Я был Фиджи. Теперь ты Фиджи, и я надеюсь, в один из дней твой сын станет Фиджи". Когда они спросили моего отца о его прошлом, он пошутил: "Кем был я? Я был Фи Гамма Гетто". Им понравился мой отец за его юмор и его радушие. Когда бы он ни приезжал меня навестить, он просил всех моих друзей, к кому в этот уик-энд не приезжали отцы, чтобы они пообедали вместе с нами. Для моего отца обычное дело взять с собой обедать полдюжины парней.
В ФиДжи моим нареченным отцом стал Джордж, капитан футбольной команды, который пришел в Де По по солдатскому биллю о правах. Пока его работа состояла в том, чтобы присматривать за мной и учить меня, как быть хорошим "Фиджи". Мы стали друзьями. Он даже изливал мне свои сердечные страдания после того, как его подружка Мелани оставила его вскоре после приезда к нему в Де По. Мне было искренне жаль его разбитое сердце, и я сочувствовал ему каждый раз, когда он говорил мне, что видел Мелани, беседующей с другим парнем. И я сообщал ему, если видел, как Мелани говорила или гуляла с кем-нибудь. Признаюсь, что я особенно прилежно докладывал об этом Джорджу, если парень с ней был из тех, кто мне не нравился. Конечно, моей настоящей мотивацией было сфокусировать внимание Джорджа на его, а не на моей жизни.
"Она разговаривала с ним?" – спрашивал Джордж.
"Да, с ним".
"Ты думаешь, она ушла к нему?"
"Не могу сказать точно. Но это бы меня не удивило".
Если парень на футбольном поле был нападающим, который сидел у меня в печенках, я не скрывал от защитника Джорджа никаких подробностей. Эти ребята не могли понять, почему Джордж так жестоко вел себя по отношению к ним на следующей футбольной тренировке. На упражнениях по блокировке и отбору мяча у них создавалось впечатление, что он хочет их убить.
Колледж меня несколько пообтесал, но при этом я остался тем, кем был и откуда пришел. Я научился адаптироваться и изменяться, чтобы приспосабливаться к обстоятельствам. Именно поэтому даже сегодня я могу чувствовать себя как дома на международной инвестиционной конференции, на поле для гольфа вместе с моими друзьями или пошучивая с кем-нибудь из старых соседей.
Я понял, что означает адаптация к выживанию и по Дарвину, и по Макиавелли. Если бы мне пришлось решать, быть лидером или только последователем, могу сказать, что я учился принимать изменения, чтобы выжить и через некоторое время добиться успеха. Как трейдеру мне это очень пригодилось. Хотя я и приобрел уверенность трейдера, я знаю, что никогда не потеряю уважения к рынку.
Даже когда вы думаете, что просчитали все, что вы достаточно умны, чтобы просто знать, когда и куда рынок собирается двигаться, реальность может вступить в игру и дать вам пощечину. Со мной такое случалось, и я ругался, жаловался и надеялся, что все изменится в лучшую сторону. После этого радовался отрезвляющему звонку. Вы возвращаетесь к основам, чтобы никогда больше его не забывать и уважать собственное чувство времени и рынок.
После почти двух десятилетий, проведенных в S&Р-яме, я видел, как вокруг меня вырастали очень хорошие трейдеры. Сегодня существует сверхжесткая конкуренция между трейдерами, по-настоящему знающих свое дело. В среде трейдеров особый вид взаимоуважения, как у членов "тайного общества", даже если они жестоко конкурируют между собой. Риски, с которыми трейдер сталкивается каждый день, могут понять только трейдеры. Именно поэтому я приветствую знакомых трейдеров всегда, как только у меня появляется момент для этого. Друзья мы или ожесточенные соперники, хорошие трейдеры уважают друг друга и способности каждого.
Яма S&P не похожа ни на какую другую. Каждый, кто хочет торговать, неизбежно хочет стать частью S&Р-ямы, которая слишком большой рынк, чтобы ее можно было приручить или недооценивать. Сама по себе она настоящий зверь. Я помню случай, когда исполнял сделки для клиентов и получил свой первый приказ на покупку 2 000 контрактов. Я подозревал, что такой большой приказ на покупку может толкнуть рынок вверх, но он едва пошевелился. В другой день 20-контрактный приказ подстегнул рынок на 400 пунктов. Казалось, в этом не было ни логики, ни ритма, ни причин.
Тем не менее огромные 2 000-контрактные приказы навели меня на интересные мысли, о том, как институциональные игроки использовали S&Р-контракт для страхования портфеля. Они покупали фьючерсы и продавали наличный индекс – или наоборот – чтобы хеджировать стоимость портфеля акций.
