Дюк моментально оцепил всю выгоду своего положения и, улыбнувшись, взялся за уздечку. Усевшись поудобнее в седле, он резко послал мустанга прямо в коридор между двумя шеренгами отважных бойцов. Не ожидавшая такого поворота событий, передовая волна погони сбилась в темноте с пути, а Дюк, развернувшись на сто восемьдесят градусов, пролетел по всей Главной улице города и растворился на дороге, ведущей в Черные горы.
Группа отважных всадников бросилась за ним в погоню. Но Дюк выиграл время и оставил позади преследователей, причем лучших из них.
23. БАНДИТ ПРИХОДИТ НА ПОМОЩЬ
Интересно, выросли его шансы на спасение или нет? Эта мысль занимала Джона Морроу, когда он несся на маленьком мустанге в ночь. Еще пару минут тому назад шансы эти выглядели как один к пятистам. А сейчас? Ах, был бы под ним не этот конек, а его любимый Понедельник! Славно бы он тогда поиздевался над ними! В минуту оторвался бы на расстояние по меньшей мере револьверного выстрела, а там, в призрачном лунном свете, - ищи ветра!
Впрочем, и теперь чем глубже он врезался в ночь, подбадривая мустанга шпорами, тем выше поднимались шансы на спасение. Но после пяти минут отчаянной скачки Дюк понял, что он, несмотря ни на что, проиграл. Перед ним простиралась бескрайняя равнина, и негде было скрыться от погони. Он не мог затаиться и перехитрить преследователей. Его спасение в горах, но, пока он достигнет их отрогов, означающих жизнь, погоня настигнет беглеца на этой чертовой плоской равнине и растопчет его.
Дюк еще раз оглянулся на преследователей. Малыш мустанг напрягался, вкладывая все свои силы в отчаянный галоп, в то время как крупные кони граждан Хвилер-Сити шли ровной, спокойной рысью. Кроме того, было похоже, что в погоню ударилось все наличное население города. Самые медленные лошади размещались в центре погони, а самые быстрые, заняв фланги, вырывались все дальше вперед. Растянувшись цепью, погоня явно намеревалась взять Дюка в кольцо. Деваться ему было совершенно некуда, и потому преследователи не особенно спешили. Даже самые отчаянные всадники не хотели отрываться от общей массы, потому что первый, кто приблизился бы к Дюку на расстояние выстрела, слетел бы с коня с пулей в башке. Так что славные граждане старались держаться лавой, постоянно меняясь местами и не вырываясь особенно вперед.
Легкая дымка, затянувшая было луну, растаяла под напором все усиливающегося ветра. Равнину залил яркий лунный свет, и его сияние болью отозвалось в душе Дюка. Полный месяц словно протер глаза, чтобы получше рассмотреть сцену расставания нашего героя с жизнью.
И вдруг, не веря глазам своим, которые были уже готовы залиться слезами прощания с миром, Дюк увидел далеко перед собой всадника на сивом жеребце, пересекающего дорогу. Расстояние между ними было еще очень велико, но не было никакого сомнения в том, что он встанет точно на пути Дюка.
Еще раз оглянувшись на толпу преследователей, Дюк заколебался. Он мог бы сейчас развернуть коня, выхватить оба револьвера и броситься на дугу погони, сея вокруг себя смерть. Они наверняка сочли бы его. убийцей, несмотря на то что сами вынуждали Дюка на это, и он показал бы им, на что способен, загубив в одном бою столько голов, сколько не удавалось снять за всю карьеру даже самому отчаянному наемному убийце.
Мустанг потихоньку замедлял бег, угадав, видимо, мысли временного хозяина. Но Дюк передумал. Пусть их скачут! Они ведь трусы и сами прекрасно понимают это, потому что смелые люди давным-давно пришпорили бы своих коней и догнали ускользающую из рук добычу, во всяком случае, вступили бы с беглецом в честный, открытый бой. Они ведь трусы, а тот всадник, что старался перерезать ему дорогу, был отважный человек, это был герой, желающий попытать счастья. Дюк, со всей серьезностью признав этот факт, опять пришпорил коня и повернул его так, чтобы у одинокого всадника не было сомнений - он скачет ему навстречу.
Они сближались на огромной скорости, и несущаяся за Джоном Морроу погоня обезумела от возбуждения. Всадники, идущие на флангах, пришпорили коней, готовясь взять беглеца в кольцо и свершить наконец убийство. Громкими воплями они старались предупредить одинокого всадника на сивом коне, чтобы тот не слишком спешил, чтобы не подставлял себя под пули преступника, пытаясь совершить в одиночку то, что собиралась сделать вся эта разъяренная толпа. Но тот безостановочно мчался навстречу Дюку.
Сейчас, когда он приблизился почти вплотную, Дюк внезапно заметил странную вещь - гордый одинокий всадник исчез! Но тут же он объявился вновь - и уже па другом коне: просто трудно было рассмотреть в ярком, но неверном лунном свете, что, оседлав сивого, таинственный незнакомец вел на поводу другую лошадь. Дюк уставился на это чудо, не веря глазам своим. Да, все было именно так. Странный всадник скакал поначалу во весь опор на сивом, а другая лошадь шла бок о бок с ним, но - в глубокой черной тени, почти непроглядной, как это бывает в полнолуние.
Навстречу Дюку на пегой лошади, держа в поводу сивого, скакал красивый парень. Его стройное тело гибко покачивалось в седле в такт лошадиному скоку.
Что все это значило? Что собирался предпринять неизвестный герой? Дюк, у которого голова закружилась от калейдоскопа совершенно невероятных событий, нашел весьма странное объяснение его поступку: этот чертов грабитель убил Билла Гатри выстрелом с большого расстояния, но, узнав о том, что в смерти ранчера обвинили ни в чем не повинного человека, решил спасти жертву и с этой целью оседлал его сивого жеребца. И в самом деле, навстречу Дюку несравненным галопом мчался оседланный Понедельник, и в этом не было никакого сомнения!
Да наплевать на любое объяснение странного происшествия, черт с ним! Дюк воздел к небу обе руки и радостным индейским воплем потряс равнину, отчего маленький мустанг чуть ли не удвоил скорость. Люди из погони, видимо, тоже догадались, что одинокий всадник появился не для того, чтобы перехватить Дюка, а чтобы спасти ему жизнь, и еще сильнее пришпорили своих коней. И с полтысячи всадников, под аккомпанемент бешеных криков и визга, рванулись в отчаянии за добычей, которую они могли достать еще за три мили до этого места, если бы не осторожничали и не тянули время. Какая досада охватила их! И какие неприятности ожидают шерифа Тома Аньена, если он и в этот раз упустит возможность рассчитаться с этим проклятым каторжником!
