Браславский Дмитрий. Рейд обреченных

--------------------
Виконтов Дмитрий. Рейд обреченных.
(Wing Commander - fan art)
_________________________
| Michael Nagibin |
| Black Cat Station |
| 2:5030/1321@FidoNet |
^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^
--------------------


"Нет большей любви, как если кто
положит душу свою за друзей своих".
Евангелие от Св. Иоанна, 15:13.

"Оправдывает ли цель средства -
задача в общем виде не решаемая".
К. Еськов.

Мир не стоит и слезинки ребенка.
Древняя мудрость.


* 1 *
ПЯТНИЦА, ВЕЧЕР

Он очнулся и удивился: боли не было. Впервые за последние пять дней
он не чувствовал выворачивающей все внутренности тошноты, и перед
глазами не плясало серо-алое марево, которое быстро сменялось очередным
беспамятством. Сознание работало, как никогда четко, и первое, про что
До'ош подумал: хвала Ушедшим, я еще жив! Второй мыслью стали
воспоминания...
Колония на Хорраг Лэйт'тэйрра была атакована внезапно. Человеческие
корабли нанесли неожиданный удар по практически отсутствовавшей обороне,
и после отчаянной четырехчасовой битвы на рассвете в небе появились
первые десантные модули. До'ош словно наяву видел, как черные точки
падают сквозь расчертившую весь небосвод бледно-желтую сеть
заградительного огня, как вспыхивают яркими красками те из них, которые
касаются соткавших ее нитей. Их было много, таких вспышек, очень много,
но так же много было и прорвавшихся сквозь беспощадный огонь. Только это
уже были не точки: стремительные стрелы серебристыми каплями рушились с
небес, раскидывая во все стороны гроздья бронебойных и зажигательных
бомб; и вслед им, откуда-то из-за бесконечной голубизны над головой,
били слепящие спицы солнечного пламени. До'ош вспомнил, как он бросился
бежать, и как подобная спица внезапно засияла совсем недалеко от него,
как земля под ногами взорвалась ревущим вихрем, грубо сдавившем его
тело... А затем только боль - не отступающая даже в тьме забытьи и
лабиринте ускользающих мороков.
- Он приходит в себя! - звонкий женский голос, прозвучавший прямо над
ним, и мгновенное касание волны дружбы и поддержки, согрели До'оша много
лучше тонкого куска ткани, что был на нем. Журчащий хрустальным ручейком
веселый голос окончательно смел затягивавшую мозг пелену, и килрач с
немалым усилием поднял веки.
Поднял - и охнул: в глаза словно ввинчивался острый бурав. Первые
секунды он ничего не видел, кроме расплывающегося сплошного пятна над
собой, затем зрение пришло в норму, и пятно распалось на выщербленный
темно-серый бетонный потолок и изящное лицо незнакомой девушки;
мгновением спустя шестым чувством До'ош понял, что успокоивший его
эмпатический сигнал пришел от нее.
Девушка мягко улыбнулась ему:
- Приветствую вас вновь среди живых, Советник До'ош! - она протянула
руку куда-то в сторону и подняла пластиковый стаканчик с водой. Смочив
обрывок ткани, она осторожно протерла ему оба глаза, решительно пресекая
робкие попытки сопротивления. - Простите, что я не могу предложить вам
ничего более подходящего, но... - перед До'ошем появился второй такой же
стаканчик и он вдруг понял, что смертельно хочет пить. Приподнявшись с
помощью незнакомки, он схватил его и жадно проглотил холодную,
безвкусную жидкость. Девушка, понимая его состояние, молча подала
следующий стакан (краем глаза До'ош заметил целый ряд пластиковых
посудин рядом), который вмиг разделил судьбу предшественника.
