Сандра Браун
Нечаянная радость
Пролог
– Я беременна.
Вожделение, загоревшееся было во взгляде Тейлора Маккензи, скользившем от стройных бедер Риа вниз, к безупречной формы ногам, тут же погасло, и Тейлор, подняв глаза, уставился на Риа. Она не потеряла самообладания, но казалась удивленной реакцией Маккензи, который, должно быть, не расслышал ее.
– Что вы сказали?
– У меня будет ребенок.
Тейлор вмялся в широкое кожаное кресло за своим рабочим столом и изо всех сил пытался проглотить вставший в горле сухой ком.
«„Поздравляю“ в данном случае не совсем уместное слово», – подумалось ему.
Риа метнула в него эти слова, словно дротики в доску для дартса. В ее заявлении прозвучало нечто большее, чем простая констатация факта, – в нем содержался вызов. И тот же вызов читался в темно-зеленых глазах Риа.
– Благодарю за сообщение, но я мог бы подождать и до официального приглашения на крестины, – беспечно заметил Тейлор.
– Вы первый, кто об этом узнал.
– Тому имеются веские причины?
– Более чем веские.
– Вы намекаете на то, что я имею к этому какое-то отношение?
– Нет, я ни на что не намекаю. Это ваш ребенок.
Если Риа Лавендер была холодна как лед, то Тейлора бросило в жар. Он уже и не помышлял о том, чтобы смочить пересохшее горло.
Слюнные железы окончательно «засорились», и Маккензи сомневался, возобновят ли они вообще когда-нибудь свою работу. Чтобы скрыть смятение, Тейлор коротко рассмеялся:
– Вы шутите?
– Нисколько, мистер Маккензи. Терпеть не могу комедии.
– Я тоже. Но все это, черт возьми, звучит именно так, – раздраженно заметил Тейлор.
– Даю вам слово, что никто не собирается врываться в ваш кабинет, чтобы приставить дуло пистолета к вашему виску.
– После вашего появления я бы этому не удивился. Но откуда вы взялись? Вы что, очаровали охрану или пригрозили гранатой?
– Я никого не очаровывала, – спокойно ответила Риа. – Я подала заявку, прошла все необходимые формальности, чтобы попасть на прием к члену городского совета и…
– Простите, мисс Лавендер, но когда житель нашего города записывается ко мне на прием, я предполагаю, что речь пойдет о предстоящих выборах в городской совет, или о налоговых тарифах, иди об увеличении количества автобусных маршрутов.
– Может быть, мне следовало посетить вас в офисе вашей компании, но я боялась, что вы решите, будто мой визит связан с бизнесом.
Маккензи запустил пальцы в свои густые волосы цвета темного красного дерева.
– Не могу поверить, что вы говорите все это серьезно.
– Я вполне серьезна.
– Так это не шутка? Не розыгрыш?
– Я не склонна к розыгрышам. – В голосе Риа прозвучала нотка превосходства.
– А откуда мне это известно? Я вас едва знаю.
Риа и Тейлора разделял лишь полированный письменный стол, и когда их взгляды встретились, Риа первой отвела глаза. Тейлор увидел, как ее щеки медленно заливал румянец.
«Так-то», – подумал Маккензи, чувствуя иссушающий жар, возникший с того самого момента, как Риа вошла в его кабинет.
Она не могла не покраснеть при мысли о том, насколько хорошо ее знает Тейлор. Особенно после их единственной встречи.
Вожделение, загоревшееся было во взгляде Тейлора Маккензи, скользившем от стройных бедер Риа вниз, к безупречной формы ногам, тут же погасло, и Тейлор, подняв глаза, уставился на Риа. Она не потеряла самообладания, но казалась удивленной реакцией Маккензи, который, должно быть, не расслышал ее.
– Что вы сказали?
– У меня будет ребенок.
Тейлор вмялся в широкое кожаное кресло за своим рабочим столом и изо всех сил пытался проглотить вставший в горле сухой ком.
«„Поздравляю“ в данном случае не совсем уместное слово», – подумалось ему.
Риа метнула в него эти слова, словно дротики в доску для дартса. В ее заявлении прозвучало нечто большее, чем простая констатация факта, – в нем содержался вызов. И тот же вызов читался в темно-зеленых глазах Риа.
– Благодарю за сообщение, но я мог бы подождать и до официального приглашения на крестины, – беспечно заметил Тейлор.
– Вы первый, кто об этом узнал.
– Тому имеются веские причины?
– Более чем веские.
– Вы намекаете на то, что я имею к этому какое-то отношение?
– Нет, я ни на что не намекаю. Это ваш ребенок.
Если Риа Лавендер была холодна как лед, то Тейлора бросило в жар. Он уже и не помышлял о том, чтобы смочить пересохшее горло.
Слюнные железы окончательно «засорились», и Маккензи сомневался, возобновят ли они вообще когда-нибудь свою работу. Чтобы скрыть смятение, Тейлор коротко рассмеялся:
– Вы шутите?
– Нисколько, мистер Маккензи. Терпеть не могу комедии.
– Я тоже. Но все это, черт возьми, звучит именно так, – раздраженно заметил Тейлор.
– Даю вам слово, что никто не собирается врываться в ваш кабинет, чтобы приставить дуло пистолета к вашему виску.
– После вашего появления я бы этому не удивился. Но откуда вы взялись? Вы что, очаровали охрану или пригрозили гранатой?
– Я никого не очаровывала, – спокойно ответила Риа. – Я подала заявку, прошла все необходимые формальности, чтобы попасть на прием к члену городского совета и…
– Простите, мисс Лавендер, но когда житель нашего города записывается ко мне на прием, я предполагаю, что речь пойдет о предстоящих выборах в городской совет, или о налоговых тарифах, иди об увеличении количества автобусных маршрутов.
– Может быть, мне следовало посетить вас в офисе вашей компании, но я боялась, что вы решите, будто мой визит связан с бизнесом.
Маккензи запустил пальцы в свои густые волосы цвета темного красного дерева.
– Не могу поверить, что вы говорите все это серьезно.
– Я вполне серьезна.
– Так это не шутка? Не розыгрыш?
– Я не склонна к розыгрышам. – В голосе Риа прозвучала нотка превосходства.
– А откуда мне это известно? Я вас едва знаю.
Риа и Тейлора разделял лишь полированный письменный стол, и когда их взгляды встретились, Риа первой отвела глаза. Тейлор увидел, как ее щеки медленно заливал румянец.
«Так-то», – подумал Маккензи, чувствуя иссушающий жар, возникший с того самого момента, как Риа вошла в его кабинет.
Она не могла не покраснеть при мысли о том, насколько хорошо ее знает Тейлор. Особенно после их единственной встречи.
