Страница:
Кэй выпила еще немного кофе, поправила на переносице свои тяжелые очки, поскольку других поводов прервать повествование не нашлось. Вздохнув, она продолжила:
— Весь первый год в колледже я слушала нескончаемые рассказы Вики о ее блистательном, умном, красивом отце, который ценил ее больше всего в жизни, и я с наслаждением все это впитывала в себя! Слушая восторженные речи Вики, я воображала, будто это мой собственный отец, а она являетс дочерью нудного стареющего маленького толстяка, который жил в нашем доме.
Потом Вики как-то спросила меня, не хочу ли я пожить какое-то время в их доме на летних каникулах. Я думала, что умру от восторга! Ты должен не забывать, Эл, что мне было всего лишь восемнадцать лет и я была невероятно наивной. Моя мать, слишком старая и равнодушная ко всему, не находила в себе сил, чтобы проявить ко мне хоть какой-то интерес, и мое появление в доме, пожалуй, всегда было в тягость моим родителям. Я всего пару раз куда-то ездила с моим двоюродным братцем, который моложе мен на год-два, этакий усыпанный веснушками юнец, но и он утрачивал ко мне всякий интерес, как только у меня подходили к концу деньги и я не могла ему больше покупать леденцы. Едва ли стоит упоминать о том, что несколько раз Вики заочно устраивала для меня свидания, но парни никогда на них не являлись. Может, и к лучшему, ведь я всегда носила очки.
Так или иначе, но я поехала погостить у Вики в доме на Лонг-Айленд. Надо ли говорить, что он был гораздо больше и импозантнее нашего. Но самым поразительным оказалось то, что в реальной жизни доктор Ландау был точно таким, как его описала Вики. Воистину поразительный человек с прекрасными седыми волосами и умным сатанинским лицом, от одного взгляда на которое у меня пробегали мурашки по спине.
В то время его жена была тяжело больна, фактически она была настоящим инвалидом. Когда я приехала, меня ей представили, после чего я ее больше ни разу не видела, так что она казалась совершенно нереальным существом. Вики, естественно, сразу же заявила, что мы втроем будем все врем находиться вместе, и ее отец, казалось, не возражал против моего присутствия. Мы ходили гулять и купаться, загорали на пляже. Прошла неделя, и Вики спросила, почему бы мне не остаться еще на недельку, едва не сошла с ума от радости! Это произошло где-то на второй неделе моего пребывания там…
На мгновение голос Кэй дрогнул.
— Вики надо было попасть к дантисту, а это означало поездку в Манхэттен, она настояла на том, чтобы я оставалась дома и позагорала на пляже, потому что день был страшно жарким. Отец отвез ее на вокзал, я же действительно отправилась купаться. Через час я возвратилась назад и встретила его в холле. Он отпустил пару шуток о том, как все молодые парни на пляже посходили с ума при виде таинственной блондинки в великолепном модном купальнике, которая пришла купаться в одиночестве. Все это было забавно, но меня несколько насторожило странное выражение его глаз, которыми он как бы ощупывал меня. Так, или иначе, я тут же поднялась к себе в комнату и приняла душ.
Кэй достала сигарету из пачки, я обратил внимание, что рука у нее слегка дрожала, когда она закуривала.
— Он поджидал меня, — продолжила она каким-то удивительно тусклым голосом. — Сидел на моей постели, дверь была уже заперта изнутри, когда я вышла из ванной. Все, что до того момента я знала о сексе, было строго теоретическим, да и вообще это не могло произойти с отцом моей лучшей подруги! Но вот он стоял, глядя на меня какими-то жуткими, как мне показалось, глазами, а я дрожала перед ним совершенно нагая, даже без полотенца на плечах. «У тебя весьма привлекательная фигурка, Кэй!»— пробормотал он, схватил меня за плечи и бросил на кровать.
Кэй неожиданно принялась с большим интересом изучать кончик горящей сигареты.
— Это было грубо, отвратительно и скоро закончилось, — холодно продолжила она. — Перед тем как уйти из комнаты, он заявил, что не сомневается, что я умная девочка, которая не станет никому рассказывать о нашем секрете, потому что кто бы мне поверил?
На следующее утро я под каким-то предлогом возвратилась домой.
Меня мучили ночные кошмары, пока я не убедилась, что не забеременела. Тут и каникулы подошли к концу, так что я возвратилась назад в колледж. То, чего я не предвидела, была реакция, которая у меня теперь возникала каждый раз, когда Вики начинала рассказывать очередную историю про своего потрясающего папеньку. Через несколько недель мои нервы окончательно сдали. Однажды вечером она завела особенно душещипательный рассказ о том, как ее несравненный папенька настолько любит все живые существа на свете, что рыдал как младенец, когда им пришлось усыпить своего старого пса.
Тут я не выдержала! «Он ни разу даже не вздохнул, когда фактически уничтожал меня», — сказала я ей. Она потребовала объяснить, что именно имела в виду, и тогда я выложила ей всю историю, не пропустив ни одной подробности. Когда я закончила, она осатанела, схватила нож дл разрезания бумаги и накинулась на меня. Я закричала во весь голос. К тому времени, как кто-то влетел в комнату, я была вся в крови, думая, что умираю. Но рана, благодарение Богу, оказалась поверхностной.
— Ты не предъявила никаких обвинений Вики? — спросил я как бы между прочим.
— Собиралась, — ответила Кэй. — К этому времени у меня накопилось много обид против семейства Ландау, но ее тяжело больная мать поднялась с постели и приехала ко мне в больницу. Она униженно просила не устраивать скандала ради Вики, но я ответила, что на Вики мне ровным счетом наплевать. «Подумайте о репутации моего мужа», — продолжала она. На что я ей подробно рассказала о том «оригинальном лечении», которое он применил летом ко мне. Она даже не удивилась, да и не возмутилась. Но когда я сообщила о том, что собираюсь рассказать эту же историю в суде, она молча смотрела на меня пару минут, затем вытащила свою чековую книжку.
— Ты хочешь еще кофе? — спросил я у нее.
— Нет. — Она покачала головой. — Теперь я хочу, чтобы ты поскорее услышал конец этой истории, надо покончить со всем этим! Я перешла в другой колледж и закончила его, все еще нося в душе груз тех обид, которые мне причинило семейство Ландау.
Я возненавидела всех мужчин с того дня, когда вышла из-под душа и столкнулась с Максом Ландау, ожидавшим меня с похотливым блеском в глазах! Я трудилась над созданием как бы двойственной личности — бесполый самоотверженный ученый, которого ты видел в фонде, а когда предоставлялся случай, — такая девушка, с которой ты столкнулся сегодн ночью в своей комнате.
