Браунинг Дикси. Свидание с судьбой

   – Мы слышали, вы сюда переехали насовсем? – обычно спрашивали ее с дружелюбной улыбкой. И это было не досужее любопытство. Просто люди, знавшие Аксу Дозир, хотели поближе узнать и ее правнучку.
   – Да. Прабабушка оставила мне свой дом, и теперь я здесь живу. – Она всегда так отвечала, чрезвычайно гордая своей связью с островом. Корни ничего не значили для ее матери, но для Вэл было важным это воссоединение. Родители ее отца, чьим единственным сыном он был, погибли при обстреле посольства в восьмидесятых годах. Теперь и папа умер. У нее ничего не осталось в Гринвиче, а как сложится ее жизнь здесь, время покажет.
   Мак доел многослойный бутерброд с ветчиной, сыром, салатом и луком и отодвинул стул от стола. Положив ногу на ногу, он взял свою чашку, посмотрел на ее содержимое и отставил в сторону.
   – Еще чаю? – спросила Вэл. – Сейчас подогрею воду. – Спасибо, не надо.
   Мак нахмурился. У Вэл появилось ощущение, что его мучает какая-то мысль, и он размышляет, как лучше ее озвучить.
   Пожалуйста, только не говори мне, что ты передумал относительно нашего уговора, обеспокоенно подумала Вэл. Пол прогнил, трубы подтекают, а у нее почти не осталось денег, чтобы нанять другого работника.
   Заметил ли Мак, как она на него смотрела, когда он стоял на стремянке или когда выбирался из-под дома? Чувствует ли он себя неловко, живя с ней под одной крышей? В таком маленьком доме у них не было никакой возможности избежать тесного контакта. Они все время нечаянно сталкивались друг с другом в кухне, случайно касаясь руками друг друга, или в холле, когда она несла корзину с бельем, а он – инструменты.
   Однажды ночью, борясь с бессонницей, Вэл забрела на кухню за стаканом молока и обнаружила там Мака. Босой, с обнаженным торсом, он сидел на стуле, повернувшись к окну, и не мог видеть, как она вошла, не мог слышать ее шаги, но ему не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать присутствие Вэл.
   – Не можете уснуть? – хрипловато спросил Мак.
   – Хочется пить, – пробормотала Вэл, наливая себе молока.
   Она поднялась в спальню, поставила стакан на столик рядом с кроватью, но так и не выпила молоко просто забыла о нем. Ее мысли сместились в сторону чего-то более приятного, чем добраться до сути того, что же на самом деле произошло в Гринвиче.
   На следующий день ни он, ни она не упоминали о ночном эпизоде. Мак, должно быть, прекрасно знал, что женщины считали его привлекательным, и воспринимал это как должное. Слава богу, они оба были разумными взрослыми людьми, а не впечатлительными, импульсивными подростками.
   – Почему бы нам не переместиться туда, где теплее, прежде чем мы примемся за новую работу? – небрежно предложил Мак. Вэл как-то пожаловалась на постоянный холод, а кухня располагалась на северной стороне и была больше всего подвержена сквознякам.
   Черт возьми, неужели он помнит такие мелочи? – мысленно восхитилась Вэл, чувствуя нарастающее влечение к нему. Сексом она особо не интересовалась. Это было то, что обычно мужчина ждал от любой женщины, с которой он встречался больше одного раза, особенно если он дарил ей кольцо. Лично она могла согласиться на секс или с легкостью отказаться. В большинстве случаев Вэл отказывалась. Трипп даже настаивал, чтобы она проконсультировалась с врачом на предмет нехватки в ее организме необходимых гормонов, прежде чем они поженятся.
