Брайдер Юрий Михайлович. Против течения

   Пассажиры резвились на лугу среди цветов и буйной травы.
   – Скорее, скорее идите сюда! – закричал капитан Гибу. – Что я вам покажу!..
   Вдруг лицо капитана стало серьезным.
   – Где же ваш бинокль? – спросил он, внимательно глядя на Гиба.
   Вместо ответа Гиб вытащил из кармана пистолет.
   – Ах, вот оно что! – протянул капитан.
   Пассажиры умолкли один за другим. Наступила тишина. Затем кто-то охнул, остальные загалдели – кто с гневом, кто с ужасом.
   – Замолчите! – остановил всех капитан. – Криком тут не поможешь.
   – Бросьте оружие на землю, – велел Гиб, с трудом ворочая языком.
   Капитан расстегнул пояс и вместе с кобурой швырнул к ногам Гиба.
   – А с виду вы парень ничего. Что заставило вас пойти на это?
   – Мне причинили зло! – ответил Гиб. – Страшное зло! Я потерял все: имя, свободу, жену! За мной охотятся, как за диким зверем.
   – Но при чем здесь мы?! – завопил кто-то из пассажиров. – В чем мы перед вами виноваты?
   – Тихо! – сказал капитан. – Каждый из нас в чем-то виноват. А вы идите, – это уже относилось к Гибу. – Желаю удачи. Нам вы уже отомстили.
   – Я сообщу о вас кому-нибудь.
   – Убирайтесь. Сами что-нибудь придумаем. Гиб подобрал пояс с пистолетом и побежал наверх по упругой, как ковер, траве.
   – Пощадите! – завопили пассажиры. – Мы заплатим любую сумму.
   Гиб сбросил на землю оба контейнера с аварийным запасом, все принадлежащие пассажирам вещи и сверху положил пистолет капитана. Затем последний раз посмотрел на людей, столпившихся у подножия холма.
   – Я не хочу причинять никому зла! – закричал Гиб. – Я отправляюсь дальше в прошлое. Там натворю столько дел, что даже иммиграционное бюро их не переварит!
   Я попробую изменить этот мир. Тогда в нем хватит места для всех!
   – Поступайте как хотите! – донеслось снизу. – Только доставьте сначала нас домой!
 
   Прошло немало времени, прежде чем Гиб обнаружил то, что ему было нужно. Едва начало светать, он повел дирижабль вниз, ориентируясь на далекие звуки боевой трубы, ржание лошадей и тяжелый топот многотысячных, обремененных железом отрядов. Дирижабль пробил нижний слой сырого, быстро поднимающегося тумана, и Гиб увидел под собой широкое, покрытое кое-где кустарником, ровное поле, словно предназначенное для какого-то спортивного состязания, в котором примут участие десятки тысяч людей и в ходе которого на многие века решится судьба народов, а по истоптанной земле, как кошмарные мячи, покатятся отрубленные головы.
   Судьей в этом состязании предстояло быть Гибу.
   Дирижабль миновал стоявшее толпами войско варваров, одетых в кожаные панцири, меховые шапки и рогатые шлемы, и, опускаясь, полетел навстречу уже двинувшимся вперед римским легионам. Гиб правил прямо в центр марширующей армии, и через несколько минут передние ряды остановились. Как только тень дирижабля упала на людей, снизу донесся вопль ужаса. Строй смешался. Первая дымовая шашка полетела вниз и, разорвавшись, накрыла центр войска конусом едкого черного дыма. Следом полетели гранаты со слезоточивым газом. Римляне, роняя оружие, бросились врассыпную. Варвары тоже пустились наутек.
   Гиб ничего этого уже не видел. Он торопился. Нужно было успеть помешать изобретению пороха, сорвать экспедицию Колумба, дать огонь вымирающим племенам питекантропов, произвести несколько дворцовых переворотов в Ассирии и Ниневии, предупредить народ Атлантиды о предстоящей катастрофе.
   Что из всего этого должно было получиться, Гиб представлял довольно смутно.
   Он загнал дирижабль в глухой лесной овраг, надел меховую куртку, забытую пилотом в гондоле, почистил брюки и пешком отправился к городу. Ночь была темная. Только вдалеке, над городскими кварталами, полыхало электрическое зарево. Всякий раз, заметив фары приближающегося автомобиля, Гиб сходил с шоссе и шел пашней.
   К утру он вошел в город. От волнения Гиб потерял осторожность и опомнился лишь подойдя к дому, в котором раньше жил. Он перешел улицу и сел за столик в только что открывшемся маленьком кафе.