Но в действительности это было мне не на пользу. Надо думать, что Макс Ландау уничтожил навсегда мои шансы на нормальные взаимоотношения с любым мужчиной, основанные на доверии и привязанности. Я очень много размышляла над этим. Я оказалась невинной жертвой, на долю которой выпали все страдания в прошлом, да и сейчас я продолжаю страдать, в то время как Ландау, папенька и доченька, не пострадали никак.
Кэй злостно закусила нижнюю губу.
— Полагаю, ты считаешь меня ненормальной, но я вбила себе в голову, что мне необходимо отомстить. Поскольку они фактически уничтожили меня, значит, я должен уничтожить их.
Год назад я увидела объявление о том, что Научно-исследовательский фонд Ландау нуждается в биологе. Я написала Вики письмо — настоящий шедевр, только что не разрисовала его кровоточащими сердечками и незабудочками: она была для меня лучшим другом, такой второй я больше не встречала, и как только я могла придумать все эти гадости про ее отца? И так далее и тому подобное. Поверите ли, она проглотила эту наживку! Через неделю у нас состоялось премилое собеседование с Максом, пару раз он потрепал меня по коленке, и я получила работу.
— Тебе пока не удалось уничтожить ни одного из них?
— Не из-за того, что я не пыталась! — холодно ответила она. — Доктор Алтман старейший друг Макса, ты знаешь? Я рассказала ему обо всем с самого начала. Краснела, говоря о том, что у меня связаны руки, потому что Вики моя ближайшая подруга, а ее папенька попытался использовать это в своих интересах. По большей части я держу Макса на расстоянии, но когда предоставляется возможность, я прижимаюсь к его мужественной груди и умоляю его держать эту скотину, Алтмана, подальше от меня. Уже три месяца они не разговаривают.
Дорогая малютка Вики была неравнодушна к Луи Жерару и преуспела в этом плане. Однажды ночью я распустила свои волосы и проникла в его комнату. Если Вики Ландау может спать пять ночей из семи в комнате Боба Марша, сказала я ему, я не вижу основания для того, чтобы не наносить ему изредка визиты.
Неожиданно улыбка исчезла с ее лица, а ярко-голубые глаза потускнели.
— Я понимаю, что все это мелочи, но коли подобные небольшие разочарования накапливаются, они постепенно перерастут в нечто солидное! Так или иначе, но ты услышал достаточно для одной ночи.
Она поднялась и прошла в гостиную, я сел и закурил сигарету, потом отправился следом за Кэй. Она уже была полностью одета, застегивала свой плащ.
— Ты уезжаешь? — спросил я.
— Поскольку в тебе взял верх детектив над любовником, дорогой, — засмеялась она, — ночь утратила свою притягательность.
— Ты на самом деле не хочешь здесь остаться до утра, пусть на самой платонической основе, это значит, что я лягу на кушетке?
Она решительно покачала головой.
— Нет, благодарю, Эл. Все это было очень мило, а теперь я снова превратилась в биолога.
Я проводил ее до выхода, и она по-родственному чмокнула меня в щеку.
— Помогла ли моя история тебе в задаче поиска убийцы? — неожиданно спросила она, уже выйдя в коридор.
— Нет, не думаю.
Она благодушно улыбнулась.
— Я сразу тебя предупредила.
— Кто, по-твоему, убил Марша? — спросил я беспечно.
— Либо Макс, либо Вики Ландау, — сразу же ответила она. — Кто еще?
— Ты предубеждена.
— Правильно! — Она согласно кивнула. — А что скажешь ты сам, лейтенант? Неофициально, конечно.
— Я думаю, может быть, это ты проделала.
— Спасибо!
— Или это мог сделать твой приятель.
— Ты только что выслушал историю моей жизни, — произнесла она с явной обидой. — Ты знаешь, что у меня вообще нет друзей.
— Хэл Кирби кому только не друг, дорогая! — Я подмигнул ей. — Верно?
— Хэл Кирби? — медленно повторила она. — Мне кажется, я раньше не слышала этого имени. Во всяком случае, я с ним никогда не встречалась. Чем он занимается?
— Все время сидит в собственной квартире, высчитывая, какую пользу он может извлечь из щедрых пожертвований разным научно-исследовательским институтам, только он их никогда не делает.
— Ты шутишь? — вежливо спросила она.
— Я совершенно серьезно, — заверил я ее. — Я был уверен, что ты его знаешь. Мне известно, что у него в фонде имеется хороший друг.
Она прикусила нижнюю губу и немного задумалась.
— Ты хочешь, чтобы я немного поразнюхала, вернувшись туда?
— Что ты намереваешься сделать? — Я снова усмехнулся. — Лишить честного копа в поте лица заработанных средств существования?
— Я уже лишила его сна. Пока, Эл. Я всегда буду помнить нашу встречу.
Я следил, как она идет по коридору, затем она вошла в лифт. После этого я вернулся к себе и крепко задумался.
Глава 8
— Весь первый год в колледже я слушала нескончаемые рассказы Вики о ее блистательном, умном, красивом отце, который ценил ее больше всего в жизни, и я с наслаждением все это впитывала в себя! Слушая восторженные речи Вики, я воображала, будто это мой собственный отец, а она являетс дочерью нудного стареющего маленького толстяка, который жил в нашем доме.
Потом Вики как-то спросила меня, не хочу ли я пожить какое-то время в их доме на летних каникулах. Я думала, что умру от восторга! Ты должен не забывать, Эл, что мне было всего лишь восемнадцать лет и я была невероятно наивной. Моя мать, слишком старая и равнодушная ко всему, не находила в себе сил, чтобы проявить ко мне хоть какой-то интерес, и мое появление в доме, пожалуй, всегда было в тягость моим родителям. Я всего пару раз куда-то ездила с моим двоюродным братцем, который моложе мен на год-два, этакий усыпанный веснушками юнец, но и он утрачивал ко мне всякий интерес, как только у меня подходили к концу деньги и я не могла ему больше покупать леденцы. Едва ли стоит упоминать о том, что несколько раз Вики заочно устраивала для меня свидания, но парни никогда на них не являлись. Может, и к лучшему, ведь я всегда носила очки.
Так или иначе, но я поехала погостить у Вики в доме на Лонг-Айленд. Надо ли говорить, что он был гораздо больше и импозантнее нашего. Но самым поразительным оказалось то, что в реальной жизни доктор Ландау был точно таким, как его описала Вики. Воистину поразительный человек с прекрасными седыми волосами и умным сатанинским лицом, от одного взгляда на которое у меня пробегали мурашки по спине.
