В эту минуту поступает радиограмма. В районе, где идёт эта часть, льёт дождь, реки поднялись, водой снесло все низководные мосты, наведённые вместо постоянных, взорванных немцами. Сапёры, мотопехота и танкисты наводят новые мосты, но к утру, к бою не успеют. Мотопехота появится лишь в полдень, а танки - к вечеру. Это значит, что они придут, когда, возможно, наши части будут уже раздавлены огромным перевесом сил противника.
С минуту в штабе длится мёртвое молчание. Каждый ищет новое решение. Опять звонок по телефону. Генерал-полковнику докладывают обстановку с западного берега. Там наступление развёртывается успешно... Какие думы обуревают генерала, какие вопросы ждут решения? Может быть, враг намеренно заманивает нас дальше, чтобы потом отсечь от переправы по западному берегу? Вряд ли. Немцы знают, что захваченных плацдармов Красная Армия не сдаёт. Танкисты этой части дрались в двухстах метрах от правого берега Днепра и то не отдали плацдарма. Может быть, следует, учитывая положение на восточном берегу, остановить войска на западном?.. Нет. Ни на час... Вперёд! На запад!.. Надо учитывать, что если тебе тяжело, то и врагу не легко. Надо представить себе, что значит для него, столько раз битого, наше движение на запад, отбрасывающее расположенные там немецкие войска от войск, оставшихся восточнее Вислы. А главное - не упускать инициативы.
Но нужно иметь большую силу воли и веру в стойкость своих войск, чтобы в этой обстановке отдать приказ продолжать наступление. Оно продолжится, и к вечеру страна узнает о новых освобождённых пунктах. А на восточном берегу нужно искать других решений. Время идёт. Ночь коротка. Немцы накапливаются в лесу и ждут рассвета.
* * *
Решено из части, которая остановилась у разрушенных мостов, взять только танки, посадить на них десант пехоты, дать им иной маршрут, более длинный, но через уцелевший мост. Это потребует от командиров и водителей танков нового напряжения. Успех решит даже не бой - в нём нет сомнения, - а график марша. Высчитано, что на новом маршруте тайкам нехватит горючего. И тылам приказано пробиться с цистернами навстречу танкам. Просчёты в возможностях танкистов, в анализе маршрута - просчёты циркуля - грозят потерями соединению и срывом боевой задачи.
Решение принято, но связь с частью нарушилась. Что с ней случилось, никто не знал. Тогда с аэродрома в ночную темь поднимается офицер связи. Ему приказано найти танкистов, лично провести их по новому маршруту и поставить к утру на направление удара.
Этого мало. Сила нашего движения на запад в том, что оно совершается могучими соединениями всех родов войск. Сложность обстановки на фронте для одного из них компенсируется продвижением соседних, точно так же как общая удача не исключает гибельной опасности для какой-то части войск. Так и сейчас... Сделав всё, что было в его силах, штаб обратился за помощью к соседям. Радио связало начальников штабов соединений Бахметьева и Шалина. Они приняли меры. Вышестоящий штаб следит за обстановкой, координирует усилия соединений.
На Майдан пошли с востока танкисты - герои Прута и Днестра. Южнее двинулось стрелковое соединение. Руководимые по радио, скрытые лесами, по просекам шли ночью боевые части 1-го Украинского фронта и к утру развернулись. Офицер связи нашёл нашу часть, донёс, что график марша выдержан и голова колонны
танков подходит с юга к Майдану. Штаб ВВС сообщил, что ночные самолёты фронта жгли станцию, тыл и танки немцев. В этот момент потребовали из штаба фронта доложить об обстановке...
Начальник штаба доложил о выходе частей в указанный район, о готовности отбить противника. "Этого мало. Теперь ваша задача - разбить противника и уничтожить его полностью восточней Вислы", - приказали из штаба фронта.
Брезжит рассвет. Сон валит с ног. Над картами у радио работают в лесной сторожке штабные офицеры. По полям, в лесу сводились наши части. За лесом розовел восток, видно было зарево пожара на севере и юге. Беззвучной тенью промелькнула и пропала последняя летучая мышь. Потом запели птицы. И грянули тяжёлые орудия.
* * *
В тот день Совинформбюро сообщило о ликвидации плацдарма немцев на правом берегу Вислы, от устья реки Сан до Тарнобжега. И завязались новые бои на левом берегу за расширение мощного плацдарма на Висле у Сандомира.
На Висле
Прорыв к морю
1. Замысел
В ходе Великой Отечественной войны наступил момент, когда перевес сил на фронтах перешёл к СССР и создались прочные предпосылки для полного разгрома гитлеровской Германии.
Но благоприятные возможности на войне сами по себе ещё не приводят к победе. "Победа не даётся без борьбы и напряжения. Она берётся с боя", сказал товарищ Сталин.
Чувствуя приближение своего конца, фашистская Германия отчаянно сопротивлялась. Гитлеровское командование стремилось создавать сильные оперативные группировки на важнейших направлениях, строить мощные укреплённые полосы, чтобы обескровить и задержать Красную Армию, не допустить её в глубь своей территории.
Прорыв немецкой обороны, совершённый войсками 1-го Прибалтийского фронта при содействии войск 3-го Белорусского фронта в начале октября 1944 года и обеспечивший им выход к Балтийскому морю, - один из выдающихся образцов военного искусства Красной Армии.
В результате летнего наступления (войска 1-го Прибалтийского фронта овладели городами Шауляй и Митава, подошли к Риге с юга и юго-востока, рассекли важнейшую коммуникацию Рига - Шауляй - Тильзит, связывавшую Прибалтику с Восточной Пруссией. В то же время немцы были изгнаны из Финляндии. Прибалтика была очищена от врага вплоть до северных и севepo-восточных подступов к Риге, а войска Белорусских фронтов подошли к границам Восточной Пруссии. Казалось, что после таких поражений для немцев оставался один исход - полностью очистить Прибалтику, где им грозила опасность быть отрезанными от Восточной Пруссии и прижатыми к морю. Но враг не пошёл на это. Оставаясь в Прибалтике, гитлеровское командование стремилось прикрыть северный стратегический фланг Германии, обнажавшийся после поражения немецких войск летом 1944 года. Противник всеми силами удерживал в своих руках порты Ригу, Виндаву, Либаву и Мемель, которые отделены от северных германских портов всего несколькими часами морского пути.
