Страница:
— Могу я предложить вам выпить, мисс Сент-Клэр? — спросил я.
— Спасибо. — Она высоко подняла правую руку и Громко щелкнула пальцами. — Все в порядке, — сказала она спокойно. — Чарли знает, что мне принести.
— Следующий раз, когда я буду в Нью-Йорке, я попробую сделать то же самое в ресторане “У Пьера”, — сказал я восхищенно. — А теперь скажите, что вам передал мистер Дуглас?
— Хорошо! — На какой-то момент она почувствовала себя виноватой. — Стив сказал мне, что у него бывают свободными десять минут после каждого выступления, поэтому, если вы пожелаете, он хотел бы, чтобы я привела вас к нему домой, и мы будем ждать его там. Сегодня он заканчивает здесь в полпервого ночи, поэтому придет к нам примерно через четверть часа после этого.
Официант поставил перед ней бокал с замороженным дайкири.
— Спасибо, Чарли, — сказала она небрежно. — Как у тебя с сексом в эти дни?
— И вы еще спрашиваете, мисс Сент-Клэр! — сказал он печально. — Я прихожу домой так поздно, что моя жена уже давно спит! Когда я просыпаюсь, она занята на кухне, готовит для меня завтрак, потому что ей надо бежать к подруге и играть там весь день в карты.
— Печально! — Она сморщила лоб, сосредоточившись секунд на десять, затем снова торжествующе-громко щелкнула пальцами. — Я нашла выход! — Она весело посмотрела на Чарли. — Единственное, что тебе нужно сделать, — это взять один из тех переносных холодильных ящиков, знаешь? Те, которые используют на пикниках, и...
— Да, я понял, что вы имеете в виду, — сказал официант с сомнением.
— Затем договорись с шеф-поваром и однажды вечером возьми домой холодного фазана, или утку, или еще чего-нибудь и бутылку выдержанного шампанского и положи все это в свой маленький переносной холодильный ящик. Когда ты придешь домой, поставь его под кровать, напиши записку жене, чтобы она ничего не готовила утром на завтрак, так как ты все организовал. Утром, когда ты проснешься, сходи под душ — и оттуда сразу в постель. И крикни своей жене, что завтрак уже готов. Все остальное зависит от тебя, Чарли!
Блаженная улыбка разлилась по его лицу.
— Да, — сказал он медленно. — Спасибо вам тысячу раз, мисс Сент-Клэр.
Он отошел от стола, а у меня осталось впечатление, что он теперь не ходит, а просто летает по залу.
— Это прекрасно, мисс Сент-Клэр, — сказал я. — Я принимаю ваше предложение с удовольствием. Она подозрительно сузила глаза:
— Я не помню, чтобы делала вам какое-нибудь предложение. Я устраивала интимную жизнь Чарли, а не вашу!
— Прежде чем Чарли подошел к столу, — терпеливо объяснил я, — я получил от вас предложение отвести меня на квартиру Стива Дугласа, вы помните?
— А, то предложение! — Она снова расслабилась. — Мы можем пойти туда в любое время, когда вы будете готовы.
— Как только вы выпьете свой дайкири? — предложил я.
Она подняла свой нетронутый бокал, откинула голову немного назад, и я увидел, как содержимое его плавно исчезло в ее горле.
— Гм. — Она поставила пустой бокал на стол и мгновение критически смотрела на него. — Чарли снова использует крошечные лимоны! Можно ли сделать хороший дайкири, если сначала не рассортировать все плоды по размеру? Разве я не права, мистер Холман? Вы ведь все знаете о контроле за производством и о таких вещах, не правда ли?
— Я думаю, что вы абсолютно правы, мисс Сент-Клэр, — ответил я серьезно.
— Спасибо! — Облако черного шифона, как вихрь, на мгновение затмило мои глаза, когда она быстро встала из-за стола. — Хорошо, давайте пойдем! И сейчас, когда мы уже знаем друг друга по меньшей мере десять минут, вы можете называть меня Юджиния, а я буду называть вас Рик, — сказала она. — Не будьте же таким, черт возьми, светским, как буржуа, Рик! Черт с ним, с чеком, Чарли запишет на мой счет. — Она снова подняла правую руку, и снова раздался громкий щелчок ее пальцев. — Вот и все! — Ее рука вновь опустилась. — Все улажено, а сейчас мы можем уйти отсюда с улыбкой!
Я снова посмотрел на свои часы и понял, что Дуглас может прибыть сюда в любое время; сейчас я был бы ему за это благодарен. Его квартира произвела на меня удручающее впечатление, и я понял, что она произвела такое же впечатление и на Юджинию. За последние пять минут она не произнесла ни слова. Общее впечатление, которое я получил в первый момент, когда вошел сюда, можно описать так: квартира была оформлена какой-то старой девой средних лет, страдающей манией величия. Было похоже, что она старалась воспроизвести в миниатюре Версальский дворец, имея весьма ограниченные средства. Квартира пестрела яркими красками, и ткани казались бы еще роскошнее, если бы не были синтетическими. Кушетка, на которую мы сели, была очень маленькой, на ней могли уместиться только двое. Она была обита тусклым темно-фиолетовым синтетическим бархатом, который при искусственном освещении отвратительно переливался.
Чувствовалось, что здесь что-то не так, хотя трудно было сразу определить, что именно. Я подумал, что такое же ощущение получилось бы, если бы пол этой квартиры был покатым.
Послышался скрежет поворачиваемого в двери ключа, и Юджиния издала легкий вздох облегчения, когда в комнату вошел Дуглас.
— Мы уже перешли на “ты”, Стив, — сообщила ему Юджиния, — поэтому — Рик, это Стив. Стив — это Рик!
Мы пожали друг другу руки. Его пожатие было жестким. Он был немножко выше ростом, чем я думал, и вблизи его лицо еще больше, чем в баре, походило на лик фавна. У него были ласковые карие глаза, обрамленные бахромой длинных ресниц. В них чувствовались настороженность и усталость.
— Извините, что заставил вас ждать, — сказал он. — Как насчет выпить?
Мы с Юджинией отказались, а Дуглас легкими шагами подошел к маленькому бару и смешал себе коктейль. Потом он сел на что-то, отдаленно напоминающее антиквариат; сидеть на этом было явно неудобно.
— Так что вы хотите узнать о Роде Блейне? — спросил он мягко.
— Моя единственная проблема — найти, с чего начать, — признался я. — Но это нелегкая задача.
— Может быть, я смогу облегчить вашу задачу. Барни Райэн звонил мне сегодня днем.
— Славный старина Барни! — пробормотал я. — Он не может не совать свой нос в чужие дела.