В то время его жена была тяжело больна, фактически она была настоящим инвалидом. Когда я приехала, меня ей представили, после чего я ее больше ни разу не видела, так что она казалась совершенно нереальным существом. Вики, естественно, сразу же заявила, что мы втроем будем все врем находиться вместе, и ее отец, казалось, не возражал против моего присутствия. Мы ходили гулять и купаться, загорали на пляже. Прошла неделя, и Вики спросила, почему бы мне не остаться еще на недельку, едва не сошла с ума от радости! Это произошло где-то на второй неделе моего пребывания там…
На мгновение голос Кэй дрогнул.
— Вики надо было попасть к дантисту, а это означало поездку в Манхэттен, она настояла на том, чтобы я оставалась дома и позагорала на пляже, потому что день был страшно жарким. Отец отвез ее на вокзал, я же действительно отправилась купаться. Через час я возвратилась назад и встретила его в холле. Он отпустил пару шуток о том, как все молодые парни на пляже посходили с ума при виде таинственной блондинки в великолепном модном купальнике, которая пришла купаться в одиночестве. Все это было забавно, но меня несколько насторожило странное выражение его глаз, которыми он как бы ощупывал меня. Так, или иначе, я тут же поднялась к себе в комнату и приняла душ.
Кэй достала сигарету из пачки, я обратил внимание, что рука у нее слегка дрожала, когда она закуривала.
— Он поджидал меня, — продолжила она каким-то удивительно тусклым голосом. — Сидел на моей постели, дверь была уже заперта изнутри, когда я вышла из ванной. Все, что до того момента я знала о сексе, было строго теоретическим, да и вообще это не могло произойти с отцом моей лучшей подруги! Но вот он стоял, глядя на меня какими-то жуткими, как мне показалось, глазами, а я дрожала перед ним совершенно нагая, даже без полотенца на плечах. «У тебя весьма привлекательная фигурка, Кэй!»— пробормотал он, схватил меня за плечи и бросил на кровать.
Кэй неожиданно принялась с большим интересом изучать кончик горящей сигареты.
— Это было грубо, отвратительно и скоро закончилось, — холодно продолжила она. — Перед тем как уйти из комнаты, он заявил, что не сомневается, что я умная девочка, которая не станет никому рассказывать о нашем секрете, потому что кто бы мне поверил?
На следующее утро я под каким-то предлогом возвратилась домой.
Меня мучили ночные кошмары, пока я не убедилась, что не забеременела. Тут и каникулы подошли к концу, так что я возвратилась назад в колледж. То, чего я не предвидела, была реакция, которая у меня теперь возникала каждый раз, когда Вики начинала рассказывать очередную историю про своего потрясающего папеньку. Через несколько недель мои нервы окончательно сдали. Однажды вечером она завела особенно душещипательный рассказ о том, как ее несравненный папенька настолько любит все живые существа на свете, что рыдал как младенец, когда им пришлось усыпить своего старого пса.
Тут я не выдержала! «Он ни разу даже не вздохнул, когда фактически уничтожал меня», — сказала я ей. Она потребовала объяснить, что именно имела в виду, и тогда я выложила ей всю историю, не пропустив ни одной подробности. Когда я закончила, она осатанела, схватила нож дл разрезания бумаги и накинулась на меня. Я закричала во весь голос. К тому времени, как кто-то влетел в комнату, я была вся в крови, думая, что умираю. Но рана, благодарение Богу, оказалась поверхностной.
— Ты не предъявила никаких обвинений Вики? — спросил я как бы между прочим.
— Собиралась, — ответила Кэй. — К этому времени у меня накопилось много обид против семейства Ландау, но ее тяжело больная мать поднялась с постели и приехала ко мне в больницу. Она униженно просила не устраивать скандала ради Вики, но я ответила, что на Вики мне ровным счетом наплевать. «Подумайте о репутации моего мужа», — продолжала она. На что я ей подробно рассказала о том «оригинальном лечении», которое он применил летом ко мне. Она даже не удивилась, да и не возмутилась. Но когда я сообщила о том, что собираюсь рассказать эту же историю в суде, она молча смотрела на меня пару минут, затем вытащила свою чековую книжку.
— Ты хочешь еще кофе? — спросил я у нее.
— Нет. — Она покачала головой. — Теперь я хочу, чтобы ты поскорее услышал конец этой истории, надо покончить со всем этим! Я перешла в другой колледж и закончила его, все еще нося в душе груз тех обид, которые мне причинило семейство Ландау.
Я возненавидела всех мужчин с того дня, когда вышла из-под душа и столкнулась с Максом Ландау, ожидавшим меня с похотливым блеском в глазах! Я трудилась над созданием как бы двойственной личности — бесполый самоотверженный ученый, которого ты видел в фонде, а когда предоставлялся случай, — такая девушка, с которой ты столкнулся сегодн ночью в своей комнате.
Но в действительности это было мне не на пользу. Надо думать, что Макс Ландау уничтожил навсегда мои шансы на нормальные взаимоотношения с любым мужчиной, основанные на доверии и привязанности. Я очень много размышляла над этим. Я оказалась невинной жертвой, на долю которой выпали все страдания в прошлом, да и сейчас я продолжаю страдать, в то время как Ландау, папенька и доченька, не пострадали никак.
Кэй злостно закусила нижнюю губу.
— Полагаю, ты считаешь меня ненормальной, но я вбила себе в голову, что мне необходимо отомстить. Поскольку они фактически уничтожили меня, значит, я должен уничтожить их.
Год назад я увидела объявление о том, что Научно-исследовательский фонд Ландау нуждается в биологе. Я написала Вики письмо — настоящий шедевр, только что не разрисовала его кровоточащими сердечками и незабудочками: она была для меня лучшим другом, такой второй я больше не встречала, и как только я могла придумать все эти гадости про ее отца? И так далее и тому подобное. Поверите ли, она проглотила эту наживку! Через неделю у нас состоялось премилое собеседование с Максом, пару раз он потрепал меня по коленке, и я получила работу.
— Тебе пока не удалось уничтожить ни одного из них?
— Не из-за того, что я не пыталась! — холодно ответила она. — Доктор Алтман старейший друг Макса, ты знаешь? Я рассказала ему обо всем с самого начала. Краснела, говоря о том, что у меня связаны руки, потому что Вики моя ближайшая подруга, а ее папенька попытался использовать это в своих интересах. По большей части я держу Макса на расстоянии, но когда предоставляется возможность, я прижимаюсь к его мужественной груди и умоляю его держать эту скотину, Алтмана, подальше от меня. Уже три месяца они не разговаривают.
