Бен Бова
Властелины погоды (сборник нф-произведений)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Лето 1980 года в Москве выдалось на редкость дождливым и холодным. Последние дни перед началом XXII Олимпийских игр были особенно обескураживающими — просто какой-то октябрь в июле. Все заранее сочувствовали спортсменам и зрителям. И что же? На праздничном открытии Олимпиады погода вдруг разгулялась. Правда, в последующие дни она постепенно вновь начала ухудшаться, и кое-где закрапал дождь. Но на закрытии Игр словно по заказу засияло солнце. А на следующий день дождь полил как из ведра. Многие тогда подумали, что метеорологи научились управлять погодой…
Если бы мы умели управлять погодой!..
Нет человека, который пожалел бы двухкопеечную монету, чтобы позвонить и узнать достоверно, какая погода будет завтра (или хотя бы сегодня). Можно простить любую неточность в градусах, гектопаскалях и метрах в секунду, лишь бы знать наверняка, будет дождь или нет, одевать пальто или достаточно легкого платья. Не жалко и 15 копеек, чтобы узнать, какая погода ждет тебя при поездке за город в субботу и воскресенье. Любой из нас с удовольствием заплатил бы и рубль, чтобы получить достоверную справку о погоде на время своего отпуска в тех местах, где собираешься его проводить.
А стихийные бедствия? Тот, кто хоть раз попадал в самую заурядную бурю, когда чувствуешь себя беспомощным перед разбушевавшейся стихией, не сомневается, что найти способ вовремя предотвращать такие явления — важнейшая задача современной науки. А тот, кто знает, что такое ураган, превращающий в руины целые города, убежден, что управление погодой проблема из проблем. И это не говоря уже о миллиардной экономии: ведь если бы люди заранее знали, какая будет погода, они могли бы заранее к ней приспособиться.
Почему же до сих пор нет точных прогнозов погоды и почему невозможно управлять ею?
Собственно, что значит «невозможно»? Без прогнозов погоды — пусть даже таких, какие есть, — сегодня немыслима нормальная работа воздушного, морского и речного флота, всех сельскохозяйственных и многих промышленных предприятий. Мы научились, когда это остро необходимо, рассеивать туман над летным полем, чтобы обеспечить взлет и посадку самолета («остро» — потому, что это пока весьма дорогостоящее мероприятие). Мы более или менее надежно защищаем от градовых туч около шести миллионов гектаров различных посадок в одних только южных районах нашей страны. А Консультативный совет США по воздействию на погодные условия (есть и такая организация) авторитетно заявил, что в ближайшие 20 лет человек сможет заметно влиять на погоду. По мнению членов этого Совета, в 80-х годах люди научатся искусственно увеличивать выпадение осадков в виде дождя или снега, а в 90-х — уменьшать на 10–20 % силу ураганных ветров и на 50 % сокращать выпадение града.
Ученые и политики начинают задумываться над тем, не создаст ли такое частичное управление погодой международные осложнения, если улучшение погоды в одном районе мира произойдет за счет значительного ухудшения в другом. Перед современной наукой встает еще недавно фантастический вопрос: как понимать словосочетание «оптимальные погодные условия в глобальных масштабах», иными словами, что такое «хорошая погода» для всего земного шара в целом?
Итак, шаг за шагом прогнозы погоды делаются все совершеннее, и шаг за шагом мы переходим от попыток достоверного предсказания погоды к попыткам целенаправленного управления ею. Что же мешает добиться абсолютно точных краткосрочных и долгосрочных прогнозов погоды уже сейчас? Какие научные проблемы надо решить, чтобы предотвращать непогоду, уверенно управлять погодой? Если вы не специалист, то в поисках ответа на эти волнующие многих вопросы можно пойти двумя путями. Один из них — обращение к специальной или научно-популярной литературе, изучение книг и бесчисленных статей по метеорологии. Другой (отнюдь не исключающий первого, даже предполагающий его) — прочитать однажды на досуге научно-фантастический роман Бена Бовы «Властелины погоды» (буквально «Делатели погоды»).
Мне довелось ознакомиться с рукописью перевода этого романа на русский язык дважды, с разрывом более чем в год. Ко второму разу я начисто забыл сюжет, действующих лиц, кто кого любил и кто с кем ссорился и с интересом читал все сначала как бы впервые. То, что прочитанное забылось, вряд ли может служить похвалой как читателю, так и писателю. То, что читалось заново с неослабевающим интересом, свидетельствует о незаурядном мастерстве автора, его высокой писательской технике. Но главное: не забылось, хорошо и ясно запомнилось, думаю на всю жизнь, с чем именно сталкиваются «предсказатели погоды» на бесчисленных станциях планеты и какую гору трудностей надо своротить, чтобы повернуть вспять бури и ураганы, научиться управлять погодой. Словом, «драма людей» забылась, а «драма идей» четко прояснилась и врезалась в память. Сейчас я совсем другими глазами читаю литературу по агрогидрометеорологическому прогнозированию и совсем по-другому слушаю разговоры о погоде. (Помните поговорку: «Когда не о чем говорить — говорят о погоде». Так вот, отныне я считаю ее устаревшей.)
Думаю, что примерно такое же впечатление книга Бена Бовы произвела не на одного меня. Возможно, миллионы читателей в разных странах мира, куда попала или где была переведена эта книга, закрыли ее на гораздо более высоком уровне понимания проблем, связанных с погодой, я бы сказал, на гораздо более высоком уровне метеорологического мышления, чем «до того». Возможно, что тысячи школьников, прочтя эту книгу, решили посвятить свою жизнь овладению секретами управления погодой, а сотни студентов, изучающих «скучную» метеорологию, загорелись священным огнем научного энтузиазма — этого вечного двигателя науки. Наконец, не исключено, что какого-нибудь талантливого метеоролога, решившего развлечься на сон грядущий этой книгой, вдруг на какой-то странице повествования озарила неожиданная блестящая идея, к которой он тщетно подбирался долгие годы и которая продвинет нас еще на шаг вперед по трудному пути к управлению погодой.