Лишь после седьмого или восьмого стакана мучавшая килрача жажда
слегка утихла, и он сообразил оглянуться по сторонам. Вокруг был только
бетон: серые бетонные стены, пол и потолок, на котором в десятке мест
набухали сверкающие в свете ламп капли воды, чтобы сорваться вниз. В
комнате не было ни окон, ни каких-либо других источников света, кроме
упрятанной в прочный стальной каркас лампы по середине потолка;
единственная дверь вела в поднимающийся наверх коридор. Интерьер также
не страдал излишеством: грубый деревянный стул, несколько свернутых в
тугие валики матрасов, аналогичных тому, на котором он лежал;
беспорядочно сваленная в углу груда лохмотьев - во всем читались следы
хаоса и отсутствия даже желания привести все в порядок.
Закончив с осмотром комнаты, До'ош обратил внимание на стоящую около
него на коленях девушку - и вздрогнул. Он никогда не страдал от
отсутствия наблюдательности - и сейчас легко замечал даже мельчайшие
подробности, но отчего то не мог сложить их в единую картину. Он видел
некогда прекрасно ухоженную, а теперь поблекшую и, местами свалявшуюся,
темно-коричневую, почти рыжеватую шерсть, которую рассекали
зигзагообразные черные полосы; видел искрящийся задором и любопытством
взгляд самых ярких глаз, которые он видел в своей жизни; видел мягкие
кисточки меха на ушах, сверкающие белизной горных снегов; видел простые,
ничем не запоминающиеся черты лица, но от которых почему-то трудно было
оторвать взгляд - и все равно, попроси кто-нибудь описать ее целиком,
До'ошу, наверное, пришлось бы только развести руками.
Одета она была очень странно: бледно-желтые штаны, явно не имперского
производства, и фиолетовая куртка из странного грубого материала. И
нигде не было ни герба Империи, ни герба ее родного Клана - видеть такое
До'ошу еще не доводилось.
- Кто вы? - чуть подсевшим голосом спросил До'ош. - И где, во имя
Ушедших, мы находимся?
- Я Леа. А находимся мы...
Закончить она не успела: мощный, гулкий бас загремел в пустой
комнате, отражаясь от стен и потолка; почти одновременно с этим
эмпатические чувства До'оша уловили чье-то присутствие - и волну
холодноватого интереса.
- Дальше я буду говорить с ним сам, - казалось, в комнате стало
теснее, едва килрач, до этого стоявший в коридоре, протиснулся внутрь.
Даже До'ош, никогда не жаловавшийся на маленький рост или худобу, понял,
что рядом с ним он будет казаться ребенком.
Килрач был очень высок: никак не меньше двух с половиной метров, и
широк в плечах. В каждом шаге, в каждом сокращении выпиравших из-под
неудобной и странной одежды мышц читалась страшная сила, но сила
ограненная годами и десятилетиями постоянных тренировок, сила, взятая
под надежную узду контроля разума. Но еще больше поражал отпечаток
высочайшего ума и рассудительности. Он был во всем: в грубовато-строгом
лице, в потускневших, но не утративших проницательности глазах, в
отточенных движениях, в одновременно сложном и простом излучении чувств.
Перед ними стояло поистине фантастическое сочетание огромной физической
силы и никак не меньшей силы ума, сочетание, которое могло пробить себе
дорогу везде и во всем.
- Оставь нас, Леа, - коротко бросил он, но девушка даже и не подумала
возразить. Поднявшись, она неслышной тенью выскользнула из комнаты, лишь
на пороге задержавшись, чтобы кинуть заинтересованный взгляд на До'оша.
Потом лишь постепенно затихающий звук шагов отмечал ее путь... ну, куда
бы она ни пошла. В данный момент До'оша местонахождение убежища - а
ничем другим это быть не могло, - мало беспокоило.
Гигант легко опустился на пол в полуторах метрах от До'оша, скрестил
ноги и задумчиво воззрился на лежащего перед ним килрача.