Дорогая малютка Вики была неравнодушна к Луи Жерару и преуспела в этом плане. Однажды ночью я распустила свои волосы и проникла в его комнату. Если Вики Ландау может спать пять ночей из семи в комнате Боба Марша, сказала я ему, я не вижу основания для того, чтобы не наносить ему изредка визиты.
Неожиданно улыбка исчезла с ее лица, а ярко-голубые глаза потускнели.
— Я понимаю, что все это мелочи, но коли подобные небольшие разочарования накапливаются, они постепенно перерастут в нечто солидное! Так или иначе, но ты услышал достаточно для одной ночи.
Она поднялась и прошла в гостиную, я сел и закурил сигарету, потом отправился следом за Кэй. Она уже была полностью одета, застегивала свой плащ.
— Ты уезжаешь? — спросил я.
— Поскольку в тебе взял верх детектив над любовником, дорогой, — засмеялась она, — ночь утратила свою притягательность.
— Ты на самом деле не хочешь здесь остаться до утра, пусть на самой платонической основе, это значит, что я лягу на кушетке?
Она решительно покачала головой.
— Нет, благодарю, Эл. Все это было очень мило, а теперь я снова превратилась в биолога.
Я проводил ее до выхода, и она по-родственному чмокнула меня в щеку.
— Помогла ли моя история тебе в задаче поиска убийцы? — неожиданно спросила она, уже выйдя в коридор.
— Нет, не думаю.
Она благодушно улыбнулась.
— Я сразу тебя предупредила.
— Кто, по-твоему, убил Марша? — спросил я беспечно.
— Либо Макс, либо Вики Ландау, — сразу же ответила она. — Кто еще?
— Ты предубеждена.
— Правильно! — Она согласно кивнула. — А что скажешь ты сам, лейтенант? Неофициально, конечно.
— Я думаю, может быть, это ты проделала.
— Спасибо!
— Или это мог сделать твой приятель.
— Ты только что выслушал историю моей жизни, — произнесла она с явной обидой. — Ты знаешь, что у меня вообще нет друзей.
— Хэл Кирби кому только не друг, дорогая! — Я подмигнул ей. — Верно?
— Хэл Кирби? — медленно повторила она. — Мне кажется, я раньше не слышала этого имени. Во всяком случае, я с ним никогда не встречалась. Чем он занимается?
— Все время сидит в собственной квартире, высчитывая, какую пользу он может извлечь из щедрых пожертвований разным научно-исследовательским институтам, только он их никогда не делает.
— Ты шутишь? — вежливо спросила она.
— Я совершенно серьезно, — заверил я ее. — Я был уверен, что ты его знаешь. Мне известно, что у него в фонде имеется хороший друг.
Она прикусила нижнюю губу и немного задумалась.
— Ты хочешь, чтобы я немного поразнюхала, вернувшись туда?
— Что ты намереваешься сделать? — Я снова усмехнулся. — Лишить честного копа в поте лица заработанных средств существования?
— Я уже лишила его сна. Пока, Эл. Я всегда буду помнить нашу встречу.
Я следил, как она идет по коридору, затем она вошла в лифт. После этого я вернулся к себе и крепко задумался.
Глава 8
Аннабел сделала вид, что не заметила меня, когда я вошел на следующее утро в офис в самом начале десятого.
— Прекрасное утро! — через секунду громко произнесла она.
— Где?
— Знаете, — она уперлась локтями в стол и положила подбородок на ладони, внимательно всматриваясь в мое лицо, — если бы вы не сказали мне вчера вечером, что теперь посвятили свою жизнь иностранным гоночным машинам, я была бы уверена, что вы снова принялись за прежние штучки.
— Ну как вы только можете такое подумать? — простонал я.
— Припухшие веки, налитые кровью глаза, равнодушно взирающие на всех и вся, — энергично заговорила она, — руки слегка дрожат, сухие губы, обложенный язык. Все прежние признаки сегодня налицо, лейтенант. Ну разве не счастье, что я не страдаю нездоровой подозрительностью?
— Будьте благодарны за то, чем природа наделила вас от шеи и далее вниз, золотко, — буркнул я. — Надеяться на здравомыслие было бы слишком, не правда ли?
— Уилер?!
Я невольно вздрогнул, услышав яростный рев, внезапно раздавшийся из кабинета шерифа.
— Вы кому-то потребовались, Эл, — с любезной улыбкой произнесла Аннабел. — Мне кажется, у него истерика.
Я прошмыгнул мимо нее, вошел в кабинет шерифа и плюхнулся в ближайшее кресло.
— Боже мой, — произнес он потрясенно. — Я никогда не осмеливаюсь поинтересоваться, что вы делаете по ночам, Уилер, опасаясь услышать ваш ответ. Вы должны остановиться. Округ не может позволить себе держать постоянного донора на случай, что его вызовут к вам!
— Сегодня утром все такие жизнерадостные, — пробурчал я сквозь стиснутые зубы, — такие остроумные. Это обеспечивает стимулирующую прелюдию напряженного рабочего дня. Я буду весело посмеиваться, спеша на место нового убийства, или стану насвистывать легкомысленные мотивчики, стоя в морге…
— Есть серьезные причины для того, чтобы вы сбросили с себ похоронную маску, которой почему-то вздумали заменить свою физиономию, — хмыкнул Лейверс. — И это Кирби!
— Хэл Кирби?
Я почувствовал себя заинтересованным, несмотря на гудевшую голову.
— Вы были правы в отношении этого типа, что само по себе весьма удивительно, — кислым тоном произнес он. — Мне звонил капитан Сэнджер из криминального архива. На основании сказанного им можно сделать вывод, что этот Кирби — примечательная личность.
— Что же он вам сообщил?
— Он составляет половину бригады, — абсолютно бесстрастным голосом продолжил шериф. — Второй половиной является некий Джонни Кинг. «Кирби и Кинг» звучит как название какой-то старинной оперетты, не правда ли?
— Давайте отложим на время всякие театральные воспоминания, шериф! — взмолился я. — Возможно, мне осталось совсем недолго жить, так что хотел бы все выслушать до кончины.