   Трипп ошибался. В последнее время Вэл убедилась, что с ее гормонами определенно все было в порядке. Честно говоря, в Маке ее привлекала не только аура сексуальности, окутывавшая его с ног до головы, но и та уверенность, та духовная и физическая сила, которую он излучал. Не агрессивность, нет – мужественность. Вэл вдруг поймала себя на мысли, что ей очень хочется опереться на него, расслабиться в его мощных руках и забыть обо всех невзгодах, наслаждаясь только этим прекрасным моментом. Несомненно, если бы ее гормоны решили вдруг разыграться, ей было бы очень трудно справиться с ними. Кто она такая, чтобы тягаться с природой? Внезапно Вэл стало душно. Отогнав непрошеные мысли, она резковато спросила:
   – Скажите, пожалуйста, вы можете сегодня заняться стиральной машиной? Мне она очень нужна.
   – Я проверю шланги, – ответил Мак. Его глубокий спокойный голос вызывал у нее приятные ощущения внутри, к чему она уже начала привыкать.
   – Спасибо.
   Чувствуя непреодолимое желание заняться какой-то физической работой, Вэл вошла в гостиную, намеренно игнорируя коробку с документами, которые все еще ожидали ее внимания.
   Мак последовал за ней, помедлив у двери. В комнате было необычайно тепло.
   Помолчав, Вэл сказала:
   – Думаю, что теперь, когда в доме стало относительно чисто, мне следует заняться теми вещами, которые я еще не успела распаковать.
   Осталось всего две коробки – одна с разными безделушками, а в другой лежали отцовские документы. И чем чаще Вэл заглядывала в последнюю коробку, тем сильнее расстраивалась.
   – Помощь нужна?
   – Нет-нет, спасибо. Я справлюсь сама.
   На самом деле Вэл очень нуждалась в помощи, но она сомневалась в том, что к прочим талантам Мака относились делопроизводство и бухгалтерский учет. Уж она-то точно в этом ничего не смыслила. Из того, что она увидела за последнее время, большинство бумаг следовало давным-давно уничтожить. Старые банковские счета каких-то людей, имена которых ничего не говорили Вэл. Да и другие документы, казалось, не имели никакого отношения к «Боннард файнэншл консалтинге». Рано или поздно ей нужно будет внимательно просмотреть каждый документ в отдельности в поисках чего-то очень важного, того, что она не заметила или чему не придала должного значения.
   Почему отец просил ее забрать именно эти документы из его кабинета? Следуя отцовским инструкциям, Вэл забрала только незарегистрированные бумаги, в то время как файлы, собранные в алфавитном порядке, остались лежать на месте.
   Неужели она все неправильно поняла? В тот страшный день Вэл была в таком отчаянии, что могла и ошибиться…
   Вздыхая, Вэл уставилась на масляный обогреватель, от которого исходило благословенное тепло. Ее нервы были натянуты, словно тетива у лука. Она хихикнула.
   – Что-то смешное?
   – Обогреватель. – Она кивнула в сторону металлического агрегата, стоявшего на коричневой подставке возле камина.
   Мак с недоумением взглянул на нее, но промолчал.
   – От него идут испарения, – пожаловалась Вэл. – Сколько времени займет, чтобы избавиться от этой штуковины и вновь начать пользоваться камином?
   – Еще один пункт в вашей страховке, – сухо произнес Мак. Никаких испарений в воздухе не чувствовалось. Леди чересчур раздражительна, насторожился он. Наверное, не нужно оказывать на нее слишком сильное давление.
   К его удивлению, в душу начало закрадываться сомнение, так ли ему хочется, чтобы она сломалась. Чем больше он находился рядом с ней, тем быстрее развеивались подозрения по поводу ее открытости и естественности.
   Накануне вечером ему позвонил сводный брат, чтобы справиться, не узнал ли чего-нибудь Мак.
   – Послушай, – мрачно проговорил Уилл, выслушав подробный отчет Мака, – Мейси ушла от меня. Она сказала, что теперь вся связь с ней будет через ее адвоката.
   – Эй, мужик, это круто. – Что еще он мог сказать? Поздравляю?