Так «работает» хорошая научная фантастика.
На мой взгляд, порой мы совершенно напрасно свысока относимся к тем научно-фантастическим произведениям, где главными действующими «лицами» являются не люди, а наука, техника, точнее, научно-технические проблемы, где развертывается не столько «драма людей», сколько «драма идей», а люди, подобно маскам древнегреческих трагедий, выступают лишь их носителями. Иногда приходится слышать о противопоставлении «уэллсовских традиций» социальной научной фантастики «жюльверновским традициям», как чего-то первосортного второсортному. Думается, что такое противопоставление несостоятельно. Во-первых, граница между «социальным» и «технологическим» и научной фантастике всегда была и остается очень сложной, поскольку одно постоянно как бы переходит в другое, неразрывно связано с этим другим. Во-вторых, «жизнь замечательных идей» ничуть не менее важна для прошлого, настоящего и особенно для будущего человечества, чем «жизнь замечательных людей», как бы драматично ни складывалась их личная судьба. И наконец, все зависит от таланта и мастерства писатели, а вовсе не от того, о ком или о чем именно он пишет.
Конечно, не всем дано подняться до высот Жюля Верна в его «С Земли на Луну» или «20 000 лье под водой», Герберта Уэллса в «Машине времени», «Человеке-невидимке» или «Войне миров», И.А.Ефремова в «Туманности Андромеды». Классика есть классика. Но это вовсе не значит, что все научно-фантастические произведения за рамками ставших классическими обязательно относятся к тем серым, посредственным повествованиям, которые, увы, до сих пор составляют значительную часть зарубежной, да и, что греха таить, советской научной фантастики. Существует немало хороших, добротных фантастических произведений, которые не только интересно, но и нужно читать, чтобы быть всесторонне развитой личностью, человеком высокой культуры.
К числу хорошо знакомых советскому читателю выдающихся зарубежных авторов современной научной фантастики в первую очередь относятся Артур Кларк и Айзек Азимов, чьи произведения многократно переводились на русский язык. Гораздо менее известен в нашей стране Бен Бова. Между тем, творческая биография последнего напоминает кларковскую и азимовскую, да и как писатель-фантаст он, по моему мнению, заслуживает интереса. Впрочем, об этом лучше судить читателю предлагаемого сборника.
Бенджамен Уильям Бова родился в 1932 году, окончил отделение журналистики Филадельфийского университета в 1954 году и долгое время работал техническим редактором в системе американских космических исследовательских проектов, что послужило для него превосходной жизненной школой. Другими словами, когда он пишет о космосе, об экологии, о метеорологии и о других научных материях, он знает, о чем пишет. В 1971 году, после смерти Джона Кемпбелла, Бова становится редактором журнала «Аналог» — одного из ведущих на Западе органов научной фантастики и популяризации науки. При нем журнал вступил в полосу нового расцвета, а сам Бова неоднократно отмечался как лучший в США редактор в области научной журналистики. Несмотря на свою занятость, он не перестает быть весьма плодовитым и довольно популярным в своей стране писателем. К началу 80-х годов Бен Бова получил широкую известность в мире как автор двух с лишним десятков научно-фантастических романов и повестей, не говоря уже о многочисленных рассказах, а также примерно такого же количества научно-популярных книг.
Бен Бова пробовал свои силы и в «технологической», и в «социальной» научной фантастике, и в жанре научно-фантастической юмористики, и в жанре научно-фантастических памфлетов политического характера. Особенно много и охотно пишет он для детей и юношества. Наиболее известны его повесть для детей «Звездные завоеватели» (принесшая ему писательскую славу в 1959 году), юмористический роман «Звездами пересеченный», роман «Тысячелетие» (о жгучих глобальных проблемах энергетики и минеральных ресурсов Земли в долгосрочной перспективе к концу нашего века), политический роман «Человек с несколькими лицами» (раскрывающий сенсационные закулисные стороны президентских выборов и особенностей деятельности президентов США) и некоторые другие, в том числе предлагаемые вниманию читателя в данном сборнике.
Бен Бона известен также как автор пособия для пишущих научную фантастику («На заметку писателю-фантасту»). На русский язык переведено несколько его рассказов и научно-популярная книга «Новая астрономия». Сейчас этот список пополнен «Властелинами погоды» и «Ветрами Альтаира».
Пожалуй, я был несколько односторонен и несправедлив в своей сделанной выше оценке первого из этих двух произведений. На деле во «Властелинах погоды» интерес у многих читателей, наверное, способны вызвать не только сенсационные научные идеи управления погодой и даже не только напряженный сюжет, но и действующие в романе люди из так называемого мира ученых. Быть может потому, что почти вся моя жизнь прошла в рамках этого мира, я лично не вижу в нем ничего особо интересного, во всяком случае хоть сколько-нибудь более интересного, чем мир иных профессий. Разумеется, американский ученый мир мне известен гораздо хуже нашего собственного, но вполне достаточно, чтобы ничему не удивляться. Впрочем, то, что обыденно-скучно для одного, нередко бывает чрезвычайно интересно для другого.
Кстати, в этой «обычности» житейской ситуации (а точнее, квазиобычности, коль скоро речь идет в общем-то о довольно фантастической ситуации, да еще из времен отдаленного будущего) и заключается одна из привлекательных сторон романа, правда, к научной фантастике прямого отношения не имеющая. Как уже говорилось, автор знает американский ученый мир не понаслышке и не по книгам, а по личному опыту многих лет самой будничной работы в нем. На страницах романа он добросовестно и талантливо воспроизводит то, что многократно видел (не мог не видеть!) в реальной жизни. Если бы речь шла не об управлении погодой в XXI веке, а об обычных физических, химических, биологических, экономических, социологических, исторических и т. д. исследованиях в 70-х годах XX века, то можно было бы сохранить все до единой реплики, все до единого поступки героев романа — и получился бы один из самых обычных бытописательных романов «из жизни ученых», без малейшей примеси фантастики.