Дюк стремительно приближался к незнакомому всаднику, который тоже неустанно подгонял своего пегого вперед. Наконец все сомнения рассеялись: верхнюю часть лица незнакомца скрывала все та же маска; подняв правую руку, он давал Дюку понять, что приближается к нему с добрыми намерениями.
Мгновение спустя они скакали бок о бок. Незнакомец развернулся так, что между его пегим и мустангом оказался Дюков сивко. Понедельник громким ржанием приветствовал хозяина. Через две секунды Дюк уже был в седле своего любимца.
Какая громадная разница! Стоило только чуть-чуть отпустить узду, как Понедельник прямо-таки полетел по ровной дороге. Пусть теперь эти гордые всадники на племенных жеребцах попробуют достать его! Пусть они попробуют хоть немного сократить расстояние, все больше и больше увеличивающееся между ними! Понедельник, словно играючи, с каждым шагом выигрывал у них не меньше фута расстояния. Крик отчаяния и жестокого разочарования вырвался из пяти сотен луженых глоток преследователей.
Весь этот огромный, полутысячный отряд рассыпался по равнине неровной цепью, оставив позади только самых неискушенных наездников на никудышных лошаденках. Самые опытные и сильные из преследователей на флангах продвинулись довольно далеко вперед, но и им не под силу было держаться шаг в шаг с великолепным жеребцом Дюка.
Но тут неожиданно возникла совершенно иная проблема. Дело оказалось в пегом. Бросив на него взгляд, Дюк сразу понял, что с ним что-то не в порядке.
Понедельник примчался сюда из Хвилер-Сити без наездника, а пегий проделал дорогу в город и обратно под седлом, и хотя наездник был юн и строен, все-таки пегий был меньше Понедельника и не такой выносливый, как сивко. Да, он все еще держал галоп, все еще гордо откидывал точеную голову, но было совершенно ясно, что он уже не в состоянии наращивать скорость бега и совсем скоро начнет сдавать. Понедельник мог бы сейчас запросто вынести своего хозяина в горные просторы, но Дюк был слишком многим обязан своему спасителю.
Юный бандит великолепно владел искусством верховой езды, но, несмотря на самые отчаянные попытки, не в состоянии был оторваться от погони на безопасное расстояние. А Понедельник мог в любую секунду с легкостью поддать ходу и в мгновение ока раствориться в тени горных отрогов. Что же предпринять для спасения разбойника, который только что выручил его из смертельной опасности?
Дюк на скаку приблизился к спасителю:
- Дружище, ваш жеребец готов, он полностью выдохся, но вы продолжайте путь. Пришпорьте пегого, поддайте ему как следует. Огрейте его плетью. Выжмите из бедного животного все, на что оно только способно, пусть оно выложится полностью. Еще полмили, и вы спасены. И да поможет вам Бог, дружище! Вы спасли меня сегодня. Не знаю вашего имени, но уверен, что вы для них - тоже дичь, тоже объект бешеной травли. До свидания, приятель!
Он взмахнул рукой, и юный всадник, согнувшись в седле, ответил ему таким же жестом. Пегий было оступился, но юноша крепко взял его в узду и, не дав коню упасть, взял с места в карьер, выжимая из несчастного жеребца остатки сил. Заметив умелые действия, Дюк понял, что спаситель его искуснейший наездник.
Между тем Дюк готовился повернуть с дороги в чистое поле. Пара ласковых слов на ухо Понедельнику, легкий наклон корпуса в седле - и вот он уже летит вперед словно на крыльях. Ему удалось еще больше оторваться вперед и в сторону, прежде чем погоня поняла, что он задумал.
И тогда, под аккомпанемент неистовых воплей, кавалькада свернула за ним. Те, кто возглавлял фронт, оказались теперь правым флангом, арьергард отряда превратился в левый фланг. Наступила полнейшая неразбериха, потому что самые быстрые всадники не могли на полном скаку неожиданно переменить направление движения. И только некоторое время спустя огромный отряд более-менее благополучно перестроился и продолжил погоню.
Дюк присвистнул Понедельнику. О, волшебный жеребец! Круп его задрожал от напряжения, шаг стал длиннее, степь стелилась под ним скатертью. Погоня поспешала за ним.
Теперь надо пробиться. Надо круто свернуть вправо и пронестись между суровыми всадниками и появившейся уже первой скалой предгорья. Он опять прикрикнул на Понедельника. В этом могучем жеребце было еще столько силы, что он мог бесконечно прибавлять в скорости, прибавлять постоянно, и больше всего - в решающий момент. Ветер беспощадно бил Дюку в лицо, хлестал его по щекам, когда на полном скаку он повернул своего отчаянного жеребца вправо. И с первого взгляда ему стало ясно, что план его провалился. Он попался в ловушку, и идеальную западню, на полном скаку влетел в бутылку, которую только осталось заткнуть пробкой.
24. СПАСЕН!
Обдумывая маневр, Дюк предположил, что все эти многочисленные всадники, скачущие за ним по пятам, бросятся вслед за ним неорганизованной конной толпой. Он совершенно забыл о том, что многие достопочтенные жители Хвилер-Сити отстали на порядочное расстояние. Те, кто был впереди, едва приметив финт Дюка, с места поворачивали направо и тем самым создали длинную колеблющуюся цепочку поперек всего V образного фронта погони. Ловушка замкнулась, преследователи впервые разгадали план беглеца и сумели пресечь его выполнение. Возгласы дикой радости донеслись до Джона Морроу, и даже Понедельник в испуге запрядал ушами.
Он мог бы сейчас выскочить на вершину скалы, выступающей из холма, вдоль которого он собирался проскочить. Но холм был со всех почти сторон окружен людьми, и на его плоской вершине он был бы словно на ладони. Несколько горстей песка, плоский мертвый камень, и ни кустика, ни пучочка травы! Если бы он остался там, то смог бы какое-то время держать оборону, но преследователям оставалось только замкнуть цепь вокруг холма, расставить надежных часовых и...
Не хотелось подыхать от жажды и голода на голой верхушке каменистой возвышенности, но это была единственная возможность избежать мгновенной смерти. А лишний час жизни все-таки чего-нибудь да стоит! Но бросить своего верного коня ради того, чтобы в одиночку загнуться на вершине скалы, - не самый геройский поступок!
Подумав об этом, Дюк машинально натянул поводья. Он уже собрался было развернуть жеребца и броситься навстречу верной смерти, как увидел прямо перед собой, у подножия каменной стены, вертикальную темную полосу. Похоже, не так давно здесь откололся порядочный кусок скалы.
