Браун Сандра. Прозрение

   Без особого энтузиазма он решил подкатить к женщине-адвокату, офис которой находился в этом же здании, но одна только мысль об ухаживании утомила его. И кроме того, после возвращения из Мексики Уорт случайно встретился с ней в гараже и пришел к выводу, что ноги у нее не такие уж потрясающие. Нос слишком длинный, губы слишком тонкие, волосы слишком курчавые. И взгляд не лукавый, а просто неискренний.
   И не было у нее раскованных, грациозных движений, забавного тихого смеха, привычки облизнуть губы перед тем, как сказать что-нибудь важное, – всего того, что ему так нравилось в Син.
   Только Син была той единственной женщиной, которую ему хотелось видеть. Но она, к несчастью, отказывалась разговаривать с ним.
   Какая же она упрямая, если до сих пор верит, будто он переспал с ней только для того, чтобы разжечь в ней страсть, которую не смог пробудить Тим. До чего же женщины глупы и наивны в своих предположениях!
   Но если это так, что же его тревожит? Не лучше ли отнести все это на счет чертовой женской психологии, в которой со времен Евы всегда отсутствовала логика? Уорт всегда считал Син умнее, но, видимо, он ошибся.
   Со временем она одумается. У женщин всегда так бывает.
   И в конце концов, пропади все пропадом. Хватит ему тосковать в одиночестве. Придя внезапно к такому выводу, Уорт сорвал с вешалки пиджак и пулей вылетел из офиса.
   – Уже уходишь? – поинтересовалась миссис Хардиман.
   – Поеду в спортзал. Да, если Грета позвонит завтра, сразу соедини меня с ней.
 
   Син внимательно слушала девушку, сидевшую за столом напротив нее. Она не походила на большинство пациенток, обращавшихся в больницу за консультациями, среди которых были в основном женщины из средне – или малообеспеченных семей. Как правило, родители уделяли им мало внимания или вовсе не уделяли, и они вступали в сексуальные отношения сразу после достижения половой зрелости, а зачастую и раньше.
   Шерил Давенпорт была третьей дочерью далласского магната, занимавшегося торговлей недвижимостью, и его жены, принадлежащей к высшему обществу. Старшая сестра Шерил была известным членом коллегии адвокатов, средняя – была замужем за пэром Англии, который играл в поло в одной команде с принцем Уэльским.
   Обстоятельства, при которых Шерил попала в затруднительное положение, были не более трагичны, чем у других пациенток, но последствия могли оказаться просто катастрофическими, учитывая высокое положение ее семьи.
   – Я просто не хочу убивать ребенка. – Блестящие белокурые волосы с двух сторон закрывали лицо Шерил, которая всхлипывала, вытирая нос вышитым носовым платком. – Но если я скажу родителям о своей беременности, то точно знаю, чего они потребуют. Одна из моих сестер делала аборт, но, когда это случилось, она была старше меня и уже поступила в колледж. И никто, кроме домашних, не узнал об этом. Папа обо всем позаботился.
   Шерил училась на первом курсе в привилегированной частной женской школе. Умная, красивая и ужасно несчастная.
   – А ты говорила об этом кому-нибудь из воспитателей в школе? – мягким тоном поинтересовалась Син.
   – Нет! Боже мой, нет. Они выгонят меня, а папу хватит удар. Ведь эту школу заканчивали моя мать и обе сестры.
   – А что же отец ребенка? Он знает?
   – Нет.
   – Почему?
   – Ему на это наплевать.
   – А нельзя вам пожениться?
   Шерил горько усмехнулась и покачала головой.
   – Нет.
   – Почему?
   – Мы не любим друг друга. То есть я хочу сказать: я его не люблю.
   – Значит, ваши отношения были непрочными? – спросила Син, и Шерил кивком головы подтвердила это. – Так почему же ты тогда не предохранялась?