Таким, образом, как мне кажется, читатель романа «Властелины погоды» убивает разом двух зайцев: получает удовольствие от добротной научной фантастики, вводящей его в область актуальнейших проблем современной науки, и получает достоверное представление о нравах, обычаях, жизненных коллизиях американского ученого мира — зеркального «сколка» одной из сторон многосложной американской действительности. И если отвлечься от бурных перипетий героев романа (особенно головокружительных к концу повествования), то невольно приходит на ум мысль о необходимости, прежде чем управлять погодой, научиться управлять обществом, самими собой, а это в условиях буржуазного государства — заведомо ненаучная фантастика.
Совершенно в ином ключе написана повесть «Ветры Альтаира». На первый взгляд, это обычная приключенческая фантастика для детей среднего и старшего возраста, одна из многих повестей Бена Бовы в этом жанре, хорошо сделанная и захватывающая воображение любого читателя в возрасте от десяти до ста лет, пожалуй, даже больше, чем «Властелины погоды». Шутка сказать, вдруг оказываешься на сверхсветовом звездолете у страшной планеты Альтаир VI, где в смертельно-ядовитой для людей атмосфере и гидросфере из метана и аммиака обитают многотонные шестилапые волкоты и столь же огромные обезьяноподобные колоссы, долженствующие (по достоверным научным данным) через какой-нибудь миллион лет эволюционировать в разумные существа. И тут такое начинается!..
Но опять-таки, если на время отвлечься от ужасов Альтаира VI и обратить свои мысленные взоры к родной планете по имени Земля, скажем перенестись в джунгли Амазонки или Конго, Инда или Ганга, то на ум сразу же приходят глобальные проблемы современности — те самые, ради решения которых и был послан сверхсветовой звездолет к Альтаиру и иным мирам. Проблемы эти ныне общеизвестны. О них написана гора литературы, растущая год от года.
Напомним: в настоящее время на Земле живет свыше четырех миллиардов людей, и каждый год к ним прибавляются десятки миллионов новых. Менее чем через полвека, при нынешних темпах роста, народонаселение Земли удвоится. Между тем уже сейчас в развивающихся странах Азии, Африки, Латинской Америки мучительно умирают медленной голодной смертью десятки миллионов человек и сотни миллионов годами не получают полноценного питания, живут впроголодь. Правда, теоретически Земля способна прокормить многие десятки миллиардов людей. Но практика современного империализма с его гонкой вооружений, поглощающей огромные средства, с его политикой неоколониализма, не дающей отсталым странам выбиться из тисков отсталости и нищеты, очень далека от этой теории. Правда, темпы роста населения во многих странах как будто начинают замедляться и теоретически можно ожидать, что на протяжении XXI века народонаселение земного шара увеличится в два — от силы в четыре раза по сравнению с существующим числом людей. Но ведь это пока только предположения, гипотезы. Чтобы теория превратилась в практику, необходимо решить множество социальных проблем.
Сейчас разведанных, сравнительно легко добываемых запасов нефти, газа, залежей многих цветных металлов осталось максимум на полвека. Теоретически запасы чуть ли не беспредельны. Но на практике их добыча требует гораздо более совершенной техники и, главное, огромных, несопоставимых с нынешними затрат. А мы наглядно видим, какой ажиотаж и какая сумятица поднимаются в капиталистическом мире при повышении цен на нефть. Что же произойдет, когда начнет иссякать то, что лежит, можно сказать, под ногами?
А стихийный при капитализме рост сверхкрупных городов-мегалополисов, где скучиваются десятки миллионов людей, где свирепствует безработица, происходит массовая деморализация людей, процветают наркомания, преступность и т. п.? А растущее загрязнение окружающей природной среды — воздуха, воды, почвы, шумовое, радиационное и прочее? Перечню нет конца, и в среде мировой общественности вот уже скоро целое десятилетие идет полемика, как решать такого рода глобальные проблемы. На Западе немало людей, которые не верят в возможность революционных социальных преобразований, необходимых для оптимального решения подобных проблем. Они возлагают надежды на самые разные «пути спасения»: кто на религию, кто на самосовершенствование люден, а кто на эмиграцию человечества к иным звездным мирам, где природа еще не загажена и мегалополисов пока нет.
Бен Бова, будучи писателем-фантастом, решил попробовать «реализовать» это последнее предложение. С его будущей Земли XXI или XXII века, где скучились в невообразимой тесноте несколько десятков миллиардов людей, где безнадежно загрязнена природная среда, где то и дело вспыхивает опасность повального голода и болезней, один за другим стартуют к иным мирам звездолеты, задача которых — найти планеты, пригодные для колонизации их землянами.
Однако вдумайтесь: можно ли избавить Землю от перенаселения простым переселением людей? Ведь ныне в некоторых странах население удваивается в числе каждые двадцать лет. Удвойте десятки миллиардов и сообразите, сколько потребуется звездолетов любого мыслимого масштаба и сколько планет земного типа, даже если бы таковые нашлись поблизости в нашей Галактике! Как будет обстоять дело на этих планетах через 20, 40, 80 лет? И как будет обстоять дело на самой Земле, с ее городами, природой, полезными ископаемыми? А ведь теоретически (опять теоретически!) можно не только прокормить и обеспечить всем необходимым десятки миллиардов человек, можно также сознательным планированием того или иного числа детей в семье довести численность человечества до любой в принципе величины, какая будет сочтена нашими внуками и правнуками целесообразной. Для этого необходима лишь справедливая и прогрессивная социальная организация человечества, качественно отличающаяся от капиталистического способа производства и буржуазного строя, исключающая гонку вооружений и эксплуатацию человека человеком.