Глава 1
– Ах, ради Бога, простите!
– Ничего страшного.
– Но я же проткнула вам палец своей палочкой.
– Несколько хирургических швов, и рука будет как новенькая. – Он беспечно пожал плечами и пососал кровоточащую ранку.
– Мне очень жаль, – засмеялась Риа.
– Забудем.
– Прошу вас, возьмите креветку.
– Гм-м-м. Коли уж вы положили глаз именно на эту креветку, я даже мысленно не посмею претендовать на нее.
Риа улыбнулась, глядя в невероятно красивое лицо. Фигура человека, которому это лицо принадлежало, тоже была замечательно хороша: высокий, стройный, облаченный в темный костюм-тройку, белую рубашку и красный галстук. Красный галстук? Ну да – сегодня же сочельник. Красный галстук и красный платок, три уголка которого кокетливо торчат из нагрудного кармана как уступка праздничной традиции. На другом столь фривольная деталь выглядела бы довольно глупо, но этот щеголял платком без всякого ущерба для своей мужественности. Широкая белозубая улыбка тоже в немалой степени способствовала его привлекательности. Простодушная, открытая, добрая, делающаяся все теплее с каждой минутой разговора. Не эта ли улыбка и ясные голубые глаза были причиной разливающегося в груди Риа жара?
– Риа Лавендер. – Она переложила тарелку в левую руку, чтобы правую протянуть новому знакомому.
– Тейлор Маккензи. – У него еще не было тарелки – только палочка для канапе, на которую Маккензи, словно на вертел, пытался нанизать ту же креветку, что и Риа.
Они пожали друг другу руки.
– Тот самый Тейлор Маккензи?
– Что значит «тот самый»?
Когда он улыбался, уголки его глаз слегка загибались вверх. Он любил улицу, и улица любила его. Ее влияние хранило его от определения «хорошенький». Впрочем, эти квадратные челюсти вряд ли подходили под такое определение.
– Вы тот знаменитый Маккензи из городского совета, кандидат в мэры?
– Тот самый, – утвердительно кивнул Тейлор. – Рад познакомиться, миссис Лавендер.
– Очень хитро.
– Что?
– Миссис Лавендер. Вы провоцируете меня на признание, замужем ли я.
Тейлор подмигнул и заговорщически понизил голос:
– Признаюсь, неизвестность меня убивает.
– Мисс. И никогда не была миссис.
– Надо же! – щелкнул пальцами Маккензи. – Мне постоянно феноменально везет!
Приятно пораженные внешностью друг друга, они молча уставились один на другого, пока кто-то случайно не толкнул Маккензи в спину.
– Ах, извините, еще креветку? – учтиво спросил Тейлор.
– Я уже поглотила до неприличия много этой вкуснятины, но все равно – благодарю вас.
Тейлор оглядел длинный праздничный стол, уставленный яствами.
– Поболтаем по-индейски? – спросил он, указывая взглядом на блюдо с индейкой.
Риа понравилось чувство юмора Маккензи. Да и вообще ей все в нем нравилось. К тому же она обожала индюшатину. Риа одарила Тейлора ослепительной улыбкой:
– С удовольствием.
Маккензи взял себе тарелку, и они двинулись вдоль стола, накладывая всего понемногу, хотя мысли обоих теперь меньше всего были обращены к чревоугодию. Открытый вечер в сочельник в новом доме Грэхемов был новинкой, и люди пришли сюда прежде всего по обязанности, предполагая смыться сразу же после представления хозяевам и обмена любезностями со знакомыми. Тейлор же напрочь забыл, что собирался, сославшись на занятость, извиниться перед хозяевами за ранний уход и улизнуть. Риа неожиданно полностью захватила его воображение.
– Где бы нам сесть? – спросил Маккензи, оглядывая переполненный гостями зал в поисках двух стульев за одним столиком. По всему залу то тут, то там за столиками имелись свободные места, но Тейлору, казалось, вовсе не хотелось, пользуясь своим положением, потребовать отдельный столик, что порадовало Риа.
– Скажите честно, – невольно спросила она, – как вы обычно ведете себя в подобной ситуации?
– Порой я отъявленный грубиян и в то же время явный недотепа, – заявил Тейлор с дьявольской усмешкой.
– Тогда следуйте за мной.
Многозначительно подмигнув бармену, Тейлор подхватил бутылку шампанского из ведерка со льдом и два бокала. Риа направилась к лестнице, ведущей наверх. Персидский ковер на ней был прикреплен к ступенькам бронзовыми штырями, но лестница все же выглядела как бы временной из-за своей свободнонесущей конструкции.
– У вас действительно сногсшибательное платье, – заметил Тейлор, поднимаясь вслед за девушкой.
Риа бросила на Маккензи взгляд из-за плеча. Тейлор пожирал глазами ее спину, почти полностью обнаженную глубоким вырезом усеянного блестками голубого платья. Вырез спереди также смело открывал глубокую V-образную ложбинку между грудями. Узкая юбка заканчивалась точно на уровне колен, талию стягивал широкий пояс, накладные плечики тоже украшали серебристые блестки. Длинные прямые волосы Риа, откинутые на одну сторону, стягивала блестящая металлическая заколка с искусственным жемчугом.
– Благодарю за комплимент.
– Всегда готов.
Лестница вела в галерею, с которой можно было наблюдать, что происходит в нижних комнатах.
– Великолепная идея, – похвалил Тейлор, разглядывая шумную толпу внизу.
– Рада, что в этом наши мнения сходятся.
Какое-то время они постояли у перил, глядя друг на друга. Глаза Тейлора говорили о том, что он с большим удовольствием полакомился бы нижней губкой Риа, нежели самым аппетитным из лакомств, лежащих на его тарелке. И Риа импонировал такой способ утоления голода.
– Сюда, пожалуйста, – торопливо пригласила она.
Риа провела Тейлора в просторную комнату, освещенную лишь отблесками огня, пылавшего в камине, и разноцветными лампочками рождественской елки в углу. Обстановка комнаты состояла из белых кожаных диванов, мягких и пухлых, как зефир, стульев. Высокие каблуки черных атласных туфель девушки почти полностью утопали в мягком густом ворсе ковра цвета ирисок. Риа пересекла комнату и поставила тарелку на стеклянную крышку кофейного столика.
– Выключатель слева, – сообщила она Тейлору, стоящему в широком дверном проеме и с одобрением обследующему комнату взглядом. – Но если у вас заняты руки, я могу сама включить свет.
– А вы не будете возражать, если мы оставим все как есть?
Выдержав его взгляд, Риа покачала головой.
– Вообще-то мне тоже так больше нравится.
– Наши вкусы сходятся.
