Браун Сандра. Прозрение

   – Так за дружбу? – спросил Уорт, выделяя голосом слово «дружба».
   – Совсем недавно я залепила пощечину моему лучшему другу, – ответила Син, чокаясь своим бокалом с бокалом Уорта.
   Непринужденно рассмеявшись, они устроились на диване лицом к камину. Положили ноги на кофейный столик, стоявший перед ними, и облокотились спинами на мягкие подушки дивана.
   – Сегодня я вел себя как полный негодяй, – произнес Уорт.
   – Я тоже хороша. – Син повернула голову, чтобы видеть его. – Не знаю, что на меня нашло.
   Уорт тоже повернул голову, и они оказались лицом к лицу.
   – Не знаешь?
   – Нет.
   – Ты меня приревновала, Син.
   – Приревновала? К этой тупой белокурой толстушке? У нее же ничего нет, кроме пышных форм, спутанных белых волос и голубых глаз? Не смеши меня. – Поставив на столик бокал, Син встала с дивана, подошла к камину и взяла кочергу.
   – Надеюсь, ты не собираешься огреть меня ею?
   Син рассмеялась.
   – Вообще-то я хотела помешать угли, но теперь, когда ты сам подсказал…
   Она угрожающе занесла кочергу над головой Уорта, сердито зарычала и бросила ее на каминную плиту.
   – Ладно, признаюсь. Мне действительно было неприятно видеть тебя с ней.
   – А что в Грете такого плохого?
   – Ничего. Абсолютно ничего, – с сожалением вымолвила Син и снова уселась на диван рядом с Уортом. – Я думала, вы сейчас с ней в постели.
   Он пожал плечами и дотронулся до волос Син.
   – Я не проявил инициативу. А как твой доктор «откройте рот и скажите а-а»?
   Син откинула голову назад, убирая волосы из-под пальцев Уорта, которыми он рассеянно перебирал их.
   – Он, наверное, был настойчив до неприличия?
   – Точно. Но я отправила его домой.
   – А он хотел остаться?
   – Да, после того, как я отклонила предложение поехать к нему домой и отведать ужин в его исполнении. – Син вскинула руки вверх, словно сдаваясь. – Знаю, знаю. Можешь не произносить фразу: «А я тебе что говорил». Я и без твоей подсказки сама могла предугадать все его действия.
   К чести Уорта, он не стал дальше развивать эту тему.
   – Чем так хорошо пахнет?
   – Свечи.
   – Ох, а я подумал, новый шампунь.
   – Нет.
   – Я вовсе не хотел сказать, что тебе надо поменять твой шампунь. Всякий раз, когда я принимаю душ, мне так не хватает его запаха в ванной.
   Их глаза встретились, и в сознании каждого из них словно внезапно промелькнула искра. Син смотрела на Уорта, чувствуя, как наливается теплом ее тело, тяжелея и одновременно становясь невесомым. Не выдержав этого долгого взгляда, она отвернулась, хотя Уорт, с упавшими на лоб волосами, казался ей очень привлекательным. В прядях его красивых волос отражался каждый отблеск пляшущих в камине языков пламени.
   – А молодожены, наверное, сейчас уже в Лос-Анджелесе, – произнесла Син, лишь бы не молчать.
   – Я тоже так думаю.
   – Они проведут ночь в отеле «Бонавентур», а завтра вылетят на Гавайи.
   – У них будет чудесное путешествие.
   – Мама всегда хотела побывать на Гавайях.
   – Чарли ей очень подходит.
   – Да, очень.
   – Ну и невесту он себе отхватил – будь здоров.
   – По-моему, мама сегодня выглядела великолепно.
   – Просто потрясающе. И торжество удалось.
   – Было так весело и романтично.
   – И священник очень хорошо сказал.
   – Я тоже так считаю.
   – Син?
   – А?
   – К черту дружбу.

11

   Уорт обнял Син и притянул к себе. Она не сопротивлялась. Губы их слились, тела, скользя по мягким подушкам дивана, опустились на него.
