Хейли поразилась. Ну почему так получается? Стоит ей расплакаться самой, и она становится страшна как черт: нос – красный, щеки – пятнами. А вот Элен, даже когда плачет, – красотка хоть куда. Ее глаза блестели от слез, слипшиеся ресницы казались еще гуще, дрожащие губы придавали лицу выражение беззащитности, перед которой не мог устоять даже человек с камнем вместо сердца.
Да, Хейли даст ей денег. Но вовсе не из сострадания. Ей совершенно не было жалко сестру. Единственным чувством, для которого в ее душе нашелся уголок, была горечь, граничащая с брезгливостью. Только дав этой девице денег, можно было избавиться от нее хотя бы на время. Хейли категорически не хотела впускать Элен в свою жизнь.
Эгоистка до мозга костей, та была готова тут же подобрать все, что выпустит из рук Хейли, – деньги, положение в обществе, а если повезет, то и мужчину. Угрызения совести никогда не мучили ее, когда речь заходила о таком важном деле, как удовлетворение собственных желаний.
– Как зовут ту девушку? – спросила Хейли. – Я выпишу чек на ее имя.
– Можешь выписать и на меня…
– Девушку, спрашиваю, как зовут? – твердо повторила Хейли, доставая из сумочки чековую книжку.
Не вступая в пререкания, Элен хмуро назвала имя. Через пару секунд Хейли молча протянула ей чек. Это молчание было выразительнее любых слов. Почти извиняющимся тоном Элен протянула:
– Спасибо, Хейли. Ты самая лучшая сестра…
– Просто у тебя нет другой, Элен. Только по этой причине ты приехала. И не надо притворяться, что тебя привело сюда что-то другое.
– Ну с чего ты вдруг на меня взъелась? – с обидой спросила Элен.
Однако Хейли не сочла нужным ей ответить. Она уже отворяла дверь, давая понять, что не задерживает свою сестру теперь, когда та получила все, за чем приехала. Тайлер сидел в гостиной, забросив ногу на ногу, и листал какой-то журнал.
– Вы хоть понимаете, какое сокровище моя сестра? Тот, кому она достанется, может считать себя настоящим счастливчиком, – проговорила Элен, беззастенчиво фальшивя, и крепко обняла Хейли.
– Боюсь, она сама не вполне понимает это, – тихо ответил Тайлер. Поднявшись с дивана, он внимательно всматривался в расстроенное лицо женщины, которая каких-нибудь несколько минут назад казалась счастливой и беззаботной.
Хейли не услышала этих слов. Все ее внимание было направлено на Элен. Та не торопясь, аккуратно сложила чек вчетверо и убрала его в нагрудный карман рубашки, который соблазнительно оттопыривался у нее на груди. Это был не просто жест, а настоящее, тщательно разыгранное действо, напоминающее кадры замедленной киносъемки.
– Была безумно рада познакомиться с вами, Тайлер, – прощебетала Элен. Подойдя к нему, она за шею притянула его к себе и запечатлела на его щеке целомудренный сестринский поцелуй. Однако Хейли не могла не заметить, как роскошный бюст сестры на пару секунд припечатался к груди Тайлера. – Пока, Хейли. Спасибо тебе за все.
Не сказав больше ни слова, Элен шмыгнула за дверь. С улицы долетел стук ее каблучков, который прозвучал в ушах Хейли звоном погребальных колоколов.
Несколько долгих мгновений она отрешенно смотрела на захлопнувшуюся дверь, пока не почувствовала на своих плечах сильные руки мужчины.
– Ну как, есть еще не расхотела? Только сейчас ее ноздри защекотал дразнящий запах жареного мяса, однако при мысли о еде ей стало дурно.
– Нет, кажется, не расхотела, – тем не менее пробормотала Хейли.
– Отлично! Что до меня, то я просто умираю с голоду. – Тайлер поцеловал ее сзади в шею, а потом потащил за собой. – Стол накрыт и выглядит, кстати, великолепно. А я сейчас налью вина. Оно уже открыто – боюсь, как бы не выдохлось.
Он изо всех сил пытался казаться беспечным и оживленным, словно ничего не произошло. Однако Хейли отлично знала, что с гораздо большей радостью этот кобель кинулся бы сейчас вслед за Элен. В самом деле, кому нужен кусок стекла, когда в руки сам просится сверкающий бриллиант?
На протяжении всего ужина Тайлер прилагал немалые усилия, чтобы разговорить ее. Он без устали излагал свои грандиозные планы развития „Серендипити“, хвалил ее за плодотворные идеи, высказанные утром на совещании, расточал комплименты по поводу угощения, которое поглощал с видимым удовольствием. Что же касается Хейли, то она лишь вяло ковыряла вилкой в своей тарелке. Столь же вялыми были и ее ответы. Ну зачем весь этот театр? Почему бы ему прямо сейчас не подняться, чтобы уйти и оставить ее одну? Он что, жалеет ее?
Это подозрение превратилось в навязчивую идею и сделало ее злой и агрессивной. Ей вовсе ни к чему были его жалость и сочувствие. С каждой минутой ее ответы на настойчивые вопросы Тайлера становились все более краткими и резкими. И как только он съел последнюю ложку шоколадного мусса, Хейли объявила, что намерена заняться делами на кухне.
Тайлер безропотно встал из-за стола, но все-таки добился от нее разрешения перенести к мойке всю грязную посуду. Наверное, только благодаря вмешательству сверхъестественных сил весь ее фарфор остался цел. Видя, в каком расположении духа находится хозяйка дома, гость счел за благо переждать в гостиной, пока та отведет душу на кухне. И тут уж Хейли дала волю гневу. Оглушительно хлопали дверцы буфета, гремело столовое серебро, отчаянно звякали чашки и блюдца. Что еще надо было сделать, чтобы мужчина, притаившийся в гостиной, понял, что женщина желает только одного – провести остаток вечера в полном одиночестве?
Однако продолжать злиться оказалось не таким уж простым делом. Выключив свет на кухне, Хейли появилась в гостиной темнее тучи. Пока она бесилась у кухонной мойки, гость тут неплохо похозяйничал. Уютом и спокойствием повеяло от камина, в котором полыхал огонь, кофейного столика перед диваном – там стояла запотевшая бутылка шампанского и два хрустальных бокала. Лампы были погашены все до одной. Раздвинутые тяжелые гардины на широких окнах открывали ночную панораму Гетлинберга, огоньки города мерцали как россыпь бриллиантов на черном бархате. Тайлер сидел на корточках перед стеклянной тумбочкой с пластинками, выбирая, что бы поставить на стереопроигрыватель.
– Справилась? – осведомился он через плечо, заслышав ее шаги.
– Зачем ты развел огонь?
– Подумал, что неплохо будет согреться у камина в прохладный вечер.
