Неприятно пораженный гениальностью этого плана и тем, что сверхдержавы едва избежали столкновения, дон Мигель задал Кровавому Топору последний вопрос.
— А вы не подумали, что делать, если ваш план будет разоблачен и сорван, как это и случилось?
Ответ его сразил:
— Мы дали священную клятву, что в этом случае, не дожидаясь вашей мести, разрушим Империю, а если придется, то и всю историю!
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
— А вы не подумали, что делать, если ваш план будет разоблачен и сорван, как это и случилось?
Ответ его сразил:
— Мы дали священную клятву, что в этом случае, не дожидаясь вашей мести, разрушим Империю, а если придется, то и всю историю!
Глава восьмая
— Да он безумец! — воскликнул принц.
Дон Мигель машинально кивнул.
— В этом нет никаких сомнений, сударь. Пара Псов — величайший безумец. Амбиции помутили его разум.
— Но почему Святой трибунал не обнаружил отклонений, когда он учился в институте мексикологии? Душевная болезнь такого масштаба должна легко распознаваться. Брат Васко, что вы на это скажете?
Доминиканец потупился.
— Представьте, что в полную меру его безумие стало очевидно только сейчас. Наше расследование показало, что он искусно заметал следы, пользуясь фальшивыми именами. Он был известен как Расщепленное Дерево, Сто Скальпов, Долгий Дождь, Коготь Пумы… ну, и так далее. Кровавый Топор появился в Службе Времени под именем Красное Облако и вырос до сотрудника. Но что еще хуже — выяснилось, что среди заговорщиков почти шестьдесят сотрудников СВ, лицензии которым выданы в Новой Кастилии.
— Значит, мы имеем дело с заговором сумасшедших! — прервал его Красный Медведь.
Его длинное лицо блестело от пота. Никто не сомневался в его преданности Империи и племени мохауков: десять поколений его предков были чистокровными мохауками! Было ясно, что заговор он воспринимает, как личное оскорбление.
— Мне кажется, что и без заговорщиков есть чокнутые — я имею в виду Конфедерацию! — голос Красного Медведя зазвенел. — Поэтому я без ведома Генерального собрания соорудил локальные казуальные петли, чтобы встречаться с помощью хроноаппаратуры, а не тратить время на долгие переезды через Атлантику.
Мигель вздрогнул. Он был очень удивлен, когда увидел Генеральных сотрудников здесь, в Нью-Мадриде. Как они успели, удивлялся Наварро, добраться сюда? Решил, что принц уже давно послал за ними, скажем, с месяц назад. Некогда Борромео строго запрещал использовать хроноаппаратуру для перемещений в настоящем, и до сих пор это предписание педантично соблюдалось, ибо невозможно предсказать последствий одновременного пребывания на Земле двух идентичных субъектов. Парадокс возникал потому, что путешественник пребывал к месту назначения на секунду раньше отъезда.
Но, если признаться, то и кризисов такого масштаба раньше не случалось…
— Я считаю, что все должны знать о заговоре индейцев, — продолжал Красный Медведь. — Сообщение о планах группы Пары Псов мы по дипломатическим каналам немедленно передали Конфедерации, но какие-то… какие-то идиоты среди восточного сообщества препятствуют сотрудничеству Хронокомпании со Службой Времени, полагая, что было бы неплохо, чтобы Империя превратилась в груду развалин.
— Они тоже потеряли рассудок! — простонал принц.
Лицо его посерело от нескрываемого ужаса.
Да и прочие члены Генерального совета выглядели не лучше. За шестьдесят лет со дня основания новокастильского отделения Службы это было первое их собрание в Нью-Мадриде. При этом многие прибыли в Новый Свет раньше, чем покинули Лондрес. Их вынудили обстоятельства, возможно, что в дальнейшем Служба Времени постарается избегать таких парадоксов вплоть до Страшного суда.
Собрались честные, неподкупные и рассудительные люди, приглашенные на работу в Службу в соответствии с буллой «De tenebris temporalibus», и они сидели здесь с трясущимися коленками.
Принц, наконец, взял себя в руки и заговорил:
— Падре Теренс! Мы обращаемся к вам, как раньше к вашему предшественнику, падре Рамону, да успокоит его Бог. Что вы скажете?
Человек, сидевший рядом с Красным Медведем, был высок и широкоплеч и говорил с сильным ирландским акцентом. Это был новый Главный теоретик Службы — падре Теренс О'Даблхайн.
— Без сомнения, у падре Рамона был план, — сказал он. — И весьма вероятно, план помог бы нам справиться с кризисом. Мы не обладаем его несравненной проницательностью, но обязаны сделать то, что под силу. Во всяком случае, ясно, что любая попытка исключить из настоящего индейца по имени Пара Псов посредством вмешательства, скажем, убийства, создаст замкнутую казуальную петлю с непрогнозируемыми последствиями. И такую возможность мы можем рассматривать только как вынужденную. Нет прецедентов ареста и убийства в прошлом, это стало бы нарушением священнейших принципов Службы. Мы обязаны искать менее опасные способы сорвать его планы.
— Ничего не имеет прецедента, пока его не совершили! — грубо прервал его дон Мигель и подумал: а не слишком ли далеко зашел?
Падре Теренс побагровел и сделал оскорбленное лицо; падре Рамон в подобном случае опустил бы голову и с мягким упреком в голосе продолжал бы излагать свои соображения. Но не Теренс…
— Вы слишком много себе позволяете! — взвился новый Главный теоретик. — Я сказал, что мы обязаны искать менее опасные пути! Почему вы не слушаете — вдруг мы уже нашли таковые? — а пытаетесь меня перекричать?
Воспоминания о новогодней ночи, когда падре Рамон сознательно пошел на психологическую пытку — он взял на себя ответственность за действия, которых никогда не совершал, и сравнение с поведением нового теоретика переполнило дона Мигеля гневом. Но он сдержался, ведь он-то был лет на двадцать младше падре Теренса и большинства присутствующих.
