Бойл Элизабет. Брачная сделка

   – Да, но меня там не будет, – прошептала она, вырвавшись из его рук, и побежала к двери.
   – Останьтесь со мной, Аманда, – молил он. – Станьте моей жизнью.
   Она замерла у двери, давясь рыданиями, разрывавшими ее сердце, потом открыла тайну, которую так старалась сохранить:
   – Я не могу остаться с вами, потому что не могу отдать вам жизнь. Я скоро умру.

Глава 6

   На утро Джемми все еще ругал себя за то, что не последовал за Амандой в дом и не потребовал объяснений.
   Аманда умирает? Женщина, которая вновь вдохнула в него жизнь, вот-вот расстанется со своей собственной? Это было непостижимо.
   И что он сделал? Стоял в саду и таращился ей вслед как последний болван. А когда пришел в себя, оказалось, что боковая дверь заперта, как и парадная.
   Вскарабкаться к ее окну ему не по силам, поэтому оставалось ждать до утра, чтобы выяснить, что можно для нее сделать.
   – Я этого не позволю, – пробормотал он, на следующее утро входя в дом мимо, как всегда, невозмутимого Аддисона.
   – Чего не позволите, сэр? – спросил дворецкий.
   – Ничего, Аддисон. – Джемми запустил руку в волосы. – Все завтракают?
   – Думаю, уже ушли, – ответил дворецкий. – Ваша матушка поднялась очень рано, сейчас она в бальном зале с мисс Смайт и учителем танцев.
   Джемми смотрел на лестницу.
   Дворецкий озадаченно взглянул на него:
   – Вы что-то забыли, сэр?
   – Сам не знаю, – ответил Джемми и пошел наверх в бальный зал, забыв о завтраке.
   Поднявшись на первую площадку, он услышал, как кто-то наигрывает вальс на фортепиано. Скорее всего миссис Рэдли, поскольку она единственная в доме обладала таким талантом. Страстная и соблазняющая музыка будоражила кровь.
   Ему захотелось танцевать. Танцевать с Амандой.
   Смехотворная идея, подумал он, ухватившись за перила. Столь же нелепая, как то, что она умирает. Полный решимости разобраться во всей этой чепухе, Джемми одолел лестницу.
   Он вошел в зал, ожидая увидеть грациозно кружащуюся в танце Аманду, но перед его глазами предстал хаос. Лакеи перетаскивали тяжелые вазы с розами и ветками флердоранжа. Джемми задавался вопросом, что скажет отец, узнав, что на его драгоценные деревья покусились ради их сладковато-душистых цветов. Мимо прошмыгнула горничная с ворохом полотна. Казалось, все в доме заняты бальным залом, убирая и украшая давно не использовавшееся помещение. Чехлы сняли, раздвинули длинные занавески на окнах. Даже двери на балкон были открыты, и Джемми мрачно подумал, что их, наверное, как и окно в комнате Аманды, пришлось открывать стамеской.
   Пробираясь сквозь толпу суетившихся слуг, Джемми обнаружил мать в центре зала, она распоряжалась этой суматохой, словно фельдмаршал войсками в решающем сражении.
   И нигде не видно Аманды, пока с другой стороны зала не раздался отчаянный крик:
   – Нет, нет, нет, мадемуазель!
   Прекрасная музыка оборвалась, пальцы миссис Рэдли застыли над клавишами. Джемми повернул голову на голос и, к своей огромной радости, заметил около фортепиано Аманду. У него дух захватило от ее вида. Ее великолепные волосы спадали лавиной локонов, щеки порозовели от танца. Она была такая прекрасная, яркая, такая живая, он поверить не мог, что она… нет, она не может умереть.
   – Извините, месье, – сказала Аманда. Она придерживала юбку, и ее туфельки выглядывали из-под подола платья. – Когда я теряю свои ноги из виду, то не знаю, где они могут приземлиться.