— Поэтому сейчас я знаю о вас, Рик, многое, — сказал Дуглас самодовольно. — У вас, должно быть, очень интересная жизнь: Барни сказал, что вы занимаетесь улаживанием мелких конфликтов? — Он ждал, какова будет моя реакция на его слова, и я прочитал в его карих глазах некоторое разочарование, когда он не увидел никакой реакции. — Я, конечно, также знаю, почему вы так настойчиво интересуетесь Родом!
— Вот и хорошо, — сказал я спокойно. — Это сэкономит нам много времени.
Дуглас сделал глоток, немного посмаковал виски, затем кивнул в знак одобрения. Я почувствовал, что Юджиния, которая сидела рядом со мной, слегка поморщилась от его шутовства, которое выглядело просто пошлым.
— Мне это любопытство кажется странным и даже нездоровым, — сказал он, как бы размышляя. — Через шесть месяцев после своей смерти Род Блейн внезапно становится очень важным для целой группы людей, которые нисколько не думали о нем, когда он был жив! Вы знаете, что меня больше всего возмущает во всем этом? Чудовищное пренебрежение к таланту. В сегодняшнем мире "слишком много скучных и тупых людей, так можно ли бросаться такими яркими талантами, как Род Блейн?
— Это как раз один из вопросов, на который я ищу ответ, — сказал я. — Была ли смерть Блейна случайностью или же он специально покончил с тем ярким талантом, о котором вы только что говорили, Стив?
Дуглас слегка нахмурился:
— Не хотите ли вы сказать, что он покончил с собой?
— Это предположение уже высказано довольно многими людьми.
— Это смехотворно! — Дуглас раздраженно задвигал плечом. — Род! Эти торговцы плотью, по-видимому, лишились остатков ума! У Рода Блейна было все, для чего стоило жить. Через десять лет весь мир был бы у его ног. Хотя его талант еще полностью не созрел, он был почти гениален. Как человек в таком положении мог думать о самоубийстве?
— Может быть, вы и правы, — сказал я. — Как вы впервые встретились, Стив?
— Я открыл его, — ответил Дуглас скромно. — Я был первым человеком, который осознал фантастическую глубину его нераскрытого таланта и сделал все, чтобы мир увидел его. Если я и не совершу в жизни ничего другого, — мне есть что вспомнить!
— Вы хотите сказать, что открыли его раньше Джерома Кинга? — спросил я.
Дуглас снисходительно улыбнулся:
— Дорогой Рик, я сделал все, что только возможно, чтобы Джером Кинг обнаружил его!
— Я изумлен тем, что услышал от вас, Стив, — сказал я искренне. — То, что вы сказали, кажется мне поразительным.
Стив был горд собой, как попугай, которому только что почесали голову.
— Может быть, мне лучше рассказать вам все, как было, Рик? — прямо-таки промурлыкал он. — Я живу театром с тех пор, как я помню себя. В театре я занимался почти всем, чем только можно. Я думаю, меня можно считать настоящим профессионалом! — Он бросил лукавый взгляд на Юджинию и вдруг захихикал:
— В сценическом смысле, дорогая, ты, конечно, понимаешь?
— Ты можешь не беспокоиться обо мне, Стив, — сказала ему Юджиния по-детски звонким голосом. — Некоторые из лучших друзей моей мамы — профессиональные актеры.
На мгновение в его глазах блеснула злоба, однако бахрома его длинных ресниц скрыла ее.
— Это, Рик, одна из самых привлекательных черт Юджинии, — сказал он покровительственным тоном. — Ей просто необходимо поражать всех, даже если это в конце концов убьет ее!
— Вы рассказывали мне, как открыли Рода Блейна, — напомнил я ему.
— Да, правильно, перехожу прямо к делу. Я понимаю, что вы должны быть ужасно заняты, Рик, улаживая все те конфликты, которые возникают то тут, то там! Три года назад я был директором театра на летней ярмарке севернее Сан-Франциско. Это был небольшой театр. Однажды ко мне пришел Род и попросил работу. Тогда ему было только девятнадцать лет, и, как он рассказал мне позднее, он в течение предыдущих шести месяцев переезжал в поисках работы с места на место. Он бродяжничал и пересек всю страну от самого Чикаго. Я спросил его, что он умеет делать, и он ответил, что умеет все. Даже в то время у него была восхитительная самоуверенность, самоуверенность, присущая талантливым людям. Итак, я устроил смотр его вокальных и других способностей, и я буду всегда благодарен судьбе, что первую возможность обнаружить этот замечательный молодой талант она предоставила мне! Дать ему работу не составило труда. И хотя деньги для меня были проблемой, но я знал, что мой долг — поддерживать его до тех пор, пока он не встанет на собственные ноги в театральном мире; я был счастлив помогать ему на его пути к успеху всем, чем только мог!
— Стив, дорогой, — сказала Юджиния мило, — я не хочу быть грубой, но если ты перестанешь произносить театральный монолог и будешь придерживаться фактов, у нас будет больше шансов хоть немного поспать сегодня!
— Как хочешь! — сказал он недовольно. — В гостинице он жил со мной в одной комнате, и того немногого, что у меня было, хватало для двоих. Естественно, что в нашей пьесе ему принадлежала ведущая роль, и мне пришлось переделать несколько слабых сцен, чтобы Род был ведущим на сцене все время. Видите ли, меня не оставляла мысль, что если он будет все время выступать, то есть хоть какая-то надежда, что кто-нибудь из важных персон заметит его. И случилось маленькое чудо: когда наша постановка шла третью неделю, в гостиницу на пять дней прибыли мистер и миссис Джером Т.Кинг. Можете себе представить, как я волновался, когда думал о том, придут ли они к нам в театр! На второй день их пребывания в гостинице я слышал, как мистер Кинг громко, с пафосом говорил, что на отдыхе он даже ни разу не произнес слово “бизнес”, и это меня огорчило! Но в тот день я заметил, что миссис Кинг, по-видимому, заинтересовалась молодыми артистами нашей труппы. — Он снова хихикнул. — Простите меня, но я тогда применил маленькую безобидную уловку. Я прямо подошел к ней, представился директором театра и попросил оказать небольшую любезность. Я сказал ей, что молодой человек, который играет в нашей пьесе главную роль, — ее скромный поклонник. Я спросил ее, не будет ли она столь благосклонна, чтобы разрешить мне представить его ей. Я был уверен, что ни одна женщина не отказалась бы выполнить мою просьбу, услышав такие льстивые слова. Миссис Кинг не была исключением. В это время Род находился в глубине сцены и красил задник, поэтому я кинулся туда и быстро рассказал ему о том маленьком обмане, который я использовал в разговоре с миссис Кинг. Он всегда был парнем что надо и ответил, что он не против подыграть мне. Мне стоило только увидеть, как она смотрела на него, чтобы сразу понять: моя маленькая уловка оказалась успешной и превзошла самые большие ожидания.