Стиль жизни трейдера, перспектива больших денег и кажущийся достаточно коротким рабочий день привлекают очень многих. Но люди часто не понимают тот уровень стресса, испытываемый нами каждый раз в этой яме, независимо оттого, торгуем ли мы на собственный счет или исполняем приказы клиентов.
Для описания трейдинга я использую много метафор из области спорта. Для тех, кто не имеют отношения к профессии трейдера, такие сравнения очень понятны. В яме вы можете рассчитывать только на себя. Если вы накручиваете свои позиции, вам не придется никого винить и уж точно не рынок. В хорошие дни вы чувствуете себя суперзвездой. Но в плохие дни вам хочется выползти из ямы на брюхе, чтобы уйти незамеченным. Помните тот старый слоган Широкого Мира Спорта?[15] «Трепет победы и агония поражения». Поверьте, у каждого трейдера, в том числе и у меня, бывают дни, сходные с падением с лыжного трамплина.
Я могу продолжать и продолжаю отличную жизнь, связанную с торговлей в яме. Однако, что касается меня, только трейдинг в яме не приносит мне моральных стимулов или интеллектуального удовлетворения. Все, что вы можете добиться, – это довести вашу дисциплину до автоматизма. Как только вы достигаете этой точки, когда место реальной мысли занимают рефлексивные действия, вы можете стать великим трейдером в яме. Однако у меня наступил такой момент, когда трейдинг в яме стал для меня недостаточным. И уж, конечно, в 41 год я не хочу спокойно стоять в яме, когда мои ребята, пихаясь и толкаясь, вкалывают на меня. Пришло время подумать о жизни вне ям, хотя, будьте уверены, не вне трейдинга. Я просто забираю свои стратегии дэйтрейдинга с пола наверх, в комнату, полную компьютеров.
По мере того, как внимание торгового мира все в больше фокусируется на электронном трейдинге, а уже не на ямах, период торговли в яме для меня закончен и с личной, и с профессиональной точки зрения. Точно так же, как в свое время я начинал строить графики рынков или нанимал аналитика, чтобы он помогал мне, я обязан был идти в ногу с переменами. Я всегда знал, что мне необходим максимальный объем рыночной информации, который я мог бы переваривать. Теперь я собираю столько рыночных нововведений, сколько могу.
Я отношусь к тому типу людей, которым не интересно суетиться насчет жизненных благ. Я не хочу показаться хвастливым или надменным. Поверьте, в моей жизни достаточно вещей, о которых можно беспокоиться. Но когда речь заходит о зарабатывании денег, заботе о моей семье и о себе самом, я стараюсь все делать наилучшим образом. К сожалению, слишком много людей в этом мире захвачены работой, делая год за годом одно и то же. Это не потому, что у них не хватает опыта, и, уверен, не потому, что нет других возможностей. Большинство людей удерживают страх поражения. Я никогда не боялся поражений не потому, что всегда буду добиваться успеха. У меня было много венчурного бизнеса, в котором я терял деньги, терял время или и то, и другое. Меня отличало то, что эти неудачи меня никогда не опустошали. Возможно, именно эта особенность отличает большинство успешных трейдеров от остальных. Я никогда не смотрел на неудачи как на катастрофу. Аналогично, вам нельзя рассматривать проигрышную сделку как бедствие. Вы принимаете убыток, осмысливаете случившееся и затем возвращаетесь к основам. В противном случае вы должны просто снять куртку трейдера.
Я по-прежнему надеваю свою торговую куртку, хотя не так часто, как в былые дни. Моя фирма и я присутствуем на полу всегда и будем там, пока яма существует. Но акценты меняются. Когда я весь день работал трейдером в яме, я использовал компьютеры и графики, чтобы подтверждать то, что я наблюдал в яме. Сегодня я все больше торгую с помощью компьютера и использую активность в яме только для подтверждения. Я больше не торгую только на себя, а управляю деньгами клиентов. Это естественное продолжение моих занятий в последние 18 лет и возможность для клиентов зарабатывать на моем опыте. Это не больше и не меньше, чем очередная метаморфоза моей жизни.