   – На мои пальцы, мадемуазель! Ваша нога приземлилась на моих пальцах, – объявил суетливый маленький человечек. Уперев руки в бока, он продолжал жаловаться: – Сколько раз я должен повторять, что мои ноги не предназначены для того, чтобы на них танцевали!
   Все затихли от этого откровенного неудовольствия. Леди Финч поспешила вперед.
   – Тьфу на ваши ноги, месье Суше. Ей нужно научиться танцевать так, чтобы выбранный ею жених мог дойти до алтаря без посторонней помощи. – Баронесса взглянула на прислушивающихся слуг, и они снова засуетились, дабы хозяйка увидела, что они тяжко трудятся, исполняя ее требования.
   Аманда пока не заметила Джемми, и он пристально наблюдал за ней. Как она могла умирать? Румяные щеки и блестящие глаза противоречили ее роковому предсказанию.
   – Я всегда неважно танцевала, – сказала она леди Финч. – Прошу прощения, месье.
   – Вы должны слушать музыку, – ответил месье Суше, указав пальцем себе на ухо. – Слушайте, мадемуазель.
   – Я слушаю, – ответила Аманда, – но всегда получается, что мои уши слышат одну мелодию, а ноги танцуют другую.
   Джемми хотелось рассмеяться над ее странной логикой. Он подозревал, что противоречивость свойственна ее характеру.
   – Играйте, миссис Рэдли. – Леди Финч махнула носовым платком в сторону фортепиано.
   Секретарша продолжила мелодию с того места, где остановилась. Учитель танцев тяжело вздохнул, потом начал громко отсчитывать такт. После нескольких фальстартов он закружился с Амандой по залу.
   Вальс долго не продлился, поскольку вскоре произошла очередная заминка. Пара распалась, учитель танцев разразился потоком сердитых французских фраз.
   На этот раз, подняв глаза от вновь пострадавших башмаков учителя, Аманда увидела Джемми. И тут же вспыхнула страсть минувшей ночи.
   Ничего он так не хотел, как броситься к ней и целовать, пока огонь, который он зажег вчера, вновь не разгорится и не убедит его, что он ослышался.
   Что она не умирает.
   – Последний раз, мадемуазель, – сквозь зубы произнес учитель танцев.
   – С радостью, – ответила она, но ее слова предназначались для Джемми, и только для него одного.
   Миссис Рэдли начала играть, и учитель танцев медленно повел Аманду в вальсе.
   Вместо того чтобы следить за своими ногами, Аманда смотрела на Джемми. А он на нее. Воздушная, легкая, она кружилась по комнате, не отрывая от него взгляда. Вчера он обнимал ее лишь несколько мгновений, но знал все изгибы ее тела и почти мог предсказать ее движения.
   «Господи, позволь ей жить, – молча молился он. – И позволь мне любить ее».
   С заключительным аккордом Аманда и учитель танцев изящно остановились.
   – Месье, вы этого добились! – Леди Финч, улыбнувшись, захлопала в ладоши, слуги вторили ей, видимо, от облегчения, что критический этап в поисках походящего мужа наконец завершен.
   Учитель танцев поклонился леди Финч и, хромая, отбыл, жалуясь на судьбу, занесшую его в ужасные бальные залы Англии.
   Тем временем баронессу отвлекла модистка, советуясь относительно кружев, а Аманда застыла на месте, застенчиво глядя на Джемми. Потом она подошла к креслу.
   Боже, его мать, вероятно, подтолкнула хрупкое здоровье Аманды к опасной черте.
   – Аддисон, пожалуйста, позаботьтесь, чтобы мисс Смайт приготовили чай, – распорядился Джемми, проходя мимо дворецкого.
   Аддисон кивнул и пошел за подносом, а Джемми пересекал зал, пристально разглядывая Аманду. Как вьются у ее лица выбившиеся из прически локоны, как она хмурится, потирая ноги. Он поцеловал бы эту складочку меж бровей, если бы тут не было матери и всего штата слуг.
   Черт бы их всех побрал, он ее все-таки поцелует.
   – Что вы делаете? – начала она, когда он опустился перед ней на колени.