Бен Бова не марксист. Он даже не задумывается о возможности и желательности социальных преобразований окружающего его, привычного ему мира. Но его герои поднимаются до мысли о том, что земные проблемы можно и должно решать не где-то в просторах космоса, а на Земле, и только на Земле. К тому же перед ними встает этическая проблема: имеем ли мы моральное право посягать на мир наших соседей — по космосу ли, по родной ли планете, все равно — только лишь затем, чтобы попросторнее расположиться, урвать побольше выгод? Буржуазная мораль отвечает на этот вопрос категорически: «Да!» Если сосед слабее тебя — будь то Альтаир VI, Гватемала или негритянская семья живущих поблизости бедняков, — он, с позиций буржуазной морали, как бы автоматически должен становиться объектом эксплуатации более сильного и богатого. И чем больше получишь прибыли, тем больший тебе почет среди таких же эксплуататоров. Бен Бова ставит под сомнение такую мораль, ищет вместе с читателем иные, более гуманные пути сосуществования разумных существ, сосуществования разных миров. И читатель признателен ему за это.
Публикуемый в сборнике рассказ «Незначительный просчет» приоткрывает еще одну грань таланта писателя. Фантаст смело вторгается в родственный ему мир прогностики и обнаруживает там любопытные драматические, порой трагические, а иногда и трагикомические коллизии. С одной из них он и знакомит читателя.
Человек, как известно, существо одновременно и рациональное, и иррациональное. Ему всегда хочется не только достижимого, но и заведомо недостижимого — на то он и человек, которому, по давным-давно высказанному определению, ничто человеческое не чуждо. В частности, ему, например, страстно хочется достичь бессмертия. Или достоверно, до мельчайших деталей знать будущее — и свое лично, и всего человечества в целом, и даже всего мироздания в совокупности. Не важно, что лучшие умы человечества давно поняли: личное бессмертие даже если бы оно оказалось возможным — неизбежно должно быть оплачено страшной ценой обесчеловечения человека (и человеческого общества тоже), превращения человека в «нечеловека», в нечто такое, чему, подумавши хорошенько, не позавидуешь. Что достоверное знание будущего в деталях — даже если бы оно оказалось возможным — разом лишило бы человека смысла его жизни и в конце концов сделало бы «нечеловеком». Можно ли говорить о бессмертии, когда мы даже своими семью десятками лет средней продолжительности жизни не умеем распорядиться как следует, то и дело убивая время (целые годы в общей сложности!) самым безжалостным и постыдным образом. А в том, что касается детального знания будущего, оно горько наказывает пророков всех времен и народов тем, что им, как правило, никто не верит даже в тех редких случаях, когда им удается более или менее точно предвосхитить, предугадать какое-то событие в будущем. Помните грустные строки поэта?
Бен Бова не задается целью рассказать о тех драмах, комедиях и трагедиях, которые постоянно приключаются при претворении только что описанной теории в практику. Он просто-напросто ставит своего героя в положение новоявленной Кассандры. И вот…
Но о том, что из этого получилось, лучше узнать у самого автора.
Д-р ист. наук И.Бестужев-Лада.
Если бы мы умели управлять погодой!..
Нет человека, который пожалел бы двухкопеечную монету, чтобы позвонить и узнать достоверно, какая погода будет завтра (или хотя бы сегодня). Можно простить любую неточность в градусах, гектопаскалях и метрах в секунду, лишь бы знать наверняка, будет дождь или нет, одевать пальто или достаточно легкого платья. Не жалко и 15 копеек, чтобы узнать, какая погода ждет тебя при поездке за город в субботу и воскресенье. Любой из нас с удовольствием заплатил бы и рубль, чтобы получить достоверную справку о погоде на время своего отпуска в тех местах, где собираешься его проводить.
А стихийные бедствия? Тот, кто хоть раз попадал в самую заурядную бурю, когда чувствуешь себя беспомощным перед разбушевавшейся стихией, не сомневается, что найти способ вовремя предотвращать такие явления — важнейшая задача современной науки. А тот, кто знает, что такое ураган, превращающий в руины целые города, убежден, что управление погодой проблема из проблем. И это не говоря уже о миллиардной экономии: ведь если бы люди заранее знали, какая будет погода, они могли бы заранее к ней приспособиться.
Почему же до сих пор нет точных прогнозов погоды и почему невозможно управлять ею?
Собственно, что значит «невозможно»? Без прогнозов погоды — пусть даже таких, какие есть, — сегодня немыслима нормальная работа воздушного, морского и речного флота, всех сельскохозяйственных и многих промышленных предприятий. Мы научились, когда это остро необходимо, рассеивать туман над летным полем, чтобы обеспечить взлет и посадку самолета («остро» — потому, что это пока весьма дорогостоящее мероприятие). Мы более или менее надежно защищаем от градовых туч около шести миллионов гектаров различных посадок в одних только южных районах нашей страны. А Консультативный совет США по воздействию на погодные условия (есть и такая организация) авторитетно заявил, что в ближайшие 20 лет человек сможет заметно влиять на погоду. По мнению членов этого Совета, в 80-х годах люди научатся искусственно увеличивать выпадение осадков в виде дождя или снега, а в 90-х — уменьшать на 10–20 % силу ураганных ветров и на 50 % сокращать выпадение града.
Ученые и политики начинают задумываться над тем, не создаст ли такое частичное управление погодой международные осложнения, если улучшение погоды в одном районе мира произойдет за счет значительного ухудшения в другом. Перед современной наукой встает еще недавно фантастический вопрос: как понимать словосочетание «оптимальные погодные условия в глобальных масштабах», иными словами, что такое «хорошая погода» для всего земного шара в целом?