Глава 8
Трейдинг становится электронным
В зале итальянского дилинг-центра так тихо, что можно услышать пощелкивание компьютерной клавиатуры и приглушенные голоса трейдеров, разговаривающих друг с другом. Это помещение походило бы на любой финансовый офис, если бы не напряжение, царящее в воздухе, – трейдеры пристально всматриваются в экраны, наблюдая за рынками. Как я заметил, трейдеры покупали и продавали лиры и фьючерсы на итальянские акции, вводя приказы на экраны компьютеров, оперирируя мышью и клавиатурой. Если бы я не знал о сути их работы, то подумал бы, что трейдеры из миланского банка заняты только отправкой сообщений по электронной почте или блужданием по Интернету. Но, наблюдая за мужчинами и женщинами у компьютерных экранов в дилинговом зале этого итальянского банка, я получил мимолетное впечатление о новой породе трейдеров.
Я торгую в яме Чикагской Торговой Биржи уже 18 лет. Реальный мир торговли в яме, где брокеры и трейдеры выкрикивают друг другу цены покупок и продаж, – это царство молодых и физически крепких людей. И без всякой дискриминации по половому признаку отмечу, что подавляющее большинство игроков в яме – мужчины. Однако в том итальянском торговом зале, в офисах в Швейцарии и повсюду в Европе я увидел следующее поколение трейдеров. Для них никогда не было и не будет никакой ямы, физического места, куда им надо приходить торговать. Все, что им нужно для торговли, – это компьютер, соответствующее программное обеспечение и живая связь с рынком. Неважно, находятся ли они в Милане, Париже, Лондоне, Цюрихе, Брюсселе или где-то еще. Я впервые ясно увидел, что фьючерсную биржу можно приблизить к этим трейдерам.
Как я увидел во время той недавней поездке в Европу, электронные биржи не требуют физического присутствия, необходима лишь технология для торговли. Если электронный трейдинг распространится в Соединенных Штатах, то же самое станет справедливым и для американских трейдеров – независимо от возраста, пола или физической выносливости. Будут ли они торговать электронным способом американскими фьючерсными контрактами или в какой-то момент регулирующие органы США разрешат доступ на европейские электронные биржи, не будет иметь никакого значения, находятся ли они в Чикаго или в Нью-Йорке, в Сиэттле или в Атланте, или где-то еще.
В интересах тех, кто находится вне рамок фьючерсной индустрии, может понадобиться провести различие между электронной биржей и компьютеризированным трейдингом. Электронная биржа – это автоматическая система, позволяющая для совершения сделок находить совпадения покупок и продаж без вмешательства человека. Этот "черный ящик", как иногда называют электронные биржи, полностью заменяет торговый пол. С другой стороны, компьютерный трейдинг означает, что трейдер сидит у экрана, вместо того, чтобы стоять в яме. Когда я торгую S&Р-фьючерсами не с пола, я слежу за каждым тиком развития событий на экране, отражающим движение цен, по которым контракты покупаются и продаются на полу Мерк. Тики на экране – это не сделки, совершаемые в электронной форме. Они, скорее, отражают действия в яме, где покупатели и продавцы собираются вместе в парадной витрине чистого капитализма.
Возможно, наибольшее различие между электронной биржей и открытым выкриком в том, что электронный трейдинг предоставляет игровое поле, на котором все участники имеют равные возможности и платят одинаковые комиссионные. На электронном рынке нет человеческих эмоций, за исключением ваших собственных. На полу трейдеры и брокеры зорко следят за потоком приказов. Именно это преимущество оплачивается при покупке членства в бирже. На электронном рынке приказы на покупку и продажу вводятся анонимно и исполняются таким образом, что никто, кроме двух сторон, принимающих непосредственное участие, не знает, кто провел данный ордер на покупку и продажу. Защитники электронного трейдинга приветствуют такую анонимность, но я считаю, она противоречит природе основного принципа фьючерсной торговли. Торговый пол – открытый аукцион, на котором все покупку и продажу делаются публично, чтобы все их видели и слышали.
С точки зрения трейдера на полу, такая прозрачность особенно важна, когда публикуются важные экономические отчеты, например, статистика безработицы в США. Трейдеры на полу отслеживают, как брокеры на полу исполняют крупные приказы, зная, что институциональные игроки занимают позиции в преддверии "чисел", как мы называем такие отчеты. Ясно, что некоторые финансовые институты фундаментально анализировали тренды таких показателей, как уровень безработицы, и делали свои собственные прогнозы. Но у нас всегда возникал вопрос: имеет ли кто-либо доступ к этим числам за один или два дня до их обнародования? Если бы такое происходило, можно достаточно легко проследить путь от брокера к брокерскому дому и к клиенту. Но что происходило под покровом секретности, обеспечиваемым анонимностью электронной системы? Учитывая, что отследить указанные действия по такой системе трудно, покров таинственности мог бы позволить кому-то, имеющему преждевременный доступ к данным, проводить сделку или даже стимулировать к этому.
