Браун Картер. Мечта о смерти

   – Нет, ставим специальный спектакль. Нам не хватает живого скелета, а вы прекрасно подошли бы. Пятьдесят в неделю – вы сможете позволить себе все, что захотите. Ну как?
   Диалог на сцене внезапно прекратился, и наступившее молчание заставило меня поднять глаза. Вильямс уничтожающе смотрел на нас.
   – Если мы помешали вашей приватной беседе, – холодно произнес он, – то прошу извинить.
   Маленький блондин вскочил на ноги.
   – Я очень огорчен, мистер Вильямс, но этот бесноватый… Он сказал, что его зовут Бойд и что он пришел повидать вас. Я пытался заставить его замолчать, но это ведь невозможно!
   Вильямс подарил мне ледяной взгляд.
   – Что вы хотите?
   – Небольшой разговор… Но я не тороплюсь, подожду, пока вы закончите.
   – Проклятье! – устало сказал он. – Во всяком случае, репетиция сорвана. – Он бросил взгляд на актеров. – Отдохните четверть часа, дети мои, пока я отделаюсь от этого страхового агента.
   Вильямс спустился со сцены и подошел к нам. Это был рослый парень отличного сложения, хотя, на мой взгляд, ему не мешало бы скинуть с десяток килограммов. Чувствовалось, что он умеет держать себя в руках. Такой выдержкой обычно отличаются актеры и проходимцы, когда хотят произвести впечатление.
   – Исчезните! – повелительно бросил он дрожавшему блондинчику. – В контракте Джин нет пункта, в котором говорится, что я должен терпеть присутствие ее брата.
   Бертон что-то проскулил и, согнувшись, как радиоантенна под ураганным ветром, засеменил к выходу.
   – Вы только его не перевариваете или всех подряд? – с интересом спросил я Вильямса.
   – Он относится к той категории людей, которых я не переношу. Да и вы не лучше, – проворчал он. – Предупреждаю, Бойд, если вы попытаетесь всучить мне какой-нибудь товар, я разделаюсь с вами гораздо жестче.
   Я стал объяснять ему свою миссию, но раньше, чем я закончил, Вильямс принял страшно скучающий вид.
   – Ирен Манделл? – нетерпеливо произнес он. – Она, возможно, находится в доме отдыха или в могиле, кто знает?
   – Я думал, вы можете знать это, потому-то и задал такой вопрос.
   – Два года вдали от Бродвея – это целая вечность для таких актрис, как она, – пояснил он немного поучительным тоном. – Ирен Манделл умерла для театра.
   – Вы в самом деле не представляете, где бы я мог побеседовать с ее трупом?
   – Увы, нет. – Его тон был категоричным. – Продолжая этот разговор, вы теряете время, Бойд. Да и у меня отняли немало времени.
   – Во всяком случае, я очень доволен тем, что увидел, как вы репетируете, – вежливо заметил я. – Уже давно так не веселился.
   – Это неотрагическая пьеса, – прошипел он.
   – Примерно так я и думал, – согласился я, – но никак не мог найти подходящего слова.
   Он презрительно отвернулся и поднялся на сцену. Решив встретиться с Джин Бертон после репетиции, я направился к выходу.
   В крохотном фойе меня поджидал тот самый хрупкий парнишка. Несмотря на слабый свет в помещении, я увидел, что в глубине его светло-голубых, почти водянистых глаз затаилась злость, смешанная со страхом.
   – Я хотел сказать вам несколько слов, мистер Бойд, – торопливо начал он. – Я слышал весь ваш разговор с мистером Вильямсом…
   – Он вас не очень любит, а?
   – Вы же слышали, как он оскорбил меня! Да еще перед посторонним человеком! – Его губы искривились. – Подонок! Я вынужден быть его помощником, а он обращается со мной хуже, чем с механиком! За тех, по крайней мере, заступается профсоюз.