   Потягивая горячий кофе, он смотрел на окна квартиры, в которой жил когда-то, и думал о том, что могло произойти в этом мире за время его отсутствия и как отразились на настоящем те удары, которые он нанес в прошлом. Пока что ничего особенного он не заметил. Дома стояли на своих привычных местах, улицы носили те же названия, автомобили, ехавшие по ним, были тех же марок, что и прежде.
   Патрулей иммиграционного бюро стало, кажется, больше.
   – Будете еще что-нибудь заказывать? – спросила официантка.
   – Нет, – ответил Гиб, – счет подайте, пожалуйста.
   – Сейчас, – девушка выбила чек и протянула его Гибу. – Что вас не устраивает?
   – Нет, ничего, – сказал Гиб. – Я давно здесь не был. Мне казалось, что все это стоит дешевле.
   – У нас цены еще божеские. Вы попробуйте в центре позавтракать.
   – Этого хватит? – спросил Гиб, доставая деньги.
   – Вполне.
   – Я разыскиваю одну женщину, – Гиб не торопился уходить. – Она жила в этом доме.
   В десятой квартире. Ее звали Ада. Шатенка среднего роста.
   – Нет, – подумав, покачала головой официантка. – В десятой квартире такой нет. Я знаю всех в этом доме.
   – Спасибо, – поднялся Гиб. – Я пойду.
   На улице он зашел в телефон-автомат и набрал номер справочной. Спустя минуту ему сообщили адрес квартиры, в которой Ада жила еще до знакомства с ним.
 
   Около одиннадцати, когда Гиб потерял уже всякую надежду, Ада вышла, наконец, из подъезда. За время разлуки она похудела и сменила прическу. Увидев Гиба, она остановилась.
   – Здравствуй, – сказал Гиб.
   – Здравствуй, – судя по всему, падать в обморок она не собиралась.
   – Может, зайдем к тебе?
   – Что ты! Я живу у чужих людей.
   – Так и будем стоять здесь?
   – А что делать? Ты сбежал?
   – Да. Как ты живешь?
   – Так, – она неопределенно пожала плечами. На глаза ее начали наворачиваться слезы. Гиб обнял ее за плечи.
   – Что с тобой?
   – Ох, Гиб, – она заплакала. – Тебя так долго не было!
   – У тебя есть кто-то? – догадался Гиб.
   – Да.
   – Ты его любишь?
   – Не знаю.
   – Что ты говоришь! Опомнись! – закричал Гиб. – Я так ждал встречи с тобой! Уедем отсюда! В прошлое, в будущее, куда хочешь!
   – Я не могу, Гиб.
   – Почему?
   – Не знаю. Не спрашивай.
   – Отвечай, почему? – он встряхнул ее за плечи.
   – Ох, Гиб, не мучай меня!
   – Думаешь, мне легче?
   – Иди ты к черту! – сказала она сквозь слезы. – Ты всегда думал только о себе! Я еще молодая. И хочу жить! Он любит меня!
   – Ада, я тоже люблю тебя! Пойдем!
   – Нет, нет, нет! Не могу, прости.
   – Кто он?
   – Ты его не знаешь. Он работает оптиком.
   – Я потащу тебя силой.
   – Не надо, Гиб. Это не поможет. Ты должен понять, что все изменилось. Я люблю тебя, как прежде, но с тобой не пойду. Отпусти меня, пожалуйста.
   – Нет, пойдешь!
   – Перестань! Я спала с ним! Через неделю у нас свадьба. Кольца уже заказаны.
   – Кольца? Вот оно что! А я, что буду делать я?!
   – Не знаю, Гиб. Прости меня, – она поцеловала его. – Уходи. Люди на нас уже оглядываются. В любую минуту может начаться облава. Прощай!
   Всхлипывая, она побежала к станции метро. Гиб остался один. В душе у него не было ничего, кроме ненависти ко всем оптикам на свете.
   С противоположной стороны улицы на Гиба смотрел человек в резиновых сапогах и таком же фартуке, со скребком и метлой в руке.
   – Здравствуйте, – сказал он, подходя к Гибу. – Простите, что руки не подаю.
   Работа, как видите, грязная. Гиб все еще стоял в оцепенении.
   – А, это вы, – произнес он, узнав, кто перед ним. – Профессор многомерной топологии. Как же, как же… помню.
   – Живете новой жизнью или…
   – Или, – сказал Гиб. – Я сбежал.
   – А мне, как видите, нашли применение. И знаете – я доволен даже.
   – Заявите обо мне?
   – Нет, что вы!