Кто его знает, может, это случилось и год тому назад, но место, от которого отвалился порядочный кус, было гораздо темнее самой пепельного цвета скалы. Дюк решил на полном скаку попытаться взлететь вместе с конем на вершину, используя именно это место, - кто знает, может быть, склон здесь был не таким крутым. Во всяком случае, это была не отвесная стена, и попробовать стоило. Он не стал рассчитывать шансы на успех рискованного предприятия, а просто, зажмурив глаза и пришпоривая Понедельника, бросился навстречу меньшей из опасностей.
Еще раз оглянувшись на полном скаку, Дюк решил, что пусть уж лучше его изрешетят пулями в тот момент, когда он - верхом! - будет отчаянно карабкаться по почти отвесному склону, чем повернуть назад и отдаться во власть суда Линча, который наверняка свершат над ним сотни разгневанных мужчин. Он надеялся, что Понедельник погибнет вместе с ним. Скажем, просто конь и всадник покончили жизнь самоубийством, бросившись с отвесной скалы...
Не успела еще ужасная картина собственной смерти растаять перед его внутренним взором, как сивко рванул вверх по чуть ли не вертикальному склону. Какое счастье, что его жеребец вырос среди диких скал и крутых гор! Какое Счастье, что Понедельник еще юным жеребенком прошел высшие курсы альпинизма на горных пастбищах! Из-под его копыт с грохотом сорвался и полетел вниз первый крупный камень. Он цеплялся подковами за скользкие края валунов, словно горный козел. Казалось, мышцы его сделаны из крепчайшей стали и снабжены закаленными стальными пружинами, которые подбрасывают коня все выше и выше, к самой вершине мрачной скалы, цепляясь за едва заметные глазу выступы.
Дюк, не переставая дивиться ловкости и силе дорогого своего Понедельника, согнулся в седле и принялся подбадривать жеребца ласковым голосом. Они поднимались с головокружительной скоростью. Надо было преодолеть высоту примерно в сто пятьдесят футов. Склон слегка напоминал лестницу с редкими высокими ступенями едва ли не шестидюймовой ширины. И все-таки Понедельник ухитрялся цепляться за них копытами, не обращая ни малейшего внимания на камни, которые время от времени с ужасным грохотом скатывались вниз, прямо на головы преследователям.
Снизу по ним открыли стрельбу. Град пуль ударил по камням вокруг Дюка. Он глянул вниз. Всадники кружились под скалой, поднимая скакунов на дыбы. Небольшая группка попыталась было рвануть вверх вслед за Понедельником, но вынуждена была отказаться от безумной попытки. Однако именно эта попытка приблизиться к Дюку помешала оставшимся внизу вести прицельный огонь.
Отчаянная пальба не очень беспокоила Дюка. Он гораздо больше опасался, что в толпе найдется приличный стрелок, который спешится, станет на колено и, как следует прицелившись, одним выстрелом снимет его со скалы. Только так его могла настичь смерть от пули, потому что холодная и твердая рука в состоянии заменить пять сотен разгоряченных и жаждущих непременной крови мужчин.
Край плоской вершины был совсем рядом. Еще один прыжок, и они оказались наверху. Вопли разочарования, позора, бешеной ненависти раздавались внизу, потому что никто и никогда не поверит им, что преследуемый каторжник, не слезая со своего жеребца, поднялся по почти вертикальной скале! Горе им, потому что все равно никто не поверит этому, несмотря на то что свидетелями невероятнейшего происшествия стали пять сотен человек. Дюк заметил, как несколько всадников развернулись и направили своих коней в объезд, чтобы помешать ему спуститься с другой стороны скалы, перехватив его на спуске, не менее опасном, чем подъем по вертикали верхом.
Но Дюк только рассмеялся. Он получил огромную фору: в мгновение ока Понедельник пролетел плоскую вершину холма, и вот уже они оба скатились по противоположному склону в облаке кувыркающегося вокруг них щебня. Дюк выиграл не такое уж большое расстояние, но ни один из пяти сотен скакунов не мог теперь, растратив силы в погоне, соперничать с сивым жеребцом по кличке Понедельник. Впереди уже вздымались Черные горы, в которых следы исчезают и растворяются на каменистой почве, так что любые поиски теряют смысл среди этих гладких и равнодушных камней.
Разочарованная толпа повернула в Хвилер-Сити. О, можно только вообразить, как будут встречать их там, в городе, их, позволивших каторжнику бежать из окруженной гостиницы, потом позволивших ему промчаться на похищенном мустанге под самым носом у огромной толпы; мало того, они упустили и его неожиданного союзника; не поверив в способности и силу сивого жеребца, позволили Дюку, почти уже схваченному за руку, совершить невероятный подвиг и раствориться бесследно в Черных горах. Стон сопровождал их печальное возвращение. Но каждый из них клялся в душе своей, что это еще не конец и, если у граждан Хвилер-Сити найдется еще хоть капля мужества, они покончат с Джоном Морроу!
Ну а что касается Дюка, он вообще не думал больше о своих незадачливых преследователях. Как только они исчезли за его спиной в темной ночи - а луна к этому времени уже закатилась, - он натянул поводья. Сейчас он находился на небольшом плоскогорье, открытом со всех сторон, и никто не мог приблизиться к нему незамеченным. Он не испытывал чувства гордости или удовлетворения происшедшим. Прежде он всегда спасал себя сам, опираясь только на собственные силу и смекалку, но здесь его спасли чужая помощь и везение. И Дюк, словно большой ребенок, ощутил разочарование. Он был обижен и унижен.
25. САЛЛИ ПЕРЕДАЕТ ПРИКАЗ
В Черных горах Дюк отыскал небольшую плодородную лощинку и, когда стал заниматься рассвет, решил остановиться. Он снял седло, протер насухо жеребца, а поскольку ночь была холодной, заботливо укрыл Понедельника дождевиком.
Светлая полоска на востоке застала его в тот момент, когда, расположившись поудобнее на травке, он с наслаждением вдыхал табачный дым. Утренний румянец все шире разливался по горизонту, но солнце еще не показывалось. Наступил самый волнующий и самый прекрасный миг утра. Неподалеку от него мирно пощипывал травку Понедельник. И вдруг тишина и покой рассветного часа растаяли - внезапно раздался звук шагов, и Дюка сковал ужас. У него не было сил вскочить, сбросить с себя индейское одеяло, в которое было закутался, и выхватить револьвер, и тем более он не успел бы оседлать жеребца и попробовать сбежать отсюда.