   – Вам нет нужды объяснять мне, какой я была глупой. – Шерил отбросила волосы назад. – Это мне и так ясно. Все вышло как-то спонтанно, в каком-то порыве страсти. Уверена, он думал, что я принимаю противозачаточные таблетки. Кроме того, он пользовался презервативом, но, – девушка горько усмехнулась, – это не помогло. Он работает в нашем клубе помощником тренера по теннису. Типичный ловелас. Явно не кандидат в мужья и наверняка потенциально плохой отец. – Из ее прекрасных нордических голубых глаз вновь хлынули слезы. – Миссис Маккол, что же мне делать?
   Син положила руки на стол, сцепив ладони.
   – Если бы ты могла выбирать, основываясь исключительно на собственном желании, то что бы ты предпочла, Шерил?
   – Я бы оставила ребенка, – ответила она, робко, мечтательно улыбнувшись.
   – И стала бы воспитывать его? – спросила Син, и та кивнула в ответ. – Но почему?
   – Он будет любить меня. Ведь, несмотря ни на что, дети любят своих матерей, правда?
   Син еще больше стало жаль девушку. Она нуждалась в искренней любви, потому что была лишена ее.
   – Тогда, может, стоит так и поступить.
   – Нет, – воскликнула Шерил, всхлипывая. – Это невозможно.
   Уговаривая девушку оставить ребенка, Син выходила за рамки своих обязанностей. Ведь она могла только предлагать пациенткам варианты.
   – Если о замужестве не может быть и речи, а ты не хочешь прерывать беременность, однако не в состоянии одна воспитывать ребенка, то, возможно, лучше родить его и отдать для усыновления?
   – Я бы так и сделала. – Шерил поднялась с кресла и принялась расхаживать по узкому пространству между окном и столом Син. – Если бы я знала, что моего ребенка отдадут любящим мужу и жене, которые полюбят ребенка, то была бы рада. Но родители никогда не позволят мне родить. Это нарушит их планы в отношении меня.
   – А какие у тебя самой планы?
   Шерил остановилась и смущенно посмотрела на Син.
   – У меня – никаких.
   – А я думаю: они должны у тебя быть. – Син встала, обошла стол и положила руку на плечо Шерил. – Я бы с радостью выступила в качестве громоотвода в тот момент, когда ты сообщишь эту новость своим родителям. Но тебе вовсе не обязательно принимать решение прямо сегодня, – поспешно добавила она.
   Увидев, как поникла Шерил при упоминании о родителях, Син подумала, что Давенпорты, должно быть, ужасные деспоты, раз держат в таком страхе свою младшую дочь.
   – У тебя еще есть время, ведь твоя беременность обнаружилась всего несколько дней назад. Можешь подумать неделю или две, а потом уже примешь окончательное решение. – Сим достала свою визитную карточку и сунула ее во влажную ладонь девушки. – И звони мне, если захочешь что-то спросить или просто поговорить. Договорились?
   Девушка печально вздохнула и кивнула.
   – Ладно. Спасибо, что выслушали меня.
   – Все будет хорошо. Вот увидишь.
   Шерил недоверчиво взглянула на Син; попрощалась и вышла из кабинета. Син медленно вернулась в свое кресло, положила руки на стол и опустила на них голову. Со времени смерти Тима это был самый плохой четверг, а может, и вся неделя.
   На этой неделе к ней приходили особенно сложные пациентки. Возможно, мысли Син были отвлечены другим и ей трудно было работать с ними. Советы, которые она давала молодым женщинам, попавшим в беду, звучали более банально, чем обычно… и ужасно по-ханжески.
   Как она могла говорить им о соблюдении осторожности и здравого смысла в вопросах секса, когда сама, забыв обо всем, бросилась в объятия Уорта? «Спонтанность и порыв страсти» – это не объяснение.
   – Миссис Маккол?
   Син неохотно нажала кнопку интеркома.
   – Да? – Она надеялась, что Шерил Давенпорт будет последней пациенткой.
   – К вам пришел доктор Мастерс.
   Син внутренне застонала от отчаяния, но не смогла придумать благовидный предлог, чтобы избежать этой встречи.