Маккензи подошел к Риа, стоящей между диваном и камином, и они оба по молчаливому согласию опустились на пол. Риа села, пождав ноги под себя, Тейлор – прислонившись спиной к дивану, вытянув одну ногу, а другую согнув в колене.
Маккензи умело откупорил бутылку, произведя звонкий хлопок, но не дав шампанскому пролиться. Риа слегка кивнула в знак признания такого мастерства и протянула свой бокал. Маккензи наполнил оба бокала и поднял свой, приветственно салютуя:
– Счастливого Рождества, Риа.
– Счастливого Рождества, Тейлор.
Глядя друг на друга поверх бокалов, они выпили.
– Гораздо лучше пунша с шампанским, – причмокнул губами Тейлор.
– Гм-м-м. – Прежде чем проглотить ледяной огонь шампанского, Риа позволила шипящим пузырькам немного поиграть у нее во рту. – Естественно.
Тейлор сунул в рот оливку.
– Откуда вы узнали о существовании этой потайной комнаты? – поинтересовался он.
– Я ее спроектировала.
Пораженный таким заявлением, Маккензи удивленно приподнял брови:
– Внутренний интерьер?
– Нет. Я только составила рекомендации по обстановке. Как архитектор я проектировала стойки.
– Вы хотите сказать, что были архитектором, спроектировавшим этот дом?
Риа кивнула. Методично жуя помидор, фаршированный крабовым салатом, Тейлор вновь оглядел комнату под другим углом зрения: от ковра у них под ногами до сводчатого потолка, – и остался доволен тем, что увидел. Следя за взглядом Маккензи, Риа видела, что его глаза останавливаются на каждой конструктивной детали. Она ожидала похвалы и несколько удивилась, когда Тейлор неожиданно заметил:
– Снег идет.
Риа закинула голову и увидела сквозь стеклянную крышу, как в прозрачном вечернем небе порхают крупные, точно гусиный пух, хлопья.
– Как это прекрасно – встречать Рождество со снегом, – зачарованно прошептала она.
– Так и хочется запеть. Хотите, чтобы я что-нибудь исполнил?
– Вы поете?
– В душевой кабинке мой голос звучит грандиозно.
– Тогда, пожалуй, не стоит.
– Не верите, что я могу петь? Думаю, вам следовало бы присоединиться ко мне в душе, чтобы по достоинству оценить мой певческий талант.
Риа спокойно сделала глоток шампанского. Инсинуация звучала не обидно. Слишком уж обезоруживающей была улыбка Маккензи. И все же она была еще и сексуальна, словно обладатель намеренно придавал ей такой оттенок.
Опустив бокал, Риа из-под ресниц посмотрела на Тейлора.
– Правду о вас говорят, что вы опасны, мистер Маккензи.
– Кто говорит? – подозрительно спросил Маккензи, вылавливая на тарелке анчоус.
– Всякий, кто уличает вас в сердцеедстве.
– Ах, эти… – Тейлор скептически пожал плечами, что относилось одновременно и к выдвинутому обвинению, и к анчоусу, который он решительно вернул на тарелку. – Подобные слухи распускают мои политические враги.
– Или презренные женщины.
– Таких, кажется, не так уж и много, – печально улыбнулся Тейлор.
– Я не имела в виду, что вы несерьезный политик и бизнесмен, – искренне призналась девушка. Из газетных статей, посвященных Маккензи, Риа знала, что он владеет фирмой и ведет дела, связанные с энергоснабжением. – Несмотря на всю грязь, которую льют на вас оппоненты, я полагаю, вы одержите победу на выборах мэра.
– А вы будете за меня голосовать?
– Только в том случае, если вы нальете мне еще шампанского.
Риа кокетливо протянула бокал. Тейлор наполнил его до краев, поступив так же и со своим бокалом.
– Хотелось бы мне завоевывать все голоса с такой же легкостью. А почему вы собираетесь голосовать за меня?
– У вас прогрессивное мышление. Может быть, вы действуете немного по-детски – слишком открыто и агрессивно.
– Бликер называет меня опасным уличным хулиганом.
Риа рассмеялась характеристике, данной Маккензи его соперником на выборах.
– Не в бровь, а в глаз, хотя уверена, что Бликер не считает данное определение комплиментом. Не думаю, чтобы вы позволяли кому-нибудь запугивать вас.
– Вы правы. Я вырос на окраине – стопроцентный американский мальчишка. И водился с плохой компанией.
– Вы поразили меня своей склонностью к сотрясению основ. Некоторые люди боятся перемен, но я давно уже считаю, что этот городишко нуждается в хорошей встряске.
– Питаю надежду, что смогу растрясти все это болото в городском совете. Если меня выберут, – пробормотал Маккензи. – Черт возьми, – добавил он тем же тоном минуту спустя.
– Что?
– Я забыл положить себе индейку.
– Здесь есть немного, – протянула свою тарелку Риа.
Тейлор протестующе поднял обе руки.
– Ни в коем случае! Я не могу.
Опьянела ли она или протест Маккензи на самом деле был искренним, а потому довольно потешным?
– Берите, берите. Я настаиваю. В конце концов, я увела у вас креветку.
Риа взяла с тарелки кусочек белого мяса и протянула его Тейлору. Молодой человек посмотрел на индюшатину так, словно это был последний кусочек съестного на земле и он не имел права претендовать на него.
– Вы завоевали креветку в честной борьбе.
– Прошу вас. – Риа протянула руку ко рту Тейлора.
– Ну-у-у, если вы так настаиваете… Маккензи вгрызся в сочный кусок индюшачьей грудинки. Риа и представить себе не могла, что зубы тоже могут вызывать сексуальное возбуждение, но когда Тейлор откусывал мясо, она почувствовала теплую вспышку внизу живота. Это было чрезвычайно острое ощущение. Пальцы Риа овевало теплое дыхание Тейлора. Индюшатина была настолько нежной, что ее можно было бы отщипнуть вилкой, но Маккензи слегка покачивал головой из стороны в сторону, словно пытался разорвать его. Внутри у Риа все опустилось, словно она стремительно взлетела на высшую точку американских горок.
– Очень вкусно, – похвалил Маккензи.
– Нежное и сочное.
– У-у-ух.
Риа поняла, что Тейлор смотрит на ее губы. Глаза его не мигали – как у кота, приготовившегося к прыжку. Она плавилась под этим пристальным взглядом голубых глаз. Взявшись за ножку бокала, Риа обнаружила, что пальцы ее дрожат. Пошевелившись, девушка заставила себя сбросить чары, и только тогда Маккензи отвел взгляд.
– Эта елка мне нравится больше, чем та, внизу.
