Брэдли Селеста. Когда она сказала «да»

   – Ты не можешь его пристрелить!
   Брат с проклятием поднял дуло пистолета.
   – Черт побери, Калли!
   Но сестра продолжала загораживать Рена. Мало того, она прижалась спиной к его груди, потому что расстояния между ней и пистолетом почти не оставалось.
   – Дейд, ты не должен его убивать.
   – Мне кажется, что должен, – уверенно произнес брат.
   – Что вы медлите, убейте меня, – произнес мистер Портер.
   – Заткнитесь! – скомандовала Калли, не оборачиваясь.
   – Уйди с дороги, Каллиопа! Тебя это больше не касается.
   – Не касается? – подбоченилась она. – Мне это нравится! Если бы не я, мистер Портер…
   – Не вмешался бы? – услужливо закончил ее предложение Рен.
   – Задраить люки! – прошипела Калли и умиротворяюще протянула руки Дейду.
   – Я не хотела говорить тебе, но…
   Черт побери, теперь придется признаться своему обожающему, сверхзаботливому защитнику-брату, что она невольно, но участвовала во всей позорной сцене, и уже открыла рот, чтобы произнести первые слова, но с языка почему-то слетело совершенно другое:
   – Он сделал мне предложение!
   – Он?
   – Я?!
   К счастью, последнее восклицание предназначалось исключительно для ушей Калли, которая повернула голову и окинула его негодующим взглядом. Под капюшоном виднелась уцелевшая сторона лица. Глаз взирал на нее с удивлением и некоторым одобрением.
   – Именно, – настойчиво прошептала она, не в силах скрыть отчаянную мольбу в голосе. – Вы должны.
   Рен наклонился ближе.
   – Я припоминаю только одно предложение, и оно относилось к жемчужинам.
   Его дыхание жаром обдало ухо Калли. Она резко ударила его локтем в грудь. Мужчина поймал ее руку и спокойно заглянул в глаза.
   – Но у меня нет желания жениться.
   – Неужели такая судьба действительно страшнее смерти? – прошептала Каллиопа.
   – Ну… если вы смотрите на это с этой точки зрения…
   Калли бросила взгляд на кипящего гневом Дейда и вновь обернулась к мистеру Портеру, произнеся вопрос так, что его слышали все:
   – Так вы согласны?
   – Жемчуг, – напомнил мистер Портер.
   Калли прищурилась, пытаясь собраться с мыслями.
   – Свадебные жемчуга и те же условия прекращения договора?
   Он обнял ее за талию и кивнул.
   – Думаю, они меня устраивают.
   – В таком случае по рукам.
   Калли снова повернулась к таращившемуся на них Дейду и широко улыбнулась ему из оков властных объятий Рена.
   – Мы с мистером Портером женимся.
   Калли стояла в строго обставленной гостиной викария деревни Эмберделл, под надзором его суровой жены, сжимая крохотный букетик ландышей, – единственные цветы, которые нашла Айрис в скудном садике помощника священника. Она выходила замуж за совершенно незнакомого человека в капюшоне и сама не могла поверить в это.
   Трудно винить викария. Он уговаривал мистера Портера снять капюшон, но тот просто-напросто его игнорировал. Викарий не посмел слишком сильно давить на самого богатого землевладельца в округе, хотя Калли видела, как до начала церемонии Рен положил в его карман достаточно золота, чтобы жилет мигом обвис. Возможно, поэтому викарий смирился с женихом в капюшоне.
   Айрис сочла нужным выразить свои материнские чувства громкими вздохами и взмахами кружевного платочка. Арчи ворчал и то и дело тер рукавом глаза. Калли казалось, что родители ходят на цыпочках вокруг проблемы в капюшоне, стоявшей посреди комнаты.
   «Я даже не знаю этого человека! Кто-то должен это остановить!»
   Дейд точно остановил бы, если бы мог. Все это время брат выглядел одновременно взбешенным и жалким.
