Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- Следующая »
- Последняя >>
Картер Браун
Заводная кукла
Глава 1
— Прежде всего вам следует понять одну вещь, Рик, — очень серьезно произнес Айвен Мэсси, на секунду задержавшись на ступеньках трейлера. — Эта Тони Астор — типичная взбалмошная девчонка.
— Могу себе представить, — заверил я. — Наверное, нелегко мириться с неустойчивым автомобильным прицепом вроде этого в качестве передвижной гостиной, в которой могут с трудом поместиться всего две пары гостей. Да еще когда тебе уже двадцать один год и ты стала кинозвездой.
— Прекратите свою музыку, — недовольно буркнул он. — Вы достаточно прожили в Голливуде, чтобы понимать: здесь каждый должен обладать символом общественного положения. Вы и сами приобрели себе такой же, чтобы жить в нем, верно?
Нечестная ссылка на мое собственное жилище, этакое бельмо в цепочке других символов на Беверли-Хиллз, была с его стороны бессовестным приемом, ибо против голой правды возразить нечего.
— О'кей, — огрызнулся я, — значит, мне положено проливать слезы сочувствия всякий раз, когда вы будете повторять мне трогательную историю о бедной босоногой крошке Тони Астор, за прошлый год заработавшей всего только один миллион?
— Сперва познакомьтесь с ней, а потом сам увидите, как нелепо и несправедливо подобное мнение, тем более что оно ни на чем не основано, — холодно заметил Айвен.
Я прошел следом за ним в великолепную передвижную гардеробную-прицеп, выкрашенную снаружи в приторно-розовый цвет, и неожиданно окунулся в царство сказочной кондиционированной роскоши. Стены и потолок внутри тоже имели мягкий розовый оттенок, пол устлан черным ковром, а скрытые лампы рассеивали интимный свет среди сделанной на заказ мебели. Неоновый квадрат, окаймлявший туалетное зеркало размером во всю стену в дальнем торце помещения, по контрасту светил нестерпимо ярко.
«Типичная взбалмошная девчонка» сидела в отличной имитации кресла Марты Вашингтон, обитой куда более эффектным материалом, чем могла разрешить себе Марта. Передо мной был кумир многочисленных подростков.
Я, к счастью, не видел ни одного фильма с участием Тони Астор, но никто не мог избежать воздействия бесчисленных рекламных изображений, помещенных почти во всех газетах и журналах. Последние несколько лет любое издание, прямо или косвенно связанное с искусством, считало своим долгом взять интервью у Тони Астор или написать о ней восторженную передовицу. Если ее простодушное лицо не дарило вам скромной улыбки с газетных стендов каждую неделю, у вас создавалось смутное ощущение, что чего-то не хватает.
У Тони были черные кудрявые волосы, причесанные в искусном беспорядке. Лицо стандартно хорошенькое, кожа свежая и гладкая, как и положено двадцатилетней девушке. Особо выделялись ее большие, выразительные темно-карие глаза, окаймленные густыми, по всей вероятности накладными, ресницами. Рот с капризно изогнутыми уголками губ напоминал розовый бутон. На ней был бюстгальтер из черных кружев и такие же штанишки, смело демонстрирующие линии ее молодого тела, еще не достигшего пышности зрелой женщины, а ее стройные ноги казались почему-то трогательно беспомощными.
Возле нее на современном двухместном диванчике сидела неряшливого вида особа неопределенного возраста в очках, и в руках у нее были шариковая ручка и блокнот.
— Очень сожалею, что должен прервать вас на минуточку, милая Тони, — вкрадчиво заговорил Айвен Мэсси, — но я хочу познакомить вас с моим близким другом Риком Холманом.
Девушка подняла на меня глаза и вежливо улыбнулась.
— Рада знакомству, мистер Холман.
Если судить по ее тону, она была старшеклассницей, а я ее новым учителем математики.
Как я понял, она совершенно не замечала своей полунаготы, но не так, как «профессионально» не замечают опытные кинозвезды, а скорее потому, что по молодости своей не осознавала, какое впечатление ее обнаженное тело может произвести на любого мужчину в любое время суток.
— Айвен мне рассказывал о вас, мисс Астор, — сказал я с вежливой улыбкой.
— А это мисс Кернер, — пояснил Мэсси, кивая в сторону особы на диване. — Мистер Холман.
Женщина с минуту пристально разглядывала меня, пока не убедилась, что моя личность не имеет высокого рейтинга в мире кино, рассеянно улыбнулась и снова заиграла своей шариковой ручкой.
— Но мы не должны прерывать ваше интервью, мисс Кернер, — произнес Айвен с едва различимой иронией в голосе.
— Мы уже почти закончили, мистер Мэсси.
Она наградила его сладкой улыбкой, обнажив при этом ряд неровных зубов, — знала, что он был крупным продюсером и его личность определенно котировалась.
— В таком случае, если вы не возражаете, мы тихонечко посидим в углу, пока вы не закончите, — заявил Мэсси.
— Разумеется, не возражаю, мистер Мэсси, — ответила она игриво. — Осталось всего два-три вопроса. — И мисс Кернер уткнулась носом в блокнот.
— Тони, дорогая!
Не голос, а сахарный сироп...
— После разрыва вашего брака с Кентом Шелтоном вы не ожесточились против всех мужчин?
Девушка повернулась к большому зеркалу и принялась изучать свое отражение в безжалостном сиянии неона, потом взяла в руки платочек и тщательно стерла комочек крема с подбородка.
— Ожесточилась? — Голос у нее был по-детски звонкий. — Нет, я не испытываю ничего подобного. С чего бы это? Понимаете, Кент был слишком стар для меня.
То есть причина весьма обычная.
— Как разумно и предусмотрительно с вашей стороны не ожесточаться после всего, что вам пришлось выстрадать! — запела мисс Кернер. — Я имею в виду после того, как он буквально обрушился на вас, и все такое!
Она помолчала в ожидании соответствующей реакции, а когда ее не последовало, разочарованно продолжала:
— Еще один, последний вопрос, дорогая. В вашей жизни не намечается новый роман? — Она нетерпеливо хихикнула. — Я имею в виду недавно засиявшую на нашем горизонте поющую сенсацию, Ларри Голда.
Тони Астор короткое время равнодушно взирала на свое отражение в зеркале и ответила каменным голосом:
— Мы с Ларри всего лишь добрые друзья.
— Вот как? — Мисс Кернер была откровенно разочарована. — А я было подумала, часто встречая вас вместе...
— Всего лишь хорошие друзья, — холодно повторила девушка.
— Понимаю, дорогая.
Мисс Кернер тяжело вздохнула, убрала блокнот с ручкой и поднялась.