— Шантаж, вымогательство, — буркнул он. — Как я понял со слов Сэнджера, они специализируются на самой низкопробной «обработке» своих жертв. Кирби — «хорек», который разнюхивает все, что выглядит многообещающим в этом плане, начиная от газетных отчетов о грязных разводах до разговоров о парне, живущем поблизости от него, который не ночевал дома пару раз на прошлой неделе. Как только Кирби находит «след», он действует лучше любой ищейки, говорит Сэнджер. Хранящиеся у него газетные вырезки и записи всевозможных слухов и сплетен многим людям обходятся в кругленькую сумму.
— С Кирби я встречался, — сказал я, — так что могу себе легко все это представить. Что известно про второго, про Кинга?
— Сильная рука, — хмыкнул Лейверс. — Когда жертва уже намечена, первый шаг делает Кинг. После его посещения человек боится не только разоблачения, но и физической расправы, обещанной ему Кингом. Так что, если хотите послушать моего совета, Уилер…
Резко зазвонил телефон у него на столе. Лейверс взглянул на аппарат так, будто тот нанес ему личное оскорбление.
— Возьмите Полника и… Телефон зазвонил вторично.
— Проклятая штуковина! — заворчал шериф. — Кому только взбрело в голову изобретать телефоны?
Он схватил трубку и рявкнул громоподобно: «Лейверс», потом добавил тоном ниже: «Соедините его». В ожидании разговора он задумчиво поглаживал свой четвертый подбородок, очевидно это действовало успокоительно, потому что последующий разговор происходил на три тона ниже.
— Да, это окружной шериф! Обождите минуточку… Остыньте немного и начните с самого начала. Я ровным счетом ничего не разобрал… Так лучше, гораздо лучше… Вы… Что?
Я испытывал истинное наслаждение, наблюдая за тем, как цвет его физиономии постепенно изменялся от привычного багрового до болезненно-зеленого.
— Конечно, — прохрипел он, — прямо сейчас. Положив на место трубку, он несколько секунд глазел на меня, очевидно, ничего не видя.
— Хорошие новости, сэр? — радостно осведомился я.
— Сегодня утром, как обычно, открыли денежное хранилище Кредитного банка Пайн-Сити, — наконец заговорил он хриплым голосом. — Часовой механизм был установлен, как обычно, на девять тридцать. Но только когда они вошли внутрь, они обнаружили там нечто совершенно необычное.
— Слушаю вас, затаив дыхание.
— У них из хранилища кое-что исчезло, — медленно продолжал он. — По первым подсчетам что-то около двухсот сорока тысяч долларов, они думают, что может быть и больше, вторичная проверка даст более точную сумму.
— Шериф! — ахнул я. — Я поражен!
— Ну… — Его лицо постепенно стало приобретать нормальную окраску. — Не сидите здесь как истукан, Уилер! Поезжайте немедленно в банк.
— А что прикажете делать с расследованием убийства? Отнести к разряду нераскрытых преступлений? — заворчал я. — Почему вы не вызовете парней из ФБР на это дело? Банк Пайн-Сити застрахован Федеральным страховым агентством, не так ли? Поэтому этим делом должно заниматься ФБР.
— Большое спасибо, лейтенант Уилер, за напоминание о том, что речь идет о нарушении федерального статуса. Случилось так, что я осведомлен об этом факте и уже собрался оповестить местное ФБР. А теперь несколько фактов лично для вас, лейтенант.
Его голос внезапно поднялся до громоподобных высот.
— Этот банк находится в округе Пайн-Сити, он полностью укомплектован работниками, которые голосуют в этом же избирательном округе. По этой причине вы немедленно летите туда и постараетесь произвести огромное впечатление — имею в виду благоприятное! — об офисе шерифа и его незамедлительной реакции на просьбу о помощи!
Его указательный палец, смахивающий на толстую сардельку, рассекал воздух в направлении моего носа.
— Вы с важным видом обойдете весь банк, зададите миллион вопросов и будете с умным видом выслушивать до конца их показания, Уилер! И будете этим заниматься до тех пор, пока туда не приедут агенты ФБР, вам понятно? Мне важно, чтобы на следующих выборах сохранились эти голоса.
— Да, сэр, — уважительно произнес я. — Я уже уехал.
Когда я вернулся в офис, сержант Полник с расплывшимся от удовольствия лицом беседовал с. Аннабел Джексон. Мне было гораздо проще схватить его за руку и утащить за собой, нежели сперва пуститься в объяснения. Я сунул его на пассажирское место и погнал свой «хили» на максимальной скорости.
— Мы едем в Кредитный банк Пайн-Сити, — коротко сообщил я.
— Может быть, это хорошо для вас, Аннабел, — изрек Полник, плотоядно улыбаясь, — но моя старуха считает шорты неприличными, видите ли, она спит со мной одним.
— А что ваша старуха думает о том, что из банка похищено около четверти миллиона, сержант? — проворчал я.
— Как это? — Полник затряс головой, потом недоверчиво посмотрел в окно. — Если не ошибаюсь, это первое похищение личности в нашем округе, верно, лейтенант? — проворчал он.
— Похищение личности? — спросил я будничным голосом, давно уже поняв, что логические процессы в мозгу сержанта Полника не поддаютс расшифровке.
— Похищение дамы, я имел в виду! — Он злобно ощерился. — Им бы лучше ее не трогать, вот что я скажу!
— Конечно. Какой дамы?
— Не могу представить, как им удалось это проделать, — угрюмо продолжил он. — Ведь я там сидел, когда это произошло. Она со мной беседовала об особом фасоне… — Он смущенно хохотнул пару раз., — Я в точности не знаю, как называются эти свободные штуковины, которые они нынче носят. Конечно, со мной она может рассуждать на подобные темы спокойно, потому что я человек женатый… А в следующее мгновение они подхватили ее со стула и исчезли…
— Аннабел Джексон? — вкрадчиво осведомился я.
— Кого же еще, лейтенант?
Он подозрительно посмотрел на меня, словно на придурка, чтобы не сказать полного болвана.
— Аннабел все еще спокойно сидит на своем месте в офисе. — Я глубоко выдохнул. — Это вас похитили, сержант. Я был вынужден схватить вас, проходя мимо, потому что у меня не было времени на объяснения, пока мы не сели в машину.
Я почувствовал, как он исподтишка буквально ощупал взглядом мою физиономию.
— Лейтенант… — По тону его голоса было ясно, что он стараетс задобрить меня. — Если, как вы сказали, похитили меня, а не ее, как могло случиться, что я продолжаю сидеть здесь, а она исчезла?
Лишь через пару кварталов я решился вновь раскрыть рот.
— Полагаю, что банк находится вон в том здании.