   «Но что от него зависит? Что от них всех зависит?!»
   Из-под плаща показалась рука. Невеста со вздохом сжала ее и повернулась к викарию. Тот говорил. Калли была в этом уверена, потому что губы его двигались и все дружно кивали. Однако в ее ушах стояли непонятный шум и частый стук всполошенного сердца.
   «Не могу это сделать. Не могу. Нет!»
   Большая теплая ладонь сжала ее собственную сильно, почти до боли. Именно в этом она нуждалась. Калли цеплялась за эту руку, благодарная за тепло и надежность, словно это пожатие было ее единственной связью с реальностью. С усилием сосредоточившись, девушка осознала, что ноги ее по-прежнему стоят на земле и что земля по-прежнему вращается вокруг своей оси.
   Странная, неестественная церемония подходила к концу. После того как викарий закрыл книгу, наступило неловкое молчание, которое прервал кашель отца Калли. Айрис громко высморкалась.
   Казалось, люди снова стали дышать и двигаться. Когда мистер Портер выпустил ее руку, она с удивлением поняла, что способна стоять самостоятельно. Колени хоть и ослабели, но не подгибались.
   «Неужели я замужем?..»
   Тем временем Дейд и Арчи засвидетельствовали брачный контракт. К ним присоединился еще один джентльмен, который, как смутно помнила Калли, вошел вместе с женой как раз перед тем, как викарий потребовал от жениха с невестой дать обеты.
   «Обеты. Обеты незнакомцу».
   Калли наблюдала, как мистер Портер наклоняется, чтобы тоже подписать контракт. Рука тверда, подпись размашиста. Калли не сразу вспомнила собственное имя, но тоже догадалась о необходимости расписаться. Но ведь это больше не ее имя, не так ли?
   Теперь ее жизнь навеки в руках странного мизантропа.
   Сегодня Рен купил себе жену, всего лишь за нить жемчуга.
   Калли решила остаться и выполнить все требования мистера Портера, но продолжится ли дьявольская сделка, когда последняя жемчужина будет нанизана на нитку? Скорее всего, она возьмет его имя, но навсегда покинет эти места.
   О господи! Требования! Сегодня ее первая брачная ночь! Хорошо бы иметь время подготовиться! Есть ли у нее приличная ночная сорочка? Но… но понадобится ли она Калли?
   Решив одеться на ночь, подобно закутанному с головы до ног кочевнику, девушка вскинула подбородок и напомнила себе обеты любить, почитать и повиноваться, пока смерть их не разлучит.
   «Или пока я не заработаю все жемчужины. В зависимости от того, что настанет прежде…»
   Словно поняв, о чем она думает, мистер Портер повернулся и уставился на нее из-под капюшона.
   «Я нахожу условия приемлемыми».
   Калли отвела глаза.
   Когда бумаги подписали и засвидетельствовали и викарий поставил свою печать, а мистер Портер – свою, Калли оказалась в объятиях матери, так и не выпустившей платочка из рук.
   – О, моя деточка, не знаю, что мы будем без тебя делать!
   «Спалите этот сумасшедший дом, и не позже, чем через месяц!»
   Дочь улыбнулась матери и по-прежнему бурчавшему Арчи.
   – Все будет в порядке! Дейд приглядит за вами, а Орион пусть больше не устраивает взрывов.
   Дремотный взгляд матери на мгновение сфокусировался на дочери. И та вздрогнула, внезапно увидев в выцветших голубых глазах хитрость, смешанную с проницательностью.
   Айрис нажала пальцем на нос Калли:
   – Не смей терпеть глупости этого типа, дорогая. Ты Уортингтон и никогда этого не забывай!
   Но тут же непривычно острый взгляд потух, и мать вернулась в прежнее сонное состояние.
   – Но у него такие широкие плечи…
   Дейд взял мать под руку и сухо кивнул Калли.