– Нет, меня интересует, ради чего такие хлопоты?
– Хлопоты?
– Черт возьми, Тайлер, скажи, ну зачем, почему все это, если… Если…
– Если мне все равно пора уходить? С опущенной головой она выдавила из себя:
– Да…
– Я хочу, чтобы ты поняла: никакие твои манеры, никакая твоя резкость или грубость ровным счетом ничего для меня не значат. Меня не так легко запугать – запомни это, Хейли. И от меня не так-то легко избавиться.
Она вся встрепенулась, удивленно вскинув голову:
– Резкость?..
– Вот именно. Весь вечер я пытаюсь втянуть тебя в разговор, но ты упорно не хочешь сделать хотя бы шаг мне навстречу. Ты наотрез отказываешься воспринимать меня. Или, убираясь на кухне, ты всегда устраиваешь погром, как вандал в Риме?
– Мне просто показалось…
– Слишком многое тебе кажется. Кстати, очень неплохо это у тебя получается – строить чудовищные домыслы, весьма далекие от истины. И последнее твое достижение на этом поприще – гениальная догадка о том, что я намереваюсь предпочесть тебе твою глазастую, грудастую сестрицу.
Однако то, что он попал в точку, лишь подлило масла в огонь ее ярости:
– Ах ты… Самодовольный эгоист! Ну и предпочел бы ее. Вперед! Беги за ней! Думаешь, я расстроюсь?
– Да, – спокойно ответил Тайлер, – думаю, что расстроишься. И очень сильно. Хотя ни за что не признаешься в этом. Стоило Элен появиться здесь» и ты превратилась в глыбу льда.
– Для меня было неожиданностью увидеть ее – вот и все, – беззаботно произнесла Хейли, плюхнувшись на диван, с наигранным равнодушием.
– Как же, так я тебе и поверил… Да ты от ревности чуть умом не тронулась, когда она вошла сюда со мной под ручку. К тому же мы с ней смеялись. Да только не предлагал я ей руку – она сама вцепилась в меня. А я, к сожалению, слишком хорошо воспитан, чтобы грубо отталкивать женщину. И хохотала она во всю т лотку потому, что не придумала ничего умнее, чтобы досадить тебе. А мне было весело оттого, что она всерьез рассчитывала завести со мной роман и ожидала, что я начну увиваться за ней.
– И здесь тебе, скажешь, тоже навредило твое хорошее воспитание.
С улыбкой Тайлер мягко опустился на диван рядом с ней.
– Нет. Просто у меня не было к этому ни малейшего желания. Потому что я уже нашел ту, которая мне нужна. – Он нежно взял Хейли за руку. В теплых и крепких пальцах мужчины женской ладошке было на редкость уютно. Большой палец Тайлера совершал медленные круги по узкому запястью. – Скажи, Хейли, зачем ты дала ей деньги?
– Но откуда… Неужели ты подслушал?!
– Все до последнего слова. Так ответь же, почему ты ей сразу не указала на порог? Насколько я могу судить, она уже не в первый раз вытрясает из тебя деньги или что-то еще – в зависимости от ситуации.
Выдернув пальцы из его руки, Хейли стремительно вскочила с дивана и подошла к камину.
– Но это непорядочно! Нельзя вот так вторгаться в частную жизнь человека? Какое право ты имел подслушивать меня? – Она обернулась к нему, прекрасная в своей ярости.
Однако ее гневная тирада ни в малейшей степени не смутила его.
– Мне нужно было знать, почему тебя словно подменили, когда здесь появилась твоя сестра. Понятно, ее визит был совсем не ко времени. Но все же… Кстати, часто ей удается разжалобить тебя своими слезами и при этом получить все, чего только не пожелает?
– Не в слезах дело… – Хейли замолчала на полуслове, поняв, что может невольно выболтать лишнее.
– Ну-ну, продолжай же, – подбодрил ее Тайлер.
– Ее слезы на меня совершенно не действуют, – снова заговорила Хейли после непродолжительной паузы. – Скорее всего я просто уступаю ей по привычке. Других причин здесь нет.
– Значит, пора избавляться от этой привычки. Это пойдет на пользу и тебе, и ей. Неужели ты не понимаешь, что оказываешь ей плохую услугу.
– Не так уж легко избавиться от того, что было заложено в раннем детстве.
– Получается, она всю жизнь тобою крутит?
Хейли хотела сказать «нет», но вместо этого лишь кивнула головой.
– Дело ясное – она ревнует, – рассудительно произнес Тайлер.
Она посмотрела на него с глубочайшим недоверием.
– Элен ревнует? Кого? К кому? – переспросила высоким голосом Хейли и в следующее мгновение горько рассмеялась. – Вот уж рассмешил так рассмешил. Элен, яркую и живую красавицу Элен, которую все просто обожают, мучает ревность!
Подавшись вперед, Тайлер Поймал ее за руку и усадил обратно на диван, на сей раз поближе к себе. Обняв Хейли за плечи, он крепко прижал ее к себе.
– А вот представь себе! Она давно уже поняла, что ты слишком умна и тебе не так легко заморочить голову. С тобой не проходят те приемчики, которые безотказно действуют на других. Ты видишь ее насквозь. Она перед тобой такая, какая и есть на самом деле: глупое, себялюбивое создание. Для твоей сестры просто невыносимо то, что ты знаешь о ней правду, вот она и изводит тебя, как может.
– Где вы получили свой диплом, господин психоаналитик? – с издевкой в голосе спросила Хейли.
Тайлер лишь усмехнулся.
– Лучше подумай как следует над тем, что я тебе сказал. Рано или поздно ты избавишься от своего комплекса неполноценности, вот тогда и поймешь, прав я был или нет.
Несомненно, кончики пальцев Тайлера, ласкавшие ее шею, несли заряд силы убеждения. Ей вдруг захотелось безоговорочно поверить ему. А что, если он говорит правду? Что, если ему и в самом деле хочется быть именно с ней и никто другой ему не нужен – ни Элен, ни другая красотка?!
– Зачем ты пошла в спальню и зачесала волосы вверх? – недовольно спросил Тайлер, когда его пальцы нащупали шпильки. – Я же говорил, что ты мне больше нравишься с распущенными волосами.
– Но Элен была такая хорошенькая, нарядная, а я…
– Совершенно верно. Она напялила на себя тесные джинсы и рубашку, которая того и гляди затрещит на ней по швам. Ну а ты, естественно, тут же впала в депрессию. Ведь это тебе раз плюнуть, не правда ли? Уж кому-кому, а нам с тобой твои комплексы хорошо известны.
– Да… Вернее, нет… Не правда, – стала отнекиваться Хейли.