Но кто мог предположить, что во всей этой толпе найдется хоть один человек, который сумеет среди мрака ночи обнаружить его следы, отправиться по ним и выследить беглеца здесь, в таком укромном местечке? Стиснув зубы, Дюк осторожно повернул голову, приготовившись увидеть кислую физиономию Тома Аньена, но вместо этого с тупым изумлением уставился прямо в прекрасные глаза Салли! Не веря себе, он крепко зажмурил собственные очи, опять распахнул их, но ничего не изменилось.
На ней была светло-коричневая юбка и такого же цвета блуза навыпуск, с красным галстуком, повязанным под широким воротником. Обнаженным локтем она оперлась о скалу, а подбородок опустила на маленький кулачок. Она смеялась, глядя прямо на Дюка.
- Салли! - воскликнул он. - Салли!
Он вскочил на ноги и отбросил одеяло.
- Если бы я была человеком Тома Аньена, то мне не составило бы труда справиться сейчас с вами, - ответила она серьезно на его крики.
- В самом деле, - проговорил Дюк с такой же серьезностью в голосе, - Я как раз собирался соснуть часок-другой. Но все-таки хорошо, что меня нашел друг, а не враг.
- Хм! Я не уверена, что это именно так.
- Чем же я провинился перед вами? - спросил Дюк.
- Вы разбросали и помяли мои платья во время недавнего визита в пещеру, - заметила она.
Дюк покраснел.
- Да, это так, но я был настолько удивлен... - едва вымолвил молодой человек.
- И почему же вы, - внезапно спросила девушка, направив указательный палец прямо на него, - не привели шерифа в пещеру, где мы живем, чтобы он арестовал парня, который так досаждает Уильяму Гатри?
- Я хотел прежде всего поговорить с вами, а перед тем осмотреть как следует все кругом, - ответил Дюк, с нарочитой серьезностью рассматривая ее лицо.
- Что осмотреть?
- Кто он? - ответил вопросом на вопрос Дюк.
- Кто - "кто"?
- Тот парень, который этой ночью привел мне Понедельника?
- Это Сэм.
- Так кто же он такой?
- Мой брат.
Дюк воодушевленно воскликнул:
- Простите, Салли, но я, можно так сказать, наполовину догадывался об этом! Было в нем что-то такое, что заставило задуматься меня. Когда я впервые увидел, как он скачет по горам, у меня не хватило мужества... Нет, точнее - настроения, чтобы застрелить его.
- Да, так говорят все, кто вступает в схватку с Сэмом. - Салли насмешливо улыбнулась.
- Не стану скрывать, мне здорово от него досталось, - сказал Дюк, залившись краской. - Но только, - усилием воли он подавил гнев и улыбнулся девушке, - я никогда не поверю, Салли, что вы ничего об этом не знали. Ведь все очень просто, как я погляжу. Сначала он выбивает меня из седла метким выстрелом. После этого он, рискуя своей жизнью, является сюда и спасает мою. Бьюсь об заклад, Салли, это вы подговорили его на такой самоотверженный поступок!
- Какой поступок? - холодно спросила Салли и посмотрела на юношу ничего не выражающим взглядом.
Дюк вздохнул:
- Может быть, я опять ошибаюсь. В конце концов, я действительно просто счастлив, что Сэм-ваш брат. Он что, где-нибудь здесь, поблизости?
- Нет, его здесь нет, - ответила Салли.
- Неужели после бешеной ночной скачки он опять носится по горам?
Она пожала плечами и подошла к Понедельнику, принялась похлопывать его по крупу, тереть ладонью бархатистую морду, которую жеребец радостно оборотил к ней.
- Молодец, Понедельник, - сказала она. - Много я слышала о тебе раньше, о том, как ты лазаешь по скалам и тому подобное. Но ты в самом деле молодец, какого не сыщешь!
Она поцеловала жеребца меж глаз:
- Мне бы очень хотелось, чтобы ты остался здесь, Понедельничек!
- А он никуда и не торопится! - подал голос Дюк.
- Вы ошибаетесь! - заявила Салли. - И он, и его хозяин должны приготовиться к отъезду.
- Но почему, Салли?
- Брат поручил мне передать вам этот приказ.
- Чего это вдруг?
- Неужели вы не понимаете? Он сказал, что вам следует немедленно отправиться отсюда восвояси. Он сказал, что благодаря вашим стараниям Черные горы стали чересчур популярным местечком. Вам, наверное, хочется, чтобы люди шерифа встали лагерем в здешних местах? Сэм сказал, что для вас же будет лучше, если вы отправитесь куда глаза глядят, лишь бы подальше от этих самых мест.
- И вы согласились с ним? - печально спросил Дюк.
- Естественно! - воскликнула девушка.
Она разговаривала с ним как-то небрежно, холодно, настолько равнодушно, что Дюк, впав в полнейшую прострацию, затряс головой. Ее существо, душа ее были ничуть не милосерднее, чем скалы Черных гор.
- Но почему так? - с отчаяньем в голосе спросил он.
- Сэму не нравятся люди, которые убивают стариков, - произнесла девушка, и глаза ее вспыхнули праведным гневом.
- Вы имеете в виду Билла Гатри?
- Совершенно верно!
- Салли, клянусь вам, я не убивал Гатри!
Гнев ее, похоже, опять улегся, но она все еще сердилась и испытывала неприязнь к молодому человеку.
- Так кто же тогда убил его?
- Я думал... - И Дюк замолчал, стиснув зубы.
- Что вы думали?
- Мне было известно, что ваш брат не любил Билла Гатри...
- Сэм не любил его? Сэм!
- Я ничего толком не знаю, - пробормотал, наморщив лоб, Дюк. - Просто я думал, что, наверное, он...
- Что? Сэм - и такое подлое убийство!
Она рассмеялась ему в лицо, но смех девушки был горьким и колючим.
- Во всяком случае, он стрелял однажды в Гатри с близкого расстояния, через окно его собственного дома. Человек, способный на такой поступок, может выстрелить и из засады.
- Стрелял с близкого расстояния в Гатри, через его собственное окно! О чем вы говорите, что вы мелете? - воскликнула Салли. - Пытаться убить человека, такого же старого, как... Х-х-ха! - Она с бешенством топнула ногой.
- Почему бы и нет, если он так хладнокровно подстрелил меня, - заметил Дюк. - У вас нет никаких доказательств, но тем не менее вы утверждаете, что именно я убил старика Билла.
- Я больше уважаю убийц, чем людей, шатающихся по свету и находящих отраду в громких скандалах! - гордо произнесла эта дикая девушка с гор.
Дюк зажег спичку, позволил ей догореть до самых пальцев и погаснуть. Он все бы отдал в эту минуту за самую несчастную лазейку, пользуясь которой он сумел бы сбежать, провалиться прямо на этом месте.