   – Пусть войдет.
   – Привет. – Он выглядел очень привлекательно в белом халате.
   – Привет, Джош. Как дела?
   – Все хорошо. – Он присел на угол стола, загнав тем самым Син в ловушку. – А вот ты что-то неважно выглядишь.
   – Эта неделя была очень трудной.
   – Мне помнится, ты точно так же отзывалась о прошлой неделе.
   – Да, и она была очень трудной.
   – Я звонил тебе в субботу. Твоя мать сказала, что ты уехала отдыхать.
   – Да, так оно и было, но боюсь, этот отдых не пошел мне на пользу.
   – Но ты так ни разу и не перезвонила мне.
   Больше всего Син не хотелось оправдываться, а Джошу, похоже, ловко удалось вынудить ее к этому.
   – Во время нашей последней встречи мы с тобой поспорили, помнишь?
   – Помню. По поводу твоей сексуальности. Или недостатка таковой.
   Она вскинула голову и ледяным тоном спросила:
   – Откуда ты можешь знать, что я недостаточно сексуальна?
   Син не без удовольствия увидела, как обворожительная улыбка исчезла с самоуверенного лица. Поднявшись, она обошла Джоша и взяла сумочку.
   – Я уже собралась уходить. – Син выключила свет в кабинете и распахнула дверь.
   – Да, конечно. – Джош проследовал за ней через приемную в коридор, и здесь самообладание вернулось к нему. Он взял Син под руку.
   – Так ты простила меня, поужинаем вместе?
   Син скорее предпочла бы иголки под ногти, чем вечер в такой компании – она, Джош и его непомерный эгоизм.
   – С удовольствием, – тем не менее ответила она, наградив Джоша радужной улыбкой. – Когда?
   Черт побери, она не позволит этому суперкобелю Уорту Лансингу думать, что он облагодетельствовал ее в постели.

9

   Когда Син приехала домой, то застала там Уорта. Узнав его спортивную машину, припаркованную в квартале от своего дома, Син разразилась про себя грубыми, неподобающими леди выражениями. Неужели он ничего не понял? Если бы она хотела поговорить с ним, то ответила хотя бы на один из его звонков.
   Син разозлилась еще сильнее, увидев, как весело играл Уорт с Брэндоном на полу в гостиной, когда она вошла туда и бросила в кресло сумочку и портфель. Вместо того чтобы улыбнуться при виде этой сцены, Син нахмурилась.
   – Привет, мам. А у нас Уорт!
   – Я вижу.
   Уорт лежал на животе, а Брэндон оседлал его и шлепал по спине и плечам бейсбольной битой.
   – Хорошо, что ты пришла, надеюсь, спасешь меня, – бросил Уорт через плечо. Перевернувшись, он схватил мальчика за талию и поднял над собой. Руки и ноги Брэндона болтались в воздухе, и он радостно визжал, а лицо Уорта покраснело от напряжения.
   Он пробормотал сквозь стиснутые зубы:
   – Господи, какой же ты стал тяжелый. Когда ты был совсем маленький, я мог часами вот так держать тебя.
   Уорт опустил мальчика на пол и сел на ковре, тяжело дыша:
   – Давай еще раз, Уорт. Или подними меня за ноги вниз головой.
   – Оставь его в покое, Брэндон. Он устал. – Син самой не понравился раздраженный тон, которым она сказала эти слова. От радостной атмосферы не осталось и следа. Брэндон взглянул на мать, на его маленьком личике были написаны смущение и обида.
   – Может быть, попозже, – успокоил Брэндона Уорт, взъерошив ему волосы. – Дай мне руку. – Мальчик протянул руку, Уорт взял ее и поднялся с пола. – Привет. – Он повернулся к Син, заправляя в джинсы рубашку, которая выбилась во время возни с ребенком.
   – Привет.
   – Как дела?
   – Прекрасно. А у тебя?
   – Тоже все хорошо.
   – А где мама?
   – Она пошла за Чарли, чтобы официально представить меня ему.
