Я решил, что опасаться пока нечего.
Она спросила, не мог бы я пойти с ней чего-нибудь выпить. Я сказал, что не против. Она спросила, не хочу ли я потрахаться. Я, в свою очередь, спросил, сколько это будет стоить. Она назвала сумму, примерно соответствовавшую одному империалу, что составляло треть от того, что мне обычно приходилось платить.
— Конечно, — сказал я.
Она кивнула, уже не заботясь о ямочках на щеках, и повела меня за угол. Нож скользнул мне в ладонь на всякий случай. Мы вошли в какую-то забегаловку, на вывеске которой были изображены несколько пчел, круживших над ульем. Она заговорила с хозяином, и я убрал нож. Я протянул ему семь серебряных монет. Он кивнул в сторону лестницы и сказал: «Комната номер три». В заведении было необычно много народу для этого времени суток. Воздух был несвежим и спертым. Казалось, что все посетители пьяны.
Она провела меня в комнату номер три. Я настоял, чтобы она шла первой, но не заметил никаких признаков, что там был кто-то еще. Когда она повернулась ко мне, в комнату влетел Лойош.
— Все в порядке, босс. Здесь безопасно.
— Этим ты тоже хочешь заняться здесь? — спросила она.
— Да, — сказал я.
Она пожала плечами и сказала:
— Ладно.
Я вошел в комнату. Занавеска упала позади меня, закрывая вход. На полу лежал матрас, рядом с ним стоял стол. Я дал ей империал.
— Держи, — сказал я.
— Спасибо.
Она сняла блузу. Тело ее было молодым. Я не пошевелился. Она посмотрела на меня и спросила:
— Ну?
Когда я подошел, она изобразила мечтательную улыбку, подняла ко мне лицо и протянула руки. Я дал ей пощечину. Она отступила назад и сказала:
— Эй, ты чего?
Я подошел и снова дал ей пощечину.
— Не надо! — сказала она.
Я вытащил из-под плаща нож. Она закричала.
Пока ее крик эхом отдавался в комнате, я схватил ее за руку, оттащил в угол рядом со входом и прижал к стене. Теперь в ее глазах был страх.
— Хватит, — сказал я. — Еще раз раскроешь рот — убью.
Она кивнула, глядя мне в лицо. Я услышал снаружи шаги и отпустил ее. Занавеска отодвинулась, и появилась громадная дубина, а за ней рослый выходец с Востока с черной бородой.
Он ворвался внутрь, остановился, увидев пустую комнату, и начал оглядываться по сторонам. Не успел он осмотреться, как я схватил его за волосы и приставил нож сзади к его шее.
— Брось дубинку, — сказал я.
Он напрягся, словно намереваясь прыгнуть, и я сильнее прижал нож к его шее. Он расслабился, дубина упала на пол. Я повернулся к девице. Один взгляд на ее лицо сказал мне, что это ее сутенер, а отнюдь не налетчик.
— Ладно, — сказал я ей. — Убирайся отсюда.
Она обежала вокруг нас, чтобы подобрать свою блузу, и выскочила за дверь, не взглянув ни на кого и не задержавшись, чтобы одеться.
— Ты кто? — спросил сутенер. — Птичка? Я заморгал:
— Птичка? Феникс. Стражник Дома Феникса. Мне это нравится. Лорду Хааврену тоже бы понравилось. Нет, я не птичка. Не будь дураком. На кого ты работаешь?
— А? — спросил он.
Я пнул его под колено, и он сел. Я прижал ему грудь коленом и приставил острие ножа к его левому глазу, затем повторил вопрос.
— Я ни на кого не работаю, — ответил он. — Я сам по себе.
— Значит, — сказал я, — я могу с тобой сделать все, что угодно, и никто не станет тебя защищать, так?
После этого ситуация предстала перед ним в несколько ином свете.
— Нет, — сказал он, — меня есть кому защитить.
— Хорошо, — сказал я. — Кому?
Его взгляд упал на изображение джарега на моем плаще. Он облизнул губы и сказал:
— Я не хочу в это ввязываться.
Я не смог сдержать улыбку.
— Ты что, еще недостаточно ввязался?
— Нет, но…
Я сделал ему больно. Он вскрикнул.
— Кто тебя защищает? — спросил я.
Он назвал мне незнакомое имя выходца с Востока. Я слегка отодвинул нож от его лица, немного ослабил захват и сказал:
— Ладно. Я работаю на Келли. Знаешь, о ком речь? Он кивнул.
— Хорошо, — сказал я. — Не смей больше появляться на улицах. По-хорошему. Ты теперь не у дел, понял?
Он снова кивнул. Я схватил его за волосы, обрезал их ножом, показал ему и спрятал под плащ. Его глаза расширились.
— Теперь я могу найти тебя в любой момент, когда захочу. Понял? — Он понял. — Ладно. Я вернусь сюда через несколько дней и хотел бы увидеть прекрасную юную даму, с которой только что беседовал. И я хочу, чтобы ей не причинили никакого вреда. В противном случае я заберу с собой кусочки твоего тела. Если я ее не найду, не останется даже кусочков. Понял? — Похоже, мы все еще понимали друг друга; он кивнул. — Хорошо, — сказал я и оставил его. Девицы не было и в помине.
Я вышел из забегаловки, прошел около полумили на запад и спустился в небольшой подвал. Я спросил хозяина, уродливого косоглазого типа, не знает ли он, где можно сыграть.
— Сыграть?
— Сыграть. Ну знаешь, шереба или что-нибудь в этом роде.
Он тупо смотрел на меня, пока я не протянул ему империал, после чего он назвал мне адрес. Я последовал его указаниям, и действительно там оказались три стола для шеребы. Какой-то парень дремал на стуле.
— Привет, — сказал я. — Извини, что побеспокоил. Он приоткрыл один глаз:
— Да?
— Знаешь такого — Келли? — спросил я.
— А?
— Келли. Ну знаешь, который загородил все проходы…
— Да, да. Так что?
— Я на него работаю.
— А?
— Твой бизнес завершен. Игра окончена. Закрыто. Чтоб здесь никого больше не было.
Комната была небольшая, а я не прилагал никаких усилий к тому, чтобы мой голос звучал тихо. Игра в карты остановилась, и все смотрели на меня. Как и сутенер, этот тип заметил стилизованного джарега на моем плаще. Похоже, он был озадачен.
— Послушай, — сказал он. — Я не знаю, кто ты и какую игру ты ведешь…
Я позаимствовал трюк у стражников Дома Феникса: ударил его сбоку по голове рукояткой кинжала, затем замахнулся еще раз.
— Так тебе понятнее? — спросил я.
Позади меня послышалось какое-то движение.
— Что там, Лойош?
— Ничего, босс. Они уходят.
— Хорошо.