- Вы Советник Внешнего Круга Хорраг Лэйт'тэйрра До'ош, тоа'агай Храма
Стражей Небес, довольно известный поэт и медик, - бесстрастно перечислил
титулы До'оша верзила. - Вы руководили эвакуацией мирного населения с
колонии и, отчасти, принимали участие в разработке плана обороны. Вместе
со всем Внешним и Внутренним Кругом вы отказались покинуть планету, и
продолжали по мере сил поддерживать порядок вплоть до удара людей. Все
верно?
- Ваша осведомленность впечатляет, - До'ош устало кивнул, не
сомневаясь, что спрашивают его только для того, чтобы дать ему прийти в
себя и настроиться на серьезный разговор. - Мне казалось, я знаю все в
Хорраг Лэйт'тэйрра, но вас я там не встречал...
- И не могли встретить. Я жил в колонии Рогга, в восьми световых
годах от вас. Точнее, она была в восьми годах, - хмуро поправил он себя.
- Сейчас там мало что осталось, после людей... Ну, а что касается меня -
я Вэракк.
Вэракк - это имя До'ош действительно знал; собственно, его знали в
радиусе сорока парсек многие. Один из величайших математиков Империи,
создатель теории, так называемого, "кокон-поля", больше двадцати лет
бывший главным координатором Внутреннего Круга Рогга, килрач невероятной
глубины ума и таланта. Клан Плачущих Камней, к которому Вэракк
принадлежал, мог с полным основанием гордиться столь выдающейся
личностью, который принес так много пользы Империи... правда, обратной
стороной гениальности математика был довольно жесткий и неуступчивый
характер.
- Ушедшие подарили мне радость встречи с выдающимся килрачем, -
ситуация совсем не располагала к сарказму, но почему-то До'ошу
припомнились спицы орбитального огня, разрушавшие в пыль колонию Хорраг
Лэйт'тэйрра, падающие тени человеческих десантных модулей - и все
титулы, все величие превращалось в горстку бессмысленного праха. - Я не
очень ошибусь, если предположу, что мы находимся в плену?
- Совсем не ошибетесь, - Вэракк равнодушно следил за молодым
собеседником, и нельзя было даже угадать, про что он думает. - Они
называют это Аполлоном-2 - здесь временная тюрьма для военнопленных
всего сектора. Вас доставили сюда три местных дня назад вместе с
большинством пленных.
- А что с Хорраг Лэйт'тэйрра? - голос До'оша дрогнул, когда перед
мысленным взором вновь предстала страшная картина последних мгновений
обороны планеты: вертикальная полоса огня, расколовшая небо пополам, и
вздымающаяся земля под ногами...
- Плохо, - Вэракк не опустил взгляда, и голос его не потеплел и на
сотую долю градуса, но в эмпатических всплесках До'ош отчетливо ощутил
жалость и сочувствие. - Вы крепко держались, хоть и не имели никаких
шансов. Судя по рассказам очевидцев и непосредственных участников,
первая волна десанта была почти вся уничтожена; вторая и третья более
часа ничего толкового не могли сделать, и понесли большие потери. Тогда
с орбиты возобновили точечные удары по узловым точкам колонии и местам
наиболее ожесточенного сопротивления; били на полное подавление.
Насколько мне известно, погибло около трех тысяч; вы и еще сто пять
килрачей оказались в плену. К счастью, вы успели вовремя убрать с
планеты детей!
До'ош, стиснув зубы, лежал и молча смотрел в потолок. Три тысячи...
Все, кто остался с ним, все, кого он знал с детства, друзья и просто
знакомые... Все погибли!
- А вы не знаете, среди выживших... - начал он дрожащим голосом, но
резко усилившееся чувство жалости со стороны Вэракка сказали ему все,
еще до того как он услышал слова килрача.
- Вы единственный член Внутреннего или Внешнего Круга Хорраг
Лэйт'тэйрра, который выжил. Сожалею, Советник, - добавил математик,
заметив быструю гримасу боли на лице До'оша и, скорее всего,
почувствовав ее отражение в эмпатической ауре.