— Нужно считаться с тем, что Пара Псов, скорее всего, попытается осуществить свою угрозу, — продолжал падре Теренс, метая гневные взгляды в рядового сотрудника, осмелившегося его перебить. — Он намерен уничтожить Империю. Мы проанализировали научные работы, которыми он занимался под именем Расщепленное Дерево в институте мексикологии и Нью-Кастильском университете. А когда заслушали отчет Наварро о разговорах с Парой Псов и сопоставили информацию, то выделили возможные хронопункты, в которых история Империи особенно уязвима. Не исключено, что вмешательство в прошлое более опасно для Европы, нежели для Нового Света.
— А что-нибудь поконкретнее этих смутных умозаключений у вас есть? Или вы собираетесь опираться только на них? — спросил принц.
— Хорошо хотя бы то, что мы вообще наткнулись на эту хорошо законспирированную группу связанных кровной клятвой фанатиков. Судя по тому, что рассказал Кровавый Топор, их восемь или десять человек. Остальных заговорщиков кормили сказочкой об образовании независимой республики, и те, похоже, верили, — падре Теренс прокашлялся, прикрывая рот рукой.
— Хорошо известно, — продолжал он, — что одно-единственное событие в шестнадцатом веке определило выбор между Империей и «ничем». Если бы мы тогда не покорили Англию… если бы Непобедимая Армада пострадала во время перехода через море, когда оправилась забрать наши десантные подразделения из Нидерландов… тогда, в соответствии с логикой, нашей Империи попросту никогда бы не было. Мавры подчинили бы нас, возобновив набеги на Испанию, и превратили ее в захудалую провинцию Средиземноморского халифата.
То, о чем долго и нудно вещал падре Теренс, знал любой кандидат. Такое ключевое событие истории, как покорение Англии, являлось обязательной темой многочасовых дискуссий и экзаменационных вопросов в первый год обучения. Путешественники во времени его скрупулезно исследовали почти сто лет.
Падре Теренс заметил нетерпение слушателей и снова оскорбился.
— Вот что мы рекомендуем, — резко сказал он. — Нужно послать в прошлое столько наблюдателей, сколько мы сможем набрать. Они станут следить за событиями, которые привели к покорению Англии. Если там не сумеем обнаружить вмешательство Пары Псов, то следует проверить немногие альтернативные ветви истории, пока мы ни обнаружим его. И только убедившись, что запланированное заговорщиками изменение истории состоялось, предпримем более действенные меры прикажем арестовать либо убить Пару Псов и его помощников.
— Но если он уже вмешался в историю… — начал принц.
— То откуда мы возьмем время, чтобы опередить его злодеяние? — закончил фразу падре Теренс. — Это проблема нелинейной связи прошлого с настоящим, сударь. Существует диагональный компонент относительного времени. Это промежуток времени между прибытием Пары Псов в прошлое и совершением фатального деяния. Он составляет не более двух часов, этого нам должно хватить.
— Мы бросимся в этот промежуток и разрушим козни индейца?
— В идеальном случае — да, и тогда прошлое останется нетронутым.
— Гм… — принц явно не знал, что сказать.
Он, кажется, понимал, что его положение Гроссмейстера Службы Времени им не заслужено, и досталось вовсе не за выдающиеся знания в области темпоральных дисциплин, а благодаря королевскому происхождению. Поэтому спорить с Главным теоретиком принц не решился, а повернулся к Красному Медведю.
— Какие шаги вы предприняли, чтобы помешать Паре Псов добраться до прошлого и сорвать его дьявольские планы?
— Вся наша хроноаппаратура тщательно охраняется, но… — Красный Медведь наморщил лоб, демонстрируя мыслительную работу. — Эти аппараты так просто конструировать! К сожалению! Даже если заговорщики не смогут раздобыть нужные материалы, с этих идиотов из Восточной Конфедерации вполне станется помочь Паре Псов отправиться в прошлое. Мы обязаны исходить из того, что он уже в пути, а в наших часах остается всего несколько песчинок. Затем лезвие косы опустится и…
— Довольно слов! — ударил кулаком по столу Гроссмейстер. — Идите и отыщите, Бога ради, этого человека, пока он не стер нас из истории одним движением руки!
И такая беда вполне могла приключиться, об опасности исчезновения куска истории все знали из теории, и только дон Мигель — из личного опыта. Теперь, когда падре Рамон был мертв, он один помнил, что случилось в ту новогоднюю ночь, полную ужаса и кровопролитий. Дон Артуро Кортес знал, что его изымали из времени, но не видел ни пожаров, ни гибели королевской фамилии и обижался, что карьера пошла прахом из-за несуществующей провинности, которую иезуит стер из реальности одним-единственным смелым ударом.
Именно так нужно было действовать и сейчас — быстро и решительно, а не осторожничать, как в шахматной партии, когда следующий ход обсуждается в кругу друзей. Вдалеке отсюда, в Калифорнии, дон Мигель часами беседовал с Парой Псов и составил мнение о нем как о человеке и личности. Он знал, что этот человек не стал бы опускаться до пустых угроз.
Но Генеральных сотрудников убедить в этом было невозможно. Оставалось только надеяться, что мир выживет благодаря чуду.
Прошло два дня, которые показались вечностью, прежде чем он и дон Филиппе, как и большинство молодых сотрудников Службы, получили предписания отправиться в прошлое. Они были обязаны следить за развитием событий перед выходом Армады из Кадиса в море. Сотрудники СВ переоделись под местных жителей и имели соответствующие легенды и документы.
Было вполне логичным выбрать из всех узловых пунктов истории именно этот, и защищать его от вмешательства, но дон Мигель не верил, что Пара Псов нападет в таком очевидном месте…
По этой причине вечером накануне отбытия в прошлое он встретился с доном Филиппе в кабачке, популярном у молодых сотрудников СВ в Нью-Мадриде, и сказал, что написал письмо.
— Кристине? — спросил тот. Его взгляд скользнул с лица дона Мигеля к сложенному листу бумаги в его руках. — Я тоже написал, — он извлек из сумочки на поясе письмо, которое было копией сочинения дона Мигеля, если не считать обращения: вместо Кристины там стояло имя Ингеборг. — Ты думаешь, имеет смысл их отсылать?
Дон Мигель подумал о высокомачтовых элегантных трансатлантических судах, которые ежедневно отправляются из гавани в суровые объятия океанских штормов, и пожал плечами.
