Бойл Элизабет. Герой моего романа

Элизабет Бойл
Герой моего романа

Пролог

   Школа мисс Эмери для благородных девиц Бат, Англия
   Декабрь, 1816 год

   Со склона горы донеслась команда полковника Дарби:
   — Вперед! В атаку!
   И бригада во главе с лейтенантом Трокмортеном бросилась вперед на варварскую орду Магхаля.
   Мисс Дарби, сидя верхом на Чемпионе, наблюдала с безопасного места на холме за маневром войск в подзорную трубу. Рядом с ней находился ее верный пес волкодав Аякс. У нее перехватило дыхание, когда она увидела, как ее возлюбленный лейтенант Трокмортен врезался в самую гущу баталии и скрылся из виду, окутанный пылью и дымом.

   Леди Лусинда Уидерспун сделала паузу и обвела взглядом зачарованных слушательниц. Юным леди, находящимся под опекой мисс Эмери, давно полагалось спать, однако они готовы были на все, только бы дослушать последнюю главу «Самого горестного часа мисс Дарби».
   За последние два года они прочитали все четыре тома приключений мисс Дарби, прячась в комнате леди Лусинды у огрызка свечи, который проносили тайком либо из музыкальной комнаты, либо из гостиной, улучив момент, когда не было учителей.
   Мисс Эмери гордилась своей экономностью, поэтому свечи добыть было непросто. И если бережливость, по понятиям мисс Эмери, была добродетелью, то интерес к беллетристике в представлении уважаемой леди являлся смертным грехом для юных девиц. Директриса запретила чтение выпусков «Мисс Дарби», заявив: «Никак нельзя простить и оправдать радикальные представления мисс Дарби и ее более чем странные манеры».
   Девушки школы мисс Эмери с этим не согласились.
   — Какая досада, Лусинда! Продолжайте читать! — потребовала мисс Дженива Тейер. И хотя леди Лусинда была выше по положению, мисс Тейер числилась в наследницах, что имело гораздо большее значение для иерархии заведения мисс Эмери.
   Кроме того, именно благодаря щедрым карманным деньгам Дженивы запрещенную книгу удалось протащить в спальню.
   — Пожалуйста, продолжайте, леди Лусинда! — присоединилась к просьбе одна из самых юных девушек. Остальные ее поддержали.
   Никто не умел читать с таким выражением, как Лусинда. К тому же необходимо было завершить чтение «Самого горестного часа мисс Дарби» именно в эту ночь, ибо на следующий день начинались рождественские каникулы и все разъезжались по домам, а самые старшие девушки, включая мисс Тейер и леди Лусинду, покидали школу навсегда.
   Леди Лусинда поближе пододвинула к себе свечу.

   — Найди его, Аякс! — крикнула мисс Дарби. Бесстрашный волкодав бросился вперед, прокладывая путь мисс Дарби и Чемпиону. Несмотря на дым и ожесточенную схватку, мисс Дарби продвигалась вперед.
   — Лейтенант Трокмортен! — позвала она. — Лейтенант Трокмортен, вы слышите меня?
   Ответа не последовало.

   Леди Лусинда снова сделала паузу, на сей раз для того, чтобы перевернуть страницу.
   — О Господи! — прошептала леди Пенелопа Биттлмэн. — Боюсь, случилось нечто ужасное. А предчувствия меня никогда не подводят. Мама говорит, что у меня интуиция.
   — Фи! — возразила мисс Мэри Мейвери. — Лейтенант Трокмортен — отважный мужчина. С ним ничего не может случиться.
   Однако слова утешения не остановили потока слез, текущих по щекам Пенелопы.
   Леди Лусинда возобновила чтение.

   Внезапно она увидела его, своего возлюбленного, лейтенанта Трокмортена…

   — Говорила же я вам! — воскликнула мисс Мейвери. Но к их ужасу, леди Лусинда, которая пробежала глазами несколько последующих строк, ахнула:
   — О Боже! Нет, нет! — и умолкла.
   Девушки замерли. Наконец леди Лусинда продолжила:

   Она с ужасом увидела разорванный кусок голубой шелковой материи.