Риа обрадовалась, что Тейлор сменил тему разговора. Напряжение в груди спало. Шум вечеринки доносился снизу, подобно рокоту далекого прибоя. Временами ровный гул прерывался взрывами смеха, но в основном единственными звуками в комнате оставались потрескивание яблоневых поленьев в камине и возбуждающий шорох одежды всякий раз, когда Риа или Тейлор делали какое-либо движение. Между ними установилась атмосфера типа «снимите туфли и чувствуйте себя уютно». Риа давно уже не чувствовала себя такой расслабленной. Где бы то ни было и когда бы то ни было. Не испытывала подобного дух захватывающего предчувствия. Следуя мерам безопасности, она все же не стала снимать туфли. Риа взглянула на елку. Пушистые зеленые ветки рождественского дерева украшали мигающие разноцветные лампочки, стеклянные шары, мишура и большие конфеты в блестящих обертках из фольги.
– Мне тоже эта елка нравится больше, – согласилась Риа. – Я предпочитаю старомодные вещи.
– Их так и хочется понюхать.
– Верно. Та елка внизу, в гостиной, огромная, но такая официальная.
– И не подходи.
– Ее украсил профессиональный декоратор. А эту, сразу видно, наряжала семья. Украшения развешаны без всякой системы.
У хозяев дома – супружеской пары Грэхемов – было несколько взрослых детей и куча внуков. Риа представила себе смех, добродушное поддразнивание, визги удовольствия, эхом отражающиеся от этих стен, когда завтра утром здесь будут вскрываться бесчисленные коробки с рождественскими подарками.
Наклонившись ближе к Риа, Тейлор прошептал:
– Держу пари, если посмотреть на них поближе, то большинство украшений окажутся потускневшими и побитыми.
Риа мечтательно кивнула.
– Но они – самые веселые. Чем старше, тем лучше. Они хранят в себе память о прошлых рождественских праздниках, и связь эта никогда не прервется.
Тыльной стороной ладони Тейлор погладил щеку Риа.
– У леди архитектора весьма сентиментальный характер.
Спина Риа покрылась мурашками от удовольствия.
– Каюсь, грешна.
Насытившись, они отставили тарелки, испытывая теперь голод иного рода. И не было смысла это отрицать. Тейлор без тени смущения уставился на Риа.
– Никогда еще мне не приходилось сражаться на палочках для канапе с кем-либо столь же прекрасным, как вы. Вы уверены, что существуете на самом деле?
«Прикоснись ко мне и узнаешь», – вертелось на языке Риа, но она предпочла воздержаться от подобных предложений.
Маккензи, казалось, готов был наброситься на нее и растерзать в порыве страсти. Если верить слухам, в своих ухаживаниях Тейлор Маккензи никогда не нуждался в поощрении. Даже если слухи эти и распространялись злобными политическими противниками Маккензи, они, без сомнения, имели под собой реальное основание. Риа была достаточно здравомыслящей, чтобы прийти к такому выводу, глядя на мягкие черты лица Тейлора и его чувственную улыбку. И то же здравомыслие позволило ей оказать сопротивление чарам Маккензи. Потому Риа решила придерживаться легкого дружеского флирта.
– О, я действительно реальна. Чего вы не знали, – растягивая слова, призналась она, – так это того, как неприлично заурчал мой желудок, когда я положила глаз на ту жирную креветку.
– Теперь тихо. – Тейлор приложил указательный палец к губам Риа. – У меня от ваших слов начинают течь слюнки.
«Достаточно!» – подумала девушка. Ситуация выходила за рамки флирта и становилась небезопасной. Это у Риа от слов Маккензи начали течь слюнки. Слабо освещенная комната, огонь в камине, рождественская атмосфера – все это оказывало на нее опасное действие. Она чувствовала, что теряет контроль над ситуацией, и поняла, что должна взять себя в руки.
– Не лучше ли нам спуститься вниз и пообщаться с гостями?
Маккензи нахмурил брови, но, казалось, согласился с целесообразностью предложения Риа. Не следовало слишком торопить события.
– Мне тоже так кажется. Внизу полно избирателей.
Тейлор поднялся и предложил даме руку, которую Риа с радостью приняла. Ей следовало бы поесть плотнее: шампанское начинало шуметь в голове, и ноги ослабли. Поднявшись, Риа слегка пошатнулась. Тейлор, чтобы поддержать ее, обнял одной рукой за талию и прижал к себе.
– Все в порядке? – Его весело-ворчливый голос напомнил Риа звуки, издаваемые самцом какого-то брачующегося животного, виденного ею в телепередаче.
– Да, прекрасно.
Тейлор отпустил Риа, но она почувствовала, с какой неохотой он это сделал. Прихватив тарелки, они спустились вниз.
– Мне нравится дом, – сказал Маккензи. – Очень оригинальный. Современный, но не бездушный.
– Мне самой понравилось, как все получилось, – скромно заметила Риа.
– Не позволяйте ей увиливать от ответа. Они обернулись на голос хозяйки. В немыслимом платье, шуршавшем при каждом ее движении, лучась радушной улыбкой, к ним подошла разодетая в пух и прах миссис Грэхем и с чувством заключила Риа в объятия.
– Она невообразимая скромница, Тейлор. Очень рада, что вы познакомились с самым гениальным и оригинальным архитектором нашего города. Я устроила весь этот там-тарарам с единственной целью – продемонстрировать всем мастерство Риа.
– На мой взгляд, у вас великолепный вкус, – улыбнулся Тейлор своей неотразимой улыбкой. – И по части дома, и по части архитекторов.
Миссис Грэхем взяла Риа за руку и потащила ее прочь от Маккензи.
– Одна моя приятельница умирает от желания познакомиться с тобой, Риа. Она просто зеленеет от зависти по поводу моего дома и хочет заиметь нечто подобное. Денег у нее куры не клюют… Ради Бога, Тейлор, не смотрите с таким унынием. Вы еще пообщаетесь с Риа чуть позже. А теперь будьте пай-мальчиком и займите себя чем-нибудь. Вон сколько интересных гостей. Думаю, в игровой кто-нибудь наверняка играет на бильярде.
Маккензи поймал Риа спустя три четверти часа. Она стояла в группе, собравшейся вокруг белого рояля. Тейлор проскочил украшенные ветвями остролиста комнаты, игнорируя обращенные к нему приветственные возгласы, и встал рядом с Риа, присоединившись к хору, распевавшему старинную рождественскую песенку.
– Привет!
– Привет! Сыграли на бильярде?
– Ага. И выиграл. Но я не стал собирать фишки: в Рождество я всегда расположен к благотворительности.
Гости запели новую песню. Риа и Тейлор присоединились к хору. В середине второго куплета Риа наклонилась в сторону Маккензи.
– Вы были правы. Вы…
– Что? Я вас не слышу.
Тейлор склонил голову, подставив ухо к самым губам Риа, чтобы расслышать ее слова сквозь громкие аккорды.