   – Ох.
   Син старалась не замечать Уорта и вместе с тем не могла отвести взгляд в сторону. Он, наверное, приехал прямо из спортзала, потому что был одет в старые джинсы, полинявшую рубашку для игры в поло и потрепанные кроссовки без носков. Волосы растрепаны, вероятно, во время езды на машине окна были настежь.
   Син пыталась не смотреть прямо в глаза Уорту, но его пытливый взгляд, словно два голубых луча лазера, казалось, проникал ей в самое сердце.
   Но тут появилась Ладония, горделиво ведя перед собой своего будущего мужа Мужчин представили друг другу, и они обменялись рукопожатиями.
   – Вы знаете, Чарли, мое сердце разрывается от горя. – Уорт театрально вздохнул. – Я много лет ухаживал за этой женщиной.
   Ладония любовно потрепала его за щеку.
   – Извини, Уорт. Но Чарли слишком сексуален, и я не смогла устоять.
   После такого заявления Чарли покраснел, а Уорт рассмеялся. Син смогла выдавить из себя лишь слабую улыбку.
   – Чарли приглашает меня вечером к себе, считает, что теперь его очередь угощать меня ужином. – С тех самых пор как отношения Ладонин и Чарли перестали быть секретом для Син, Чарли постоянно ужинал в их доме. – И поскольку здесь Уорт, вам с Брэндоном не придется есть в одиночестве.
   – Мама, у Уорта наверняка свои планы.
   – На самом деле я заехал с предложением угостить вас всех гамбургерами. Как ты к этому относишься, Ладония? Чарли?
   – Меня устраивает все, что нравится Ладонии, – вежливо заявил Чарли.
   Ладония взяла его под руку.
   – Если ты не возражаешь, Уорт, я предпочла бы побыть наедине с моим женихом.
   Уорт заговорщицки подмигнул ей.
   – Да ты просто распутница, Ладония. Черт побери, как это я упустил свой шанс. – Уорт заключил ее в объятия.
   Через несколько минут влюбленные голубки удалились. Син повернулась к Уорту и робко пробормотала:
   – Ты вовсе не обязан куда-то везти нас.
   – Но я хочу. За этим и приехал.
   – В сложившихся обстоятельствах…
   – Каких обстоятельствах?
   Этот вопрос, заданный невинным тоном, был явно провокационным. Неужели он хочет, чтобы она все снова объяснила ему?
   – Брэндон, ты как насчет гамбургеров?
   – Дешевый трюк, – прошептала Син, наблюдая, как сын радостно выскочил из дома и побежал к маишне Уорта.
   – Но эффективный, – парировал Уорт, наградив Син своей самой обезоруживающей улыбкой. – Прошу вас, миссис Маккол.
   – Могу я пойти в детский городок?
   – Надо говорить: «можно я пойду», Брэндон. Дай я посмотрю на твое лицо. – Син провела салфеткой по губам сына, затем он выбрался из кресла и поспешил к выходу, чтобы отправиться в детский городок. – Осторожно на горке, – крикнула вслед Син. Она вздохнула, понимая бесполезность своего предупреждения.
   – Кофе? – Уорт снял крышки с пластиковых чашек.
   – Спасибо.
   Несколько минут они молча пили кофе, наблюдая за мальчиком. Он и девочка примерно его возраста одновременно подошли к лестнице горки. Брэндон, как и подобает джентльмену, посторонился, пропуская девочку вперед.
   – А в нем уже чувствуется дамский угодник, – шутливо заметил Уорт.
   – Надеюсь, он не вырастет таковым.
   Уорт оторвал взгляд от окна. Несколько секунд внимательно разглядывал неулыбчивое лицо Син, потом произнес с нескрываемым раздражением:
   – А знаешь, Син, постель обычно сближает людей, а не разделяет.
   Его тон вывел Син из себя.
   – Все зависит от того, почему люди оказались в одной постели. Мы-то с тобой знаем, с какой целью ты переспал со мной, не так ли?