— Не знаю. Мне просто захотелось излить душу. Как ты думаешь: это произойдет? А если да, то каким образом? Станет ли это периодом медленного исчезновения, замены одних людей и государств другими, или Империя моментально сотрется с лица Земли?
Дон Филиппе помрачнел.
— Надеюсь, мы этого не заметим… — сказал он рассудительно. — Но маленькое преимущество у нас все-таки есть.
— Какое?
— Ну, мой исповедник утверждает, что в потенциальном мире душа никогда не попадает в ад, в крайнем случае — в чистилище. То есть, если план Пары Псов осуществится, то о наказании за свои грехи можно не беспокоиться. Остается лишь казнить себя за то, что не нагрешил побольше.
— Думаешь, это смешно?
— Нет. В общем-то, нет. Но после нескольких стаканчиков… А есть ли лучшее лекарство от страха, чем смех?
Они заказали вина и провели последний совместный вечер, выдумывая веселые тосты в честь конца света.
Дон Мигель машинально кивнул.
— В этом нет никаких сомнений, сударь. Пара Псов — величайший безумец. Амбиции помутили его разум.
— Но почему Святой трибунал не обнаружил отклонений, когда он учился в институте мексикологии? Душевная болезнь такого масштаба должна легко распознаваться. Брат Васко, что вы на это скажете?
Доминиканец потупился.
— Представьте, что в полную меру его безумие стало очевидно только сейчас. Наше расследование показало, что он искусно заметал следы, пользуясь фальшивыми именами. Он был известен как Расщепленное Дерево, Сто Скальпов, Долгий Дождь, Коготь Пумы… ну, и так далее. Кровавый Топор появился в Службе Времени под именем Красное Облако и вырос до сотрудника. Но что еще хуже — выяснилось, что среди заговорщиков почти шестьдесят сотрудников СВ, лицензии которым выданы в Новой Кастилии.
— Значит, мы имеем дело с заговором сумасшедших! — прервал его Красный Медведь.
Его длинное лицо блестело от пота. Никто не сомневался в его преданности Империи и племени мохауков: десять поколений его предков были чистокровными мохауками! Было ясно, что заговор он воспринимает, как личное оскорбление.
— Мне кажется, что и без заговорщиков есть чокнутые — я имею в виду Конфедерацию! — голос Красного Медведя зазвенел. — Поэтому я без ведома Генерального собрания соорудил локальные казуальные петли, чтобы встречаться с помощью хроноаппаратуры, а не тратить время на долгие переезды через Атлантику.
Мигель вздрогнул. Он был очень удивлен, когда увидел Генеральных сотрудников здесь, в Нью-Мадриде. Как они успели, удивлялся Наварро, добраться сюда? Решил, что принц уже давно послал за ними, скажем, с месяц назад. Некогда Борромео строго запрещал использовать хроноаппаратуру для перемещений в настоящем, и до сих пор это предписание педантично соблюдалось, ибо невозможно предсказать последствий одновременного пребывания на Земле двух идентичных субъектов. Парадокс возникал потому, что путешественник пребывал к месту назначения на секунду раньше отъезда.
Но, если признаться, то и кризисов такого масштаба раньше не случалось…
— Я считаю, что все должны знать о заговоре индейцев, — продолжал Красный Медведь. — Сообщение о планах группы Пары Псов мы по дипломатическим каналам немедленно передали Конфедерации, но какие-то… какие-то идиоты среди восточного сообщества препятствуют сотрудничеству Хронокомпании со Службой Времени, полагая, что было бы неплохо, чтобы Империя превратилась в груду развалин.
— Они тоже потеряли рассудок! — простонал принц.
Лицо его посерело от нескрываемого ужаса.
Да и прочие члены Генерального совета выглядели не лучше. За шестьдесят лет со дня основания новокастильского отделения Службы это было первое их собрание в Нью-Мадриде. При этом многие прибыли в Новый Свет раньше, чем покинули Лондрес. Их вынудили обстоятельства, возможно, что в дальнейшем Служба Времени постарается избегать таких парадоксов вплоть до Страшного суда.
Собрались честные, неподкупные и рассудительные люди, приглашенные на работу в Службу в соответствии с буллой «De tenebris temporalibus», и они сидели здесь с трясущимися коленками.
Принц, наконец, взял себя в руки и заговорил:
— Падре Теренс! Мы обращаемся к вам, как раньше к вашему предшественнику, падре Рамону, да успокоит его Бог. Что вы скажете?
Человек, сидевший рядом с Красным Медведем, был высок и широкоплеч и говорил с сильным ирландским акцентом. Это был новый Главный теоретик Службы — падре Теренс О'Даблхайн.
— Без сомнения, у падре Рамона был план, — сказал он. — И весьма вероятно, план помог бы нам справиться с кризисом. Мы не обладаем его несравненной проницательностью, но обязаны сделать то, что под силу. Во всяком случае, ясно, что любая попытка исключить из настоящего индейца по имени Пара Псов посредством вмешательства, скажем, убийства, создаст замкнутую казуальную петлю с непрогнозируемыми последствиями. И такую возможность мы можем рассматривать только как вынужденную. Нет прецедентов ареста и убийства в прошлом, это стало бы нарушением священнейших принципов Службы. Мы обязаны искать менее опасные способы сорвать его планы.
— Ничего не имеет прецедента, пока его не совершили! — грубо прервал его дон Мигель и подумал: а не слишком ли далеко зашел?
Падре Теренс побагровел и сделал оскорбленное лицо; падре Рамон в подобном случае опустил бы голову и с мягким упреком в голосе продолжал бы излагать свои соображения. Но не Теренс…
— Вы слишком много себе позволяете! — взвился новый Главный теоретик. — Я сказал, что мы обязаны искать менее опасные пути! Почему вы не слушаете — вдруг мы уже нашли таковые? — а пытаетесь меня перекричать?
Воспоминания о новогодней ночи, когда падре Рамон сознательно пошел на психологическую пытку — он взял на себя ответственность за действия, которых никогда не совершал, и сравнение с поведением нового теоретика переполнило дона Мигеля гневом. Но он сдержался, ведь он-то был лет на двадцать младше падре Теренса и большинства присутствующих.