– Вы были правы, – повторила Риа. Маккензи вопросительно посмотрел на нее. – Вы не умеете петь.
Захохотав, Тейлор пожал локоть Риа. Вечеринка постепенно угасала. Погода быстро портилась, заставляя гостей подумать о благополучном возвращении домой. Риа и Тейлор вместе направились в комнату, где служанка присматривала за пальто. Когда она принесла шубу Риа, та заметила удивленный взгляд Тейлора. Приняв из рук служанки шубу-макси из чернобурки, Маккензи накинул ее на плечи Риа, а свое пальто перекинул через руку. Они направились к парадным дверям, где Грэхемы, прощаясь с гостями, желали им спокойной ночи.
– Очаровательный вечер. Спасибо, что пригласили меня, – поблагодарила Риа супругов и поцеловала хозяйку в щеку.
Миссис Грэхем с чувством пожала ее руку.
– Вечер очарователен, потому что очарователен мой дом, а мой дом очарователен, потому что очаровательны вы. И если вы думаете, что я позволю вам самой вести машину с этого холма в такую погоду, вы глубоко ошибаетесь.
– Но я постоянно езжу в снегопад! – воскликнула Риа.
– Не по таким крутым ухабам, которые мы по ошибке называем дорогой, – отрезала миссис Грэхем.
– Буду счастлив отвезти ее домой. – Тейлор шагнул вперед, словно доброволец из шеренги бойцов, которым предлагалось отправиться на смертельно опасную операцию.
– Отлично, – расплывшись в широчайшей улыбке, согласилась миссис Грэхем. – Дорогой, не забудь внести взнос в избирательный фонд Тейлора, – обратилась она к мужу.
– Но моя машина… – запротестовала Риа. Ей совсем не нравилось, что ее опекают, словно маленькую девочку.
– Завтра я поручу кому-нибудь пригнать ваш автомобиль. Сейчас вам лучше поспешить, пока гора окончательно не обледенела. Спокойной ночи, милые, и счастливого Рождества!
Грэхемы небрежно помахали Риа и Тейлору и обратились к очередным отъезжающим гостям. Не желавшей устраивать сцену Риа не оставалось ничего иного, как подчиниться легкому толчку Тейлора под локоть.
– Вы ведь на самом деле не возражаете, а? – спросил он, наклоняя голову навстречу ветру и хлопьям снега.
– Нет. А вы?
– Разумеется, нет.
– Они поставили вас в неловкое положение. У вас просто не оставалось выбора.
– Конечно. Я ведь уже говорил вам, что меня можно запросто третировать. – Тейлор крепче сжал локоть Риа. – Кроме того, и без ходатайства Грэхемов я все равно бы вызвался подвезти вас. Мне бы тоже очень не понравилось, если бы вы сами вели машину в такую погоду.
– Я уверена, что смогла бы: снегопад не такой уж и сильный.
Маккензи взглянул на небо.
– Скорее это похоже на приличную метель. И помните, – новое пожатие локтя, – я знаю, сколько шампанского вы в себя влили.
Рассмеявшись, они пошли по дороге вдоль ряда припаркованных автомобилей, пока не остановились у новенького «корвета». Опустив руку в карман в поисках ключей, Маккензи заявил:
– Вы знаете, а я до сих пор так и не могу поверить в вашу реальность. Вы ослепительны, талантливы, умны, забавны. У вас собственные драгоценности и…
– Ничего страшного.
– Но я же проткнула вам палец своей палочкой.
– Несколько хирургических швов, и рука будет как новенькая. – Он беспечно пожал плечами и пососал кровоточащую ранку.
– Мне очень жаль, – засмеялась Риа.
– Забудем.
– Прошу вас, возьмите креветку.
– Гм-м-м. Коли уж вы положили глаз именно на эту креветку, я даже мысленно не посмею претендовать на нее.
Риа улыбнулась, глядя в невероятно красивое лицо. Фигура человека, которому это лицо принадлежало, тоже была замечательно хороша: высокий, стройный, облаченный в темный костюм-тройку, белую рубашку и красный галстук. Красный галстук? Ну да – сегодня же сочельник. Красный галстук и красный платок, три уголка которого кокетливо торчат из нагрудного кармана как уступка праздничной традиции. На другом столь фривольная деталь выглядела бы довольно глупо, но этот щеголял платком без всякого ущерба для своей мужественности. Широкая белозубая улыбка тоже в немалой степени способствовала его привлекательности. Простодушная, открытая, добрая, делающаяся все теплее с каждой минутой разговора. Не эта ли улыбка и ясные голубые глаза были причиной разливающегося в груди Риа жара?
– Риа Лавендер. – Она переложила тарелку в левую руку, чтобы правую протянуть новому знакомому.
– Тейлор Маккензи. – У него еще не было тарелки – только палочка для канапе, на которую Маккензи, словно на вертел, пытался нанизать ту же креветку, что и Риа.
Они пожали друг другу руки.
– Тот самый Тейлор Маккензи?
– Что значит «тот самый»?
Когда он улыбался, уголки его глаз слегка загибались вверх. Он любил улицу, и улица любила его. Ее влияние хранило его от определения «хорошенький». Впрочем, эти квадратные челюсти вряд ли подходили под такое определение.
– Вы тот знаменитый Маккензи из городского совета, кандидат в мэры?
– Тот самый, – утвердительно кивнул Тейлор. – Рад познакомиться, миссис Лавендер.
– Очень хитро.
– Что?
– Миссис Лавендер. Вы провоцируете меня на признание, замужем ли я.
Тейлор подмигнул и заговорщически понизил голос:
– Признаюсь, неизвестность меня убивает.
– Мисс. И никогда не была миссис.
– Надо же! – щелкнул пальцами Маккензи. – Мне постоянно феноменально везет!
Приятно пораженные внешностью друг друга, они молча уставились один на другого, пока кто-то случайно не толкнул Маккензи в спину.
– Ах, извините, еще креветку? – учтиво спросил Тейлор.
– Я уже поглотила до неприличия много этой вкуснятины, но все равно – благодарю вас.
Тейлор оглядел длинный праздничный стол, уставленный яствами.
– Поболтаем по-индейски? – спросил он, указывая взглядом на блюдо с индейкой.
Риа понравилось чувство юмора Маккензи. Да и вообще ей все в нем нравилось. К тому же она обожала индюшатину. Риа одарила Тейлора ослепительной улыбкой:
– С удовольствием.
Маккензи взял себе тарелку, и они двинулись вдоль стола, накладывая всего понемногу, хотя мысли обоих теперь меньше всего были обращены к чревоугодию. Открытый вечер в сочельник в новом доме Грэхемов был новинкой, и люди пришли сюда прежде всего по обязанности, предполагая смыться сразу же после представления хозяевам и обмена любезностями со знакомыми. Тейлор же напрочь забыл, что собирался, сославшись на занятость, извиниться перед хозяевами за ранний уход и улизнуть. Риа неожиданно полностью захватила его воображение.