Продолжая оказывать сопротивление в Прибалтике, северная группа немецких армий ещё опиралась своим левым флангом на рижский плацдарм. Она прикрывала с севера Восточную Пруссию и в то же время нависала над правым флангом наших войск, сосредоточенных против Восточной Пруссии, грозя им фланговыми ударами, если они двинутся на запад. Удерживаясь в Прибалтике, гитлеровцы продолжали вести пропаганду о "войне за пределами Германии". Немецкое командование старалось сковать как можно больше сил Красной Армии в Прибалтике, чтобы создать себе возможность для оборонительных действий и подготовить свои контрудары.
В Прибалтике находилось около четырёх десятков дивизий, занимавших достаточно большую территорию, чтобы вести крупные операции. Леса, болота и озёра, образующие ряд выгодных для обороны дефиле, реки, текущие параллельно фронту, множество деревень и хуторов - всё это способствовало созданию сильной, широко разветвлённой системы укреплений. Три мощных рубежа обороны обеспечивали противнику возможность прочно держаться в Прибалтике между Ригой и Тильзитом.
Вместо перерезанной нами у Шауляя железной дороги, соединявшей Ригу с Тильзитом, немцы спешно строили железнодорожные перемычки для связи Риги с другими прибалтийскими портами и Восточной Пруссией. Ряд дорог, ещё оставшихся у противника, позволял ему осуществлять тактический манёвр и взаимодействие северной и центральной групп армий. Порты Риги и Мемеля, имеющие линии причалов протяжением в десятки километров, позволяли перебрасывать подкрепления и снабжать войска в Прибалтике.
Войскам северной группы немецких армий было приказано - под страхом расстрела солдат и репрессирования их семей - держаться, пока не подойдут новые подкрепления, сформированные в Германии. Вместо таинственно пропавшего командующего северной группой генерала Линдемана Гитлер назначил своего ярого приверженца генерала Шернера. В подкрепление к дивизиям, отошедшим из-под Ленинграда и из Финляндии н уплотнившим фронт южнее Риги, были переброшены танковые дивизии из Восточной Пруссии. Больше того, гитлеровское командование перебросило из Румынии в Прибалтику танковый корпус. Командир этого корпуса генерал фон Кноппельсдорф отдал категорический приказ: не только обороняться, но и "отбросить большевиков от границ Германии".
Собрав мощную группировку в составе 800 - 1 000 танков и самоходных орудий, противник бросил её в контрнаступление, пытаясь снова захватить Шауляй, восстановить коммуникацию Рига - Тильзит и одновременно ударами с трёх направлений отрезать войска 1-го Прибалтийского фронта, приблизившиеся к Риге. Со времени немецкого контрнаступления на Киев поздней осенью 1943 года это был один из самых крупных танковых контрударов немцев на советско-германском фронте.
Гитлер пытался остановить неумолимо развивающийся ход военных событий и повернуть его в свою пользу. В районе Шауляя завязались жестокие танковые бои, в результате которых немцы добились ничтожного продвижения на отдельных участках, потеряв сотни танков. Затеянная ими операция провалилась.
Потерпев неудачу, гитлеровское командование ещё больше внимания сосредоточило на укреплении рижского плацдарма. На Ригу - крупнейшую военно-морскую базу и мощный узел неприятельской обороны в Прибалтике опирался крайний левый фланг северной группы немецких армий. Там были сосредоточены её основные силы. Глубоко эшелонированная оборона была до предела насыщена войсками. На отдельных направлениях каждая немецкая пехотная дивизия занимала шесть
километров по фронту - плотность, вдвое превышающая немецкие уставные нормы. В последнее время, с истощением немецких резервов, это являлось единственным примером.
Гитлеровцы рассчитывали, что советское командование будет искать оперативных решений именно на рижском плацдарме. Расположение наших Прибалтийских фронтов, полукругом подошедших к Риге, давало возможность ударом с юго-востока, через Тукумс к заливу отрезать немецкие войска на рижском плацдарме. Предпринимавшиеся на этом направлении наши атаки ещё больше насторожили немцев, и они сосредоточили здесь свои танковые дивизии. Танки должны были отразить удар войск 1-го Прибалтийского фронта или обеспечить немецким войскам отход из Риги - через коридор между заливом и Тукумсом.
Но замысел Верховного Главнокомандования Красной Армии был иным. Основной удар 1-го Прибалтийского фронта наносился не на Рижском, а на Мемельском направлении. Был дан приказ прорвать немецкий фронт у Шауляя, выйти к морю у Мемеля, перерезать все вражеские коммуникации, соединяющие Прибалтику с Восточной Пруссией.
С выходом наших войск к Мемелю отсекались не только немецкие дивизии, сосредоточенные у Риги, но вся северная группа и часть центральной группы армий, не только их живая сила и техника, но и все тылы и базы. Создавалась возможность прижать немцев к морю, взять в клещи и фланговыми ударами разгромить их группировку в Прибалтике. Стальной невод Красной Армии раскидывался широко, на всю ещё занятую немцами Прибалтику, захватывал надёжно и глубоко одну пятую всех дивизий Гитлера, действовавших на Восточном фронте. Для осуществления этого смелого и глубокого замысла требовалась перегруппировка наших Прибалтийских фронтов. В движение приводилась огромная масса войск. Вместо движения на север она поворачивала на юг и затем на запад для удара в сторону Мемеля.
Перед командующим 1-м Прибалтийским фронтом генералом армии Баграмяном встала задача - в кратчайший срок подготовить новую операцию, требующую молниеносного марш-манёвра на 100 - 150 километров в сторону фланга и наступления на 100 - 150 километров в глубь обороны противника, к Балтийскому морю.