— Нужно считаться с тем, что Пара Псов, скорее всего, попытается осуществить свою угрозу, — продолжал падре Теренс, метая гневные взгляды в рядового сотрудника, осмелившегося его перебить. — Он намерен уничтожить Империю. Мы проанализировали научные работы, которыми он занимался под именем Расщепленное Дерево в институте мексикологии и Нью-Кастильском университете. А когда заслушали отчет Наварро о разговорах с Парой Псов и сопоставили информацию, то выделили возможные хронопункты, в которых история Империи особенно уязвима. Не исключено, что вмешательство в прошлое более опасно для Европы, нежели для Нового Света.
— А что-нибудь поконкретнее этих смутных умозаключений у вас есть? Или вы собираетесь опираться только на них? — спросил принц.
— Хорошо хотя бы то, что мы вообще наткнулись на эту хорошо законспирированную группу связанных кровной клятвой фанатиков. Судя по тому, что рассказал Кровавый Топор, их восемь или десять человек. Остальных заговорщиков кормили сказочкой об образовании независимой республики, и те, похоже, верили, — падре Теренс прокашлялся, прикрывая рот рукой.
— Хорошо известно, — продолжал он, — что одно-единственное событие в шестнадцатом веке определило выбор между Империей и «ничем». Если бы мы тогда не покорили Англию… если бы Непобедимая Армада пострадала во время перехода через море, когда оправилась забрать наши десантные подразделения из Нидерландов… тогда, в соответствии с логикой, нашей Империи попросту никогда бы не было. Мавры подчинили бы нас, возобновив набеги на Испанию, и превратили ее в захудалую провинцию Средиземноморского халифата.
То, о чем долго и нудно вещал падре Теренс, знал любой кандидат. Такое ключевое событие истории, как покорение Англии, являлось обязательной темой многочасовых дискуссий и экзаменационных вопросов в первый год обучения. Путешественники во времени его скрупулезно исследовали почти сто лет.
Падре Теренс заметил нетерпение слушателей и снова оскорбился.
— Вот что мы рекомендуем, — резко сказал он. — Нужно послать в прошлое столько наблюдателей, сколько мы сможем набрать. Они станут следить за событиями, которые привели к покорению Англии. Если там не сумеем обнаружить вмешательство Пары Псов, то следует проверить немногие альтернативные ветви истории, пока мы ни обнаружим его. И только убедившись, что запланированное заговорщиками изменение истории состоялось, предпримем более действенные меры прикажем арестовать либо убить Пару Псов и его помощников.
— Но если он уже вмешался в историю… — начал принц.
— То откуда мы возьмем время, чтобы опередить его злодеяние? — закончил фразу падре Теренс. — Это проблема нелинейной связи прошлого с настоящим, сударь. Существует диагональный компонент относительного времени. Это промежуток времени между прибытием Пары Псов в прошлое и совершением фатального деяния. Он составляет не более двух часов, этого нам должно хватить.
— Мы бросимся в этот промежуток и разрушим козни индейца?
— В идеальном случае — да, и тогда прошлое останется нетронутым.
— Гм… — принц явно не знал, что сказать.
Он, кажется, понимал, что его положение Гроссмейстера Службы Времени им не заслужено, и досталось вовсе не за выдающиеся знания в области темпоральных дисциплин, а благодаря королевскому происхождению. Поэтому спорить с Главным теоретиком принц не решился, а повернулся к Красному Медведю.
— Какие шаги вы предприняли, чтобы помешать Паре Псов добраться до прошлого и сорвать его дьявольские планы?
— Вся наша хроноаппаратура тщательно охраняется, но… — Красный Медведь наморщил лоб, демонстрируя мыслительную работу. — Эти аппараты так просто конструировать! К сожалению! Даже если заговорщики не смогут раздобыть нужные материалы, с этих идиотов из Восточной Конфедерации вполне станется помочь Паре Псов отправиться в прошлое. Мы обязаны исходить из того, что он уже в пути, а в наших часах остается всего несколько песчинок. Затем лезвие косы опустится и…
— Довольно слов! — ударил кулаком по столу Гроссмейстер. — Идите и отыщите, Бога ради, этого человека, пока он не стер нас из истории одним движением руки!
И такая беда вполне могла приключиться, об опасности исчезновения куска истории все знали из теории, и только дон Мигель — из личного опыта. Теперь, когда падре Рамон был мертв, он один помнил, что случилось в ту новогоднюю ночь, полную ужаса и кровопролитий. Дон Артуро Кортес знал, что его изымали из времени, но не видел ни пожаров, ни гибели королевской фамилии и обижался, что карьера пошла прахом из-за несуществующей провинности, которую иезуит стер из реальности одним-единственным смелым ударом.
Именно так нужно было действовать и сейчас — быстро и решительно, а не осторожничать, как в шахматной партии, когда следующий ход обсуждается в кругу друзей. Вдалеке отсюда, в Калифорнии, дон Мигель часами беседовал с Парой Псов и составил мнение о нем как о человеке и личности. Он знал, что этот человек не стал бы опускаться до пустых угроз.
Но Генеральных сотрудников убедить в этом было невозможно. Оставалось только надеяться, что мир выживет благодаря чуду.
Прошло два дня, которые показались вечностью, прежде чем он и дон Филиппе, как и большинство молодых сотрудников Службы, получили предписания отправиться в прошлое. Они были обязаны следить за развитием событий перед выходом Армады из Кадиса в море. Сотрудники СВ переоделись под местных жителей и имели соответствующие легенды и документы.
Было вполне логичным выбрать из всех узловых пунктов истории именно этот, и защищать его от вмешательства, но дон Мигель не верил, что Пара Псов нападет в таком очевидном месте…
По этой причине вечером накануне отбытия в прошлое он встретился с доном Филиппе в кабачке, популярном у молодых сотрудников СВ в Нью-Мадриде, и сказал, что написал письмо.
— Кристине? — спросил тот. Его взгляд скользнул с лица дона Мигеля к сложенному листу бумаги в его руках. — Я тоже написал, — он извлек из сумочки на поясе письмо, которое было копией сочинения дона Мигеля, если не считать обращения: вместо Кристины там стояло имя Ингеборг. — Ты думаешь, имеет смысл их отсылать?
Дон Мигель подумал о высокомачтовых элегантных трансатлантических судах, которые ежедневно отправляются из гавани в суровые объятия океанских штормов, и пожал плечами.
