Страница:
- Снимай и это, - она вновь отвернулась к окну, наблюдая за снежными мухами. - Одежда в дальней комнате, в комоде. Только тебя отмыть вначале надо... - и услышала быстрый приглушённый топот босых ног.
Он появился минуты через три. Неммер поразилась - когда это он успел избавиться от отвратительной грязи, что покрывала его всего? Ну, если он только вытерся чем-то чистым... - подумала она, раздражаясь не на шутку... - и встала, чтобы выразить своё негодование.
Странно.
Первые два отпечатка ног, что вели в дальнюю комнату, были отчётливо видны - ещё бы, такая грязь. А дальше...
Было чисто.
Она сглотнула. Хонн выглядел комично (хозяин дома, чьи штаны и рубаху он одел, был раза в два шире в плечах... да и ростом вышел), но был совершенно чистым. И довольным.
- Как это тебе удаётся? - спросила она, вновь опускаясь на табурет.
- Секрет, - и улыбка его поблёкла. - Я сейчас уберу, - заявил он и кинулся в сени - где стояли вёдра с водой.
Что самое поразительное, действительно убрал.
Дайнор, 1242 Д.
Сквозь массивную дверь вахтёрки не могло, разумеется, послышаться что бы то ни было. За порядком внутри скрытой от окружающего мира комнаты следили автоматика и магия (на вторую по-прежнему надежды было больше). Из-за толстых, непроницаемых ни для вредоносных излучений, ни для опасных заклинаний стёкол можно было увидеть всю комнату. За исключением небольшой мёртвой зоны справа от двери. И всё.
Охранники дежурили здесь, лишь когда внутрь поступала большая партия *килианов*. Теперь это произойдёт нескоро - все гнёзда полны, взамен "протухших" появятся новые матрицы...
Но Теммокан готов был поклясться, что ему померещился какой-то звук *снаружи*.
Показалось, решил он. Сильно изолированные помещения, наподобие этого хранилища, зачастую необычным образом влияют на человека. То обостряются чувства, то, напротив, утрачивают остроту. Иной человек станет сонным и вскорости уснёт - до тех пор, пока его не вынесут прочь. Одним словом, не для людей создавались подобные условия и людям, по большому счёту, здесь нечего делать.
Ощущая себя круглым дураком, Теммокан осторожно распахнул дверь в хранилище (отчего кондиционер зажужжал настойчивее) и, превратив "факел" в узконаправленный фонарь, убедился, что по-прежнему один здесь.
Закрыл за собой дверь и снял с полки какой-то приключенческий роман, изрядно потрёпанный - кто мог его здесь забыть? Делать было совершенно нечего, ни спать, ни есть не хотелось. Можно, конечно, постучать по внешней двери - кулаками, ногами, а то и головой. Хотя и это бесполезно.
Вот какими должны быть тюрьмы, подумал островитянин неожиданно. И поёжился.
В этот миг его слух вновь сообщил, что кто-то... или что-то... по ту сторону двери. Голоса?
Так и с ума сойти недолго, подумал он мрачно, повернув регулятор "факела" в положение, когда нажатие на кнопку вызовет ярчайшую вспышку. Ни одно живое существо не устоит перед подобным. Да и нежить, скорее всего, тоже.
Он вышел в хранилище и неторопливо двинулся вперёд по широкому проходу. Два параллельных жёлоба были вырезаны вдоль всего прохода - для тележки, на которую можно было бы грузить "шарики". И стеллажи, стеллажи... множество узких проходов. Отлично. Вздумай кто-нибудь здесь прятаться - охранник никогда и не заметит.
Лишь один раз он обернулся и подумал, что, случись что, до спасительного уюта вахтёрки можно ведь и не добежать...
И тут же посмеялся над своими страхами. Даллатер утверждал, что ни заклинание, ни взрыв, ничто иное не помогут ворваться сюда. Здесь *по определению* не может быть ничего страшного. Ничего лишнего. Только то, что человек приносит с собой.
Теммокан замер, как вкопанный, вслушиваясь в тихое жужжание за спиной (полной тишины в хранилищах не бывает: вредна она для человека).
Вначале его лица коснулся лёгкий ветерок.
А затем слабые, но вполне отчётливые голоса коснулись его слуха.
Как если бы высоко над ним прогуливалось несколько человек, одновременно занимаясь неторопливой беседой.
Над головой, разумеется, был один лишь потолок. Непроницаемый для всего, что смог изобрести разум к этому моменту.
* * *
В это время девять человек ходили по верхним этажам Хранилища, время от времени поглядывая на шкалы приборов. Последние походили не то на карманные часы, не то на что-то подобное.
Тщательнее всего они обследовали людей.
- У вас, кажется, восемь сотрудников? - спросил один из проверяющих у Светлейшего. Тот одарил вопрошающего усталой улыбкой и покачал головой.
- Теммокан в отпуске, - ответил он, глядя в глаза проверяющему. - Сможете поговорить с ним денька через три, когда он вернётся...
- Нет-нет, - отмахнулся посетитель. - Раз уж его здесь не было, то...
Светлейший предложил ему сигару и инспектор не отказался.
- Теммокан... - повторил он вслух. - Постойте... Это не тот ли самый парень, что проложил путь к Поясу?
Даллатер кивнул.
- С ума сойти, - и с лица инспектора впервые сошло кислое выражение. - Мир действительно тесен. А он действительно с Хеверта?
- Оттуда, - подтвердил Светлейший. - Из тамошней столицы.
- И у них действительно нет письменности? - инспектор оживился настолько, что стал походить на обычного человека.
- Никакой, - вновь подтвердил Светлейший. - И не будет, пока стоят острова.
- Бывает же такое, - покачал головой инспектор и дал своей команде отбой.
Обследовать Дракона (и даже просто расспросить) никто не решился.
После того, как все посетители отбыли, в дверях кабинета Даллатера возник Дракон. Именно возник. Считалось, что силы, не позволяющие никому извне телепортироваться непосредственно внутрь Хранилища, также не позволяли становиться невидимым, и всё же...
Блестящие глазки встретились с тёмно-карими глазами Светлейшего.
Дракон некоторое время смотрел, не произнося ни слова, после чего указал пальцем вниз.
Светлейший кивнул. Так незаметно, что, пожалуй, сторонний наблюдатель (если бы таковой случился поблизости) ничего бы и не заметил.
Дракон прикрыл глаза.
- Как он появился здесь? - спросил он неожиданно голосом, почти точно имитирующим голос самого Даллатера. Тот едва не подавился сигарой.
- Я увидел его на берегу моря, - ответил человек, проделав весь ритуал раскуривания новой сигары. - По всему было видно, что он намерен свести счёты с жизнью. Я просто попался ему на глаза... и вот он здесь.