   — Это шарф, который мисс Дарби подарила лейтенанту Трокмортену в качестве символа неугасающего уважения друг к другу в «Опасном путешествии мисс Дарби», — прошептала одна из девушек.

   Ее возлюбленный, ее нареченный лежал на земле, его алый мундир был разорван и испачкан кровью.

   — Кровью? — переспросила леди Пенелопа, покачнулась и бессильно прислонилась к сидящей рядом девушке.

   Мисс Дарби соскочила с лошади и опустилась перед ним на колени. Но, едва коснувшись его щеки, поняла, что судьба нанесла ей тяжелый удар.

   — Нет! — воскликнула мисс Тейер. Леди Лусинда кивнула.
   — Я не могу продолжать, — сказала она дрожащим голосом. Слезы застилали ей глаза.
   — Но вы должны! — умоляющим голосом проговорила одна из девушек. — Ради нас, ради мисс Дарби!
   Откуда-то был извлечен носовой платок и передан леди Лусинде, которая приняла его с благодарностью. Вытерев слезы и собравшись с силами, она зачитала роковую строку:

   «Ее возлюбленный лейтенант Трокмортен был мертв».

   Красивый, блистательный лейтенант Трокмортен мертв? Но может ли быть мир таким жестоким?

   — Лейтенант Трокмортен, мой дорогой Джеффри! — рыдала мисс Дарби, прижимая безжизненное тело к груди. — Я навсегда сохраню память о тебе! Я никогда не выйду замуж! Никогда!

   Некоторое время никто не мог произнести ни слова, слышались только рыдания.
   Леди Лусинда обвела взглядом подруг.
   — Я никогда не выйду замуж.
   Девушки подумали, что она просто повторила слова из книги, но затем увидели лихорадочный блеск в ее глазах.
   Если их обожаемая мисс Дарби, чьи приключения скрашивали серые будни и привносили романтику и волнение в жизнь, преисполнена решимости не выходить замуж, то они последуют ее примеру.
   Лусинда протянула руку, и все девушки по очереди положили сверху свою, произнося при этом, словно клятву:
   — Я никогда не выйду замуж!

Глава 1

   Я был очарован с того самого момента, как увидел ее. Словно искра упала с неба и воспламенила мое сердце. Боюсь, я не смогу жить без нее.

Лейтенант Трокмортен — своему вестовому Томасу Риверсу в «Дерзком выборе мисс Дарби».