   – Син, Боже мой, – простонал Уорт, отрываясь от ее губ, чтобы глотнуть воздуха. – Скажи мне, что ты позволяла этому самодовольному докторишке дотрагиваться до тебя только стетоскопом.
   Погрузив пальцы в волосы Уорта, Син притянула к себе его голову для очередного жаркого поцелуя, устраняя тем самым необходимость отвечать ему. А когда этот жаркий поцелуй закончился и Уорт уткнулся лицом в ее шею, она спросила:
   – А как насчет Греты?
   – Я до нее не дотронулся. Сказал, что у меня временная импотенция.
   Син приподняла голову Уорта и недоверчиво уставилась на него широко раскрытыми глазами. Он слегка переместил тело, чтобы Син было удобнее лежать, и положил руки ей на талию.
   – Но я, естественно, соврал.
   Зеленые глаза Син засверкали обновленной страстью, она снова потянулась к Уорту. Тихие, хриплые звуки нарастающего, но пока неудовлетворенного желания слились с веселым потрескиванием дров в камине.
   Син стало жарко, виной тому были и шерстяной свитер, и жар камина, и ласкавшие ее тело руки Уорта, скользнувшие с ее талии под свитер.
   – Син, то, что я сказал сегодня…
   – Да?
   – Такое нельзя простить.
   – Да.
   – Так я и думал. – Его ладони нашли ее мягкие, полные, трепещущие груди. – Я не могу выбросить это из головы. Бог свидетель, я пытался. Но мне не забыть, с какой готовностью ты откликнулась на мое первое прикосновение.
   Син тихонько застонала, ее бедра поднялись, подаваясь навстречу Уорту.
   – Ты такая маленькая, – хрипло прошептал он. – Я испытал полное блаженство, когда овладел тобой.
   Задрав свитер, Уорт поцеловал Син между ребер, прямо под грудиной, а потом его губы поднялись к груди, целуя ее и лаская соски, набухшие от прикосновений.
   – Уорт. – Задыхаясь, Син запрокинула голову.
   Ладони Уорта обхватили ее грудную клетку, а губы медленно заскользили вниз, дразня, лаская, возбуждая. Язык оставлял влажную дорожку на коже, а зубы очень нежно, тихонько царапали ее.
   Ласки Уорта привели Син в состояние экстаза. Глаза ее заволокла пелена, сквозь которую она видела только причудливые рисунки света и теней на потолке. Син глубоко вдохнула запах свечей, который подействовал на нее почти так же, как шампанское, вскружившее голову.
   В памяти всплыли слова церемонии бракосочетания. Прекрасные слова, такие как «нежно любить», или романтические фразы вроде «ничто не разлучит».
   Внезапно взгляд Син прояснился, а вместе с ним прояснилось и сознание.
   – Уорт, мы не можем. – Она оттолкнула его и вскочила с дивана. Он, едва сохранив равновесие, заморгал глазами и уставился на нее.
   – Что случилось?
   – Нельзя.
   – На этот раз я все предусмотрел. У меня кое-что есть в машине.
   – Дело не в этом.
   – А в чем? – Уорт несколько раз раскрыл рот, глотая воздух. – Син, я не перенесу этого.
   Она в отчаянии заломила руки.
   – Я понимаю, но… но мы не можем быть с тобой случайными любовниками.
   – Но и друзьями тоже быть не можем, – решительно заявил Уорт. – Сегодня мы в этом убедились. Когда я увидел, как Мастерс обнимает тебя, я на полном серьезе был готов вцепиться ему в глотку.
   – А я очень грубо обошлась с Гретой.
   – Вот видишь, мы оба чувствовали себя ужасно. Надеюсь, этого больше не повторится, а сейчас я бы предпочел продолжить то, чем мы начали заниматься.
   – Неужели ты не понимаешь! – воскликнула Син, поднося к вискам сжатые кулаки. – Мы можем сейчас вновь оказаться в ловушке. И если мы подчинимся своим эмоциям, то последствия будут еще хуже, чем в прошлый раз.