Надо было иметь перевес сил, обеспечивающий прорыв обороны, и достигнуть внезапности, без которой трудно добиться успеха в современной операции. Сосредоточение крупных сил при сохранении внезапности нападения требует высокого мастерства. В истории военного искусства встречаются разительные примеры того, как гибли целые армии, не обеспечившие внезапности при наступлении. В первой мировой войне потерпели крах грандиозно задуманные операции французского генерала Нивеля в 1917 году, и сотни тысяч убитых и раненых солдат оказались напрасными жертвами.
Сейчас задача заключалась не только в том, чтобы скрытно перебросить силы с Рижского (Тукумского) направления на Шауляйско-Мемельское, но и в том, чтобы укрепить в противнике убеждение, что ударная группировка 1-го Прибалтийского фронта попрежнему у Риги и готовит удар через Тукумс к заливу.
Движение массы войск 1-го Прибалтийского фронта надо было скрыть от наземной и воздушной разведки, что само по себе являлось исключительно трудной задачей: надо было одновременно сбить с толку немецкую разведку, чтобы она, даже обнаружив отдельные передвижения наших войск, не разгадала их назначения.
Накануне перегруппировки штаб немецкого танкового корпуса, оценивая диспозицию наших войск, писал: "До тех пор, пока данное положение является фактом, не следует ожидать на фронте корпуса неприятельского наступления с далеко идущими целями. Возможны атаки местного значения с целью сковывания наших сил или улучшения своих позиций". Немецкие штабы считали это положение неизменным и просчитались в самом важном - определении направления главного удара.
Мало кто знает, сколько напряжённых суток провели генерал Курасов и офицеры 1-го Прибалтийского фронта, разрабатывавшие и руководившие блестящим марш-манёвром. Мало понятен сухой термин "график марша", но это был график победы. Этот график регулировал движение десятков дивизий и корпусов, десятков тысяч подвод и машин, тысяч танков и орудий. Если бы всю эту массу людей и техники поставить в одну походную колонну, её голова была бы у Мемеля, а хвост далеко за Москвой.
Марш совершался только ночью, десятками колонн по разным маршрутам, но так, чтобы они нигде не скрещивались, двигались достаточно быстро, с учётом и сухой дороги, и грязи,с расчётом ёмкости маскировочных средств на дневных привалах. Были установлены незыблемая дисциплина ночного марша и строгий "дневной лимит" движущихся машин.
Разветвлённая комендантская служба и строгий контроль офицеров на всех путях обеспечивали марш. Ещё строже был поставлен контроль с воздуха. Ни одна неприятельская разведка не искала так наших колонн, как искали их на самолётах наши офицеры. При обнаружении малейшей демаскировки в колонну бросали вымпел с приказом замаскироваться. Комендантские посты на земле принимали меры, и в предрассветной мгле колонны бесследно исчезали с дорог, чтобы в следующую ночь беззвучно сняться и продолжать марш.
Наши наблюдатели заметили, что из 30 разведывательных полётов противника 26 попрежнему проходят в районе Риги. Наша глубокая разведка проникла от переднего края до моря и подтвердила, что противник не раскрыл нашего манёвра и на направлении главного удара попрежнему нет немецких резервов.
Оперативная внезапность была достигнута, и мощная ударная группировка сосредоточилась на левом крыле 1-го Прибалтийского фронта против наиболее уязвимого участка немецкой обороны.
2. План
Когда стратегический замысел и направление главного удара определились, а силы сосредоточились, командующий фронтом напряжённо, до деталей, продумывал план предстоящей операции. Операция должна была начаться с прорыва фронта немецкой обороны. Осуществление прорыва - чрезвычайно сложная проблема.
В современной войне наступающий стремится решить исход борьбы манёвренным наступлением, ударом во фланг и тыл, охватом и окружением. Обороняющийся противопоставляет этому организованный фронт обороны. На службу обороне призываются военная техника, производственные возможности промышленности, инженерные сооружения. Рубеж обороны прикрывается всеуничтожающей силой и главной силой обороны - огнём.
Сила огня проявилась ещё в первой мировой войне. Попытки прорыва тогда заканчивались потерей сотен тысяч людей, но к успеху не приводили. Позиционная война вела к медленному взаимоистреблению и ничтожным успехам в боях за какую-нибудь безымянную высоту. Ни таранные удары Людендорфа, ни грандиозные наступления союзников не решили проблемы оперативного прорыва.
Сплошной фронт существует и теперь. Его неизбежно приходится рвать, чтобы обнажить фланги врага, проникнуть в глубь его обороны и разгромить вражеские силы. Без тактического прорыва и разгрома укреплённых рубежей обороны нет и оперативного манёвра.
Как и в первой мировой войне, траншея - главное, на что опирается оборона пехоты. Помимо траншей, оборона строится на опорных пунктах и узлах сопротивления. Всё это кажется простым и нехитрым, даже устаревшим в наш век тяжёлых танков и скоростных самолётов. Но, как и встарь, земля, траншея лучше всего хранит от пуль, снарядов и бомб. Одновременно более широкое развитие получила долговременная оборона, базирующаяся на железо-бетонных сооружениях.Вся эта оборона до предела насыщена огнём. Известно, что даже несложное оружие, применённое в массовом масштабе, наносит колоссальный урон противнику, - пулемёт, применённый в массовом количестве, остановил в первой мировой войне наступающую пехоту. Тем более это относится к нынешним сражениям, в которых во сто крат возросла сила автоматического огня и хчаствуют тысячи орудий, танков, самолётов.
* * *
Командующий фронтом, продумывая план предстоящей, операции, прежде всего определял действия пехоты. Наступающий пехотинец сталкивается со всей мощью неприятельской обороны и всей силой её огня.
В дыму разрывов боец бежит к проходу в минном поле, который проложили для него сапёры и даже обозначили указками на переднем крае. Хорошо, если указки не снесло взрывами, а сам проход не взят врагом под обстрел. Личный опыт и чёткая организация сражения, мощная техника наступления помогают бойцу и в этом случае. Он ползёт, а впереди - колючая проволока. Он мог бы рассечь проволоку лопатой, подорвать гранатой, разрезать ножницами, пролезть под ней, но проволочный барьер минирован. Разгадав, где скрыта мина, преодолев и это препятствие, пехотинец бросается на бруствер немецкого окопа, чтобы завязать рукопашный бой.