— Ну, бесконечно благодарна, дорогая, за очаровательное интервью. Оно станет центральным материалом следующего номера, и ваш портрет на обложке, разумеется.
— Очень мило, — скучающим тоном произнесла Тони Астор. — Благодарю вас, мисс Кернер.
— Это моя работа, дорогая.
Неряшливая особа с минуту уныло улыбалась спине девушки, затем направилась к двери.
— До свидания, мистер Мэсси. Высоко ценю, что вы позволили такой старой зануде, как я, отнять столько времени у Тони. — Она пронзительно засмеялась. — Уж я-то прекрасно знаю, как занята сейчас наша малышка!
Проходя мимо меня, она рассеянно бросила в мою сторону:
— До свидания, мистер э-э?..
Дверь трейлера плотно закрылась за ней, и Тони бесстрастным голосом произнесла:
— Грязное пресмыкающееся!
— А я думал, что вы уже успели к ним привыкнуть, — добродушно заметил Айвен Мэсси.
— "Я имею в виду после того, как он буквально обрушился на вас, и все такое..." — очень похоже передразнила Тони сладкий голос мисс Кернер. — Старая ведьма определенно злорадствовала!
— Забудьте об этом! — усмехнулся Айвен. — Вы ведь не захотели бы поменяться с ней местами?
Девушка вздрогнула:
— Что за чудовищная мысль!
— Тони, милочка, — вкрадчиво заговорил он, — мне думается, вам следует называть мистера Холмана Риком, потому что в ближайшее время он будет проводить возле вас довольно много времени.
— О'кей. — Она кивнула, не проявляя ни малейшего интереса и по-прежнему занимаясь своим лицом.
— Вы не хотите знать почему? — удивился Айвен.
— Нет, — ответила она, пожимая плечами. — Но, полагаю, папа Айвен мне объяснит?
— А вы, Рик, должны звать мисс Астор просто Тони.
Я хочу, чтобы вы лучше узнали друг друга, — продолжал Мэсси, поворачиваясь ко мне. — Рик, скажите Тони, чем вы зарабатываете на жизнь.
— Промышленные консультации, — без обиняков ответил я.
— Для кого?
— Главным образом для боссов шоу-бизнеса.
— Так вот, Тони, он специальный уполномоченный по улаживанию конфликтов, — пояснил Айвен спине девушки. — И очень хороший, фактически самый лучший. В Голливуде у него прекрасная репутация, в трудных случаях все обращаются за помощью к Рику. Когда случаются неприятности, о которых нежелательно сообщать адвокатам. Понятно?
— Очень мило... — Тони зевнула.
— В данный момент у меня крупные неприятности, Тони, дорогая, поэтому я и нанял Рика, чтобы он все уладил.
— Да? — Она замерла, наблюдая за его отражением в зеркале. — Неприятности какого рода, папа Айвен?
— По поводу молодого человека и девушки. Неприятности из-за Тони Астор и Ларри Голда, чтобы быть точным.
Она несколько секунд не отводила взгляда от его отражения.
— Я уже говорила вам раньше, папа Айвен: не вмешивайтесь в мою личную жизнь!
— Я так и поступал, — устало усмехнулся он. — В случае с Шелтоном. Но на этот раз я не могу стоять в стороне, дорогая. Ради вас обоих. Шелтон прямо-таки святой по сравнению с Ларри Голдом и теми, кто стоит за ним.
Тони взяла чистую салфетку и сказала, продолжая промокать лицо:
— Сколько лет? Сколько фильмов, папа Айвен?
— Пять лет и одиннадцать фильмов, детка, — беспечно ответил он.
— На этот раз вы встали у меня на пути, — заявила Тони звенящим голосом, — и между нами все кончено.
Навсегда!
— Знаю, — произнес он, печально кивнув.
Ее рука с салфеткой на мгновение застыла в воздухе и упала на колени, когда она резко повернулась к нему, воинственно оттопырив нижнюю губку.
— И вам это безразлично, папа Айвен?
— Совсем не безразлично, Тони, дорогая, — ответил Мэсси. На его некрасивой медвежьей физиономии появилось выражение нежности. — Вот почему я и хочу заключить с тобой сделку.
— Никаких сделок! — крикнула она. — Мне нужен Ларри, я хочу выйти за него замуж. Ни на какие компромиссы я не пойду, так и знайте!
— Сделка заключается в следующем. — Голос продюсера зазвучал вкрадчиво и терпеливо, словно он объяснял что-то маленькому ребенку; возможно, так оно и есть, подумал я. — Я хочу, чтобы вы разрешили Рику присмотреться к происходящему, дали ему время выяснить, что собой представляет Ларри Голд. Когда Рик соберет данные за или против него, я хочу, чтобы вы все выслушали. После этого, если вы еще будете стремиться выйти за него замуж, я не стану возражать. Более того, даже поддержу вас, если кто-то будет против.
— Вы хотите держать меня на крючке? — Она подозрительно вглядывалась в его лицо. — Мне известны ваши штучки. Выкладывайте все начистоту!
— Никаких крючков, милочка, — твердо произнес он. — Я знаю Рика Холмана и полностью ему доверяю. Он раздобудет точную и совершенно объективную информацию. Вас я тоже знаю, возможно, даже лучше, чем вы сами себя знаете, детка. Мне просто не хочется, чтобы вы слепо связали свою судьбу с Ларри Голдом, пока еще не полностью избавились от Шелтона. Но коли вы окончательно решите стать женой Голда, не питая никаких иллюзий на его счет и зная о нем буквально все, что ж, о'кей.
Тони долго смотрела на него, на лице ее появилось беспокойство. Очевидно, она все еще сомневалась, можно ли ему верить. Затем опустила глаза. Я наблюдал с изумлением, как она сунула большой палец правой руки себе в рот и стала его шумно сосать. Повисло напряженное молчание, мы ожидали ее ответа.
— О'кей! — Она, причмокнув, вытащила палец изо рта. — Согласна на такую сделку, папа Айвен. Но при одном условии.
— Говорите!
На ее лице появилось по-детски хитрое выражение, она даже негромко хихикнула, прежде чем сказать:
— Я хочу, чтоб Ларри вместе со мной выслушал сообщение Рика. Одновременно.
Айвен на секунду задумался, по его физиономии ничего нельзя было прочитать.
— Ладно, — согласился он, пожав плечами. — Для меня это безразлично. Что скажете вы, Рик?
— Не вижу никакой разницы, — ответил я совершенно искренне. — Вы платите за сообщение, а как вы им распорядитесь, дело ваше.
— Значит, мы договорились, детка? — буркнул Мэсси.