   – Да уж. Можно подумать, что для полного счастья мне недостает еще одного адвоката, – усмехнулся Уилл.
   Сейчас Мак рассматривал женщину, которая стояла спиной к плите, размахивая в воздухе большим пальцем, распухшим от занозы.
   – Не шутите с этим. Где ваша аптечка первой помощи? Вам нужно промыть палец.
   – Я забыла привезти ее.
   Странная улыбка так быстро проскользнула по ее лицу, что он подумал, будто ему показалось. Она прикусила нижнюю губу, стараясь отвлечь Мака от ее рук.
   – Соль продезинфицирует вам ранку, но будет сильно жечь.
   – Нет, спасибо. Я здорова, как лошадь. – На этот раз улыбка задержалась у нее на лице достаточно долго, чтобы обезоружить его.
   – Зачем, вы думаете, нужны врачи?
   Вэл закатила глаза.
   – Пожалуй, я возьму стремянку. Хочу заклеить окна, а потом займусь следующей комнатой наверху. В моей спальне и ванной я уже все сделала, но другие комнаты приходится держать закрытыми, чтобы из них не дуло.
   Маку хотелось сказать ей, что все ее попытки утеплить окна были напрасными из-за огромных щелей, но он промолчал, сказав вместо этого:
   – Позвольте мне заняться окнами. При моем росте я могу обойтись и без стремянки.
   – Вы мне так и не сказали, откуда вы родом, – осмелилась произнести Вэл несколько часов спустя, когда вытирала последнюю тарелку и ставила ее в кухонный шкаф, машинально отметив про себя, что посуду тоже следует купить новую. Эта была разного размера, большей частью дешевая и некрасивая.
   Мак молча смотрел в окно на проезжающие мимо «форды» с закрепленными на крыше удочками.
   Вэл начала подозревать, что Мак не был обычным мастером. Иногда он поражал ее своей почти научной осведомленностью. Не то чтобы мастер не мог быть образованным, но все-таки…
   Безработный профессор? Стажер? Научный сотрудник?
   Кем бы он ни был, Мак не был заносчивым типом.
   – Я из Новой Англии, – наконец сказал он.
   Вэл не сразу вспомнила, о чем спросила его.
   – А я из Коннектикута, разве это не совпадение? Сколько вы уже здесь, на острове? – Другими словами, что такой великолепный мужчина, как ты, делает на моей кухне, занимаясь ремонтом в обмен на проживание?
   Что-то тут не стыковалось, но Вэл действительно хотела, чтобы он был тем, кем представился. Не хватало ей разгадывать еще одну тайну!
   – Недолго, – ответил Мак на ее вопрос.
   – Я тоже. Впрочем, я вам уже говорила, что только-только переехала. Слава богу, Мариан нашла для меня такого чудесного помощника. Она боялась, что все рабочие будут задействованы на строительстве коттеджей.
   Странный взгляд, которым он на нее посмотрел, слишком быстро исчез, чтобы она могла понять, что он означает. Мак пожал плечами и добавил:
   – Я не был занят в тот момент.
   – Да, к счастью для меня.
   Они еще немного поболтали, пока Вэл стирала со стола. Она пыталась сравнить Новую Англию со среднеатлантической местностью, но его немногословные ответы смущали ее. Когда Мак сменил тему и заговорил о погоде, она сказала:
   – Хорошо бы проверить масло в баке, если вы знаете как, конечно. Мне бы очень не хотелось полагаться на эти ненадежные обогреватели.
   – Я проверю в следующий раз, когда пойду на улицу.
   Только подумать, Вэл всегда принимала отопление и кондиционеры как должное. Да и вообще – всю ту роскошь, которой окружал ее отец. Теперь же, раздумывая над тем, какие средства любимый папочка вложил сначала в ее обучение в школе, а потом и в колледже, она не могла не прийти к выводу, что это была напрасная трата денег. С чем она осталась теперь, после его смерти? Девушка, у которой никогда не было материальных проблем, внезапно выпадает из гнезда и встречается один на один с реальной жизнью…
   Трипп обожал рассуждать о «маленьких людях». Такие разговоры всегда раздражали Вэл, но она старалась не обращать на это внимания. У Триппа были политические амбиции, он собирался стать «чемпионом среди маленьких людей», как он сам выражался.