- Хорошо, - произнесла наконец девушка. - Я не стану передавать Сэму, что вы думаете о нем. Если бы я это сделала, он, оскорбившись, примчался бы немедленно сюда, чтобы стереть вас в порошок, причем мгновенно!
Группа отважных всадников бросилась за ним в погоню. Но Дюк выиграл время и оставил позади преследователей, причем лучших из них.
23. БАНДИТ ПРИХОДИТ НА ПОМОЩЬ
Интересно, выросли его шансы на спасение или нет? Эта мысль занимала Джона Морроу, когда он несся на маленьком мустанге в ночь. Еще пару минут тому назад шансы эти выглядели как один к пятистам. А сейчас? Ах, был бы под ним не этот конек, а его любимый Понедельник! Славно бы он тогда поиздевался над ними! В минуту оторвался бы на расстояние по меньшей мере револьверного выстрела, а там, в призрачном лунном свете, - ищи ветра!
Впрочем, и теперь чем глубже он врезался в ночь, подбадривая мустанга шпорами, тем выше поднимались шансы на спасение. Но после пяти минут отчаянной скачки Дюк понял, что он, несмотря ни на что, проиграл. Перед ним простиралась бескрайняя равнина, и негде было скрыться от погони. Он не мог затаиться и перехитрить преследователей. Его спасение в горах, но, пока он достигнет их отрогов, означающих жизнь, погоня настигнет беглеца на этой чертовой плоской равнине и растопчет его.
Дюк еще раз оглянулся на преследователей. Малыш мустанг напрягался, вкладывая все свои силы в отчаянный галоп, в то время как крупные кони граждан Хвилер-Сити шли ровной, спокойной рысью. Кроме того, было похоже, что в погоню ударилось все наличное население города. Самые медленные лошади размещались в центре погони, а самые быстрые, заняв фланги, вырывались все дальше вперед. Растянувшись цепью, погоня явно намеревалась взять Дюка в кольцо. Деваться ему было совершенно некуда, и потому преследователи не особенно спешили. Даже самые отчаянные всадники не хотели отрываться от общей массы, потому что первый, кто приблизился бы к Дюку на расстояние выстрела, слетел бы с коня с пулей в башке. Так что славные граждане старались держаться лавой, постоянно меняясь местами и не вырываясь особенно вперед.
Легкая дымка, затянувшая было луну, растаяла под напором все усиливающегося ветра. Равнину залил яркий лунный свет, и его сияние болью отозвалось в душе Дюка. Полный месяц словно протер глаза, чтобы получше рассмотреть сцену расставания нашего героя с жизнью.
И вдруг, не веря глазам своим, которые были уже готовы залиться слезами прощания с миром, Дюк увидел далеко перед собой всадника на сивом жеребце, пересекающего дорогу. Расстояние между ними было еще очень велико, но не было никакого сомнения в том, что он встанет точно на пути Дюка.
Еще раз оглянувшись на толпу преследователей, Дюк заколебался. Он мог бы сейчас развернуть коня, выхватить оба револьвера и броситься на дугу погони, сея вокруг себя смерть. Они наверняка сочли бы его. убийцей, несмотря на то что сами вынуждали Дюка на это, и он показал бы им, на что способен, загубив в одном бою столько голов, сколько не удавалось снять за всю карьеру даже самому отчаянному наемному убийце.
Мустанг потихоньку замедлял бег, угадав, видимо, мысли временного хозяина. Но Дюк передумал. Пусть их скачут! Они ведь трусы и сами прекрасно понимают это, потому что смелые люди давным-давно пришпорили бы своих коней и догнали ускользающую из рук добычу, во всяком случае, вступили бы с беглецом в честный, открытый бой. Они ведь трусы, а тот всадник, что старался перерезать ему дорогу, был отважный человек, это был герой, желающий попытать счастья. Дюк, со всей серьезностью признав этот факт, опять пришпорил коня и повернул его так, чтобы у одинокого всадника не было сомнений - он скачет ему навстречу.
Они сближались на огромной скорости, и несущаяся за Джоном Морроу погоня обезумела от возбуждения. Всадники, идущие на флангах, пришпорили коней, готовясь взять беглеца в кольцо и свершить наконец убийство. Громкими воплями они старались предупредить одинокого всадника на сивом коне, чтобы тот не слишком спешил, чтобы не подставлял себя под пули преступника, пытаясь совершить в одиночку то, что собиралась сделать вся эта разъяренная толпа. Но тот безостановочно мчался навстречу Дюку.
Сейчас, когда он приблизился почти вплотную, Дюк внезапно заметил странную вещь - гордый одинокий всадник исчез! Но тут же он объявился вновь - и уже па другом коне: просто трудно было рассмотреть в ярком, но неверном лунном свете, что, оседлав сивого, таинственный незнакомец вел на поводу другую лошадь. Дюк уставился на это чудо, не веря глазам своим. Да, все было именно так. Странный всадник скакал поначалу во весь опор на сивом, а другая лошадь шла бок о бок с ним, но - в глубокой черной тени, почти непроглядной, как это бывает в полнолуние.
Навстречу Дюку на пегой лошади, держа в поводу сивого, скакал красивый парень. Его стройное тело гибко покачивалось в седле в такт лошадиному скоку.
Что все это значило? Что собирался предпринять неизвестный герой? Дюк, у которого голова закружилась от калейдоскопа совершенно невероятных событий, нашел весьма странное объяснение его поступку: этот чертов грабитель убил Билла Гатри выстрелом с большого расстояния, но, узнав о том, что в смерти ранчера обвинили ни в чем не повинного человека, решил спасти жертву и с этой целью оседлал его сивого жеребца. И в самом деле, навстречу Дюку несравненным галопом мчался оседланный Понедельник, и в этом не было никакого сомнения!
Да наплевать на любое объяснение странного происшествия, черт с ним! Дюк воздел к небу обе руки и радостным индейским воплем потряс равнину, отчего маленький мустанг чуть ли не удвоил скорость. Люди из погони, видимо, тоже догадались, что одинокий всадник появился не для того, чтобы перехватить Дюка, а чтобы спасти ему жизнь, и еще сильнее пришпорили своих коней. И с полтысячи всадников, под аккомпанемент бешеных криков и визга, рванулись в отчаянии за добычей, которую они могли достать еще за три мили до этого места, если бы не осторожничали и не тянули время. Какая досада охватила их! И какие неприятности ожидают шерифа Тома Аньена, если он и в этот раз упустит возможность рассчитаться с этим проклятым каторжником!
Дюк стремительно приближался к незнакомому всаднику, который тоже неустанно подгонял своего пегого вперед. Наконец все сомнения рассеялись: верхнюю часть лица незнакомца скрывала все та же маска; подняв правую руку, он давал Дюку понять, что приближается к нему с добрыми намерениями.