— Вы не должны этого делать, лейтенант! — страстно заговорил Полник. — Это не правильно. Вы знаете, что ФБР это не понравится.
Но я уже с несвойственной мне осторожностью устанавливал машину приблизительно в трех футах от обочины.
— «ФБР это не понравится». Что вы имеете в виду, сержант?
— При похищениях нельзя платить выкуп, нельзя, лейтенант! — заворчал он.
— Я думаю, вы правы, сержант, — сказал я очень серьезно. — Мы сейчас немного подождем. А пока я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня. Возьмите машину и разнюхайте ситуацию по соседству с похоронным бюро, где мы вчера утром обнаружили мертвеца.
— Они не повезут ее туда, лейтенант, — доверительно сообщил он.
— Я кое-что разузнал о владельце похоронного бюро, — прошептал я. — Я хочу, чтобы вы проверили слухи и выяснили, что он за человек, как у него обстоят дела с работой, когда он обычно начинает по утрам, когда заканчивает. Материал такого рода.
— Да, лейтенант! — Полник втиснулся на мое место. — Я уехал!
Послышался жалобный вопль терзаемого механизма. Я оглянулся и увидел обеспокоенное лицо сержанта, жалобно смотрящего на меня.
— Эй, лейтенант! — Он отчаянно затряс головой. — Передача отказала, не выдержала вашей бешеной езды.
Я наградил его ледяной улыбкой.
— Примите к сведению — машина не имеет автоматической трансмиссии, нужно действовать вручную.
— Так вот оно что!
Он заулыбался во весь рот, затем мой «хили» влился в поток машин, издавая при этом несвойственные ему звуки, словно раненый бык. Когда вошел в банк, я все еще мог слышать его жалобы, хотя он находился уже за четыре квартала от меня. «Наверное, мне следовало поподробнее проинструктировать Полника», — мрачно подумал я.
Как только я переступил порог кабинета мистера Касла, я почувствовал, что тот не в себе. Где его обычная теплая улыбка, где приветливый блеск глаз?
— Лейтенант Уилер, благодарение Богу, что вы уже здесь! — Он испустил тяжелый вздох. — И подумать только, что такое могло случиться с нами! Четверть миллиона долларов похищено из нашего хранилища!
— Может быть, мы сначала глянем на само хранилище?
— Оно неприступное, — пробормотал он, — неприступное!
Я в точности следовал указаниям шерифа, провел целый час, задавая с умным видом бесконечные вопросы и терпеливо выслушивая длиннющие ответы, пока не прибыли два федеральных агента.
Я провел их в кабинет Касла и тактично посоветовал устроить перерыв для кофе. Высокого толстого, выглядевшего весьма несговорчивым агента, который почти ничего не говорил, звали, как я выяснил, Питерсом, второго же, тоже высокого, но худощавого — Кардосом.
— К хранилищу не прикасались, — сообщил я им. — Часовой механизм был установлен вчера днем, как обычно. Когда они отворили дверь хранилища сегодня, то обнаружили, что исчезло почти четверть миллиона долларов.
— Ни с одним наружным окном или с замком не мудрили? Не пытались открыть? — на всякий случай осведомился Кардос.
— Нет.
— Я всегда считаю, что задача упрощается, когда это внутренн работа, — благодушно заявил Питере.
— Ну, — неторопливо заговорил я, — комбинация известна лишь двоим людям. И то, как установить механизм: Каслу, президенту, и Мак-Фейлу, вице-президенту. Касл утверждает, что он находился на вечере встречи в школе далеко за полночь, потом он, его супруга и трое его бывших одноклассников поехали к нему домой. Его жена прямиком отправилась спать. Ну а старые приятели вспоминали о былом и играли в покер до семи часов утра.
— Мак-Фейл? — буркнул Кардос.
— Находится в Сиэтле до послезавтрашнего дня на банковской конференции, — ответил я деревянным голосом.
— Не будем нервничать, пока не проверим алиби Касла, — хмыкнул Питере, но по тону его голоса было ясно, что он уже нервничает.
— Мне не хочется вам что-либо подсказывать, парни, — сказал извиняющимся голосом. — Но есть еще кое-что.
— У меня нет ни малейшего желания это слушать, заявил Кардос, — но, по всей вероятности, нет другого выбора.
— Ночной сторож должен штамповать часовой механизм через каждый час на протяжении всей ночи, — сказал я. — Он в точности все это проделал прошлой ночью и клянется, что не видел и не слышал ничего необычного на протяжении всего дежурства.
Оба агента секунд десять смотрели друг на дружку, потом одновременно заговорили.
— Мне абсолютно не хочется вмешиваться, — заявил Кардос с широкой дружелюбной улыбкой на физиономии. — В конце-то концов это территори округа и…
— Вы проделали уже всю трудоемкую работу, лейтенант, — подхватил Питере, бросая на меня восхищенный взгляд. — Было бы непорядочно вмешиваться сейчас и похищать ваши лавры…
— Всего вам доброго, джентльмены, — торопливо пробормотал я, — и могу ли я пожелать вам удачи?
— Прекрасное утро! — через секунду громко произнесла она.
— Где?
— Знаете, — она уперлась локтями в стол и положила подбородок на ладони, внимательно всматриваясь в мое лицо, — если бы вы не сказали мне вчера вечером, что теперь посвятили свою жизнь иностранным гоночным машинам, я была бы уверена, что вы снова принялись за прежние штучки.
— Ну как вы только можете такое подумать? — простонал я.
— Припухшие веки, налитые кровью глаза, равнодушно взирающие на всех и вся, — энергично заговорила она, — руки слегка дрожат, сухие губы, обложенный язык. Все прежние признаки сегодня налицо, лейтенант. Ну разве не счастье, что я не страдаю нездоровой подозрительностью?
— Будьте благодарны за то, чем природа наделила вас от шеи и далее вниз, золотко, — буркнул я. — Надеяться на здравомыслие было бы слишком, не правда ли?
— Уилер?!
Я невольно вздрогнул, услышав яростный рев, внезапно раздавшийся из кабинета шерифа.
— Вы кому-то потребовались, Эл, — с любезной улыбкой произнесла Аннабел. — Мне кажется, у него истерика.
Я прошмыгнул мимо нее, вошел в кабинет шерифа и плюхнулся в ближайшее кресло.
— Боже мой, — произнес он потрясенно. — Я никогда не осмеливаюсь поинтересоваться, что вы делаете по ночам, Уилер, опасаясь услышать ваш ответ. Вы должны остановиться. Округ не может позволить себе держать постоянного донора на случай, что его вызовут к вам!