   Неудивительно, что Трипп так быстро бросил ее, подумала Вэл скорее равнодушно, чем обиженно. Деловой скандал означал потерю богатства и социального положения, а тут еще тесть, скончавшийся в тюрьме. Ожидая судебного разбирательства и обвинения в мошенничестве, отец Вэл стал тем бременем, в котором вряд ли нуждался молодой и амбициозный политик.
   С другой стороны, она сама была сейчас одним из тех «маленьких людей», которым Трипп так жаждал помочь. Но мог ли он научить ее пользоваться стиральной машиной, не затопив полдома? Или показать, как обращаться с метлой и шваброй, не получив огромное количество заноз? Или приготовить яичницу, не включая систему пожарной тревоги?
   Вэл вдруг осознала, что Мак с любопытством изучает ее, и довольно резко спросила:
   – Что?
   Он поднял руки ладонями вверх, притворяясь, что сдается.
   – Вы выглядели очень мрачной.
   – Я думала о… мебели.
   Он медленно кивнул, как будто оценивая трезвость ее рассуждений.
   – Ну, вы понимаете, она такая страшная, – решила пояснить Вэл.
   – Да, я видел и получше. – И не успела она что-либо сказать по этому поводу, он добавил: – Но и хуже тоже. Слушайте, она не так уж плоха. По крайней мере, удобная…
   – Все равно я хочу заменить несколько вещей в ближайшем будущем, начиная с матрацев. Да и кровать нещадно скрипит.
   Вот куплю новую – и тут же отправлюсь убираться в коттеджах, как советовала Мариан.
   – Итак, мне будет необходима клееная фанера. Я также займусь вашей кроватью, если вы хотите. Да, кстати, вам нужны новые батарейки для детекторов дыма.
   – Внесите это в список. – Вэл вытерла пятно на кухонном столе с чуть большим усилием, чем это было необходимо.
   Мак широко улыбнулся, и она тоже вслед за ним. Какая заразительная у него улыбка, подумала Вэл. И вдруг ее осенило, что он непременно понравился бы мисс Митти Стоддард, славившейся своей безупречной интуицией.
   После обеда Вэл вытащила из заветной коробки одну из папок и принялась изучать чеки за сантехнические работы и услуги электрика, большинство из которых были датированы от двух до одиннадцати лет назад. Ее отец нацарапал на них какие-то бессмысленные слова, цифры и инициалы людей, но разобрать его каракули было невозможно.
   – Я, конечно, знала, что не блещу умом, но никак не ожидала, что настолько тупа, – пробормотала она, в отчаянье хватаясь за голову.

ГЛАВА ПЯТАЯ

   Устав от бесплодных поисков иголки в стоге сена, Вэл направилась в кухню за чем-нибудь вкусненьким. Не имея под рукой ничего лучше арахисового масла, она решила довольствоваться им как средством от охватившей ее депрессии.
   Мак стоял на коленях, сунув голову под кухонную раковину, набор инструментов и дренажная труба валялись рядом с ним. Вэл помедлила на пороге, наслаждаясь видом.
   – Что-то не так? – спросил он, оглядываясь через плечо.
   – Нет, все в порядке. Я просто подумала, что мы могли бы сделать паузу и съесть по бутерброду с арахисовым маслом…
   Он стал выбираться, ударился головой о край раковины и негромко выругался себе под нос.
   – Перерыв, говорите?
   – Ну да. Я только что закончила разбираться со счетами столетней давности. Вот уж не думала, что работа сантехника стоит так дорого, и теперь засомневалась, могу ли позволить себе ваши услуги.