— Договорились, папа Айвен. — Она рассмеялась, не в силах больше сдерживаться. — Я просто не могу дождаться, когда увижу вас шафером на нашей свадьбе.
— Так же, как в прошлый раз? Когда мне пришлось увезти невесту?
— Пожалуйста, папа Айвен, — просительно заговорила она, — не напоминайте мне о том дне, когда я венчалась с Шелтоном!
Мэсси взглянул на часы:
— Через пятнадцать минут, детка, ты должна вернуться на съемки. Так что мы оставляем тебя на попечении парикмахера и гримера. Похоже, они уже готовы высадить дверь! — Он взглянул на меня. — А у вас есть какие-нибудь вопросы, Рик?
— Всего один. Что, если я парочку раз навещу Тони?
Возможно, по ходу дела появится необходимость побеседовать лично с ней.
— В любое время, Рик. — Тони любезно улыбнулась мне, возможно вспомнив о правилах хорошего тона, а также о самом факте моего существования. — Приходите ко мне домой, когда вам понадобится. Лучше всего вечером. Тогда я совершенно одна, не считая прислуги, конечно.
— Спасибо, — ответил я. — Возможно, приду.
— Я провожу вас до машины, Рик, — сказал Айвен. — Увидимся позднее, девочка.
— Как всегда, папа!
Тони снова обернулась к зеркалу и стала придирчиво разглядывать свое лицо.
Выйдя из трейлера, Мэсси подхватил меня под локоть и повел к зданию офиса.
— Зайдемте-ка еще на пяток минут ко мне, Рик, — сказал он деловито. — Я дам вам домашний адрес Тони и расскажу все, что мне известно о Ларри Голде.
Когда мы вошли в его нарядный кабинет, нам навстречу с решительным видом двинулась секретарша. Мэсси едва заметно мотнул головой, и она тут же угодливо заулыбалась и притворилась, будто является предметом обстановки. Это куда более впечатляло, нежели все аксессуары кабинета, включающие огромный аквариум с пираньями, которых Мэсси любовно называл своей отборной группой кинокритиков. «Бросьте в этот аквариум любой фильм, — частенько говаривал Мэсси, — или киносценарий, и рыбы раздерут его в клочки еще до того, как мы успеем прочесть название!»
Он устроился в комфортабельном кресле за письменным столом, имеющим форму почки, жестом предложил и мне занять кресло напротив. Я закурил сигарету, внимательно разглядывая хозяина кабинета и про себя дивясь его мягкому обращению со мной в течение вот уже Двух часов с лишним, что было вовсе не в его характере.
Все знали, что Айвен Мэсси высокомерен и деспотичен со всеми, за исключением своих актеров и актрис.
С последними он обращался либо как с членами королевской семьи, либо как с подонками, в зависимости от того, насколько они были нужны киностудии.
Я считал, что Мэсси около пятидесяти, из них в Голливуде он проработал уже четверть века, сначала директором, а потом все более и более известным продюсером.
Всю жизнь он был связан с одной студией, его картины делали огромные сборы. Так что теперь он являлся самым крупным продюсером, светом очей, о чем, разумеется, прекрасно знал.
Внешне это был великан, сильно смахивающий на медведя. Грива его густых седых волос была зачесана с высокого лба назад и на шее закручивалась в крупные локоны. Рассказывали, что лишь однажды кто-то осмелился пошутить по поводу его явно женской прически.
Это случилось лет пятнадцать назад, когда к нему крепко пристала кличка «величайший кудесник киноиндустрии», о чем ему тоже было хорошо известно. Шутка обошлась студии в две тысячи долларов за медицинское обслуживание, поскольку шутник был госпитализирован с переломом челюсти, а еще пять тысяч пришлось выложить за улаживание дела в суде.
— У Тони есть хижина по дороге к каньону от бульвара Сансет, — заговорил Айвен приветливо. — Моя секретарша даст вам точный адрес.
— Прекрасно, — кивнул я. — А что там насчет Ларри Голда?
— Что вы уже знаете, Рик?
— Почти ничего... Для меня он один из тех дешевеньких певцов, которые появляются на пару лет на сцене, записывают один хит-диск и линяют туда, откуда явились.
— У Ларри Голда все происходило в той же последовательности, однако пока он еще не сошел со сцены, — деловито заговорил Айвен, — и не собирается этого делать. Парень был рейнджером рок-н-ролла, поскольку обладает подлинным талантом. Когда он был хрипатым пятнадцатилетним юнцом, его умыкнули из общественной школы в Бронксе, дали гитару и такую рекламу, что он засиял на театральном небосклоне. Разумеется, в ход была пущена техника, усилители звука, эхо-камера, отражатели, и на свет появилась пластинка. Ларри на полгода стал сенсацией для подростков.
История действительно обычная, но кто-то в звукозаписывающей компании обнаружил, что у парня подлинный талант и великолепный голос. И тогда они принялись с ним работать: дикция, вокал, постановка голоса, танцы, актерское мастерство и все прочее. И теперь у них двадцатитрехлетний певец, который по всем данным еще лет тридцать будет приносить огромные доходы. Он записывает по шесть новых дисков за год, и они расходятся нарасхват.
— Где он сейчас?
— Здесь, в Голливуде, — неприязненно проворчал Айвен. — Участвует в первом своем фильме и красуется перед Тони, когда ему представляется такая возможность. А за последнее время это стало случаться слишком часто!
— То, о чем вы сегодня сказали Тони, — заговорил я, — можно понимать буквально? Вы попросту хотите, чтобы я покопался в его прошлом и представил факты? Или теперь, когда мы одни у вас в кабинете, вы собираетесь передумать? Скажите, вам надо, чтобы я хорошенько припугнул Голда?
В серо-стальных глазах Мэсси мелькнул едва заметный огонек.
— Вы пытаетесь мне подсказывать, Рик? Потому что уверены, что я — негодяй и обманщик, всегда преследующий собственные неблаговидные цели? Что-то в этом духе?
— Я недостаточно знаю вас, чтобы быть уверенным в «негодяе и обманщике», Айвен, — ровным голосом ответил я, — но я подозреваю, что у вас есть личный интерес в этом деле.
— Почему?
— Вы разговаривали с Тони так, словно поручаете мне пустячное дельце. Могу только удивляться, почему за этот пустяк вы готовы платить мне большие деньги, когда десятки других парней могли бы это выполнить не хуже меня за треть цены? Но и это еще не все. Меня смущает, как вы сегодня обращались со мной: будто я нечто хрупкое, к чему можно прикасаться только в лайковых перчатках. На протяжении четверти века вы никогда не относились с подобной предупредительностью к нанимаемым вами людям. Поэтому вопрос: чего ради делать исключение для меня? Единственное объяснение — данное дело имеет скрытую подоплеку, видимо весьма неприятную для меня.