Когда речь заходит о фьючерсной торговле, я не беспристрастен в этом вопросе, поскольку отношусь к ветеранам торговли в яме, торговавшим на полу более 18 лет. Я был яростным защитником открытого выкрика и сохранение ликвидности и открытого доступа к рынку. Но мои взгляды меняются. Я больше не рассматриваю яму единственным местом для торговли, хотя и не верю, что в ближайшем будущем открытый выкрик умолкнет. Скорее, мы увидим гибридную биржу, где еще большее количество фьючерсных контрактов будет торговаться механическим сведением сделок, то есть электронным способом и с помощью открытого выкрика. Мы уже увидели двухсторонний трейдинг, введенный Чикагской Торговой Палатой при торговле контрактами на казначейские бумаги и в усеченной электронной версии контракта Мерк на S&P, E-mini торгуемого в течение дня, когда открыта яма S&P. Мерк планирует ввести двухсторонний трейдинг по евродолларам; думаю, вскоре за этим последуют валюты.
Уверен, через какое-то время каждый фьючерсный контракт будет торговаться на двухсторонней основе. Клиенты получат возможность выбирать тот рынок, который они считают наиболее эффективным. Некоторые контракты в конечном счете станут только электронными, особенно на высоколиквидных и низковолатильных рынках евродолларов, бондов и валюты (хотя у меня есть определенные серьезные опасения относительно способности электронной биржи справляться с внезапным ростом волатильности). Сельскохозяйственные контракты на соевые бобы, кукурузу, говядину и свинину, временами неликвидные и волатильные, могут быть предложены в электронном виде. Но я считаю, что этим контрактам по-прежнему будет отдаваться предпочтение в яме, где локалам намного легче обеспечить необходимую ликвидность, когда институционалы начинают хеджировать свои позиции.
Двухсторонний трейдинг позволяет и фьючерсным биржам, и их клиентам испытать электронную торговлю. Клиенты могут увидеть, соответствует ли электронный трейдинг их нуждам, не отлучаясь от ямы полностью, особенно учитывая возможность внезапного роста волатильности. Биржи, в свою очередь, имеют возможность обратить внимание на важные проблемы – от ликвидности до латентности, защищая надежность наших рынков. Я верю, в некоторой форме биржа и в будущим сохранит определенную роль, но американские фьючерсные биржи занервничают, когда остальной мир устремится вперед, к электронному трейдингу. Даже те, у кого вся карьера прошла в яме, должны адаптироваться к этому новому миру.
Дебаты вокруг электронного трейдинга выходят за рамки вопроса, будут ли трейдеры стоять в яме или сидеть за компьютером. Лишнее тому подтверждение то, что проблема электронной биржи вместо открытого выкрика не имеет ничего общего с традициями трейдеров в яме или сохранением для них источника средств к существованию. Все это сводится к лучшим инструментам эффективного и быстрого исполнения сделок, сохраняющим равный доступ к фьючерсным рынкам.
Существует ошибочное представление, что трейдеры на полу боятся компьютеров. Некоторые люди воспринимают трейдеров в яме как сборище кузнецов, подковывающих лошадей и считающих, будто автомобиль никогда не станет модным. Это не соответствует истинному положению дел. Даже при открытом выкрике ситуация не была статичной. Мы прошли долгий путь, включая допотопные времена, когда спрос и предложение писались мелом на доске. Биржи модернизируются и в отношении клиринга, и в отношении мониторинга сделок, и в отношении более эффективного исполнения приказов. Сегодня передовые компьютерные технологии на фьючерсной бирже ускоряют доставку приказов в яму. Это снизит до нескольких секунд время между решением клиента о сделке и исполнением этой сделки. Эволюция технологии торговли в яме продолжится, поскольку в этом заинтересованы и клиенты, и брокеры, и трейдеры в яме.
Когда я начал в качестве ордер-филлера, клиент отдавал приказ своему брокеру по телефону. После этого брокер звонил на пол биржи менеджеру стола, заполнявшему приказ. Далее посыльный относил приказ в яму брокеру, исполняющему данную сделку. Позже некоторым крупным клиентам разрешили пропускать брокеров и звонить напрямую менеджерам столов. Менеджер стола записывал приказ и вручал его курьеру, доставлявшему его брокеру в яме. Потом начали практиковать «арбинг» или использование сигналов рук для передачи приказов клиента в яму. Менеджер стола «арбовал» приказ брокеру, который после этого исполнял сделку. Часто весь процесс занимал всего несколько секунд, пока клиент висел на телефоне. Сегодня для еще большего ускорения процесса доставки приказа применяются современные технологии. Я думаю, мы увидим день, когда у каждого трейдера и брокера в яме будет маленький компьютер – немного больше персонального органайзера Палм-Пилот, заменяющий ворох торговых карт. Брокеры получат приказы на экранах микрокомпьютеров, сохраняющих безопасность приказов.