   – Жизнь не всех балует, – ответил я. – Если вы задержали меня, чтобы поплакаться…
   – Подождите! – Его костлявая рука схватила меня с неожиданной силой, и пальцы больно впились в кожу. – Это важно, мистер Бойд! Я слышал, как вы сказали мистеру Вильямсу, что разыскиваете Ирен Манделл. Моя сестра очень любила ее.
   – И что же?
   – Почему бы вам не повидать ее сегодня вечером? Она будет рада помочь. Приходите к ней в восемь часов, я устрою так, чтобы она была дома.
   – Очень хорошо, – сказал я. – А вы сами знали Ирен?
   – Я видел ее всего два раза, – ответил он с некоторым сожалением в голосе.
   – А ее горничную, Женни Шау?
   – Очень смутно.
   – Как вы думаете, где она может сейчас находиться?
   – Увы, не имею представления.
   Он сообщил мне адрес для встречи, который у меня уже был, но я не сказал ему об этом, не желая огорчать.
   – Благодарю вас за помощь, Бертон.
   – Меня зовут Ян, – покраснев, сказал он. – Это было для меня удовольствием, мистер Бойд. Сообщите, если я могу еще чем-нибудь быть вам полезным.
   – Вы считаете нужным помогать всем или только частным детективам?
   – Знаете, мне кажется, что Вильямс не жаждет того, чтобы нашлась Ирен Манделл. Может быть, у него для этого есть причины.
   – Какие, например?
   – Я не могу этого сказать. – Он пожал плечами. – Но надеюсь, что вы их обнаружите.

3

   Роджер Лоувел, дружок Ирен, фигурировавший в моем списке под номером четвертым, проживал на Пятой авеню, в секторе Двадцать девятой улицы. День еще не закончился, и я решил поехать к нему, надеясь застать его дома.
   Дверь мне открыла горничная, одетая в униформу в голливудском стиле, включая и воздушный передничек. Но когда она заговорила, то стала мало похожа на субретку. У нее был чисто американский акцент.
   – Мистер Лоувел дома? – спросил я.
   – Да, сэр.
   Горничная вежливо улыбнулась, показав красивые зубы. Не кинозвезда, но достаточно соблазнительна, чтобы заставить Лоувела регулярно общаться со своей прислугой.
   – От кого вы пришли? Как мне передать?
   – Меня зовут Бойд, – ответил я, – но он меня не знает.
   – Пожалуйста, подождите минуточку, мистер Бойд. – И с той же вежливой улыбкой она закрыла дверь перед моим носом.
   Закурив сигарету, я размышлял о том, как лучше поступить: позвонить снова, выбить дверь или дождаться ответа. Но вот дверь отворилась, и проблема была решена.
   – Мистер Бойд, мистер Лоувел сейчас вас примет. Входите, пожалуйста.
   Она провела меня через квадратный холл, открыла дверь в гостиную и звучно возвестила:
   – Мистер Бойд!
   Лоувел оказался высоким широкоплечим мужчиной, а его костюм почти не уступал костюму Харлингфорда. Он стоял у окна спиной ко мне.
   – Вы частный детектив, который разыскивает Ирен Манделл? – наконец спросил он сухим и резким голосом, по-прежнему глядя в окно.
   – Да, – ответил я.
   – Вряд ли я могу быть вам полезен. Я не видел ее в течение двух лет и не имею желания видеть. Она принадлежит тому периоду моей жизни, который я давно похоронил.
   – У моего клиента ситуация другая, – возразил я. – Я собираюсь найти ее для него, а не для вас.
   – Мне казалось, вы должны быть умным человеком, – холодно произнес он. – По-моему, я выразился достаточно ясно.
   – Почему бы вам не проверить свою догадку, подарив мне свой взгляд? – спросил я таким же холодным тоном. – Умный вид сразу бросается в глаза, не так ли?
   Он тихонько засмеялся, потом медленно повернулся ко мне.
   – Вы не представляете, Бойд, как я хотел бы сделать это!