— Сегодня утром все такие жизнерадостные, — пробурчал я сквозь стиснутые зубы, — такие остроумные. Это обеспечивает стимулирующую прелюдию напряженного рабочего дня. Я буду весело посмеиваться, спеша на место нового убийства, или стану насвистывать легкомысленные мотивчики, стоя в морге…
— Есть серьезные причины для того, чтобы вы сбросили с себ похоронную маску, которой почему-то вздумали заменить свою физиономию, — хмыкнул Лейверс. — И это Кирби!
— Хэл Кирби?
Я почувствовал себя заинтересованным, несмотря на гудевшую голову.
— Вы были правы в отношении этого типа, что само по себе весьма удивительно, — кислым тоном произнес он. — Мне звонил капитан Сэнджер из криминального архива. На основании сказанного им можно сделать вывод, что этот Кирби — примечательная личность.
— Что же он вам сообщил?
— Он составляет половину бригады, — абсолютно бесстрастным голосом продолжил шериф. — Второй половиной является некий Джонни Кинг. «Кирби и Кинг» звучит как название какой-то старинной оперетты, не правда ли?
— Давайте отложим на время всякие театральные воспоминания, шериф! — взмолился я. — Возможно, мне осталось совсем недолго жить, так что хотел бы все выслушать до кончины.
— Шантаж, вымогательство, — буркнул он. — Как я понял со слов Сэнджера, они специализируются на самой низкопробной «обработке» своих жертв. Кирби — «хорек», который разнюхивает все, что выглядит многообещающим в этом плане, начиная от газетных отчетов о грязных разводах до разговоров о парне, живущем поблизости от него, который не ночевал дома пару раз на прошлой неделе. Как только Кирби находит «след», он действует лучше любой ищейки, говорит Сэнджер. Хранящиеся у него газетные вырезки и записи всевозможных слухов и сплетен многим людям обходятся в кругленькую сумму.
— С Кирби я встречался, — сказал я, — так что могу себе легко все это представить. Что известно про второго, про Кинга?
— Сильная рука, — хмыкнул Лейверс. — Когда жертва уже намечена, первый шаг делает Кинг. После его посещения человек боится не только разоблачения, но и физической расправы, обещанной ему Кингом. Так что, если хотите послушать моего совета, Уилер…
Резко зазвонил телефон у него на столе. Лейверс взглянул на аппарат так, будто тот нанес ему личное оскорбление.
— Возьмите Полника и… Телефон зазвонил вторично.
— Проклятая штуковина! — заворчал шериф. — Кому только взбрело в голову изобретать телефоны?
Он схватил трубку и рявкнул громоподобно: «Лейверс», потом добавил тоном ниже: «Соедините его». В ожидании разговора он задумчиво поглаживал свой четвертый подбородок, очевидно это действовало успокоительно, потому что последующий разговор происходил на три тона ниже.
— Да, это окружной шериф! Обождите минуточку… Остыньте немного и начните с самого начала. Я ровным счетом ничего не разобрал… Так лучше, гораздо лучше… Вы… Что?
Я испытывал истинное наслаждение, наблюдая за тем, как цвет его физиономии постепенно изменялся от привычного багрового до болезненно-зеленого.
— Конечно, — прохрипел он, — прямо сейчас. Положив на место трубку, он несколько секунд глазел на меня, очевидно, ничего не видя.
— Хорошие новости, сэр? — радостно осведомился я.
— Сегодня утром, как обычно, открыли денежное хранилище Кредитного банка Пайн-Сити, — наконец заговорил он хриплым голосом. — Часовой механизм был установлен, как обычно, на девять тридцать. Но только когда они вошли внутрь, они обнаружили там нечто совершенно необычное.
— Слушаю вас, затаив дыхание.
— У них из хранилища кое-что исчезло, — медленно продолжал он. — По первым подсчетам что-то около двухсот сорока тысяч долларов, они думают, что может быть и больше, вторичная проверка даст более точную сумму.
— Шериф! — ахнул я. — Я поражен!
— Ну… — Его лицо постепенно стало приобретать нормальную окраску. — Не сидите здесь как истукан, Уилер! Поезжайте немедленно в банк.
— А что прикажете делать с расследованием убийства? Отнести к разряду нераскрытых преступлений? — заворчал я. — Почему вы не вызовете парней из ФБР на это дело? Банк Пайн-Сити застрахован Федеральным страховым агентством, не так ли? Поэтому этим делом должно заниматься ФБР.
— Большое спасибо, лейтенант Уилер, за напоминание о том, что речь идет о нарушении федерального статуса. Случилось так, что я осведомлен об этом факте и уже собрался оповестить местное ФБР. А теперь несколько фактов лично для вас, лейтенант.
Его голос внезапно поднялся до громоподобных высот.
— Этот банк находится в округе Пайн-Сити, он полностью укомплектован работниками, которые голосуют в этом же избирательном округе. По этой причине вы немедленно летите туда и постараетесь произвести огромное впечатление — имею в виду благоприятное! — об офисе шерифа и его незамедлительной реакции на просьбу о помощи!
Его указательный палец, смахивающий на толстую сардельку, рассекал воздух в направлении моего носа.
— Вы с важным видом обойдете весь банк, зададите миллион вопросов и будете с умным видом выслушивать до конца их показания, Уилер! И будете этим заниматься до тех пор, пока туда не приедут агенты ФБР, вам понятно? Мне важно, чтобы на следующих выборах сохранились эти голоса.
— Да, сэр, — уважительно произнес я. — Я уже уехал.
Когда я вернулся в офис, сержант Полник с расплывшимся от удовольствия лицом беседовал с. Аннабел Джексон. Мне было гораздо проще схватить его за руку и утащить за собой, нежели сперва пуститься в объяснения. Я сунул его на пассажирское место и погнал свой «хили» на максимальной скорости.
— Мы едем в Кредитный банк Пайн-Сити, — коротко сообщил я.
— Может быть, это хорошо для вас, Аннабел, — изрек Полник, плотоядно улыбаясь, — но моя старуха считает шорты неприличными, видите ли, она спит со мной одним.
— А что ваша старуха думает о том, что из банка похищено около четверти миллиона, сержант? — проворчал я.
— Как это? — Полник затряс головой, потом недоверчиво посмотрел в окно. — Если не ошибаюсь, это первое похищение личности в нашем округе, верно, лейтенант? — проворчал он.
— Похищение личности? — спросил я будничным голосом, давно уже поняв, что логические процессы в мозгу сержанта Полника не поддаютс расшифровке.