Такие компьютеры можно использовать и для мгновенного сообщения о сделке без использования торговой карты. Однако это не решит всех проблем. Брокер с ручным компьютером не сможет конкурировать со скоростью опытного трейдера, использующего традиционные торговые карты. Я могу быстро и последовательно исполнить несколько сделок, включая покупки и продажи, а затем коротко вписать минимум необходимой информации в мою торговую карточку. Затем я передаю ее моему клерку. Он заполняет остальные детали, чтобы передать информацию бирже. С помощью ручного компьютера трейдеру придется вводить все детали сделки или поручать клерку, чтобы тот ввел время, цену, количество и идентификационный номер значка человека, с которым заключена сделка.
Я уверен, с момента принятия решения о сделке до ее исполнения, которое я называю фронтом сделки, никакие компьютерные приборы даже с запрограммированными "горячими клавишами" не могут конкурировать с трейдером в яме, использующим торговые карты. Я согласен, как только сделка исполнена, скорость отчета о сделке и расчетов по ней значительно повышается с использованием ручного компьютера вместо традиционных торговых карт. Преимущество в ускорении последнего этапа сделки возникает и в отчете, и в клиринге. Кроме того, это позволяет быстрее урегулировать ложные, непрошедшие сделки и предупреждать расчетные фирмы о крупных открытых позициях клиентов, требующих дополнительного внесения маржи. При фьючерсной торговле позиции урегулируются до открытия рынка на следующий день. При торговле акциями урегулирование расчетов по позиции может занимать два или три дня.
Тем не менее у этого моментального информирования о сделках с использованием ручного компьютера есть недостаток. Корректировка данной сделки на споте становится трудной, если не невозможной. Например, брокер в яме продает рынок, а я иду на покупку. Брокер сигналит мне: "Продал тебе 27, LBJ". Секундой позже, когда он в уме подсчитал сумму проданных контрактов, брокер сигналит мне: "Нет! Продал тебе 24 – не 27". В мою торговую карту вносится исправление и на биржу сообщается о сделке на 24 контракта. При наличии ручного компьютера данная сделка будет мгновенно введена в качестве лота из 27 контрактов, и мне бы пришлось совершать компенсирующую сделку, чтобы снизить число купленных контрактов с 27 до 24.
Несмотря на некоторые проблемы, которые необходимо решать, эффективность использования ручного компьютера для ускорения обработки потока приказов несомненно перевешивает неудобство его использования в яме. Как мы уже видели на протяжении лет, трейдеры хорошо адаптируются. Мы приспосабливаемся к изменениям правил, иногда неохотно, и мы применяем технологии, подобные пейджерам и мобильным телефонам с максимальной пользой для себя. Как я представляю, наилучшее в ручных компьютерах – это способность ускорить поток приказов, что позволит сохранить конкурентоспособность открытого выкрика по мере прогрессирующего движения в направлении двухстороннего трейдинга в электронном виде и в яме.
При рассмотрении электронного фьючерсного трейдинга образцом можно считать Eurex, – полностью автоматизированную биржу в Европе. Начиная с ее создания в 1987 году, Eurex, образованная в результате слияния "Швейцарской биржи финансовых фьючерсов и опционов" и "Франкфуртской фондовой биржи", обречена на успех. Она основана несколькими крупнейшими банками Германии – заметными пользователями фьючерсов для хеджирования процентных и валютных рисков. Например, мощная транснациональная компания приходит в банк, чтобы получить финансирование крупной операции, например, покупки сырья за иностранную валюту. Банк принимает на себя некоторый процентный риск, когда предоставляет финансирование на следующие несколько месяцев или лет. Чтобы компенсировать этот риск, банки выходят на фьючерсные биржи, хеджируя свои валютные и процентные риски путем занятия компенсирующих позиций с помощью покупки или продажи фьючерсных контрактов. Поскольку за Eurex стоят крупные немецкие банки, неудивительно, что основным фьючерсным контрактом, котируемым на этой электронной бирже, стали 10-летние германские бонды, сокращенно – бунды. Когда Eurex ввела бунд, он также торговался в формате открытого выкрика на Лондонской международной бирже финансовых фьючерсов (LIFFE). Это предоставляло арбитражную возможность спекулянтам, использовавшим временные расхождения котировок бунда на Eurex и на LIFFE. В конечном счете, доминирующим рынком для бунда стала Eurex, и сегодня на ней ведется вся торговля этим контрактом.