– Как же «нет», когда ты прямо на глазах увяла? И куда только вся живость подевалась! Стоило мне дотронуться до тебя, как ты прямо-таки окостенела, а ведь каких-нибудь несколько минут назад вся так и льнула ко мне.
– Ну что ты несешь! – выкрикнула Хейли, отшатнувшись от него.
– То, что тебе хочется услышать. – Он без тени смущения притянул ее к себе. – В этом, мисс Эштон, и заключается ваша беда – в том, что слишком мало мужчин осмеливались беседовать с вами в таком тоне. Их всех отпугивала ледяная стена, которой вы, милая, себя окружили. Ну ничего, уж моя-то кровь достаточно горяча – от твоих зеленых глаз она не стынет в жилах. Такие, как я, легко не сдаются. Я захотел тебя, как только увидел. И я получу тебя!
С каждым словом его лицо приближалось к ней, и последнюю фразу он буквально выдохнул в ее губы. Его ладони крепко обхватили спину Хейли, ее груди расплющились о его мускулистое тело, и от этого соприкосновения соски женщины словно воспламенились, наполнившись жизнью.
Тайлер осторожно опустился вместе с ней на подушки дивана.
– Хочешь вина? – спросил он, щекоча ее губы своими.
– Вина? – удивленно переспросила она, будто впервые слышала это слово. – Нет.
– Уверяю, тебе понравится. – Он немного приподнялся, чтобы наполнить бокал до половины красным вином, а потом, поднеся его ко рту женщины, наклонил так, чтобы всего одна рубиновая капля упала на ее губы. В следующую секунду, прежде чем она успела облизнуть губы, он сам слизал эту капельку. Потом упали еще несколько капель вина, и бархатистый язык Тайлера снова слизнул их с ее губ и подбородка.
Оба опьянели – нет, не от вина, а друг от друга, от поцелуев, имевших вкус вина. Тайлер поторопился и наклонил бокал слишком резко, рубиновая жидкость стекла с губ женщины на щеку. Он быстро вытер струйку пальцем и хотел уже облизнуть его, но Хейли, перехватив его руку, поднесла ее ко рту. Глядя на него расширившимися от страха глазами, она сомкнула вокруг его пальца красное кольцо своих губ, при этом кончик ее языка ритмично тыкался в подушечку его пальца.
– Хейли, – выдохнул Тайлер, ткнувшись лбом в ароматную ложбинку на ее груди. – Понимаешь ли ты, что сейчас делаешь? Сознаешь ли, какая страсть скрывается за твоей холодной маской? – Он положил ладонь на грудь женщины, чтобы ощутить, как бьется ее сердце, и сосок под его ладонью расцвел, как тюльпан, однако в следующую секунду затвердел, став похожим на нераспустившийся бутон.
– Расстегни на мне рубашку, – попросил шепотом Тайлер. Мышцы его рук вздулись буграми, когда он приподнялся над Хейли, чтобы облегчить ей эту задачу. И когда она расстегнула все пуговицы, он лег рядом. Мужчина и женщина оказались на узком диване лицом к лицу.
– Я хочу, чтобы ты узнала меня. Ведь ты вряд ли станешь заниматься любовью с незнакомцем.
Хейли все еще стеснялась его, и Тайлер поцеловал ее. Его поцелуй отобрал у нее остатки стыдливости. Этот сильный мужчина настолько был уверен в себе., что Хейли окончательно отбросила застенчивость и отдалась на волю чувств.
Она начала с того, что робко прикоснулась к завиткам его волос над расстегнутым воротом рубашки. Потом осторожно, едва дотрагиваясь кончиками пальцев, ощупала его уши. Увернувшись от губ, тянувшихся к ней с поцелуем, разгладила казавшиеся вечно взъерошенными брови. Он зажмурился от блаженства, ощущая, как ее палец скользит по прямому аристократическому носу вниз, к губам. И поцеловал этот палец, едва тот достиг его губ.
Хейли целовала шею Тайлера, храбро исследуя при этом языком глубокую ложбинку между ключицами. Продолжив занимательное путешествие, женские пальцы ощупали жесткие волосы на мужской груди, таинственные холмы и борозды теплого тела.
Пальцы Хейли случайно натолкнулись на его сосок – Тайлер сквозь зубы резко втянул в себя воздух, напрягшись всем телом. Хейли испуганно отдернула от него руку. Теперь он лежал тихо, затаив дыхание в предвкушении новых услад.
Грудь Тайлера словно магнит притягивала пальцы женщины, и она вернула ладонь на прежнее место. С опаской Хейли очертила небольшой круг средним пальцем. Потом безымянным. Потом указательным. Тонкие пальцы по очереди вступали в эту игру. Распаленная плоть под ними стала еще более упругой. Хейли провела еще один кружок.
– О, милая, – застонал он, притянув ее к себе, чтобы поцеловать с необузданной страстью. Его руки нетерпеливо искали край ее кофточки и, отыскав, потянули вверх. Тайлер жадно припал ртом к груди Хейли. Черная атласная бретелька кружевной сорочки упала с ее плеча, и оно тут же было осыпано градом восхитительных влажных поцелуев. Его губы спускались все ниже.
И в тот момент, когда ей казалось, что Тайлер вслед за кофточкой вот-вот снимет с нее и сорочку, он неожиданно деликатным движением рук аккуратно расправил кружево на ее груди. Однако в глазах его по-прежнему горел обжигающий огонь, когда он разглядывая соблазнительно-розовые соски, выступающие из-под темной пелены кружев. Таким бывает напряженный взгляд фотографа, который собирается запечатлеть сцену, обещающую стать коронным кадром.
Но Тайлер, казалось, хотел только одного – целовать ее, целовать без остановки. Его язык ласкал нежный женский сосок, и кружева, щекочущие при этом возбужденное тело, только усиливали наслаждение. Губы Тайлера взяли затвердевший комочек плоти в сладкую осаду, и Хейли непроизвольно уперлась бедрами в твердое тело мужчины, явственно ощущая растущее в нем желание.
– Так, Хейли, так, любовь моя… Некоторое время он прижимал ее к себе, крепко подхватив под бедра. Их тела ритмично пульсировали, вместе содрогаясь от желания. Затем медленно, с опаской он позволил своей руке проникнуть к застежке на слаксах Хейли и расстегнуть их.
Тайлер начал массировать ее живот вокруг пупка. Его ладонь совершала круговые движения в такт с пульсом вожделения. Пальцы, поглаживая нежную кожу, передвигались по животу женщины вниз, пока не наткнулись на кружевную паутинку трусиков… Замерев на мгновение перед этой преградой, пальцы двинулись дальше.
Эти прикосновения, легкие, как дуновение ветерка, все больше завораживали Хейли. Одновременно ее тело словно плавилось от невыносимой жары. Сердце мощными толчками гнало кровь по венам. Эти толчки сладкой болью отдавались между бедер, и Хейли, не в силах больше ждать, изогнулась всем телом, подавшись навстречу руке, которая дарила ей блаженное безумие.