Когда комната опустела, я отпустил парня и сказал:
— Я буду за тобой следить. Если здесь снова что-то начнется, я доберусь до твоей задницы. Теперь катись.
Он поспешно выполнил мое требование. Я же не торопился. Я позволил себе злорадно усмехнуться, просто потому, что это соответствовало моему настроению. К тому времени, когда я закончил дела, уже наступил вечер, а я успел терроризировать трех проституток, столько же сутенеров, двух владельцев игорных заведений и одного букмекера.
Хорошая работа для одного дня, решил я. И направился обратно в контору, чтобы поговорить с Крейгаром и привести в действие вторую часть плана.
Крейгар решил, что я сошел с ума.
— Ты сошел с ума, Влад.
— Возможно.
— Они же тебя просто уничтожат.
— Я собираюсь продолжать им платить.
— Как?
— Я ведь богат, помнишь?
— И как долго это может продолжаться?
— Несколько недель, из которых мне нужна только одна.
— Одна?
— Да. Я потратил сегодня весь день на то, чтобы раззадорить Херта и Келли и натравить их друг на друга. — Я коротко изложил ему, чем сегодня занимался. — Возможно, им потребуется день на то, чтобы сообразить, кто на самом деле этому виной. Херт будет преследовать меня всеми имеющимися у него средствами, а Келли…
— Да?
— Подожди — и увидишь.
Он вздохнул:
— Ладно. Ты хочешь, чтобы весь принадлежащий тебе бизнес был прекращен с завтрашнего утра. Прекрасно. Все должны на неделю уйти в подполье. Прекрасно. Ты говоришь, что можешь себе это позволить — ладно. Но то, что должно происходить в Южной Адриланке, я просто не понимаю.
— Что тут понимать? Мы просто продолжаем то, что я начал сегодня.
— Но пожары? Взрывы? Это никак не…
— У нас есть люди, которые умеют делать подобные вещи как следует, Крейгар. Мы ведь учились у Лариса, помнишь?
— Да, но Империя…
— Вот именно.
— Не понимаю.
— И не надо. Лишние подробности.
— Ладно, Влад. Это твои дела. Как насчет твоих собственных заведений? Вроде этого, к примеру.
— Да. Свяжись с Сучьим патрулем, пусть они обеспечат защиту. Полную магическую защиту, включая блокировку телепортации. Я могу…
— …себе это позволить. Да, я знаю. Я все-таки думаю, что ты сошел с ума.
— Херт тоже.
— Он станет тебя преследовать — если это то, чего ты хочешь.
— Именно.
Крейгар вздохнул, покачал головой и вышел. Я откинулся на спинку кресла, положил ноги на стол и еще раз мысленно проверил, что ничего не забыл.
Когда я пришел домой, Коти уже вернулась. Мы поздоровались и обменялись парой незначащих фраз. Мы устроились в гостиной рядом друг с другом на диване, так что можно было чувствовать себя так, будто ничего не изменилось, но при этом нас разделяло расстояние около фута. Я встал первым, потягиваясь, и заявил, что иду спать. Она пожелала мне приятных снов. Я предположил, что ей, вероятно, тоже неплохо было бы поспать, и она сказала, что скоро придет. Я ушел. Лойош и Ротса выглядели слегка подавленными, не знаю отчего. Я заснул быстро, как обычно, когда у меня разработан план. Это одна из вещей, позволяющих мне сохранить душевное здоровье.
На следующее утро я телепортировался в контору и стал ждать докладов. Херт, как я и думал, оказался скор на подъем. Я услышал, что предпринимались попытки преодолеть защиту вокруг здания моей конторы.
— Я рад, что ты предложил поставить защиту, Крейгар, — сказал я.
Он что-то пробормотал.
— Тебя что-то беспокоит, Крейгар?
— Хм, — сказал он, — надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Я хотел было сказать: «Я всегда знаю, что делаю», но это прозвучало бы несколько высокопарно, так что я просто сказал:
— Думаю, да.
Похоже, это его удовлетворило.
— Ладно, что дальше?
Я упомянул о некоей важной персоне в организации и о своем следующем шаге. Крейгар сначала удивился, потом кивнул.
— Ясно, — сказал он. — Он тебе кое-чем обязан, верно?
— И не одним. Организуй это сегодня, если можно.
— Хорошо.
Он вернулся через час.
— «Голубое пламя», — сказал он. Мы улыбнулись общим воспоминаниям. — Восемь часов. Он сказал, что обеспечит охрану, — похоже, он кое-что знает о том, что происходит.
— Вероятно, — кивнул я.
— Ты ему доверяешь?
— Да, — сказал я. — Я все равно вынужден ему доверять, так что могу довериться и в этом.
Крейгар кивнул.
Позднее мне сообщили, что мы подожгли несколько домов в Южной Адриланке. Сейчас Херт должен был грызть ногти, мечтая о том, чтобы добраться до меня. Я усмехнулся. «Скоро, — мысленно сказал я ему, — скоро».
Я ощутил странное мысленное покалывание и знал, что это означает.
— Кто это?
— Чимов. Я возле дома Келли.
— Что там происходит?
— Они выходят из дома.
— Ага. Выясни, куда они направляются.
— Будет сделано. Их целая толпа. Похоже, они ждут каких-то неприятностей. Кроме того, они раздают всем листовки.
— Ты читал?
— Да. Там говорится о массовом митинге завтра в Неймат-парке. Наверху большими буквами написано: «К оружию!»— Что ж, — сказал я, — прекрасно. Оставайся там и держись подальше от неприятностей.
— Хорошо, босс.
— Крейгар!
— Да?
— Пошли кого-нибудь к дому Келли. Человека четыре-пять. Как только дом опустеет, пусть войдут и перевернут все вверх дном. Разломают всю оставшуюся мебель, разобьют стены, разнесут кухню и тому подобное.
— Ладно.
Оставшуюся часть дня я провел примерно так же. Поступали сообщения о завершении тех или иных разрушительных действий или о неудавшемся нападении Херта, а я сидел и коротко отвечал. Я снова действовал достаточно эффективно и чувствовал себя настолько хорошо, что засиделся до позднего вечера, наблюдая за происходящим и подталкивая Келли или Херта к активным действиям. Конечно, контора была для меня почти самым безопасным местом, что служило еще одной причиной для того, чтобы работать допоздна.
К вечеру я обменялся информацией со связным организации в Императорском дворце и узнал, что власти обратили внимание на то, что происходит в Южной Адриланке. Всплыло имя Херта, но мое пока нет. Отлично.
К восьми часам вечера я собрал Палку, Сверкающего Психа, Весельчака и Чимова, и мы отправились в «Голубое пламя». Я оставил их возле двери, поскольку мой гость уже прибыл и обещал обеспечить охрану. Действительно, я заметил пару посетителей и троих официантов, похожих на телохранителей. Я кивнул и подошел к столику.