   – Спасибо… Хотя теперь все равно.
   – Почему?
   – Долго рассказывать.
   – Что вы думаете делать дальше?
   – У меня есть темпер. Смотаюсь к пещерным людям.
   – Вас найдут.
   – Пусть. Один вопрос на прощание. Позволите?
   – Задавайте.
   – Проникнуть в будущее на наших темперах можно?
   – Можно. В принципе только перемещение в будущее и возможно. С помощью релятивистских эффектов можно ускорить течение времени для какой-то замкнутой системы. Для того чтобы двигаться против вектора времени, приходится использовать свойства параллельного мира.
   – Слышал. Зеркальный мир. Две реки, текущие рядом, но в противоположные стороны.
   – Именно. Мир, тождественный нашему, но построенный наоборот. Наше будущее – их прошлое. Темпер проникает в параллельный мир и движется по вектору времени в чужое будущее, затем возвращается в наше измерение и оказывается далеко в прошлом.
   – Кто-нибудь уже побывал в будущем?
   – Не знаю. По крайней мере я не слышал, чтобы кто-нибудь оттуда вернулся. Все подступы к будущему контролируются. Время – такая же материя, как, к примеру, вода. Волна, поднятая лодкой, еще долго плещется у берега.
   – Я все же рискну. Вдруг повезет.
   – Рискните. На всех темперах установлены ограничители, на определенный сигнал.
   При прохождении границы настоящего и будущего они автоматически выключаются, останавливая тем самым темпер-генераторы. Попробуйте найти и нейтрализовать эти ограничители. Дело, видимо, несложное.
   – Присоединяйтесь ко мне. Хотите?
   – В будущее? Нет.
   – Что так?
   – Видите ли, людям свойственно заблуждаться относительно будущего. Всегда почему-то кажется, что оно лучше настоящего. А ведь никто не знает, какие ужасы ожидают нас впереди, какие предстоят катастрофы, войны, эпидемии… Я остаюсь здесь.
   – У меня нет времени с вами спорить. За последние дни я многое повидал. И кое о чем думал. Я видел восстания рабов. Помочь им я, к сожалению, не мог. Они верили в будущее, но погибли. Если бы рабы всех времен не надеялись на лучшее будущее и не бунтовали, мы, возможно, до сих пор таскали бы их цепи.
   – Интересное наблюдение.
   – Прощайте. Все же вы меня не поняли.
   – Понял. Прощайте и будьте осторожны.
 
   Опасность Гиб заметил слишком поздно. Он по привычке несколько раз менял направление движения темпера, чтобы запутать следы, затем выключил генератор и попытался сориентироваться. И в тот же момент на фоне легких, окрашенных заходящим солнцем облаков увидел силуэт патрульного дирижабля. Тот быстро приближался, хотя и шел против ветра «Посмотрим, – сжал зубы Гиб. – Еще посмотрим, кто кого!»
   Он развернул свой дирижабль, приготовил пистолет и поднял ветровое стекло.
   Ледяной ветер ворвался в гондолу.
   Встреча произошла на высоте почти четыре тысячи метров над заболоченной, пересеченной двумя извилистыми речками долиной. Полудикие земледельцы, бросив деревянные сохи, в ужасе наблюдали, как в небе медленно сходятся два сигарообразных предмета – желтый и темно-красный.
   Гиб выстрелил первым, положив ствол на сгиб локтя и тщательно прицелившись.
   Выстрел сухо щелкнул в разряженном воздухе. Патрульный дирижабль дернулся и покачнулся. Со свистом ударила струя газа. Обшивка сморщилась, и дирижабль провалился на несколько десятков метров. Но внутренний защитный слой оболочки вспучился, вступил в реакцию с наружным воздухом – закипел, затянул пробоину и мгновенно застыл. Компрессор подкачал газ, патрульный дирижабль выровнялся и вновь начал настигать дирижабль Гиба, который, лихорадочно стуча своим жалким мотором, полз, словно красный жук, среди начинающих темнеть облаков.
   Гиб дождался, пока дирижабли сойдутся почти вплотную, и, целясь в гондолу, расстрелял все имевшиеся в магазине патроны.
   Боковое стекло патрульного дирижабля разлетелось вдребезги. Обшивка резко опала и сквозь нее проступили внутренние конструкции, а затем раздулась до невероятных размеров и лопнула по всей длине. Очевидно, одна из пуль поразила аппаратуру газораспределения. Мотор еще работал, но дирижабль падал, переворачиваясь. В последний момент из гондолы ударил крупнокалиберный пулемёт.