   – Еще не слишком поздно. Мы еще можем аннулировать брак.
   Сестра покачала головой: «Поздно. Слишком поздно».
   – Глупости, сынок, – проворчал Арчи. – Калли и этот парень без ума друг от друга. Достаточно взглянуть на них, чтобы понять: это любовь навеки.
   Калли почувствовала приближение мистера Портера. Еще до того как увидела или услышала его, она ощутила спиной его жар и шумно выдохнула, когда его рука обвила ее талию.
   – Д-да, папа, – храбро улыбнулась она.
   Она не могла понять, почему родители до сих пор тешатся иллюзиями о браке по любви, но решила все-таки не сбивать их с толку: так будет легче.
   К ним приблизилась незнакомая пара, чтобы выразить соболе… то есть поздравления. Джентльмен, здоровенный загорелый тип в одежде мелкопоместного дворянина, но с руками фермера, стоял, почтительно дожидаясь, пока Рен их представит. Когда неловкое молчание излишне затянулось, гость поклонился Калли и протянул руку:
   – Миссис Портер, мы очень рады познакомиться в этот чудесный день. Я Генри Нельсон, а это моя жена Беатрис.
   Дама была хорошенькой, из тех, чьи глаза подмечают все и постоянно следят за окружающими. У нее были чудесные черные волосы и тонкие черты лица. Калли сразу понравился Нельсон, а Беатрис… пусть она кажется немного надменной, все же она была воплощением нормального человека по сравнению с мистером Портером.
   – Спасибо за то, что пришли. Я…
   Она смущенно осеклась.
   – Это викарий просил вас быть свидетелями?
   – Нет, кузина. За нами послал Лоренс, – рассмеялся Нельсон.
   – Кузина?!
   Вымученная улыбка Калли превратилась в приветливую.
   – Так вы родственники! И, должно быть, живете рядом, если смогли приехать так быстро!
   Беатрис кивнула и воззрилась на мистера Портера, который по-прежнему обнимал новоиспеченную жену за талию, но при этом совершенно не замечал родственников. Калли с удовольствием вонзила бы локоть ему в живот за неуместное проявление супружеской «любви», но нельзя же, чтобы у людей, знавших всех в деревне, сложилось о ней еще худшее, чем раньше, мнение.
   Нельсон кивнул и улыбнулся.
   – У нас по соседству ферма Спригделл. Конечно, ничего столь величественного и богатого, как поместье Эмберделл-Мэнор.
   Калли недоуменно моргнула:
   – Эмберделл?
   Рука мистера Портера сжалась.
   – У Каллиопы еще не было времени осмотреть поместье. Но думаю, она по достоинству оценила дом.
   «Поместье».
   – Да, дом. Я просто… потрясена. Весьма впечатляюще.
   «У него поместье. Салют из всех орудий – теперь у меня поместье!»
   Ее улыбка стала еще шире.
   – Мне не терпится по достоинству оценить угодья, – сказала она.
   В этот момент с мистером Портером что-то произошло. Калли поняла это, потому что он прижал ее еще ближе к широкому теплому боку, и она буквально ощущала каждый его вдох… Поэтому когда его грудь стеснило и Калли услышала тихий приглушенный смех, она оказалась единственной в комнате, кто это заметил.
   «Неужели это смех? Разве мизантропы смеются?»

Глава 3

   Калли стояла у входа в Эмберделл-Мэнор, где старый песчаник нежился в последнем золотом свете дня, и прощалась со своей семьей.
   Мама всхлипывала, папа сморкался в огромный носовой платок, а брат мрачно хмурился. Мистер Портер маячил у массивной входной двери, словно охраняя дом от незваных гостей. Что же, учитывая последние события, произошедшие за двадцать четыре часа, его потребность защищать территорию вполне оправданна.
   Прощание все тянулось и никак не заканчивалось. Калли пришлось практически затолкать Дейда в экипаж, хотя тот продолжал злобно взирать на мистера Портера.