– Ты так прекрасна, – прошептал Тайлер, когда его пальцы ощутили влагу. Следующее прикосновение было в высшей мере эротичным, запретным, и Хейли, испугавшись, замерла.
– Тайлер! – панически вскричала она и оттолкнула его обеими руками. Столь резкой реакцией с ее стороны он был ошеломлен не меньше, чем Хейли его прикосновением. Ошеломлен потому, что сразу же все понял.
Приподнявшись, Тайлер испытующим взглядом своих серых глаз впился в ее зеленые глаза, широко распахнутые от ужаса. В его взгляде был заключен немой вопрос: правда ли то, во что любой другой на его месте попросту отказался бы поверить?
– Хейли… – Он нежно убрал с ее щеки непослушный завиток волос, разметавшихся во все стороны подобно вееру. – Я твой первый мужчина?
Не в силах вынести этого пронзительного взгляда, она крепко зажмурилась и отвернулась, прижавшись щекой к диванной подушке.
– Я уродка. Я пыталась сказать тебе, что не создана для этого. Но ты отказывался понимать меня.
Глубоко тронутый этим жалобным всхлипом, он провел указательным пальцем по ее щеке. Так обычно прикасаются к ребенку – ласково и осторожно, боясь повредить его нежную кожу.
– Нет, ты необыкновенная. Необыкновенная настолько, что я благоговейно склоняюсь перед тобой.
Хейли открыла глаза, но не отважилась взглянуть ему в лицо. Она не верила своим ушам. Высокомерие, издевательство, быть может, даже злой смех – в подобной ситуации от мужчины можно было ожидать чего угодно. Но только не взволнованных слов, исполненных нежности и искреннего уважения.
– Только не придавай этому мистического значения, – мужественно проговорила Хейли. – Все гораздо проще: до сих пор ни один мужчина не захотел меня.
Вот тогда-то он и рассмеялся глубоким грудным смехом, сотрясаясь всем телом и почти не открывая рта.
– Ах, Хейли, Хейли… Ты и в самом деле девственница, причем не только физически. Надо же быть такой наивной! Ты даже не представляешь, какими глазами смотрят на тебя мужчины. Хотя я, пожалуй, даже рад этому: во всяком случае не придется постоянно отбиваться от соперников – ты сама мне в этом будешь помогать.
Наконец-то у нее достало смелости поднять на него взгляд. Уголки его губ изогнулись вверх в нежной улыбке, а глаза, внимательно рассматривающие ее лицо, были наполнены теплом.
– И ты по-прежнему хочешь меня? – Хейли не вполне сознавала, насколько несуразно прозвучал ее вопрос. До сих пор она только и делала, что твердила о том, что они никогда не станут любовниками. А сейчас ей казалось, что от ответа Тайлера зависит вся ее жизнь.
Он оставил на ее губах легкий поцелуй.
– Больше, чем когда-либо. До боли сердечной. – В его словах теперь звучала печаль. – Но я никогда не сделаю тебе больно. Я не сделаю ничего, что могло бы огорчить мою Хейли. Сегодня вечером тебе и так досталось, а это не слишком способствует занятию любовью. Мы сами почувствуем, когда придет время любви. Когда я чего-то хочу по-настоящему, то всегда добиваюсь своего. К тому же мой жизненный опыт показывает: чем больше усилий я прилагаю, тем больше ценю достигнутое.
Тайлер помог ей сесть и привести себя в порядок. Застегивая собственную рубашку, он обронил словно невзначай:
– Парк закрывается в воскресенье вечером. А в понедельник утром ты, Фейт и я отправляемся в отпуск.
– Что?..
– Уедем отсюда, отдохнем, развеемся…
– Но я не могу уехать на следующий день после закрытия! У меня миллион дел. Столько всего надо успеть.
– Ты у нас менеджер по контактам с посетителями, верно? А раз посетителей нет, то на работе тебе делать нечего.
Хейли не смогла сразу же ответить ему. Широкая улыбка Тайлера снова заворожила ее. И все же ей, хотя и не без труда, удалось возразить:
– Мне нужно оформить групповые туры на следующий сезон, наметить основные направления рекламной кампании, написать текст и подобрать слайды для буклетов, билеты…
–..И все прочее вполне может подождать. Мы едем, и точка! У меня есть уютная хижина на озере Фонтана. В общем, в понедельник рано утром чтобы ты была готова как штык!
– Нет, Тайлер, я никуда не поеду.
Глава 8
Да, Хейли даст ей денег. Но вовсе не из сострадания. Ей совершенно не было жалко сестру. Единственным чувством, для которого в ее душе нашелся уголок, была горечь, граничащая с брезгливостью. Только дав этой девице денег, можно было избавиться от нее хотя бы на время. Хейли категорически не хотела впускать Элен в свою жизнь.
Эгоистка до мозга костей, та была готова тут же подобрать все, что выпустит из рук Хейли, – деньги, положение в обществе, а если повезет, то и мужчину. Угрызения совести никогда не мучили ее, когда речь заходила о таком важном деле, как удовлетворение собственных желаний.
– Как зовут ту девушку? – спросила Хейли. – Я выпишу чек на ее имя.
– Можешь выписать и на меня…
– Девушку, спрашиваю, как зовут? – твердо повторила Хейли, доставая из сумочки чековую книжку.
Не вступая в пререкания, Элен хмуро назвала имя. Через пару секунд Хейли молча протянула ей чек. Это молчание было выразительнее любых слов. Почти извиняющимся тоном Элен протянула:
– Спасибо, Хейли. Ты самая лучшая сестра…
– Просто у тебя нет другой, Элен. Только по этой причине ты приехала. И не надо притворяться, что тебя привело сюда что-то другое.
– Ну с чего ты вдруг на меня взъелась? – с обидой спросила Элен.
Однако Хейли не сочла нужным ей ответить. Она уже отворяла дверь, давая понять, что не задерживает свою сестру теперь, когда та получила все, за чем приехала. Тайлер сидел в гостиной, забросив ногу на ногу, и листал какой-то журнал.
– Вы хоть понимаете, какое сокровище моя сестра? Тот, кому она достанется, может считать себя настоящим счастливчиком, – проговорила Элен, беззастенчиво фальшивя, и крепко обняла Хейли.
– Боюсь, она сама не вполне понимает это, – тихо ответил Тайлер. Поднявшись с дивана, он внимательно всматривался в расстроенное лицо женщины, которая каких-нибудь несколько минут назад казалась счастливой и беззаботной.