   – Ни в коем случае. – Уорт застонал, поднимаясь с дивана. – Мне просто необходимо еще выпить. – И он направился к двери, добавив на ходу через плечо: – Целую бутылку.
   Когда Уорт вернулся, Син с облегчением заметила: он несколько расслабился, прихлебывая шампанское прямо из бутылки.
   – Про какую ловушку ты говоришь?
   – Про романтическую атмосферу, – отозвалась Син с каменных ступенек каминной плиты, на которых она сейчас сидела. – Свадьбы всегда навевают сентиментальные чувства, возбуждают желание.
   – Никогда не задумывался над этим.
   – Свадьбы – это сочетание духа и плоти, романтики и религии. Они заставляют всех присутствующих, даже самых бесчувственных, поверить в истинную и вечную любовь.
   Уорт снова отхлебнул из бутылки и промокнул губы тыльной стороной ладони.
   – Ты права. У меня сегодня на глаза навернулись слезы, когда Чарли и Ладония произносили слова брачного обета Я помню и другие свадьбы. Господи, на скольких же я побывал. И сопровождавшие меня дамы после этого были особенно… – Уорт запнулся, не закончив фразу, и посмотрел на Син. – Но к тебе это совершенно не относится.
   – Спасибо. – Сии подперла голову ладонями. – Свадьбы настраивают всех на романтический лад. А если добавить сюда шампанское, свечи, одиночество, огонь в камине, то… – Она легонько пожала плечами. – Все это искушает точно так же, как тропическая нега Акапулько. И мы стали жертвой этой атмосферы.
   – Гм, возможно. – Шампанское зашипело в бутылке, когда Уорт вновь поднес ее к губам.
   – Возможно?
   – Иди сюда, Син, – попросил Уорт, улыбаясь. – Я тебя не укушу.
   – Это ты уже сделал, – напомнила Син, но все же поднялась со ступенек и села на диван рядом с Уортом.
   Держа одной рукой бутылку за горлышко, Уорт указательным пальцем другой руки дотронулся до уголка губ Син, а потом взял ладони Син и прижал их к своим коленям. Но эта его спокойная поза была обманчивой.
   – Чтобы возбудить во мне такое желание, Син, требуется нечто большее, чем несколько приятно пахнущих свечей и пламя камина.
   Волна тепла охватила бедра Син и поднялась к груди. Она торопливо убрала ладони с колен Уорта, снова встала с дивана, подошла к каминной полке и принялась бесцельно переставлять рамки с фотографиями Брэндона.
   – Ты же сказал, что не будешь…
   – Кусаться. Только это я и пообещал тебе не делать. – Уорт не стал продолжать, пока Син не повернулась к нему лицом, хотя сделала это неохотно. – Нас ведь так и тянет друг к другу.
   – Ради нас самих или ради секса?
   – Сексом я мог бы заняться с Гретой. А ты – переспать с Мастерсом.
   – Я не захотела…
   – Вот именно! А я не захотел спать с Гретой. Я хочу тебя.
   Попав в ловушку, которую сама же себе и устроила, Син попыталась выпутаться. Она снова уселась на ступеньки каминной плиты.
   – Я думаю, нет смысла отрицать, что мы с тобой оба сексуально привлекательны, не так ли?
   – Это было бы глупо. А мы с тобой не дураки. Поэтому я и приехал. Я подумал: мы же не какая-нибудь парочка ревнивых подростков, а взрослые люди и сможем решить нашу проблему.
   Уорт поставил вторую бутылку шампанского на кофейный столик рядом с первой и посмотрел на свои руки.
   – Однако если бы я обнаружил здесь тебя в объятиях гинеколога, то все мои добрые намерения вести себя, как подобает разумному, взрослому человеку, полетели бы к черту.
   – А для меня было настоящей пыткой представлять тебя в постели с Гретой. – Подняв на Уорта полный страдания взгляд, Син спросила: – Что же нам теперь делать, Уорт? Ведь так дальше не может продолжаться.