   Едва экипаж с родителями и Дейдом успел свернуть за поворот и громко застучать колесами по дороге, как Калли осознала, насколько далека от них. Безусловно, дочь любила свою семью, но сладостная тишина деревенского поместья в глуши казалась освежающей, как холодный дождь летом. Стоило ей опустить руку, как она почувствовала облегчение.
   Калли сделала это. Трудно поверить… После всех долгих лет подавления собственных желаний в угоду нуждам родителей и семьи она наконец заживет собственной жизнью. По крайней мере хотя бы ненадолго, ведь она не представляла, как будет проходить ее жизнь с новоиспеченным мужем.
   Вспомнив о сделке, которую была обязана выполнять, Калли мгновенно лишилась облегчения и покоя.
   Мистер Портер женился на ней. И сделал это лишь затем, чтобы не получить пулю из пистолета ее брата. Но от этого ничего не меняется. Она – жена, он – муж. А мужья, насколько она знает, просто обязаны иметь некоторые ожидания…
   Что же, получается, ей просто необходимо узнать его требования. Калли ожидала от мизантропа чего-то очень возмутительного.
   Помедлив, она слегка пригладила крохотные завитки, выбившиеся из прически, и одернула спенсер. Глубоко вдохнула свежий деревенский воздух и повернула к дому.
   Все это время Рен стоял на крыльце. В сознании девушки он как две капли воды был похож на саму смерть в своем черном капюшоне.
   Калли напрочь отказалась поддаваться ползучей тревоге, грозившей ее задушить. Практичность – вот главное оружие в битве с дурацкими эмоциями. После общения с матерью и сестрами она твердо усвоила: атмосферу драмы и истерики хорошо развеивает умеренная порция здравого смысла.
   Девушка наклонила голову и приятно улыбнулась своему новоиспеченному мужу.
   – Вам только косы не хватает! Принести из конюшни?
   Он долго смотрел на нее, прежде чем хмыкнуть.
   …Хмыкнуть? В самом деле?..
   Каллиопа глубоко вздохнула и преисполнилась решимости. Недаром она всю жизнь воспитывала четверых младших братьев!
   Подняв повыше подбородок, она закрепила улыбку как только могла.
   – Может, стоит обсудить нашу совместную жизнь, сэр?
   Но муж ничего не ответил.
   От волнения во рту у нее пересохло. Мистер Портер обладал даром хорошо прятаться и, как выяснилось, подкрадываться. Чертов капюшон скрывал его лицо, так что она не могла понять его мыслей.
   – Скажите, муженек, вы намереваетесь носить эту штуку на протяжении всей нашей совместной жизни?
   Рука Рена дернулась так, словно мужчина хотел потянуться к злосчастному капюшону. Интересно, он хотел откинуть его или затянуть потуже?
   Она втянула в себя воздух.
   – Мой брат Орион – третий сын в семье – в детстве был очень привязан к своему одеяльцу. Полагаю, именно потому, что одеяльце было вырезано из старой тигровой шкуры, появившейся в доме как напоминание о днях приключений моей тети Клемми. Орион укрывался им каждую ночь, а потом таскал за собой с утра до вечера. Шкура была пыльной и облысела, но вырвать ее у него было почти невозможно. Поэтому мы позволяли Ориону носить с собой грязную штуковину, пока ему не надоело. Как-то одеяльце просто исчезло. Мы представляли, какой скандал поднимет Рион, но тот больше о нем не упоминал. Я часто думала, что одеяло было словно частью Риона так долго, что он в конце концов избавился от него… как змея от шкурки.
   Э… черт побери… вряд ли это достойная леди тема для беседы в день свадьбы. Но у нее, к сожалению, не было особой практики в подобных вопросах. Зато она, кажется, сумела привлечь его внимание.
   – Полагаете, что носить этот капюшон – ребячество? – удивленно спросил он.
   «Я сама не могла бы сказать лучше».