   – Ладно, сдаюсь. Я подлец. Мерзавец. Самое низкое существо на всей планете. Теперь ты довольна? – Явно разозлившийся, Уорт резко откинулся на спинку желто-оранжевого кресла. – Я заманил тебя в Мексику только для того, чтобы получить ответ на вопрос, который не давал мне покоя многие годы. Я хотел выяснить, какова в постели жена моего лучшего друга.
   Хлопнув себя ладонями по бедрам, Уорт резко выдохнул и отвернулся. Однако вскоре опять повернулся к Син и наклонился, положив руки на стол.
   – Теперь, когда мы выяснили мои мотивы, не скажешь ли мне, для чего ты переспала со мной?
   – Что?
   – То, что слышала. Какая у тебя была цель?
   – Я. – Можно предположить: тебя тоже интересовали мои сексуальные способности.
   – Я никогда…
   – Ох, неужели? Никогда? Ни разу? Ты никогда не слышала, как Тим распространяется о моих сексуальных подвигах, удивляясь при этом: действительно ли я такой замечательный мужчина, как о себе рассказываю? И разве ты не захотела сама проверить, так ли это на самом деле?
   – Ты мне отвратителен. – Син схватила свою сумочку и закинула ремешок на плечо.
   Но прежде чем она успела подняться с кресла, Уорт, разбросав на столе пустые чашки и коробки из-под гамбургеров, схватил ее за руку.
   – Вот видишь, как больно ранит подобное обвинение? – И мягкий тон, которым были сказаны эти слова, заставил Син остаться на месте. Она откинулась на спинку кресла и сбросила с плеча ремешок сумочки. Несколько секунд они смотрели прямо в глаза друг другу. Син не выдержала и первой опустила глаза.
   – Оно действительно тебя обижает?
   Уорт медленно кивнул.
   – Очень.
   Поставив локти на стол, она обхватила лицо ладонями.
   – Ох Уорт, прости меня, я не знаю, что на меня нашло.
   Услышав его смех, Син вскинула голову.
   – А ты не могла бы выразиться поточнее? – попросил Уорт.
   Покраснев, Син снова потупилась.
   – Мне не следовало во всем обвинять только тебя. Я просто искала козла отпущения, чтобы успокоить свою совесть.
   – Совесть? Разве мы совершили что-то ужасное?
   – Да, и я чувствую себя виноватой.
   – Но почему, Син?
   – Из-за Тима, естественно.
   – Он мертв. И с момента его гибели прошло более чем достаточно времени, чтобы перестать носить траур по мужу. Нет, ты винишь себя не потому, что переспала с мужчиной. И даже не потому, что этим мужчиной оказался я. – Уорт понизил голос до шепота. – Причиной всему – то огромное наслаждение, которое ты получила.
   Она закусила нижнюю губу.
   – Так ведь?
   Син, выглядевшая совсем несчастной, кивнула.
   – Послушай, – ласково произнес Уорт, беря ее за руку. – Тим не одобрил бы твой обет безбрачия. Ведь тебе было всего двадцать семь, когда он умер. Неужели ты вознамерилась до конца жизни избегать мужчин?
   – Нет, но я не ожидала такого потрясения от первого же сексуального контакта с мужчиной. Я всегда считала себя очень чувственной и даже не представляла себе, что окажусь такой неопытной.
   – Почва была благодатной, а я, огромный страшный вол, воспользовался случаем и вспахал ее?
   – Нет. – Син решительно помотала головой. – Ты не воспользовался случаем. Я могла бы предотвратить это, если бы действительно хотела.
   – Спасибо тебе за эти слова, – поблагодарил Уорт, ласково улыбаясь.
   – Последнее время я была угнетена, не находила себе места. И когда представился случай встряхнуться, я воспользовалась им, не задумываясь о последствиях, – призналась Син и робко добавила: – Я хотела какого-то потрясения, но никак не предполагала, что этим потрясением окажется ночь, проведенная с тобой.
   Уорт поморщился.