Нет трудностей, которые остановили бы советского бойца, хотя преград в наступлении очень много. На важнейших направлениях немцы применяют танки и авиацию для контратак. Пехотинец врывается в траншею с гранатой, бежит вдоль неё и наталкивается на рогатки, брошенные немцами, чтобы изолировать занятую русскими часть траншеи, задержать наступающего, а самим по ходам сообщений убежать во вторую, в третью траншею. И, только выбив врага из третьей траншеи, выгнав его в поле, выравнивает пехотинец условия боя. Но вот дальше, за траншеями, на высотах или в населённом пункте - опорный пункт, куда убегают немцы из траншей, где офицеры собирают их, присоединяют к резерву и гонят в контратаку.
Всё это вставало перед мысленным взором командующего фронтом, и он направлял на помощь пехотинцу всю мощь военной техники, готовил к удару тысячи орудий, танков, самолётов. Они должны были предельно обезопасить наступающего воина. Им ставилась задача - расчистить пехотинцу дорогу, уничтожить или подавить немецкую пехоту, засевшую в траншеях, разбить и подавить ручные и станковые пулемёты, разбить и подавить миномёты и орудия обороны, парализовать в зародыше или отразить контратаку немцев.
Трудность этой задачи станет ясной, если учесть, что даже в первой мировой войне на километр фронта выбрасывалось в среднем до 30 тысяч снарядов, и всё же не все огневые точки обороны были подавлены. Наконец, помимо всего, наступающему необходимо подбить и поджечь немецкие танки и подбить или разогнать немецкие самолёты в воздухе.
Требуя от пехотинца напряжённых усилий при прорыве обороны, командующий фронтом обеспечивал его действия, оберегал его жизнь всей силой современной техники.
* * *
Сталинская военная наука решает задачу прорыва фронта на основе взаимодействия всех родов войск. Организованы могучие авиационные, танковые, артиллерийские соединения. Впервые в истории военного искусства у нас появился метод артиллерийского наступления, причём первоначальный удар по обороне врага наносится массированным огнём многих сотен и даже тысяч орудий.
Основательно и всесторонне, с учётом всего опыта войны, разработана тактика прорыва вражеского фронта. Удары наносятся на отдельных участках, которые раскалывают фронт, взламывают оборону и, действуя иногда по сходящимся, иногда по расходящимся направлениям, дробят силы противника, окружают их и уничтожают.
В то время как часть наступающих продолжает наступление прямо перед собой, крупные силы поворачивают направо и налево и, применяя новый военный термин, "сматывают" фронт обороны.
В образовавшиеся бреши устремляются танки и мощные стрелковые соединения последующих эшелонов, наращивающие силу удара. Открываются широкие просторы для манёвренных действий на полное уничтожение войск противника.
Вооружённый сталинским военным искусством, вооружённый могучими средствами наступления, командующий фронтом уточнял решение поставленной задачи. Фронт было решено прорвать на участке, вклинившемся в оборону противника западнее Шауляя. Здесь были сосредоточены тысячи орудий. Сюда нацеливались удары с воздуха авиационных полков и дивизий. Здесь построились для наступления три мощных стрелковых соединения. Направления их ударов должны были сойтись на определённом рубеже, но далее они расходились веером: на северо-запад к Либаве, строго на запад к Мемелю и на юго-запад к Тильзиту.
Путём такой организации наступления наших войск разворачивалась широкая брешь в немецкой обороне, и Прибалтика отсекалась от Восточной Пруссии. Но в то же время наступающие уклонялись от строгого направления на запад. Возникало противоречие между желанием расширить брешь и стремлением пробиться в глубину, где таились новые рубежи обороны противника. Это противоречие решалось глубоко эшелонированным построением войск. Позади трёх стрелковых соединений было сосредоточено мощное танковое соединение с задачей стремительно войти в прорыв и наступать на запад, к морю. Наращивая силу ударов, за танками следовали свежие стрелковые части.
На карте появилась схема наступления. Силой воображения генерал армии представил себе динамику сражения.
Карта местности ожила перед ним. Дороги, лощинки, хутора, высоты, ручьи... Стояли порыжевшие по осени леса, текли реки, и генерал прослеживал их очертания и особенности. Топографические горизонтали чётко определяли рельеф местности. Командующий отметил на карте расположение войск противника, обнаруженных нашей разведкой.
Генерал Баграмян подсчитал всё, что немцы могли противопоставить наступлению: количество дивизий и их состав, число танков и самолётов, мощность огня орудий, миномётов, пулемётов, автоматов... Он вскрыл пункт, в котором особенно растянут немецкий фронт обороны, продумал, как заставить служить себе и местность и ошибки противника, продумал, как и чем его уничтожить. Все необходимые силы и средства для этого генералу были даны страной, Верховным Главнокомандованием. Эти силы были способны уничтожить немецкую пехоту, закопавшуюся в землю, заставить её согнуться, отказаться от борьбы, довести до безумия. Эти силы были способны смести всё с лица земли. Но эти силы надо было правильно расставить и умело привести в действие.
* * *
Расстановка сил перед сражением - построение боевых порядков для наступления - было первой и важнейшей задачей. Это обеспечивало постоянное и непрерывное превосходство в силах над противником на всех этапах операции.
Далее генерал планировал ход наступления, его динамику. Определялись темп и сроки достижения рубежей, распределялись задачи артиллерии, танков, самолётов. Теперь наш пехотинец не остаётся одиноким, теперь в нужный момент на немцев обрушится тяжесть удара всех средств могучей советской техники.
Но и этого было мало. Обстановка могла резко измениться. Генерал хотел, чтобы весь развёрнутый по плану наступления боевой порядок мог быть в любую минуту боя в глубине вражеской обороны перестроен по приказу с командных пунктов. Он добивался предельной управляемости войсками.
Наступающим придётся иметь дело с сильным и хитрым врагом. Войсками противника в Прибалтике командовал опытный генерал Шернер. Командующий фронтом, опираясь на всю сумму разведывательных данных, стремился предугадать действия немецкого командования.