— Добрый вечер, Влад, — сказал он.
— Добрый вечер, Дьявол, — ответил я. — Спасибо, что пришел. — Он кивнул, и я сел. Дьявол, если вы не знаете, был крупной шишкой в Совете джарегов — группе, которая принимает решения, касающиеся всех дел Дома. Он считался вторым человеком в организации. Однако, как уже отметил Крейгар, он был мне обязан за «работу», которую я недавно для него сделал.
Какое-то время мы обменивались любезностями, затем, когда принесли еду, он сказал:
— Итак, как я слышал, у тебя неприятности.
— Некоторые, — ответил я. — Но ничего такого, с чем бы я сам не мог справиться.
— В самом деле? Что ж, приятно слышать. — Он озадаченно посмотрел на меня.
— Тогда почему же ты хотел со мной встретиться?
— Я бы хотел сделать так, чтобы ничего неприятного не случилось. Он моргнул.
— Продолжай, — сказал он.
— Империя может заметить игру, которую ведут Херт и я, а когда это замечает Империя, замечает и Совет.
— Понятно. Ты хочешь, чтобы мы не вмешивались.
— Именно. Ты не мог бы дать мне неделю?
— Ты можешь удержать все неприятности в границах Южной Адриланки?
— Вполне, — сказал я. — Я обеспечил защитой все, что мне принадлежит, так что ему будет трудно меня достать. Может быть, появятся один или два трупа, но ничего такого, что вызвало бы большой шум.
— Империя не слишком любит, когда появляются трупы, Влад.
— Их не должно быть слишком много. Собственно, ни одного, если мои люди будут осторожны. И, как я уже сказал, все должно решиться за неделю.
Он внимательно посмотрел на меня: — У тебя есть какой-то план, верно?
— Да, — сказал я.
Он улыбнулся и покачал головой:
— Тебе не откажешь в находчивости, Влад. Ладно, у тебя есть неделя. Я об этом позабочусь.
— Спасибо, — сказал я.
Он предложил заплатить за угощение, но я настоял на своем. Мне хотелось доставить себе удовольствие.
14
Она спросила, не мог бы я пойти с ней чего-нибудь выпить. Я сказал, что не против. Она спросила, не хочу ли я потрахаться. Я, в свою очередь, спросил, сколько это будет стоить. Она назвала сумму, примерно соответствовавшую одному империалу, что составляло треть от того, что мне обычно приходилось платить.
— Конечно, — сказал я.
Она кивнула, уже не заботясь о ямочках на щеках, и повела меня за угол. Нож скользнул мне в ладонь на всякий случай. Мы вошли в какую-то забегаловку, на вывеске которой были изображены несколько пчел, круживших над ульем. Она заговорила с хозяином, и я убрал нож. Я протянул ему семь серебряных монет. Он кивнул в сторону лестницы и сказал: «Комната номер три». В заведении было необычно много народу для этого времени суток. Воздух был несвежим и спертым. Казалось, что все посетители пьяны.
Она провела меня в комнату номер три. Я настоял, чтобы она шла первой, но не заметил никаких признаков, что там был кто-то еще. Когда она повернулась ко мне, в комнату влетел Лойош.
— Все в порядке, босс. Здесь безопасно.
— Этим ты тоже хочешь заняться здесь? — спросила она.
— Да, — сказал я.
Она пожала плечами и сказала:
— Ладно.
Я вошел в комнату. Занавеска упала позади меня, закрывая вход. На полу лежал матрас, рядом с ним стоял стол. Я дал ей империал.
— Держи, — сказал я.
— Спасибо.
Она сняла блузу. Тело ее было молодым. Я не пошевелился. Она посмотрела на меня и спросила:
— Ну?
Когда я подошел, она изобразила мечтательную улыбку, подняла ко мне лицо и протянула руки. Я дал ей пощечину. Она отступила назад и сказала:
— Эй, ты чего?
Я подошел и снова дал ей пощечину.
— Не надо! — сказала она.
Я вытащил из-под плаща нож. Она закричала.
Пока ее крик эхом отдавался в комнате, я схватил ее за руку, оттащил в угол рядом со входом и прижал к стене. Теперь в ее глазах был страх.
— Хватит, — сказал я. — Еще раз раскроешь рот — убью.
Она кивнула, глядя мне в лицо. Я услышал снаружи шаги и отпустил ее. Занавеска отодвинулась, и появилась громадная дубина, а за ней рослый выходец с Востока с черной бородой.
Он ворвался внутрь, остановился, увидев пустую комнату, и начал оглядываться по сторонам. Не успел он осмотреться, как я схватил его за волосы и приставил нож сзади к его шее.
— Брось дубинку, — сказал я.
Он напрягся, словно намереваясь прыгнуть, и я сильнее прижал нож к его шее. Он расслабился, дубина упала на пол. Я повернулся к девице. Один взгляд на ее лицо сказал мне, что это ее сутенер, а отнюдь не налетчик.
— Ладно, — сказал я ей. — Убирайся отсюда.
Она обежала вокруг нас, чтобы подобрать свою блузу, и выскочила за дверь, не взглянув ни на кого и не задержавшись, чтобы одеться.
— Ты кто? — спросил сутенер. — Птичка? Я заморгал:
— Птичка? Феникс. Стражник Дома Феникса. Мне это нравится. Лорду Хааврену тоже бы понравилось. Нет, я не птичка. Не будь дураком. На кого ты работаешь?
— А? — спросил он.
Я пнул его под колено, и он сел. Я прижал ему грудь коленом и приставил острие ножа к его левому глазу, затем повторил вопрос.
— Я ни на кого не работаю, — ответил он. — Я сам по себе.
— Значит, — сказал я, — я могу с тобой сделать все, что угодно, и никто не станет тебя защищать, так?
После этого ситуация предстала перед ним в несколько ином свете.
— Нет, — сказал он, — меня есть кому защитить.
— Хорошо, — сказал я. — Кому?
Его взгляд упал на изображение джарега на моем плаще. Он облизнул губы и сказал:
— Я не хочу в это ввязываться.
Я не смог сдержать улыбку.
— Ты что, еще недостаточно ввязался?
— Нет, но…
Я сделал ему больно. Он вскрикнул.
— Кто тебя защищает? — спросил я.
Он назвал мне незнакомое имя выходца с Востока. Я слегка отодвинул нож от его лица, немного ослабил захват и сказал:
— Ладно. Я работаю на Келли. Знаешь, о ком речь? Он кивнул.
— Хорошо, — сказал я. — Не смей больше появляться на улицах. По-хорошему. Ты теперь не у дел, понял?