Дракон кивнул, и, впервые за всё время своего пребывания в Хранилище, ловко вспрыгнул на подлокотник стоявшего рядом кресла, после чего перебрался на его спинку. Сесть в него, как положено, он не мог - без риска утонуть в нём по самое горло.
- Ты говорил, что более не вторгаешься в чужие судьбы, - произнёс "медвежонок" голосом, обладателя которого Даллатер похоронил сорок два года назад. Он вздрогнул и вновь едва не проглотил сигару. Выбросив её прочь (она ударилась о стену и рассыпалась в прах), он встал и - также впервые за множество лет - расстегнул верхнюю пуговицу своей сорочки.
Сердце его стучало, а в горле пересохло.
- Я... - глаза подсказывали ему, что напротив сидит не то, что произносит эти слова, но разум отказывался верить глазам. Светлейший тяжело опустился в своё кресло и опустил ладони на лицо.
Спустя несколько минут он отнял их.
В комнате никого не было.
Маленький паршивец, подумал он, не без злости - не опасаясь, что майм услышит его мысли. Что он о себе возомнил? Какое право он имеет лезть в чужую память?..
Тут и выяснилось, что сигнал экстренной связи горит уже несколько секунд, а уши режет звуковой сигнал той же самой связи. Расстегнув вторую пуговицу, Светлейший взял из воздуха переговорную трубку.
- Даллатер, - молчание. - Сегодня будет только шесть матриц. - Вновь пауза. - Больше достать не удалось. - Не нужно было обладать развитым воображением, чтобы понять - у говорившего был весьма виноватый вид.
- Не беда, подождём до завтра, - произнёс Даллатер отрешённо и дал отбой.
С той стороны не сразу сообразили, что с их начальником что-то неладно.
А Светлейший нарушил ещё одно правило, которому следовал уже более сорока лет.
По знаку его руки открылся хитроумный замок и показался сокрытый неведомо где и как до времени погребок - весь уставленный исключительно редчайшимими и драгоценнейшими сортами вин.
Первую бутылку он выпил прямо из горлышка, почти не ощущая вкуса.
Не помогло.
* * *
Теммокан не знал, какие диковинные события сейчас происходят над ним... или где-то там ещё, где оставались остальные полсотни комнат и коридоров Хранилища. Ему было не до этого. Он искал глазами, нет ли где "пустого" *килиана* - записать то, что долетало до его ушей.
Беседовали двое.
Он вскоре понял, что надо двигаться, чтобы постоянно слышать голоса. Стоило отклониться хотя бы на дюйм от правильного положения, как голоса звучали тише.
И ни одно слово не было ему знакомо.
Но оба голоса принадлежали людям, это несомненно. Теммокану довелось повстречать множество не-людей, и он успел наслушаться, как звучат нечеловеческие голоса. Проклятье, что же делать?..
Само по себе это событие, возможно, и не являлось таким уж существенным - в конце концов, в столь древнем мире странствовало немало призраков - но здесь, в закрытой от всей остальной Вселенной комнате...
В конце концов его осенило.
Ему, правда, оторвут за это голову... но что же делать!
Он поспешно добыл свой амулет - на вид обычный, отводящий несчастья и призыващий удачу - и, решившись, отломил один из уголков, самый нижний.
Амулет засветился по краям ярко-синим пламенем.
"Друг до гроба" очнулся от сна.
Теперь самое важное - не потерять концентрации.
Теммокан двигался, словно лунатик, не обращая внимания ни на что, кроме голосов. По счастливой случайности путь, на котором голоса доносились особенно отчётливо, не пересекался ни со стеллажами, ни со стеной.
* * *
Когда зазвучал сигнал тревоги, Даллатер уже успел немного успокоиться. Поначалу он подумал, что, наконец, сигнализация сработала на Дракона - но тут же стало ясно, что добрых чудес сегодня не предвидится.
Сигнал был иным. Настолько иным, что Светлейший вовсе не ожидал его услышать. Да и не слышал он его прежде, в стенах Хранилища.
"Друг до гроба", как мрачно окрестили его те, кому доводилось прибегать к его услугам, был весьма своеобразным "зрячим камнем". В нормальном состоянии он "спал", удерживая в своей хрустальной памяти чуть более минуты того, что видел и слышал его обладатель. Однако, когда носителя его тяжело ранили, убивали или подвергали серьёзной опасности (которую тот мог ощущать и осознавать), "друг" просыпался и начинал во всех используемых диапазонах передавать сигнал бедствия и свои координаты. И записывал, записывал, записывал... чуть более десяти минут.
Порой оказывалось слишком поздно. Порой "маяк" наводил на несчастную жертву вовсе не спасателей. Но это была, хоть и не очень надёжная, но соломинка - держась за которую, можно было надеяться выкарабкаться из бездны.
Даже исчерпав свой ресурс, "друг до гроба" оставался в высшей степени прочным объектом. Упади на него скала - ему и тогда ничего бы не сделалось. В кратере вулкана он чувствовал бы себя вполне приемлемо - если бы мог чувствовать.
Жаль только, что подобные амулеты стоили целое состояние и владеть ими могли лишь избранные из избранных.
...Даллатер не сразу понял, что означают странные координаты, которые передавал "маяк" - и лишь спустя десяток секунд осознал, что так могло "представляться" какое-нибудь из хранилищ.
Выхватив (из воздуха) какое-то оружие, Светлейший ударом плеча распахнул дверь своего кабинета и помчался вниз, куда не так давно он отвёл Теммокана. Проклятие, подумал он, неужели так и начинается конец света?..
Охрана еле поспевала за ним, а уж эти ребята не сидели в креслах по многу лет, презирая упражнения и теряя форму...
Шеттама, 58 Д.
Они силились вспомнить хоть что-нибудь из прошлого и не могли.
Всё, что можно было припомнить, они записывали. Стало понятно, что жившие здесь люди имели отношение к торговле. Нашлось несколько относительно пустых амбарных книг и - хвала богам - огрызков карандашей. Карандаши были дорогими, угольными. Чернил же не осталось никаких.
Неммер не могла припомнить, как называется язык, на котором она пишет. Кто научил её грамоте. Откуда берутся те или иные слова - память была дырявой, но дырявой весьма избирательно.
Хонн пришёл к тому же выводу. Читал он со второго слова на третье, но что поделать!
Первым делом она срисовала оставшиеся на ладони метки и, при помощи Хонна, восстановила их в зеркальном отражении.
Получилось странно.
- Это не буквы, - заявила она уверенно. - И не цифры, - несколько менее уверенно. - Что бы это значило?
Хонн некоторое время смотрел на начертания на "драгоценности" (судьбу её и загадочные свои слова он пояснять не торопился), шевеля губами. Поворачивал всё это то так, то этак. Безуспешно.
- А у тебя на... - он замялся, - ...теле нет ничего подобного?
- Нет, - тут же ответила Неммер, чуть нахмурившись.