Генерал Баграмян предвидел, что первой мерой противника будет попытка закрыть брешь. Он бросит для этого свои танковые дивизии. Поэтому надо успеть расширить брешь до их подхода и в то же время силами танковых соединений генералов Васильева и Буткова преградить путь немецким резервам.
С минуту в штабе длится мёртвое молчание. Каждый ищет новое решение. Опять звонок по телефону. Генерал-полковнику докладывают обстановку с западного берега. Там наступление развёртывается успешно... Какие думы обуревают генерала, какие вопросы ждут решения? Может быть, враг намеренно заманивает нас дальше, чтобы потом отсечь от переправы по западному берегу? Вряд ли. Немцы знают, что захваченных плацдармов Красная Армия не сдаёт. Танкисты этой части дрались в двухстах метрах от правого берега Днепра и то не отдали плацдарма. Может быть, следует, учитывая положение на восточном берегу, остановить войска на западном?.. Нет. Ни на час... Вперёд! На запад!.. Надо учитывать, что если тебе тяжело, то и врагу не легко. Надо представить себе, что значит для него, столько раз битого, наше движение на запад, отбрасывающее расположенные там немецкие войска от войск, оставшихся восточнее Вислы. А главное - не упускать инициативы.
Но нужно иметь большую силу воли и веру в стойкость своих войск, чтобы в этой обстановке отдать приказ продолжать наступление. Оно продолжится, и к вечеру страна узнает о новых освобождённых пунктах. А на восточном берегу нужно искать других решений. Время идёт. Ночь коротка. Немцы накапливаются в лесу и ждут рассвета.
* * *
Решено из части, которая остановилась у разрушенных мостов, взять только танки, посадить на них десант пехоты, дать им иной маршрут, более длинный, но через уцелевший мост. Это потребует от командиров и водителей танков нового напряжения. Успех решит даже не бой - в нём нет сомнения, - а график марша. Высчитано, что на новом маршруте тайкам нехватит горючего. И тылам приказано пробиться с цистернами навстречу танкам. Просчёты в возможностях танкистов, в анализе маршрута - просчёты циркуля - грозят потерями соединению и срывом боевой задачи.
Решение принято, но связь с частью нарушилась. Что с ней случилось, никто не знал. Тогда с аэродрома в ночную темь поднимается офицер связи. Ему приказано найти танкистов, лично провести их по новому маршруту и поставить к утру на направление удара.
Этого мало. Сила нашего движения на запад в том, что оно совершается могучими соединениями всех родов войск. Сложность обстановки на фронте для одного из них компенсируется продвижением соседних, точно так же как общая удача не исключает гибельной опасности для какой-то части войск. Так и сейчас... Сделав всё, что было в его силах, штаб обратился за помощью к соседям. Радио связало начальников штабов соединений Бахметьева и Шалина. Они приняли меры. Вышестоящий штаб следит за обстановкой, координирует усилия соединений.
На Майдан пошли с востока танкисты - герои Прута и Днестра. Южнее двинулось стрелковое соединение. Руководимые по радио, скрытые лесами, по просекам шли ночью боевые части 1-го Украинского фронта и к утру развернулись. Офицер связи нашёл нашу часть, донёс, что график марша выдержан и голова колонны
танков подходит с юга к Майдану. Штаб ВВС сообщил, что ночные самолёты фронта жгли станцию, тыл и танки немцев. В этот момент потребовали из штаба фронта доложить об обстановке...
Начальник штаба доложил о выходе частей в указанный район, о готовности отбить противника. "Этого мало. Теперь ваша задача - разбить противника и уничтожить его полностью восточней Вислы", - приказали из штаба фронта.
Брезжит рассвет. Сон валит с ног. Над картами у радио работают в лесной сторожке штабные офицеры. По полям, в лесу сводились наши части. За лесом розовел восток, видно было зарево пожара на севере и юге. Беззвучной тенью промелькнула и пропала последняя летучая мышь. Потом запели птицы. И грянули тяжёлые орудия.
* * *
В тот день Совинформбюро сообщило о ликвидации плацдарма немцев на правом берегу Вислы, от устья реки Сан до Тарнобжега. И завязались новые бои на левом берегу за расширение мощного плацдарма на Висле у Сандомира.
На Висле
Прорыв к морю
1. Замысел
В ходе Великой Отечественной войны наступил момент, когда перевес сил на фронтах перешёл к СССР и создались прочные предпосылки для полного разгрома гитлеровской Германии.
Но благоприятные возможности на войне сами по себе ещё не приводят к победе. "Победа не даётся без борьбы и напряжения. Она берётся с боя", сказал товарищ Сталин.
Чувствуя приближение своего конца, фашистская Германия отчаянно сопротивлялась. Гитлеровское командование стремилось создавать сильные оперативные группировки на важнейших направлениях, строить мощные укреплённые полосы, чтобы обескровить и задержать Красную Армию, не допустить её в глубь своей территории.
Прорыв немецкой обороны, совершённый войсками 1-го Прибалтийского фронта при содействии войск 3-го Белорусского фронта в начале октября 1944 года и обеспечивший им выход к Балтийскому морю, - один из выдающихся образцов военного искусства Красной Армии.
В результате летнего наступления (войска 1-го Прибалтийского фронта овладели городами Шауляй и Митава, подошли к Риге с юга и юго-востока, рассекли важнейшую коммуникацию Рига - Шауляй - Тильзит, связывавшую Прибалтику с Восточной Пруссией. В то же время немцы были изгнаны из Финляндии. Прибалтика была очищена от врага вплоть до северных и севepo-восточных подступов к Риге, а войска Белорусских фронтов подошли к границам Восточной Пруссии. Казалось, что после таких поражений для немцев оставался один исход - полностью очистить Прибалтику, где им грозила опасность быть отрезанными от Восточной Пруссии и прижатыми к морю. Но враг не пошёл на это. Оставаясь в Прибалтике, гитлеровское командование стремилось прикрыть северный стратегический фланг Германии, обнажавшийся после поражения немецких войск летом 1944 года. Противник всеми силами удерживал в своих руках порты Ригу, Виндаву, Либаву и Мемель, которые отделены от северных германских портов всего несколькими часами морского пути.