   – Это ты уже говорила, – проворчал он. Помолчав некоторое время, Син предложила самый простой, но вместе с тем самый неприятный выход:
   – Нам надо на некоторое время совсем перестать встречаться.
   – Да я чуть с ума не сошел за эти последние две недели.
   – Я тоже, – призналась она. – А кроме того, Брэн-дон будет очень скучать. Ты единственный мужчина, с которым он охотно общается. И еще надо будет как-то объяснить это маме. Она и так подозревает, что Мексика изменила наши отношения.
   – Ладония – умная женщина. – Сложив пальцы домиком, Уорт задумался. – После той ночи наши отношения действительно изменились, Син. И никогда они уже не будут прежними. Мы не сможем больше быть с тобой просто друзьями. Мы оба убедились в этом.
   Син печально вздохнула.
   – Значит, нам надо перестать встречаться.
   – Нет, – медленно произнес Уорт, – нам надо повторить ту ночь.
   Син оторопела на секунду, а затем глаза ее сузились и сверкнули гневом.
   – Повторить? Да как тебе такое могло прийти в голову? Ни в коем случае, мистер Лансинг.
   – Может быть, ты будешь так любезна выслушать меня, прежде чем запустишь в меня кочергой?
   Уорт встал с дивана и, сделав несколько шагов, подошел вплотную к Син, возвышаясь над ней, так как она продолжала сидеть на ступеньках. Почувствовав в этом некое превосходство Уорта, Син тоже встала.
   – Честно говоря, я не знаю, что из этого получится, но мы просто обязаны попробовать, хотя бы один раз. Нам не удастся решить нашу проблему, пока не сделаем этого.
   Син вытаращила глаза.
   – Только и мечтала услышать от тебя такое.
   – Ты сама говорила, что та ночь в Мексике была случайностью, мы стали жертвами сложившихся обстоятельств.
   Син настороженно кивнула, стараясь понять, к чему Уорт клонит.
   – Вот и хорошо, значит, мы должны проверить, действительно ли это было так.
   – Да, именно так.
   – Тогда тебе нечего беспокоиться, ничего страшного не случится, если мы в этом убедимся. Послушай, Син, – Уорт нервно взъерошил рукой волосы, – ты должна признать: нам было очень хорошо той ночью.
   Опустив глаза, Син молча кивнула.
   – И еще ты должна согласиться, что нам не в чем себя винить перед Тимом, так как до Акапулько нас связывала исключительно дружба. Не правда ли?
   – Да.
   Син машинально схватилась за безымянный палец левой руки, где, как она знала, еще осталась бледная полоска от обручального кольца. Она сняла его после возвращения из Мексики, чувствуя себя предательницей по отношению к Тиму, хотя и признавала обоснованность доводов Уорта.
   – Отлично. Значит, с двумя первыми пунктами ты согласна. – Уорт замолчал, собираясь с мыслями. – Для простоты я объединяю вместе пункты три и четыре. Если во всем виновата только атмосфера Акапулько, нам необходимо выяснить, так ли это, но пока мы не сделаем этого, каждый из нас будет чувствовать себя чертовски плохо. Мы не сможем даже с полной отдачей выполнять свою работу, так как будем находиться в плену своих эмоций.
   Син удивила замысловатость его слов.
   – Звучит так, будто ты репетировал свою речь.
   – Да. Целых шесть дней.
   – Шесть дней? Но если ты так долго думал, то почему привел с собой на свадьбу подружку?
   – Назло тебе. И едва вообще все не испортил. Ведь мы никогда не играли друг с другом в игры, Син. И сейчас я хочу быть откровенным с тобой.
   – Я тоже. В любое другое время я тут же дала бы Джошу по рукам, но сегодня я специально позволяла ему обнимать себя, зная, как тебя это взбесит. И, несмотря на заумность твоих слов, в них, безусловно, есть смысл. Я постоянно чувствовала себя разбитой на работе, не могла сосредоточиться. К счастью, отвлекала подготовка к свадьбе, требовавшая массы усилий.
   – Так что ты мне скажешь?