- Ты уверена? - спросил "мальчишка" без тени усмешки.
- Да, - ответила Неммер, поджимая губы и зачем-то встала с табурета. Встал и Хонн.
Не переставая смотреть ей в глаза.
- Раздеваться я не собираюсь, - произнесла она сухо. - Тем более, ты... - теперь замялась она, - подсматривал за мной всё это время. Так что... - она замолчала. Хонн не отводил взгляда.
- Я не подсматривал, - так же сухо, с совершенно взрослыми интонациями ответил Хонн. - Во всяком случае, не занимался этим... целенаправленно. - Непривычные слова приходили с некоторой задержкой и словно бы оттуда, откуда их нельзя было извлечь простым усилием воли.
Сошлись на том, что Хонн осмотрит её голову.
Неммер ощущала себя очень неуютно. Прикосновения пальцев Хонна вызывали странные ощущения. Было что-то в них от неживого... словно руки его были одеты в тонкие перчатки.
- Карандаш, - велел он неожиданно, перестав ощупывать её затылок.
Неммер подала его, затаив дыхание.
Только бы срисовал правильно, подумала она.
Срисовывал он долго, - видимо, проверял по многу раз.
- Еле видно, - пожаловался "мальчишка". - Хорошо ещё, на зрение не жалуюсь.
Неммер взглянула на плоды его усилий и ахнула.
Начертания не совпадали, но были, несомненно, придуманы одним и тем же умом. Семь явно различимых элементов (букв? цифр? иероглифов? рун?..), и у неё, и у него. И ни малейшего представления, что бы это значило.
- На свету почти сразу пропадает, - пояснил Хонн. - С чего бы это, интересно?
Он и долго смотрели на картинки, после чего медленно встретились взглядами.
- Мне кажется, что я спал,.. время от времени просыпаясь, - неожиданно сказал Хонн, отводя взгляд. За окном шуршали белые мухи, пытались пробраться внутрь, в убийственное тепло. - Всякий раз, когда я просыпался, на меня кто-то охотился. Не знаю, как удалось выжить.
Он взглянул на Неммер и та кивнула.
- Я бы сказала то же самое, - призналась она. - А две недели назад я словно бы проснулась совсем... По-настоящему. Ты понимаешь?..
- Кажется, да, - голос Хонна теперь более походил на его внешний вид. - Что же теперь делать? - он спросил, явно не ожидая услышать ответа.
- Прежде всего, придумать, что будем есть, - ответила Неммер почти немедленно. Хонн взглянул на неё удивлённо. - Запасов здесь едва-едва хватило бы на одного, - пояснила она. - Или ты будешь питаться, как... взгляд Хонна был очень тяжёлым, - как прежде?..
- Нет, - ответил тот и решительно поднялся. - Как прежде - не хочу. И прятаться... тоже. А насчёт запасов - есть у меня одна идея, - кивнув, он направился к двери наружу.
- Постой, - Неммер не сразу поняла, куда он. - Одень что-нибудь! На улице холодно!
- Не беспокойся, - услышала она спокойный ответ и несколько секунд спустя открылась и захлопнулась входная дверь.
Неммер вышла в сени... и вновь ахнула.
Одежда, в которую был одет Хонн, оказалась аккуратно сложенной на поленице.
- Что же это такое? - спросила она в смятении и, конечно же, не получила ответа.
Дайнор, 1242 Д.
- Что же теперь делать? - спросил Теммокан, ощущая себя довольно глупо. Армия, которая ворвалась в хранилище, место его заточения, была достаточно внушительной, чтобы взять какую-нибудь из крепостей времён Шайра. Увидев его, живого, здорового и смущённого, Светлейший попятился и... расхохотался. Он смеялся так долго и так странно, что у всех присутствующих поначалу возникли опасения за его рассудок.
...Теперь, когда "отыгравший" "друг до гроба" лежал перед ними на столе, и протокол о его использовании был заверен необходимым числом свидетелей, предстояло понять, что со всем этим делать.
- Так что будем делать? - повторил вопрос островитянин.
- Не знаю, - Светлейший почесал затылок. Все пуговицы его облачения были застёгнуты (если это полагалось), причёска и борода были безукоризненны. - Есть одна небольшая тонкость. По правилам, я обязан сдать "друга" в Академию, в соответствующий отдел. Впрочем, его вопль наверняка был бы уже услышан кем положено... в обычных условиях.
Он сделал многозначительную паузу и Теммокан пошевелился.
- Что значит - в обычных условиях? - спросил он подозрительно.
- За пределы Хранилища сигнал не вышел, - рассуждал Светлейший, обращаясь, должно быть, к массивной зажигалке, стоявшей на почётном месте на его столе. - Значит,.. - он вновь отвернулся и прошёлся до окна и обратно, - можно не торопиться с этим делом... и спокойно просмотреть его самим, но...
- Скажите сразу, сколько я должен, - островитянин обиделся. Намекать на стоимость "друга" подобными обиняками - это уже чересчур. Все знали, как Даллатер трясётся по поводу строжайшего соблюдения отчётности. - И можно без всего этого театра!
- Театра? - Светлейший опешил. - А! - до него начало доходить. Ну, это, знаешь ли, слишком. Не сбивай меня. Вопрос в том, на каком основании я должен дать тебе вот это? - и он показал на второй, "спящий" амулет-охранник, что лежал рядом с зажигалкой. - Как только амулет тебя "признает", я должен буду сообщить, кому он выдан. Тут, увы, промедления или хитрости не пройдут. Вот я и думаю - как быть?..
- Буду ходить без "друга", - махнул Теммокан пренебрежительно. - Чего тут бояться?
- Брось, брось, - серьёзным тоном возразил Даллатер, тоном, не терпящим решительно никаких возражений. - Над этим не шутят. Без амулета здесь работать не полагается. Ты же не Дракон, у тебя всего одна голова...
- Что? - заинтересованно поднял голову навигатор. - Что вы сказали?..
- Ладно, - Светлейший явно не слышал его. - Решено. Сейчас быстро просматриваем память твоего покойного "друга". Если там есть что-то... ну, сам понимаешь - устроим несчастный случай.
- Хотите разыграть мою смерть? - островитянину стало не по себе.
- Над этим тоже не шутят, - голос его начальника стал холоднее льда. - Я так... не делаю.
"Больше не делаю", мысленно поправил Теммокан - было достаточно очевидно, на каком слове споткнулся язык Светлейшего.
- Мы слегка испортим "друга", - пояснил он. - Сложная штучка, но кто сказал, что она действительно неуязвима?..
На лице Теммокана проявилось откровенное недоверие.
- И вы считаете, что на это клюнут?
- Смотря какая наживка, - Светлейший подмигнул. - Ну ладно, время идёт, а мы тут болтаем. Дракон на месте? - спросил он у пространства.
- На месте, - отозвался слегка шипящий бесполый голос.