Мгновение спустя они скакали бок о бок. Незнакомец развернулся так, что между его пегим и мустангом оказался Дюков сивко. Понедельник громким ржанием приветствовал хозяина. Через две секунды Дюк уже был в седле своего любимца.
Какая громадная разница! Стоило только чуть-чуть отпустить узду, как Понедельник прямо-таки полетел по ровной дороге. Пусть теперь эти гордые всадники на племенных жеребцах попробуют достать его! Пусть они попробуют хоть немного сократить расстояние, все больше и больше увеличивающееся между ними! Понедельник, словно играючи, с каждым шагом выигрывал у них не меньше фута расстояния. Крик отчаяния и жестокого разочарования вырвался из пяти сотен луженых глоток преследователей.
Весь этот огромный, полутысячный отряд рассыпался по равнине неровной цепью, оставив позади только самых неискушенных наездников на никудышных лошаденках. Самые опытные и сильные из преследователей на флангах продвинулись довольно далеко вперед, но и им не под силу было держаться шаг в шаг с великолепным жеребцом Дюка.
Но тут неожиданно возникла совершенно иная проблема. Дело оказалось в пегом. Бросив на него взгляд, Дюк сразу понял, что с ним что-то не в порядке.
Понедельник примчался сюда из Хвилер-Сити без наездника, а пегий проделал дорогу в город и обратно под седлом, и хотя наездник был юн и строен, все-таки пегий был меньше Понедельника и не такой выносливый, как сивко. Да, он все еще держал галоп, все еще гордо откидывал точеную голову, но было совершенно ясно, что он уже не в состоянии наращивать скорость бега и совсем скоро начнет сдавать. Понедельник мог бы сейчас запросто вынести своего хозяина в горные просторы, но Дюк был слишком многим обязан своему спасителю.
Юный бандит великолепно владел искусством верховой езды, но, несмотря на самые отчаянные попытки, не в состоянии был оторваться от погони на безопасное расстояние. А Понедельник мог в любую секунду с легкостью поддать ходу и в мгновение ока раствориться в тени горных отрогов. Что же предпринять для спасения разбойника, который только что выручил его из смертельной опасности?
Дюк на скаку приблизился к спасителю:
- Дружище, ваш жеребец готов, он полностью выдохся, но вы продолжайте путь. Пришпорьте пегого, поддайте ему как следует. Огрейте его плетью. Выжмите из бедного животного все, на что оно только способно, пусть оно выложится полностью. Еще полмили, и вы спасены. И да поможет вам Бог, дружище! Вы спасли меня сегодня. Не знаю вашего имени, но уверен, что вы для них - тоже дичь, тоже объект бешеной травли. До свидания, приятель!
Он взмахнул рукой, и юный всадник, согнувшись в седле, ответил ему таким же жестом. Пегий было оступился, но юноша крепко взял его в узду и, не дав коню упасть, взял с места в карьер, выжимая из несчастного жеребца остатки сил. Заметив умелые действия, Дюк понял, что спаситель его искуснейший наездник.
Между тем Дюк готовился повернуть с дороги в чистое поле. Пара ласковых слов на ухо Понедельнику, легкий наклон корпуса в седле - и вот он уже летит вперед словно на крыльях. Ему удалось еще больше оторваться вперед и в сторону, прежде чем погоня поняла, что он задумал.
И тогда, под аккомпанемент неистовых воплей, кавалькада свернула за ним. Те, кто возглавлял фронт, оказались теперь правым флангом, арьергард отряда превратился в левый фланг. Наступила полнейшая неразбериха, потому что самые быстрые всадники не могли на полном скаку неожиданно переменить направление движения. И только некоторое время спустя огромный отряд более-менее благополучно перестроился и продолжил погоню.
Дюк присвистнул Понедельнику. О, волшебный жеребец! Круп его задрожал от напряжения, шаг стал длиннее, степь стелилась под ним скатертью. Погоня поспешала за ним.
Теперь надо пробиться. Надо круто свернуть вправо и пронестись между суровыми всадниками и появившейся уже первой скалой предгорья. Он опять прикрикнул на Понедельника. В этом могучем жеребце было еще столько силы, что он мог бесконечно прибавлять в скорости, прибавлять постоянно, и больше всего - в решающий момент. Ветер беспощадно бил Дюку в лицо, хлестал его по щекам, когда на полном скаку он повернул своего отчаянного жеребца вправо. И с первого взгляда ему стало ясно, что план его провалился. Он попался в ловушку, и идеальную западню, на полном скаку влетел в бутылку, которую только осталось заткнуть пробкой.
24. СПАСЕН!
Обдумывая маневр, Дюк предположил, что все эти многочисленные всадники, скачущие за ним по пятам, бросятся вслед за ним неорганизованной конной толпой. Он совершенно забыл о том, что многие достопочтенные жители Хвилер-Сити отстали на порядочное расстояние. Те, кто был впереди, едва приметив финт Дюка, с места поворачивали направо и тем самым создали длинную колеблющуюся цепочку поперек всего V образного фронта погони. Ловушка замкнулась, преследователи впервые разгадали план беглеца и сумели пресечь его выполнение. Возгласы дикой радости донеслись до Джона Морроу, и даже Понедельник в испуге запрядал ушами.
Он мог бы сейчас выскочить на вершину скалы, выступающей из холма, вдоль которого он собирался проскочить. Но холм был со всех почти сторон окружен людьми, и на его плоской вершине он был бы словно на ладони. Несколько горстей песка, плоский мертвый камень, и ни кустика, ни пучочка травы! Если бы он остался там, то смог бы какое-то время держать оборону, но преследователям оставалось только замкнуть цепь вокруг холма, расставить надежных часовых и...
Не хотелось подыхать от жажды и голода на голой верхушке каменистой возвышенности, но это была единственная возможность избежать мгновенной смерти. А лишний час жизни все-таки чего-нибудь да стоит! Но бросить своего верного коня ради того, чтобы в одиночку загнуться на вершине скалы, - не самый геройский поступок!
Подумав об этом, Дюк машинально натянул поводья. Он уже собрался было развернуть жеребца и броситься навстречу верной смерти, как увидел прямо перед собой, у подножия каменной стены, вертикальную темную полосу. Похоже, не так давно здесь откололся порядочный кусок скалы.