   – О нет, что вы, я уверена, что котсуолдские капюшоны – последний крик моды.
   «Еще бы не ребячество. Дурак!»
   – Я бы хотела иметь такой же. Представьте только! Никогда не думать о прическе!
   Да, она делала язвительные замечания, но по крайней мере не струсила и не отступила!
   – Нет!
   Она быстро подалась вперед.
   – Что именно «нет»?
   – Я не сниму капюшон.
   У Калли от любопытства даже пальцы задергались. Если бы один из ее братьев вел себя также, она просто сдернула бы дурацкую штуку с его головы и со смехом убежала. Швырнула бы капюшон Атти, и больше никто и никогда его бы не увидел, разве что на том памятнике, что возвышается на площади!
   Похоже, Рен разгадал ее замысел, потому что поднял руку.
   – Вы хотели обсудить наше соглашение, – напомнил он.
   Она тут же встрепенулась. Но мистер Портер покачал головой:
   – Наше соглашение будет следующим: я стану приходить в вашу комнату каждый вечер. Вы будете подчиняться моим приказам. И так до следующего вечера. Днем можете делать все что угодно. Хотя я желал бы, чтобы вы не покидали границ деревни.
   Оскорбленная Калли сложила руки на груди.
   – Приказам? Не думаю, что…
   – Молчать!
   Калли замолчала. Хотя не помнила, чтобы решила это сделать. В жизни она не слышала подобного тона. Если не считать, как однажды она сопровождала помешанных на армии братьев на военный парад на Пэлл-Мэлле. Ее поразило, насколько четко тогда маршировали солдаты, словно один человек, один гигант!
   Потом по приказу офицера на красивом жеребце с блестящей шкурой солдаты развернулись, тоже одновременно. Подумать только, одно-единственное резкое слово перестроило ряды сотен человек!
   «Приказы!»
   В животе Калли что-то дрогнуло.
   «О… господи…»
   – Я… – прошептала она. – Н-не понимаю.
   – Сегодня утром я сделал вам совершенно серьезное предложение. Когда-нибудь вы сможете вернуться в лоно семьи, причем богатой женщиной. Но это произойдет, как только вы заработаете жемчужную нить, которую так неловко разорвали. Одна жемчужина – один выполненный приказ.
   Калли отнюдь не была дурой и прекрасно сознавала, что он намерен затащить ее в постель. Но еще она понимала, что в конце концов это его право, ведь Рен теперь ее муж.
   – Но…
   Она сглотнула.
   – На той нитке были сотни жемчужин.
   «Сотни приказов».
   Сердце ее сжалось от тревоги.
   – В таком случае, думаю, вы захотите начать как можно скорее, – ответил Рен.
   Судя по тону, он над ней подсмеивался.
   Калли заставила себя снова вскинуть подбородок. Ей такие манеры вовсе не нравились, но она достаточно вынесла, чтобы знать: малейшее проявление слабости только побудит врага к дальнейшим издевательствам.
   – Пожалуй, вы правы.
   Девушка жизнерадостно глянула в сторону двери.
   – Вечер уже начинается. Вы ведь сказали «вечер», не так ли? Если только у вас не нервный припадок. Я пойму, если вам потребуется немного времени.
   Мистер Портер снова окаменел, но только на миг.
   – Смеетесь надо мной? Не следовало бы.
   Он шагнул к ней.
   «Боже, как он высок! Даже при своей хромоте и сутулости. Настоящий великан и притом сильный!»
   Она велела своим коленям не трястись и спокойно глянула в глубину капюшона. Но солнце уже село, и все, что увидела Калли, – это мрачно сверкающие глаза.
   Его рука внезапно сжала ее подбородок, обдав жаром. Калли съежилась, но он без усилий удержал ее на месте.
   – Думаю…
   Его рука скользнула ниже и остановилась на плече. Кончики пальцев не спеша проникли в вырез и опустились ниже.