Итак, шаг за шагом прогнозы погоды делаются все совершеннее, и шаг за шагом мы переходим от попыток достоверного предсказания погоды к попыткам целенаправленного управления ею. Что же мешает добиться абсолютно точных краткосрочных и долгосрочных прогнозов погоды уже сейчас? Какие научные проблемы надо решить, чтобы предотвращать непогоду, уверенно управлять погодой? Если вы не специалист, то в поисках ответа на эти волнующие многих вопросы можно пойти двумя путями. Один из них — обращение к специальной или научно-популярной литературе, изучение книг и бесчисленных статей по метеорологии. Другой (отнюдь не исключающий первого, даже предполагающий его) — прочитать однажды на досуге научно-фантастический роман Бена Бовы «Властелины погоды» (буквально «Делатели погоды»).
Мне довелось ознакомиться с рукописью перевода этого романа на русский язык дважды, с разрывом более чем в год. Ко второму разу я начисто забыл сюжет, действующих лиц, кто кого любил и кто с кем ссорился и с интересом читал все сначала как бы впервые. То, что прочитанное забылось, вряд ли может служить похвалой как читателю, так и писателю. То, что читалось заново с неослабевающим интересом, свидетельствует о незаурядном мастерстве автора, его высокой писательской технике. Но главное: не забылось, хорошо и ясно запомнилось, думаю на всю жизнь, с чем именно сталкиваются «предсказатели погоды» на бесчисленных станциях планеты и какую гору трудностей надо своротить, чтобы повернуть вспять бури и ураганы, научиться управлять погодой. Словом, «драма людей» забылась, а «драма идей» четко прояснилась и врезалась в память. Сейчас я совсем другими глазами читаю литературу по агрогидрометеорологическому прогнозированию и совсем по-другому слушаю разговоры о погоде. (Помните поговорку: «Когда не о чем говорить — говорят о погоде». Так вот, отныне я считаю ее устаревшей.)
Думаю, что примерно такое же впечатление книга Бена Бовы произвела не на одного меня. Возможно, миллионы читателей в разных странах мира, куда попала или где была переведена эта книга, закрыли ее на гораздо более высоком уровне понимания проблем, связанных с погодой, я бы сказал, на гораздо более высоком уровне метеорологического мышления, чем «до того». Возможно, что тысячи школьников, прочтя эту книгу, решили посвятить свою жизнь овладению секретами управления погодой, а сотни студентов, изучающих «скучную» метеорологию, загорелись священным огнем научного энтузиазма — этого вечного двигателя науки. Наконец, не исключено, что какого-нибудь талантливого метеоролога, решившего развлечься на сон грядущий этой книгой, вдруг на какой-то странице повествования озарила неожиданная блестящая идея, к которой он тщетно подбирался долгие годы и которая продвинет нас еще на шаг вперед по трудному пути к управлению погодой.
Так «работает» хорошая научная фантастика.
На мой взгляд, порой мы совершенно напрасно свысока относимся к тем научно-фантастическим произведениям, где главными действующими «лицами» являются не люди, а наука, техника, точнее, научно-технические проблемы, где развертывается не столько «драма людей», сколько «драма идей», а люди, подобно маскам древнегреческих трагедий, выступают лишь их носителями. Иногда приходится слышать о противопоставлении «уэллсовских традиций» социальной научной фантастики «жюльверновским традициям», как чего-то первосортного второсортному. Думается, что такое противопоставление несостоятельно. Во-первых, граница между «социальным» и «технологическим» и научной фантастике всегда была и остается очень сложной, поскольку одно постоянно как бы переходит в другое, неразрывно связано с этим другим. Во-вторых, «жизнь замечательных идей» ничуть не менее важна для прошлого, настоящего и особенно для будущего человечества, чем «жизнь замечательных людей», как бы драматично ни складывалась их личная судьба. И наконец, все зависит от таланта и мастерства писатели, а вовсе не от того, о ком или о чем именно он пишет.
Конечно, не всем дано подняться до высот Жюля Верна в его «С Земли на Луну» или «20 000 лье под водой», Герберта Уэллса в «Машине времени», «Человеке-невидимке» или «Войне миров», И.А.Ефремова в «Туманности Андромеды». Классика есть классика. Но это вовсе не значит, что все научно-фантастические произведения за рамками ставших классическими обязательно относятся к тем серым, посредственным повествованиям, которые, увы, до сих пор составляют значительную часть зарубежной, да и, что греха таить, советской научной фантастики. Существует немало хороших, добротных фантастических произведений, которые не только интересно, но и нужно читать, чтобы быть всесторонне развитой личностью, человеком высокой культуры.
К числу хорошо знакомых советскому читателю выдающихся зарубежных авторов современной научной фантастики в первую очередь относятся Артур Кларк и Айзек Азимов, чьи произведения многократно переводились на русский язык. Гораздо менее известен в нашей стране Бен Бова. Между тем, творческая биография последнего напоминает кларковскую и азимовскую, да и как писатель-фантаст он, по моему мнению, заслуживает интереса. Впрочем, об этом лучше судить читателю предлагаемого сборника.
Бенджамен Уильям Бова родился в 1932 году, окончил отделение журналистики Филадельфийского университета в 1954 году и долгое время работал техническим редактором в системе американских космических исследовательских проектов, что послужило для него превосходной жизненной школой. Другими словами, когда он пишет о космосе, об экологии, о метеорологии и о других научных материях, он знает, о чем пишет. В 1971 году, после смерти Джона Кемпбелла, Бова становится редактором журнала «Аналог» — одного из ведущих на Западе органов научной фантастики и популяризации науки. При нем журнал вступил в полосу нового расцвета, а сам Бова неоднократно отмечался как лучший в США редактор в области научной журналистики. Несмотря на свою занятость, он не перестает быть весьма плодовитым и довольно популярным в своей стране писателем. К началу 80-х годов Бен Бова получил широкую известность в мире как автор двух с лишним десятков научно-фантастических романов и повестей, не говоря уже о многочисленных рассказах, а также примерно такого же количества научно-популярных книг.