— Не знаю. Мне просто захотелось излить душу. Как ты думаешь: это произойдет? А если да, то каким образом? Станет ли это периодом медленного исчезновения, замены одних людей и государств другими, или Империя моментально сотрется с лица Земли?
Дон Филиппе помрачнел.
— Надеюсь, мы этого не заметим… — сказал он рассудительно. — Но маленькое преимущество у нас все-таки есть.
— Какое?
— Ну, мой исповедник утверждает, что в потенциальном мире душа никогда не попадает в ад, в крайнем случае — в чистилище. То есть, если план Пары Псов осуществится, то о наказании за свои грехи можно не беспокоиться. Остается лишь казнить себя за то, что не нагрешил побольше.
— Думаешь, это смешно?
— Нет. В общем-то, нет. Но после нескольких стаканчиков… А есть ли лучшее лекарство от страха, чем смех?
Они заказали вина и провели последний совместный вечер, выдумывая веселые тосты в честь конца света.
Глава девятая
В пределах примерно двух с половиной тысяч лет, в которых хроноаппаратура работала с набольшей точностью, существовало три исторических периода, привлекавшие особое внимание исследователей времени. Один из них — начало христианской эры. Но посещение Палестины тех дней было ограничено из опасения, что повышенный интерес к дотоле неизвестному святому вызовет подозрение римских властей и может побудить Пилата арестовать Иисуса раньше, чем этого пожелает синедрион — Высокий совет иудеев.
Второй зоной был период упадка Рима накануне вторжения варваров. Испанское королевство было самой крупной державой из тех, что возникли на Земле после эпохи расцвета Римской империи, но то и дело возникали опасения, что в один прекрасный день придет в упадок и оно. Если есть какие-то способы избежать упадка, то имперские власти хотели бы выявить их на примерах прошлого, изучая судьбу предшественницы.
А третьей зоной был 1588 год, когда была разбита объединенная эскадра Британии и захвачен остров. Узел истории времен зарождения Империи был наиболее исследованным и хронологически задокументированным отрезком. Когда дон Мигель разместился между кристаллических колонн в сфероиде из железа и серебра, который перенес его на четыреста один год назад, он ясно представлял, как должны развиваться события. В данный момент идет сбор Армады. Несмотря на героические попытки англичан напасть на гавани и поджечь испанские галеоны, подготовка к отплытию заканчивается. Герцог Пармы будет командовать флотом более чем из ста кораблей. Он наймет шесть тысяч матросов и получит в свое распоряжение двадцать тысяч солдат, в Нидерландах ожидают посадки на суда столько же.
Опасность, которую ему предстояло определить, из настоящего представлялась нереальной. Достигнув финиша, он осмотрел выстроенную в мавританском стиле виллу. Служба Времени устроила в ней базу на время операции, чтобы замаскировать прибытие множества чужаков.
Казалось, мир снова обрел солидность и прочность. Да полно же, разве может один человек уничтожить историю четырех столетий? Едва ли Пара Псов мог повлиять на погоду, чтобы буря, начавшаяся к моменту вторжения, пошла на пользу английскому флоту, а не испанскому! Еще несколько месяцев назад он был в этом абсолютно уверен… Когда же это было?…
Внезапно им снова овладел страх. Служба Времени чуть не ударилась в панику из-за скандала с контрабандной маской, а, так сказать, «контрабандный человек» мог нанести несравнимо больше вреда… Например, занести в армию чуму, отравив флотские бочки с пресной водой, или затопить судно, чтобы блокировать выход из гавани. Англичане получили бы шанс напасть еще раз.
Действительно, опасность была страшная. Но самое главное — никогда не отчаиваться. Он обратился к одному из сотрудников СВ, который находился тут уже три дня по местному времени, проводил подготовку и собирал информацию. Наварро получил успокаивающие ответы.
— Да, работа продвигается слажено. Нет, никаких заболеваний не было. Вот ваша одежда по местной моде и меч к ней. А это — приказ, инструкции и карта местности.
Кованые решетчатые ворота виллы захлопнулись за спиной, и дон Мигель отправился в гавань. Даже в середине шестнадцатого века Кадис был крупным портовым городом, и прошло полчаса, прежде чем дон Мигель достиг цели, ловко лавируя между пешеходами, вьючными животными и телегами, слишком длинными и широкими для тесных переулков. Чем дольше он наблюдал за жизнью города, тем лучше себя чувствовал. Он не обнаружил никаких различий между тем, что видел собственными глазами и тем, что изображалось на исторических гравюрах… Несмотря на угрозу катастрофы, это местечко в прошлом оказалось более тихим, чем все остальные, которые ему до сих пор удалось посетить — императорский Рим, Македонию при Александре и Текскоко, куда он возвращал украденную маску…
Дон Мигель плохо владел историческим испанским, нужно было скрывать акцент, возникший из-за развития языка во времени, и следить за своими речами, избегая анахронизмов в разговорах с жителями Кадиса.
Он получил предписание патрулировать гавань, чтобы отследить малейшее отклонение от задокументированных исторических событий. Если бы что-то пошло не так, можно было бы считать, что Пара Псов себя обнаружил.
Дон Мигель выполнял свой долг в полном спокойствии, не обращая внимания на полуденную жару. Он знал, что одет как зажиточный представитель мелкого дворянства, и меч с двумя зазубринами на рукояти именно таков, как у местных аристократов. От слишком назойливых взглядов он отгораживался надменным видом, приправленным выражением легкой скуки, хотя зрелище, которое довелось наблюдать, впечатляло. Галеоны с гордыми, высокими мачтами, орудия, готовые извергать смерть, солдаты, которые тащили на суда снаряжение, бочки с солониной, водой и сухарями, телеги, груженные порохом и снарядами — вот она, реальность! Крепкая, ощутимая! Все так, как и должно быть!
Прошло уже три часа, и он начинал надеяться… По крайней мере, в гавани не было и намека на возможность диверсии, которую мог предпринять Пара Псов. Возможно, его планы не задались: для неискушенного, нетренированного человека опасно передвигаться в прошлом, если даже для опытного сотрудника СВ это являлось риском. Но дон Мигель понимал, что для оптимизма нет оснований. Может быть, Пара Псов сознавал, что Служба возьмет под контроль эту самую слабую точку в истории Империи, и избрал для атаки другой пункт. Но нет, именно этот период наиболее удобен для авантюр.