   Сидя, скрестив ноги, на полу, Мак усмехнулся.
   – Ну, это зависит от многих факторов… Насколько хорошо вы разбираетесь в трубах?
   – Так же хорошо, как и в сковородках.
   – М-да… – протянул Мак, качая головой.
   Вэл глубоко вздохнула. Пьянящий аромат чистого мужского тела смешивался с запахом средства для мытья посуды и пьянил ей голову.
   Она пожала плечами.
   – Что ж, у каждого из нас есть свои таланты.
   И, Его глаза блестели как полированный янтарь.
   – Что-нибудь особенное, чем бы вы хотели похвастаться?
   Вэл отступила назад и налетела на стул. Она чуть было не упала, но он вовремя поймал ее за руку.
   – Позвольте догадаться, – коротко сказал он. – Вы – балерина, не правда ли?
   Нет, она никакая не балерина, а самая настоящая идиотка. Раньше она не раз слышала термин «размягчение мозгов», но никогда не примеряла его к себе. Но хоть чувство юмора у нее осталось?
   – Как вы догадались? Я занималась этим в течение трех лет, начиная с пяти. Она встала в балетную позицию. Мои колготки постоянно перекручивались, меня ставили в задний ряд, потому что я не могла танцевать синхронно с остальными.
   Мак рассмеялся, и неловкая ситуация моментально сгладилась. Минуту назад Вэл на собственном опыте убедилась, как на нее действовали прикосновения Мака. Нужно позаботиться о том, чтобы впредь это больше не повторялось.
   – А что вы скажете о себе? У вас же есть музыкальный слух, не так ли? – Легкая ирония не могла его задеть. – Я слышала, как вы насвистывали какую-то мелодию.
   – Ну, в седьмом классе я играл на контрабасе в школьном квартете. Мне хотелось стать этаким крутым парнем, но из этого ничего не получилось.
   – Поэтому вы решили стать мастером-ремонтником, – добавила Вэл, и они оба рассмеялись. Что же происходило в то время, когда он играл на контрабасе и когда ему не приходилось чинить сантехнику?
   – И это тоже. Что же касается вашей сантехники… – начал Мак, но она остановила его жестом руки.
   Вэл совсем не хотелось слышать о проблемах с сантехникой. Гораздо больше ее интересовали его увлечения, та работа, которой он занимался раньше… Его жизнь в целом.
   – Давайте выйдем на улицу, хорошо? Крыльцо выходит на солнечную сторону, и там нет ветра. – И кухня была чертовски маленькой, что мешало Вэл сконцентрироваться. Казалось, он заполнял собою весь дом.
   Не сговариваясь, они одновременно сели на перила, свесив ноги. На другой стороне дороги было небольшое кладбище, окруженное болотами и лесом.
   Они молчали несколько минут.
   – В детстве я проводила каникулы на острове Маунт-Дезерт, – задумчиво проговорила Вэл. – В День благодарения мы обычно уезжали в Хилтон-Хед. Рождество проводили на Бермудских островах.
   Обычно ей хорошо удавалось располагать к себе людей, заставлять их раскрываться, чтобы выяснить, подходят ли они на ту должность, на которую претендуют. Даже среди добровольцев, желающих заниматься благотворительностью, встречались конфликтные личности.
   Мак кивнул, но ничего не ответил. Ей было интересно, куда он обычно уезжал на каникулы… если он вообще уезжал.
   – Моя прабабушка похоронена здесь, – сказала Вэл, указывая в сторону кладбища. – Возможно, и большая часть моей семьи. – Зная, как странно это могло прозвучать, она добавила: – Я никогда не видела своих предков и очень жалею об этом… Я толком и свою мать-то не знала… – Вэл смутилась. Никогда раньше она не обсуждала личные проблемы с незнакомыми людьми. – Простите, вы что-то говорили о проблемах с сантехникой?