   Калли хватала губами воздух. Лиф платья, старого и не слишком свободного, держал его пальцы в плену. Он не стал их освобождать, наоборот, просунул еще ниже.
   Она вспомнила прошлую ночь, когда стояла, прижатая к туалетному столику, во власти его горячих требовательных рук…
   Должно быть, мистер Портер подумал о том же, потому что продолжал гладить ее грудь, потом нашел затвердевший сосок и сжал…
   Калли дернулась и ахнула, невольно бросив испуганный взгляд на подъездную аллею: вдруг их увидят? К счастью, там никого не было. Они одни, так что его глупое желание исполнилось.
   Мистер Портер шагнул еще ближе, казалось, его тень окончательно поглотила ее. Ничего… и никого… кроме него и его ловких пальцев, по-хозяйски сжимающих ее сосок.
   Голос мужа звучал тихо и пылко, наполненный чувственной опасностью.
   – Я захотел тебя, как только увидел в этой парусине вместо сорочки, босую, с рассыпавшимися по спине волосами…
   Ее сосок невольно затвердел еще больше. Каллиопа была так потрясена его словами, что голова кружилась и дыхание пресеклось… вернее, она вообще забыла о необходимости дышать. Тревога сотрясала ее, хотя внизу живота все словно пело.
   Его довольный стон пробудил Калли от грез наслаждения и боли. Мужчины вечно думают, что они во всем выше женщин!
   Девушка отступила, и рука мистера Портера тут же выскользнула из-за лифа.
   – Прекрасно! Сорочка, босые ноги, распущенные волосы – три жемчужины, – заявила она.
   У него опять вырвался странный звук, похожий на рычание тигра в ночных джунглях.
   – Один приказ – одна жемчужина.
   Капюшон отвернулся от Калли, словно ее вовсе не существовало. Она повернулась и быстрым шагом направилась к двери. Она почти бежала и знала, что, к ее счастью, мистер Портер бежать не мог. У двери Каллиопа резко обернулась.
   – Вы забыли кое-что из условий, сэр, поскольку так поспешно торговались.
   – В самом деле? И что именно?
   Калли вскинула брови и тихо, гортанно прошептала:
   – Прошлой ночью, когда мы встретились, я также… промокла насквозь.
   Он невольно ахнул. Калли улыбнулась и спокойно вошла в дом. «Так ему и надо!»
 
   Одна жемчужина – один приказ.
   Калли помедлила, перед тем как подняться по лестнице. Рука, опиравшаяся о перила, дрожала. Она сглотнула слюну, потому что во рту было как в пустыне. Сотни жемчужин!
   Что если она откажется? Просто запрет дверь, и пусть его чертовы жемчужины лежат и собирают пыль! А вдруг он потребует, чтобы она отрабатывала свое содержание и еду? Сколько она продержится?
   Нет, она была уверена, что продержится довольно долго, хотя ей далеко до упрямой решимости сестры Элли. Однажды сестра захотела, чтобы в их доме жила маленькая обезьянка, но родители отказали ей в этом:
   – Это для твоего же блага, малышка. Обезьянки не так уж милы, как кажется на первый взгляд. Боюсь, они скорее похожи на крыс с длинными лапами.
   Тогда четырнадцатилетняя Электра устроила голодовку на десять дней. На одиннадцатый в их дом привезли обезьянку: симпатичное, но грязное создание, немедленно хватившее Элли за палец и поэтому тут же отправленное к торговцу.
   В тот вечер Элли, с забинтованной рукой, уселась за обеденный стол и съела больше двух братьев вместе взятых. Дейд, в свою очередь, посчитал ее слишком избалованной, чтобы умереть.
   Калли никогда не была такой. Но тем не менее она – Уортингтон, настоящая, истинная. А Уортингтоны склоняются только перед королями, поскольку их род «стар, как камни Стоунхенджа», – так всегда говорил отец.