Теперь, когда этот специфический эпизод истории был под защитой, Испанское королевство напоминало человека в надежных доспехах: неуязвимого для ударов в сердце, легкие или живот можно только ранить, и то не до смерти.
Он пришел к такому заключению, повеселел и решил передохнуть. Зашел в скромный кабачок, хозяин которого едва не лишился чувств, увидев хорошо одетого господина. Он увивался вокруг дона Мигеля, проклиная низкое качество здешнего вина и недостаточную чистоту таверны. Вино и в самом деле оказалось отвратительным, и в кабачке было очень грязно, но дону Мигелю было не до мелочей.
— В последнее время у нас полно народу, ваша честь, — бормотал хозяин, тщетно пытаясь стереть грязь со стула. — Солдаты и матросы заходят днем и ночью, и офицеров бывает не так и мало… Вина, ваша честь? Вот его уже несут… разрешите, я вам налью?… — он с преувеличенным энтузиазмом качнул кувшином. — Вы любите «тапас»? У нас сегодня хорошие раки, да и мидии не хуже.
Дон Мигель подумал о потоках нечистот, которые изливались в море именно там, где находились устричные отмели, и отказался, зато с благодарностью большими глотками выпил вина. Лимонный сок, пожалуй, утолил бы жажду не хуже, но вино было не таким кислым.
— Ваша честь офицер, который отплывает с флотом? — допытывался хозяин.
Трое других посетителей — по виду мелкие торговцы, вероятно, из тех, что поставляют провиант для судов, молчали, и это почему-то его раздражало.
— Нет, я пришел посмотреть на приготовления и выпить за успех флота! — дон Мигель с улыбкой поднял бокал и обратился к посетителям: — Что вы скажете на это, друзья мои?
— Ваша честь, ни одному верному испанцу и доброму католику не пришло бы в голову поддержать вас! — ответил тот, который сидел ближе всех к дону Мигелю. Это был мрачный тип с приподнятым левым плечом. — Но можно мне сперва спросить вас? Истинная вера, конечно, должна взять верх… Но вы уверены, что стоит рискнуть?
Предчувствие беды овладело Наварро.
— Естественно, уверен! — сказал он. — Отчего же, ради всего святого, нам не предвидеть блестящую победу Армады?
— С командующим, у которого при малейшей качке начинается морская болезнь? — мрачный тип допил вино из кружки и вытер рот тыльной стороной ладони. — Я сам из семьи рыбаков, ваша честь, хотя сейчас вынужден работать на берегу из-за больной спины. — Он подвигал плечом. — И всю свою жизнь слышал от отца: команда корабля такова, каков капитан. Разве флота это не касается?
Дон Мигель нерешительно промямлил:
— Его милость, герцог Пармский…
— Пармский? О чем вы толкуете? — все присутствующие насторожились. Тип с мрачным лицом, двое его приятелей, даже маленький мальчик с кувшином, обернутым жирными тряпками, все уставились на него. — Парма-то в Нидерландах, ваша честь! Флотом командует Медина Сидонья, а более скверного командующего, пожалуй, во всей Испании не сыскать!
Мир рассыпался на куски. И первым человеком, которому выпало осознать это, был он, дон Мигель Наварро. Если не считать, конечно, индейца по имени Пара Псов. Но Пара Псов именно этого и добивался.
Герцог Пармский — в Нидерландах? Этого не было в истории. Именно герцог Пармский, выдающийся испанский главнокомандующий этого столетия, обязан был вести Армаду в море для нападения на Британию! Медина Сидонья? Кто это? Нуль, имя в подстрочнике книжки по истории! А Нидерланды были гарантированы Испании и ее наследнику, Объединенному королевству, Империи, на вечные времена великолепным, неортодоксальным стратегом, предводителем шотландских католиков графом Бартоном. Именно он был готов с двумя сотнями плоскодонных баркасов высадить пятнадцатитысячную армию в Кенте и сломить сопротивление англичан на суше, как только армаде удастся одержать победу на море.
Почему, во имя всех святых, они попусту тратят таланты Пармы на глупую сухопутную войну?
— А граф Бартон? Разве он не рядом с Пармой в Нидерландах?
Прочие гости обменялись удивленными взглядами, смущенные тем, что столь изысканно одетый господин не имеет представления, что творится в мире.
— Возможно, возможно, — неуверенно ответил хозяин. — Это имя мне незнакомо.
— Мне кажется, это английское имя! — Тип с мрачным лицом подошел к дону Мигелю и спросил: — Кто вы, если задаете такие странные вопросы?
От формального «ваша честь» он уже отказался.
— Э-э… — стараясь не выдать волнения, Наварро опустошил бокал и поднялся. — Я нахожусь в поездке, и уже давно. В Кадис прибыл только что и решил посмотреть на флот, прежде чем уйти в море. Но мне уже пора идти. Мой счет, хозяин!
— Не так быстро! — приказал мрачный тип. — Хозяин, нужно вызвать патруль. Я думаю, этот господин — английский шпион!
— Чепуха! — дон Мигель бросил хозяину золотую монету. — Но…
— Вы так странно говорите, разве нет? — Мрачнолицый повернулся к другим. — Его нужно задержать и допросить!
Дон Мигель, потеряв терпение, устремился к двери. Тип с мрачным лицом попытался преградить ему путь, но он был не только горбат, но и сильно хромал и оказался слишком медлительным. Дон Мигель, сломя голову, кинулся вдоль по улице, хотя рассудок говорил, что спешка не поможет…
Второй зоной был период упадка Рима накануне вторжения варваров. Испанское королевство было самой крупной державой из тех, что возникли на Земле после эпохи расцвета Римской империи, но то и дело возникали опасения, что в один прекрасный день придет в упадок и оно. Если есть какие-то способы избежать упадка, то имперские власти хотели бы выявить их на примерах прошлого, изучая судьбу предшественницы.