Я торгую в яме Чикагской Торговой Биржи уже 18 лет. Реальный мир торговли в яме, где брокеры и трейдеры выкрикивают друг другу цены покупок и продаж, – это царство молодых и физически крепких людей. И без всякой дискриминации по половому признаку отмечу, что подавляющее большинство игроков в яме – мужчины. Однако в том итальянском торговом зале, в офисах в Швейцарии и повсюду в Европе я увидел следующее поколение трейдеров. Для них никогда не было и не будет никакой ямы, физического места, куда им надо приходить торговать. Все, что им нужно для торговли, – это компьютер, соответствующее программное обеспечение и живая связь с рынком. Неважно, находятся ли они в Милане, Париже, Лондоне, Цюрихе, Брюсселе или где-то еще. Я впервые ясно увидел, что фьючерсную биржу можно приблизить к этим трейдерам.
Как я увидел во время той недавней поездке в Европу, электронные биржи не требуют физического присутствия, необходима лишь технология для торговли. Если электронный трейдинг распространится в Соединенных Штатах, то же самое станет справедливым и для американских трейдеров – независимо от возраста, пола или физической выносливости. Будут ли они торговать электронным способом американскими фьючерсными контрактами или в какой-то момент регулирующие органы США разрешат доступ на европейские электронные биржи, не будет иметь никакого значения, находятся ли они в Чикаго или в Нью-Йорке, в Сиэттле или в Атланте, или где-то еще.
В интересах тех, кто находится вне рамок фьючерсной индустрии, может понадобиться провести различие между электронной биржей и компьютеризированным трейдингом. Электронная биржа – это автоматическая система, позволяющая для совершения сделок находить совпадения покупок и продаж без вмешательства человека. Этот "черный ящик", как иногда называют электронные биржи, полностью заменяет торговый пол. С другой стороны, компьютерный трейдинг означает, что трейдер сидит у экрана, вместо того, чтобы стоять в яме. Когда я торгую S&Р-фьючерсами не с пола, я слежу за каждым тиком развития событий на экране, отражающим движение цен, по которым контракты покупаются и продаются на полу Мерк. Тики на экране – это не сделки, совершаемые в электронной форме. Они, скорее, отражают действия в яме, где покупатели и продавцы собираются вместе в парадной витрине чистого капитализма.
Возможно, наибольшее различие между электронной биржей и открытым выкриком в том, что электронный трейдинг предоставляет игровое поле, на котором все участники имеют равные возможности и платят одинаковые комиссионные. На электронном рынке нет человеческих эмоций, за исключением ваших собственных. На полу трейдеры и брокеры зорко следят за потоком приказов. Именно это преимущество оплачивается при покупке членства в бирже. На электронном рынке приказы на покупку и продажу вводятся анонимно и исполняются таким образом, что никто, кроме двух сторон, принимающих непосредственное участие, не знает, кто провел данный ордер на покупку и продажу. Защитники электронного трейдинга приветствуют такую анонимность, но я считаю, она противоречит природе основного принципа фьючерсной торговли. Торговый пол – открытый аукцион, на котором все покупку и продажу делаются публично, чтобы все их видели и слышали.
С точки зрения трейдера на полу, такая прозрачность особенно важна, когда публикуются важные экономические отчеты, например, статистика безработицы в США. Трейдеры на полу отслеживают, как брокеры на полу исполняют крупные приказы, зная, что институциональные игроки занимают позиции в преддверии "чисел", как мы называем такие отчеты. Ясно, что некоторые финансовые институты фундаментально анализировали тренды таких показателей, как уровень безработицы, и делали свои собственные прогнозы. Но у нас всегда возникал вопрос: имеет ли кто-либо доступ к этим числам за один или два дня до их обнародования? Если бы такое происходило, можно достаточно легко проследить путь от брокера к брокерскому дому и к клиенту. Но что происходило под покровом секретности, обеспечиваемым анонимностью электронной системы? Учитывая, что отследить указанные действия по такой системе трудно, покров таинственности мог бы позволить кому-то, имеющему преждевременный доступ к данным, проводить сделку или даже стимулировать к этому.