На вечернее представление она пришла одна и после спектакля пригласила его на обед. После следующего вечернего представления, на которое она пришла снова одна, я разговаривал с ней в ожидании, когда Род переоденется. К этому времени она, так же как и я, поверила в его талант. Как бы невзначай я сказал ей: жаль, что игру Рода не смог увидеть ее муж. Она ответила, что очень сожалеет, но надежды на то, что ее муж во время отдыха сможет прийти на представление, почти нет.
Я сказал ей, что мне приснился сон о том, как ее муж увидел Рода, а потом взял его с собой в Лос-Анджелес, с тем чтобы Род мог пожить в их доме до тех пор, пока ее муж не найдет возможность помочь ему начать делать настоящую карьеру.
— На следующий вечер Джером пришел на представление и сидел во втором ряду, а в конце недели Блейн уехал с семьей Кингов в Лос-Анджелес? Ваш сон оказался вещим? — спросил я.
— Как вы догадались? — спросил Дуглас слегка удивленно.
— Я видел Монику Кинг, — сказал я прочувствованно. — Что было потом?
— Род смог начать карьеру. Закончилось лето, театр закрылся, и я тоже вернулся в Лос-Анджелес, — сказал он. — Я возвратился к работе, которую обычно делаю зимой, — играл на пианино и пел в одном из первоклассных баров города и возобновил свою дружбу с Родом. Я всегда буду помнить те дни поздней осени! — Вдруг он понизил голос: слишком велика была ностальгия по прошлому:
— Золотые дни! Только такими я навсегда запомнил их. Род Блейн начал сниматься в своей первой картине, и играл он исключительно хорошо. Он был счастлив, живя у Кингов в качестве их гостя. Все его будущее выглядело как светлый сияющий горизонт без единого облачка. Затем в жизнь Блейна вмешалась его личная Немезида.
Юджиния беспокойно ерзала на кушетке рядом со мной, пока ее горячее бедро не прижалось вплотную к моему.
— Может быть, этот незаметный сексуальный эпизодик поможет мне сохранить рассудок? — шепнула она мне. "
— Что? — спросил Дуглас резко.
— Я спросила, кто был его личной Немезидой? — ответила она без малейшего колебания.
— Делла Огэст! — проворчал он. — А кто же еще? Он повторил рассказ, который я уже слышал от Деллы этим же вечером, только в его рассказе, конечно, были несколько иначе расставлены акценты.
— Она набросилась на Блейна, пока он в конце концов не сдался. Вся вина за то, что Кинг выбросил его из своего дома, лежала полностью на Делле. Жена Кинга была просто шокирована, когда услышала о любовной связи Рода с Деллой.
Затем Дуглас рассказал, что он конфиденциально переговорил с Барни Райэном об этой проблеме. Райэн был проницательным агентом-посредником и, естественно, тут же признал огромный талант Блейна. Он полностью согласился с Дугласом, что каким-то образом надо освободить его от дурного влияния Деллы. Барни познакомил Дугласа с очаровательной девушкой, натурщицей, и она страстно пожелала помочь. Поэтому они свели ее с Блейном, и в течение некоторого времени казалось, что все увенчается успехом.
— Это была Джерри Ласло? — прервал его я.
— Да, конечно, — подтвердил Дуглас. — Красивая девушка. Но даже она не смогла прекратить связь Рода с той сукой! Правда, первое время все шло прекрасно, но затем он снова вернулся к Делле. Если это к чему-нибудь и привело, так только к тому, что ухудшило обстановку, поскольку Джерри безнадежно влюбилась в Рода. Непрерывные эмоциональные вспышки и натянутые отношения сначала с Деллой Огэст, а затем — с Джерри Ласло не принесли и самому бедняге Роду ничего хорошего. Он чувствовал себя переутомленным, нервным и подавленным. Это отражалось на его работе и здоровье. Дело шло к сильному нервному расстройству.
Барни и я пытались помочь ему, как могли, но у бедного парня что-то случилось с головой, и он ополчился даже против нас. Ужасной иронией можно считать то, что единственным человеком, которому он все еще верил в те последние дни своей жизни, была именно Делла Огэст. В тот день после полудня, когда она набросилась на него, у них произошла ужасная ссора, я думаю, что-то случилось у него с головой. Он вскочил в свою машину и погнал ее с каким-то безрассудством, на бешеной скорости, забыв об осторожности, пока не выехал на ту дорогу вдоль каньона. Я никогда не перестану задавать себе вопрос: о чем он думал в ту последнюю долю секунды, когда должен был видеть, не мог не видеть правый поворот, и знал, что не сможет вписаться в этот поворот? И знал ли он тогда, кем на самом деле была Делла Огэст? Я встал с кушетки.
— Благодарю вас, Стив, за время, которое вы мне уделили, — сказал я подчеркнуто вежливо. — И я должен добавить, что мне очень понравилось ваше выступление.
— Может быть, это своего рода шутка? — спросил Стив холодно.
— Если это шутка, то она задевает прежде всего меня, — сказал я. — Уверен, что вы и Барни Райэн внесли в это дело также и свою лепту! Прежде чем уйти, хочу задать вам еще один вопрос. Когда Блейн вскочил в свою машину сразу после того, как у него что-то случилось с головой, — помните, это ваши слова? — во время езды у него, должно быть все стало на свое место, по крайней мере, на достаточно долгое время, чтобы он смог остановиться где-то и подобрать женщину, которую видели в его машине возле автозаправки по дороге, ведущей к каньону!
— Я не верю, что в его машине была какая-то женщина, — заявил Стив.
— Это не была Джерри Ласло?
— Я уверен в том.
— Что произошло с ней после его смерти?
— Не знаю, — ответил он коротко. — Спросите у Райэна, он знал ее гораздо лучше, чем я.
— Рик? — Юджиния легко прикоснулась к моей руке. — Вы не довезете меня до дому?
— С удовольствием, — сказал я.
— Доброй ночи, Стив, — сказала она хрипловатым голосом.
— Доброй ночи, Юджиния дорогая! — бодро ответил он. — И большое спасибо тебе, что ты позаботилась о Рике по моей просьбе.
— Не стоит благодарности, дорогой, — ответила она вкрадчиво.
Дуглас неожиданно драматическим жестом приложил кончики пальцев правой руки ко лбу.