   Решительным жестом Лоувел сорвал черные очки, и я увидел у него на месте глаз белые пятна.
   – Весьма сожалею, – с чувством сказал я.
   – Не стоит. – Он быстро надел очки. – Самое неприятное для слепого человека – это когда другие этого не замечают. Я не буду помогать вам. Вы зря теряете время.
   – Кто вам сказал, что я ищу ее?
   – Вы уже начали задавать вопросы узкому кругу лиц, знавших Ирен достаточно близко, – торопливо пояснил он. – У них нет тайн друг от друга.
   – Где может быть ее сестра?
   – Не знаю. Два года назад я собирался жениться на Ирен, но она меня бросила, даже не сказав «прощай». Эта неприятная страница в моей жизни уже закрыта, и у меня нет ни малейшего желания снова ее открывать. Полагаю, вы сами сможете найти выход.
   Я негромко пропел, переделав слова известной песни:

 
Вот слепой, при своей слепоте
Он поет блюз Ирен…
 

   Его лицо окаменело.
   – Я не могу выставить вас, к сожалению, но могу отказаться с вами разговаривать, Бойд. Если вы будете докучать мне, я попрошу горничную вызвать полицию.
   – Я не из тех людей, которые чувствительны к атмосфере, – сказал я. – Хорошо, я ухожу. Но мне интересно, почему все так стараются не вспоминать про эту Манделл? Что заставило всех забыть про нее? Дурной запах изо рта или еще что?
   – Я буду медленно считать до пяти, – спокойно произнес Лоувел, – и если вы еще будете здесь…
   – Только не сбейтесь со счета! – зло бросил я с порога.
   Субретка ожидала меня посреди просторного холла. Мне показалось, что ее что-то беспокоит, и я решил, что ничего не потеряю, если проверю некоторое предположение, которое внезапно пришло мне в голову.
   – Тот прием, который вы мне оказали, и церемония препровождения меня к хозяину, – тихим голосом сказал я, когда оказался рядом с ней, – были прекрасно сыграны, слишком хорошо для простой горничной. Держу пари, что у вас в этом большой опыт, правда, Женни?
   – Он вам сказал, что я Женни Шау? – прошептала она, указав на закрытую дверь.
   – Я сам догадался, – честно признался я. – Все, что нужно для моей работы, – это догадливость!
   – Он вам сказал что-нибудь насчет Ирен?
   – Ничего. Он отрывает свои слова с кожей. В книге его жизни Ирен Манделл – забытая глава. Когда он ослеп?
   Она немного поколебалась, затем решительно тряхнула головой:
   – Я вам расскажу про Ирен, мистер Бойд, но не сейчас и не здесь.
   – Превосходно! Когда мы сможем увидеться?
   – Я сегодня вечером свободна начиная с половины восьмого и могу с вами где-нибудь встретиться.
   Я вспомнил, что в восемь часов меня будет ждать Джин Бертон.
   – Мне нужно кое-кого повидать сегодня вечером, – ответил я, – но думаю, что это не займет много времени. В десять часов для вас будет удобно?
   – Как хотите. Где мы можем встретиться?
   – У меня. – Я заметил в ее взгляде внезапное недоверие. – Не надо бояться, но если я немного запоздаю, дождитесь меня.
   – В компании с вашей женой? – спросила она, и насмешливая улыбка озарила ее лицо.
   – Без компании. У меня замечательный вид на парк. – Я сообщил ей адрес и, вынув из кармана ключ от квартиры, сунул ей в руку. – Устраивает?
   – Устраивает, – сказала она. – Теперь вам лучше уйти. У него всегда уши настороже. Уж очень он хитер.
   Ее рука внезапно замерла в двадцати сантиметрах от ручки двери. В замке повернулся ключ, дверь отворилась, и в прихожую вошла блондинка, одетая в белый шерстяной костюм. В руке она держала живую норку, которую, видимо, прогуливала вместо пуделя. Но в остальном это была типичная красотка с Пятой авеню. Было бы забавно бросить ее в пруд и посмотреть, какой она из него вылезет.