   Син нервно задергалась, переминаясь с ноги на ногу. Она постаралась не брать во внимание сексуальное влечение, а принять решение, исходя только из прагматических аргументов, выдвинутых Уортом.
   – Это будет нечто вроде научного эксперимента, да?
   – Совершенно верно. Мы попробуем и посмотрим, что из этого получится. Если нам будем плохо, то тогда мы поймем – та ночь в Мексике была случайностью, – и останемся просто хорошими друзьями.
   – А если нам будет… хорошо?
   – Тогда мы перейдем этот Рубикон.
   – Что ж, – медленно произнесла Син, покусывая губу, – я думаю, нам стоит попробовать.
   – Ох Син, это великолепно.
   Улыбаясь, Уорт протянул руки, чтобы обнять ее, но она уперлась ладонями ему в грудь.
   – Но не сегодня.
   Улыбка исчезла с лица Уорта, руки бессильно повисли по бокам.
   – Ох, конечно. Все правильно. Разумеется. Но почему?
   – Мы с тобой все еще находимся под влиянием свадебной атмосферы.
   Пробормотав что-то себе под нос, он посмотрел на мерцающие свечи, на бутылку шампанского, на пламя камина и припухшие от поцелуев губы Син.
   – Пожалуй, ты права, – согласился Уорт, вздохнув с сожалением. – А когда? Завтра?
 
   После некоторых препирательств они договорились на следующий уик-энд. Уорт не обрадовался такой перспективе.
   – Но это же еще целых семь дней, – захныкал он.
   – У нас будет достаточно времени, чтобы остудить наши головы и подойти к этому вопросу чисто прагматически. В противном случае из нашего эксперимента ничего не выйдет, а проблема так и останется неразрешенной.
   Боясь, что Син передумает, Уорт согласился, но настоял на прощальном поцелуе. Син было приятно ощущать ласковые движения его языка, нравились его крепкие объятия, но, как только руки Уорта скользнули к ее груди, она оттолкнула его.
   – Не сейчас, – с трудом пролепетала она, тяжело дыша.
   Все воскресенье Син провела с сыном. С понедельника ему на время отсутствия Ладонии предстояло ходить в детский сад. Брэндон не возражал. Ему нравилось играть с другими детьми.
   Рабочий график Син был чрезвычайно насыщенным, и обычно в таких случаях дни пролетали очень быстро, но сейчас ей казалось, что они ползут, словно улитка.
   В среду Син разрешила Брэндону пригласить к ним с ночевкой Шэйна Латимора, надеясь отправить сына домой к другу в предстоящую пятницу.
   Она залилась румянцем, когда позвонила миссис Ла-тимор и обратилась к ней с этой просьбой. Она наврала, якобы непредвиденные обстоятельства вынуждают ее выйти на работу в ночь. Слава Богу, миссис Латимор не могла видеть ни ее горящих щек, ни виноватого взгляда.
   К неудовольствию Уорта, Син настояла на том, чтобы они не виделись до первого «официального свидания». Но, опасаясь, как бы она не передумала, он звонил каждый вечер, а иногда и в течение дня.
   – А где мы этим займемся?
   Поскольку в этот день у Син было очень много пациенток, она устроила себе ленч прямо на рабочем столе. Прижимая плечом к уху телефонную трубку и одновременно очищая банан, она язвительно заметила:
   – В постели, разумеется.
   – Очень смешно. В какой постели?
   – Может быть, в отеле? Я плачу половину.
   – Ни в коем случае. Если только не хочешь получить еще один разорванный чек. А как насчет моей квартиры? Заодно там и поужинаем.
   – Даже не знаю, Уорт, – замялась Син.
   – Я уже составил меню. А кроме того, моя квартира – это самое подходящее место.
   – Дворец удовольствий.
   – Но в ней действительно чувствуешь себя комфортно.
   Син подумала о толстом ковре из овечьей шерсти на полу в гостиной, о ванной из черного мрамора.
   – Да, пожалуй. – Она неохотно отвлеклась от вызвавших трепет и возбуждение мыслей.