   Вместо того чтобы сгладить возникшую неловкость, он негромко произнес:
   – Я не знаю, может ли ребенок знать своего родителя и правильно оценивать его поступки.
   – В вас сейчас говорит психолог или философ? – Не успел он ответить на вопрос, как Вэл предложила: – Давайте вернемся к сантехнике, хорошо?
   Пусть он знает, как отремонтировать дренажную трубу, а она нет. Велика беда. Зато она применяла свои таланты в другой области. По крайней мере, у нее отличный музыкальный слух. Он бы никогда не отличил ля-бемоль от ре-диез.
   – Вы мне собирались сказать, что с ней не в порядке.
   Ее лицо горело, и виновата в этом была только она одна. Вэл не помнила, когда в последний раз чувствовала себя так неловко, с тех самых пор, как пролила бокал вина своему возлюбленному на колени, а потом пыталась промокнуть его салфеткой.
   – Во-первых, трубы очень старые и, скорее всего, начнут протекать. Если уже не протекают. Вода с повышенной кислотностью разрушает медные трубы.
   Отнюдь не вода с повышенной кислотностью проделывала бреши в ее самообладании, но ему об этом знать не следует.
   – Отлично, я даже боюсь спрашивать, с чем еще у нас проблемы.
   – Возможно, через год или два вам придется заменить их пластиковыми трубами.
   Посмотрев на небо и не дождавшись оттуда помощи, Вэл нахмурилась.
   – Я сделаю себе пометку. Это все?
   – Вам также нужен новый насос для колодца.
   – Новый насос? – Вэл выпрямилась.
   – Эй, не паникуйте. По крайней мере, в течение нескольких месяцев вам не нужно беспокоиться. А с другой стороны, поломка может произойти уже завтра.
   Господи, сколько же это может стоить? И вообще, в кого она превратилась? Обсуждает какие-то дурацкие трубы, подсчитывает в уме оставшиеся деньги, думает о мастере-ремонтнике, сидящем рядом. И причиной этому был вовсе не соленый морской ветер – она вволю надышалась им в той, прошлой жизни и ни разу не теряла самообладания.
   – Не буду утверждать, что меня не предупредили, – весело произнесла она, стараясь справиться с депрессией. Частые перемены настроения стали привычными для нее после всего того, что произошло.
   Мак накрыл своей теплой ладонью ее холодную руку. У него были длинные пальцы, и, несмотря на то, что ему пришлось достаточно долго ковыряться в раковине, его ногти выглядели куда приличнее, чем у нее.
   – Не надо грустить, это пустяки, – пожурил ее Мак.
   Возможно, для него это и пустяки, но Вэл смотрела на проблему иначе. Она живет в доме, который вот-вот развалится на части, у нее нет работы, нет времени заниматься документами отца, а рядом постоянно находится человек, которого она больше не может игнорировать. Какие уж тут пустяки.
   Но он ничего об этом не знает, а Вэл не собирается ему рассказывать. Свои проблемы она должна решать сама. Высвободив свою руку, Вэл встала и направилась к двери.
   – Я буду в гостиной, если вам понадобится моя помощь.
   Коробка с документами была первым предметом, на который наткнулась Вэл, когда вошла в гостиную. Глядя на нее затуманившимися глазами, девушка задумалась, перебирая в уме все те вещи, которые ей так хотелось забрать из ее бывшего дома. Венецианский морской пейзаж, висевший в столовой, шезлонг из комнаты отдыха, в котором она любила сворачиваться калачиком и читать любовные романы, когда ей надоедали произведения писателей шестнадцатого века. Даже если бы она нашла грузовик, чтобы привезти пианино, здесь все равно не нашлось бы для него места. А есть ли, кстати, на острове настройщик? Скорее всего, нет. Вэл вспомнила, как ее отец подбирал по слуху старые песни сороковых годов. Однажды на Рождество Вэл подарила ему коллекцию дисков того времени, но слушал ли он их или нет, она не знала, поскольку была слишком занята в Чикаго, а позже в Нью-Йорке.