Хейли не услышала этих слов. Все ее внимание было направлено на Элен. Та не торопясь, аккуратно сложила чек вчетверо и убрала его в нагрудный карман рубашки, который соблазнительно оттопыривался у нее на груди. Это был не просто жест, а настоящее, тщательно разыгранное действо, напоминающее кадры замедленной киносъемки.
– Была безумно рада познакомиться с вами, Тайлер, – прощебетала Элен. Подойдя к нему, она за шею притянула его к себе и запечатлела на его щеке целомудренный сестринский поцелуй. Однако Хейли не могла не заметить, как роскошный бюст сестры на пару секунд припечатался к груди Тайлера. – Пока, Хейли. Спасибо тебе за все.
Не сказав больше ни слова, Элен шмыгнула за дверь. С улицы долетел стук ее каблучков, который прозвучал в ушах Хейли звоном погребальных колоколов.
Несколько долгих мгновений она отрешенно смотрела на захлопнувшуюся дверь, пока не почувствовала на своих плечах сильные руки мужчины.
– Ну как, есть еще не расхотела? Только сейчас ее ноздри защекотал дразнящий запах жареного мяса, однако при мысли о еде ей стало дурно.
– Нет, кажется, не расхотела, – тем не менее пробормотала Хейли.
– Отлично! Что до меня, то я просто умираю с голоду. – Тайлер поцеловал ее сзади в шею, а потом потащил за собой. – Стол накрыт и выглядит, кстати, великолепно. А я сейчас налью вина. Оно уже открыто – боюсь, как бы не выдохлось.
Он изо всех сил пытался казаться беспечным и оживленным, словно ничего не произошло. Однако Хейли отлично знала, что с гораздо большей радостью этот кобель кинулся бы сейчас вслед за Элен. В самом деле, кому нужен кусок стекла, когда в руки сам просится сверкающий бриллиант?
На протяжении всего ужина Тайлер прилагал немалые усилия, чтобы разговорить ее. Он без устали излагал свои грандиозные планы развития „Серендипити“, хвалил ее за плодотворные идеи, высказанные утром на совещании, расточал комплименты по поводу угощения, которое поглощал с видимым удовольствием. Что же касается Хейли, то она лишь вяло ковыряла вилкой в своей тарелке. Столь же вялыми были и ее ответы. Ну зачем весь этот театр? Почему бы ему прямо сейчас не подняться, чтобы уйти и оставить ее одну? Он что, жалеет ее?
Это подозрение превратилось в навязчивую идею и сделало ее злой и агрессивной. Ей вовсе ни к чему были его жалость и сочувствие. С каждой минутой ее ответы на настойчивые вопросы Тайлера становились все более краткими и резкими. И как только он съел последнюю ложку шоколадного мусса, Хейли объявила, что намерена заняться делами на кухне.
Тайлер безропотно встал из-за стола, но все-таки добился от нее разрешения перенести к мойке всю грязную посуду. Наверное, только благодаря вмешательству сверхъестественных сил весь ее фарфор остался цел. Видя, в каком расположении духа находится хозяйка дома, гость счел за благо переждать в гостиной, пока та отведет душу на кухне. И тут уж Хейли дала волю гневу. Оглушительно хлопали дверцы буфета, гремело столовое серебро, отчаянно звякали чашки и блюдца. Что еще надо было сделать, чтобы мужчина, притаившийся в гостиной, понял, что женщина желает только одного – провести остаток вечера в полном одиночестве?
Однако продолжать злиться оказалось не таким уж простым делом. Выключив свет на кухне, Хейли появилась в гостиной темнее тучи. Пока она бесилась у кухонной мойки, гость тут неплохо похозяйничал. Уютом и спокойствием повеяло от камина, в котором полыхал огонь, кофейного столика перед диваном – там стояла запотевшая бутылка шампанского и два хрустальных бокала. Лампы были погашены все до одной. Раздвинутые тяжелые гардины на широких окнах открывали ночную панораму Гетлинберга, огоньки города мерцали как россыпь бриллиантов на черном бархате. Тайлер сидел на корточках перед стеклянной тумбочкой с пластинками, выбирая, что бы поставить на стереопроигрыватель.
– Справилась? – осведомился он через плечо, заслышав ее шаги.
– Зачем ты развел огонь?
– Подумал, что неплохо будет согреться у камина в прохладный вечер.
– Нет, меня интересует, ради чего такие хлопоты?
– Хлопоты?
– Черт возьми, Тайлер, скажи, ну зачем, почему все это, если… Если…
– Если мне все равно пора уходить? С опущенной головой она выдавила из себя:
– Да…
– Я хочу, чтобы ты поняла: никакие твои манеры, никакая твоя резкость или грубость ровным счетом ничего для меня не значат. Меня не так легко запугать – запомни это, Хейли. И от меня не так-то легко избавиться.
Она вся встрепенулась, удивленно вскинув голову:
– Резкость?..
– Вот именно. Весь вечер я пытаюсь втянуть тебя в разговор, но ты упорно не хочешь сделать хотя бы шаг мне навстречу. Ты наотрез отказываешься воспринимать меня. Или, убираясь на кухне, ты всегда устраиваешь погром, как вандал в Риме?
– Мне просто показалось…
– Слишком многое тебе кажется. Кстати, очень неплохо это у тебя получается – строить чудовищные домыслы, весьма далекие от истины. И последнее твое достижение на этом поприще – гениальная догадка о том, что я намереваюсь предпочесть тебе твою глазастую, грудастую сестрицу.
Однако то, что он попал в точку, лишь подлило масла в огонь ее ярости:
– Ах ты… Самодовольный эгоист! Ну и предпочел бы ее. Вперед! Беги за ней! Думаешь, я расстроюсь?
– Да, – спокойно ответил Тайлер, – думаю, что расстроишься. И очень сильно. Хотя ни за что не признаешься в этом. Стоило Элен появиться здесь» и ты превратилась в глыбу льда.
– Для меня было неожиданностью увидеть ее – вот и все, – беззаботно произнесла Хейли, плюхнувшись на диван, с наигранным равнодушием.
– Как же, так я тебе и поверил… Да ты от ревности чуть умом не тронулась, когда она вошла сюда со мной под ручку. К тому же мы с ней смеялись. Да только не предлагал я ей руку – она сама вцепилась в меня. А я, к сожалению, слишком хорошо воспитан, чтобы грубо отталкивать женщину. И хохотала она во всю т лотку потому, что не придумала ничего умнее, чтобы досадить тебе. А мне было весело оттого, что она всерьез рассчитывала завести со мной роман и ожидала, что я начну увиваться за ней.
– И здесь тебе, скажешь, тоже навредило твое хорошее воспитание.
С улыбкой Тайлер мягко опустился на диван рядом с ней.