   Лондон
   Сезон 1817 года должен был начаться, как и любой другой, и обещал быть щедрым на помолвки. Наполеон больше не представлял угрозы. Английские офицеры и джентльмены праздновали победу, а главное — возымели намерение вступать в брак.
   Однако матери дочерей на выданье, вместо того чтобы радоваться, впали в отчаяние.
   Дочери отказывались выходить замуж!
   Когда и кому доводилось слышать о подобном? Не выходить замуж — только подумайте!
   Разумеется, с этим не собирались мириться. В особенности Мальвина Уидерспун, графиня Тоттли, мать леди Лусинды. Она потратила огромные деньги, отправив свою горячо любимую дочь в элитную школу мисс Эмери, — и вот результат: возвратившись домой, дочь заявила, что никогда не выйдет замуж.
   Никогда. Ни за что.
   — Это все штучки несносной Дарби, — заявила однажды утром Мальвина в кругу других отчаявшихся матерей. — Пора положить этому конец.
   Все энергично закивали, ибо знали, что у графини имеются на то весьма веские причины.
   Если слухи верны, а, похоже, что это так, леди Лусинда отказала — да, отказала! — м олодому красавцу лорду Барику, наследнику герцога Хемсуэлла.
   Нельзя терять ни минуты. Любая из дочерей может отказаться от столь же выгодной партии. Именно по этой причине все желающие добра своим дочерям матери Лондона решили выработать план борьбы. Автор хроник мисс Дарби, известный под именем М. Бриггс, вызывал у собравшихся в это утро в салоне леди Тоттли женщин большую ненависть и гнев, чем сам Бонапарт, находясь в зените славы.
   Пережевывание сплетен и жалоб было прервано осторожным стуком в дверь. Она приоткрылась, и показался нос Крамптона, грузного дворецкого леди Тоттли.
   — Мэм, пришел джентльмен, заявляет, что его сюда пригласили.
   В тоне дворецкого звучало пренебрежение, смешанное с недоверием, словно он не верил, что пришедший — джентльмен и тем более что он приглашен.
   Однако челюсть Крамптона отвисла, когда ее светлость, энергично махнув рукой, приказала:
   — Немедленно зови его, Крамптон!
   — Но, миледи, — запротестовал дворецкий, — этот… такого человека не принимают. Мне говорили уважаемые люди, что его считают…
   — Не будь глупцом, Крамптон! — перебила его графиня. — Мы живем в трудное время и не должны обращать внимания на светские условности, если хотим чего-то добиться.
   Дамы стали усиленно обмахиваться веерами, буквально сгорая от любопытства. Кого же пригласила леди Тоттли, если Крамптон так удивлен и растерян?
   Ждать им пришлось недолго, через несколько мгновений дверь снова отворилась, и появился высокий, широкоплечий мужчина. Размашистым шагом он прошел на середину комнаты, сопровождаемый приглушенными вздохами изумленных дам, и цепким взглядом черных глаз быстро окинул гостиную, словно почуяв опасность.
   Дамы пристально разглядывали его. Однако их интерес вызвал отнюдь не его наряд, ибо на нем были всего лишь простые светло-коричневые бриджи, поношенные нечищеные сапоги и черная шерстяная куртка.
   Интерес вызвал он сам.
   Рафаэлю Данверсу было чуть больше тридцати, мужчина в расцвете сил, рост — больше шести футов. Чисто английское имя и гражданство он мог унаследовать от своего прославленного отца, барона Данверса, однако смуглая кожа и отнюдь не английская внешность свидетельствовали о тысячелетних испанских благородных корнях — пронзительный соколиный взор, мужской огонь, такой же яркий, как беспощадное иберийское солнце.
   С момента его возвращения с Пиренейской войны не было ни одной замужней или овдовевшей женщины в Лондоне, которая не мечтала бы ощутить жар его необузданных объятий, стянуть немодную одежду с его мускулистого тела и по-настоящему узнать, каков он, этот не допущенный в салоны Рейф Данверс.