— Я вдруг почувствовал себя совершенно разбитым! — сказал он слабым голосом. — Я думаю, что это результат всех этих горьких и радостных воспоминаний о Роде...
— На мой взгляд, — вдруг это как-то поможет прояснить обстановку, — сказал я спокойно, — Род Блейн был самым аморальным и бессовестным сукиным сыном, который когда-либо жил на Западном побережье США.
Дуглас медленно прикрыл глаза. Его длинные ресницы опустились с величавостью, с какой опускается занавес в театре, когда представление окончено. В какое-то мгновение его нижняя губа капризно задрожала, но затем он приподнял голову и нетвердым голосом ответил:
— Я не собираюсь опускаться до вашего вульгарного уровня, Холман. Я только хотел бы попросить вас немедленно покинуть мой дом и никогда в него больше не входить!
— Это самые искренние слова, которые вы произнесли сегодня вечером, — сказал я ему. Затем я взял Юджинию за руку и вывел ее из этой квартиры.
Глава 6
— Спасибо. — Она высоко подняла правую руку и Громко щелкнула пальцами. — Все в порядке, — сказала она спокойно. — Чарли знает, что мне принести.
— Следующий раз, когда я буду в Нью-Йорке, я попробую сделать то же самое в ресторане “У Пьера”, — сказал я восхищенно. — А теперь скажите, что вам передал мистер Дуглас?
— Хорошо! — На какой-то момент она почувствовала себя виноватой. — Стив сказал мне, что у него бывают свободными десять минут после каждого выступления, поэтому, если вы пожелаете, он хотел бы, чтобы я привела вас к нему домой, и мы будем ждать его там. Сегодня он заканчивает здесь в полпервого ночи, поэтому придет к нам примерно через четверть часа после этого.
Официант поставил перед ней бокал с замороженным дайкири.
— Спасибо, Чарли, — сказала она небрежно. — Как у тебя с сексом в эти дни?
— И вы еще спрашиваете, мисс Сент-Клэр! — сказал он печально. — Я прихожу домой так поздно, что моя жена уже давно спит! Когда я просыпаюсь, она занята на кухне, готовит для меня завтрак, потому что ей надо бежать к подруге и играть там весь день в карты.
— Печально! — Она сморщила лоб, сосредоточившись секунд на десять, затем снова торжествующе-громко щелкнула пальцами. — Я нашла выход! — Она весело посмотрела на Чарли. — Единственное, что тебе нужно сделать, — это взять один из тех переносных холодильных ящиков, знаешь? Те, которые используют на пикниках, и...
— Да, я понял, что вы имеете в виду, — сказал официант с сомнением.
— Затем договорись с шеф-поваром и однажды вечером возьми домой холодного фазана, или утку, или еще чего-нибудь и бутылку выдержанного шампанского и положи все это в свой маленький переносной холодильный ящик. Когда ты придешь домой, поставь его под кровать, напиши записку жене, чтобы она ничего не готовила утром на завтрак, так как ты все организовал. Утром, когда ты проснешься, сходи под душ — и оттуда сразу в постель. И крикни своей жене, что завтрак уже готов. Все остальное зависит от тебя, Чарли!
Блаженная улыбка разлилась по его лицу.
— Да, — сказал он медленно. — Спасибо вам тысячу раз, мисс Сент-Клэр.
Он отошел от стола, а у меня осталось впечатление, что он теперь не ходит, а просто летает по залу.
— Это прекрасно, мисс Сент-Клэр, — сказал я. — Я принимаю ваше предложение с удовольствием. Она подозрительно сузила глаза:
— Я не помню, чтобы делала вам какое-нибудь предложение. Я устраивала интимную жизнь Чарли, а не вашу!
— Прежде чем Чарли подошел к столу, — терпеливо объяснил я, — я получил от вас предложение отвести меня на квартиру Стива Дугласа, вы помните?
— А, то предложение! — Она снова расслабилась. — Мы можем пойти туда в любое время, когда вы будете готовы.
— Как только вы выпьете свой дайкири? — предложил я.
Она подняла свой нетронутый бокал, откинула голову немного назад, и я увидел, как содержимое его плавно исчезло в ее горле.
— Гм. — Она поставила пустой бокал на стол и мгновение критически смотрела на него. — Чарли снова использует крошечные лимоны! Можно ли сделать хороший дайкири, если сначала не рассортировать все плоды по размеру? Разве я не права, мистер Холман? Вы ведь все знаете о контроле за производством и о таких вещах, не правда ли?
— Я думаю, что вы абсолютно правы, мисс Сент-Клэр, — ответил я серьезно.
— Спасибо! — Облако черного шифона, как вихрь, на мгновение затмило мои глаза, когда она быстро встала из-за стола. — Хорошо, давайте пойдем! И сейчас, когда мы уже знаем друг друга по меньшей мере десять минут, вы можете называть меня Юджиния, а я буду называть вас Рик, — сказала она. — Не будьте же таким, черт возьми, светским, как буржуа, Рик! Черт с ним, с чеком, Чарли запишет на мой счет. — Она снова подняла правую руку, и снова раздался громкий щелчок ее пальцев. — Вот и все! — Ее рука вновь опустилась. — Все улажено, а сейчас мы можем уйти отсюда с улыбкой!
Я снова посмотрел на свои часы и понял, что Дуглас может прибыть сюда в любое время; сейчас я был бы ему за это благодарен. Его квартира произвела на меня удручающее впечатление, и я понял, что она произвела такое же впечатление и на Юджинию. За последние пять минут она не произнесла ни слова. Общее впечатление, которое я получил в первый момент, когда вошел сюда, можно описать так: квартира была оформлена какой-то старой девой средних лет, страдающей манией величия. Было похоже, что она старалась воспроизвести в миниатюре Версальский дворец, имея весьма ограниченные средства. Квартира пестрела яркими красками, и ткани казались бы еще роскошнее, если бы не были синтетическими. Кушетка, на которую мы сели, была очень маленькой, на ней могли уместиться только двое. Она была обита тусклым темно-фиолетовым синтетическим бархатом, который при искусственном освещении отвратительно переливался.
Чувствовалось, что здесь что-то не так, хотя трудно было сразу определить, что именно. Я подумал, что такое же ощущение получилось бы, если бы пол этой квартиры был покатым.
Послышался скрежет поворачиваемого в двери ключа, и Юджиния издала легкий вздох облегчения, когда в комнату вошел Дуглас.
— Мы уже перешли на “ты”, Стив, — сообщила ему Юджиния, — поэтому — Рик, это Стив. Стив — это Рик!