Он откинулся на спинку кресла и неожиданно усмехнулся:
— У вас сильно развита интуиция, а? Вы можете заранее предугадать, когда пойдет дождь?
Я отплатил ему точно такой же притворно веселой улыбкой.
— Послушайте, Айвен, если поручение мне не по душе, какого же черта я сижу здесь и трачу дорогое время на переливание из пустого в порожнее?
— Я изложил вам суть задания совершенно точно, — фыркнул он. — Но приблизиться к Ларри Голду непросто.
Владеющие им люди не подпустят вас ближе чем за милю.
Пробраться мимо них — задача не из легких, старина!
— Кто же им владеет?
— Компания пластинок «Мелодия и ритм». «М и Р», так их обычно именуют.
— О них я вообще ничего не знаю, — сказал я совершенно откровенно. — А что сложного в том, чтобы пробраться мимо представителей компании пластинок? — Но тут в голове у меня мелькнула новая мысль:
— Кому она принадлежит?
— Дэвису Вогану.
В голове зазвенело, ибо я тут же припомнил события недавних лет, когда банды дюжих молодчиков учиняли погромы в дешевых ресторанчиках. Они насаждали туда своих людей, полностью от них зависящих, и обирали за это владельцев. Имя Дэвиса Вогана без конца повторялось на страницах газет, была создана специальная комиссия Конгресса для расследования преступлений, но никто не осмелился свидетельствовать против него.
Теперь мне стало ясно, почему Мэсси так лебезил передо мной. Это было далеко не простое задание. Мне предстояло иметь дело не с одним лишь певцом, а с жестоким рэкетиром Дэвисом Воганом и с целой организацией стоящих за ним гангстеров.
— Ну? — вкрадчивым голосом осведомился продюсер. — Вы передумали, Рик?
Он-то прекрасно понимал, что связал меня по рукам и ногам. Мне понадобилось чертовски много времени, чтобы создать репутацию надежного агента по устранению всяческих неприятностей, и она будет полностью подорвана, если крупный продюсер сообщит кое-кому в Голливуде, что я отказался от поручения, испугавшись его сложности.
— Нет, — сказал я негромко, — я сделаю это.
— Великолепно! — В его голосе зазвучали едва заметные насмешливые нотки. — Я знал, что смогу на вас положиться!
— Уверен, что знали, — ответил я угрюмо. — Ублюдок!
— Могу себе представить, — заверил я. — Наверное, нелегко мириться с неустойчивым автомобильным прицепом вроде этого в качестве передвижной гостиной, в которой могут с трудом поместиться всего две пары гостей. Да еще когда тебе уже двадцать один год и ты стала кинозвездой.
— Прекратите свою музыку, — недовольно буркнул он. — Вы достаточно прожили в Голливуде, чтобы понимать: здесь каждый должен обладать символом общественного положения. Вы и сами приобрели себе такой же, чтобы жить в нем, верно?
Нечестная ссылка на мое собственное жилище, этакое бельмо в цепочке других символов на Беверли-Хиллз, была с его стороны бессовестным приемом, ибо против голой правды возразить нечего.
— О'кей, — огрызнулся я, — значит, мне положено проливать слезы сочувствия всякий раз, когда вы будете повторять мне трогательную историю о бедной босоногой крошке Тони Астор, за прошлый год заработавшей всего только один миллион?
— Сперва познакомьтесь с ней, а потом сам увидите, как нелепо и несправедливо подобное мнение, тем более что оно ни на чем не основано, — холодно заметил Айвен.
Я прошел следом за ним в великолепную передвижную гардеробную-прицеп, выкрашенную снаружи в приторно-розовый цвет, и неожиданно окунулся в царство сказочной кондиционированной роскоши. Стены и потолок внутри тоже имели мягкий розовый оттенок, пол устлан черным ковром, а скрытые лампы рассеивали интимный свет среди сделанной на заказ мебели. Неоновый квадрат, окаймлявший туалетное зеркало размером во всю стену в дальнем торце помещения, по контрасту светил нестерпимо ярко.
«Типичная взбалмошная девчонка» сидела в отличной имитации кресла Марты Вашингтон, обитой куда более эффектным материалом, чем могла разрешить себе Марта. Передо мной был кумир многочисленных подростков.
Я, к счастью, не видел ни одного фильма с участием Тони Астор, но никто не мог избежать воздействия бесчисленных рекламных изображений, помещенных почти во всех газетах и журналах. Последние несколько лет любое издание, прямо или косвенно связанное с искусством, считало своим долгом взять интервью у Тони Астор или написать о ней восторженную передовицу. Если ее простодушное лицо не дарило вам скромной улыбки с газетных стендов каждую неделю, у вас создавалось смутное ощущение, что чего-то не хватает.
У Тони были черные кудрявые волосы, причесанные в искусном беспорядке. Лицо стандартно хорошенькое, кожа свежая и гладкая, как и положено двадцатилетней девушке. Особо выделялись ее большие, выразительные темно-карие глаза, окаймленные густыми, по всей вероятности накладными, ресницами. Рот с капризно изогнутыми уголками губ напоминал розовый бутон. На ней был бюстгальтер из черных кружев и такие же штанишки, смело демонстрирующие линии ее молодого тела, еще не достигшего пышности зрелой женщины, а ее стройные ноги казались почему-то трогательно беспомощными.
Возле нее на современном двухместном диванчике сидела неряшливого вида особа неопределенного возраста в очках, и в руках у нее были шариковая ручка и блокнот.
— Очень сожалею, что должен прервать вас на минуточку, милая Тони, — вкрадчиво заговорил Айвен Мэсси, — но я хочу познакомить вас с моим близким другом Риком Холманом.
Девушка подняла на меня глаза и вежливо улыбнулась.
— Рада знакомству, мистер Холман.
Если судить по ее тону, она была старшеклассницей, а я ее новым учителем математики.
Как я понял, она совершенно не замечала своей полунаготы, но не так, как «профессионально» не замечают опытные кинозвезды, а скорее потому, что по молодости своей не осознавала, какое впечатление ее обнаженное тело может произвести на любого мужчину в любое время суток.
— Айвен мне рассказывал о вас, мисс Астор, — сказал я с вежливой улыбкой.
— А это мисс Кернер, — пояснил Мэсси, кивая в сторону особы на диване. — Мистер Холман.
Женщина с минуту пристально разглядывала меня, пока не убедилась, что моя личность не имеет высокого рейтинга в мире кино, рассеянно улыбнулась и снова заиграла своей шариковой ручкой.