   – Ш-ш… – сказал он, взяв ее ногу и потирая ее. – Не утруждайте себя. – Он смотрел ей в глаза и почти тонул в их прекрасных зеленых глубинах. – Скажите, что это неправда.
   Она ничего не ответила, только посмотрела вдаль.
   – Сколько? – сумел спросить он. Господи, он, который молил о смерти на узкой койке в Испании, теперь готов был сразиться с кем угодно, лишь бы вырвать Аманду из ее холодных лап.
   – Дни, возможно, недели, – прошептала она, по-прежнему не глядя на него.
   – И вы едете в Брайтон к доктору?
   Она покачала головой:
   – Нет. К морю.
   Джемми усомнился, что правильно расслышал.
   – Морские купания спасут вам жизнь?
   Она улыбнулась:
   – Нет, тут ничего не поможет, но я хотела услышать перед смертью шум прибоя. И может быть, – она высвободила ступню из его рук, – опустить ноги в воду.
   У Джемми сжалось сердце. Среди возможных причин ее отчаянного стремления в Брайтон – работа, встреча с возлюбленным – ему в голову не приходило причудливое желание просто постоять на берегу.
   И поскольку он вознамерился выполнить каждое ее желание, он хотел чего-то еще. Чего-то большего.
   Джемми взял ее руки в свои.
   – Я отвезу вас в Лондон. Я найду вам доктора. Такого, который вылечит вас.
   Она покачала головой:
   – Я уже встречалась с доктором. И он совершенно уверен, что ничего нельзя сделать. Осталось только ждать.
   Ждать? Ждать смерти? Джемми не собирался этого терпеть.
   – Вы уверены?
   Кивнув, Аманда закусила губу и отвела взгляд.
   – Я болела всю зиму. Упадок сил, как называла это мать. А недавно я не смогла встать с кровати, и она в испуге вызвала доктора. Из Лондона и за большие деньги.
   Теперь пришла очередь Джемми кивнуть.
   – Должно быть, она была вне себя от тревоги. Неудивительно, что она искала хорошего специалиста.
   К его изумлению, Аманда рассмеялась.
   – Не по той причине, что вы думаете. – Она отвела глаза, а когда снова посмотрела на него, в них стояли слезы.
   – А по какой? – спросил он. – Какая может быть причина вызвать доктора, если не спасти вам жизнь?
   Аманда смахнула со щек слезы и принужденно улыбнулась.
   – Волнения матери касались моей сестры и не имели никакого отношения ко мне.
   – Вашей сестры? Она тоже больна?
   Аманда снова рассмеялась.
   – Нет, нисколько. Она в этом сезоне дебютирует в свете. Моя мать боялась, что если я умру, то семья наденет траур и сестре придется отложить дебют до следующего года. Мои родители надеются, что она сделает хорошую партию. Они слышали, что этой весной граф Симмонс прибывает в Лондон, чтобы найти невесту. Моя смерть нарушила бы их планы.
   Джемми, уронив руки, уставился на нее. Никогда в жизни он подобного не слышал. Неудивительно, что она не верила в него – с такими-то родственничками.
   Горничная в зале столкнулась с лакеем, выронив вазу. Леди Финч ринулась в гущу событий, приказав устранить беспорядок и успокаивая растерянных слуг.
   Джемми поднялся и провел рукой по волосам.
   – Прежде всего я собираюсь положить конец всей этой чепухе. А потом мы с вами…
   – Нет.
   – Что значит «нет»?
   – Нет. Вы не можете все это остановить. Вашей матери доставляет огромное удовольствие устроить этот бал. Не лишайте ее мгновений славы.
   – Но вы не можете выйти замуж. Ни за кого, кроме… – Он запнулся на последнем роковом слове. «Меня». От почти сорвавшегося с губ признания у него защемило сердце. Жениться на Аманде?
   Если бы два дня назад кто-нибудь сказал ему, что он встретит женщину своей мечты, уже не говоря о том, что захочет жениться, он посмеялся бы над такой откровенной глупостью.