Мы пожали друг другу руки. Его пожатие было жестким. Он был немножко выше ростом, чем я думал, и вблизи его лицо еще больше, чем в баре, походило на лик фавна. У него были ласковые карие глаза, обрамленные бахромой длинных ресниц. В них чувствовались настороженность и усталость.
— Извините, что заставил вас ждать, — сказал он. — Как насчет выпить?
Мы с Юджинией отказались, а Дуглас легкими шагами подошел к маленькому бару и смешал себе коктейль. Потом он сел на что-то, отдаленно напоминающее антиквариат; сидеть на этом было явно неудобно.
— Так что вы хотите узнать о Роде Блейне? — спросил он мягко.
— Моя единственная проблема — найти, с чего начать, — признался я. — Но это нелегкая задача.
— Может быть, я смогу облегчить вашу задачу. Барни Райэн звонил мне сегодня днем.
— Славный старина Барни! — пробормотал я. — Он не может не совать свой нос в чужие дела.
— Поэтому сейчас я знаю о вас, Рик, многое, — сказал Дуглас самодовольно. — У вас, должно быть, очень интересная жизнь: Барни сказал, что вы занимаетесь улаживанием мелких конфликтов? — Он ждал, какова будет моя реакция на его слова, и я прочитал в его карих глазах некоторое разочарование, когда он не увидел никакой реакции. — Я, конечно, также знаю, почему вы так настойчиво интересуетесь Родом!
— Вот и хорошо, — сказал я спокойно. — Это сэкономит нам много времени.
Дуглас сделал глоток, немного посмаковал виски, затем кивнул в знак одобрения. Я почувствовал, что Юджиния, которая сидела рядом со мной, слегка поморщилась от его шутовства, которое выглядело просто пошлым.
— Мне это любопытство кажется странным и даже нездоровым, — сказал он, как бы размышляя. — Через шесть месяцев после своей смерти Род Блейн внезапно становится очень важным для целой группы людей, которые нисколько не думали о нем, когда он был жив! Вы знаете, что меня больше всего возмущает во всем этом? Чудовищное пренебрежение к таланту. В сегодняшнем мире "слишком много скучных и тупых людей, так можно ли бросаться такими яркими талантами, как Род Блейн?
— Это как раз один из вопросов, на который я ищу ответ, — сказал я. — Была ли смерть Блейна случайностью или же он специально покончил с тем ярким талантом, о котором вы только что говорили, Стив?
Дуглас слегка нахмурился:
— Не хотите ли вы сказать, что он покончил с собой?
— Это предположение уже высказано довольно многими людьми.
— Это смехотворно! — Дуглас раздраженно задвигал плечом. — Род! Эти торговцы плотью, по-видимому, лишились остатков ума! У Рода Блейна было все, для чего стоило жить. Через десять лет весь мир был бы у его ног. Хотя его талант еще полностью не созрел, он был почти гениален. Как человек в таком положении мог думать о самоубийстве?
— Может быть, вы и правы, — сказал я. — Как вы впервые встретились, Стив?
— Я открыл его, — ответил Дуглас скромно. — Я был первым человеком, который осознал фантастическую глубину его нераскрытого таланта и сделал все, чтобы мир увидел его. Если я и не совершу в жизни ничего другого, — мне есть что вспомнить!
— Вы хотите сказать, что открыли его раньше Джерома Кинга? — спросил я.
Дуглас снисходительно улыбнулся:
— Дорогой Рик, я сделал все, что только возможно, чтобы Джером Кинг обнаружил его!
— Я изумлен тем, что услышал от вас, Стив, — сказал я искренне. — То, что вы сказали, кажется мне поразительным.
Стив был горд собой, как попугай, которому только что почесали голову.
— Может быть, мне лучше рассказать вам все, как было, Рик? — прямо-таки промурлыкал он. — Я живу театром с тех пор, как я помню себя. В театре я занимался почти всем, чем только можно. Я думаю, меня можно считать настоящим профессионалом! — Он бросил лукавый взгляд на Юджинию и вдруг захихикал:
— В сценическом смысле, дорогая, ты, конечно, понимаешь?
— Ты можешь не беспокоиться обо мне, Стив, — сказала ему Юджиния по-детски звонким голосом. — Некоторые из лучших друзей моей мамы — профессиональные актеры.
На мгновение в его глазах блеснула злоба, однако бахрома его длинных ресниц скрыла ее.
— Это, Рик, одна из самых привлекательных черт Юджинии, — сказал он покровительственным тоном. — Ей просто необходимо поражать всех, даже если это в конце концов убьет ее!
— Вы рассказывали мне, как открыли Рода Блейна, — напомнил я ему.
— Да, правильно, перехожу прямо к делу. Я понимаю, что вы должны быть ужасно заняты, Рик, улаживая все те конфликты, которые возникают то тут, то там! Три года назад я был директором театра на летней ярмарке севернее Сан-Франциско. Это был небольшой театр. Однажды ко мне пришел Род и попросил работу. Тогда ему было только девятнадцать лет, и, как он рассказал мне позднее, он в течение предыдущих шести месяцев переезжал в поисках работы с места на место. Он бродяжничал и пересек всю страну от самого Чикаго. Я спросил его, что он умеет делать, и он ответил, что умеет все. Даже в то время у него была восхитительная самоуверенность, самоуверенность, присущая талантливым людям. Итак, я устроил смотр его вокальных и других способностей, и я буду всегда благодарен судьбе, что первую возможность обнаружить этот замечательный молодой талант она предоставила мне! Дать ему работу не составило труда. И хотя деньги для меня были проблемой, но я знал, что мой долг — поддерживать его до тех пор, пока он не встанет на собственные ноги в театральном мире; я был счастлив помогать ему на его пути к успеху всем, чем только мог!
— Стив, дорогой, — сказала Юджиния мило, — я не хочу быть грубой, но если ты перестанешь произносить театральный монолог и будешь придерживаться фактов, у нас будет больше шансов хоть немного поспать сегодня!