   – Вот и отлично. Я заеду за тобой…
   – Нет, я приеду сама.
   – Значит, хочешь иметь под рукой машину, если надумаешь улизнуть.
   – Уорт, у меня суп стынет.
   – Трусиха! – только и успел крикнуть он, перед тем как Син положила трубку. Едва она закончила свой ленч, как секретарша передала по интеркому, что ожидает пациентка, записанная на час. Пациенткой оказалась Шерил Давенпорт.
   – Входи. – Син встала, чтобы поздороваться с ней. – Как тебе удалось ускользнуть из школы?
   – Я сказала, будто мне надо к стоматологу.
   – Садись. Как себя чувствуешь? – Син снова вернулась в кресло.
   – По утрам неважно.
   – По-моему, ты похудела на несколько фунтов. – Заметила Син и темные круги под глазами девушки. Конечно, с утренними недомоганиями можно справиться с помощью лекарств, но это была не самая сложная проблема Шерил. – А как вообще у тебя дела?
   – Не очень хорошо. Отец настаивает, чтобы я записалась на подготовительные курсы в колледж. – Она беспомощно всплеснула руками и вновь опустила их на колени. – Он думает о вступительных экзаменах, а я – о своей беременности.
   – Значит, ты еще ничего не сказала родителям?
   – Нет. Если бы я сделала это, то распрощалась бы с жизнью.
   – Не говори так, Шерил.
   – Я уже не жилец на этом свете, – печально промолвила Шерил. – Миссис Маккол, я не знаю, что мне делать.
   – Ты прочитала литературу, которую я дала тебе?
   – Да.
   – Но пока не приняла решения?
   Девушка покачала головой.
   – Я бы отдала ребенка для усыновления… но при условии, что могла бы периодически навещать его.
   – То есть тебя не устраивает анонимное усыновление.
   – Да. Я бы хотела, чтобы мой ребенок знал меня, знал, что я люблю его и отказалась от него в силу обстоятельств. Но стоит мне представить, как я говорю об этом родителям… наверное, я не смогу этого сделать. – Шерил всхлипнула и расплакалась.
   Все оставшееся время приема Син старалась подбодрить девушку. Это оказалось совсем не просто. И когда та ушла, Син почувствовала страшную усталость. Лишь шутливая записка Уорта, полученная с послеобеденной почтой, подняла ей настроение.
   Когда в четверг утром Син пришла в свой кабинет, то обнаружила на столе дюжину благоухающих роз.
   – От доктора Мастерса? – поинтересовалась секретарша, подойдя поближе к Син, которая читала сопроводительную карточку.
   – Нет, – ответила она и загадочно улыбнулась. – От другого мужчины.
   – Хорошо, наверное, иметь столько поклонников.
   Когда секретарша вернулась в приемную, Син еще раз перечитала карточку: «Розы красные, фиалки голубые, мы с тобой были друзьями и до сих пор остаемся ими, а от этого на душе еще радостней».
   Она засмеялась, и в этот момент в кабинет вошел Джош, излучая обаяние и запах антисептического мыла. Его радостная улыбка померкла, когда он заметил вазу с цветами.
   – Розы?
   – Да-а. – Син сунула карточку в карман жакета.
   – День рождения?
   – Нет, никакого торжества.
   – От кого-нибудь, о ком мне следует знать?
   Некоторое время Син разглядывала носки туфель, затем подняла голову.
   – Возможно, Джош. Они от человека, который мне очень дорог. Он…
   – Он?
   – Совершенно верно. И дорог он мне уже очень долгое время. Но даже, если бы его не было, – добавила Син, помолчав, чтобы перевести дыхание, – это все равно ничего бы не изменило в наших отношениях.
   – О чем ты говоришь?
   – О нас.
   Ленивая улыбка подчеркнула привлекательные черты лица Джоша.
   – Понимаю.
   – Нет, мне кажется, не понимаешь. Я пытаюсь объяснить тебе, что у наших отношений нет абсолютно никакой перспективы. Теперь, надеюсь, тебе ясно.