Кто его знает, может, это случилось и год тому назад, но место, от которого отвалился порядочный кус, было гораздо темнее самой пепельного цвета скалы. Дюк решил на полном скаку попытаться взлететь вместе с конем на вершину, используя именно это место, - кто знает, может быть, склон здесь был не таким крутым. Во всяком случае, это была не отвесная стена, и попробовать стоило. Он не стал рассчитывать шансы на успех рискованного предприятия, а просто, зажмурив глаза и пришпоривая Понедельника, бросился навстречу меньшей из опасностей.
Еще раз оглянувшись на полном скаку, Дюк решил, что пусть уж лучше его изрешетят пулями в тот момент, когда он - верхом! - будет отчаянно карабкаться по почти отвесному склону, чем повернуть назад и отдаться во власть суда Линча, который наверняка свершат над ним сотни разгневанных мужчин. Он надеялся, что Понедельник погибнет вместе с ним. Скажем, просто конь и всадник покончили жизнь самоубийством, бросившись с отвесной скалы...
Не успела еще ужасная картина собственной смерти растаять перед его внутренним взором, как сивко рванул вверх по чуть ли не вертикальному склону. Какое счастье, что его жеребец вырос среди диких скал и крутых гор! Какое Счастье, что Понедельник еще юным жеребенком прошел высшие курсы альпинизма на горных пастбищах! Из-под его копыт с грохотом сорвался и полетел вниз первый крупный камень. Он цеплялся подковами за скользкие края валунов, словно горный козел. Казалось, мышцы его сделаны из крепчайшей стали и снабжены закаленными стальными пружинами, которые подбрасывают коня все выше и выше, к самой вершине мрачной скалы, цепляясь за едва заметные глазу выступы.
Дюк, не переставая дивиться ловкости и силе дорогого своего Понедельника, согнулся в седле и принялся подбадривать жеребца ласковым голосом. Они поднимались с головокружительной скоростью. Надо было преодолеть высоту примерно в сто пятьдесят футов. Склон слегка напоминал лестницу с редкими высокими ступенями едва ли не шестидюймовой ширины. И все-таки Понедельник ухитрялся цепляться за них копытами, не обращая ни малейшего внимания на камни, которые время от времени с ужасным грохотом скатывались вниз, прямо на головы преследователям.
Снизу по ним открыли стрельбу. Град пуль ударил по камням вокруг Дюка. Он глянул вниз. Всадники кружились под скалой, поднимая скакунов на дыбы. Небольшая группка попыталась было рвануть вверх вслед за Понедельником, но вынуждена была отказаться от безумной попытки. Однако именно эта попытка приблизиться к Дюку помешала оставшимся внизу вести прицельный огонь.
Отчаянная пальба не очень беспокоила Дюка. Он гораздо больше опасался, что в толпе найдется приличный стрелок, который спешится, станет на колено и, как следует прицелившись, одним выстрелом снимет его со скалы. Только так его могла настичь смерть от пули, потому что холодная и твердая рука в состоянии заменить пять сотен разгоряченных и жаждущих непременной крови мужчин.
Край плоской вершины был совсем рядом. Еще один прыжок, и они оказались наверху. Вопли разочарования, позора, бешеной ненависти раздавались внизу, потому что никто и никогда не поверит им, что преследуемый каторжник, не слезая со своего жеребца, поднялся по почти вертикальной скале! Горе им, потому что все равно никто не поверит этому, несмотря на то что свидетелями невероятнейшего происшествия стали пять сотен человек. Дюк заметил, как несколько всадников развернулись и направили своих коней в объезд, чтобы помешать ему спуститься с другой стороны скалы, перехватив его на спуске, не менее опасном, чем подъем по вертикали верхом.
Но Дюк только рассмеялся. Он получил огромную фору: в мгновение ока Понедельник пролетел плоскую вершину холма, и вот уже они оба скатились по противоположному склону в облаке кувыркающегося вокруг них щебня. Дюк выиграл не такое уж большое расстояние, но ни один из пяти сотен скакунов не мог теперь, растратив силы в погоне, соперничать с сивым жеребцом по кличке Понедельник. Впереди уже вздымались Черные горы, в которых следы исчезают и растворяются на каменистой почве, так что любые поиски теряют смысл среди этих гладких и равнодушных камней.
Разочарованная толпа повернула в Хвилер-Сити. О, можно только вообразить, как будут встречать их там, в городе, их, позволивших каторжнику бежать из окруженной гостиницы, потом позволивших ему промчаться на похищенном мустанге под самым носом у огромной толпы; мало того, они упустили и его неожиданного союзника; не поверив в способности и силу сивого жеребца, позволили Дюку, почти уже схваченному за руку, совершить невероятный подвиг и раствориться бесследно в Черных горах. Стон сопровождал их печальное возвращение. Но каждый из них клялся в душе своей, что это еще не конец и, если у граждан Хвилер-Сити найдется еще хоть капля мужества, они покончат с Джоном Морроу!
Ну а что касается Дюка, он вообще не думал больше о своих незадачливых преследователях. Как только они исчезли за его спиной в темной ночи - а луна к этому времени уже закатилась, - он натянул поводья. Сейчас он находился на небольшом плоскогорье, открытом со всех сторон, и никто не мог приблизиться к нему незамеченным. Он не испытывал чувства гордости или удовлетворения происшедшим. Прежде он всегда спасал себя сам, опираясь только на собственные силу и смекалку, но здесь его спасли чужая помощь и везение. И Дюк, словно большой ребенок, ощутил разочарование. Он был обижен и унижен.
25. САЛЛИ ПЕРЕДАЕТ ПРИКАЗ
В Черных горах Дюк отыскал небольшую плодородную лощинку и, когда стал заниматься рассвет, решил остановиться. Он снял седло, протер насухо жеребца, а поскольку ночь была холодной, заботливо укрыл Понедельника дождевиком.
Светлая полоска на востоке застала его в тот момент, когда, расположившись поудобнее на травке, он с наслаждением вдыхал табачный дым. Утренний румянец все шире разливался по горизонту, но солнце еще не показывалось. Наступил самый волнующий и самый прекрасный миг утра. Неподалеку от него мирно пощипывал травку Понедельник. И вдруг тишина и покой рассветного часа растаяли - внезапно раздался звук шагов, и Дюка сковал ужас. У него не было сил вскочить, сбросить с себя индейское одеяло, в которое было закутался, и выхватить револьвер, и тем более он не успел бы оседлать жеребца и попробовать сбежать отсюда.
Но кто мог предположить, что во всей этой толпе найдется хоть один человек, который сумеет среди мрака ночи обнаружить его следы, отправиться по ним и выследить беглеца здесь, в таком укромном местечке? Стиснув зубы, Дюк осторожно повернул голову, приготовившись увидеть кислую физиономию Тома Аньена, но вместо этого с тупым изумлением уставился прямо в прекрасные глаза Салли! Не веря себе, он крепко зажмурил собственные очи, опять распахнул их, но ничего не изменилось.