— Как хочешь! — сказал он недовольно. — В гостинице он жил со мной в одной комнате, и того немногого, что у меня было, хватало для двоих. Естественно, что в нашей пьесе ему принадлежала ведущая роль, и мне пришлось переделать несколько слабых сцен, чтобы Род был ведущим на сцене все время. Видите ли, меня не оставляла мысль, что если он будет все время выступать, то есть хоть какая-то надежда, что кто-нибудь из важных персон заметит его. И случилось маленькое чудо: когда наша постановка шла третью неделю, в гостиницу на пять дней прибыли мистер и миссис Джером Т.Кинг. Можете себе представить, как я волновался, когда думал о том, придут ли они к нам в театр! На второй день их пребывания в гостинице я слышал, как мистер Кинг громко, с пафосом говорил, что на отдыхе он даже ни разу не произнес слово “бизнес”, и это меня огорчило! Но в тот день я заметил, что миссис Кинг, по-видимому, заинтересовалась молодыми артистами нашей труппы. — Он снова хихикнул. — Простите меня, но я тогда применил маленькую безобидную уловку. Я прямо подошел к ней, представился директором театра и попросил оказать небольшую любезность. Я сказал ей, что молодой человек, который играет в нашей пьесе главную роль, — ее скромный поклонник. Я спросил ее, не будет ли она столь благосклонна, чтобы разрешить мне представить его ей. Я был уверен, что ни одна женщина не отказалась бы выполнить мою просьбу, услышав такие льстивые слова. Миссис Кинг не была исключением. В это время Род находился в глубине сцены и красил задник, поэтому я кинулся туда и быстро рассказал ему о том маленьком обмане, который я использовал в разговоре с миссис Кинг. Он всегда был парнем что надо и ответил, что он не против подыграть мне. Мне стоило только увидеть, как она смотрела на него, чтобы сразу понять: моя маленькая уловка оказалась успешной и превзошла самые большие ожидания.
На вечернее представление она пришла одна и после спектакля пригласила его на обед. После следующего вечернего представления, на которое она пришла снова одна, я разговаривал с ней в ожидании, когда Род переоденется. К этому времени она, так же как и я, поверила в его талант. Как бы невзначай я сказал ей: жаль, что игру Рода не смог увидеть ее муж. Она ответила, что очень сожалеет, но надежды на то, что ее муж во время отдыха сможет прийти на представление, почти нет.
Я сказал ей, что мне приснился сон о том, как ее муж увидел Рода, а потом взял его с собой в Лос-Анджелес, с тем чтобы Род мог пожить в их доме до тех пор, пока ее муж не найдет возможность помочь ему начать делать настоящую карьеру.
— На следующий вечер Джером пришел на представление и сидел во втором ряду, а в конце недели Блейн уехал с семьей Кингов в Лос-Анджелес? Ваш сон оказался вещим? — спросил я.
— Как вы догадались? — спросил Дуглас слегка удивленно.
— Я видел Монику Кинг, — сказал я прочувствованно. — Что было потом?
— Род смог начать карьеру. Закончилось лето, театр закрылся, и я тоже вернулся в Лос-Анджелес, — сказал он. — Я возвратился к работе, которую обычно делаю зимой, — играл на пианино и пел в одном из первоклассных баров города и возобновил свою дружбу с Родом. Я всегда буду помнить те дни поздней осени! — Вдруг он понизил голос: слишком велика была ностальгия по прошлому:
— Золотые дни! Только такими я навсегда запомнил их. Род Блейн начал сниматься в своей первой картине, и играл он исключительно хорошо. Он был счастлив, живя у Кингов в качестве их гостя. Все его будущее выглядело как светлый сияющий горизонт без единого облачка. Затем в жизнь Блейна вмешалась его личная Немезида.
Юджиния беспокойно ерзала на кушетке рядом со мной, пока ее горячее бедро не прижалось вплотную к моему.
— Может быть, этот незаметный сексуальный эпизодик поможет мне сохранить рассудок? — шепнула она мне. "
— Что? — спросил Дуглас резко.
— Я спросила, кто был его личной Немезидой? — ответила она без малейшего колебания.
— Делла Огэст! — проворчал он. — А кто же еще? Он повторил рассказ, который я уже слышал от Деллы этим же вечером, только в его рассказе, конечно, были несколько иначе расставлены акценты.
— Она набросилась на Блейна, пока он в конце концов не сдался. Вся вина за то, что Кинг выбросил его из своего дома, лежала полностью на Делле. Жена Кинга была просто шокирована, когда услышала о любовной связи Рода с Деллой.
Затем Дуглас рассказал, что он конфиденциально переговорил с Барни Райэном об этой проблеме. Райэн был проницательным агентом-посредником и, естественно, тут же признал огромный талант Блейна. Он полностью согласился с Дугласом, что каким-то образом надо освободить его от дурного влияния Деллы. Барни познакомил Дугласа с очаровательной девушкой, натурщицей, и она страстно пожелала помочь. Поэтому они свели ее с Блейном, и в течение некоторого времени казалось, что все увенчается успехом.
— Это была Джерри Ласло? — прервал его я.
— Да, конечно, — подтвердил Дуглас. — Красивая девушка. Но даже она не смогла прекратить связь Рода с той сукой! Правда, первое время все шло прекрасно, но затем он снова вернулся к Делле. Если это к чему-нибудь и привело, так только к тому, что ухудшило обстановку, поскольку Джерри безнадежно влюбилась в Рода. Непрерывные эмоциональные вспышки и натянутые отношения сначала с Деллой Огэст, а затем — с Джерри Ласло не принесли и самому бедняге Роду ничего хорошего. Он чувствовал себя переутомленным, нервным и подавленным. Это отражалось на его работе и здоровье. Дело шло к сильному нервному расстройству.
Барни и я пытались помочь ему, как могли, но у бедного парня что-то случилось с головой, и он ополчился даже против нас. Ужасной иронией можно считать то, что единственным человеком, которому он все еще верил в те последние дни своей жизни, была именно Делла Огэст. В тот день после полудня, когда она набросилась на него, у них произошла ужасная ссора, я думаю, что-то случилось у него с головой. Он вскочил в свою машину и погнал ее с каким-то безрассудством, на бешеной скорости, забыв об осторожности, пока не выехал на ту дорогу вдоль каньона. Я никогда не перестану задавать себе вопрос: о чем он думал в ту последнюю долю секунды, когда должен был видеть, не мог не видеть правый поворот, и знал, что не сможет вписаться в этот поворот? И знал ли он тогда, кем на самом деле была Делла Огэст? Я встал с кушетки.
— Благодарю вас, Стив, за время, которое вы мне уделили, — сказал я подчеркнуто вежливо. — И я должен добавить, что мне очень понравилось ваше выступление.
— Может быть, это своего рода шутка? — спросил Стив холодно.
— Если это шутка, то она задевает прежде всего меня, — сказал я. — Уверен, что вы и Барни Райэн внесли в это дело также и свою лепту! Прежде чем уйти, хочу задать вам еще один вопрос. Когда Блейн вскочил в свою машину сразу после того, как у него что-то случилось с головой, — помните, это ваши слова? — во время езды у него, должно быть все стало на свое место, по крайней мере, на достаточно долгое время, чтобы он смог остановиться где-то и подобрать женщину, которую видели в его машине возле автозаправки по дороге, ведущей к каньону!