Когда речь заходит о фьючерсной торговле, я не беспристрастен в этом вопросе, поскольку отношусь к ветеранам торговли в яме, торговавшим на полу более 18 лет. Я был яростным защитником открытого выкрика и сохранение ликвидности и открытого доступа к рынку. Но мои взгляды меняются. Я больше не рассматриваю яму единственным местом для торговли, хотя и не верю, что в ближайшем будущем открытый выкрик умолкнет. Скорее, мы увидим гибридную биржу, где еще большее количество фьючерсных контрактов будет торговаться механическим сведением сделок, то есть электронным способом и с помощью открытого выкрика. Мы уже увидели двухсторонний трейдинг, введенный Чикагской Торговой Палатой при торговле контрактами на казначейские бумаги и в усеченной электронной версии контракта Мерк на S&P, E-mini торгуемого в течение дня, когда открыта яма S&P. Мерк планирует ввести двухсторонний трейдинг по евродолларам; думаю, вскоре за этим последуют валюты.
Уверен, через какое-то время каждый фьючерсный контракт будет торговаться на двухсторонней основе. Клиенты получат возможность выбирать тот рынок, который они считают наиболее эффективным. Некоторые контракты в конечном счете станут только электронными, особенно на высоколиквидных и низковолатильных рынках евродолларов, бондов и валюты (хотя у меня есть определенные серьезные опасения относительно способности электронной биржи справляться с внезапным ростом волатильности). Сельскохозяйственные контракты на соевые бобы, кукурузу, говядину и свинину, временами неликвидные и волатильные, могут быть предложены в электронном виде. Но я считаю, что этим контрактам по-прежнему будет отдаваться предпочтение в яме, где локалам намного легче обеспечить необходимую ликвидность, когда институционалы начинают хеджировать свои позиции.
Двухсторонний трейдинг позволяет и фьючерсным биржам, и их клиентам испытать электронную торговлю. Клиенты могут увидеть, соответствует ли электронный трейдинг их нуждам, не отлучаясь от ямы полностью, особенно учитывая возможность внезапного роста волатильности. Биржи, в свою очередь, имеют возможность обратить внимание на важные проблемы – от ликвидности до латентности, защищая надежность наших рынков. Я верю, в некоторой форме биржа и в будущим сохранит определенную роль, но американские фьючерсные биржи занервничают, когда остальной мир устремится вперед, к электронному трейдингу. Даже те, у кого вся карьера прошла в яме, должны адаптироваться к этому новому миру.
Дебаты вокруг электронного трейдинга выходят за рамки вопроса, будут ли трейдеры стоять в яме или сидеть за компьютером. Лишнее тому подтверждение то, что проблема электронной биржи вместо открытого выкрика не имеет ничего общего с традициями трейдеров в яме или сохранением для них источника средств к существованию. Все это сводится к лучшим инструментам эффективного и быстрого исполнения сделок, сохраняющим равный доступ к фьючерсным рынкам.
Существует ошибочное представление, что трейдеры на полу боятся компьютеров. Некоторые люди воспринимают трейдеров в яме как сборище кузнецов, подковывающих лошадей и считающих, будто автомобиль никогда не станет модным. Это не соответствует истинному положению дел. Даже при открытом выкрике ситуация не была статичной. Мы прошли долгий путь, включая допотопные времена, когда спрос и предложение писались мелом на доске. Биржи модернизируются и в отношении клиринга, и в отношении мониторинга сделок, и в отношении более эффективного исполнения приказов. Сегодня передовые компьютерные технологии на фьючерсной бирже ускоряют доставку приказов в яму. Это снизит до нескольких секунд время между решением клиента о сделке и исполнением этой сделки. Эволюция технологии торговли в яме продолжится, поскольку в этом заинтересованы и клиенты, и брокеры, и трейдеры в яме.
Когда я начал в качестве ордер-филлера, клиент отдавал приказ своему брокеру по телефону. После этого брокер звонил на пол биржи менеджеру стола, заполнявшему приказ. Далее посыльный относил приказ в яму брокеру, исполняющему данную сделку. Позже некоторым крупным клиентам разрешили пропускать брокеров и звонить напрямую менеджерам столов. Менеджер стола записывал приказ и вручал его курьеру, доставлявшему его брокеру в яме. Потом начали практиковать «арбинг» или использование сигналов рук для передачи приказов клиента в яму. Менеджер стола «арбовал» приказ брокеру, который после этого исполнял сделку. Часто весь процесс занимал всего несколько секунд, пока клиент висел на телефоне. Сегодня для еще большего ускорения процесса доставки приказа применяются современные технологии. Я думаю, мы увидим день, когда у каждого трейдера и брокера в яме будет маленький компьютер – немного больше персонального органайзера Палм-Пилот, заменяющий ворох торговых карт. Брокеры получат приказы на экранах микрокомпьютеров, сохраняющих безопасность приказов.