В коридоре послышались чьи-то шаги, а мигом спустя разума До'оша
коснулось уже знакомое чувство; Вэракк тоже почувствовал это и
вопросительно посмотрел на Леа, как раз появившуюся в проеме с
перекошенным от бешенства лицом.
- В чем дело, Леа?
- У Ямахта новый приступ, а все запасы кончились! Латосс и Агетта
отправились к людям, но вряд ли они чего-то добьются - вы же знаете...
- Знаю! - выдохнул Вэракк, сжимая громадные кулаки. - Что, у нас
совсем ничего нет?
- Есть крохи болеутоляющих и немного витаминов, - чуть-чуть
успокоившись, сообщила Леа. - Рокахх пытается сделать какой-то
антибиотик, но даже в случае успеха он справиться не раньше утра. А
Ямахт может не прожить столько, отец.
- Про что это вы? - не выдержал До'ош. Отец и дочь (а теперь, когда
они стояли рядом, даже сомнений не могло возникнуть в их родстве)
переглянулись.
- У нас с людьми несколько сложные отношения, - с горькой усмешкой
сказал Вэракк. - В данный момент мы сидим на голодном пайке.
- Люди не дают нам почти ничего, - сердито бросила Леа. - Ни
медикаментов, ни перевязочных материалов, ни средств диагностики, и сами
не спешат заниматься нашими больными! Не налажена санитария, нет
нормальных жилищ - только эти холодные и сырые бункера; поступает очень
низкокалорийная и бедная витаминами пища, да и той мало. У Ямахта
обширные лучевые ожоги и заражение крови, а мы можем только менять ему
холодные компрессы да вовремя кормить!
- Да он же умрет! - выкрикнул До'ош, резко отшвыривая в сторону
тонкое покрывало. Глаза Леа, несмотря на душившую ее ярость, восхищенно
блеснули, когда она увидела обнаженное стройное тело молодого килрача;
даже великан Вэракк одобрительно кивнул. - Как люди могут...
- Они много чего могут! Пока они победители и могут делать все, что
им взбредет в голову, а любви к нам у них нет ни на грош. Впрочем, тут
мы ничего не сделаем, а вот с Ямахтом надо что-то решать. Он в сознании?
- Нет и уже давно, Вэракк. Рокахх считает, что он проживет еще
максимум день - если Ушедшие будут милостивы.
- Я должен быть около него, - До'ош содрогнулся, представив, что ко
всем страданиям неизвестного ему Ямахта может добавиться смерть без
Слова Стражей Небес и Зова к Ушедшим; кроме того, нелишним было бы
взглянуть на больного - вдруг, помоги ему Ушедшие, он придумает что-то.
Хотя, что придумаешь с глубокими лучевыми ожогами осложненными
заражением крови? - Здесь есть какая-то одежда?
Леа молча показала на лежащий на полу сверток. В нем оказались далеко
не новые мешковатые штаны черного цвета, грязно-серая рубашка без
рукавов и прочные башмаки на застежках-"липучках". Ни нижнего белья, ни
каких-либо средств ухода за собой в свертке не было, чего, впрочем,
До'ош и не ожидал.
Вэракк, жестом предложив ему одеваться, тихо сказал что-то дочери, на
что та ответила утвердительным кивком и быстро пошла наверх.
- У вас умная и чуткая дочь, Вэракк, - заметил До'ош, натягивая
штаны.
- У нее большие способности, но она не пожелала следовать моим путем,
- математик пожал плечами. - Она служит Залу Страсти при Храме Рогга. К
счастью, во время нападения людей она уцелела, а потом попала в один
лагерь со мною.
До'ош озадаченно моргнул, но ничего не сказал. В словах Вэракка явно
читалась гордость - и это понятно: служба любому из Залов в Доме
Спокойствия требовала исключительных способностей, и требования к
претенденту были крайне жестокие. Но тенью рядом с гордостью скользило
легкая грусть, словно Вэракк рассчитывал на другой выбор дочери.