- Нам всё ещё везёт, - сообщил Даллатер и чуть ли не силой вытолкал своего работника в коридор.
* * *
Дракон выслушал Светлейшего, не проронив ни слова. Потом отвернулся в сторону окна и принялся смотреть куда-то вдаль.
Жара в его комнате, где всегда пылало пламя в камине, была трудно переносимой. Теммокан посмотрел на то, как держится Даллатер - в его-то глухом костюме - и понял, что впервые за долгое время испытывает к нему совсем человеческое сочувствие. Никому бы такого не пожелал!
- Давайте, - повелительным жестом протянул он, наконец, лапку и безжизненно-серый "друг" лёг в неё. "Медвежонок" принюхался к предмету, но его меховая мордочка ничего не выражала. Теммокан напряг губы, скрывая улыбку. Невозможно было воспринимать Дракона как равным себе. Увы.
Медвежонок наклонился и выудил из стола чистый *килиан* - тёмного цвета, полупрозрачный. Долго колдовал над считывающим аппаратом, передвигая "друга" туда-сюда. Удовлетворившись, он оглянулся и оглядел свою аудиторию.
- Не шевелиться и не разговаривать, - предупредил он.
Одно прикосновение - и "лампа тьмы" вновь превратила день в сумерки. Огонь в камине казался призрачным, то возникающим из мрака, то исчезающим бесследно. И стало, наконец, прохладно и хорошо...
Послышался щелчок.
...И разговор неизвестно кого неведомо с кем вновь прозвучал для ушей Теммокана - и впервые для двух остальных. Семиминутная запись, казалось, тянется бесконечно. Светлейшего почти не было видно, такими густыми оказались сумерки, но и ему не удалось стоять совершенно бесшумно.
Полутьма развеялась, а вместе с ней кончилась и спасительная прохлада.
- Есть, - объявил Дракон и передал Светлейшему прояснившийся шарик. - Копию сделать?
- Да, в архив, - кивнул Даллатер, возвращая *килиан*.
Это заняло несколько секунд. Когда он только наловчился так обращаться с инструментами, подумал навигатор с завистью. Щёлк-щёлк - и всё готово!
Его не оставляла мысль, что Дракон сделал ещё одну копию - для себя. Но развивать эту мысль, даже и в уме, он не стал.
Дракону, как известно, виднее.
- Благодарю, - Светлейший слегка наклонил голову, что, в его понимании, выражало учтивый поклон.
Дракон, как показалось Теммокану, ничем не прореагировал на их отбытие. Как сидел, уставившись куда-то вглубь своего стола, так и остался.
Шеттама, 58 Д.
Он вернулся под вечер, живой и здоровый, волоча за уши огромного зайца.
- Могу ещё рыбы принести, - сообщил Хонн, нырнув в сени и вернувшись уже одетым. - Голыми руками ловить можно, только прорубь сделать...
- Как? - спросила только Неммер, указывая на упитанного грызуна. Не был заяц ни больным, ни истощённым. Она пыталась представить Хонна, что носится за добычей, в чём мать родила, и не могла. Что же он такое?..
"Мальчишка" пожал плечами.
- Тебе не захотелось бы это видеть.
- Ладно, - она взялась было за нож (который так назвать можно было бы единственно из уважения к его прошлому), как Хонн, стоявший рядом и наблюдавший, неожиданно протянул руку.
- Я сам.
И принялся потрошить его. Безо всяких ножей. Неммер решила, что с неё хватит и сходила к колодцу - за водой. Когда она вернулась, заяц был уже на вертеле. И никаких следов того, чем тут только что занимались.
- А где... куда ты всё дел? - поразилась Неммер осматривая кухню. Ни пятнышка, ни шерстинки.
- Неммер, - "мальчишка" выпрямился. - В следующий раз я тебе покажу. Если захочешь. А пока... ты ведь тоже о себе не очень-то рассказываешь? - он молча принял у неё коробочку с солью и водрузил вертел над рдеющими углями.
- Что мне-то рассказывать? - удивилась Неммер, всё ещё немного обиженная. - Я-то человек как человек.
Хонн усмехнулся. И поведал о том, как менялась она те несколько минут, пока он сидел, в лохмотьях, прижавшись к горячей печке.
Неммер тут же приложила ладони к лицу и наклонилась над ведром с водой.
Он прав. Сейчас ей... ну двадцать не двадцать, но уж явно не сорок. Она осмотрела кисти рук. Вовсе не старческие. И... что же ей об этом сказать? Ровным счётом ничего.
- Что у тебя на шее? - спросил Хонн, следивший за будущим ужином.
- Ах, это,.. - и она протянула ему амулет, который вручил ей Майтен. Тот человек, что осматривал дом.
Хонн отреагировал так неожиданно, что она не успела испугаться. Он отпрыгнул чуть ли не в противоположный угол комнаты и глаза его засветились в темноте. Неммер сделала шаг в его сторону.
- Не шевелись! - приказал он чужим, свистящим и безжизненным голосом. - Стой, где стоишь. Положи *это* на пол. Откуда *оно*?
Бесконечно медленно Неммер присела и осторожно положила камушек на пол. Так же медленно поднялась и сделала шаг назад. Хонн сверкал на неё глазами из полумрака. Кроме того (так ей показалось), пальцы его рук оказались увенчанными длинными и мощными когтями.
- Человек по имени Майтен передал его мне. - Неммер неожиданнов вспомнила последние слова пришельца и всплеснула руками. - Через две недели! Завтра утром они прибудут сюда!..
- Кто прибудет? - спросил Хонн - голосом, несколько более похожим на голос прежнего Хонна. - Не шевелись!
- Вот что, - Неммер окончательно пришла в себя и не на шутку разозлилась. - Делай, что хочешь, но только еда сейчас сгорит. - Повернувшись спиной к напрягшемуся "мальчишке", она сделала три шага в сторону печки (стараясь двигаться спокойно и естественно) и повернула вертел. Жаль, кроме соли нет ничего...
- А теперь... - начала она, оборачиваясь, и слова замерли на её губах.
Хонна в комнате не было.
Не было и амулета.
Не скрипнула дверь, не хрустнули доски пола... Спрятался? Но почему?
- Хонн, ты меня слышишь? - спросила она, оглядываясь.
Ответа не последовало.
Пожав плечами, Неммер вернулась к жаркому.
* * *
В двадцати милях от занесённой снегом деревни, в шатре, внутри которого было тепло и удобно - насколько это можно устроить при помощи магии...
Майтен, сосредоточенно сравнивая записи, сделанные на множестве тончайших листов бумаги, не обращал внимания на сидящего рядом капитана. Тот был хмур; сегодня должно было решиться - останется его отряд ещё на два месяца (а солдаты и так уже устали совершать однообразное и, в общем-то, бесцельное патрулирование), или же можно будет отправить их домой. Уже стало тяжело убеждать их, что без их присутствия здесь неожиданно появившиеся *moare* в состоянии будут залить все окрестные земли кровью.