Такие компьютеры можно использовать и для мгновенного сообщения о сделке без использования торговой карты. Однако это не решит всех проблем. Брокер с ручным компьютером не сможет конкурировать со скоростью опытного трейдера, использующего традиционные торговые карты. Я могу быстро и последовательно исполнить несколько сделок, включая покупки и продажи, а затем коротко вписать минимум необходимой информации в мою торговую карточку. Затем я передаю ее моему клерку. Он заполняет остальные детали, чтобы передать информацию бирже. С помощью ручного компьютера трейдеру придется вводить все детали сделки или поручать клерку, чтобы тот ввел время, цену, количество и идентификационный номер значка человека, с которым заключена сделка.
Я уверен, с момента принятия решения о сделке до ее исполнения, которое я называю фронтом сделки, никакие компьютерные приборы даже с запрограммированными "горячими клавишами" не могут конкурировать с трейдером в яме, использующим торговые карты. Я согласен, как только сделка исполнена, скорость отчета о сделке и расчетов по ней значительно повышается с использованием ручного компьютера вместо традиционных торговых карт. Преимущество в ускорении последнего этапа сделки возникает и в отчете, и в клиринге. Кроме того, это позволяет быстрее урегулировать ложные, непрошедшие сделки и предупреждать расчетные фирмы о крупных открытых позициях клиентов, требующих дополнительного внесения маржи. При фьючерсной торговле позиции урегулируются до открытия рынка на следующий день. При торговле акциями урегулирование расчетов по позиции может занимать два или три дня.
Тем не менее у этого моментального информирования о сделках с использованием ручного компьютера есть недостаток. Корректировка данной сделки на споте становится трудной, если не невозможной. Например, брокер в яме продает рынок, а я иду на покупку. Брокер сигналит мне: "Продал тебе 27, LBJ". Секундой позже, когда он в уме подсчитал сумму проданных контрактов, брокер сигналит мне: "Нет! Продал тебе 24 – не 27". В мою торговую карту вносится исправление и на биржу сообщается о сделке на 24 контракта. При наличии ручного компьютера данная сделка будет мгновенно введена в качестве лота из 27 контрактов, и мне бы пришлось совершать компенсирующую сделку, чтобы снизить число купленных контрактов с 27 до 24.
Несмотря на некоторые проблемы, которые необходимо решать, эффективность использования ручного компьютера для ускорения обработки потока приказов несомненно перевешивает неудобство его использования в яме. Как мы уже видели на протяжении лет, трейдеры хорошо адаптируются. Мы приспосабливаемся к изменениям правил, иногда неохотно, и мы применяем технологии, подобные пейджерам и мобильным телефонам с максимальной пользой для себя. Как я представляю, наилучшее в ручных компьютерах – это способность ускорить поток приказов, что позволит сохранить конкурентоспособность открытого выкрика по мере прогрессирующего движения в направлении двухстороннего трейдинга в электронном виде и в яме.
При рассмотрении электронного фьючерсного трейдинга образцом можно считать Eurex, – полностью автоматизированную биржу в Европе. Начиная с ее создания в 1987 году, Eurex, образованная в результате слияния "Швейцарской биржи финансовых фьючерсов и опционов" и "Франкфуртской фондовой биржи", обречена на успех. Она основана несколькими крупнейшими банками Германии – заметными пользователями фьючерсов для хеджирования процентных и валютных рисков. Например, мощная транснациональная компания приходит в банк, чтобы получить финансирование крупной операции, например, покупки сырья за иностранную валюту. Банк принимает на себя некоторый процентный риск, когда предоставляет финансирование на следующие несколько месяцев или лет. Чтобы компенсировать этот риск, банки выходят на фьючерсные биржи, хеджируя свои валютные и процентные риски путем занятия компенсирующих позиций с помощью покупки или продажи фьючерсных контрактов. Поскольку за Eurex стоят крупные немецкие банки, неудивительно, что основным фьючерсным контрактом, котируемым на этой электронной бирже, стали 10-летние германские бонды, сокращенно – бунды. Когда Eurex ввела бунд, он также торговался в формате открытого выкрика на Лондонской международной бирже финансовых фьючерсов (LIFFE). Это предоставляло арбитражную возможность спекулянтам, использовавшим временные расхождения котировок бунда на Eurex и на LIFFE. В конечном счете, доминирующим рынком для бунда стала Eurex, и сегодня на ней ведется вся торговля этим контрактом.