   Но теперь он понял, как возникает любовь. Как сказал бы его отец, сначала это просто крошечное семя, а потом, кажется, из ничего расцветает нечто прекрасное. Вернее, из мелочей: она ошиблась дорогой, гроза заставила ее искать убежища, он поехал утром навестить знакомую… случайная сделка со свахой…
   Сделка, которую он намерен нарушить. И найти способ, чтобы Аманда жила долго и счастливо.
   – Мисс Смайт! Мисс Смайт, где вы? – окликнула леди Финч.
   – Я здесь, миледи, – ответила Аманда и наклонилась к Джемми: – Не разочаруйте ее. Ради меня.
   Что ему оставалось делать под ее умоляющим взглядом? Только согласиться. Его сердце таяло, и если Аманда этого хочет… но это не значит, что он позволит ей выйти замуж.
   Джемми снова поймал ее руку.
   – Мы ускользнем перед полуночью, – сказал он. – Здесь будет столько гостей, что мы сумеем улизнуть от нашего бдительного констебля.
   – Вы станете так рисковать из-за меня? – спросила Аманда.
   Джемми кивнул.
   – До встречи. – Он быстро коснулся губами ее пальцев.
   – Джемми, прекрати докучать мисс Смайт, – сказала баронесса, проходя по залу. Наткнувшись на дворецкого с подносом, она воскликнула: – Аддисон, чай? Какая прелесть. Пожалуйста, отнесите его в музыкальный салон и найдите мне миссис Магуайр. Я хочу знать ее мнение относительно бального платья мисс Смайт. – Отдав распоряжения, леди Финч обратилась к Аманде: – Идемте, дорогая. Миссис Хэнли к вашим услугам. Она, может, и не такая знаменитая, как заморские модистки, но я ставлю ее мастерство и вкус против лучшей швеи с Бонд-стрит. Уверена, вам понравится созданное ею платье.
   – Мама, я… – сказал у них за спиной Джемми.
   Аманда с тревогой обернулась.
   Он должен положить конец этой чепухе! Но умоляющий взгляд ее зеленых глаз остановил его.
   – В чем дело, Джемми? – теряя терпение, спросила леди Финч. Он подозревал, что мать распланировала день до последней секунды, чтобы этот несчастный бал прошел без помех.
   Аманда покачала головой, ее губы беззвучно произнесли два слова: «Нет, пожалуйста».
   – Джемми, у меня времени нет, – торопила баронесса.
   – Да, ну, в общем, я хотел сказать, то есть я хотел спросить… – Он глубоко вздохнул и выдал первую мысль, которая пришла на ум: – Я хотел попросить, чтобы мисс Смайт оказала мне честь танцевать со мной первый танец.
   – Тогда спроси ее, и покончим с этим, – сказала мать. – Но один танец – это все, что ты получишь.
   Глаза Аманды искрились, губы изогнулись в лукавой улыбке.
   – Почту за честь, сэр.
   – Вот еще! Какой вздор, – отмахнулась леди Финч и повернулась к сыну: – А теперь иди и займись чем-нибудь полезным, Джемми. Твой отец опять где-то ходит. Проследи, чтобы его нашли и напомнили, что завтра ночью он должен быть здесь. Я не желаю, чтобы леди Миттон снова распускала слухи, будто я своими придирками вынудила лорда Финча удалиться в изгнание. – С этими словами баронесса втолкнула Аманду в музыкальный салон, где было устроено импровизированное ателье.
   Аманда, обернувшись, улыбнулась Джемми.
   «Спасибо».
   Но двойная дверь в это женское царство слишком быстро захлопнулась, разлучив их.
   – Нельсон, ты смотришь на цветы? Они придадут обаяния, верно?
   Обернувшись, Джемми увидел в дверях Эсме с корзиной в руках, откуда высовывал голову ее странный кот.
   – Ее милость в музыкальном салоне, – сказала миссис Магуайр одна из горничных.