   – Простите, миссис Лоувел, – дрожащим голосом произнесла Женни Шау, – мистер Бойд как раз собирался уходить…
   – Да? – Блондинка слегка приподняла брови. По выражению ее холодных голубых глаз я понял, что она сразу определила мой социальный статус. – По-моему, мы с вами не знакомы, мистер Бойд? Меня зовут Лорен Лоувел.
   – Дэнни Бойд, – сказал я. – Но знакомиться со мной бесполезно. Ваш муж только что вычеркнул меня из своей памяти.
   – Вот как? Мне кажется, это немного слишком даже для моего мужа. – Она улыбнулась. – Вы, наверное, что-нибудь продаете?
   – Хуже – покупаю вещи ради небольшого дела. Очень рад, что мне удалось вас увидеть. У меня всегда была слабость к прирученным норкам.
   Я направился было к двери, но молодая женщина не тронулась с места. Я остановился в десяти сантиметрах от нее. Если бы мы одновременно глубоко вдохнули, то могли, безусловно, коснуться друг друга.
   – Женни! – сказала она, не отводя от меня глаз. – У вас что-то пригорает.
   – Да, миссис Лоувел, – пробормотала горничная и убежала в том направлении, где, как я догадывался, находилась кухня.
   Лорен Лоувел продолжала молча рассматривать меня. Дыхание у нее немного участилось, что могло быть следствием влияния моего профиля, но ее холодный оценивающий взгляд вернул меня к действительности.
   – Мужественный мистер Бойд, – тихо произнесла она. – Держу пари, что вы не такой ручной, как моя норка. Хотите позабавиться?
   Я насмешливо посмотрел на нее.
   – Предлагаете позабавиться прямо в холле?
   Она отошла немного в сторону, и я слегка коснулся ее, открывая дверь.
   – Я позвоню вам, – сказала она невозмутимо в тот момент, когда я переступил через порог. – Ваш телефон в справочнике?
   – Могу сообщить вам свой обычный тариф, если захотите, – вежливо произнес я.
   – Через тридцать минут, мой милый, вы попросите пощады, – безразличным тоном сказала она. Ее точеные пальцы ласково гладили норку. – Вы будете приручены за очень короткий срок, Дэнни Бойд, в мгновение ока!
   Закрывая дверь, я услышал, как она засмеялась.
   Около пяти часов я вернулся в контору. Фрэн Джордан собиралась уходить, уже нацелив счетчик Гейгера на дружка из Канзаса.
   – Мне не удалось найти Женни Шау, – сказала она, – но могу порекомендовать добрую югославку, если вам нужно. Она не говорит ни слова по-английски, но за три сотни долларов в месяц это просто находка, как мне сказали в агентстве.
   – Я уже нашел ее, – сказал я небрежно. – Вот что значит гениальность.
   – В какой тюрьме? – с любопытством спросила Фрэн. – Вооруженный грабеж?
   – Ничего существенного не случилось за время моего отсутствия? – спросил я, особенно не надеясь на это. – Вашингтон случайно не натравил на меня ФБР?
   – Звонила мисс Сунь. – Фрэн достала из сумочки губную помаду и стала наводить красоту. – Просила вас связаться с ней как можно скорее. Но если судить по ее голосу, ничего серьезного.
   – Она как раз личная секретарша того типа, который я надеялся найти в вас, – сказал я. – Когда вы решитесь прийти в контору в достаточно длинном платье?
   – Когда вы придете в камзоле, мой милый Дэнни, – твердо ответила она. – Насколько мне помнится, мы с вами договорились, что между нами будут только служебные отношения!
   – Совершенно согласен, – с чувством ответил я. – Если вы начнете приходить на работу в платье без застежек, я буду в восторге…
   – Всего доброго, мистер Бойд, – прервала меня Фрэн. – Если вас убьют до завтрашнего утра, мне надо присылать цветы?