– Нет. Просто у меня не было к этому ни малейшего желания. Потому что я уже нашел ту, которая мне нужна. – Он нежно взял Хейли за руку. В теплых и крепких пальцах мужчины женской ладошке было на редкость уютно. Большой палец Тайлера совершал медленные круги по узкому запястью. – Скажи, Хейли, зачем ты дала ей деньги?
– Но откуда… Неужели ты подслушал?!
– Все до последнего слова. Так ответь же, почему ты ей сразу не указала на порог? Насколько я могу судить, она уже не в первый раз вытрясает из тебя деньги или что-то еще – в зависимости от ситуации.
Выдернув пальцы из его руки, Хейли стремительно вскочила с дивана и подошла к камину.
– Но это непорядочно! Нельзя вот так вторгаться в частную жизнь человека? Какое право ты имел подслушивать меня? – Она обернулась к нему, прекрасная в своей ярости.
Однако ее гневная тирада ни в малейшей степени не смутила его.
– Мне нужно было знать, почему тебя словно подменили, когда здесь появилась твоя сестра. Понятно, ее визит был совсем не ко времени. Но все же… Кстати, часто ей удается разжалобить тебя своими слезами и при этом получить все, чего только не пожелает?
– Не в слезах дело… – Хейли замолчала на полуслове, поняв, что может невольно выболтать лишнее.
– Ну-ну, продолжай же, – подбодрил ее Тайлер.
– Ее слезы на меня совершенно не действуют, – снова заговорила Хейли после непродолжительной паузы. – Скорее всего я просто уступаю ей по привычке. Других причин здесь нет.
– Значит, пора избавляться от этой привычки. Это пойдет на пользу и тебе, и ей. Неужели ты не понимаешь, что оказываешь ей плохую услугу.
– Не так уж легко избавиться от того, что было заложено в раннем детстве.
– Получается, она всю жизнь тобою крутит?
Хейли хотела сказать «нет», но вместо этого лишь кивнула головой.
– Дело ясное – она ревнует, – рассудительно произнес Тайлер.
Она посмотрела на него с глубочайшим недоверием.
– Элен ревнует? Кого? К кому? – переспросила высоким голосом Хейли и в следующее мгновение горько рассмеялась. – Вот уж рассмешил так рассмешил. Элен, яркую и живую красавицу Элен, которую все просто обожают, мучает ревность!
Подавшись вперед, Тайлер Поймал ее за руку и усадил обратно на диван, на сей раз поближе к себе. Обняв Хейли за плечи, он крепко прижал ее к себе.
– А вот представь себе! Она давно уже поняла, что ты слишком умна и тебе не так легко заморочить голову. С тобой не проходят те приемчики, которые безотказно действуют на других. Ты видишь ее насквозь. Она перед тобой такая, какая и есть на самом деле: глупое, себялюбивое создание. Для твоей сестры просто невыносимо то, что ты знаешь о ней правду, вот она и изводит тебя, как может.
– Где вы получили свой диплом, господин психоаналитик? – с издевкой в голосе спросила Хейли.
Тайлер лишь усмехнулся.
– Лучше подумай как следует над тем, что я тебе сказал. Рано или поздно ты избавишься от своего комплекса неполноценности, вот тогда и поймешь, прав я был или нет.
Несомненно, кончики пальцев Тайлера, ласкавшие ее шею, несли заряд силы убеждения. Ей вдруг захотелось безоговорочно поверить ему. А что, если он говорит правду? Что, если ему и в самом деле хочется быть именно с ней и никто другой ему не нужен – ни Элен, ни другая красотка?!
– Зачем ты пошла в спальню и зачесала волосы вверх? – недовольно спросил Тайлер, когда его пальцы нащупали шпильки. – Я же говорил, что ты мне больше нравишься с распущенными волосами.
– Но Элен была такая хорошенькая, нарядная, а я…
– Совершенно верно. Она напялила на себя тесные джинсы и рубашку, которая того и гляди затрещит на ней по швам. Ну а ты, естественно, тут же впала в депрессию. Ведь это тебе раз плюнуть, не правда ли? Уж кому-кому, а нам с тобой твои комплексы хорошо известны.
– Да… Вернее, нет… Не правда, – стала отнекиваться Хейли.
– Как же «нет», когда ты прямо на глазах увяла? И куда только вся живость подевалась! Стоило мне дотронуться до тебя, как ты прямо-таки окостенела, а ведь каких-нибудь несколько минут назад вся так и льнула ко мне.
– Ну что ты несешь! – выкрикнула Хейли, отшатнувшись от него.
– То, что тебе хочется услышать. – Он без тени смущения притянул ее к себе. – В этом, мисс Эштон, и заключается ваша беда – в том, что слишком мало мужчин осмеливались беседовать с вами в таком тоне. Их всех отпугивала ледяная стена, которой вы, милая, себя окружили. Ну ничего, уж моя-то кровь достаточно горяча – от твоих зеленых глаз она не стынет в жилах. Такие, как я, легко не сдаются. Я захотел тебя, как только увидел. И я получу тебя!
С каждым словом его лицо приближалось к ней, и последнюю фразу он буквально выдохнул в ее губы. Его ладони крепко обхватили спину Хейли, ее груди расплющились о его мускулистое тело, и от этого соприкосновения соски женщины словно воспламенились, наполнившись жизнью.
Тайлер осторожно опустился вместе с ней на подушки дивана.
– Хочешь вина? – спросил он, щекоча ее губы своими.
– Вина? – удивленно переспросила она, будто впервые слышала это слово. – Нет.
– Уверяю, тебе понравится. – Он немного приподнялся, чтобы наполнить бокал до половины красным вином, а потом, поднеся его ко рту женщины, наклонил так, чтобы всего одна рубиновая капля упала на ее губы. В следующую секунду, прежде чем она успела облизнуть губы, он сам слизал эту капельку. Потом упали еще несколько капель вина, и бархатистый язык Тайлера снова слизнул их с ее губ и подбородка.
Оба опьянели – нет, не от вина, а друг от друга, от поцелуев, имевших вкус вина. Тайлер поторопился и наклонил бокал слишком резко, рубиновая жидкость стекла с губ женщины на щеку. Он быстро вытер струйку пальцем и хотел уже облизнуть его, но Хейли, перехватив его руку, поднесла ее ко рту. Глядя на него расширившимися от страха глазами, она сомкнула вокруг его пальца красное кольцо своих губ, при этом кончик ее языка ритмично тыкался в подушечку его пальца.
– Хейли, – выдохнул Тайлер, ткнувшись лбом в ароматную ложбинку на ее груди. – Понимаешь ли ты, что сейчас делаешь? Сознаешь ли, какая страсть скрывается за твоей холодной маской? – Он положил ладонь на грудь женщины, чтобы ощутить, как бьется ее сердце, и сосок под его ладонью расцвел, как тюльпан, однако в следующую секунду затвердел, став похожим на нераспустившийся бутон.