— Но мы не должны прерывать ваше интервью, мисс Кернер, — произнес Айвен с едва различимой иронией в голосе.
— Мы уже почти закончили, мистер Мэсси.
Она наградила его сладкой улыбкой, обнажив при этом ряд неровных зубов, — знала, что он был крупным продюсером и его личность определенно котировалась.
— В таком случае, если вы не возражаете, мы тихонечко посидим в углу, пока вы не закончите, — заявил Мэсси.
— Разумеется, не возражаю, мистер Мэсси, — ответила она игриво. — Осталось всего два-три вопроса. — И мисс Кернер уткнулась носом в блокнот.
— Тони, дорогая!
Не голос, а сахарный сироп...
— После разрыва вашего брака с Кентом Шелтоном вы не ожесточились против всех мужчин?
Девушка повернулась к большому зеркалу и принялась изучать свое отражение в безжалостном сиянии неона, потом взяла в руки платочек и тщательно стерла комочек крема с подбородка.
— Ожесточилась? — Голос у нее был по-детски звонкий. — Нет, я не испытываю ничего подобного. С чего бы это? Понимаете, Кент был слишком стар для меня.
То есть причина весьма обычная.
— Как разумно и предусмотрительно с вашей стороны не ожесточаться после всего, что вам пришлось выстрадать! — запела мисс Кернер. — Я имею в виду после того, как он буквально обрушился на вас, и все такое!
Она помолчала в ожидании соответствующей реакции, а когда ее не последовало, разочарованно продолжала:
— Еще один, последний вопрос, дорогая. В вашей жизни не намечается новый роман? — Она нетерпеливо хихикнула. — Я имею в виду недавно засиявшую на нашем горизонте поющую сенсацию, Ларри Голда.
Тони Астор короткое время равнодушно взирала на свое отражение в зеркале и ответила каменным голосом:
— Мы с Ларри всего лишь добрые друзья.
— Вот как? — Мисс Кернер была откровенно разочарована. — А я было подумала, часто встречая вас вместе...
— Всего лишь хорошие друзья, — холодно повторила девушка.
— Понимаю, дорогая.
Мисс Кернер тяжело вздохнула, убрала блокнот с ручкой и поднялась.
— Ну, бесконечно благодарна, дорогая, за очаровательное интервью. Оно станет центральным материалом следующего номера, и ваш портрет на обложке, разумеется.
— Очень мило, — скучающим тоном произнесла Тони Астор. — Благодарю вас, мисс Кернер.
— Это моя работа, дорогая.
Неряшливая особа с минуту уныло улыбалась спине девушки, затем направилась к двери.
— До свидания, мистер Мэсси. Высоко ценю, что вы позволили такой старой зануде, как я, отнять столько времени у Тони. — Она пронзительно засмеялась. — Уж я-то прекрасно знаю, как занята сейчас наша малышка!
Проходя мимо меня, она рассеянно бросила в мою сторону:
— До свидания, мистер э-э?..
Дверь трейлера плотно закрылась за ней, и Тони бесстрастным голосом произнесла:
— Грязное пресмыкающееся!
— А я думал, что вы уже успели к ним привыкнуть, — добродушно заметил Айвен Мэсси.
— "Я имею в виду после того, как он буквально обрушился на вас, и все такое..." — очень похоже передразнила Тони сладкий голос мисс Кернер. — Старая ведьма определенно злорадствовала!
— Забудьте об этом! — усмехнулся Айвен. — Вы ведь не захотели бы поменяться с ней местами?
Девушка вздрогнула:
— Что за чудовищная мысль!
— Тони, милочка, — вкрадчиво заговорил он, — мне думается, вам следует называть мистера Холмана Риком, потому что в ближайшее время он будет проводить возле вас довольно много времени.
— О'кей. — Она кивнула, не проявляя ни малейшего интереса и по-прежнему занимаясь своим лицом.
— Вы не хотите знать почему? — удивился Айвен.
— Нет, — ответила она, пожимая плечами. — Но, полагаю, папа Айвен мне объяснит?
— А вы, Рик, должны звать мисс Астор просто Тони.
Я хочу, чтобы вы лучше узнали друг друга, — продолжал Мэсси, поворачиваясь ко мне. — Рик, скажите Тони, чем вы зарабатываете на жизнь.
— Промышленные консультации, — без обиняков ответил я.
— Для кого?
— Главным образом для боссов шоу-бизнеса.
— Так вот, Тони, он специальный уполномоченный по улаживанию конфликтов, — пояснил Айвен спине девушки. — И очень хороший, фактически самый лучший. В Голливуде у него прекрасная репутация, в трудных случаях все обращаются за помощью к Рику. Когда случаются неприятности, о которых нежелательно сообщать адвокатам. Понятно?
— Очень мило... — Тони зевнула.
— В данный момент у меня крупные неприятности, Тони, дорогая, поэтому я и нанял Рика, чтобы он все уладил.
— Да? — Она замерла, наблюдая за его отражением в зеркале. — Неприятности какого рода, папа Айвен?
— По поводу молодого человека и девушки. Неприятности из-за Тони Астор и Ларри Голда, чтобы быть точным.
Она несколько секунд не отводила взгляда от его отражения.
— Я уже говорила вам раньше, папа Айвен: не вмешивайтесь в мою личную жизнь!
— Я так и поступал, — устало усмехнулся он. — В случае с Шелтоном. Но на этот раз я не могу стоять в стороне, дорогая. Ради вас обоих. Шелтон прямо-таки святой по сравнению с Ларри Голдом и теми, кто стоит за ним.
Тони взяла чистую салфетку и сказала, продолжая промокать лицо:
— Сколько лет? Сколько фильмов, папа Айвен?
— Пять лет и одиннадцать фильмов, детка, — беспечно ответил он.
— На этот раз вы встали у меня на пути, — заявила Тони звенящим голосом, — и между нами все кончено.
Навсегда!
— Знаю, — произнес он, печально кивнув.
Ее рука с салфеткой на мгновение застыла в воздухе и упала на колени, когда она резко повернулась к нему, воинственно оттопырив нижнюю губку.
— И вам это безразлично, папа Айвен?
— Совсем не безразлично, Тони, дорогая, — ответил Мэсси. На его некрасивой медвежьей физиономии появилось выражение нежности. — Вот почему я и хочу заключить с тобой сделку.
— Никаких сделок! — крикнула она. — Мне нужен Ларри, я хочу выйти за него замуж. Ни на какие компромиссы я не пойду, так и знайте!