   – Черт побери, могла бы назвать это как-нибудь более романтично.
   – А как бы ты сам назвал?
   – Не знаю, но уж не так прозаично. У меня было много любовных связей длиною в одну ночь. Но поверь мне, Син, то, что произошло у нас с тобой, зародилось отнюдь не в паху. Это началось здесь. – Уорт показал на голову. – Затем моментально переместилось сюда. – Он приставил указательный палец к левой стороне груди, где находится сердце. – И уж только потом опустилось ниже.
   Син почувствовала: ей тяжело дышать.
   – И у меня тоже, Уорт.
   – Тогда перестань молоть чепуху. Неужели ты не понимаешь, что значишь для меня гораздо больше, чем какая-нибудь девица, подцепленная в баре?
   Эмоции, уже несколько дней копившиеся в душе Син, готовы были выплеснуться наружу. Едва сдерживая слезы, она постаралась перевести разговор на другую тему.
   – А тут еще мама неожиданно объявила о своем замужестве.
   – А ты против? Может, хочешь еще кофе?
   – Нет, спасибо. Разумеется, я не против, но просто это еще одно потрясение, и требуется время, чтобы свыкнуться с ним. – Взглянув на Уорта, Син нахмурилась. – Звучит эгоистично, да?
   – Ужасно.
   – Ненавижу себя за это.
   – Не стоит. Ты ведь живой человек.
   – После субботней ночи у тебя нет в этом сомнений, не так ли?
   В ресторан зашел Брэндон, попил воды из фонтанчика, помахал им рукой и снова выбежал на улицу.
   – Он похож на Тима.
   – Да, похож, – согласилась Син, ласково улыбаясь.
   Уорт сжал ее руку, которую так и продолжал держать в своей.
   – Син, ты должна знать, что той ночью я не думал о Тиме. – Он посмотрел ей прямо в глаза, ища в них понимание. – Если бы я хоть на секунду вспомнил о нем, то не дотронулся бы до тебя. Я бы воспринимал тебя только как жену друга, а не как женщину, которая вызвала во мне такое огромное желание…
   – Уорт!
   – Но это правда. Можешь оспаривать все что угодно, но одно очевидно абсолютно – мне ужасно захотелось тебя. И есть физическое доказательство того, что и тебе так же сильно захотелось меня. Согласна?
   – Согласна, – прошептала Син.
   – Когда я обнимал тебя той ночью, дотрагивался до твоей кожи, ощущал запах твоих волос, целовал твои губы, единственной моей мыслью было овладеть тобой. И никаких других помыслов. Только ты и я, Син. Разве можно это забыть?
   Пораженная сексуальной откровенностью Уорта, Син впала в транс, из которого, казалось, ничто не могло ее вывести. Ничто, кроме появления Брэндона, с поцарапанными в кровь руками после неудачного прыжка с качелей.
   Когда они вернулись домой, Ладонии еще не было. Уорт решительно вызвался помочь Син искупать и уло-жить в постель уставшего Брэндона. Мальчик стойко перенес все процедуры, когда мать смазывала антисептической мазью царапины.
   – Он так храбро держался в твоем присутствии, – сказала Син Уорту, закрывая дверь в спальню сына. – Если бы не ты, то Брэндон…
   И тут Уорт неожиданно обнял Син и прижался губами к ее губам. Поцелуй его был нежным, нетребовательным, Уорт как бы предоставлял Син право принять его или отвергнуть. Она пошатнулась и прижалась спиной к стене коридора. У нее словно все внутри оборвалось от этого поцелуя, но Син не позволила ему затянуться.
   – Не надо, Уорт.
   – Но какое значение имеет поцелуй друзей? – прошептал он в ухо Син, трогая кончиками пальцев пуговицы на ее блузке и касаясь костяшками пальцев груди.
   – В обычных обстоятельствах никакого. – Син отстранилась и направилась в глубь дома, где было светлее.
   – Значит, у нас с тобой обстоятельства необычные?
   Войдя в гостиную, она включила еще одну лампу.