Продолжая оказывать сопротивление в Прибалтике, северная группа немецких армий ещё опиралась своим левым флангом на рижский плацдарм. Она прикрывала с севера Восточную Пруссию и в то же время нависала над правым флангом наших войск, сосредоточенных против Восточной Пруссии, грозя им фланговыми ударами, если они двинутся на запад. Удерживаясь в Прибалтике, гитлеровцы продолжали вести пропаганду о "войне за пределами Германии". Немецкое командование старалось сковать как можно больше сил Красной Армии в Прибалтике, чтобы создать себе возможность для оборонительных действий и подготовить свои контрудары.
В Прибалтике находилось около четырёх десятков дивизий, занимавших достаточно большую территорию, чтобы вести крупные операции. Леса, болота и озёра, образующие ряд выгодных для обороны дефиле, реки, текущие параллельно фронту, множество деревень и хуторов - всё это способствовало созданию сильной, широко разветвлённой системы укреплений. Три мощных рубежа обороны обеспечивали противнику возможность прочно держаться в Прибалтике между Ригой и Тильзитом.
Вместо перерезанной нами у Шауляя железной дороги, соединявшей Ригу с Тильзитом, немцы спешно строили железнодорожные перемычки для связи Риги с другими прибалтийскими портами и Восточной Пруссией. Ряд дорог, ещё оставшихся у противника, позволял ему осуществлять тактический манёвр и взаимодействие северной и центральной групп армий. Порты Риги и Мемеля, имеющие линии причалов протяжением в десятки километров, позволяли перебрасывать подкрепления и снабжать войска в Прибалтике.
Войскам северной группы немецких армий было приказано - под страхом расстрела солдат и репрессирования их семей - держаться, пока не подойдут новые подкрепления, сформированные в Германии. Вместо таинственно пропавшего командующего северной группой генерала Линдемана Гитлер назначил своего ярого приверженца генерала Шернера. В подкрепление к дивизиям, отошедшим из-под Ленинграда и из Финляндии н уплотнившим фронт южнее Риги, были переброшены танковые дивизии из Восточной Пруссии. Больше того, гитлеровское командование перебросило из Румынии в Прибалтику танковый корпус. Командир этого корпуса генерал фон Кноппельсдорф отдал категорический приказ: не только обороняться, но и "отбросить большевиков от границ Германии".
Собрав мощную группировку в составе 800 - 1 000 танков и самоходных орудий, противник бросил её в контрнаступление, пытаясь снова захватить Шауляй, восстановить коммуникацию Рига - Тильзит и одновременно ударами с трёх направлений отрезать войска 1-го Прибалтийского фронта, приблизившиеся к Риге. Со времени немецкого контрнаступления на Киев поздней осенью 1943 года это был один из самых крупных танковых контрударов немцев на советско-германском фронте.
Гитлер пытался остановить неумолимо развивающийся ход военных событий и повернуть его в свою пользу. В районе Шауляя завязались жестокие танковые бои, в результате которых немцы добились ничтожного продвижения на отдельных участках, потеряв сотни танков. Затеянная ими операция провалилась.
Потерпев неудачу, гитлеровское командование ещё больше внимания сосредоточило на укреплении рижского плацдарма. На Ригу - крупнейшую военно-морскую базу и мощный узел неприятельской обороны в Прибалтике опирался крайний левый фланг северной группы немецких армий. Там были сосредоточены её основные силы. Глубоко эшелонированная оборона была до предела насыщена войсками. На отдельных направлениях каждая немецкая пехотная дивизия занимала шесть
километров по фронту - плотность, вдвое превышающая немецкие уставные нормы. В последнее время, с истощением немецких резервов, это являлось единственным примером.
Гитлеровцы рассчитывали, что советское командование будет искать оперативных решений именно на рижском плацдарме. Расположение наших Прибалтийских фронтов, полукругом подошедших к Риге, давало возможность ударом с юго-востока, через Тукумс к заливу отрезать немецкие войска на рижском плацдарме. Предпринимавшиеся на этом направлении наши атаки ещё больше насторожили немцев, и они сосредоточили здесь свои танковые дивизии. Танки должны были отразить удар войск 1-го Прибалтийского фронта или обеспечить немецким войскам отход из Риги - через коридор между заливом и Тукумсом.
Но замысел Верховного Главнокомандования Красной Армии был иным. Основной удар 1-го Прибалтийского фронта наносился не на Рижском, а на Мемельском направлении. Был дан приказ прорвать немецкий фронт у Шауляя, выйти к морю у Мемеля, перерезать все вражеские коммуникации, соединяющие Прибалтику с Восточной Пруссией.
С выходом наших войск к Мемелю отсекались не только немецкие дивизии, сосредоточенные у Риги, но вся северная группа и часть центральной группы армий, не только их живая сила и техника, но и все тылы и базы. Создавалась возможность прижать немцев к морю, взять в клещи и фланговыми ударами разгромить их группировку в Прибалтике. Стальной невод Красной Армии раскидывался широко, на всю ещё занятую немцами Прибалтику, захватывал надёжно и глубоко одну пятую всех дивизий Гитлера, действовавших на Восточном фронте. Для осуществления этого смелого и глубокого замысла требовалась перегруппировка наших Прибалтийских фронтов. В движение приводилась огромная масса войск. Вместо движения на север она поворачивала на юг и затем на запад для удара в сторону Мемеля.
Перед командующим 1-м Прибалтийским фронтом генералом армии Баграмяном встала задача - в кратчайший срок подготовить новую операцию, требующую молниеносного марш-манёвра на 100 - 150 километров в сторону фланга и наступления на 100 - 150 километров в глубь обороны противника, к Балтийскому морю.
Надо было иметь перевес сил, обеспечивающий прорыв обороны, и достигнуть внезапности, без которой трудно добиться успеха в современной операции. Сосредоточение крупных сил при сохранении внезапности нападения требует высокого мастерства. В истории военного искусства встречаются разительные примеры того, как гибли целые армии, не обеспечившие внезапности при наступлении. В первой мировой войне потерпели крах грандиозно задуманные операции французского генерала Нивеля в 1917 году, и сотни тысяч убитых и раненых солдат оказались напрасными жертвами.