   Эсме кивнула и пошла в указанном направлении, но Джемми загородил ей дорогу:
   – Эта сделка должна быть отменена.
   Взглянув на Джемми, Эсме презрительно фыркнула и обошла кругом. Он не собирался сдаваться:
   – Аманда, я хотел сказать, мисс Смайт не способна выйти замуж.
   Сваха, остановившись, взглянула на него. Как и все слуги, находящиеся в зале.
   Заметив их любопытные взгляды, Эсме подхватила Джемми под руку и потащила к балкону.
   – Что за вздор? – спросила она, закрыв дверь.
   – Как я сказал, мисс Смайт не способна создать с кем-нибудь пару.
   – Это почему?
   Джемми отвел взгляд.
   – Здоровье не позволяет.
   Нельсон удивленно мяукнул.
   – Точно, – согласилась с котом Эсме. – Вчера она достаточно хорошо выглядела.
   Джемми не собирался опускаться до спора с котом, поэтому смотрел на Эсме, не обращая внимания на ее четвероногого спутника.
   – Ее внешность обманчива. Эта девушка при смерти, я узнал от нее самой. – Он обещал Аманде, что ничего не скажет своей матери, но насчет свахи разговора не было. Но если он думал, что Эсме воспримет состояние Аманды как препятствие к супружескому счастью, то ошибся. Глубоко ошибся.
   – При смерти, говоришь? Все мы приближаемся к смерти, мой мальчик. – Сваха повернулась, чтобы уйти, но Джемми, схватив ее за руку, удержал.
   – Ты не поняла. Она больна. И действительно умирает. – Господи, он не хотел произносить эти слова, не хотел, чтобы их кто-то слышал. – Неужели ты не видишь, что ее нельзя сватать?
   Эсме пожала плечами:
   – Ничего подобного не вижу. А теперь извини, мне нужно…
   Джемми не желал ее отпускать:
   – Я не допущу, чтобы Аманда провела свои последние дни с человеком, которого не любит.
   Эсме в ответ улыбнулась, лицо собралось морщинами, но ее синие глаза оставались острыми и ясными.
   – Этого не будет.
   – По Эсме…
   – Ш-ш… – Она успокаивающе похлопала его по руке, как делала это, когда он в детстве прибегал к ней со своими проблемами. – Не волнуйся так. Ты удивишься, но любовь и не такое может вылечить. – Она подняла корзину с Нельсоном. – У тебя наверняка есть дела. А мне нужно посмотреть платье. – Эсме покачала головой: – Ах, раньше сватовство было легким делом, а теперь все эти платья, прически, вальсы… Что ж, пора на покой. – Бормоча себе под нос, она пошла в музыкальный салон, ее жалобы предназначались для Нельсона.
   Глядя ей вслед, Джемми скрипнул зубами. Он никакой помощи не добился, этого и следовало ожидать. Но черт их всех побери, он без борьбы не уступит и не позволит сосватать Аманду. Джемми бросился вон из комнаты, планы полночного спасения роились в его голове.
   Какие лошади в конюшне самые быстрые… где сменить лошадей… как спрятать двуколку от бдительных глаз мистера Холмса… и где находится почтовая станция с самым скромным персоналом.
   Черт, он даже не знал, способен ли еще править двуколкой. Тут он рассмеялся. Если он не сможет, то готов поставить последний фартинг, что это сумеет Аманда – поразительная замечательная девчонка.
   Выходя из комнаты, Джемми заметил, что все смотрят на него как на безумного. Да, он безумен. Столь же безумен, как несчастный король Англии. Он улыбнулся всем и каждому и заторопился из зала. Слуги, разинув рот, смотрели ему вслед.
   Да и кто из них видел молодого хозяина без трости, с тех пор как он вернулся из Испании?

Глава 7

   При всем тайном желании хоть немного познать перед смертью страсть Аманда вообразить себе не могла, что найдет ее в объятиях самого Джемми Рейберна.
   Неужели это эгоизм и самообольщение – поверить, что он может любить ее так же пылко, как она любит его? Это слишком несбыточно, чтобы надеяться.