Бен Бова пробовал свои силы и в «технологической», и в «социальной» научной фантастике, и в жанре научно-фантастической юмористики, и в жанре научно-фантастических памфлетов политического характера. Особенно много и охотно пишет он для детей и юношества. Наиболее известны его повесть для детей «Звездные завоеватели» (принесшая ему писательскую славу в 1959 году), юмористический роман «Звездами пересеченный», роман «Тысячелетие» (о жгучих глобальных проблемах энергетики и минеральных ресурсов Земли в долгосрочной перспективе к концу нашего века), политический роман «Человек с несколькими лицами» (раскрывающий сенсационные закулисные стороны президентских выборов и особенностей деятельности президентов США) и некоторые другие, в том числе предлагаемые вниманию читателя в данном сборнике.
Бен Бона известен также как автор пособия для пишущих научную фантастику («На заметку писателю-фантасту»). На русский язык переведено несколько его рассказов и научно-популярная книга «Новая астрономия». Сейчас этот список пополнен «Властелинами погоды» и «Ветрами Альтаира».
Пожалуй, я был несколько односторонен и несправедлив в своей сделанной выше оценке первого из этих двух произведений. На деле во «Властелинах погоды» интерес у многих читателей, наверное, способны вызвать не только сенсационные научные идеи управления погодой и даже не только напряженный сюжет, но и действующие в романе люди из так называемого мира ученых. Быть может потому, что почти вся моя жизнь прошла в рамках этого мира, я лично не вижу в нем ничего особо интересного, во всяком случае хоть сколько-нибудь более интересного, чем мир иных профессий. Разумеется, американский ученый мир мне известен гораздо хуже нашего собственного, но вполне достаточно, чтобы ничему не удивляться. Впрочем, то, что обыденно-скучно для одного, нередко бывает чрезвычайно интересно для другого.
Кстати, в этой «обычности» житейской ситуации (а точнее, квазиобычности, коль скоро речь идет в общем-то о довольно фантастической ситуации, да еще из времен отдаленного будущего) и заключается одна из привлекательных сторон романа, правда, к научной фантастике прямого отношения не имеющая. Как уже говорилось, автор знает американский ученый мир не понаслышке и не по книгам, а по личному опыту многих лет самой будничной работы в нем. На страницах романа он добросовестно и талантливо воспроизводит то, что многократно видел (не мог не видеть!) в реальной жизни. Если бы речь шла не об управлении погодой в XXI веке, а об обычных физических, химических, биологических, экономических, социологических, исторических и т. д. исследованиях в 70-х годах XX века, то можно было бы сохранить все до единой реплики, все до единого поступки героев романа — и получился бы один из самых обычных бытописательных романов «из жизни ученых», без малейшей примеси фантастики.
Таким, образом, как мне кажется, читатель романа «Властелины погоды» убивает разом двух зайцев: получает удовольствие от добротной научной фантастики, вводящей его в область актуальнейших проблем современной науки, и получает достоверное представление о нравах, обычаях, жизненных коллизиях американского ученого мира — зеркального «сколка» одной из сторон многосложной американской действительности. И если отвлечься от бурных перипетий героев романа (особенно головокружительных к концу повествования), то невольно приходит на ум мысль о необходимости, прежде чем управлять погодой, научиться управлять обществом, самими собой, а это в условиях буржуазного государства — заведомо ненаучная фантастика.
Совершенно в ином ключе написана повесть «Ветры Альтаира». На первый взгляд, это обычная приключенческая фантастика для детей среднего и старшего возраста, одна из многих повестей Бена Бовы в этом жанре, хорошо сделанная и захватывающая воображение любого читателя в возрасте от десяти до ста лет, пожалуй, даже больше, чем «Властелины погоды». Шутка сказать, вдруг оказываешься на сверхсветовом звездолете у страшной планеты Альтаир VI, где в смертельно-ядовитой для людей атмосфере и гидросфере из метана и аммиака обитают многотонные шестилапые волкоты и столь же огромные обезьяноподобные колоссы, долженствующие (по достоверным научным данным) через какой-нибудь миллион лет эволюционировать в разумные существа. И тут такое начинается!..
Но опять-таки, если на время отвлечься от ужасов Альтаира VI и обратить свои мысленные взоры к родной планете по имени Земля, скажем перенестись в джунгли Амазонки или Конго, Инда или Ганга, то на ум сразу же приходят глобальные проблемы современности — те самые, ради решения которых и был послан сверхсветовой звездолет к Альтаиру и иным мирам. Проблемы эти ныне общеизвестны. О них написана гора литературы, растущая год от года.
Напомним: в настоящее время на Земле живет свыше четырех миллиардов людей, и каждый год к ним прибавляются десятки миллионов новых. Менее чем через полвека, при нынешних темпах роста, народонаселение Земли удвоится. Между тем уже сейчас в развивающихся странах Азии, Африки, Латинской Америки мучительно умирают медленной голодной смертью десятки миллионов человек и сотни миллионов годами не получают полноценного питания, живут впроголодь. Правда, теоретически Земля способна прокормить многие десятки миллиардов людей. Но практика современного империализма с его гонкой вооружений, поглощающей огромные средства, с его политикой неоколониализма, не дающей отсталым странам выбиться из тисков отсталости и нищеты, очень далека от этой теории. Правда, темпы роста населения во многих странах как будто начинают замедляться и теоретически можно ожидать, что на протяжении XXI века народонаселение земного шара увеличится в два — от силы в четыре раза по сравнению с существующим числом людей. Но ведь это пока только предположения, гипотезы. Чтобы теория превратилась в практику, необходимо решить множество социальных проблем.