   И к чести мистера Данверса, он готов был удовлетворить женское любопытство, и не только.
   — Миледи, — сказал он, слегка кивнув графине.
   Леди Тоттли могла бы обидеться, что он не поклонился должным образом, но она знала, как и большинство других, что многолетнее пребывание Рейфа на войне и его нетрадиционное воспитание отнюдь не улучшили его манеры. К тому же в данный момент она постаралась отбросить греховные мысли об охотничьем домике, сугробах высотой десять футов и Рейфе, одетом лишь в…
   — Мэм? — спросил он, демонстрируя нетерпение. Мальвина сделала глубокий вдох.
   — Да, мистер Данверс, вы как раз вовремя, — сказала она показывая жестом на единственное свободное кресло. — Пожалуйста, садитесь. Я нуждаюсь в вашей помощи в некоем весьма огорчительном деле.
   — Мальвина, не хочешь ли ты сказать, что… — подала голос ее старинная подруга Харриет Биттлмэн, маркиза Фантли. Судя по встревоженному выражению ее лица, маркиза, очевидно, догадалась о планах графини. Более того, она успела оценить масштабы скандала, который может затронуть их всех, если кто-нибудь, в особенности их мужья, дознается об их планах. — Ты представляешь, что будет с нами, с нашими дочерьми, если кто-нибудь узнает, что мы… что мы…
   — Да, представляю, — ответила Мальвина и бросила веер на элегантный столик рядом. — Но я не собираюсь сидеть сложа руки. Моя цель — выдать Лусинду замуж, а цель, как известно, оправдывает средства. — Она обвела выразительным взглядом остальных дам, и те с ужасом подумали о том, какое позорное будущее ждет их, если дочери останутся старыми девами.
   — Гм… — вежливо кашлянул мистер Данверс, поднимаясь с кресла. — Вы говорите о замужестве? Но послушайте, я отнюдь не намерен продавать свою душу в качестве…
   — Садитесь, сэр, — приказала Мальвина.
   Ходили слухи, что Рейф Данверс воевал бок о бок с испанскими партизанами во время войны, принимал участие в самых опасных баталиях и не знал страха.
   Однако он, по всей видимости, никогда не встречался в поединке с леди Тоттли.
   — Это не мое дело… — попробовал он возразить.
   — Я сказала, садитесь, сэр!
   Даже подразделение французских стрелков не могло бы помешать графине осуществить то, что она задумала. Рейф плюхнулся в кресло, словно пытаясь уклониться от вражеского огня.
   — А теперь, — заявила леди, — попрошу вас внимательно меня выслушать, прежде чем отказаться от нашего предложения.
   Мистер Данверс скрестил руки на груди и сделал глубокий вдох, давая понять, что терпение его не безгранично.
   — Вы слышали о наших бедах? — спросила графиня. Он покачал головой.
   — Относительно дебютанток сезона, — уточнила она.
   — Вам должно быть известно, миледи, что я редко бываю в высшем обществе.
   — Ах, сэр! — воскликнула леди Фантли. — Вы не слышали, что произошло на прошлой неделе в «Олмаксе»?
   Мистер Данверс покачал головой.
   — В самом деле не слышали? — переспросила она. — Просто не верится!
   В разговор включились другие дамы, наперебой пытаясь объяснить Данверсу, что так сильно их взволновало.
   — Бальный зал был пуст, вы представляете? Пуст!..
   — Они отказываются надевать любые наряды, кроме траурных…
   — И потом была дуэль…
   Мистер Данверс ухватился за последнюю фразу, как за спасательный круг.
   — О да! Дуэль между двумя глупенькими девчонками. Я действительно что-то слышал об этом вздоре.
   — Вздоре? — переспросила Мальвина. — Это отнюдь не вздор! Они могли быть убиты. И неизвестно, будет ли эта несносная мисс Дарби носить траур вплоть до следующего сезона.
   — Почему они не спросят об этом мисс Дарби? — осторожно поинтересовался мистер Данверс, ерзая в кресле.
   — Мисс Дарби? — удивилась леди Фантли. — Вы шутите, сэр?
   Он нахмурился:
   — Нет, я вполне серьезно. Почему бы не попросить Дарби и не покончить с этим?
   Леди Фантли в замешательстве умолкла.
   — Эту леди нельзя спросить, потому что она не существует, — объяснила Мальвина, — она всего лишь вымысел, персонаж серии отвратительных романов. Именно потому, что она не существует, ее необходимо остановить. Вы должны понять, сэр, что необходимо пресечь ее влияние. Немедленно!
   Рейф Данверс еще больше нахмурился, пытаясь понять, каким образом вымышленный персонаж мог до такой степени досадить этим дамам.
   Он снова поднялся.
   — Миледи, я понимаю, что сложившаяся ситуация весьма огорчительна для вас и ваших подруг, однако у меня есть более важные дела, чем гоняться за химерой.
   Мальвина тоже поднялась.
   — Эта химера, как вы изволили выразиться, способна взорвать основы английского общества.
   — Леди Тоттли, — произнес мистер Данверс спокойно, — мне не кажется, что над обществом нависла опасность. Тем более здесь, в Мейфэре. Кроме того, я не могу взвалить на себя дополнительные обязательства.
   — Да, да, несчастный случай с Кодлином, — сказала она, небрежно махнув рукой, словно разговор шел о том, какого цвета надеть перчатки, а не о самом страшном убийстве, случившемся в Лондоне за последние пятьдесят лет.
   Остальные дамы приложили к глазам кружевные платочки.
   — Я не могу считать несчастным случаем событие, когда человека выпотрошили, словно макрель. — Он сделал паузу и, не обращая внимания на послышавшиеся всхлипы, прищурившись, добавил: — Расследовать убийство сэра Родни для меня гораздо важнее, чем попусту терять время здесь. — Он собрался покинуть гостиную, но Мальвина преградила ему путь.
   — Не понимаю, почему скандальной кончине нувориша придают такое значение, — сказала Мальвина. — Как же, сэр Родни! — Возвышение Кодлина в прошлом году вызвало возмущение. — В самом деле, мистер Данверс, человек мертв. И вы мало что можете сделать для него сейчас.
   — Сомневаюсь, что он согласился бы с вашим мнением, миледи. — Мистер Данверс сухо улыбнулся. — Мой талант заключается в том, чтобы решать проблемы. Реальные проблемы. Проблемы живых людей. Или по крайней мере тех, кто когда-то был жив. А сейчас, если не возражаете, позвольте пожелать вам всего доброго.
   Он направился к двери, пробираясь между креслами. Мальвина кивнула леди Фантли, которая мгновенно встала и загородила путь мистеру Данверсу.
   Он едва не столкнулся с отважной маркизой.
   Леди Фантли потянулась к его руке, чтобы не потерять равновесия, и когда ее пальцы обвились вокруг его рукава, глаза ее широко раскрылись, словно под рукавом она ощутила жар и мощь.
   — О Боже! — только и смогла она произнести. Собравшиеся в гостиной леди поняли, что она имела в виду. И позавидовали ей.
   — Вы будете вознаграждены, мистер Данверс, — сказала Мальвина, пока он пытался высвободить руку, которую держала леди Фантли. — Щедро вознаграждены.
   — Сомневаюсь, что даже ваши деньги на мелкие расходы смогут перекрыть мои гонорары, миледи, — возразил мистер Данверс. — «Ост-Индская компания» предлагает мне тысячу фунтов за поимку убийцы сэра Родни, и я намерен получить это вознаграждение.
   — Я говорю не о деньгах, сэр, — пояснила Мальвина. — А о чем-то более ценном.
   Заинтригованный мистер Данверс наконец-то освободился от леди Фантли.
   Глядя в глубину его черных глаз, Мальвина с удовлетворением отметила вспыхнувшую в них искру интереса. В течение последних двух недель она собирала информацию о Рафаэле Данверсе и теперь знала, что именно способно подвигнуть его на то, чтобы помочь ей и всем остальным.
   — Дом, — просто сказала она. — С участком земли и доходом. Только узнайте, кто автор этого кошмара. А главное, сделайте так, чтобы этот М. Бриггс никогда больше не брал перо в руки.
 