– Где бы нам сесть? – спросил Маккензи, оглядывая переполненный гостями зал в поисках двух стульев за одним столиком. По всему залу то тут, то там за столиками имелись свободные места, но Тейлору, казалось, вовсе не хотелось, пользуясь своим положением, потребовать отдельный столик, что порадовало Риа.
– Скажите честно, – невольно спросила она, – как вы обычно ведете себя в подобной ситуации?
– Порой я отъявленный грубиян и в то же время явный недотепа, – заявил Тейлор с дьявольской усмешкой.
– Тогда следуйте за мной.
Многозначительно подмигнув бармену, Тейлор подхватил бутылку шампанского из ведерка со льдом и два бокала. Риа направилась к лестнице, ведущей наверх. Персидский ковер на ней был прикреплен к ступенькам бронзовыми штырями, но лестница все же выглядела как бы временной из-за своей свободнонесущей конструкции.
– У вас действительно сногсшибательное платье, – заметил Тейлор, поднимаясь вслед за девушкой.
Риа бросила на Маккензи взгляд из-за плеча. Тейлор пожирал глазами ее спину, почти полностью обнаженную глубоким вырезом усеянного блестками голубого платья. Вырез спереди также смело открывал глубокую V-образную ложбинку между грудями. Узкая юбка заканчивалась точно на уровне колен, талию стягивал широкий пояс, накладные плечики тоже украшали серебристые блестки. Длинные прямые волосы Риа, откинутые на одну сторону, стягивала блестящая металлическая заколка с искусственным жемчугом.
– Благодарю за комплимент.
– Всегда готов.
Лестница вела в галерею, с которой можно было наблюдать, что происходит в нижних комнатах.
– Великолепная идея, – похвалил Тейлор, разглядывая шумную толпу внизу.
– Рада, что в этом наши мнения сходятся.
Какое-то время они постояли у перил, глядя друг на друга. Глаза Тейлора говорили о том, что он с большим удовольствием полакомился бы нижней губкой Риа, нежели самым аппетитным из лакомств, лежащих на его тарелке. И Риа импонировал такой способ утоления голода.
– Сюда, пожалуйста, – торопливо пригласила она.
Риа провела Тейлора в просторную комнату, освещенную лишь отблесками огня, пылавшего в камине, и разноцветными лампочками рождественской елки в углу. Обстановка комнаты состояла из белых кожаных диванов, мягких и пухлых, как зефир, стульев. Высокие каблуки черных атласных туфель девушки почти полностью утопали в мягком густом ворсе ковра цвета ирисок. Риа пересекла комнату и поставила тарелку на стеклянную крышку кофейного столика.
– Выключатель слева, – сообщила она Тейлору, стоящему в широком дверном проеме и с одобрением обследующему комнату взглядом. – Но если у вас заняты руки, я могу сама включить свет.
– А вы не будете возражать, если мы оставим все как есть?
Выдержав его взгляд, Риа покачала головой.
– Вообще-то мне тоже так больше нравится.
– Наши вкусы сходятся.
Маккензи подошел к Риа, стоящей между диваном и камином, и они оба по молчаливому согласию опустились на пол. Риа села, пождав ноги под себя, Тейлор – прислонившись спиной к дивану, вытянув одну ногу, а другую согнув в колене.
Маккензи умело откупорил бутылку, произведя звонкий хлопок, но не дав шампанскому пролиться. Риа слегка кивнула в знак признания такого мастерства и протянула свой бокал. Маккензи наполнил оба бокала и поднял свой, приветственно салютуя:
– Счастливого Рождества, Риа.
– Счастливого Рождества, Тейлор.
Глядя друг на друга поверх бокалов, они выпили.
– Гораздо лучше пунша с шампанским, – причмокнул губами Тейлор.
– Гм-м-м. – Прежде чем проглотить ледяной огонь шампанского, Риа позволила шипящим пузырькам немного поиграть у нее во рту. – Естественно.
Тейлор сунул в рот оливку.
– Откуда вы узнали о существовании этой потайной комнаты? – поинтересовался он.
– Я ее спроектировала.
Пораженный таким заявлением, Маккензи удивленно приподнял брови:
– Внутренний интерьер?
– Нет. Я только составила рекомендации по обстановке. Как архитектор я проектировала стойки.
– Вы хотите сказать, что были архитектором, спроектировавшим этот дом?
Риа кивнула. Методично жуя помидор, фаршированный крабовым салатом, Тейлор вновь оглядел комнату под другим углом зрения: от ковра у них под ногами до сводчатого потолка, – и остался доволен тем, что увидел. Следя за взглядом Маккензи, Риа видела, что его глаза останавливаются на каждой конструктивной детали. Она ожидала похвалы и несколько удивилась, когда Тейлор неожиданно заметил:
– Снег идет.
Риа закинула голову и увидела сквозь стеклянную крышу, как в прозрачном вечернем небе порхают крупные, точно гусиный пух, хлопья.
– Как это прекрасно – встречать Рождество со снегом, – зачарованно прошептала она.
– Так и хочется запеть. Хотите, чтобы я что-нибудь исполнил?
– Вы поете?
– В душевой кабинке мой голос звучит грандиозно.
– Тогда, пожалуй, не стоит.
– Не верите, что я могу петь? Думаю, вам следовало бы присоединиться ко мне в душе, чтобы по достоинству оценить мой певческий талант.
Риа спокойно сделала глоток шампанского. Инсинуация звучала не обидно. Слишком уж обезоруживающей была улыбка Маккензи. И все же она была еще и сексуальна, словно обладатель намеренно придавал ей такой оттенок.
Опустив бокал, Риа из-под ресниц посмотрела на Тейлора.
– Правду о вас говорят, что вы опасны, мистер Маккензи.
– Кто говорит? – подозрительно спросил Маккензи, вылавливая на тарелке анчоус.
– Всякий, кто уличает вас в сердцеедстве.
– Ах, эти… – Тейлор скептически пожал плечами, что относилось одновременно и к выдвинутому обвинению, и к анчоусу, который он решительно вернул на тарелку. – Подобные слухи распускают мои политические враги.
– Или презренные женщины.
– Таких, кажется, не так уж и много, – печально улыбнулся Тейлор.
– Я не имела в виду, что вы несерьезный политик и бизнесмен, – искренне призналась девушка. Из газетных статей, посвященных Маккензи, Риа знала, что он владеет фирмой и ведет дела, связанные с энергоснабжением. – Несмотря на всю грязь, которую льют на вас оппоненты, я полагаю, вы одержите победу на выборах мэра.