— Я не верю, что в его машине была какая-то женщина, — заявил Стив.
— Это не была Джерри Ласло?
— Я уверен в том.
— Что произошло с ней после его смерти?
— Не знаю, — ответил он коротко. — Спросите у Райэна, он знал ее гораздо лучше, чем я.
— Рик? — Юджиния легко прикоснулась к моей руке. — Вы не довезете меня до дому?
— С удовольствием, — сказал я.
— Доброй ночи, Стив, — сказала она хрипловатым голосом.
— Доброй ночи, Юджиния дорогая! — бодро ответил он. — И большое спасибо тебе, что ты позаботилась о Рике по моей просьбе.
— Не стоит благодарности, дорогой, — ответила она вкрадчиво.
Дуглас неожиданно драматическим жестом приложил кончики пальцев правой руки ко лбу.
— Я вдруг почувствовал себя совершенно разбитым! — сказал он слабым голосом. — Я думаю, что это результат всех этих горьких и радостных воспоминаний о Роде...
— На мой взгляд, — вдруг это как-то поможет прояснить обстановку, — сказал я спокойно, — Род Блейн был самым аморальным и бессовестным сукиным сыном, который когда-либо жил на Западном побережье США.
Дуглас медленно прикрыл глаза. Его длинные ресницы опустились с величавостью, с какой опускается занавес в театре, когда представление окончено. В какое-то мгновение его нижняя губа капризно задрожала, но затем он приподнял голову и нетвердым голосом ответил:
— Я не собираюсь опускаться до вашего вульгарного уровня, Холман. Я только хотел бы попросить вас немедленно покинуть мой дом и никогда в него больше не входить!
— Это самые искренние слова, которые вы произнесли сегодня вечером, — сказал я ему. Затем я взял Юджинию за руку и вывел ее из этой квартиры.
Глава 6
Я съехал с края тротуара на дорогу, затем посмотрел на брюнетку с потрясающим лицом, которая сидела, сжавшись, рядом со мной.
— Куда мы едем?
— Рик, — прошептала она лениво, — у вас нет такого очень странного чувства, что наши отношения разовьются во что-то большое?
— Во что же? — спросил я.
— Не знаю. — Она пожала плечами. — Может быть, в ложе на студии?
— Видите ли, — усмехнулся я, — я считал, что вы девушка Стива Дугласа!
— Бога ради, Рик! — сказала она резко. — Кто-нибудь может услышать вас.
— Это было в баре до того, как я встретился с ним, — объяснил я.
— Мне кажется, нам надо пожалеть его, — протянула она. — Я имею в виду, ему приходится жить в мире, к которому он не принадлежит. Разве человек виноват, что он неудачник?
— Думаю, что да! — ответил я быстро. — Если вы хотите о чем-нибудь думать, Юджиния, подумайте о короткой жизни актера Рода Блейна. Сегодня вы слышали рассказ Дугласа. Кого бы вы прежде всего винили в смерти Блейна?
— Гм, — произнесла она после долгой паузы. — Я не уверена, что вы правы, но понимаю, что вы имеете в виду. Почему-то у меня такое ощущение, что я бы никогда снова не облокотилась на пианино Стива Дугласа.
Я начал объезжать квартал уже в третий раз.
— Не можете ли вы ответить на мой вопрос? Куда мы едем? — спросил я раздраженно.
— Сначала ответьте на мой вопрос, — ответила она резко. — Чувствуете ли вы, что наши отношения разовьются во что-то очень большое?
— Дорогая, — сказал я искренне, — я попался на крючок в тот самый момент, когда увидел ваше лицо!
— Тогда едем к вам домой! — сказала она быстро. — Где это?
— Беверли-Хиллз.
— О Боже! — захохотала она гортанным голосом. — Все ваше время уходит на улаживание тех небольших конфликтов, которые время от времени возникают, не так ли?
Было примерно два часа ночи, когда мы приехали ко мне. Юджиния шла впереди, ее откровенно любопытные глаза вбирали в себя все, что она видела. Когда мы вошли в гостиную, она, довольная и счастливая, опустилась на кушетку.
— Вы уверены, что вы не какой-то Синяя Борода? — спросила она осторожно. — Вы на самом деле живете один?
— Конечно. А почему вы об этом спрашиваете?
— Для чего тогда вам нужен весь этот дом?
— Я бы не хотел говорить об этом, — ответил я резко. — Теперь это будет беспокоить и меня.
— Это серьезно, Рик?
— Серьезно. Я живу в маленьком узком мире символов общественного положения, дорогая, — сказал я. — Если я собираюсь работать в этом мире эффективно, я должен иметь несколько символов своего общественного положения в виде собственности.
Она утвердительно кивнула.
— Сегодня вечером я услышала достаточно много, при этом в разговоре неоднократно упоминались имена. Поэтому сейчас я кое-что понимаю, и, в частности, понимаю, что Джером Кинг — настоящий подонок!
— Как вы могли сделать такой вывод? — спросил я с изумлением.
— О.... — Она пожала плечами, немного раздраженная. — Я не знаю, мне кажется, я просто почувствовала это. Где у вас ванная комната?
— Вон там! — показал я на дальний конец гостиной. — Спуститесь на пять ступенек вниз, и там будет спальня, ванная комната и комната для переодевания.
— Мне потребуется десять минут, — сказала она проворно. — И принесите мне стаканчик спиртного на ночь, когда придете.
— Чего именно?
— Не знаю, — сказала она. — Может быть, чего-нибудь покрепче?
Я дал ей пятнадцать минут и взял с собой две большие порции напитка из рома с лимоном, сахарным сиропом и содовой. Я посчитал, что этот напиток достаточно крепок, так как содержит шестьдесят процентов ямайского рома. Когда я постучал в дверь, приглушенный голос сказал мне, что я могу войти.
Глаза ее сейчас были больше и светились ярче, чем до сих пор. С того момента, как я вошел в комнату, она наблюдала за мной как-то отрешенно. Черные как смоль волосы лежали веером вокруг ее головы на белой подушке.
— Я, разумеется, не взяла с собой пижаму, — сказала она осторожно. — И я всегда думала, что девушка, которая ходит в мужской спальне в черном кружевном нижнем белье, очень похожа на героиню низкопробного французского водевиля. Поэтому я сняла его.
— Вы очень красивы, Юджиния, — сказал я искренне, — и вы абсолютно правы насчет черного кружевного нижнего белья. — В моем горле от волнения и страсти образовался какой-то комок, и у меня вырвалось:
— Но я просто помешан на грубоватых французских водевилях!