Он снова кивнул. Я схватил его за волосы, обрезал их ножом, показал ему и спрятал под плащ. Его глаза расширились.
— Теперь я могу найти тебя в любой момент, когда захочу. Понял? — Он понял. — Ладно. Я вернусь сюда через несколько дней и хотел бы увидеть прекрасную юную даму, с которой только что беседовал. И я хочу, чтобы ей не причинили никакого вреда. В противном случае я заберу с собой кусочки твоего тела. Если я ее не найду, не останется даже кусочков. Понял? — Похоже, мы все еще понимали друг друга; он кивнул. — Хорошо, — сказал я и оставил его. Девицы не было и в помине.
Я вышел из забегаловки, прошел около полумили на запад и спустился в небольшой подвал. Я спросил хозяина, уродливого косоглазого типа, не знает ли он, где можно сыграть.
— Сыграть?
— Сыграть. Ну знаешь, шереба или что-нибудь в этом роде.
Он тупо смотрел на меня, пока я не протянул ему империал, после чего он назвал мне адрес. Я последовал его указаниям, и действительно там оказались три стола для шеребы. Какой-то парень дремал на стуле.
— Привет, — сказал я. — Извини, что побеспокоил. Он приоткрыл один глаз:
— Да?
— Знаешь такого — Келли? — спросил я.
— А?
— Келли. Ну знаешь, который загородил все проходы…
— Да, да. Так что?
— Я на него работаю.
— А?
— Твой бизнес завершен. Игра окончена. Закрыто. Чтоб здесь никого больше не было.
Комната была небольшая, а я не прилагал никаких усилий к тому, чтобы мой голос звучал тихо. Игра в карты остановилась, и все смотрели на меня. Как и сутенер, этот тип заметил стилизованного джарега на моем плаще. Похоже, он был озадачен.
— Послушай, — сказал он. — Я не знаю, кто ты и какую игру ты ведешь…
Я позаимствовал трюк у стражников Дома Феникса: ударил его сбоку по голове рукояткой кинжала, затем замахнулся еще раз.
— Так тебе понятнее? — спросил я.
Позади меня послышалось какое-то движение.
— Что там, Лойош?
— Ничего, босс. Они уходят.
— Хорошо.
Когда комната опустела, я отпустил парня и сказал:
— Я буду за тобой следить. Если здесь снова что-то начнется, я доберусь до твоей задницы. Теперь катись.
Он поспешно выполнил мое требование. Я же не торопился. Я позволил себе злорадно усмехнуться, просто потому, что это соответствовало моему настроению. К тому времени, когда я закончил дела, уже наступил вечер, а я успел терроризировать трех проституток, столько же сутенеров, двух владельцев игорных заведений и одного букмекера.
Хорошая работа для одного дня, решил я. И направился обратно в контору, чтобы поговорить с Крейгаром и привести в действие вторую часть плана.
Крейгар решил, что я сошел с ума.
— Ты сошел с ума, Влад.
— Возможно.
— Они же тебя просто уничтожат.
— Я собираюсь продолжать им платить.
— Как?
— Я ведь богат, помнишь?
— И как долго это может продолжаться?
— Несколько недель, из которых мне нужна только одна.
— Одна?
— Да. Я потратил сегодня весь день на то, чтобы раззадорить Херта и Келли и натравить их друг на друга. — Я коротко изложил ему, чем сегодня занимался. — Возможно, им потребуется день на то, чтобы сообразить, кто на самом деле этому виной. Херт будет преследовать меня всеми имеющимися у него средствами, а Келли…
— Да?
— Подожди — и увидишь.
Он вздохнул:
— Ладно. Ты хочешь, чтобы весь принадлежащий тебе бизнес был прекращен с завтрашнего утра. Прекрасно. Все должны на неделю уйти в подполье. Прекрасно. Ты говоришь, что можешь себе это позволить — ладно. Но то, что должно происходить в Южной Адриланке, я просто не понимаю.
— Что тут понимать? Мы просто продолжаем то, что я начал сегодня.
— Но пожары? Взрывы? Это никак не…
— У нас есть люди, которые умеют делать подобные вещи как следует, Крейгар. Мы ведь учились у Лариса, помнишь?
— Да, но Империя…
— Вот именно.
— Не понимаю.
— И не надо. Лишние подробности.
— Ладно, Влад. Это твои дела. Как насчет твоих собственных заведений? Вроде этого, к примеру.
— Да. Свяжись с Сучьим патрулем, пусть они обеспечат защиту. Полную магическую защиту, включая блокировку телепортации. Я могу…
— …себе это позволить. Да, я знаю. Я все-таки думаю, что ты сошел с ума.
— Херт тоже.
— Он станет тебя преследовать — если это то, чего ты хочешь.
— Именно.
Крейгар вздохнул, покачал головой и вышел. Я откинулся на спинку кресла, положил ноги на стол и еще раз мысленно проверил, что ничего не забыл.
Когда я пришел домой, Коти уже вернулась. Мы поздоровались и обменялись парой незначащих фраз. Мы устроились в гостиной рядом друг с другом на диване, так что можно было чувствовать себя так, будто ничего не изменилось, но при этом нас разделяло расстояние около фута. Я встал первым, потягиваясь, и заявил, что иду спать. Она пожелала мне приятных снов. Я предположил, что ей, вероятно, тоже неплохо было бы поспать, и она сказала, что скоро придет. Я ушел. Лойош и Ротса выглядели слегка подавленными, не знаю отчего. Я заснул быстро, как обычно, когда у меня разработан план. Это одна из вещей, позволяющих мне сохранить душевное здоровье.
На следующее утро я телепортировался в контору и стал ждать докладов. Херт, как я и думал, оказался скор на подъем. Я услышал, что предпринимались попытки преодолеть защиту вокруг здания моей конторы.
— Я рад, что ты предложил поставить защиту, Крейгар, — сказал я.
Он что-то пробормотал.
— Тебя что-то беспокоит, Крейгар?
— Хм, — сказал он, — надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Я хотел было сказать: «Я всегда знаю, что делаю», но это прозвучало бы несколько высокопарно, так что я просто сказал:
— Думаю, да.
Похоже, это его удовлетворило.
— Ладно, что дальше?
Я упомянул о некоей важной персоне в организации и о своем следующем шаге. Крейгар сначала удивился, потом кивнул.
— Ясно, — сказал он. — Он тебе кое-чем обязан, верно?
— И не одним. Организуй это сегодня, если можно.
— Хорошо.
Он вернулся через час.
— «Голубое пламя», — сказал он. Мы улыбнулись общим воспоминаниям. — Восемь часов. Он сказал, что обеспечит охрану, — похоже, он кое-что знает о том, что происходит.
— Вероятно, — кивнул я.
— Ты ему доверяешь?
— Да, — сказал я. — Я все равно вынужден ему доверять, так что могу довериться и в этом.