   Ах, черт, слезы не входили в ее планы. Существует ли на свете что-либо более бесполезное, чем жалость к себе?
   Чем впадать в отчаянье, лучше подумать о тех женщинах, которые хватались за жизнь обеими руками и взбирались на самый верх. Мисс Митти была отличным примером. Она так никогда и не вышла замуж, из всех родственников у нее оставалась только племянница, которую она не видела много лет, потому что та обитала где-то в штате Джорджия. Несмотря на одиночество, Митти жила полнокровной жизнью и не поддавалась тоске.
   Или взять прабабушку Пракс, вдову, единственный сын которой умер в молодости, а правнучка игнорировала ее существование. Все кого Вэл встретила на острове, считали Аксу Дозир замечательным человеком и хорошим другом. Она занималась садоводством, регулярно ходила в церковь и даже за год до смерти начала брать уроки вождения в Фессенден-центре, хотя у нее уже давным-давно не было машины и всегда находился кто-то, кто мог отвезти ее, куда она хотела. Да, Пракс жила одна, но она не была одинока.
   На пути к задней двери Мак взглянул на пустые коробки, от которых нужно было срочно избавиться. Его интересовала лишь одна коробка – та, с документами, которую Вэл даже не пыталась прятать. Пока он не нашел ничего разоблачающего в тех файлах, которые он уже просмотрел, пока ее не было дома. Мак чувствовал себя неловко, занимаясь этим. К тому же он понимал, как нелегко ему будет отыскать необходимую информацию. Легче было найти останки кораблей шестнадцатого века, чем оффшорные банковские счета.
   Когда дело доходило до расшифровки старых корабельных отчетов и записей в вахтенных журналах, Мак чувствовал себя в своей стихии, но банковские счета – совсем другое дело. Здесь необходимы углубленные знания финансовых преступлений и экономическая подготовка. Если Мак обнаружит что-то похожее на разоблачающую улику, он передаст это надлежащим властям, а уж те докажут то, что было необходимо доказать.
   Оттого, что главная подозреваемая так привлекала его, Мак не чувствовал себя лучше, тем более действуя у нее за спиной. Он заставлял себя не забывать о том, что Вэл Боннард – не первая мошенница, способная отлично сыграть роль. Аферисты всегда обладают отменными актерскими способностями, иначе любое расследование было бы парой пустяков.
   У красивой, смешной и сексуальной Вэл Боннард отлично получалось играть роль неприспособленной к новой жизни девушки. И что из этого следует? Может, она невиновна, а может, просто торчит здесь, ожидая, пока утихнет скандал. Как только все забудется, она рванет на Каймановы острова или куда-нибудь еще, где заранее спрятала денежки.
   Да, точно. Вот почему Вэл изматывает себя, отчищая каждый сантиметр этой ветхой развалюхи. Хорошее прикрытие. Она почти, что одурачила его. Почти.
   С тех пор как Мак поселился у Вэл, он регулярно разговаривал с братом по телефону. Вчера вечером он признался, что дела идут, не так быстро, как он надеялся.
   – Я думал, что наша главная подозреваемая обитает в уютном десятикомнатном особняке с бассейном, кучей служанок и личным поваром, – сказал он Уиллу в тот вечер, когда только переехал к ней. Вэл как раз поднялась наверх. Для перестраховки Мак подождал, пока она уснет, и только потом вышел позвонить.
   – Ты же говорил, что она унаследовала какую-то жуткую дыру.
   – Да, я был прав на этот счет, что же касается всего остального… Согласно местным налоговым записям, недвижимость стоит не более пятидесяти тысяч долларов. Дом нуждается в капитальном ремонте. Мой человек проверяет, нет ли какой-нибудь связи между Вэл Боннард и махинаторами, орудующими на острове. Пока никаких следов.