Она засмеялась, издавая мягкие гортанные звуки.
— Вы хитрец! Вы сказали это специально, чтобы смутить меня, но вы не дождетесь: я не покраснею! — В ее голосе снова появились пленительные хрипловатые нотки.
Затем она приподнялась на локте и взяла из моей руки бокал. В ее глазах снова промелькнула легкая насмешка, а на чувственных губах появилась дразнящая улыбка.
— Хорошо, — сказала она, лениво растягивая это слово. — Выпьем за необузданность страстей в этом доме. Слава Богу, я не слишком стара, чтобы оценить это! — И Юджиния поднесла бокал к губам.
Но она так и не допила его...
— Ну! — Я хорошенько потряс ее. — Уже десять утра!
— Что?
Она приоткрыла один глаз и посмотрела на меня. В ее взгляде чувствовалась явная неприязнь.
— Куда мы едем?
— Рик, — прошептала она лениво, — у вас нет такого очень странного чувства, что наши отношения разовьются во что-то большое?
— Во что же? — спросил я.
— Не знаю. — Она пожала плечами. — Может быть, в ложе на студии?
— Видите ли, — усмехнулся я, — я считал, что вы девушка Стива Дугласа!
— Бога ради, Рик! — сказала она резко. — Кто-нибудь может услышать вас.
— Это было в баре до того, как я встретился с ним, — объяснил я.
— Мне кажется, нам надо пожалеть его, — протянула она. — Я имею в виду, ему приходится жить в мире, к которому он не принадлежит. Разве человек виноват, что он неудачник?
— Думаю, что да! — ответил я быстро. — Если вы хотите о чем-нибудь думать, Юджиния, подумайте о короткой жизни актера Рода Блейна. Сегодня вы слышали рассказ Дугласа. Кого бы вы прежде всего винили в смерти Блейна?
— Гм, — произнесла она после долгой паузы. — Я не уверена, что вы правы, но понимаю, что вы имеете в виду. Почему-то у меня такое ощущение, что я бы никогда снова не облокотилась на пианино Стива Дугласа.
Я начал объезжать квартал уже в третий раз.
— Не можете ли вы ответить на мой вопрос? Куда мы едем? — спросил я раздраженно.
— Сначала ответьте на мой вопрос, — ответила она резко. — Чувствуете ли вы, что наши отношения разовьются во что-то очень большое?
— Дорогая, — сказал я искренне, — я попался на крючок в тот самый момент, когда увидел ваше лицо!
— Тогда едем к вам домой! — сказала она быстро. — Где это?
— Беверли-Хиллз.
— О Боже! — захохотала она гортанным голосом. — Все ваше время уходит на улаживание тех небольших конфликтов, которые время от времени возникают, не так ли?
Было примерно два часа ночи, когда мы приехали ко мне. Юджиния шла впереди, ее откровенно любопытные глаза вбирали в себя все, что она видела. Когда мы вошли в гостиную, она, довольная и счастливая, опустилась на кушетку.
— Вы уверены, что вы не какой-то Синяя Борода? — спросила она осторожно. — Вы на самом деле живете один?
— Конечно. А почему вы об этом спрашиваете?
— Для чего тогда вам нужен весь этот дом?
— Я бы не хотел говорить об этом, — ответил я резко. — Теперь это будет беспокоить и меня.
— Это серьезно, Рик?
— Серьезно. Я живу в маленьком узком мире символов общественного положения, дорогая, — сказал я. — Если я собираюсь работать в этом мире эффективно, я должен иметь несколько символов своего общественного положения в виде собственности.
Она утвердительно кивнула.
— Сегодня вечером я услышала достаточно много, при этом в разговоре неоднократно упоминались имена. Поэтому сейчас я кое-что понимаю, и, в частности, понимаю, что Джером Кинг — настоящий подонок!
— Как вы могли сделать такой вывод? — спросил я с изумлением.
— О.... — Она пожала плечами, немного раздраженная. — Я не знаю, мне кажется, я просто почувствовала это. Где у вас ванная комната?
— Вон там! — показал я на дальний конец гостиной. — Спуститесь на пять ступенек вниз, и там будет спальня, ванная комната и комната для переодевания.
— Мне потребуется десять минут, — сказала она проворно. — И принесите мне стаканчик спиртного на ночь, когда придете.
— Чего именно?
— Не знаю, — сказала она. — Может быть, чего-нибудь покрепче?
Я дал ей пятнадцать минут и взял с собой две большие порции напитка из рома с лимоном, сахарным сиропом и содовой. Я посчитал, что этот напиток достаточно крепок, так как содержит шестьдесят процентов ямайского рома. Когда я постучал в дверь, приглушенный голос сказал мне, что я могу войти.
Глаза ее сейчас были больше и светились ярче, чем до сих пор. С того момента, как я вошел в комнату, она наблюдала за мной как-то отрешенно. Черные как смоль волосы лежали веером вокруг ее головы на белой подушке.
— Я, разумеется, не взяла с собой пижаму, — сказала она осторожно. — И я всегда думала, что девушка, которая ходит в мужской спальне в черном кружевном нижнем белье, очень похожа на героиню низкопробного французского водевиля. Поэтому я сняла его.
— Вы очень красивы, Юджиния, — сказал я искренне, — и вы абсолютно правы насчет черного кружевного нижнего белья. — В моем горле от волнения и страсти образовался какой-то комок, и у меня вырвалось:
— Но я просто помешан на грубоватых французских водевилях!
Она засмеялась, издавая мягкие гортанные звуки.
— Вы хитрец! Вы сказали это специально, чтобы смутить меня, но вы не дождетесь: я не покраснею! — В ее голосе снова появились пленительные хрипловатые нотки.
Затем она приподнялась на локте и взяла из моей руки бокал. В ее глазах снова промелькнула легкая насмешка, а на чувственных губах появилась дразнящая улыбка.
— Хорошо, — сказала она, лениво растягивая это слово. — Выпьем за необузданность страстей в этом доме. Слава Богу, я не слишком стара, чтобы оценить это! — И Юджиния поднесла бокал к губам.
Но она так и не допила его...
* * *
Спящая красавица лежала на кровати с безоблачной улыбкой на лице, не сознавая, что вся комната наполнена ярким солнечным светом. Я положил руку на ее голое плечо и слегка потряс его. Она прошептала что-то определенно ободряющее, затем повернулась на бок и тут же снова заснула.— Ну! — Я хорошенько потряс ее. — Уже десять утра!
— Что?
Она приоткрыла один глаз и посмотрела на меня. В ее взгляде чувствовалась явная неприязнь.