Вместе с Вэракком он вышел из бетонной коробки, в которой очнулся, и
начал подниматься по узкому и низкому коридору; сперва До'ош старался не
спешить, но вскоре понял, что то ли благодаря собственному здоровью, то
ли милости Ушедших, последствия ранения полностью или почти полностью
миновали, и он прибавил шагу.
Коридор закончился в маленьком полукруглом зале, от которого
расходилось еще пять таких же туннелей. Седьмой коридор был немного шире
и вел прямо - осмотревшись, До'ош озадаченно присвистнул: если это
бункер, то у него крайне глупая архитектура, хотя кто знает, что было у
людей на уме, когда они закладывали его.
- Сюда, Советник, - Вэракк стоял у широкого коридора, в нетерпении
прихлопывая ладонью по влажному бетону. - Снаружи будьте внимательны:
сейчас там вечер и температура нормальная, но все же, как правило, на
поверхности жарковато для нас. Немного спустя вы привыкните, но пока
будьте осторожнее.
До'ош благодарно кивнул и постарался запомнить это: для людей нормой
были более высокие средние температуры, чем те, к которым привыкли в
Империи. В принципе, ничего страшного не было, на многих планетах
температура была высока даже для людей, но там сородичи До'оша жили и
жили неплохо. Однако к их услугам была вся мощь Империи, а здесь только
"крохи болеутоляющих и немного витаминов".
Седьмой коридор оказался очень коротким: сделав всего десять шагов,
они вышли на свежий воздух. За спиной возвышался купол бункера, а вокруг
простиралась обыкновенная степь, над которой свободно гулял ветерок, а
на востоке тусклым багрянцем наливался скользящий к горизонту диск
местного солнца. Мирная, на первый взгляд, картина так увлекла До'оша,
что он не заметил высоких наблюдательных вышек с бластерными
установками, и туманной полосы заградительного поля, ближайший край
которого проходил метрах в трехстах от них. Сразу за ним стояло
угловатое мрачное здание, выкрашенное лучами заходящего солнца в
зловеще-кровавый цвет, и рядом c ним грозили темнеющему небу стрелы
ретранслятора. Еще дальше смутной полосой протянулись ряды дотов и
автоматических турелей, а на самом горизонте в наступающих сумерках
таяли высокие горы.
- Отец! Советник До'ош!
Они обернулись на оклик, и До'ош едва сдержал восторженный возглас
(на этот раз он не забыл тщательно заблокировать собственное
эмпатическое излучение - не приведи Ушедшие, она почувствует!). Леа
стояла так, что заходящее солнце своим нижним краем касалось ее головы,
и словно покоренное расплывалось по фигуре девушки, наполняя своим
сиянием каждую волосинку, окружая ее полыхающим ореолом. Солнце словно
признало ее и своей дочерью, и теперь спешило щедро делиться частью
тепла и света, чтобы даже наступающая ночь не смогла поглотить ее.
Так До'ошу и запомнилась Леа: стоящая на фоне еще светлого неба, и
рушащийся за ее спиной шар солнца, и текущий по фигуре, по шерсти огонь:
И в сиянии чудесного ореола все то, что До'ош не мог описать, вдруг
волшебным образом гармонично соединилось воедино, и ее красота сверкнула
даже ярче светила Аполлона-2.
Это был последний спокойный день!

* 2 *

Среднего роста мужчина стоял в длинной галерее у огромного окна и
смотрел наружу, в сгущающиеся сумерки. Он был молод, но в коротко
подстриженных под армейский "ежик" волосах уже пробивались пряди седины,
мелкая сеточка морщин у глаз тоже говорила про нелегкую жизнь. Время
сейчас было такое, что возмужание приходило рано, а седина становилась
чуть ли не всеобщей меткой побывавших в зоне конфликта.