Крейгар кивнул.
Позднее мне сообщили, что мы подожгли несколько домов в Южной Адриланке. Сейчас Херт должен был грызть ногти, мечтая о том, чтобы добраться до меня. Я усмехнулся. «Скоро, — мысленно сказал я ему, — скоро».
Я ощутил странное мысленное покалывание и знал, что это означает.
— Кто это?
— Чимов. Я возле дома Келли.
— Что там происходит?
— Они выходят из дома.
— Ага. Выясни, куда они направляются.
— Будет сделано. Их целая толпа. Похоже, они ждут каких-то неприятностей. Кроме того, они раздают всем листовки.
— Ты читал?
— Да. Там говорится о массовом митинге завтра в Неймат-парке. Наверху большими буквами написано: «К оружию!»— Что ж, — сказал я, — прекрасно. Оставайся там и держись подальше от неприятностей.
— Хорошо, босс.
— Крейгар!
— Да?
— Пошли кого-нибудь к дому Келли. Человека четыре-пять. Как только дом опустеет, пусть войдут и перевернут все вверх дном. Разломают всю оставшуюся мебель, разобьют стены, разнесут кухню и тому подобное.
— Ладно.
Оставшуюся часть дня я провел примерно так же. Поступали сообщения о завершении тех или иных разрушительных действий или о неудавшемся нападении Херта, а я сидел и коротко отвечал. Я снова действовал достаточно эффективно и чувствовал себя настолько хорошо, что засиделся до позднего вечера, наблюдая за происходящим и подталкивая Келли или Херта к активным действиям. Конечно, контора была для меня почти самым безопасным местом, что служило еще одной причиной для того, чтобы работать допоздна.
К вечеру я обменялся информацией со связным организации в Императорском дворце и узнал, что власти обратили внимание на то, что происходит в Южной Адриланке. Всплыло имя Херта, но мое пока нет. Отлично.
К восьми часам вечера я собрал Палку, Сверкающего Психа, Весельчака и Чимова, и мы отправились в «Голубое пламя». Я оставил их возле двери, поскольку мой гость уже прибыл и обещал обеспечить охрану. Действительно, я заметил пару посетителей и троих официантов, похожих на телохранителей. Я кивнул и подошел к столику.
— Добрый вечер, Влад, — сказал он.
— Добрый вечер, Дьявол, — ответил я. — Спасибо, что пришел. — Он кивнул, и я сел. Дьявол, если вы не знаете, был крупной шишкой в Совете джарегов — группе, которая принимает решения, касающиеся всех дел Дома. Он считался вторым человеком в организации. Однако, как уже отметил Крейгар, он был мне обязан за «работу», которую я недавно для него сделал.
Какое-то время мы обменивались любезностями, затем, когда принесли еду, он сказал:
— Итак, как я слышал, у тебя неприятности.
— Некоторые, — ответил я. — Но ничего такого, с чем бы я сам не мог справиться.
— В самом деле? Что ж, приятно слышать. — Он озадаченно посмотрел на меня.
— Тогда почему же ты хотел со мной встретиться?
— Я бы хотел сделать так, чтобы ничего неприятного не случилось. Он моргнул.
— Продолжай, — сказал он.
— Империя может заметить игру, которую ведут Херт и я, а когда это замечает Империя, замечает и Совет.
— Понятно. Ты хочешь, чтобы мы не вмешивались.
— Именно. Ты не мог бы дать мне неделю?
— Ты можешь удержать все неприятности в границах Южной Адриланки?
— Вполне, — сказал я. — Я обеспечил защитой все, что мне принадлежит, так что ему будет трудно меня достать. Может быть, появятся один или два трупа, но ничего такого, что вызвало бы большой шум.
— Империя не слишком любит, когда появляются трупы, Влад.
— Их не должно быть слишком много. Собственно, ни одного, если мои люди будут осторожны. И, как я уже сказал, все должно решиться за неделю.
Он внимательно посмотрел на меня: — У тебя есть какой-то план, верно?
— Да, — сказал я.
Он улыбнулся и покачал головой:
— Тебе не откажешь в находчивости, Влад. Ладно, у тебя есть неделя. Я об этом позабочусь.
— Спасибо, — сказал я.
Он предложил заплатить за угощение, но я настоял на своем. Мне хотелось доставить себе удовольствие.
14
«… СНЯТЬ ЩЕТКОЙ БЕЛЫЕ ЧАСТИЦЫ…»
Домой меня сопровождал целый эскорт телохранителей. Они оставили меня только у самых дверей, и, перешагнув порог, я ощутил, как уходит напряжение, которого я до этого даже не замечал. Дело в том, что, в то время как моя контора очень хорошо защищена, жилище, по обычаям джарегов, является неприкосновенным. Почему? Не знаю. Возможно, по той же причине, что и храмы; должно существовать какое-то место, где человек может чувствовать себя в безопасности, что бы ему ни угрожало. Возможно, есть и какая-то другая причина. Не знаю. Но я никогда не слышал о том, чтобы этот обычай был нарушен.
Конечно, я никогда не слышал и о том, чтобы кто-то что-то украл у джарега, пока это не случилось, но нужно же на что-то полагаться.
Не так ли?
Я был дома, в безопасности, и Коти сидела в гостиной, читая свою газету. Сердце мое подпрыгнуло, но я заставил себя улыбнуться.
— Сегодня ты рано, — заметил я. Она посмотрела на меня без улыбки.
— Ублюдок, — сказала она, и в словах ее прозвучала подлинная ненависть. Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо, и в желудке возникло неприятное ощущение, распространившееся затем по всему телу. Конечно, я знал, что она догадается, чем я занимаюсь, и предвидел ее реакцию, но почему же для меня оказалось таким потрясением, когда она всего лишь сделала то, чего я от нее и ожидал?
Я сглотнул и сказал:
— Коти…
— Ты думал, что мне не станет известно, как ты натравливаешь людей Херта на нас?
— Нет, не думал.
— Так что же?
— Я разрабатываю план.
— План, — презрительно повторила она.
— Я делаю то, что нужно.
Она ухитрилась изобразить на лице одновременно насмешливое и хмурое выражение.
— То, что нужно, — повторила она, словно обсуждая брачные ритуалы текл.
— Да, — сказал я.
— Ты делаешь все возможное, чтобы уничтожить единственных людей, которые…
— Единственных, которые готовы пожертвовать своей жизнью? Да. А ради чего?
— Ради лучшей жизни для…
— Перестань. Они настолько полны великих идеалов, что не в состоянии понять: в мире есть люди, личности, в жизнь которых не следует вмешиваться без особых на то причин. Личности. Начиная с тебя и меня. Мы оказались на грани… не знаю чего — по вине этих великих спасителей человечества, и тебя тревожит лишь их судьба. Ты не видишь того, что происходит с нами. Или тебя это просто больше не интересует. И тебе до сих пор не ясно, что здесь что-то не так?