   Брати-Холлоу, Кент
   Спустя две недели
   — Я не стану этого делать, — сказал Кокрейн. — Нет, сэр, не стану.
   Рафаэль Данверс взглянул на своего помощника, затем кивнул в сторону деревушки в долине.
   — Успокойся, Кокрейн, я думал, ты похрабрее. Это всего лишь деревня. Ты попадал в кишащие крысами углы ради Пимма, а это… — Рейф махнул рукой в направлении деревушки. — Тебя это пугает?
   Молодой человек энергично кивнул. Рейф решил подойти с другой стороны:
   — Говорят, в гостинице подают самые вкусные во всем Кенте пироги с мясом.
   На самом деле он не имел понятия, есть ли вообще в Брамли-Холлоу даже гостиница.
   Кокрейн закусил губу, снова окинул взглядом деревню и покачал головой. Очевидно, даже его непомерный аппетит был недостаточным стимулом для того, чтобы отправиться в деревню, пользующуюся дурной славой. Ходили слухи, что там в мгновение ока могли женить.
   — Обещаю, тебя не женят против твоей воли, — сказал Рейф.
   Однако это не убедило парня.
   — Еще как женят! Опомниться не успеешь. Заснешь, а проснешься уже женатым, и у тебя уже целая орава детей, которых надо кормить.
   — Пока не наполнишь свой желудок, с тобой все будет в порядке.
   Рейф пришпорил лошадь и через несколько секунд улыбнулся, услышав, как парень с тяжелым вздохом последовал за ним.
   Кокрейн до этого работал на мистера Пимма, легендарного агента из министерства иностранных дел. Но сейчас, когда наступил мир, а Наполеона сослали на остров Святой Елены, Пимм наконец-то ушел в долгожданную отставку. Даже не взглянув напоследок на Уайтхолл, Пимм упаковал чемоданы и покинул Лондон, но перед отъездом направил Кокрейна к Рейфу с просьбой взять шестнадцатилетнего парня под свое крыло и проследить, чтобы тот приобрел джентльменские манеры.
   Впрочем, Рейф смутно представлял, что такое быть джентльменом или как следует кормить и одевать подростка.
   Он подозревал, что известный своей скупостью Пимм определил Кокрейна под его опеку, чтобы тот не объел его со своим непомерным аппетитом.
   — Мы могли бы быть в Лондоне, — проворчал Кокрейн. — Искали бы убийцу Кодлина и ели бы приличную еду.
   Рейф готов был согласиться с Кокрейном, он бы с удовольствием вернулся в город. Ему было не по душе предложение леди Тоттли.
   Тем не менее он трясется по этой заброшенной проселочной дороге в поисках автора-злодея.
   В свое оправдание он мог сказать, что стоял бы на своем решительном «Нет!» до конца, если бы леди Тоттли не пожаловалась на него Джорджиане — леди Данверс, его блистательной невестке, за то, что он отказывается помочь.
   Рейфу нравилась Джорджи, жена Колина, но — проклятие! — от нее отделаться было труднее, чем от акцизного чиновника. Как потом выяснилось, Джорджи была в курсе всей проблемы, поскольку их дочь Хлоя оказалась такой же упрямой во всей этой истории, как и леди Лусинда Уидерспун.
   К чести Рейфа, он противостоял мольбам и уговорам Джорджи до тех пор, пока она не потребовала созвать всеобщий семейный совет.
   Рейф терпеть не мог семейных сборищ. Они обычно заключались в том, что с одной стороны восседали братья и их жены, а с другой — он сам, и тут начинались жаркие споры.
   Это не вписывалось в его понимание хорошо проведенного вечера.
   Он предпочел бы поухаживать за какой-нибудь леди, затем сесть в поджидающую нанятую им карету, пока леди не пригласила его провести вместе ночь, а приехав домой, открыть бутылку портвейна и принять живительную дозу.
   Но вместо этого он провел вечер последнего четверга среди жен Данверсов, которые угрожали ему всевозможными приглашениями, пугали, что заставят его сопровождать Хлою по всему городу, причем не только днем, но и ночью.
   При таком положении дел он никогда не выполнит свою работу — ни приятную, ни приносящую дохода.
   В припадке отчаяния он согласился заняться делом леди Тоттли, лишь бы сохранить свою независимость и не допустить женского вмешательства.