А третьей зоной был 1588 год, когда была разбита объединенная эскадра Британии и захвачен остров. Узел истории времен зарождения Империи был наиболее исследованным и хронологически задокументированным отрезком. Когда дон Мигель разместился между кристаллических колонн в сфероиде из железа и серебра, который перенес его на четыреста один год назад, он ясно представлял, как должны развиваться события. В данный момент идет сбор Армады. Несмотря на героические попытки англичан напасть на гавани и поджечь испанские галеоны, подготовка к отплытию заканчивается. Герцог Пармы будет командовать флотом более чем из ста кораблей. Он наймет шесть тысяч матросов и получит в свое распоряжение двадцать тысяч солдат, в Нидерландах ожидают посадки на суда столько же.
Опасность, которую ему предстояло определить, из настоящего представлялась нереальной. Достигнув финиша, он осмотрел выстроенную в мавританском стиле виллу. Служба Времени устроила в ней базу на время операции, чтобы замаскировать прибытие множества чужаков.
Казалось, мир снова обрел солидность и прочность. Да полно же, разве может один человек уничтожить историю четырех столетий? Едва ли Пара Псов мог повлиять на погоду, чтобы буря, начавшаяся к моменту вторжения, пошла на пользу английскому флоту, а не испанскому! Еще несколько месяцев назад он был в этом абсолютно уверен… Когда же это было?…
Внезапно им снова овладел страх. Служба Времени чуть не ударилась в панику из-за скандала с контрабандной маской, а, так сказать, «контрабандный человек» мог нанести несравнимо больше вреда… Например, занести в армию чуму, отравив флотские бочки с пресной водой, или затопить судно, чтобы блокировать выход из гавани. Англичане получили бы шанс напасть еще раз.
Действительно, опасность была страшная. Но самое главное — никогда не отчаиваться. Он обратился к одному из сотрудников СВ, который находился тут уже три дня по местному времени, проводил подготовку и собирал информацию. Наварро получил успокаивающие ответы.
— Да, работа продвигается слажено. Нет, никаких заболеваний не было. Вот ваша одежда по местной моде и меч к ней. А это — приказ, инструкции и карта местности.
Кованые решетчатые ворота виллы захлопнулись за спиной, и дон Мигель отправился в гавань. Даже в середине шестнадцатого века Кадис был крупным портовым городом, и прошло полчаса, прежде чем дон Мигель достиг цели, ловко лавируя между пешеходами, вьючными животными и телегами, слишком длинными и широкими для тесных переулков. Чем дольше он наблюдал за жизнью города, тем лучше себя чувствовал. Он не обнаружил никаких различий между тем, что видел собственными глазами и тем, что изображалось на исторических гравюрах… Несмотря на угрозу катастрофы, это местечко в прошлом оказалось более тихим, чем все остальные, которые ему до сих пор удалось посетить — императорский Рим, Македонию при Александре и Текскоко, куда он возвращал украденную маску…
Дон Мигель плохо владел историческим испанским, нужно было скрывать акцент, возникший из-за развития языка во времени, и следить за своими речами, избегая анахронизмов в разговорах с жителями Кадиса.
Он получил предписание патрулировать гавань, чтобы отследить малейшее отклонение от задокументированных исторических событий. Если бы что-то пошло не так, можно было бы считать, что Пара Псов себя обнаружил.
Дон Мигель выполнял свой долг в полном спокойствии, не обращая внимания на полуденную жару. Он знал, что одет как зажиточный представитель мелкого дворянства, и меч с двумя зазубринами на рукояти именно таков, как у местных аристократов. От слишком назойливых взглядов он отгораживался надменным видом, приправленным выражением легкой скуки, хотя зрелище, которое довелось наблюдать, впечатляло. Галеоны с гордыми, высокими мачтами, орудия, готовые извергать смерть, солдаты, которые тащили на суда снаряжение, бочки с солониной, водой и сухарями, телеги, груженные порохом и снарядами — вот она, реальность! Крепкая, ощутимая! Все так, как и должно быть!
Прошло уже три часа, и он начинал надеяться… По крайней мере, в гавани не было и намека на возможность диверсии, которую мог предпринять Пара Псов. Возможно, его планы не задались: для неискушенного, нетренированного человека опасно передвигаться в прошлом, если даже для опытного сотрудника СВ это являлось риском. Но дон Мигель понимал, что для оптимизма нет оснований. Может быть, Пара Псов сознавал, что Служба возьмет под контроль эту самую слабую точку в истории Империи, и избрал для атаки другой пункт. Но нет, именно этот период наиболее удобен для авантюр.
Теперь, когда этот специфический эпизод истории был под защитой, Испанское королевство напоминало человека в надежных доспехах: неуязвимого для ударов в сердце, легкие или живот можно только ранить, и то не до смерти.
Он пришел к такому заключению, повеселел и решил передохнуть. Зашел в скромный кабачок, хозяин которого едва не лишился чувств, увидев хорошо одетого господина. Он увивался вокруг дона Мигеля, проклиная низкое качество здешнего вина и недостаточную чистоту таверны. Вино и в самом деле оказалось отвратительным, и в кабачке было очень грязно, но дону Мигелю было не до мелочей.
— В последнее время у нас полно народу, ваша честь, — бормотал хозяин, тщетно пытаясь стереть грязь со стула. — Солдаты и матросы заходят днем и ночью, и офицеров бывает не так и мало… Вина, ваша честь? Вот его уже несут… разрешите, я вам налью?… — он с преувеличенным энтузиазмом качнул кувшином. — Вы любите «тапас»? У нас сегодня хорошие раки, да и мидии не хуже.
Дон Мигель подумал о потоках нечистот, которые изливались в море именно там, где находились устричные отмели, и отказался, зато с благодарностью большими глотками выпил вина. Лимонный сок, пожалуй, утолил бы жажду не хуже, но вино было не таким кислым.
— Ваша честь офицер, который отплывает с флотом? — допытывался хозяин.
Трое других посетителей — по виду мелкие торговцы, вероятно, из тех, что поставляют провиант для судов, молчали, и это почему-то его раздражало.
— Нет, я пришел посмотреть на приготовления и выпить за успех флота! — дон Мигель с улыбкой поднял бокал и обратился к посетителям: — Что вы скажете на это, друзья мои?