Она рассмеялась, и в ее смехе прозвучала ненависть.
— Что-то не так? Таков твой вывод? Что-то не так с нашим движением?
— Да, — сказал я. — Таков мой вывод.
— Ты думаешь, я это куплю? — скривив губы в усмешке, спросила она.
— Что значит — куплю?
— Я имею в виду — этот товар тебе не продать.
— Что я, по-твоему, продаю?
— Можешь продавать все, что хочешь, насколько это касается меня.
— Коти, в твоих словах нет смысла. Что…
— Просто заткнись, — сказала она. — Ублюдок.
Она никогда меня так раньше не называла. Все-таки забавно, как больно мне было это слышать.
Впервые за долгое время я по-настоящему разозлился на нее. Мне казалось, будто мои ноги приросли к полу, а лицо окаменело. Она стояла, глядя на меня с яростью (я даже не заметил, как она встала), и это только добавляло мне злости. В ушах у меня зазвенело, и я почувствовал, что снова теряю контроль над собой.
Я шагнул к ней; глаза ее расширились, и она отступила назад. Не знаю, что бы произошло, не сделай она этого, но я заставил себя повернуться и выйти из дома.
— Босс, нет! Не выходи!, Я не ответил. Собственно, его слова даже не дошли до меня, пока холодный вечерний ветер не ударил мне в лицо. Только тогда я осознал, что мне может угрожать опасность. Я подумал о том, чтобы телепортироваться в Черный замок, но я понимал, что сейчас не в состоянии телепортироваться. С другой стороны, если бы сейчас я подвергся нападению, это вполне соответствовало бы моему настроению.
Я пошел по улице, изо всех сил стараясь сохранять контроль над собой, что не вполне мне удавалось. Потом я вспомнил последний раз, когда я мотался по городу, не обращая внимания на то, что кто-то мог меня увидеть, и это меня несколько охладило. Я стал более осторожен.
Чуть более осторожен.
Но, видимо, Вирра хранила меня той ночью. Херт, вероятно, отправил на мои поиски Квэйша и прочих, однако никто на меня не напал. Я быстро обошел свою территорию, глядя на закрытые лавки, на свою контору, где еще светилось несколько окон, на неработающий фонтан у Круга Малак, но мне даже никто не угрожал. Я остановился, присев на краю полурассыпавшегося фонтана. Лойош беспокойно смотрел по сторонам, ожидая нападения, однако казалось, что его поведение не имеет никакого отношения ко мне.
Пока я сидел, перед моим мысленным взором начали появляться лица. Коти смотрела на меня с жалостью, словно я был смертельно болен. Взгляд деда был суровым, но любящим. Спокойно смотрел на меня мой старый друг Нилар. Как ни странно, появился Франц, в глазах которого застыла укоризна. Забавно. Какое мне, собственно, до него дело? Я не был с ним даже знаком, а то немногое, что я узнал о нем после его смерти, говорило мне, что у нас нет ничего общего. За исключением уникальных обстоятельств нашей встречи, мы не имели никакого отношения друг к другу.
Почему он вдруг возник в моем подсознании?
Я знал многих драгейриан, считавших, что теклы являются теклами потому, что таков естественный ход вещей, и все, что с ними происходит, — хорошо, а если они хотят сделать свою жизнь лучше, то и пусть. Это были хозяева земли, и они наслаждались этим своим положением и заслуживали такой жизни. Ладно. Я мог понять подобное отношение. Это не имело ничего общего с тем, как реально склады вались обстоятельства для текл, но это делало вполне осмысленным образ жизни драконов.
Я знал нескольких драгейриан, которые во весь голос кричали об истинном положении текл и людей с Востока и давали деньги на помощь больным и бездомным. Большинство из них были вполне состоятельными, и иногда я сам удивлялся своему презрительному отношению к ним. Но у меня всегда было ощущение, что они втайне презирали тех, кому помогали, и лишь ощущение собственной вины убеждало их в том, что они делают некое доброе дело.
А потом появились Келли и его люди, столь поглощенные мыслью о спасении мира, что их не интересовало ничто и никто, за исключением мелких идей, блуждавших в их мелких мозгах. Они были абсолютно безжалостны — но во имя высшей гуманности.
Таковы были три группы, окружавшие меня. И когда я представил себе Франца, глядевшего на меня с выражением, которое прямо-таки сочилось искренностью, словно открытая рана гноем, мне стало ясно: я должен решить, к какой из этих групп я отношу себя.
Что ж, я, безусловно, не относился к третьей группе. Я мог убивать л ишь отдельных людей, не целые сообщества. Я был высокого мнения о собственных возможностях, но не настолько, чтобы у меня возникло желание отправить на смерть тысячи людей. Когда кто-то вмешивался в мою жизнь — это происходило прежде и наверняка будет повторяться, — я разбирался с ним персонально. Я не был, готов взвалить вину на нечто столь аморфное, как общество, и пытаться поднять народные массы, чтобы они разрушили его для меня. Если кто-то мне мешал, я решал эту проблему с помощью обычного кинжала. Нет, у меня не было намерения оказаться среди людей Келли.
Вторая группа? Нет. Я честно заработал то, что имел, и никто не мог заставить меня испытывать чувство вины, даже Франц, постоянно возникавший в моем подсознании и безуспешно пытавшийся изводить меня. Те, кто незаслуженно обвинял себя, вряд ли были достойны иного.
Когда-то я был частью первой группы и, возможно, оставался ею до сих пор, но сейчас мне это не нравилось. Именно их я так долго ненавидел. Не драгейриан, но тех, кто правил остальными и демонстрировал свое богатство, культуру и образование, словно дубину, которой они могли побить нас всех. Именно они были моими врагами, несмотря на то что я прожил большую часть жизни, не осознавая этого. Именно им я хотел показать, что могу появиться из ниоткуда и сделать кое-что сам. И как же они были удивлены, когда я это сделал!
Однако даже сейчас я не мог считать себя одним из них. Может быть, я и был им, но не мог заставить себя в это поверить. Л ишь однажды в жизни я искренне ненавидел самого себя — когда Херт сломал меня и поставил перед фактом, что в жизни есть нечто большее, чем желание достичь цели, что иногда внешние обстоятельства сильнее тебя. Это был единственный раз, когда я ненавидел себя. Отнести себя к первой группе — означало снова возненавидеть себя, а я не мог этого сделать.
Итак, что же мне оставалось? И все, и ничего. Оставаться сторонним наблюдателем, не в состоянии помочь, не в состоянии помешать — комментатором в театре жизни.