Он появился минуты через три. Неммер поразилась - когда это он успел избавиться от отвратительной грязи, что покрывала его всего? Ну, если он только вытерся чем-то чистым... - подумала она, раздражаясь не на шутку... - и встала, чтобы выразить своё негодование.
Странно.
Первые два отпечатка ног, что вели в дальнюю комнату, были отчётливо видны - ещё бы, такая грязь. А дальше...
Было чисто.
Она сглотнула. Хонн выглядел комично (хозяин дома, чьи штаны и рубаху он одел, был раза в два шире в плечах... да и ростом вышел), но был совершенно чистым. И довольным.
- Как это тебе удаётся? - спросила она, вновь опускаясь на табурет.
- Секрет, - и улыбка его поблёкла. - Я сейчас уберу, - заявил он и кинулся в сени - где стояли вёдра с водой.
Что самое поразительное, действительно убрал.
Дайнор, 1242 Д.
Сквозь массивную дверь вахтёрки не могло, разумеется, послышаться что бы то ни было. За порядком внутри скрытой от окружающего мира комнаты следили автоматика и магия (на вторую по-прежнему надежды было больше). Из-за толстых, непроницаемых ни для вредоносных излучений, ни для опасных заклинаний стёкол можно было увидеть всю комнату. За исключением небольшой мёртвой зоны справа от двери. И всё.
Охранники дежурили здесь, лишь когда внутрь поступала большая партия *килианов*. Теперь это произойдёт нескоро - все гнёзда полны, взамен "протухших" появятся новые матрицы...
Но Теммокан готов был поклясться, что ему померещился какой-то звук *снаружи*.
Показалось, решил он. Сильно изолированные помещения, наподобие этого хранилища, зачастую необычным образом влияют на человека. То обостряются чувства, то, напротив, утрачивают остроту. Иной человек станет сонным и вскорости уснёт - до тех пор, пока его не вынесут прочь. Одним словом, не для людей создавались подобные условия и людям, по большому счёту, здесь нечего делать.
Ощущая себя круглым дураком, Теммокан осторожно распахнул дверь в хранилище (отчего кондиционер зажужжал настойчивее) и, превратив "факел" в узконаправленный фонарь, убедился, что по-прежнему один здесь.
Закрыл за собой дверь и снял с полки какой-то приключенческий роман, изрядно потрёпанный - кто мог его здесь забыть? Делать было совершенно нечего, ни спать, ни есть не хотелось. Можно, конечно, постучать по внешней двери - кулаками, ногами, а то и головой. Хотя и это бесполезно.
Вот какими должны быть тюрьмы, подумал островитянин неожиданно. И поёжился.
В этот миг его слух вновь сообщил, что кто-то... или что-то... по ту сторону двери. Голоса?
Так и с ума сойти недолго, подумал он мрачно, повернув регулятор "факела" в положение, когда нажатие на кнопку вызовет ярчайшую вспышку. Ни одно живое существо не устоит перед подобным. Да и нежить, скорее всего, тоже.
Он вышел в хранилище и неторопливо двинулся вперёд по широкому проходу. Два параллельных жёлоба были вырезаны вдоль всего прохода - для тележки, на которую можно было бы грузить "шарики". И стеллажи, стеллажи... множество узких проходов. Отлично. Вздумай кто-нибудь здесь прятаться - охранник никогда и не заметит.
Лишь один раз он обернулся и подумал, что, случись что, до спасительного уюта вахтёрки можно ведь и не добежать...
И тут же посмеялся над своими страхами. Даллатер утверждал, что ни заклинание, ни взрыв, ничто иное не помогут ворваться сюда. Здесь *по определению* не может быть ничего страшного. Ничего лишнего. Только то, что человек приносит с собой.
Теммокан замер, как вкопанный, вслушиваясь в тихое жужжание за спиной (полной тишины в хранилищах не бывает: вредна она для человека).
Вначале его лица коснулся лёгкий ветерок.
А затем слабые, но вполне отчётливые голоса коснулись его слуха.
Как если бы высоко над ним прогуливалось несколько человек, одновременно занимаясь неторопливой беседой.
Над головой, разумеется, был один лишь потолок. Непроницаемый для всего, что смог изобрести разум к этому моменту.
* * *
В это время девять человек ходили по верхним этажам Хранилища, время от времени поглядывая на шкалы приборов. Последние походили не то на карманные часы, не то на что-то подобное.
Тщательнее всего они обследовали людей.
- У вас, кажется, восемь сотрудников? - спросил один из проверяющих у Светлейшего. Тот одарил вопрошающего усталой улыбкой и покачал головой.
- Теммокан в отпуске, - ответил он, глядя в глаза проверяющему. - Сможете поговорить с ним денька через три, когда он вернётся...
- Нет-нет, - отмахнулся посетитель. - Раз уж его здесь не было, то...
Светлейший предложил ему сигару и инспектор не отказался.
- Теммокан... - повторил он вслух. - Постойте... Это не тот ли самый парень, что проложил путь к Поясу?
Даллатер кивнул.
- С ума сойти, - и с лица инспектора впервые сошло кислое выражение. - Мир действительно тесен. А он действительно с Хеверта?
- Оттуда, - подтвердил Светлейший. - Из тамошней столицы.
- И у них действительно нет письменности? - инспектор оживился настолько, что стал походить на обычного человека.
- Никакой, - вновь подтвердил Светлейший. - И не будет, пока стоят острова.
- Бывает же такое, - покачал головой инспектор и дал своей команде отбой.
Обследовать Дракона (и даже просто расспросить) никто не решился.
После того, как все посетители отбыли, в дверях кабинета Даллатера возник Дракон. Именно возник. Считалось, что силы, не позволяющие никому извне телепортироваться непосредственно внутрь Хранилища, также не позволяли становиться невидимым, и всё же...
Блестящие глазки встретились с тёмно-карими глазами Светлейшего.
Дракон некоторое время смотрел, не произнося ни слова, после чего указал пальцем вниз.
Светлейший кивнул. Так незаметно, что, пожалуй, сторонний наблюдатель (если бы таковой случился поблизости) ничего бы и не заметил.
Дракон прикрыл глаза.
- Как он появился здесь? - спросил он неожиданно голосом, почти точно имитирующим голос самого Даллатера. Тот едва не подавился сигарой.
- Я увидел его на берегу моря, - ответил человек, проделав весь ритуал раскуривания новой сигары. - По всему было видно, что он намерен свести счёты с жизнью. Я просто попался ему на глаза... и вот он здесь.
Дракон кивнул, и, впервые за всё время своего пребывания в Хранилище, ловко вспрыгнул на подлокотник стоявшего рядом кресла, после чего перебрался на его спинку. Сесть в него, как положено, он не мог - без риска утонуть в нём по самое горло.