   Гиб, успевший вернуться к штурвалу, прикрыл глаза, ослепленный вспышками разрывных пуль, и почувствовал, как дирижабль резко вздрогнул и перестал слушаться рулей. Ощущая быстрое падение, Гиб высунул голову наружу и увидел, как обшивка надувается и трепещет в тех местах, где газ вырывается из десятков отверстий. Защитный слой пузырился, затягивая одну пробоину за другой, но изрешеченная оболочка уже отваливалась лохмотьями. Внизу Гиб увидел падающий патрульный дирижабль и чуть ниже его четыре белых парашютных купола. В синей дымке была видна бескрайняя далекая земля.
   У Гиба закружилась голова. Он представил, как будет падать в этой синей дымке, сначала медленно, потом быстрее и быстрее, в свисте ветра и скрежете разваливающихся конструкций, до тех пор, пока не врежется в землю и не вспыхнет вместе с остатками своего дирижабля.
   Он рванулся к аппаратным стойкам и включил газовый компрессор, чтобы хоть на минуту продлить агонию дирижабля. Затем на полную мощность запустил темпер-генераторы, использовав даже аварийный резерв. Весь мир вокруг него вспыхнул и тут же почернел. Гиб почувствовал, как его глаза, уже почти ослепшие, вылезают из орбит, а сердце мечется между горлом и желудком.
   «Горы, – подумал он, пытаясь удержать ускользавшее сознание. – Горы! Когда-то здесь были горы! В далеком прошлом. Если миллионы лет назад здесь были горы, то вместо того чтобы разбиться, пролетев четыре километра, я мягко опущусь на их вершины. Один шанс из тысячи».
   Дирижабль несся во времени туда, где мир был молод, где на месте суши шумели океаны, а на месте болот вздымались горы, которые должны были спасти Гиба.
   Дирижабль несся во времени, продолжая стремительно падать в более привычном для человека трехмерном мире.
   Гиба привела в чувство горячая вода, хлынувшая в гондолу. Дирижабль лежал на боку и быстро погружался.
   Как он выбрался наружу, Гиб не помнил. У самого берега его догнала волна. Гиб оглянулся, но не увидел больше ничего, что принадлежало бы раньше дирижаблю.
   Вокруг него был мертвый серый мир воды, камня и обжигающего тумана.
   Достигнув берега, Гиб понял, что старался напрасно. Он не разбился, не утонул и не сварился заживо. Он задыхался. Мир, родивший эти горы и озера, еще не наполнил воздух достаточным количеством кислорода.
 
   … Гиб дышал. Сознание медленно возвращалось. Казалось, прошли годы, прежде чем ему хватило силы поднять веки. По-прежнему выл ветер, вода и магма струились по скалам, в небе среди облаков пара пылало беспощадное солнце. На лицо Гиба была надета кислородная маска. Шесть человек в черных, облегающих тело скафандрах стояли вокруг него.
   Гиб встал, чтобы встретить смерть лицом к лицу.
   – Ты доставил нам много хлопот, – сказал один из шестерых. Голос его исходил из динамика, болтающегося на животе. Фиолетовый светофильтр скрывал лицо. – Тебе не понравилось наше время. Но и в других временах ты не прижился. Мы поможем тебе подыскать что-либо подходящее. Во времени есть такие закоулки, в которых даже подвалы инквизиции покажутся тебе раем. Ты еще не видел празднества каннибалов.
   Ты не знаешь, что такое рабство на свинцовых рудниках Рима…
   Антенна шок-ружья поднялась на уровень глаз Гиба. Он упал. Бешеные судороги сводили его мышцы.
 
   … Теперь Гибу казалось, что он лежит на дне речного потока, который медленно покачивает его тело. Слова, гулкие и неразборчивые, доносились до него словно сквозь воду.
   – Вставай! Вставай! – несколько рук сразу тянули его вверх. – Вставай! Нельзя лежать!
   Ему удалось подняться на четвереньки и, наконец, выпрямиться. Через некоторое время он начал различать людей и предметы вокруг себя.
   Он увидел грязный, закопченный снег, черные силуэты сторожевых вышек и ослепительный свет прожекторов. Увидел тысячи измученных людей, построенных в бесконечные шеренги. Увидел окоченевшие трупы в полосатых лохмотьях. Увидел на востоке льдистую зарю, занимавшуюся за двойным рядом колючей проволоки. Увидел короткую квадратную трубу, из которой валил густой смрадный дым.
   Силы оставили Гиба, и он пошатнулся.
   – Держись, товарищ, – услышал он шепот. – Держись! Надо выстоять!