   Так что если она не собирается сбегать или объявлять голодовку, что же делать? Улыбка медленно расплылась по ее лицу. Как что? Подчиниться приказам мужа, конечно. Потому что это не трусость и не безволие, а самая идеальная месть! Уортингтоны кое-что понимают в возмездии! Она подчинится ему, ублажит, превратит в лужу удовлетворения на пыльном ковре. А потом заберет жемчуг – достаточно дорогой, чтобы устроить Элли и Атти по одному блестящему сезону, оставив мистера Портера в пыли от колес своего экипажа, и даже не оглянется на прощанье. Как же все просто!
 
   Девушка… – Рен считал, что должен даже мысленно называть ее как-то по-другому, – жена наконец от него сбежала. Заняло у нее это довольно много времени. Он не знал, в чем беда этого создания, но она совершенно лишена инстинкта самосохранения.
   Прошлой ночью она молча терпела его пьяные ласки. Да, в конце вскрикнула от страха, но тогда он был опьянен ею, и она, пожалуй, тоже.
   Утром на дуэли, когда он думал, что его жизнь на этой земле, слава богу, закончилась, она остановила брата. Даже его похотливое предложение не помешало ей предложить венчаться, да еще в присутствии родителей.
   «Безумная девчонка!»
   И только что, вызывающе глядя на него и подняв подбородок, она выглядела настоящей богиней, полной пылающего негодования. Калли подстрекнула Рена зайти куда дальше, чем он намеревался, чтобы заставить ее отступить.
   «Вы так поспешно торговались, что забыли кое-что…»
   Не сдержавшись, он коротко усмехнулся и вошел в гостиную. С трудом нагнувшись, Портер зажег свечку от углей в камине, использовав для этого последнюю бумажную трубочку на каминной доске.
   Солнце уже село – неужели он действительно обнимал новобрачную, стоя перед домом?
   Он стал с трудом подниматься по лестнице, забыв даже по привычке выругаться, – слишком был занят, вспоминая тепло ее тела и нежность груди. Прошло столько времени, что Рен позабыл силу действия женского тела.
   Он мог взять ее сегодня ночью – имел полное на это право, данное самим викарием. Калли, верно, будет ждать его, одетая в жалкий клочок из батиста, и ненавидя его. Мистер Портер не сомневался, что она уедет, как только уплатит по счету, и забудет его навсегда. Какая тут любовь?
   Он не имел никаких шансов сделать так, чтобы эта женщина полюбила его. Он не думал, что когда-либо коснется обнаженного женского тела, но судьба поставила Калли у него на дороге, и он споткнулся, не смог устоять.
   Теперь она у него в долгу. Рен позволил ей спасти ее брата от виселицы за убийство, а ему самому жизнь не особо-то и дорога.
   Она стала его женой, и мистер Портер был уверен в своей власти над ней. Лучше, чтобы Калли сразу поняла, какое он чудовище. Рен мог взять ее и заставить ненавидеть в единственную унизительно жестокую ночь. Внезапно острая боль словно молния пронзила его спину. Рен затаил дыхание и стоял неподвижно, пока она не прекратилась.
 
   Совсем мало времени ушло на подготовку к брачной ночи. Калли повесила в гардероб лучшее из двух платьев: муслин цвета слоновой кости казался более похожим на подвенечное, чем голубой. Затем сняла все с себя, кроме сорочки, и достала щетку из маленького саквояжа со своими вещами, который Морган умудрился найти на берегу реки наступившим утром. Усевшись на кровать, подальше от ледяного пола, она скрестила ноги. Кто-то – Калли подозревала что это Дейд, – разжег огонь в камине, и угли до сих пор тлели. Мысленно девушка благодарила брата за тепло и неяркий свет.
   Ей, вне всякого сомнения, придется самой поддерживать огонь в камине. Ведь слуг здесь нет, и некому даже наполнить угольное ведро. Придется это взять на себя. Прекрасно. Она не из слабых.