— Ваша честь, ни одному верному испанцу и доброму католику не пришло бы в голову поддержать вас! — ответил тот, который сидел ближе всех к дону Мигелю. Это был мрачный тип с приподнятым левым плечом. — Но можно мне сперва спросить вас? Истинная вера, конечно, должна взять верх… Но вы уверены, что стоит рискнуть?
Предчувствие беды овладело Наварро.
— Естественно, уверен! — сказал он. — Отчего же, ради всего святого, нам не предвидеть блестящую победу Армады?
— С командующим, у которого при малейшей качке начинается морская болезнь? — мрачный тип допил вино из кружки и вытер рот тыльной стороной ладони. — Я сам из семьи рыбаков, ваша честь, хотя сейчас вынужден работать на берегу из-за больной спины. — Он подвигал плечом. — И всю свою жизнь слышал от отца: команда корабля такова, каков капитан. Разве флота это не касается?
Дон Мигель нерешительно промямлил:
— Его милость, герцог Пармский…
— Пармский? О чем вы толкуете? — все присутствующие насторожились. Тип с мрачным лицом, двое его приятелей, даже маленький мальчик с кувшином, обернутым жирными тряпками, все уставились на него. — Парма-то в Нидерландах, ваша честь! Флотом командует Медина Сидонья, а более скверного командующего, пожалуй, во всей Испании не сыскать!
Мир рассыпался на куски. И первым человеком, которому выпало осознать это, был он, дон Мигель Наварро. Если не считать, конечно, индейца по имени Пара Псов. Но Пара Псов именно этого и добивался.
Герцог Пармский — в Нидерландах? Этого не было в истории. Именно герцог Пармский, выдающийся испанский главнокомандующий этого столетия, обязан был вести Армаду в море для нападения на Британию! Медина Сидонья? Кто это? Нуль, имя в подстрочнике книжки по истории! А Нидерланды были гарантированы Испании и ее наследнику, Объединенному королевству, Империи, на вечные времена великолепным, неортодоксальным стратегом, предводителем шотландских католиков графом Бартоном. Именно он был готов с двумя сотнями плоскодонных баркасов высадить пятнадцатитысячную армию в Кенте и сломить сопротивление англичан на суше, как только армаде удастся одержать победу на море.
Почему, во имя всех святых, они попусту тратят таланты Пармы на глупую сухопутную войну?
— А граф Бартон? Разве он не рядом с Пармой в Нидерландах?
Прочие гости обменялись удивленными взглядами, смущенные тем, что столь изысканно одетый господин не имеет представления, что творится в мире.
— Возможно, возможно, — неуверенно ответил хозяин. — Это имя мне незнакомо.
— Мне кажется, это английское имя! — Тип с мрачным лицом подошел к дону Мигелю и спросил: — Кто вы, если задаете такие странные вопросы?
От формального «ваша честь» он уже отказался.
— Э-э… — стараясь не выдать волнения, Наварро опустошил бокал и поднялся. — Я нахожусь в поездке, и уже давно. В Кадис прибыл только что и решил посмотреть на флот, прежде чем уйти в море. Но мне уже пора идти. Мой счет, хозяин!
— Не так быстро! — приказал мрачный тип. — Хозяин, нужно вызвать патруль. Я думаю, этот господин — английский шпион!
— Чепуха! — дон Мигель бросил хозяину золотую монету. — Но…
— Вы так странно говорите, разве нет? — Мрачнолицый повернулся к другим. — Его нужно задержать и допросить!
Дон Мигель, потеряв терпение, устремился к двери. Тип с мрачным лицом попытался преградить ему путь, но он был не только горбат, но и сильно хромал и оказался слишком медлительным. Дон Мигель, сломя голову, кинулся вдоль по улице, хотя рассудок говорил, что спешка не поможет…
Глава десятая
Он несся к вилле, подгоняемый неотвязчивой мыслью. Нужно немедленно доложить обо всем Генеральному сотруднику. Пара Псов оказался столь же изощренным, как и умным человеком. Он ударил там, где Империя была наиболее уязвима, но не так, как того ожидала Служба Времени. Примитивной дубинке он предпочел тонкий клинок.
Господи Боже, он нашел клинок настолько острый, что разил им насмерть, прежде чем жертва успевала хоть что-либо почувствовать! Пара Псов удалил из истории человека, о котором не было ничего известно. Или, точнее, почти ничего, кроме легенд…
Из мифов и легенд школьники всего мира узнавали об Эль Сиде, Роланде и Оливере. Точно так же они узнали, что на исторической арене появился граф Бартон, молодой человек двадцати лет, который не владел ничем, кроме своей одежды, своего меча и коня, и который утверждал, что связан родственными узами с домом Стюартов. Полный решимости отомстить солдатам королевы-протестантки Елизаветы за истребление своих католических родственников в Шотландии, он возглавил войска, когда его командующий пал в битве, и избавил католиков от поражения, которое казалось неизбежным. Он сделался лучшим стратегом своей эпохи, солдаты были готовы за него жизнь положить. Когда командование армадой было передано Парме, Бартона назначили его заместителем, и он навсегда обеспечил за Империей Нидерланды в результате кровавого шестидневного похода.
Убери этого человека, и кто окажется на его месте?
Господи Боже, он нашел клинок настолько острый, что разил им насмерть, прежде чем жертва успевала хоть что-либо почувствовать! Пара Псов удалил из истории человека, о котором не было ничего известно. Или, точнее, почти ничего, кроме легенд…
Из мифов и легенд школьники всего мира узнавали об Эль Сиде, Роланде и Оливере. Точно так же они узнали, что на исторической арене появился граф Бартон, молодой человек двадцати лет, который не владел ничем, кроме своей одежды, своего меча и коня, и который утверждал, что связан родственными узами с домом Стюартов. Полный решимости отомстить солдатам королевы-протестантки Елизаветы за истребление своих католических родственников в Шотландии, он возглавил войска, когда его командующий пал в битве, и избавил католиков от поражения, которое казалось неизбежным. Он сделался лучшим стратегом своей эпохи, солдаты были готовы за него жизнь положить. Когда командование армадой было передано Парме, Бартона назначили его заместителем, и он навсегда обеспечил за Империей Нидерланды в результате кровавого шестидневного похода.
Убери этого человека, и кто окажется на его месте?