   Вечером Джемми не появился на обеде, а леди Финч так загрузила Аманду приготовлениями к балу, что та свалилась в постель измученная и растерянная.
   Но утром на тумбочке она увидела записку и веточку флердоранжа. Сладковато-пряный запах цветов пробудил ее от дремоты, а письмо зажгло на щеках румянец.
 
    Я рискнул бы королевством ради вашей свободы, виселицей за еще один ваш поцелуй.
    Дж.
 
   Прижав цветы к лицу, Аманда глубоко вздохнула, потом оглядела комнату и задумалась, как Джемми ухитрился положить их сюда.
   Он так рисковал, чтобы доставить цветы и записку, он действительно рискнет для нее всем.
   Но почему? Потому что любит ее или просто жалеет и сочувствует се тяжелому положению? Она не знала, хватит ли у нее отваги остаться и выяснить правду.
   Весь день Аманда снова и снова напоминала себе причины, по которым не должна задерживаться в Финч-Мэнор. Но как только она набиралась храбрости сбежать, поблизости оказывались леди Финч, Эсме или мистер Холмс. Каждый был проблемой, но самое непреодолимое препятствие – Джемми.
   Господи, от одного взгляда на его резкие черты, сильные плечи, твердую линию рта вся ее решимость таяла.
   Так в сомнениях прошел день, и теперь до начала бала осталось полчаса. Шансов на побег было мало: Аманда сидела в своей комнате как в ловушке, портниха и леди Финч суетились над ее платьем, слуги сновали туда-сюда, готовые помочь очередной невесте Брамли-Холлоу.
   К их усилиям сделать ее замужней дамой не придерешься. Одна из служанок, которая «имела подход к волосам», немало времени колдовала над непокорными локонами Аманды, пока не создала роскошный каскад кудрей. Потом талантливая девушка принялась ловко украшать ее голову цветами апельсинового дерева, присланными Джемми, пока они не образовали белую корону.
   Аманда с трепетом смотрела в зеркало на волшебство, которое сотворила горничная. Тусклые каштановые волосы, которые всегда делали ее незаметной мышкой, теперь ярко блестели – горничная ополоснула их разбавленным лимонным соком.
   Потом пришла очередь платья. Это было настоящее чудо! Портниха леди Финч выбрала изумрудно-зеленый шелк, от которого по-новому засияли ее глаза, платье оттеняло ее светлую кожу и золотисто-каштановый отлив волос.
   – О мисс, – восторженно сказала служанка, – вы похожи на принцессу. Подождите, скоро жених вас увидит. – Она хихикнула. – Кто бы он ни был.
   Жених? Сердце Аманды бешено заколотилось. Она должна была сейчас ехать в Брайтон, а не болтаться здесь в ожидании, когда ее, как рождественскую индейку со связанными крылышками, выставят на импровизированную брачную ярмарку.
   Хотя Эсме права. Мечты могут осуществиться. В конце концов, разве она не увидела Джемми? Но этот бал чистое безумие. Ее может узнать любой гость, хотя, если быть честной, она сомневалась, что в свете ее хоть кто-нибудь помнит. Ирония судьбы заключалась в том, что здоровье пошатнулось, когда ей объявили, что ее не возьмут с собой в Лондон, куда родители с младшей сестрой отправились на светский сезон. Как она стремилась побывать в Лондоне хотя бы один раз, цепляясь за призрачную надежду встретить человека, который полюбит ее! Но ее мечты рухнули, когда отец заявил, что израсходовал на ее сезон кучу денег и больше не собирается тратить их напрасно. Как он выразился, «из свиного уха шелковый кошелек не сошьешь».
   Но посмотрите, что сделало платье: оно превратило ее в принцессу, похожую на героиню легенды Брамли-Холлоу. Аманда сама с трудом узнавала себя, так что можно быть уверенной, что никто, даже родственники ее не узнают.
   И все же не только платье изменило ее. Из-за отсутствия аппетита она за зиму сильно похудела. И, узнав о скорой смерти, оставила занудство.