— Сделка заключается в следующем. — Голос продюсера зазвучал вкрадчиво и терпеливо, словно он объяснял что-то маленькому ребенку; возможно, так оно и есть, подумал я. — Я хочу, чтобы вы разрешили Рику присмотреться к происходящему, дали ему время выяснить, что собой представляет Ларри Голд. Когда Рик соберет данные за или против него, я хочу, чтобы вы все выслушали. После этого, если вы еще будете стремиться выйти за него замуж, я не стану возражать. Более того, даже поддержу вас, если кто-то будет против.
— Вы хотите держать меня на крючке? — Она подозрительно вглядывалась в его лицо. — Мне известны ваши штучки. Выкладывайте все начистоту!
— Никаких крючков, милочка, — твердо произнес он. — Я знаю Рика Холмана и полностью ему доверяю. Он раздобудет точную и совершенно объективную информацию. Вас я тоже знаю, возможно, даже лучше, чем вы сами себя знаете, детка. Мне просто не хочется, чтобы вы слепо связали свою судьбу с Ларри Голдом, пока еще не полностью избавились от Шелтона. Но коли вы окончательно решите стать женой Голда, не питая никаких иллюзий на его счет и зная о нем буквально все, что ж, о'кей.
Тони долго смотрела на него, на лице ее появилось беспокойство. Очевидно, она все еще сомневалась, можно ли ему верить. Затем опустила глаза. Я наблюдал с изумлением, как она сунула большой палец правой руки себе в рот и стала его шумно сосать. Повисло напряженное молчание, мы ожидали ее ответа.
— О'кей! — Она, причмокнув, вытащила палец изо рта. — Согласна на такую сделку, папа Айвен. Но при одном условии.
— Говорите!
На ее лице появилось по-детски хитрое выражение, она даже негромко хихикнула, прежде чем сказать:
— Я хочу, чтоб Ларри вместе со мной выслушал сообщение Рика. Одновременно.
Айвен на секунду задумался, по его физиономии ничего нельзя было прочитать.
— Ладно, — согласился он, пожав плечами. — Для меня это безразлично. Что скажете вы, Рик?
— Не вижу никакой разницы, — ответил я совершенно искренне. — Вы платите за сообщение, а как вы им распорядитесь, дело ваше.
— Значит, мы договорились, детка? — буркнул Мэсси.
— Договорились, папа Айвен. — Она рассмеялась, не в силах больше сдерживаться. — Я просто не могу дождаться, когда увижу вас шафером на нашей свадьбе.
— Так же, как в прошлый раз? Когда мне пришлось увезти невесту?
— Пожалуйста, папа Айвен, — просительно заговорила она, — не напоминайте мне о том дне, когда я венчалась с Шелтоном!
Мэсси взглянул на часы:
— Через пятнадцать минут, детка, ты должна вернуться на съемки. Так что мы оставляем тебя на попечении парикмахера и гримера. Похоже, они уже готовы высадить дверь! — Он взглянул на меня. — А у вас есть какие-нибудь вопросы, Рик?
— Всего один. Что, если я парочку раз навещу Тони?
Возможно, по ходу дела появится необходимость побеседовать лично с ней.
— В любое время, Рик. — Тони любезно улыбнулась мне, возможно вспомнив о правилах хорошего тона, а также о самом факте моего существования. — Приходите ко мне домой, когда вам понадобится. Лучше всего вечером. Тогда я совершенно одна, не считая прислуги, конечно.
— Спасибо, — ответил я. — Возможно, приду.
— Я провожу вас до машины, Рик, — сказал Айвен. — Увидимся позднее, девочка.
— Как всегда, папа!
Тони снова обернулась к зеркалу и стала придирчиво разглядывать свое лицо.
Выйдя из трейлера, Мэсси подхватил меня под локоть и повел к зданию офиса.
— Зайдемте-ка еще на пяток минут ко мне, Рик, — сказал он деловито. — Я дам вам домашний адрес Тони и расскажу все, что мне известно о Ларри Голде.
Когда мы вошли в его нарядный кабинет, нам навстречу с решительным видом двинулась секретарша. Мэсси едва заметно мотнул головой, и она тут же угодливо заулыбалась и притворилась, будто является предметом обстановки. Это куда более впечатляло, нежели все аксессуары кабинета, включающие огромный аквариум с пираньями, которых Мэсси любовно называл своей отборной группой кинокритиков. «Бросьте в этот аквариум любой фильм, — частенько говаривал Мэсси, — или киносценарий, и рыбы раздерут его в клочки еще до того, как мы успеем прочесть название!»
Он устроился в комфортабельном кресле за письменным столом, имеющим форму почки, жестом предложил и мне занять кресло напротив. Я закурил сигарету, внимательно разглядывая хозяина кабинета и про себя дивясь его мягкому обращению со мной в течение вот уже Двух часов с лишним, что было вовсе не в его характере.
Все знали, что Айвен Мэсси высокомерен и деспотичен со всеми, за исключением своих актеров и актрис.
С последними он обращался либо как с членами королевской семьи, либо как с подонками, в зависимости от того, насколько они были нужны киностудии.
Я считал, что Мэсси около пятидесяти, из них в Голливуде он проработал уже четверть века, сначала директором, а потом все более и более известным продюсером.
Всю жизнь он был связан с одной студией, его картины делали огромные сборы. Так что теперь он являлся самым крупным продюсером, светом очей, о чем, разумеется, прекрасно знал.
Внешне это был великан, сильно смахивающий на медведя. Грива его густых седых волос была зачесана с высокого лба назад и на шее закручивалась в крупные локоны. Рассказывали, что лишь однажды кто-то осмелился пошутить по поводу его явно женской прически.
Это случилось лет пятнадцать назад, когда к нему крепко пристала кличка «величайший кудесник киноиндустрии», о чем ему тоже было хорошо известно. Шутка обошлась студии в две тысячи долларов за медицинское обслуживание, поскольку шутник был госпитализирован с переломом челюсти, а еще пять тысяч пришлось выложить за улаживание дела в суде.
— У Тони есть хижина по дороге к каньону от бульвара Сансет, — заговорил Айвен приветливо. — Моя секретарша даст вам точный адрес.
— Прекрасно, — кивнул я. — А что там насчет Ларри Голда?
— Что вы уже знаете, Рик?
— Почти ничего... Для меня он один из тех дешевеньких певцов, которые появляются на пару лет на сцене, записывают один хит-диск и линяют туда, откуда явились.