- Ты говорил, что более не вторгаешься в чужие судьбы, - произнёс "медвежонок" голосом, обладателя которого Даллатер похоронил сорок два года назад. Он вздрогнул и вновь едва не проглотил сигару. Выбросив её прочь (она ударилась о стену и рассыпалась в прах), он встал и - также впервые за множество лет - расстегнул верхнюю пуговицу своей сорочки.
Сердце его стучало, а в горле пересохло.
- Я... - глаза подсказывали ему, что напротив сидит не то, что произносит эти слова, но разум отказывался верить глазам. Светлейший тяжело опустился в своё кресло и опустил ладони на лицо.
Спустя несколько минут он отнял их.
В комнате никого не было.
Маленький паршивец, подумал он, не без злости - не опасаясь, что майм услышит его мысли. Что он о себе возомнил? Какое право он имеет лезть в чужую память?..
Тут и выяснилось, что сигнал экстренной связи горит уже несколько секунд, а уши режет звуковой сигнал той же самой связи. Расстегнув вторую пуговицу, Светлейший взял из воздуха переговорную трубку.
- Даллатер, - молчание. - Сегодня будет только шесть матриц. - Вновь пауза. - Больше достать не удалось. - Не нужно было обладать развитым воображением, чтобы понять - у говорившего был весьма виноватый вид.
- Не беда, подождём до завтра, - произнёс Даллатер отрешённо и дал отбой.
С той стороны не сразу сообразили, что с их начальником что-то неладно.
А Светлейший нарушил ещё одно правило, которому следовал уже более сорока лет.
По знаку его руки открылся хитроумный замок и показался сокрытый неведомо где и как до времени погребок - весь уставленный исключительно редчайшимими и драгоценнейшими сортами вин.
Первую бутылку он выпил прямо из горлышка, почти не ощущая вкуса.
Не помогло.
* * *
Теммокан не знал, какие диковинные события сейчас происходят над ним... или где-то там ещё, где оставались остальные полсотни комнат и коридоров Хранилища. Ему было не до этого. Он искал глазами, нет ли где "пустого" *килиана* - записать то, что долетало до его ушей.
Беседовали двое.
Он вскоре понял, что надо двигаться, чтобы постоянно слышать голоса. Стоило отклониться хотя бы на дюйм от правильного положения, как голоса звучали тише.
И ни одно слово не было ему знакомо.
Но оба голоса принадлежали людям, это несомненно. Теммокану довелось повстречать множество не-людей, и он успел наслушаться, как звучат нечеловеческие голоса. Проклятье, что же делать?..
Само по себе это событие, возможно, и не являлось таким уж существенным - в конце концов, в столь древнем мире странствовало немало призраков - но здесь, в закрытой от всей остальной Вселенной комнате...
В конце концов его осенило.
Ему, правда, оторвут за это голову... но что же делать!
Он поспешно добыл свой амулет - на вид обычный, отводящий несчастья и призыващий удачу - и, решившись, отломил один из уголков, самый нижний.
Амулет засветился по краям ярко-синим пламенем.
"Друг до гроба" очнулся от сна.
Теперь самое важное - не потерять концентрации.
Теммокан двигался, словно лунатик, не обращая внимания ни на что, кроме голосов. По счастливой случайности путь, на котором голоса доносились особенно отчётливо, не пересекался ни со стеллажами, ни со стеной.
* * *
Когда зазвучал сигнал тревоги, Даллатер уже успел немного успокоиться. Поначалу он подумал, что, наконец, сигнализация сработала на Дракона - но тут же стало ясно, что добрых чудес сегодня не предвидится.
Сигнал был иным. Настолько иным, что Светлейший вовсе не ожидал его услышать. Да и не слышал он его прежде, в стенах Хранилища.
"Друг до гроба", как мрачно окрестили его те, кому доводилось прибегать к его услугам, был весьма своеобразным "зрячим камнем". В нормальном состоянии он "спал", удерживая в своей хрустальной памяти чуть более минуты того, что видел и слышал его обладатель. Однако, когда носителя его тяжело ранили, убивали или подвергали серьёзной опасности (которую тот мог ощущать и осознавать), "друг" просыпался и начинал во всех используемых диапазонах передавать сигнал бедствия и свои координаты. И записывал, записывал, записывал... чуть более десяти минут.
Порой оказывалось слишком поздно. Порой "маяк" наводил на несчастную жертву вовсе не спасателей. Но это была, хоть и не очень надёжная, но соломинка - держась за которую, можно было надеяться выкарабкаться из бездны.
Даже исчерпав свой ресурс, "друг до гроба" оставался в высшей степени прочным объектом. Упади на него скала - ему и тогда ничего бы не сделалось. В кратере вулкана он чувствовал бы себя вполне приемлемо - если бы мог чувствовать.
Жаль только, что подобные амулеты стоили целое состояние и владеть ими могли лишь избранные из избранных.
...Даллатер не сразу понял, что означают странные координаты, которые передавал "маяк" - и лишь спустя десяток секунд осознал, что так могло "представляться" какое-нибудь из хранилищ.
Выхватив (из воздуха) какое-то оружие, Светлейший ударом плеча распахнул дверь своего кабинета и помчался вниз, куда не так давно он отвёл Теммокана. Проклятие, подумал он, неужели так и начинается конец света?..
Охрана еле поспевала за ним, а уж эти ребята не сидели в креслах по многу лет, презирая упражнения и теряя форму...
Шеттама, 58 Д.
Они силились вспомнить хоть что-нибудь из прошлого и не могли.
Всё, что можно было припомнить, они записывали. Стало понятно, что жившие здесь люди имели отношение к торговле. Нашлось несколько относительно пустых амбарных книг и - хвала богам - огрызков карандашей. Карандаши были дорогими, угольными. Чернил же не осталось никаких.
Неммер не могла припомнить, как называется язык, на котором она пишет. Кто научил её грамоте. Откуда берутся те или иные слова - память была дырявой, но дырявой весьма избирательно.
Хонн пришёл к тому же выводу. Читал он со второго слова на третье, но что поделать!
Первым делом она срисовала оставшиеся на ладони метки и, при помощи Хонна, восстановила их в зеркальном отражении.
Получилось странно.
- Это не буквы, - заявила она уверенно. - И не цифры, - несколько менее уверенно. - Что бы это значило?
Хонн некоторое время смотрел на начертания на "драгоценности" (судьбу её и загадочные свои слова он пояснять не торопился), шевеля губами. Поворачивал всё это то так, то этак. Безуспешно.
- А у тебя на... - он замялся, - ...теле нет ничего подобного?
- Нет, - тут же ответила Неммер, чуть нахмурившись.
- Ты уверена? - спросил "мальчишка" без тени усмешки.
- Да, - ответила Неммер, поджимая губы и зачем-то встала с табурета. Встал и Хонн.