– А вы будете за меня голосовать?
– Только в том случае, если вы нальете мне еще шампанского.
Риа кокетливо протянула бокал. Тейлор наполнил его до краев, поступив так же и со своим бокалом.
– Хотелось бы мне завоевывать все голоса с такой же легкостью. А почему вы собираетесь голосовать за меня?
– У вас прогрессивное мышление. Может быть, вы действуете немного по-детски – слишком открыто и агрессивно.
– Бликер называет меня опасным уличным хулиганом.
Риа рассмеялась характеристике, данной Маккензи его соперником на выборах.
– Не в бровь, а в глаз, хотя уверена, что Бликер не считает данное определение комплиментом. Не думаю, чтобы вы позволяли кому-нибудь запугивать вас.
– Вы правы. Я вырос на окраине – стопроцентный американский мальчишка. И водился с плохой компанией.
– Вы поразили меня своей склонностью к сотрясению основ. Некоторые люди боятся перемен, но я давно уже считаю, что этот городишко нуждается в хорошей встряске.
– Питаю надежду, что смогу растрясти все это болото в городском совете. Если меня выберут, – пробормотал Маккензи. – Черт возьми, – добавил он тем же тоном минуту спустя.
– Что?
– Я забыл положить себе индейку.
– Здесь есть немного, – протянула свою тарелку Риа.
Тейлор протестующе поднял обе руки.
– Ни в коем случае! Я не могу.
Опьянела ли она или протест Маккензи на самом деле был искренним, а потому довольно потешным?
– Берите, берите. Я настаиваю. В конце концов, я увела у вас креветку.
Риа взяла с тарелки кусочек белого мяса и протянула его Тейлору. Молодой человек посмотрел на индюшатину так, словно это был последний кусочек съестного на земле и он не имел права претендовать на него.
– Вы завоевали креветку в честной борьбе.
– Прошу вас. – Риа протянула руку ко рту Тейлора.
– Ну-у-у, если вы так настаиваете… Маккензи вгрызся в сочный кусок индюшачьей грудинки. Риа и представить себе не могла, что зубы тоже могут вызывать сексуальное возбуждение, но когда Тейлор откусывал мясо, она почувствовала теплую вспышку внизу живота. Это было чрезвычайно острое ощущение. Пальцы Риа овевало теплое дыхание Тейлора. Индюшатина была настолько нежной, что ее можно было бы отщипнуть вилкой, но Маккензи слегка покачивал головой из стороны в сторону, словно пытался разорвать его. Внутри у Риа все опустилось, словно она стремительно взлетела на высшую точку американских горок.
– Очень вкусно, – похвалил Маккензи.
– Нежное и сочное.
– У-у-ух.
Риа поняла, что Тейлор смотрит на ее губы. Глаза его не мигали – как у кота, приготовившегося к прыжку. Она плавилась под этим пристальным взглядом голубых глаз. Взявшись за ножку бокала, Риа обнаружила, что пальцы ее дрожат. Пошевелившись, девушка заставила себя сбросить чары, и только тогда Маккензи отвел взгляд.
– Эта елка мне нравится больше, чем та, внизу.
Риа обрадовалась, что Тейлор сменил тему разговора. Напряжение в груди спало. Шум вечеринки доносился снизу, подобно рокоту далекого прибоя. Временами ровный гул прерывался взрывами смеха, но в основном единственными звуками в комнате оставались потрескивание яблоневых поленьев в камине и возбуждающий шорох одежды всякий раз, когда Риа или Тейлор делали какое-либо движение. Между ними установилась атмосфера типа «снимите туфли и чувствуйте себя уютно». Риа давно уже не чувствовала себя такой расслабленной. Где бы то ни было и когда бы то ни было. Не испытывала подобного дух захватывающего предчувствия. Следуя мерам безопасности, она все же не стала снимать туфли. Риа взглянула на елку. Пушистые зеленые ветки рождественского дерева украшали мигающие разноцветные лампочки, стеклянные шары, мишура и большие конфеты в блестящих обертках из фольги.
– Мне тоже эта елка нравится больше, – согласилась Риа. – Я предпочитаю старомодные вещи.
– Их так и хочется понюхать.
– Верно. Та елка внизу, в гостиной, огромная, но такая официальная.
– И не подходи.
– Ее украсил профессиональный декоратор. А эту, сразу видно, наряжала семья. Украшения развешаны без всякой системы.
У хозяев дома – супружеской пары Грэхемов – было несколько взрослых детей и куча внуков. Риа представила себе смех, добродушное поддразнивание, визги удовольствия, эхом отражающиеся от этих стен, когда завтра утром здесь будут вскрываться бесчисленные коробки с рождественскими подарками.
Наклонившись ближе к Риа, Тейлор прошептал:
– Держу пари, если посмотреть на них поближе, то большинство украшений окажутся потускневшими и побитыми.
Риа мечтательно кивнула.
– Но они – самые веселые. Чем старше, тем лучше. Они хранят в себе память о прошлых рождественских праздниках, и связь эта никогда не прервется.
Тыльной стороной ладони Тейлор погладил щеку Риа.
– У леди архитектора весьма сентиментальный характер.
Спина Риа покрылась мурашками от удовольствия.
– Каюсь, грешна.
Насытившись, они отставили тарелки, испытывая теперь голод иного рода. И не было смысла это отрицать. Тейлор без тени смущения уставился на Риа.
– Никогда еще мне не приходилось сражаться на палочках для канапе с кем-либо столь же прекрасным, как вы. Вы уверены, что существуете на самом деле?
«Прикоснись ко мне и узнаешь», – вертелось на языке Риа, но она предпочла воздержаться от подобных предложений.
Маккензи, казалось, готов был наброситься на нее и растерзать в порыве страсти. Если верить слухам, в своих ухаживаниях Тейлор Маккензи никогда не нуждался в поощрении. Даже если слухи эти и распространялись злобными политическими противниками Маккензи, они, без сомнения, имели под собой реальное основание. Риа была достаточно здравомыслящей, чтобы прийти к такому выводу, глядя на мягкие черты лица Тейлора и его чувственную улыбку. И то же здравомыслие позволило ей оказать сопротивление чарам Маккензи. Потому Риа решила придерживаться легкого дружеского флирта.
– О, я действительно реальна. Чего вы не знали, – растягивая слова, призналась она, – так это того, как неприлично заурчал мой желудок, когда я положила глаз на ту жирную креветку.
– Теперь тихо. – Тейлор приложил указательный палец к губам Риа. – У меня от ваших слов начинают течь слюнки.