— У Ларри Голда все происходило в той же последовательности, однако пока он еще не сошел со сцены, — деловито заговорил Айвен, — и не собирается этого делать. Парень был рейнджером рок-н-ролла, поскольку обладает подлинным талантом. Когда он был хрипатым пятнадцатилетним юнцом, его умыкнули из общественной школы в Бронксе, дали гитару и такую рекламу, что он засиял на театральном небосклоне. Разумеется, в ход была пущена техника, усилители звука, эхо-камера, отражатели, и на свет появилась пластинка. Ларри на полгода стал сенсацией для подростков.
История действительно обычная, но кто-то в звукозаписывающей компании обнаружил, что у парня подлинный талант и великолепный голос. И тогда они принялись с ним работать: дикция, вокал, постановка голоса, танцы, актерское мастерство и все прочее. И теперь у них двадцатитрехлетний певец, который по всем данным еще лет тридцать будет приносить огромные доходы. Он записывает по шесть новых дисков за год, и они расходятся нарасхват.
— Где он сейчас?
— Здесь, в Голливуде, — неприязненно проворчал Айвен. — Участвует в первом своем фильме и красуется перед Тони, когда ему представляется такая возможность. А за последнее время это стало случаться слишком часто!
— То, о чем вы сегодня сказали Тони, — заговорил я, — можно понимать буквально? Вы попросту хотите, чтобы я покопался в его прошлом и представил факты? Или теперь, когда мы одни у вас в кабинете, вы собираетесь передумать? Скажите, вам надо, чтобы я хорошенько припугнул Голда?
В серо-стальных глазах Мэсси мелькнул едва заметный огонек.
— Вы пытаетесь мне подсказывать, Рик? Потому что уверены, что я — негодяй и обманщик, всегда преследующий собственные неблаговидные цели? Что-то в этом духе?
— Я недостаточно знаю вас, чтобы быть уверенным в «негодяе и обманщике», Айвен, — ровным голосом ответил я, — но я подозреваю, что у вас есть личный интерес в этом деле.
— Почему?
— Вы разговаривали с Тони так, словно поручаете мне пустячное дельце. Могу только удивляться, почему за этот пустяк вы готовы платить мне большие деньги, когда десятки других парней могли бы это выполнить не хуже меня за треть цены? Но и это еще не все. Меня смущает, как вы сегодня обращались со мной: будто я нечто хрупкое, к чему можно прикасаться только в лайковых перчатках. На протяжении четверти века вы никогда не относились с подобной предупредительностью к нанимаемым вами людям. Поэтому вопрос: чего ради делать исключение для меня? Единственное объяснение — данное дело имеет скрытую подоплеку, видимо весьма неприятную для меня.
Он откинулся на спинку кресла и неожиданно усмехнулся:
— У вас сильно развита интуиция, а? Вы можете заранее предугадать, когда пойдет дождь?
Я отплатил ему точно такой же притворно веселой улыбкой.
— Послушайте, Айвен, если поручение мне не по душе, какого же черта я сижу здесь и трачу дорогое время на переливание из пустого в порожнее?
— Я изложил вам суть задания совершенно точно, — фыркнул он. — Но приблизиться к Ларри Голду непросто.
Владеющие им люди не подпустят вас ближе чем за милю.
Пробраться мимо них — задача не из легких, старина!
— Кто же им владеет?
— Компания пластинок «Мелодия и ритм». «М и Р», так их обычно именуют.
— О них я вообще ничего не знаю, — сказал я совершенно откровенно. — А что сложного в том, чтобы пробраться мимо представителей компании пластинок? — Но тут в голове у меня мелькнула новая мысль:
— Кому она принадлежит?
— Дэвису Вогану.
В голове зазвенело, ибо я тут же припомнил события недавних лет, когда банды дюжих молодчиков учиняли погромы в дешевых ресторанчиках. Они насаждали туда своих людей, полностью от них зависящих, и обирали за это владельцев. Имя Дэвиса Вогана без конца повторялось на страницах газет, была создана специальная комиссия Конгресса для расследования преступлений, но никто не осмелился свидетельствовать против него.
Теперь мне стало ясно, почему Мэсси так лебезил передо мной. Это было далеко не простое задание. Мне предстояло иметь дело не с одним лишь певцом, а с жестоким рэкетиром Дэвисом Воганом и с целой организацией стоящих за ним гангстеров.
— Ну? — вкрадчивым голосом осведомился продюсер. — Вы передумали, Рик?
Он-то прекрасно понимал, что связал меня по рукам и ногам. Мне понадобилось чертовски много времени, чтобы создать репутацию надежного агента по устранению всяческих неприятностей, и она будет полностью подорвана, если крупный продюсер сообщит кое-кому в Голливуде, что я отказался от поручения, испугавшись его сложности.
— Нет, — сказал я негромко, — я сделаю это.
— Великолепно! — В его голосе зазвучали едва заметные насмешливые нотки. — Я знал, что смогу на вас положиться!
— Уверен, что знали, — ответил я угрюмо. — Ублюдок!
Глава 2
Офисы и студии звукозаписи «Мелодия и ритм» размещались в трехэтажном здании Западного Голливуда.
Мне удалось пробраться от секретарши в общей приемной до кабинета уже личной секретарши мистера Вогана, что, видимо, являлось большим достижением. Этой последней оказалась блондинка лет тридцати с небольшим. Миновать ее пост было куда сложнее.
— Мистер Холман?
Она слегка приподняла брови, разглядывая меня так, будто я был победителем какого-то конкурса, пластинки которого больше не пользовались спросом.
— Совершенно верно, — ответил я.
— Вы настолько извели секретаря в приемной, мистер Холман, что я посоветовала направить вас сюда, чтобы здесь мы могли поставить раз и навсегда все точки над "i". — Она злорадно улыбнулась. — Мистер Воган никогда никого не принимает без предварительной договоренности. Никаких исключений не может быть!
— Интересно, верит ли он в загробную жизнь? — задумчиво произнес я. — Понимаете, если верит, то должен быть готов всегда нарушить свое железное правило, как вы считаете?
— Пожалуйста, мистер Холман! — раздраженно оборвала она меня. — Я не хочу быть нелюбезной, но у вас нет ни малейшего шанса увидеться сегодня с мистером Воганом. — Она стала перебрасывать страницы настольного календаря. — Если вы изложите суть своего дела, я, так и быть, назначу вам встречу с мистером Воганом на пятнадцать минут в следующий четверг.
— Пожалуйста, — вежливо произнес я, — не заставляйте, меня чувствовать себя кем-то вроде девушки по вызову.
Календарь с шумом захлопнулся.
— Если вы немедленно не уйдете отсюда, — отчеканила она, — я буду вынуждена распорядиться, чтобы вас силой выдворили из здания.