Не переставая смотреть ей в глаза.
- Раздеваться я не собираюсь, - произнесла она сухо. - Тем более, ты... - теперь замялась она, - подсматривал за мной всё это время. Так что... - она замолчала. Хонн не отводил взгляда.
- Я не подсматривал, - так же сухо, с совершенно взрослыми интонациями ответил Хонн. - Во всяком случае, не занимался этим... целенаправленно. - Непривычные слова приходили с некоторой задержкой и словно бы оттуда, откуда их нельзя было извлечь простым усилием воли.
Сошлись на том, что Хонн осмотрит её голову.
Неммер ощущала себя очень неуютно. Прикосновения пальцев Хонна вызывали странные ощущения. Было что-то в них от неживого... словно руки его были одеты в тонкие перчатки.
- Карандаш, - велел он неожиданно, перестав ощупывать её затылок.
Неммер подала его, затаив дыхание.
Только бы срисовал правильно, подумала она.
Срисовывал он долго, - видимо, проверял по многу раз.
- Еле видно, - пожаловался "мальчишка". - Хорошо ещё, на зрение не жалуюсь.
Неммер взглянула на плоды его усилий и ахнула.
Начертания не совпадали, но были, несомненно, придуманы одним и тем же умом. Семь явно различимых элементов (букв? цифр? иероглифов? рун?..), и у неё, и у него. И ни малейшего представления, что бы это значило.
- На свету почти сразу пропадает, - пояснил Хонн. - С чего бы это, интересно?
Он и долго смотрели на картинки, после чего медленно встретились взглядами.
- Мне кажется, что я спал,.. время от времени просыпаясь, - неожиданно сказал Хонн, отводя взгляд. За окном шуршали белые мухи, пытались пробраться внутрь, в убийственное тепло. - Всякий раз, когда я просыпался, на меня кто-то охотился. Не знаю, как удалось выжить.
Он взглянул на Неммер и та кивнула.
- Я бы сказала то же самое, - призналась она. - А две недели назад я словно бы проснулась совсем... По-настоящему. Ты понимаешь?..
- Кажется, да, - голос Хонна теперь более походил на его внешний вид. - Что же теперь делать? - он спросил, явно не ожидая услышать ответа.
- Прежде всего, придумать, что будем есть, - ответила Неммер почти немедленно. Хонн взглянул на неё удивлённо. - Запасов здесь едва-едва хватило бы на одного, - пояснила она. - Или ты будешь питаться, как... взгляд Хонна был очень тяжёлым, - как прежде?..
- Нет, - ответил тот и решительно поднялся. - Как прежде - не хочу. И прятаться... тоже. А насчёт запасов - есть у меня одна идея, - кивнув, он направился к двери наружу.
- Постой, - Неммер не сразу поняла, куда он. - Одень что-нибудь! На улице холодно!
- Не беспокойся, - услышала она спокойный ответ и несколько секунд спустя открылась и захлопнулась входная дверь.
Неммер вышла в сени... и вновь ахнула.
Одежда, в которую был одет Хонн, оказалась аккуратно сложенной на поленице.
- Что же это такое? - спросила она в смятении и, конечно же, не получила ответа.
Дайнор, 1242 Д.
- Что же теперь делать? - спросил Теммокан, ощущая себя довольно глупо. Армия, которая ворвалась в хранилище, место его заточения, была достаточно внушительной, чтобы взять какую-нибудь из крепостей времён Шайра. Увидев его, живого, здорового и смущённого, Светлейший попятился и... расхохотался. Он смеялся так долго и так странно, что у всех присутствующих поначалу возникли опасения за его рассудок.
...Теперь, когда "отыгравший" "друг до гроба" лежал перед ними на столе, и протокол о его использовании был заверен необходимым числом свидетелей, предстояло понять, что со всем этим делать.
- Так что будем делать? - повторил вопрос островитянин.
- Не знаю, - Светлейший почесал затылок. Все пуговицы его облачения были застёгнуты (если это полагалось), причёска и борода были безукоризненны. - Есть одна небольшая тонкость. По правилам, я обязан сдать "друга" в Академию, в соответствующий отдел. Впрочем, его вопль наверняка был бы уже услышан кем положено... в обычных условиях.
Он сделал многозначительную паузу и Теммокан пошевелился.
- Что значит - в обычных условиях? - спросил он подозрительно.
- За пределы Хранилища сигнал не вышел, - рассуждал Светлейший, обращаясь, должно быть, к массивной зажигалке, стоявшей на почётном месте на его столе. - Значит,.. - он вновь отвернулся и прошёлся до окна и обратно, - можно не торопиться с этим делом... и спокойно просмотреть его самим, но...
- Скажите сразу, сколько я должен, - островитянин обиделся. Намекать на стоимость "друга" подобными обиняками - это уже чересчур. Все знали, как Даллатер трясётся по поводу строжайшего соблюдения отчётности. - И можно без всего этого театра!
- Театра? - Светлейший опешил. - А! - до него начало доходить. Ну, это, знаешь ли, слишком. Не сбивай меня. Вопрос в том, на каком основании я должен дать тебе вот это? - и он показал на второй, "спящий" амулет-охранник, что лежал рядом с зажигалкой. - Как только амулет тебя "признает", я должен буду сообщить, кому он выдан. Тут, увы, промедления или хитрости не пройдут. Вот я и думаю - как быть?..
- Буду ходить без "друга", - махнул Теммокан пренебрежительно. - Чего тут бояться?
- Брось, брось, - серьёзным тоном возразил Даллатер, тоном, не терпящим решительно никаких возражений. - Над этим не шутят. Без амулета здесь работать не полагается. Ты же не Дракон, у тебя всего одна голова...
- Что? - заинтересованно поднял голову навигатор. - Что вы сказали?..
- Ладно, - Светлейший явно не слышал его. - Решено. Сейчас быстро просматриваем память твоего покойного "друга". Если там есть что-то... ну, сам понимаешь - устроим несчастный случай.
- Хотите разыграть мою смерть? - островитянину стало не по себе.
- Над этим тоже не шутят, - голос его начальника стал холоднее льда. - Я так... не делаю.
"Больше не делаю", мысленно поправил Теммокан - было достаточно очевидно, на каком слове споткнулся язык Светлейшего.
- Мы слегка испортим "друга", - пояснил он. - Сложная штучка, но кто сказал, что она действительно неуязвима?..
На лице Теммокана проявилось откровенное недоверие.
- И вы считаете, что на это клюнут?
- Смотря какая наживка, - Светлейший подмигнул. - Ну ладно, время идёт, а мы тут болтаем. Дракон на месте? - спросил он у пространства.
- На месте, - отозвался слегка шипящий бесполый голос.
- Нам всё ещё везёт, - сообщил Даллатер и чуть ли не силой вытолкал своего работника в коридор.