– Расстегни на мне рубашку, – попросил шепотом Тайлер. Мышцы его рук вздулись буграми, когда он приподнялся над Хейли, чтобы облегчить ей эту задачу. И когда она расстегнула все пуговицы, он лег рядом. Мужчина и женщина оказались на узком диване лицом к лицу.
– Я хочу, чтобы ты узнала меня. Ведь ты вряд ли станешь заниматься любовью с незнакомцем.
Хейли все еще стеснялась его, и Тайлер поцеловал ее. Его поцелуй отобрал у нее остатки стыдливости. Этот сильный мужчина настолько был уверен в себе., что Хейли окончательно отбросила застенчивость и отдалась на волю чувств.
Она начала с того, что робко прикоснулась к завиткам его волос над расстегнутым воротом рубашки. Потом осторожно, едва дотрагиваясь кончиками пальцев, ощупала его уши. Увернувшись от губ, тянувшихся к ней с поцелуем, разгладила казавшиеся вечно взъерошенными брови. Он зажмурился от блаженства, ощущая, как ее палец скользит по прямому аристократическому носу вниз, к губам. И поцеловал этот палец, едва тот достиг его губ.
Хейли целовала шею Тайлера, храбро исследуя при этом языком глубокую ложбинку между ключицами. Продолжив занимательное путешествие, женские пальцы ощупали жесткие волосы на мужской груди, таинственные холмы и борозды теплого тела.
Пальцы Хейли случайно натолкнулись на его сосок – Тайлер сквозь зубы резко втянул в себя воздух, напрягшись всем телом. Хейли испуганно отдернула от него руку. Теперь он лежал тихо, затаив дыхание в предвкушении новых услад.
Грудь Тайлера словно магнит притягивала пальцы женщины, и она вернула ладонь на прежнее место. С опаской Хейли очертила небольшой круг средним пальцем. Потом безымянным. Потом указательным. Тонкие пальцы по очереди вступали в эту игру. Распаленная плоть под ними стала еще более упругой. Хейли провела еще один кружок.
– О, милая, – застонал он, притянув ее к себе, чтобы поцеловать с необузданной страстью. Его руки нетерпеливо искали край ее кофточки и, отыскав, потянули вверх. Тайлер жадно припал ртом к груди Хейли. Черная атласная бретелька кружевной сорочки упала с ее плеча, и оно тут же было осыпано градом восхитительных влажных поцелуев. Его губы спускались все ниже.
И в тот момент, когда ей казалось, что Тайлер вслед за кофточкой вот-вот снимет с нее и сорочку, он неожиданно деликатным движением рук аккуратно расправил кружево на ее груди. Однако в глазах его по-прежнему горел обжигающий огонь, когда он разглядывая соблазнительно-розовые соски, выступающие из-под темной пелены кружев. Таким бывает напряженный взгляд фотографа, который собирается запечатлеть сцену, обещающую стать коронным кадром.
Но Тайлер, казалось, хотел только одного – целовать ее, целовать без остановки. Его язык ласкал нежный женский сосок, и кружева, щекочущие при этом возбужденное тело, только усиливали наслаждение. Губы Тайлера взяли затвердевший комочек плоти в сладкую осаду, и Хейли непроизвольно уперлась бедрами в твердое тело мужчины, явственно ощущая растущее в нем желание.
– Так, Хейли, так, любовь моя… Некоторое время он прижимал ее к себе, крепко подхватив под бедра. Их тела ритмично пульсировали, вместе содрогаясь от желания. Затем медленно, с опаской он позволил своей руке проникнуть к застежке на слаксах Хейли и расстегнуть их.
Тайлер начал массировать ее живот вокруг пупка. Его ладонь совершала круговые движения в такт с пульсом вожделения. Пальцы, поглаживая нежную кожу, передвигались по животу женщины вниз, пока не наткнулись на кружевную паутинку трусиков… Замерев на мгновение перед этой преградой, пальцы двинулись дальше.
Эти прикосновения, легкие, как дуновение ветерка, все больше завораживали Хейли. Одновременно ее тело словно плавилось от невыносимой жары. Сердце мощными толчками гнало кровь по венам. Эти толчки сладкой болью отдавались между бедер, и Хейли, не в силах больше ждать, изогнулась всем телом, подавшись навстречу руке, которая дарила ей блаженное безумие.
– Ты так прекрасна, – прошептал Тайлер, когда его пальцы ощутили влагу. Следующее прикосновение было в высшей мере эротичным, запретным, и Хейли, испугавшись, замерла.
– Тайлер! – панически вскричала она и оттолкнула его обеими руками. Столь резкой реакцией с ее стороны он был ошеломлен не меньше, чем Хейли его прикосновением. Ошеломлен потому, что сразу же все понял.
Приподнявшись, Тайлер испытующим взглядом своих серых глаз впился в ее зеленые глаза, широко распахнутые от ужаса. В его взгляде был заключен немой вопрос: правда ли то, во что любой другой на его месте попросту отказался бы поверить?
– Хейли… – Он нежно убрал с ее щеки непослушный завиток волос, разметавшихся во все стороны подобно вееру. – Я твой первый мужчина?
Не в силах вынести этого пронзительного взгляда, она крепко зажмурилась и отвернулась, прижавшись щекой к диванной подушке.
– Я уродка. Я пыталась сказать тебе, что не создана для этого. Но ты отказывался понимать меня.
Глубоко тронутый этим жалобным всхлипом, он провел указательным пальцем по ее щеке. Так обычно прикасаются к ребенку – ласково и осторожно, боясь повредить его нежную кожу.
– Нет, ты необыкновенная. Необыкновенная настолько, что я благоговейно склоняюсь перед тобой.
Хейли открыла глаза, но не отважилась взглянуть ему в лицо. Она не верила своим ушам. Высокомерие, издевательство, быть может, даже злой смех – в подобной ситуации от мужчины можно было ожидать чего угодно. Но только не взволнованных слов, исполненных нежности и искреннего уважения.
– Только не придавай этому мистического значения, – мужественно проговорила Хейли. – Все гораздо проще: до сих пор ни один мужчина не захотел меня.
Вот тогда-то он и рассмеялся глубоким грудным смехом, сотрясаясь всем телом и почти не открывая рта.
– Ах, Хейли, Хейли… Ты и в самом деле девственница, причем не только физически. Надо же быть такой наивной! Ты даже не представляешь, какими глазами смотрят на тебя мужчины. Хотя я, пожалуй, даже рад этому: во всяком случае не придется постоянно отбиваться от соперников – ты сама мне в этом будешь помогать.
Наконец-то у нее достало смелости поднять на него взгляд. Уголки его губ изогнулись вверх в нежной улыбке, а глаза, внимательно рассматривающие ее лицо, были наполнены теплом.