   – Та субботняя ночь перевернула всю нашу дружбу, Уорт. Неужели ты этого еще не понял? Или притворяешься непонятливым?
   – А ты ужасно упряма. Вбила себе в голову, что после случившегося мы не можем остаться друзьями.
   – Не можем!
   – Почему?
   Син вскинула голову и произнесла с отчаянием:
   – Нам не удастся сохранить прежних отношений, вот почему. Теперь все изменилось. Мне больно говорить об этом, я сожалею о нашей дружбе, но ничего уже не вернешь. Мы пожертвовали ею ради… ради…
   – Ради высшего любовного наслаждения, которое нам когда-либо пришлось испытать! – Уорт уже начал терять терпение. – Так в чем же проблема?
   Син повернулась к нему спиной и принялась передвигать шахматные фигуры, оставленные на столике Ладонией и Чарли.
   – Ты мужчина, а я женщина.
   – Это я прекрасно знаю, Син.
   – И мы с тобой по-разному реагируем на подобные ситуации.
   Уорт положил ладони ей на плечи и повернул к себе.
   – Не такой уж я бестолковый, как ты думаешь, – произнес он уже более спокойным тоном. – Я размышлял об этом целых четыре дня. Все дело в том, что ты, похоже, не веришь в возможность восстановления нашей дружбы.
   – Да, – печально вымолвила Син. – Не верю.
   – Но ты ошибаешься. Это в наших силах.
   Син покачала головой.
   – Я так не считаю, Уорт.
   – Послушай. – Он подошел ближе и провел ладонью по ее волосам. – Если хочешь, я обещаю тебе больше не думать о нашей близости.
   – Но невозможно прогнать мысли, которые сами лезут в голову.
   – Обещаю тебе, когда я начну вспоминать, как прикасался к твоей шелковистой коже, я просто откину эти мысли и переключусь на акции ведущих компаний. Или еще на что-нибудь.
   Син недоверчиво посмотрела на Уорта, хотя ей ужасно хотелось верить в искренность его слов.
   – Очень жаль осознавать, что я лишилась лучшего друга.
   – Мне тоже.
   – Много раз на этой неделе у меня возникала потребность снять трубку и позвонить тебе.
   – Но ты необычайно упряма.
   – Пойми, Уорт, вряд ли из этого что-то получится, как бы ни были чисты наши намерения.
   – Наверняка получится, если мы подключим наше сознание. Вот, например, сегодня, когда я поймал себя на том, что смотрю на твои груди, в памяти у меня всплыли самые разнообразные картины. Но я отогнал их. А скоро, наверное, даже и не вспомню, как трепетно отзывались эти груди на мои поцелуи. И твои прерывистые вскрики перед оргазмом, – хриплым голосом добавил Уорт. – Скоро они уже совсем перестанут звучать в моих ушах.
   Син мучительно застонала, но тут же специально закашлялась, чтобы Уорт не заметил этого. Сердце ее учащенно забилось и заныло.
   – Но мне пришлось заставлять себя, – признался Уорт, дотрагиваясь до пульсирующей жилки на шее Син. – Тут все дело в самоконтроле.
   – Я тоже пыталась все забыть.
   – И удалось?
   – Отчасти.
   – Но все же ты до сих пор помнишь кое-что?
   Замявшись, Син кивнула.
   – А что? – хрипло прошептал Уорт. – Как нам было хорошо вместе? Так прекрасно… – Он прижался лбом ко лбу Син. – Ах, Син. Я тоже это помню.
   – Мне кажется, именно об этом мы и должны стараться забыть в первую очередь.
   – Конечно.
   Уорт не отстранил Син, но и не прижал к себе. Их учащенное дыхание спустя минуту пришло в норму.
   – Послушай, Син, – начал он, взывая к ее сентиментальности. – Нас связывают годы дружбы, а настоящего друга найти непросто, гораздо труднее, чем любовника или любовницу. И мы не можем жертвовать нашими прежними отношениями ради одной фантастической ночи, не так ли?