* * *
Дракон выслушал Светлейшего, не проронив ни слова. Потом отвернулся в сторону окна и принялся смотреть куда-то вдаль.
Жара в его комнате, где всегда пылало пламя в камине, была трудно переносимой. Теммокан посмотрел на то, как держится Даллатер - в его-то глухом костюме - и понял, что впервые за долгое время испытывает к нему совсем человеческое сочувствие. Никому бы такого не пожелал!
- Давайте, - повелительным жестом протянул он, наконец, лапку и безжизненно-серый "друг" лёг в неё. "Медвежонок" принюхался к предмету, но его меховая мордочка ничего не выражала. Теммокан напряг губы, скрывая улыбку. Невозможно было воспринимать Дракона как равным себе. Увы.
Медвежонок наклонился и выудил из стола чистый *килиан* - тёмного цвета, полупрозрачный. Долго колдовал над считывающим аппаратом, передвигая "друга" туда-сюда. Удовлетворившись, он оглянулся и оглядел свою аудиторию.
- Не шевелиться и не разговаривать, - предупредил он.
Одно прикосновение - и "лампа тьмы" вновь превратила день в сумерки. Огонь в камине казался призрачным, то возникающим из мрака, то исчезающим бесследно. И стало, наконец, прохладно и хорошо...
Послышался щелчок.
...И разговор неизвестно кого неведомо с кем вновь прозвучал для ушей Теммокана - и впервые для двух остальных. Семиминутная запись, казалось, тянется бесконечно. Светлейшего почти не было видно, такими густыми оказались сумерки, но и ему не удалось стоять совершенно бесшумно.
Полутьма развеялась, а вместе с ней кончилась и спасительная прохлада.
- Есть, - объявил Дракон и передал Светлейшему прояснившийся шарик. - Копию сделать?
- Да, в архив, - кивнул Даллатер, возвращая *килиан*.
Это заняло несколько секунд. Когда он только наловчился так обращаться с инструментами, подумал навигатор с завистью. Щёлк-щёлк - и всё готово!
Его не оставляла мысль, что Дракон сделал ещё одну копию - для себя. Но развивать эту мысль, даже и в уме, он не стал.
Дракону, как известно, виднее.
- Благодарю, - Светлейший слегка наклонил голову, что, в его понимании, выражало учтивый поклон.
Дракон, как показалось Теммокану, ничем не прореагировал на их отбытие. Как сидел, уставившись куда-то вглубь своего стола, так и остался.
Шеттама, 58 Д.
Он вернулся под вечер, живой и здоровый, волоча за уши огромного зайца.
- Могу ещё рыбы принести, - сообщил Хонн, нырнув в сени и вернувшись уже одетым. - Голыми руками ловить можно, только прорубь сделать...
- Как? - спросила только Неммер, указывая на упитанного грызуна. Не был заяц ни больным, ни истощённым. Она пыталась представить Хонна, что носится за добычей, в чём мать родила, и не могла. Что же он такое?..
"Мальчишка" пожал плечами.
- Тебе не захотелось бы это видеть.
- Ладно, - она взялась было за нож (который так назвать можно было бы единственно из уважения к его прошлому), как Хонн, стоявший рядом и наблюдавший, неожиданно протянул руку.
- Я сам.
И принялся потрошить его. Безо всяких ножей. Неммер решила, что с неё хватит и сходила к колодцу - за водой. Когда она вернулась, заяц был уже на вертеле. И никаких следов того, чем тут только что занимались.
- А где... куда ты всё дел? - поразилась Неммер осматривая кухню. Ни пятнышка, ни шерстинки.
- Неммер, - "мальчишка" выпрямился. - В следующий раз я тебе покажу. Если захочешь. А пока... ты ведь тоже о себе не очень-то рассказываешь? - он молча принял у неё коробочку с солью и водрузил вертел над рдеющими углями.
- Что мне-то рассказывать? - удивилась Неммер, всё ещё немного обиженная. - Я-то человек как человек.
Хонн усмехнулся. И поведал о том, как менялась она те несколько минут, пока он сидел, в лохмотьях, прижавшись к горячей печке.
Неммер тут же приложила ладони к лицу и наклонилась над ведром с водой.
Он прав. Сейчас ей... ну двадцать не двадцать, но уж явно не сорок. Она осмотрела кисти рук. Вовсе не старческие. И... что же ей об этом сказать? Ровным счётом ничего.
- Что у тебя на шее? - спросил Хонн, следивший за будущим ужином.
- Ах, это,.. - и она протянула ему амулет, который вручил ей Майтен. Тот человек, что осматривал дом.
Хонн отреагировал так неожиданно, что она не успела испугаться. Он отпрыгнул чуть ли не в противоположный угол комнаты и глаза его засветились в темноте. Неммер сделала шаг в его сторону.
- Не шевелись! - приказал он чужим, свистящим и безжизненным голосом. - Стой, где стоишь. Положи *это* на пол. Откуда *оно*?
Бесконечно медленно Неммер присела и осторожно положила камушек на пол. Так же медленно поднялась и сделала шаг назад. Хонн сверкал на неё глазами из полумрака. Кроме того (так ей показалось), пальцы его рук оказались увенчанными длинными и мощными когтями.
- Человек по имени Майтен передал его мне. - Неммер неожиданнов вспомнила последние слова пришельца и всплеснула руками. - Через две недели! Завтра утром они прибудут сюда!..
- Кто прибудет? - спросил Хонн - голосом, несколько более похожим на голос прежнего Хонна. - Не шевелись!
- Вот что, - Неммер окончательно пришла в себя и не на шутку разозлилась. - Делай, что хочешь, но только еда сейчас сгорит. - Повернувшись спиной к напрягшемуся "мальчишке", она сделала три шага в сторону печки (стараясь двигаться спокойно и естественно) и повернула вертел. Жаль, кроме соли нет ничего...
- А теперь... - начала она, оборачиваясь, и слова замерли на её губах.
Хонна в комнате не было.
Не было и амулета.
Не скрипнула дверь, не хрустнули доски пола... Спрятался? Но почему?
- Хонн, ты меня слышишь? - спросила она, оглядываясь.
Ответа не последовало.
Пожав плечами, Неммер вернулась к жаркому.
* * *
В двадцати милях от занесённой снегом деревни, в шатре, внутри которого было тепло и удобно - насколько это можно устроить при помощи магии...
Майтен, сосредоточенно сравнивая записи, сделанные на множестве тончайших листов бумаги, не обращал внимания на сидящего рядом капитана. Тот был хмур; сегодня должно было решиться - останется его отряд ещё на два месяца (а солдаты и так уже устали совершать однообразное и, в общем-то, бесцельное патрулирование), или же можно будет отправить их домой. Уже стало тяжело убеждать их, что без их присутствия здесь неожиданно появившиеся *moare* в состоянии будут залить все окрестные земли кровью.