Действительно ли я в это верил? Ответ не приходил. С другой стороны, я определенно оказывал влияние на Келли. На Херта, впрочем, тоже. Этого могло быть достаточно. Я заметил, что стало холоднее, и понял, что уже несколько успокоился. Следовало бы пойти куда-нибудь в безопасное место.
Поскольку я уже был у Круга Малак, я зашел в контору и поздоровался с теми, кто еще работал, включая Мелестава.
— Ты вообще собираешься домой? — спросил я.
— Да слишком много дел накопилось за последнее время, и, если я не приведу их в порядок, эти придурки могут все испортить.
— Херт все еще пытается до нас добраться?
— То тут, то там. Есть большая новость: имперские стражники вошли в Южную Адриланку.
— Что ты сказал?
— Примерно час назад вся рота стражников Дома Феникса заняла весь район, словно это восточный город.
Я уставился на него.
— Кто-нибудь пострадал?
— Думаю, несколько десятков выходцев с Востока убиты или ранены.
— Келли?
— Нет, никто из его людей не пострадал. Они ушли, ты же помнишь.
— Действительно. Какую причину назвали власти?
— Беспорядки или что-то в этом роде. Разве ты не этого ожидал?
— Не столь быстро и не такими силами. И без жертв.
— Что ж, ты знаешь стражников Дома Феникса. Во всяком случае, они не любят иметь дело с выходцами с Востока.
— Да. У тебя есть новый адрес Келли?
Он кивнул и написал адрес на листке бумаги. Я взглянул на него и увидел, что найти его будет нетрудно: от старого места его отделяло лишь несколько кварталов.
— Да, кстати, — сказал Мелестав, — Палка хотел тебя видеть. Рассчитывал на завтра, но он все еще здесь. Позвать его?
— Ладно, давай.
Я прошел в свой кабинет и сел. Несколько минут спустя появился Палка.
— Могу я с тобой поговорить? — спросил он.
— Конечно, — сказал я.
— Ты знаешь Баджинока? — спросил он.
— Да, — сказал я.
— Он предложил мне убрать тебя. Ты говорил, что хотел бы знать о подобных вещах. Я кивнул:
— Хотел бы. Что ж, в долгу не останусь.
— Спасибо.
— Когда он с тобой разговаривал?
— Примерно час назад.
Домой меня сопровождал целый эскорт телохранителей. Они оставили меня только у самых дверей, и, перешагнув порог, я ощутил, как уходит напряжение, которого я до этого даже не замечал. Дело в том, что, в то время как моя контора очень хорошо защищена, жилище, по обычаям джарегов, является неприкосновенным. Почему? Не знаю. Возможно, по той же причине, что и храмы; должно существовать какое-то место, где человек может чувствовать себя в безопасности, что бы ему ни угрожало. Возможно, есть и какая-то другая причина. Не знаю. Но я никогда не слышал о том, чтобы этот обычай был нарушен.
Конечно, я никогда не слышал и о том, чтобы кто-то что-то украл у джарега, пока это не случилось, но нужно же на что-то полагаться.
Не так ли?
Я был дома, в безопасности, и Коти сидела в гостиной, читая свою газету. Сердце мое подпрыгнуло, но я заставил себя улыбнуться.
— Сегодня ты рано, — заметил я. Она посмотрела на меня без улыбки.
— Ублюдок, — сказала она, и в словах ее прозвучала подлинная ненависть. Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо, и в желудке возникло неприятное ощущение, распространившееся затем по всему телу. Конечно, я знал, что она догадается, чем я занимаюсь, и предвидел ее реакцию, но почему же для меня оказалось таким потрясением, когда она всего лишь сделала то, чего я от нее и ожидал?
Я сглотнул и сказал:
— Коти…
— Ты думал, что мне не станет известно, как ты натравливаешь людей Херта на нас?
— Нет, не думал.
— Так что же?
— Я разрабатываю план.
— План, — презрительно повторила она.
— Я делаю то, что нужно.
Она ухитрилась изобразить на лице одновременно насмешливое и хмурое выражение.
— То, что нужно, — повторила она, словно обсуждая брачные ритуалы текл.
— Да, — сказал я.
— Ты делаешь все возможное, чтобы уничтожить единственных людей, которые…
— Единственных, которые готовы пожертвовать своей жизнью? Да. А ради чего?
— Ради лучшей жизни для…
— Перестань. Они настолько полны великих идеалов, что не в состоянии понять: в мире есть люди, личности, в жизнь которых не следует вмешиваться без особых на то причин. Личности. Начиная с тебя и меня. Мы оказались на грани… не знаю чего — по вине этих великих спасителей человечества, и тебя тревожит лишь их судьба. Ты не видишь того, что происходит с нами. Или тебя это просто больше не интересует. И тебе до сих пор не ясно, что здесь что-то не так?
Она рассмеялась, и в ее смехе прозвучала ненависть.
— Что-то не так? Таков твой вывод? Что-то не так с нашим движением?
— Да, — сказал я. — Таков мой вывод.
— Ты думаешь, я это куплю? — скривив губы в усмешке, спросила она.
— Что значит — куплю?
— Я имею в виду — этот товар тебе не продать.
— Что я, по-твоему, продаю?
— Можешь продавать все, что хочешь, насколько это касается меня.
— Коти, в твоих словах нет смысла. Что…
— Просто заткнись, — сказала она. — Ублюдок.
Она никогда меня так раньше не называла. Все-таки забавно, как больно мне было это слышать.
Впервые за долгое время я по-настоящему разозлился на нее. Мне казалось, будто мои ноги приросли к полу, а лицо окаменело. Она стояла, глядя на меня с яростью (я даже не заметил, как она встала), и это только добавляло мне злости. В ушах у меня зазвенело, и я почувствовал, что снова теряю контроль над собой.
Я шагнул к ней; глаза ее расширились, и она отступила назад. Не знаю, что бы произошло, не сделай она этого, но я заставил себя повернуться и выйти из дома.
— Босс, нет! Не выходи!, Я не ответил. Собственно, его слова даже не дошли до меня, пока холодный вечерний ветер не ударил мне в лицо. Только тогда я осознал, что мне может угрожать опасность. Я подумал о том, чтобы телепортироваться в Черный замок, но я понимал, что сейчас не в состоянии телепортироваться. С другой стороны, если бы сейчас я подвергся нападению, это вполне соответствовало бы моему настроению.
Я пошел по улице, изо всех сил стараясь сохранять контроль над собой, что не вполне мне удавалось. Потом я вспомнил последний раз, когда я мотался по городу, не обращая внимания на то, что кто-то мог меня увидеть, и это меня несколько охладило. Я стал более осторожен.
Чуть более осторожен.