   – Проследите только, чтобы могила была достаточно широкой, – ответил я, – и чтобы нашлось место для всех девочек, которые придут проливать слезы на самый красивый профиль Манхэттена.
   Но я говорил впустую: Фрэн уже ушла.
   Я прошел в кабинет, устроился в кресле и набрал номер телефона издательства Харлингфорда. Через пятнадцать секунд прозвучал ясный и мелодичный голос Марии Сунь.
   – Спасибо, что позвонили, мистер Бойд, – сказала она. – Мистер Харлингфорд хочет узнать о результатах вашей работы за сегодняшний день.
   Я подробно отчитался.
   – Вы не потеряли день впустую, мистер Бойд, – приветливо заметила она. – Уверена, мистер Харлингфорд будет в восторге.
   – По вашему мнению, у меня есть шанс получить номер журнала бесплатно? – с тревогой спросил я.
   – Какое прекрасное чувство юмора, мистер Бойд! – воскликнула она. – Если узнаете еще что-либо важное сегодня, звоните в любое время, не стесняйтесь.
   – Вы тоже звоните, – сказал я, – даже если в этом не будет необходимости. Для вас я всегда свободен, моя прелесть. Мой номер телефона…
   – Очень мило с вашей стороны, мистер Бойд, – оборвала она меня строгим голосом. – Поверьте, я вам весьма благодарна.
   Она повесила трубку. Я сделал то же самое и тут услышал тихий кашель. Подняв глаза, я увидел на пороге комнаты какого-то типа.
   Ничем не примечательная кислая физиономия. Высокий, худой, с покатыми плечами и морщинами на лице. Густая шевелюра, преждевременно поседевшая и зачесанная назад, придавала ему доброжелательный вид, который не соответствовал тусклым и мрачным глазам.
   – Резиновые подошвы? – спросил я. – Или вы вошли на руках?
   – Это вы – Бойд?
   Его голос был таким же безжизненным, как и глаза.
   – Если умеете читать, выйдите и прочтите, что написано на двери.
   Он сделал несколько шагов – у него была небрежная походка – и осмотрелся.
   – У вас приятная обстановка, – сказал он. – Дела, вероятно, идут неплохо, а?
   – Кто вы такой? Налоговый инспектор?
   – Меня зовут Карч, – медленно произнес он. – Это вам что-нибудь говорит?
   – Совсем ничего. – Я пренебрежительно оглядел его. – Если судить по внешнему виду, вы должны были умереть задолго до моего рождения.
   – Очень смешно. – Он с неприязнью пожал плечами. – Может быть, слышали о Лу Кестлере?
   – Кестлера знаю. Он контролирует половину рэкета в этой местности, если не две трети.
   – Вот это разговор, – оживился Карч. – А я его правая рука, рука правосудия… Вот так!
   Он выхватил из кармана револьвер с коротким, в восемь сантиметров, стволом. Застыв неподвижно в кресле, я подумал, что если он нажмет на спуск, то пуля с такого расстояния проделает в моем черепе настоящий тоннель.
   – Итак, – продолжал Карч, – я – правая рука Лу Кестлера, и когда Лу нуждается в том, чтобы убрать мишень, этим занимаюсь я.
   – Ты ошибся мишенью, дружок, – хрипло запротестовал я, – у меня не было случая познакомиться с Кестлером.
   – Лу всегда помнит своих друзей. Его попросил об этом приятель, который оказал ему как-то одну услугу. А Лу аккуратно платит долги. Он просто спросил: «Кто?» – и приятель ответил: «Бойд!» Теперь дошло?
   – Кто же этот друг, который хочет ликвидировать меня на сорок лет раньше положенного времени? – с грустью спросил я.
   – Я сказал это конфиденциально, – ответил Карч недовольно. – Ты же ведь лишен морали?
   Его рука внезапно нырнула в карман, и револьвер исчез.