«Достаточно!» – подумала девушка. Ситуация выходила за рамки флирта и становилась небезопасной. Это у Риа от слов Маккензи начали течь слюнки. Слабо освещенная комната, огонь в камине, рождественская атмосфера – все это оказывало на нее опасное действие. Она чувствовала, что теряет контроль над ситуацией, и поняла, что должна взять себя в руки.
– Не лучше ли нам спуститься вниз и пообщаться с гостями?
Маккензи нахмурил брови, но, казалось, согласился с целесообразностью предложения Риа. Не следовало слишком торопить события.
– Мне тоже так кажется. Внизу полно избирателей.
Тейлор поднялся и предложил даме руку, которую Риа с радостью приняла. Ей следовало бы поесть плотнее: шампанское начинало шуметь в голове, и ноги ослабли. Поднявшись, Риа слегка пошатнулась. Тейлор, чтобы поддержать ее, обнял одной рукой за талию и прижал к себе.
– Все в порядке? – Его весело-ворчливый голос напомнил Риа звуки, издаваемые самцом какого-то брачующегося животного, виденного ею в телепередаче.
– Да, прекрасно.
Тейлор отпустил Риа, но она почувствовала, с какой неохотой он это сделал. Прихватив тарелки, они спустились вниз.
– Мне нравится дом, – сказал Маккензи. – Очень оригинальный. Современный, но не бездушный.
– Мне самой понравилось, как все получилось, – скромно заметила Риа.
– Не позволяйте ей увиливать от ответа. Они обернулись на голос хозяйки. В немыслимом платье, шуршавшем при каждом ее движении, лучась радушной улыбкой, к ним подошла разодетая в пух и прах миссис Грэхем и с чувством заключила Риа в объятия.
– Она невообразимая скромница, Тейлор. Очень рада, что вы познакомились с самым гениальным и оригинальным архитектором нашего города. Я устроила весь этот там-тарарам с единственной целью – продемонстрировать всем мастерство Риа.
– На мой взгляд, у вас великолепный вкус, – улыбнулся Тейлор своей неотразимой улыбкой. – И по части дома, и по части архитекторов.
Миссис Грэхем взяла Риа за руку и потащила ее прочь от Маккензи.
– Одна моя приятельница умирает от желания познакомиться с тобой, Риа. Она просто зеленеет от зависти по поводу моего дома и хочет заиметь нечто подобное. Денег у нее куры не клюют… Ради Бога, Тейлор, не смотрите с таким унынием. Вы еще пообщаетесь с Риа чуть позже. А теперь будьте пай-мальчиком и займите себя чем-нибудь. Вон сколько интересных гостей. Думаю, в игровой кто-нибудь наверняка играет на бильярде.
Маккензи поймал Риа спустя три четверти часа. Она стояла в группе, собравшейся вокруг белого рояля. Тейлор проскочил украшенные ветвями остролиста комнаты, игнорируя обращенные к нему приветственные возгласы, и встал рядом с Риа, присоединившись к хору, распевавшему старинную рождественскую песенку.
– Привет!
– Привет! Сыграли на бильярде?
– Ага. И выиграл. Но я не стал собирать фишки: в Рождество я всегда расположен к благотворительности.
Гости запели новую песню. Риа и Тейлор присоединились к хору. В середине второго куплета Риа наклонилась в сторону Маккензи.
– Вы были правы. Вы…
– Что? Я вас не слышу.
Тейлор склонил голову, подставив ухо к самым губам Риа, чтобы расслышать ее слова сквозь громкие аккорды.
– Вы были правы, – повторила Риа. Маккензи вопросительно посмотрел на нее. – Вы не умеете петь.
Захохотав, Тейлор пожал локоть Риа. Вечеринка постепенно угасала. Погода быстро портилась, заставляя гостей подумать о благополучном возвращении домой. Риа и Тейлор вместе направились в комнату, где служанка присматривала за пальто. Когда она принесла шубу Риа, та заметила удивленный взгляд Тейлора. Приняв из рук служанки шубу-макси из чернобурки, Маккензи накинул ее на плечи Риа, а свое пальто перекинул через руку. Они направились к парадным дверям, где Грэхемы, прощаясь с гостями, желали им спокойной ночи.
– Очаровательный вечер. Спасибо, что пригласили меня, – поблагодарила Риа супругов и поцеловала хозяйку в щеку.
Миссис Грэхем с чувством пожала ее руку.
– Вечер очарователен, потому что очарователен мой дом, а мой дом очарователен, потому что очаровательны вы. И если вы думаете, что я позволю вам самой вести машину с этого холма в такую погоду, вы глубоко ошибаетесь.
– Но я постоянно езжу в снегопад! – воскликнула Риа.
– Не по таким крутым ухабам, которые мы по ошибке называем дорогой, – отрезала миссис Грэхем.
– Буду счастлив отвезти ее домой. – Тейлор шагнул вперед, словно доброволец из шеренги бойцов, которым предлагалось отправиться на смертельно опасную операцию.
– Отлично, – расплывшись в широчайшей улыбке, согласилась миссис Грэхем. – Дорогой, не забудь внести взнос в избирательный фонд Тейлора, – обратилась она к мужу.
– Но моя машина… – запротестовала Риа. Ей совсем не нравилось, что ее опекают, словно маленькую девочку.
– Завтра я поручу кому-нибудь пригнать ваш автомобиль. Сейчас вам лучше поспешить, пока гора окончательно не обледенела. Спокойной ночи, милые, и счастливого Рождества!
Грэхемы небрежно помахали Риа и Тейлору и обратились к очередным отъезжающим гостям. Не желавшей устраивать сцену Риа не оставалось ничего иного, как подчиниться легкому толчку Тейлора под локоть.
– Вы ведь на самом деле не возражаете, а? – спросил он, наклоняя голову навстречу ветру и хлопьям снега.
– Нет. А вы?
– Разумеется, нет.
– Они поставили вас в неловкое положение. У вас просто не оставалось выбора.
– Конечно. Я ведь уже говорил вам, что меня можно запросто третировать. – Тейлор крепче сжал локоть Риа. – Кроме того, и без ходатайства Грэхемов я все равно бы вызвался подвезти вас. Мне бы тоже очень не понравилось, если бы вы сами вели машину в такую погоду.
– Я уверена, что смогла бы: снегопад не такой уж и сильный.
Маккензи взглянул на небо.
– Скорее это похоже на приличную метель. И помните, – новое пожатие локтя, – я знаю, сколько шампанского вы в себя влили.
Рассмеявшись, они пошли по дороге вдоль ряда припаркованных автомобилей, пока не остановились у новенького «корвета». Опустив руку в карман в поисках ключей, Маккензи заявил:
– Вы знаете, а я до сих пор так и не могу поверить в вашу реальность. Вы ослепительны, талантливы, умны, забавны. У вас собственные драгоценности и…