Сейчас задача заключалась не только в том, чтобы скрытно перебросить силы с Рижского (Тукумского) направления на Шауляйско-Мемельское, но и в том, чтобы укрепить в противнике убеждение, что ударная группировка 1-го Прибалтийского фронта попрежнему у Риги и готовит удар через Тукумс к заливу.
Движение массы войск 1-го Прибалтийского фронта надо было скрыть от наземной и воздушной разведки, что само по себе являлось исключительно трудной задачей: надо было одновременно сбить с толку немецкую разведку, чтобы она, даже обнаружив отдельные передвижения наших войск, не разгадала их назначения.
Накануне перегруппировки штаб немецкого танкового корпуса, оценивая диспозицию наших войск, писал: "До тех пор, пока данное положение является фактом, не следует ожидать на фронте корпуса неприятельского наступления с далеко идущими целями. Возможны атаки местного значения с целью сковывания наших сил или улучшения своих позиций". Немецкие штабы считали это положение неизменным и просчитались в самом важном - определении направления главного удара.
Мало кто знает, сколько напряжённых суток провели генерал Курасов и офицеры 1-го Прибалтийского фронта, разрабатывавшие и руководившие блестящим марш-манёвром. Мало понятен сухой термин "график марша", но это был график победы. Этот график регулировал движение десятков дивизий и корпусов, десятков тысяч подвод и машин, тысяч танков и орудий. Если бы всю эту массу людей и техники поставить в одну походную колонну, её голова была бы у Мемеля, а хвост далеко за Москвой.
Марш совершался только ночью, десятками колонн по разным маршрутам, но так, чтобы они нигде не скрещивались, двигались достаточно быстро, с учётом и сухой дороги, и грязи,с расчётом ёмкости маскировочных средств на дневных привалах. Были установлены незыблемая дисциплина ночного марша и строгий "дневной лимит" движущихся машин.
Разветвлённая комендантская служба и строгий контроль офицеров на всех путях обеспечивали марш. Ещё строже был поставлен контроль с воздуха. Ни одна неприятельская разведка не искала так наших колонн, как искали их на самолётах наши офицеры. При обнаружении малейшей демаскировки в колонну бросали вымпел с приказом замаскироваться. Комендантские посты на земле принимали меры, и в предрассветной мгле колонны бесследно исчезали с дорог, чтобы в следующую ночь беззвучно сняться и продолжать марш.
Наши наблюдатели заметили, что из 30 разведывательных полётов противника 26 попрежнему проходят в районе Риги. Наша глубокая разведка проникла от переднего края до моря и подтвердила, что противник не раскрыл нашего манёвра и на направлении главного удара попрежнему нет немецких резервов.
Оперативная внезапность была достигнута, и мощная ударная группировка сосредоточилась на левом крыле 1-го Прибалтийского фронта против наиболее уязвимого участка немецкой обороны.
2. План
Когда стратегический замысел и направление главного удара определились, а силы сосредоточились, командующий фронтом напряжённо, до деталей, продумывал план предстоящей операции. Операция должна была начаться с прорыва фронта немецкой обороны. Осуществление прорыва - чрезвычайно сложная проблема.
В современной войне наступающий стремится решить исход борьбы манёвренным наступлением, ударом во фланг и тыл, охватом и окружением. Обороняющийся противопоставляет этому организованный фронт обороны. На службу обороне призываются военная техника, производственные возможности промышленности, инженерные сооружения. Рубеж обороны прикрывается всеуничтожающей силой и главной силой обороны - огнём.
Сила огня проявилась ещё в первой мировой войне. Попытки прорыва тогда заканчивались потерей сотен тысяч людей, но к успеху не приводили. Позиционная война вела к медленному взаимоистреблению и ничтожным успехам в боях за какую-нибудь безымянную высоту. Ни таранные удары Людендорфа, ни грандиозные наступления союзников не решили проблемы оперативного прорыва.
Сплошной фронт существует и теперь. Его неизбежно приходится рвать, чтобы обнажить фланги врага, проникнуть в глубь его обороны и разгромить вражеские силы. Без тактического прорыва и разгрома укреплённых рубежей обороны нет и оперативного манёвра.
Как и в первой мировой войне, траншея - главное, на что опирается оборона пехоты. Помимо траншей, оборона строится на опорных пунктах и узлах сопротивления. Всё это кажется простым и нехитрым, даже устаревшим в наш век тяжёлых танков и скоростных самолётов. Но, как и встарь, земля, траншея лучше всего хранит от пуль, снарядов и бомб. Одновременно более широкое развитие получила долговременная оборона, базирующаяся на железо-бетонных сооружениях.Вся эта оборона до предела насыщена огнём. Известно, что даже несложное оружие, применённое в массовом масштабе, наносит колоссальный урон противнику, - пулемёт, применённый в массовом количестве, остановил в первой мировой войне наступающую пехоту. Тем более это относится к нынешним сражениям, в которых во сто крат возросла сила автоматического огня и хчаствуют тысячи орудий, танков, самолётов.
* * *
Командующий фронтом, продумывая план предстоящей, операции, прежде всего определял действия пехоты. Наступающий пехотинец сталкивается со всей мощью неприятельской обороны и всей силой её огня.
В дыму разрывов боец бежит к проходу в минном поле, который проложили для него сапёры и даже обозначили указками на переднем крае. Хорошо, если указки не снесло взрывами, а сам проход не взят врагом под обстрел. Личный опыт и чёткая организация сражения, мощная техника наступления помогают бойцу и в этом случае. Он ползёт, а впереди - колючая проволока. Он мог бы рассечь проволоку лопатой, подорвать гранатой, разрезать ножницами, пролезть под ней, но проволочный барьер минирован. Разгадав, где скрыта мина, преодолев и это препятствие, пехотинец бросается на бруствер немецкого окопа, чтобы завязать рукопашный бой.