   Проведя всю жизнь в тени стройных белокурых сестер, Аманда впервые почувствовала, что способна отдаться своим мечтам. И не последнюю роль в этом сыграло новое платье. Мать не видела смысла одевать Аманду в дорогие наряды, сомневаясь, что дочь сделает партию, стоящую больших расходов. Плохо сидевшие платья сестер с расставленными до предела швами никогда не давали ей такого ощущения, как это платье: изумрудный шелк обтекал ее новую фигуру, представляя в самом выгодном свете. Платье дышало жизнью, цвет подчеркивал ее глаза и волосы. Старые платья ее сестры Бетани, в основном белые и пастельных тонов, ничуть не гармонировали с цветом ее лица, и в море других дебютанток она казалась блеклой и болезненной. Единственным исключением было синее шелковое платье Реджины, которое Аманда взяла в день отъезда.
   Леди Финч рылась в шкатулке с драгоценностями, которую принесла с собой.
   – А, вот оно.
   Одна из горничных ахнула, увидев, как леди Финч извлекла из бархатных глубин потрясающее бриллиантовое ожерелье.
   – Для невесты годится, – объявила леди Финч и приложила ожерелье к шее Аманды.
   Никогда прежде Аманда не видела таких роскошных, сверкающих драгоценностей.
   – Миледи! – Она поднесла руки ко рту, чтобы удержать вздох изумления. – Я не могу это надеть.
   – Ерунда, – ответила леди Финч, застегивая ожерелье на ее шее.
   Самый крупный камень сиял как раз над тем местом, где, как сказала бы ее мать, платье становится «неприличным», остальные камни в затейливой золотой оправе искрились вокруг ее шеи.
   Леди Финч взглянула на отражение Аманды в зеркале и улыбнулась:
   – Это не простое ожерелье, это бриллианты Финчей. Я получила их на свадьбу. Говорят, это подарок Генриха Восьмого жене одиннадцатого барона, которую король хотел совратить, – расхохоталась леди Финн, поправляя замочек. – Но мудрая леди сумела сохранить свою честь, жизнь мужа и бриллианты, избежав постели короля.
   Пробежав дрожащими пальцами по ожерелью, Аманда снова запротестовала:
   – Миледи, я не могу это надеть. Что, если…
   – Вздор! – воскликнула баронесса. – Они созданы для молодых и красивых. И у вас есть оба этих достоинства. Говорят, ожерелье приносит счастье, и я вам желаю того, что желает ваше сердце.
   Желание ее сердца. Если бы только баронесса знала, что это значит.
   Чувство вины охватило Аманду. Как она могла принять такой дар? Она потянулась расстегнуть замочек ожерелья и возвратить этот незаслуженный подарок. Но леди Финч остановила ее.
   – Пожалуйста, порадуйте старую женщину и наденьте его, – мягко сказала она. – У меня нет дочери, чтобы вывести ее в свет, а сын не склонен найти жену. Доставьте мне удовольствие увидеть достойное применение.
   На глазах Аманды выступили слезы. Леди Финч за последние сорок восемь часов сделала для нее больше, чем родная мать за всю жизнь. И чем она собирается отплатить баронессе? Тайком улизнуть прочь и нарушить сделку, которую Финчи свято соблюдают.
   – Леди Финч, я… я… я не знаю, как благодарить вас за вашу доброту.
   – Нет нужды благодарить меня. Вы сделали больше, чем понимаете. – Леди потрепала ее по плечу и вытерла повлажневшие глаза кружевным платочком. – А теперь хватит слез. Иначе я превращусь в фонтан, и гадкая леди Миттон до конца сезона будет болтать всему свету, что я впала в старческое слабоумие.
   Аманда рассмеялась, вытерла слезы и задумалась, станет ли баронесса сожалеть о своем великодушии, когда пробьет полночь и выяснится, что гостья давно сбежала из Финч-Мэнор… из единственного настоящего дома, который она когда-либо знала.