— Похищение дамы, я имел в виду! — Он злобно ощерился. — Им бы лучше ее не трогать, вот что я скажу!
— Конечно. Какой дамы?
— Не могу представить, как им удалось это проделать, — угрюмо продолжил он. — Ведь я там сидел, когда это произошло. Она со мной беседовала об особом фасоне… — Он смущенно хохотнул пару раз., — Я в точности не знаю, как называются эти свободные штуковины, которые они нынче носят. Конечно, со мной она может рассуждать на подобные темы спокойно, потому что я человек женатый… А в следующее мгновение они подхватили ее со стула и исчезли…
— Аннабел Джексон? — вкрадчиво осведомился я.
— Кого же еще, лейтенант?
Он подозрительно посмотрел на меня, словно на придурка, чтобы не сказать полного болвана.
— Аннабел все еще спокойно сидит на своем месте в офисе. — Я глубоко выдохнул. — Это вас похитили, сержант. Я был вынужден схватить вас, проходя мимо, потому что у меня не было времени на объяснения, пока мы не сели в машину.
Я почувствовал, как он исподтишка буквально ощупал взглядом мою физиономию.
— Лейтенант… — По тону его голоса было ясно, что он стараетс задобрить меня. — Если, как вы сказали, похитили меня, а не ее, как могло случиться, что я продолжаю сидеть здесь, а она исчезла?
Лишь через пару кварталов я решился вновь раскрыть рот.
— Полагаю, что банк находится вон в том здании.
— Вы не должны этого делать, лейтенант! — страстно заговорил Полник. — Это не правильно. Вы знаете, что ФБР это не понравится.
Но я уже с несвойственной мне осторожностью устанавливал машину приблизительно в трех футах от обочины.
— «ФБР это не понравится». Что вы имеете в виду, сержант?
— При похищениях нельзя платить выкуп, нельзя, лейтенант! — заворчал он.
— Я думаю, вы правы, сержант, — сказал я очень серьезно. — Мы сейчас немного подождем. А пока я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня. Возьмите машину и разнюхайте ситуацию по соседству с похоронным бюро, где мы вчера утром обнаружили мертвеца.
— Они не повезут ее туда, лейтенант, — доверительно сообщил он.
— Я кое-что разузнал о владельце похоронного бюро, — прошептал я. — Я хочу, чтобы вы проверили слухи и выяснили, что он за человек, как у него обстоят дела с работой, когда он обычно начинает по утрам, когда заканчивает. Материал такого рода.
— Да, лейтенант! — Полник втиснулся на мое место. — Я уехал!
Послышался жалобный вопль терзаемого механизма. Я оглянулся и увидел обеспокоенное лицо сержанта, жалобно смотрящего на меня.
— Эй, лейтенант! — Он отчаянно затряс головой. — Передача отказала, не выдержала вашей бешеной езды.
Я наградил его ледяной улыбкой.
— Примите к сведению — машина не имеет автоматической трансмиссии, нужно действовать вручную.
— Так вот оно что!
Он заулыбался во весь рот, затем мой «хили» влился в поток машин, издавая при этом несвойственные ему звуки, словно раненый бык. Когда вошел в банк, я все еще мог слышать его жалобы, хотя он находился уже за четыре квартала от меня. «Наверное, мне следовало поподробнее проинструктировать Полника», — мрачно подумал я.
Как только я переступил порог кабинета мистера Касла, я почувствовал, что тот не в себе. Где его обычная теплая улыбка, где приветливый блеск глаз?
— Лейтенант Уилер, благодарение Богу, что вы уже здесь! — Он испустил тяжелый вздох. — И подумать только, что такое могло случиться с нами! Четверть миллиона долларов похищено из нашего хранилища!
— Может быть, мы сначала глянем на само хранилище?
— Оно неприступное, — пробормотал он, — неприступное!
Я в точности следовал указаниям шерифа, провел целый час, задавая с умным видом бесконечные вопросы и терпеливо выслушивая длиннющие ответы, пока не прибыли два федеральных агента.
Я провел их в кабинет Касла и тактично посоветовал устроить перерыв для кофе. Высокого толстого, выглядевшего весьма несговорчивым агента, который почти ничего не говорил, звали, как я выяснил, Питерсом, второго же, тоже высокого, но худощавого — Кардосом.
— К хранилищу не прикасались, — сообщил я им. — Часовой механизм был установлен вчера днем, как обычно. Когда они отворили дверь хранилища сегодня, то обнаружили, что исчезло почти четверть миллиона долларов.
— Ни с одним наружным окном или с замком не мудрили? Не пытались открыть? — на всякий случай осведомился Кардос.
— Нет.
— Я всегда считаю, что задача упрощается, когда это внутренн работа, — благодушно заявил Питере.
— Ну, — неторопливо заговорил я, — комбинация известна лишь двоим людям. И то, как установить механизм: Каслу, президенту, и Мак-Фейлу, вице-президенту. Касл утверждает, что он находился на вечере встречи в школе далеко за полночь, потом он, его супруга и трое его бывших одноклассников поехали к нему домой. Его жена прямиком отправилась спать. Ну а старые приятели вспоминали о былом и играли в покер до семи часов утра.
— Мак-Фейл? — буркнул Кардос.
— Находится в Сиэтле до послезавтрашнего дня на банковской конференции, — ответил я деревянным голосом.
— Не будем нервничать, пока не проверим алиби Касла, — хмыкнул Питере, но по тону его голоса было ясно, что он уже нервничает.
— Мне не хочется вам что-либо подсказывать, парни, — сказал извиняющимся голосом. — Но есть еще кое-что.
— У меня нет ни малейшего желания это слушать, заявил Кардос, — но, по всей вероятности, нет другого выбора.
— Ночной сторож должен штамповать часовой механизм через каждый час на протяжении всей ночи, — сказал я. — Он в точности все это проделал прошлой ночью и клянется, что не видел и не слышал ничего необычного на протяжении всего дежурства.
Оба агента секунд десять смотрели друг на дружку, потом одновременно заговорили.
— Мне абсолютно не хочется вмешиваться, — заявил Кардос с широкой дружелюбной улыбкой на физиономии. — В конце-то концов это территори округа и…
— Вы проделали уже всю трудоемкую работу, лейтенант, — подхватил Питере, бросая на меня восхищенный взгляд. — Было бы непорядочно вмешиваться сейчас и похищать ваши лавры…
— Всего вам доброго, джентльмены, — торопливо пробормотал я, — и могу ли я пожелать вам удачи?