Нет трудностей, которые остановили бы советского бойца, хотя преград в наступлении очень много. На важнейших направлениях немцы применяют танки и авиацию для контратак. Пехотинец врывается в траншею с гранатой, бежит вдоль неё и наталкивается на рогатки, брошенные немцами, чтобы изолировать занятую русскими часть траншеи, задержать наступающего, а самим по ходам сообщений убежать во вторую, в третью траншею. И, только выбив врага из третьей траншеи, выгнав его в поле, выравнивает пехотинец условия боя. Но вот дальше, за траншеями, на высотах или в населённом пункте - опорный пункт, куда убегают немцы из траншей, где офицеры собирают их, присоединяют к резерву и гонят в контратаку.
Всё это вставало перед мысленным взором командующего фронтом, и он направлял на помощь пехотинцу всю мощь военной техники, готовил к удару тысячи орудий, танков, самолётов. Они должны были предельно обезопасить наступающего воина. Им ставилась задача - расчистить пехотинцу дорогу, уничтожить или подавить немецкую пехоту, засевшую в траншеях, разбить и подавить ручные и станковые пулемёты, разбить и подавить миномёты и орудия обороны, парализовать в зародыше или отразить контратаку немцев.
Трудность этой задачи станет ясной, если учесть, что даже в первой мировой войне на километр фронта выбрасывалось в среднем до 30 тысяч снарядов, и всё же не все огневые точки обороны были подавлены. Наконец, помимо всего, наступающему необходимо подбить и поджечь немецкие танки и подбить или разогнать немецкие самолёты в воздухе.
Требуя от пехотинца напряжённых усилий при прорыве обороны, командующий фронтом обеспечивал его действия, оберегал его жизнь всей силой современной техники.
* * *
Сталинская военная наука решает задачу прорыва фронта на основе взаимодействия всех родов войск. Организованы могучие авиационные, танковые, артиллерийские соединения. Впервые в истории военного искусства у нас появился метод артиллерийского наступления, причём первоначальный удар по обороне врага наносится массированным огнём многих сотен и даже тысяч орудий.
Основательно и всесторонне, с учётом всего опыта войны, разработана тактика прорыва вражеского фронта. Удары наносятся на отдельных участках, которые раскалывают фронт, взламывают оборону и, действуя иногда по сходящимся, иногда по расходящимся направлениям, дробят силы противника, окружают их и уничтожают.
В то время как часть наступающих продолжает наступление прямо перед собой, крупные силы поворачивают направо и налево и, применяя новый военный термин, "сматывают" фронт обороны.
В образовавшиеся бреши устремляются танки и мощные стрелковые соединения последующих эшелонов, наращивающие силу удара. Открываются широкие просторы для манёвренных действий на полное уничтожение войск противника.
Вооружённый сталинским военным искусством, вооружённый могучими средствами наступления, командующий фронтом уточнял решение поставленной задачи. Фронт было решено прорвать на участке, вклинившемся в оборону противника западнее Шауляя. Здесь были сосредоточены тысячи орудий. Сюда нацеливались удары с воздуха авиационных полков и дивизий. Здесь построились для наступления три мощных стрелковых соединения. Направления их ударов должны были сойтись на определённом рубеже, но далее они расходились веером: на северо-запад к Либаве, строго на запад к Мемелю и на юго-запад к Тильзиту.
Путём такой организации наступления наших войск разворачивалась широкая брешь в немецкой обороне, и Прибалтика отсекалась от Восточной Пруссии. Но в то же время наступающие уклонялись от строгого направления на запад. Возникало противоречие между желанием расширить брешь и стремлением пробиться в глубину, где таились новые рубежи обороны противника. Это противоречие решалось глубоко эшелонированным построением войск. Позади трёх стрелковых соединений было сосредоточено мощное танковое соединение с задачей стремительно войти в прорыв и наступать на запад, к морю. Наращивая силу ударов, за танками следовали свежие стрелковые части.
На карте появилась схема наступления. Силой воображения генерал армии представил себе динамику сражения.
Карта местности ожила перед ним. Дороги, лощинки, хутора, высоты, ручьи... Стояли порыжевшие по осени леса, текли реки, и генерал прослеживал их очертания и особенности. Топографические горизонтали чётко определяли рельеф местности. Командующий отметил на карте расположение войск противника, обнаруженных нашей разведкой.
Генерал Баграмян подсчитал всё, что немцы могли противопоставить наступлению: количество дивизий и их состав, число танков и самолётов, мощность огня орудий, миномётов, пулемётов, автоматов... Он вскрыл пункт, в котором особенно растянут немецкий фронт обороны, продумал, как заставить служить себе и местность и ошибки противника, продумал, как и чем его уничтожить. Все необходимые силы и средства для этого генералу были даны страной, Верховным Главнокомандованием. Эти силы были способны уничтожить немецкую пехоту, закопавшуюся в землю, заставить её согнуться, отказаться от борьбы, довести до безумия. Эти силы были способны смести всё с лица земли. Но эти силы надо было правильно расставить и умело привести в действие.
* * *
Расстановка сил перед сражением - построение боевых порядков для наступления - было первой и важнейшей задачей. Это обеспечивало постоянное и непрерывное превосходство в силах над противником на всех этапах операции.
Далее генерал планировал ход наступления, его динамику. Определялись темп и сроки достижения рубежей, распределялись задачи артиллерии, танков, самолётов. Теперь наш пехотинец не остаётся одиноким, теперь в нужный момент на немцев обрушится тяжесть удара всех средств могучей советской техники.
Но и этого было мало. Обстановка могла резко измениться. Генерал хотел, чтобы весь развёрнутый по плану наступления боевой порядок мог быть в любую минуту боя в глубине вражеской обороны перестроен по приказу с командных пунктов. Он добивался предельной управляемости войсками.
Наступающим придётся иметь дело с сильным и хитрым врагом. Войсками противника в Прибалтике командовал опытный генерал Шернер. Командующий фронтом, опираясь на всю сумму разведывательных данных, стремился предугадать действия немецкого командования.
Генерал Баграмян предвидел, что первой мерой противника будет попытка закрыть брешь. Он бросит для этого свои танковые дивизии. Поэтому надо успеть расширить брешь до их подхода и в то же время силами танковых соединений генералов Васильева и Буткова преградить путь немецким резервам.