Старший лейтенант сил безопасности Ханнуан Соло смотрел, потирая
гладко выбритый подбородок, как из купола ближайшего к заградительному
полю бетонного бункера вышли двое килрачей, как рядом появилась фигура
третьего. Расстояние не позволяло рассмотреть их в деталях, но это его
особо и не интересовало, да и рассматривать-то было нечего. Килрачи про
что-то коротко переговорили между собой, и вместе поспешили к центру
концентрационного лагеря; как знал Ханнуан, там они организовали что-то
вроде лазарета.
- Любуешься? - послышался из-за спины веселый голос. Маленький,
похожий на хорька человек с острыми чертами лица в форме пилота подошел
к окну и с любопытством уставился на панораму лагеря.
Соло покосился на него и про себя усмехнулся: Николай Белов,
пилот-истребитель и его старый друг, как всегда не позволял унынию или
грусти приближаться к себе даже на пушечный выстрел. Честно говоря, он
никогда не встречал людей с таким безудержным оптимизмом и верой, что
все будет хорошо, но, к сожалению, не мог полностью разделить его
уверенность в том, что все будет хорошо.
- Ничего я не любуюсь, - наконец коротко ответил Соло, прищуриваясь:
солнце почти скрылось, но отблески заката били прямо в лицо. - Я все
думаю, что зря лагеря организовали именно здесь, на Аполлоне-2, да и
"котов" тут слишком много. Не нравится мне это!
- Опять ты за свое! Мы этих гадов держим за глотку так, что они и
пискнуть не могут. Да и сколько их тут...
- Достаточно! - резко оборвал его Соло. - В лагерях около десяти
тысяч "котов", а население Аполлона-2 всего в полтора раза больше.
Гарнизон насчитывает примерно тысячу солдат, еще полторы тысячи - силы
внутренней безопасности.
- А флот? - искренне удивился Белов. - Две с половиной дивизии, сто
двадцать крейсеров, две боевых базы, свыше пяти тысяч истребителей и
бомбардировщиков. Да мы в порошок этих килрачей сотрем, если что!
"Сотрем..." Соло ничего не ответил на импульсивный возглас друга, но
внутренне был вынужден признать, что свой резон в словах Николая есть. С
момента организации концентрационных лагерей для цивильных пленников
тут, на Аполлоне-2, у них почти не было проблем с килрачами. "Коты" вели
себя смирно, словно смирившись с поражением и выпавшей им участью, но
это и беспокоило старшего лейтенанта сил безопасности. Или коты
надеялись, что отступление их флота - вещь временная и их скоро
вызволят, или...
- Возможно, ты и прав, Николай, - вздохнул он. - Просто мне хотелось
бы, чтобы тут было больше войск, на случай чего-то серьезного.
- "Чего-то серьезного..." Слушай, Ханнуан, кончай накручивать себя!
Ну что тут может произойти серьезного? Мы так этих сволочей мохнатых
приложили после Цереры и Алоса-12, что они бегут по всему фронту, поджав
хвосты!
- У килрачей нет хвостов, - механически заметил Соло.
- Ну ладно, нет - и не надо. Ты подумай, лучше, о том, что среди всех
этих, - он махнул в сторону лагеря, - нет ни одного военного. Все они
цивильные, мирные жители, которые просто не успели драпануть со своих
колоний. Куда им с нами тягаться?
И вновь Соло был вынужден согласиться с Николаем. Действительно, на
Апполон-2 привозили только мирных жителей Империи; солдаты в плен людям
попадали очень редко, но для них была своя планета-тюрьма. Хотя...
- Ты слышал про последних пленников, Николай? Тех, которых привезли
три или четыре дня назад. Я поговорил с ребятами из сопровождения, так
они рассказали очень интересные вещи: оказывается, наш десант более пяти
часов не мог практически ничего с ними сделать. Сопротивление удалось
сломить только после орбитального удара по колонии. Потери были очень
большими, Николай!
- Много ли ума надо, чтобы нажимать на кнопки...
- Бои шли в самой колонии, почти врукопашную! - резко бросил Соло.