Но, видимо, Вирра хранила меня той ночью. Херт, вероятно, отправил на мои поиски Квэйша и прочих, однако никто на меня не напал. Я быстро обошел свою территорию, глядя на закрытые лавки, на свою контору, где еще светилось несколько окон, на неработающий фонтан у Круга Малак, но мне даже никто не угрожал. Я остановился, присев на краю полурассыпавшегося фонтана. Лойош беспокойно смотрел по сторонам, ожидая нападения, однако казалось, что его поведение не имеет никакого отношения ко мне.
Пока я сидел, перед моим мысленным взором начали появляться лица. Коти смотрела на меня с жалостью, словно я был смертельно болен. Взгляд деда был суровым, но любящим. Спокойно смотрел на меня мой старый друг Нилар. Как ни странно, появился Франц, в глазах которого застыла укоризна. Забавно. Какое мне, собственно, до него дело? Я не был с ним даже знаком, а то немногое, что я узнал о нем после его смерти, говорило мне, что у нас нет ничего общего. За исключением уникальных обстоятельств нашей встречи, мы не имели никакого отношения друг к другу.
Почему он вдруг возник в моем подсознании?
Я знал многих драгейриан, считавших, что теклы являются теклами потому, что таков естественный ход вещей, и все, что с ними происходит, — хорошо, а если они хотят сделать свою жизнь лучше, то и пусть. Это были хозяева земли, и они наслаждались этим своим положением и заслуживали такой жизни. Ладно. Я мог понять подобное отношение. Это не имело ничего общего с тем, как реально склады вались обстоятельства для текл, но это делало вполне осмысленным образ жизни драконов.
Я знал нескольких драгейриан, которые во весь голос кричали об истинном положении текл и людей с Востока и давали деньги на помощь больным и бездомным. Большинство из них были вполне состоятельными, и иногда я сам удивлялся своему презрительному отношению к ним. Но у меня всегда было ощущение, что они втайне презирали тех, кому помогали, и лишь ощущение собственной вины убеждало их в том, что они делают некое доброе дело.
А потом появились Келли и его люди, столь поглощенные мыслью о спасении мира, что их не интересовало ничто и никто, за исключением мелких идей, блуждавших в их мелких мозгах. Они были абсолютно безжалостны — но во имя высшей гуманности.
Таковы были три группы, окружавшие меня. И когда я представил себе Франца, глядевшего на меня с выражением, которое прямо-таки сочилось искренностью, словно открытая рана гноем, мне стало ясно: я должен решить, к какой из этих групп я отношу себя.
Что ж, я, безусловно, не относился к третьей группе. Я мог убивать л ишь отдельных людей, не целые сообщества. Я был высокого мнения о собственных возможностях, но не настолько, чтобы у меня возникло желание отправить на смерть тысячи людей. Когда кто-то вмешивался в мою жизнь — это происходило прежде и наверняка будет повторяться, — я разбирался с ним персонально. Я не был, готов взвалить вину на нечто столь аморфное, как общество, и пытаться поднять народные массы, чтобы они разрушили его для меня. Если кто-то мне мешал, я решал эту проблему с помощью обычного кинжала. Нет, у меня не было намерения оказаться среди людей Келли.
Вторая группа? Нет. Я честно заработал то, что имел, и никто не мог заставить меня испытывать чувство вины, даже Франц, постоянно возникавший в моем подсознании и безуспешно пытавшийся изводить меня. Те, кто незаслуженно обвинял себя, вряд ли были достойны иного.
Когда-то я был частью первой группы и, возможно, оставался ею до сих пор, но сейчас мне это не нравилось. Именно их я так долго ненавидел. Не драгейриан, но тех, кто правил остальными и демонстрировал свое богатство, культуру и образование, словно дубину, которой они могли побить нас всех. Именно они были моими врагами, несмотря на то что я прожил большую часть жизни, не осознавая этого. Именно им я хотел показать, что могу появиться из ниоткуда и сделать кое-что сам. И как же они были удивлены, когда я это сделал!
Однако даже сейчас я не мог считать себя одним из них. Может быть, я и был им, но не мог заставить себя в это поверить. Л ишь однажды в жизни я искренне ненавидел самого себя — когда Херт сломал меня и поставил перед фактом, что в жизни есть нечто большее, чем желание достичь цели, что иногда внешние обстоятельства сильнее тебя. Это был единственный раз, когда я ненавидел себя. Отнести себя к первой группе — означало снова возненавидеть себя, а я не мог этого сделать.
Итак, что же мне оставалось? И все, и ничего. Оставаться сторонним наблюдателем, не в состоянии помочь, не в состоянии помешать — комментатором в театре жизни.
Действительно ли я в это верил? Ответ не приходил. С другой стороны, я определенно оказывал влияние на Келли. На Херта, впрочем, тоже. Этого могло быть достаточно. Я заметил, что стало холоднее, и понял, что уже несколько успокоился. Следовало бы пойти куда-нибудь в безопасное место.
Поскольку я уже был у Круга Малак, я зашел в контору и поздоровался с теми, кто еще работал, включая Мелестава.
— Ты вообще собираешься домой? — спросил я.
— Да слишком много дел накопилось за последнее время, и, если я не приведу их в порядок, эти придурки могут все испортить.
— Херт все еще пытается до нас добраться?
— То тут, то там. Есть большая новость: имперские стражники вошли в Южную Адриланку.
— Что ты сказал?
— Примерно час назад вся рота стражников Дома Феникса заняла весь район, словно это восточный город.
Я уставился на него.
— Кто-нибудь пострадал?
— Думаю, несколько десятков выходцев с Востока убиты или ранены.
— Келли?
— Нет, никто из его людей не пострадал. Они ушли, ты же помнишь.
— Действительно. Какую причину назвали власти?
— Беспорядки или что-то в этом роде. Разве ты не этого ожидал?
— Не столь быстро и не такими силами. И без жертв.
— Что ж, ты знаешь стражников Дома Феникса. Во всяком случае, они не любят иметь дело с выходцами с Востока.
— Да. У тебя есть новый адрес Келли?
Он кивнул и написал адрес на листке бумаги. Я взглянул на него и увидел, что найти его будет нетрудно: от старого места его отделяло лишь несколько кварталов.
— Да, кстати, — сказал Мелестав, — Палка хотел тебя видеть. Рассчитывал на завтра, но он все еще здесь. Позвать его?
— Ладно, давай.
Я прошел в свой кабинет и сел. Несколько минут спустя появился Палка.
— Могу я с тобой поговорить? — спросил он.
— Конечно, — сказал я.
— Ты знаешь Баджинока? — спросил он.
— Да, — сказал я.
— Он предложил мне убрать тебя. Ты говорил, что хотел бы знать о подобных вещах. Я кивнул:
— Хотел бы. Что ж, в долгу не останусь.
— Спасибо.
— Когда он с тобой разговаривал?
— Примерно час назад.