– И ты по-прежнему хочешь меня? – Хейли не вполне сознавала, насколько несуразно прозвучал ее вопрос. До сих пор она только и делала, что твердила о том, что они никогда не станут любовниками. А сейчас ей казалось, что от ответа Тайлера зависит вся ее жизнь.
Он оставил на ее губах легкий поцелуй.
– Больше, чем когда-либо. До боли сердечной. – В его словах теперь звучала печаль. – Но я никогда не сделаю тебе больно. Я не сделаю ничего, что могло бы огорчить мою Хейли. Сегодня вечером тебе и так досталось, а это не слишком способствует занятию любовью. Мы сами почувствуем, когда придет время любви. Когда я чего-то хочу по-настоящему, то всегда добиваюсь своего. К тому же мой жизненный опыт показывает: чем больше усилий я прилагаю, тем больше ценю достигнутое.
Тайлер помог ей сесть и привести себя в порядок. Застегивая собственную рубашку, он обронил словно невзначай:
– Парк закрывается в воскресенье вечером. А в понедельник утром ты, Фейт и я отправляемся в отпуск.
– Что?..
– Уедем отсюда, отдохнем, развеемся…
– Но я не могу уехать на следующий день после закрытия! У меня миллион дел. Столько всего надо успеть.
– Ты у нас менеджер по контактам с посетителями, верно? А раз посетителей нет, то на работе тебе делать нечего.
Хейли не смогла сразу же ответить ему. Широкая улыбка Тайлера снова заворожила ее. И все же ей, хотя и не без труда, удалось возразить:
– Мне нужно оформить групповые туры на следующий сезон, наметить основные направления рекламной кампании, написать текст и подобрать слайды для буклетов, билеты…
–..И все прочее вполне может подождать. Мы едем, и точка! У меня есть уютная хижина на озере Фонтана. В общем, в понедельник рано утром чтобы ты была готова как штык!
– Нет, Тайлер, я никуда не поеду.
Глава 8
– Я никуда не поеду.
– Мы заедем за тобой в восемь. И если ты в это время все еще будешь в постели, я тебя из нее вытащу силой.
– Я никуда не еду, Тайлер.
– Да что ты заладила одно и то же, как испорченная пластинка!
Она и в самом деле незаметно для себя самой стала похожа на патефон со сломанной пластинкой: неделю подряд говорит одно и то же, а он даже слушать не хочет. С того самого дня, когда Тайлер впервые заговорил с ней насчет поездки на озеро в Северной Каролине, она неустанно твердит ему, что никуда не поедет. Ей приходится выдвигать все новые и новые доводы, однако Тайлер отметает их один за другим с удивительной легкостью и каким-то даже весельем, которыми в последнее время были отмечены все его дела.
Последние дни в парке аттракционов «Серендипити?; выдались жаркими для всех служащих. Тайлер наконец был представлен персоналу, но это только усилило общую сумятицу. Он умудрялся появляться в самый неподходящий момент в самых неожиданных местах, отчего операторы нервничали, как школьники на экзамене. Иные готовы были на себе волосы рвать от отчаяния. Правда, хозяин казался вполне удовлетворенным тем, что видел. Однажды вечером за ужином он поведал Хейли, что и раньше вместе с Фейт частенько наведывался в собственный парк.
– Пока мы не повстречались с этой дрянной пчелкой, со мной обращались, как с любым другим посетителем. А поскольку ничто не вызывало нареканий, я предпочитал не мешать Сандерсу вести дело. И все же, – блеснул в его глазах чертовский огонек, – боссу никогда не вредит, если подчиненные знают, что он рядом.
Хейли без устали проводила анкетирование посетителей, а потом день напролет обрабатывала результаты на компьютере. В это время года отзывы, как и следовало ожидать, были в основном положительными. Толпы отдыхающих значительно поредели, и теперь каждый приезжающий мог насладиться пребыванием в парке без толкотни и суеты.
Зимой по итогам летних опросов предстояло составить подробнейший доклад, который ляжет на стол Хармону Сандерсу. На основе этого документа каждый отдел сможет проанализировать собственную работу и, сделав выводы, сосредоточиться на устранении недочетов.
Хейли была даже рада тому, что в последнюю неделю перед закрытием парка на нее навалилась гора работы. Если бы не служебные заботы, она бы копалась в собственных чувствах, которые испытывала к Тайлеру Скотту, причем весьма противоречивых.
– Мы заедем за тобой в восемь. И если ты в это время все еще будешь в постели, я тебя из нее вытащу силой.
– Я никуда не еду, Тайлер.
– Да что ты заладила одно и то же, как испорченная пластинка!
Она и в самом деле незаметно для себя самой стала похожа на патефон со сломанной пластинкой: неделю подряд говорит одно и то же, а он даже слушать не хочет. С того самого дня, когда Тайлер впервые заговорил с ней насчет поездки на озеро в Северной Каролине, она неустанно твердит ему, что никуда не поедет. Ей приходится выдвигать все новые и новые доводы, однако Тайлер отметает их один за другим с удивительной легкостью и каким-то даже весельем, которыми в последнее время были отмечены все его дела.
Последние дни в парке аттракционов «Серендипити?; выдались жаркими для всех служащих. Тайлер наконец был представлен персоналу, но это только усилило общую сумятицу. Он умудрялся появляться в самый неподходящий момент в самых неожиданных местах, отчего операторы нервничали, как школьники на экзамене. Иные готовы были на себе волосы рвать от отчаяния. Правда, хозяин казался вполне удовлетворенным тем, что видел. Однажды вечером за ужином он поведал Хейли, что и раньше вместе с Фейт частенько наведывался в собственный парк.
– Пока мы не повстречались с этой дрянной пчелкой, со мной обращались, как с любым другим посетителем. А поскольку ничто не вызывало нареканий, я предпочитал не мешать Сандерсу вести дело. И все же, – блеснул в его глазах чертовский огонек, – боссу никогда не вредит, если подчиненные знают, что он рядом.
Хейли без устали проводила анкетирование посетителей, а потом день напролет обрабатывала результаты на компьютере. В это время года отзывы, как и следовало ожидать, были в основном положительными. Толпы отдыхающих значительно поредели, и теперь каждый приезжающий мог насладиться пребыванием в парке без толкотни и суеты.
Зимой по итогам летних опросов предстояло составить подробнейший доклад, который ляжет на стол Хармону Сандерсу. На основе этого документа каждый отдел сможет проанализировать собственную работу и, сделав выводы, сосредоточиться на устранении недочетов.
Хейли была даже рада тому, что в последнюю неделю перед закрытием парка на нее навалилась гора работы. Если бы не служебные заботы, она бы копалась в собственных чувствах, которые испытывала к Тайлеру Скотту, причем весьма противоречивых.