Сейчас разведанных, сравнительно легко добываемых запасов нефти, газа, залежей многих цветных металлов осталось максимум на полвека. Теоретически запасы чуть ли не беспредельны. Но на практике их добыча требует гораздо более совершенной техники и, главное, огромных, несопоставимых с нынешними затрат. А мы наглядно видим, какой ажиотаж и какая сумятица поднимаются в капиталистическом мире при повышении цен на нефть. Что же произойдет, когда начнет иссякать то, что лежит, можно сказать, под ногами?
А стихийный при капитализме рост сверхкрупных городов-мегалополисов, где скучиваются десятки миллионов людей, где свирепствует безработица, происходит массовая деморализация людей, процветают наркомания, преступность и т. п.? А растущее загрязнение окружающей природной среды — воздуха, воды, почвы, шумовое, радиационное и прочее? Перечню нет конца, и в среде мировой общественности вот уже скоро целое десятилетие идет полемика, как решать такого рода глобальные проблемы. На Западе немало людей, которые не верят в возможность революционных социальных преобразований, необходимых для оптимального решения подобных проблем. Они возлагают надежды на самые разные «пути спасения»: кто на религию, кто на самосовершенствование люден, а кто на эмиграцию человечества к иным звездным мирам, где природа еще не загажена и мегалополисов пока нет.
Бен Бова, будучи писателем-фантастом, решил попробовать «реализовать» это последнее предложение. С его будущей Земли XXI или XXII века, где скучились в невообразимой тесноте несколько десятков миллиардов людей, где безнадежно загрязнена природная среда, где то и дело вспыхивает опасность повального голода и болезней, один за другим стартуют к иным мирам звездолеты, задача которых — найти планеты, пригодные для колонизации их землянами.
Однако вдумайтесь: можно ли избавить Землю от перенаселения простым переселением людей? Ведь ныне в некоторых странах население удваивается в числе каждые двадцать лет. Удвойте десятки миллиардов и сообразите, сколько потребуется звездолетов любого мыслимого масштаба и сколько планет земного типа, даже если бы таковые нашлись поблизости в нашей Галактике! Как будет обстоять дело на этих планетах через 20, 40, 80 лет? И как будет обстоять дело на самой Земле, с ее городами, природой, полезными ископаемыми? А ведь теоретически (опять теоретически!) можно не только прокормить и обеспечить всем необходимым десятки миллиардов человек, можно также сознательным планированием того или иного числа детей в семье довести численность человечества до любой в принципе величины, какая будет сочтена нашими внуками и правнуками целесообразной. Для этого необходима лишь справедливая и прогрессивная социальная организация человечества, качественно отличающаяся от капиталистического способа производства и буржуазного строя, исключающая гонку вооружений и эксплуатацию человека человеком.
Бен Бова не марксист. Он даже не задумывается о возможности и желательности социальных преобразований окружающего его, привычного ему мира. Но его герои поднимаются до мысли о том, что земные проблемы можно и должно решать не где-то в просторах космоса, а на Земле, и только на Земле. К тому же перед ними встает этическая проблема: имеем ли мы моральное право посягать на мир наших соседей — по космосу ли, по родной ли планете, все равно — только лишь затем, чтобы попросторнее расположиться, урвать побольше выгод? Буржуазная мораль отвечает на этот вопрос категорически: «Да!» Если сосед слабее тебя — будь то Альтаир VI, Гватемала или негритянская семья живущих поблизости бедняков, — он, с позиций буржуазной морали, как бы автоматически должен становиться объектом эксплуатации более сильного и богатого. И чем больше получишь прибыли, тем больший тебе почет среди таких же эксплуататоров. Бен Бова ставит под сомнение такую мораль, ищет вместе с читателем иные, более гуманные пути сосуществования разумных существ, сосуществования разных миров. И читатель признателен ему за это.
Публикуемый в сборнике рассказ «Незначительный просчет» приоткрывает еще одну грань таланта писателя. Фантаст смело вторгается в родственный ему мир прогностики и обнаруживает там любопытные драматические, порой трагические, а иногда и трагикомические коллизии. С одной из них он и знакомит читателя.
Человек, как известно, существо одновременно и рациональное, и иррациональное. Ему всегда хочется не только достижимого, но и заведомо недостижимого — на то он и человек, которому, по давным-давно высказанному определению, ничто человеческое не чуждо. В частности, ему, например, страстно хочется достичь бессмертия. Или достоверно, до мельчайших деталей знать будущее — и свое лично, и всего человечества в целом, и даже всего мироздания в совокупности. Не важно, что лучшие умы человечества давно поняли: личное бессмертие даже если бы оно оказалось возможным — неизбежно должно быть оплачено страшной ценой обесчеловечения человека (и человеческого общества тоже), превращения человека в «нечеловека», в нечто такое, чему, подумавши хорошенько, не позавидуешь. Что достоверное знание будущего в деталях — даже если бы оно оказалось возможным — разом лишило бы человека смысла его жизни и в конце концов сделало бы «нечеловеком». Можно ли говорить о бессмертии, когда мы даже своими семью десятками лет средней продолжительности жизни не умеем распорядиться как следует, то и дело убивая время (целые годы в общей сложности!) самым безжалостным и постыдным образом. А в том, что касается детального знания будущего, оно горько наказывает пророков всех времен и народов тем, что им, как правило, никто не верит даже в тех редких случаях, когда им удается более или менее точно предвосхитить, предугадать какое-то событие в будущем. Помните грустные строки поэта?