   Отрадно по крайней мере то, что весь день он будет свободен. В Испании он недели проводил в седле, выслеживая французские войска и следя за их перемещением. Он тосковал по свободе, которую потерял, вернувшись в Лондон. Работа, которой он занялся, отнимала уйму времени и сил.
   — Я не желаю, чтобы меня женили, — снова повторил Кокрейн.
   — В таком случае обещаю, что мы будем держаться как можно дальше от тех мест, где занимаются сватовством. — Рейф намерен был сделать это и в собственных интересах. — Однако мы должны непременно попасть в Брамли-Холлоу.
   Чтобы установить местожительство неуловимого автора, Рейф отправился в издательство «Эхей энд санз» узнать координаты М. Бриггса, однако уважаемый мистер Эхей лишь рассмеялся, услышав подобную просьбу, и сказал, что добыть его координаты невозможно. Это не остановило Рейфа и Кокрейна, и всю следующую неделю они провели в трактирах, где бывают рабочие и ремесленники. В один прекрасный вечер, когда они съели не один бифштекс и выпили бессчетное количество кружек пива, к полуночи у них уже были координаты М. Бриггса.
   По счастливой случайности недвижимость, которую ему предлагала леди Тоттли, оказалась совсем близко от деревушки Брамли-Холлоу, так что Рейф мог оценить качество и размер своего вознаграждения и выполнить данное леди Тоттли обещание — убедить автора отказаться от своего занятия.
   — Я слышал вчера вечером, — сказал Кокрейн, — что «Ост-Индская компания» увеличила вознаграждение за поимку убийцы Кодлина до двух тысяч фунтов. — Паренек присвистнул. — Можно залатать любые дыры такими деньгами. Нам не следует уклоняться от этого дела.
   Рейф проигнорировал намек Кокрейна на его весьма расстроенные финансы и сразу взял быка за рога:
   — Где ты слышал о предложении «Ост-Индской компании»?
   — Слышал, и все. — Парнишка пожал плечами и стал разглядывать дерево с таким интересом, словно никогда в жизни не видел ничего подобного.
   Рейф подумал, что нужно повнимательнее следить за тем, где бывает мальчишка. Он может попасть в беду, блуждая один по ночному Лондону.
   — А дом, который вы получите, стоит больше двух тысяч фунтов?
   — Скорее всего да.
   Похоже, это несколько приободрило Кокрейна.
   — А вы не считаете, что это слишком щедрое предложение — подарить вам дом и все прочее за то, чтобы найти какого-то типа и переломать ему руки, чтобы он больше не мог писать?
   — Кокрейн! — сурово сказал Рейф. — Мы не занимаемся подобным делом, мы не ломаем людям руки. Мы просто решаем задачи. Незаметно, профессионально.
   — Как вы это сделали с лордом Харолдом в прошлом месяце?
   Рейф вздохнул, вспомнив об этом случае. Лорд Харолд, отупевший от пьянства ничтожный человечишка, посещал вечера для того, чтобы воровать у хозяев столовое серебро и другие мелочи для покрытия своих карточных долгов. Один из членов его семьи, маркиз Карстон, старался любой ценой избежать скандала, того же хотели и его высокопоставленные жертвы.
   Рейф и Кокрейн застали неисправимого вора в кабриолете с карманами и чемоданом, набитыми только что наворованной утварью. Они проследили, чтобы все вещи были возвращены на место, а молодого негодяя сопроводили к побережью, где для него был заказан его братом билет в сторону канадского города Галифакса.
   Излишне говорить, что лорд Харолд воспринял подобное развитие событий без особого восторга, и в конечном итоге Рейф вынужден был дать пощечину молодому лорду, чтобы прекратить его кошачий концерт и вопли.
   — Лорд Харолд был исключением, — сказал Рейф.
   — А как же тот парень, который бил девчонок у мадам Рошель? Или тот тип, что сбежал с дочкой виконта? Ведь вы научили их уму-разуму, разве не так?
   — Им нужно было уделить чуть побольше внимания, только и всего, — признал Рейф, подумав, уж не этим ли нравственным урокам, по предположению Пимма, должен он обучить мальчишку.
   Прищурившись, он посмотрел на своего помощника.
   — А что ты знаешь о мадам Рошель? Мальчишка пожал плечами.