— Почему бы вместо этого вам не позвать мистера Вогана? — спросил я дружелюбно. — Скажите ему, что явился некий Холман, который считает, что чем дольше его заставят ждать встречи, тем меньше шансов у одной золотоносной инвестиции по имени Ларри запустить когти в другую золотоносную инвестицию по имени Тони.
Секретарша с минуту оторопело смотрела на меня, дважды открыла и закрыла рот, затем выскочила из-за стола и исчезла в кабинете шефа. Я закурил и стал терпеливо ждать ее возвращения. Прошло минут десять, прежде чем она вновь заняла свое место за столом и, поиграв несколько секунд карандашом, с кислым видом подняла на меня глаза.
— Мистер Воган примет вас сейчас, — сказала она угрюмо. Карандаш указал на дверь за ее спиной:
— Вон туда!
Попав «туда», я слегка удивился, что офис Вогана обставлен по старинке. Бумаги торчали из ящиков картотек, уставленных в ряд на скамье, как это бывает в офисах третьесортных компаний с малочисленным персоналом. Посреди комнаты стоял замызганный старый письменный стол, окруженный такими же допотопными стульями.
Мне даже захотелось присесть и заглянуть под стол: нет ли там медной плевательницы.
Воган поднялся, слегка касаясь кончиками пальцев крышки стола, тяжело оперся на них, изучая меня холодным немигающим взглядом.
Это был маленький человечек неопределенного возраста с почти лысой головой. Вытянутое, худощавое лицо избороздили глубокие морщины, придававшие ему сходство с рептилией. Одежда была скромной и чистой, руки и ноги маленькими и аккуратными. Мне не доводилось прежде встречать аккуратненького крокодила, разгуливающего на задних лапах, но Дэвис Воган доказывал, что они встречаются.
— Крайне любезно с вашей стороны уделить мне немного времени, мистер Воган, — сказал я.
— Мне стало любопытно, учитывая способ, которым вы добились нашей встречи. — Не голос, а сухой шепот, словно у Вогана были повреждены голосовые связки. — Садитесь, мистер Холман.
Я сел. Он еще несколько секунд изучал меня немигающим взглядом.
— Я жду своего помощника, — неожиданно сообщил он. — Но, по всей вероятности, его что-то задерживает, и дольше мы ждать его не будем... — Он медленно откинулся на спинку стула. — Будьте любезны объяснить суть двусмысленного сообщения, которое вы передали через моего секретаря.
— Не хочу быть нескромным, мистер Воган, — вежливо произнес я, — но мы сэкономим много времени, если вопрос задам я. Вы знаете, кто я такой?
Мне удалось пробраться от секретарши в общей приемной до кабинета уже личной секретарши мистера Вогана, что, видимо, являлось большим достижением. Этой последней оказалась блондинка лет тридцати с небольшим. Миновать ее пост было куда сложнее.
— Мистер Холман?
Она слегка приподняла брови, разглядывая меня так, будто я был победителем какого-то конкурса, пластинки которого больше не пользовались спросом.
— Совершенно верно, — ответил я.
— Вы настолько извели секретаря в приемной, мистер Холман, что я посоветовала направить вас сюда, чтобы здесь мы могли поставить раз и навсегда все точки над "i". — Она злорадно улыбнулась. — Мистер Воган никогда никого не принимает без предварительной договоренности. Никаких исключений не может быть!
— Интересно, верит ли он в загробную жизнь? — задумчиво произнес я. — Понимаете, если верит, то должен быть готов всегда нарушить свое железное правило, как вы считаете?
— Пожалуйста, мистер Холман! — раздраженно оборвала она меня. — Я не хочу быть нелюбезной, но у вас нет ни малейшего шанса увидеться сегодня с мистером Воганом. — Она стала перебрасывать страницы настольного календаря. — Если вы изложите суть своего дела, я, так и быть, назначу вам встречу с мистером Воганом на пятнадцать минут в следующий четверг.
— Пожалуйста, — вежливо произнес я, — не заставляйте, меня чувствовать себя кем-то вроде девушки по вызову.
Календарь с шумом захлопнулся.
— Если вы немедленно не уйдете отсюда, — отчеканила она, — я буду вынуждена распорядиться, чтобы вас силой выдворили из здания.
— Почему бы вместо этого вам не позвать мистера Вогана? — спросил я дружелюбно. — Скажите ему, что явился некий Холман, который считает, что чем дольше его заставят ждать встречи, тем меньше шансов у одной золотоносной инвестиции по имени Ларри запустить когти в другую золотоносную инвестицию по имени Тони.
Секретарша с минуту оторопело смотрела на меня, дважды открыла и закрыла рот, затем выскочила из-за стола и исчезла в кабинете шефа. Я закурил и стал терпеливо ждать ее возвращения. Прошло минут десять, прежде чем она вновь заняла свое место за столом и, поиграв несколько секунд карандашом, с кислым видом подняла на меня глаза.
— Мистер Воган примет вас сейчас, — сказала она угрюмо. Карандаш указал на дверь за ее спиной:
— Вон туда!
Попав «туда», я слегка удивился, что офис Вогана обставлен по старинке. Бумаги торчали из ящиков картотек, уставленных в ряд на скамье, как это бывает в офисах третьесортных компаний с малочисленным персоналом. Посреди комнаты стоял замызганный старый письменный стол, окруженный такими же допотопными стульями.
Мне даже захотелось присесть и заглянуть под стол: нет ли там медной плевательницы.
Воган поднялся, слегка касаясь кончиками пальцев крышки стола, тяжело оперся на них, изучая меня холодным немигающим взглядом.
Это был маленький человечек неопределенного возраста с почти лысой головой. Вытянутое, худощавое лицо избороздили глубокие морщины, придававшие ему сходство с рептилией. Одежда была скромной и чистой, руки и ноги маленькими и аккуратными. Мне не доводилось прежде встречать аккуратненького крокодила, разгуливающего на задних лапах, но Дэвис Воган доказывал, что они встречаются.
— Крайне любезно с вашей стороны уделить мне немного времени, мистер Воган, — сказал я.
— Мне стало любопытно, учитывая способ, которым вы добились нашей встречи. — Не голос, а сухой шепот, словно у Вогана были повреждены голосовые связки. — Садитесь, мистер Холман.
Я сел. Он еще несколько секунд изучал меня немигающим взглядом.
— Я жду своего помощника, — неожиданно сообщил он. — Но, по всей вероятности, его что-то задерживает, и дольше мы ждать его не будем... — Он медленно откинулся на спинку стула. — Будьте любезны объяснить суть двусмысленного сообщения, которое вы передали через моего секретаря.
— Не хочу быть нескромным, мистер Воган, — вежливо произнес я, — но мы сэкономим много времени, если вопрос задам я. Вы знаете, кто я такой?