Подлинно научная социальная прогностика отказывается от заведомо тщетных попыток предсказания будущих явлений. Ей известно, что судьба этих явлений во многом зависит от нас с вами, от наших действий, наших решений (в том числе принятых с учетом прогнозов). Поэтому она сосредоточивает внимание исследователей на повышении уровня объективности и, следовательно, эффективности принимаемых решений. Это делается путем изучения условно продолженных в будущее наблюдаемых тенденций развития, позволяющих точнее выявить перспективные проблемы, подлежащие решению (например, 50 миллиардов людей на Земле — это не предсказание, а проблема, которую необходимо решать сегодня, сейчас). И это делается путем изучения различных возможностей решения таких проблем, чтобы в конечном счете достичь какого-то наилучшего, оптимального состояния. А затем на базе подобных прогнозов вырабатываются рекомендации для планирования, проектирования, программирования, вообще для управления социальными процессами.
Если люди бы поверили Кассандре,
Троя, может быть, стояла и поныне…
Бен Бова не задается целью рассказать о тех драмах, комедиях и трагедиях, которые постоянно приключаются при претворении только что описанной теории в практику. Он просто-напросто ставит своего героя в положение новоявленной Кассандры. И вот…
Но о том, что из этого получилось, лучше узнать у самого автора.
Д-р ист. наук И.Бестужев-Лада.
ВЛАСТЕЛИНЫ ПОГОДЫ
Тому президенту, кто примет решения «не потому, что они простые, а потому, что они трудные», кто поставит перед наукой и правительством сложнейшую задачу, «потому что эту задачу необходимо решить, потому что ее решение невозможно откладывать и потому что мы намерены эту задачу одолеть».
1. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Утром того дня, когда я впервые увидел Тэда Маррета, я был на острове Оаху. В феврале я окончил колледж, отец предоставил мне стол и пост в своем «Торнтон пасифик энтерпрайзис корп.», но пляж пришелся мне куда больше по душе.
Отец следил за тем, чтобы все мы — я и трое братьев вставали рано. Но в то утро братья отправились по делам, а я сбежал покататься на волнах прибоя.
Был отличный прилив, шумели волны, а небо сияло почти безоблачной синевой…
В этот ранний час на берегу не было никого, но чуть позднее появятся мои приятели. Я скользил на больших волнах уже с полчаса, когда одна из них накрыла меня, сбросила с доски, и я стал захлебываться, с трудом выгребая из-под многотонной, пенящейся водяной громады. Слава богу, мне удалось выбраться и даже вытащить на песок свою доску. Я растянулся под ласковым солнцем и стал любоваться великолепными пенными громадами.
Вскоре это зрелище мне надоело, я включил портативный телевизор, который принес с собой. Шел боевик, я его уже видел прежде, но можно было и еще разок посмотреть.
Но тут в кармане моего халата зажужжал зуммер — ясно, кто меня вызывал. И конечно, когда я вытащил видеофон и включил его, с крошечного экрана на меня, подобно грозовым тучам над подветренным склоном гор нашего острова, воззрился отец.
— Если не трудно, оторвись, пожалуйста, от пляжа, ты нужен мне в офисе.
— Я тебе нужен?
Мое удивление вызвало у него подобие улыбки.
— Представь себе, нужен. Твои братья не справляются со всеми нашими делами. Езжай-ка сюда и немедленно.
— Может, дело подождет до ленча? Сейчас придут друзья, и…
— Нет, — сказал отец. — Сейчас, если не возражаешь.
Ну, если уж отец заговорил таким тоном и с таким выражением лица, лучше не спорить. Я оставил приятелям телевизор и доску и поплелся домой. Быстро принял душ, переоделся и вызвал машину. Через пять минут я уже мчался по дороге к основной магистрали. Поставил машину на автоматическое управление — не потому, что движение на дороге было плотное, просто хотел досмотреть вестерн. Но я опоздал: вестерн кончился, передавали новости. «Над тихоокеанскими подводными шахтами „Торнтона“ вновь разразился шторм, — оживленно комментировал диктор, — два человека пропали без вести». «Только два — из шестисот инженеров и техников», — добавил он.
Отец следил за тем, чтобы все мы — я и трое братьев вставали рано. Но в то утро братья отправились по делам, а я сбежал покататься на волнах прибоя.
Был отличный прилив, шумели волны, а небо сияло почти безоблачной синевой…
В этот ранний час на берегу не было никого, но чуть позднее появятся мои приятели. Я скользил на больших волнах уже с полчаса, когда одна из них накрыла меня, сбросила с доски, и я стал захлебываться, с трудом выгребая из-под многотонной, пенящейся водяной громады. Слава богу, мне удалось выбраться и даже вытащить на песок свою доску. Я растянулся под ласковым солнцем и стал любоваться великолепными пенными громадами.
Вскоре это зрелище мне надоело, я включил портативный телевизор, который принес с собой. Шел боевик, я его уже видел прежде, но можно было и еще разок посмотреть.
Но тут в кармане моего халата зажужжал зуммер — ясно, кто меня вызывал. И конечно, когда я вытащил видеофон и включил его, с крошечного экрана на меня, подобно грозовым тучам над подветренным склоном гор нашего острова, воззрился отец.
— Если не трудно, оторвись, пожалуйста, от пляжа, ты нужен мне в офисе.
— Я тебе нужен?
Мое удивление вызвало у него подобие улыбки.
— Представь себе, нужен. Твои братья не справляются со всеми нашими делами. Езжай-ка сюда и немедленно.
— Может, дело подождет до ленча? Сейчас придут друзья, и…
— Нет, — сказал отец. — Сейчас, если не возражаешь.
Ну, если уж отец заговорил таким тоном и с таким выражением лица, лучше не спорить. Я оставил приятелям телевизор и доску и поплелся домой. Быстро принял душ, переоделся и вызвал машину. Через пять минут я уже мчался по дороге к основной магистрали. Поставил машину на автоматическое управление — не потому, что движение на дороге было плотное, просто хотел досмотреть вестерн. Но я опоздал: вестерн кончился, передавали новости. «Над тихоокеанскими подводными шахтами „Торнтона“ вновь разразился шторм, — оживленно комментировал диктор, — два человека пропали без вести». «Только два — из шестисот инженеров и техников», — добавил он.