На ней была светло-коричневая юбка и такого же цвета блуза навыпуск, с красным галстуком, повязанным под широким воротником. Обнаженным локтем она оперлась о скалу, а подбородок опустила на маленький кулачок. Она смеялась, глядя прямо на Дюка.
- Салли! - воскликнул он. - Салли!
Он вскочил на ноги и отбросил одеяло.
- Если бы я была человеком Тома Аньена, то мне не составило бы труда справиться сейчас с вами, - ответила она серьезно на его крики.
- В самом деле, - проговорил Дюк с такой же серьезностью в голосе, - Я как раз собирался соснуть часок-другой. Но все-таки хорошо, что меня нашел друг, а не враг.
- Хм! Я не уверена, что это именно так.
- Чем же я провинился перед вами? - спросил Дюк.
- Вы разбросали и помяли мои платья во время недавнего визита в пещеру, - заметила она.
Дюк покраснел.
- Да, это так, но я был настолько удивлен... - едва вымолвил молодой человек.
- И почему же вы, - внезапно спросила девушка, направив указательный палец прямо на него, - не привели шерифа в пещеру, где мы живем, чтобы он арестовал парня, который так досаждает Уильяму Гатри?
- Я хотел прежде всего поговорить с вами, а перед тем осмотреть как следует все кругом, - ответил Дюк, с нарочитой серьезностью рассматривая ее лицо.
- Что осмотреть?
- Кто он? - ответил вопросом на вопрос Дюк.
- Кто - "кто"?
- Тот парень, который этой ночью привел мне Понедельника?
- Это Сэм.
- Так кто же он такой?
- Мой брат.
Дюк воодушевленно воскликнул:
- Простите, Салли, но я, можно так сказать, наполовину догадывался об этом! Было в нем что-то такое, что заставило задуматься меня. Когда я впервые увидел, как он скачет по горам, у меня не хватило мужества... Нет, точнее - настроения, чтобы застрелить его.
- Да, так говорят все, кто вступает в схватку с Сэмом. - Салли насмешливо улыбнулась.
- Не стану скрывать, мне здорово от него досталось, - сказал Дюк, залившись краской. - Но только, - усилием воли он подавил гнев и улыбнулся девушке, - я никогда не поверю, Салли, что вы ничего об этом не знали. Ведь все очень просто, как я погляжу. Сначала он выбивает меня из седла метким выстрелом. После этого он, рискуя своей жизнью, является сюда и спасает мою. Бьюсь об заклад, Салли, это вы подговорили его на такой самоотверженный поступок!
- Какой поступок? - холодно спросила Салли и посмотрела на юношу ничего не выражающим взглядом.
Дюк вздохнул:
- Может быть, я опять ошибаюсь. В конце концов, я действительно просто счастлив, что Сэм-ваш брат. Он что, где-нибудь здесь, поблизости?
- Нет, его здесь нет, - ответила Салли.
- Неужели после бешеной ночной скачки он опять носится по горам?
Она пожала плечами и подошла к Понедельнику, принялась похлопывать его по крупу, тереть ладонью бархатистую морду, которую жеребец радостно оборотил к ней.
- Молодец, Понедельник, - сказала она. - Много я слышала о тебе раньше, о том, как ты лазаешь по скалам и тому подобное. Но ты в самом деле молодец, какого не сыщешь!
Она поцеловала жеребца меж глаз:
- Мне бы очень хотелось, чтобы ты остался здесь, Понедельничек!
- А он никуда и не торопится! - подал голос Дюк.
- Вы ошибаетесь! - заявила Салли. - И он, и его хозяин должны приготовиться к отъезду.
- Но почему, Салли?
- Брат поручил мне передать вам этот приказ.
- Чего это вдруг?
- Неужели вы не понимаете? Он сказал, что вам следует немедленно отправиться отсюда восвояси. Он сказал, что благодаря вашим стараниям Черные горы стали чересчур популярным местечком. Вам, наверное, хочется, чтобы люди шерифа встали лагерем в здешних местах? Сэм сказал, что для вас же будет лучше, если вы отправитесь куда глаза глядят, лишь бы подальше от этих самых мест.
- И вы согласились с ним? - печально спросил Дюк.
- Естественно! - воскликнула девушка.
Она разговаривала с ним как-то небрежно, холодно, настолько равнодушно, что Дюк, впав в полнейшую прострацию, затряс головой. Ее существо, душа ее были ничуть не милосерднее, чем скалы Черных гор.
- Но почему так? - с отчаяньем в голосе спросил он.
- Сэму не нравятся люди, которые убивают стариков, - произнесла девушка, и глаза ее вспыхнули праведным гневом.
- Вы имеете в виду Билла Гатри?
- Совершенно верно!
- Салли, клянусь вам, я не убивал Гатри!
Гнев ее, похоже, опять улегся, но она все еще сердилась и испытывала неприязнь к молодому человеку.
- Так кто же тогда убил его?
- Я думал... - И Дюк замолчал, стиснув зубы.
- Что вы думали?
- Мне было известно, что ваш брат не любил Билла Гатри...
- Сэм не любил его? Сэм!
- Я ничего толком не знаю, - пробормотал, наморщив лоб, Дюк. - Просто я думал, что, наверное, он...
- Что? Сэм - и такое подлое убийство!
Она рассмеялась ему в лицо, но смех девушки был горьким и колючим.
- Во всяком случае, он стрелял однажды в Гатри с близкого расстояния, через окно его собственного дома. Человек, способный на такой поступок, может выстрелить и из засады.
- Стрелял с близкого расстояния в Гатри, через его собственное окно! О чем вы говорите, что вы мелете? - воскликнула Салли. - Пытаться убить человека, такого же старого, как... Х-х-ха! - Она с бешенством топнула ногой.
- Почему бы и нет, если он так хладнокровно подстрелил меня, - заметил Дюк. - У вас нет никаких доказательств, но тем не менее вы утверждаете, что именно я убил старика Билла.
- Я больше уважаю убийц, чем людей, шатающихся по свету и находящих отраду в громких скандалах! - гордо произнесла эта дикая девушка с гор.
Дюк зажег спичку, позволил ей догореть до самых пальцев и погаснуть. Он все бы отдал в эту минуту за самую несчастную лазейку, пользуясь которой он сумел бы сбежать, провалиться прямо на этом месте.
- Хорошо, - произнесла наконец девушка. - Я не стану передавать Сэму, что вы думаете о нем. Если бы я это сделала, он, оскорбившись, примчался бы немедленно сюда, чтобы стереть вас в порошок, причем мгновенно!