Иногда поведение Николая его порядком бесило, если не сказать больше. -
Не стоит недооценивать врага, Николай!
- Ну, ладно, ладно, не кипятись! - успокаивающе положил ему руку на
плечо пилот. - Будем считать, ты меня убедил, - правда, никакой
убежденности в его голосе не было, но Ханнуан на это особо и не
рассчитывал. - Кстати, а чего ты вообще тут делаешь? Ты же вроде бы
занимался организацией нового лагеря по ту сторону города?
- Меня вызвал полковник.
- А-а, наш Вечно Занятый Полковник, - ехидно фыркнул Белов. - Что там
случилось, потерялись его медали?
Соло против воли рассмеялся: нет, все-таки он никак не научится быть
серьезным. Впрочем, подобное отношение к полковнику Арбитману никого не
удивляло на Аполлоне-2: если человек каждому встречному поперечному дает
понять, что он самым-самый-самый, то трудно, согласитесь, ждать чего-то
другого.
- К нам от границы второй день летит какой-то транспортник: вроде,
один из тех, которые увозили килрачей с колоний в Империю. Кажется,
что-то случилось с настройкой их прыжковых ворот, и его выбросило
практически на границе нашего влияния в секторе. Разведывательная группа
засекла сигнал беды, успела перехватить его, и отправили сюда - им там с
такими вещами разбираться недосуг.
- Ну и? Что, нам сюда мало пленных доставляют?
- Да откуда я знаю! - раздраженно бросил Соло. - Арбитман получил
закодированное послание, отчего-то дико разволновался и засел в комнате
связи до самого вечера. Мне назначили встречу с ним на завтрашнее утро,
хоть я собирался встретиться с кем-то из последней партии пленных, кто у
них там сейчас за главного, и объяснить наши порядки. А теперь торчу
здесь, пока меня соизволят допустить пред светлые очи руководства.
Теперь настала очередь расхохотаться Николая.
- А транспортник? - вдоволь отсмеявшись, он посмотрел на плывущее по
небу одинокое облачко, казавшееся во тьме грозовой тучей. - Когда он
прибывает?
- Завтра. Завтра с утра.

* 3 *
ПЯТНИЦА, НОЧЬ

Его разбудил тихий сигнал коммуникатора.
Нераг спал всегда чутко, а теперь, после свадьбы, эта способность
словно усилилась в сотни раз. Он не раз сквозь дрему чувствовал, как
Кэра шевелится во сне, и тут же просыпался. Иногда это происходило даже
в тех случаях, когда жене снился плохой сон, а иногда он и сам не мог
назвать причину, по которой пробуждался. Но каждый раз, когда он
открывал глаза, он видел, как в ночной тьме мягко пульсирует вживленный
в самый центр ладони кристалл, и как ответным светом разгорается такой
же кристалл в ладони жены. И хватало легкого усилия воли, чтобы
беспокоящие Кэру видения, отступали, а на смену им приходил спокойный и
здоровый сон.
Но на этот раз кристалл горел своим обычным светом, как это всегда
случалось, когда они были рядом, ничего волнующего он не чувствовал,
только в соседней со спальней комнате раз за разом гудел коммуникатор.
Какой-то миг Нераг лежал, надеясь, что интерком заткнется, и он
сможет поспать еще два или три часа до рассвета, но куда там. Если в
такой час его будят, значит, случилось что-то серьезное. И хочешь - не
хочешь, а вставать придется.
Килрач осторожно, стараясь не разбудить жену, встал с кровати и
поправил на ней одеяло. Затем он накинул легкий халат и вышел из спальни
в свой кабинет. Усилием воли прикрыв за собой дверь и приказав включится
ночному освещению, Нераг положил руку на сканирующую панель интеркома.
Над столом затрепетал воздух, потемнел и сложился в четкую голограмму
его заместителя, тоа'аноа Ерраха. И с первого взгляда, еще до того, как
он открыл рот, Нераг понял, что тот крайне взволнован, что за Еррахом