   Но Джош не понял. В его сознании не укладывалось, как Син могла предпочесть ему другого мужчину. Самолюбию Джоша был нанесен удар, он не мог смириться с мыслью, что зря потратил время на ухаживание, не получив при этом никакой компенсации. А Син, не испытывая абсолютно никакой неловкости, прохладным тоном предложила ему покинуть кабинет.
   Остаток дня промелькнул для Син незаметно. Перед уходом домой она оторвала один из бутонов роз и взяла его с собой.
   Через полчаса Син открывала дверь офиса фирмы «Лансинг и Маккол». После смерти Тима Уорт отказался забрать у нее ключ от офиса. Мотивируя это тем, что у Син сохранились финансовые интересы в фирме и она должна свободно приходить в офис в любое время. И вот Син впервые воспользовалась этим обстоятельством.
   Как она и рассчитывала, в офисе никого не было. Пишущая машинка миссис Хардиман накрыта чехлом, лампа на столе погашена. Син прошла через приемную, приблизилась к двери кабинета Уорта и обнаружила, что она не заперта.
   Чувствуя себя воришкой, Син подошла на цыпочках к столу Уорта, положила на его блестящую поверхность бутон розы и записку, которую заранее написала на листочке, вырванном из блокнота.
   – Ни с места!
   Вскрикнув от страха, она обернулась. Уорт стоял в дверях туалетной комнаты в полицейской стойке, вытянув вперед руки, сжимавшие короткоствольный револьвер 38-го калибра.
   – Ты меня напугал до смерти.
   – А зачем ты тайком пробралась в мой кабинет?
   – Где миссис Хардиман?
   – Ушла домой. Я тоже собирался уходить.
   Син и Уорт улыбнулись, было видно, как они рады друг другу. Он опустил свою «пушку», и они стояли так еще некоторое время.
   – Я… пришла поблагодарить тебя за розы. Они так прекрасны, что мне захотелось поделиться с тобой.
   Уорт подошел к своему столу, взял бутон и, крутя его за ножку, прочитал записку Син: «А ты явно не поэт». Он хохотнул и поднял на нее смеющийся взгляд.
   – Очень плохие стихи, да?
   – Ужасные. Но я оценила их содержание.
   И вновь они, улыбаясь, уставились друг на друга. Син первой нарушила молчание:
   – Вот для этого я и пришла. А теперь мне пора, иначе опоздаю за Брэндоном.
   – Подожди секунду, мы вместе спустимся в лифте.
   Уорт запер офис, и они двинулись по коридору, болтая о всяких пустяках: о погоде, работе, поведении Брэндона в детском саду. И оба притворялись, что не замечают ладонь Уорта, тихонько поглаживающую спину Син.
   Ей нравилось, как он несет на плече свой пиджак, используя в качестве крючка указательный палец.
   А Уорту нравились ее волосы, разметавшиеся по плечам.
   Подбородок Уорта покрывала едва заметная щетина.
   Бедра Син, обтянутые узкой юбкой, соблазнительно покачивались при ходьбе.
   Войдя в кабину лифта, Син прошла в угол, а Уорт занял противоположный угол. Одной рукой он все еще держал на плече пиджак, а второй – оперся на хромированный поручень.
   Кабина пошла вниз, а они смотрели друг на друга, не отрывая глаз. Других пассажиров не было. Перед самой остановкой лифта в подземном гараже Уорт бросил пиджак на пол кабины, протянул руку к красной кнопке аварийной остановки и нажал ее.
   От резкого толчка Син качнулась и ухватилась за поручень, а к тому времени, как восстановила равновесие, Уорт уже оказался в ее углу. Он обнял Син за талию, крепко прижал к себе и впился губами в ее губы.
   У Син все опустилось внутри, но это ощущение не имело никакого отношения к резкой остановке лифта, оно было вызвано желанием, таким сильным и глубоким, что оно показалось ей вообще бездонным. Его ласковые волны захлестнули ее, закружили, поглотили.