Страница:
12
Рим - в последний раз.
Ведущий.
И снова
Ответчик садится, внимая
Беседе теней за дверью.
Еще раз
Ощущает он дуновенье
Того, верхнего
Мира.
Вторая тень.
Чего ж ты так бежал?
Первая тень.
Хотел узнать. Был слух: вербуют легионеров
В тавернах на Тибре для похода на Запад,
Который пора теперь завоевать.
Страна называется Галлией.
Вторая тень.
Никогда не слыхал о такой.
Первая тень.
Эти страны известны только большим людям
13
Допрос продолжается.
Ведущий.
И судья улыбается матери Фабра,
Вызывает опять испытуемого
И печально глядит на него.
Судья.
Время бежит. Ты даром его упускаешь.
Не гневи нас лучше твоими триумфами.
Нет ли свидетелей у тебя
Твоим каким-нибудь слабостям?
Дела твои плохи. Достоинства
Твои не очень полезны. Быть может,
Одна иль другая слабость твоя
Разорвет цепь насилий.
Вспомни, нет ли каких-нибудь слабостей
У тебя? Вот мой совет.
Ведущий.
И присяжный, что некогда пекарем был,
Вопрос задает:
Пекарь.
Я вижу повара, который держит рыбу,
На вид он весел. Повар,
Поведай, как ты попал в его триумф.
Повар.
Чтоб показать,
Что он в трудах военных
Все ж время находил подумать,
Как приготовить повкуснее рыбу.
Поваром был я. И часто
Я вспоминаю о мясе,
О дичи и курах,
Которых я жарил ему.
Но он не только ел их,
Хваля мою стряпню,
Он сам к плите становился,
Помешивая в горшках.
Баранина a la Lucullus
Прославила нашу кухню.
От Сирии и до Понта
Был повар известен Лукулла.
Ведущий.
Присяжный, некогда учитель,
Вставил слово свое:
Учитель.
А что нам за дело, что был он обжора?
Повар.
Он мне давал свободу
Постряпать всласть. За это
Ему я благодарен.
Пекарь.
Я понимаю его, я сам был пекарь,
Частенько отруби подмешивал я в тесто,
Чтоб хлеб дешевле был для бедняков.
А этот мог работать, как художник.
Повар.
Благодаря ему!
И он в своем триумфе
Меня поставил за королями.
Он оказал уваженье моему искусству.
Это очень по-человечески.
Ведущий.
Присяжные обдумывают
Показания повара.
Молчание.
Присяжный, что некогда крестьянином был,
Вопрос задает:
Крестьянин.
Там на фризе кто-то несет
Плодовое дерево.
Раб с вишневым деревом.
Это вишня. Ее
Привезли мы из Азии, и
Пронесли ее в триумфальном шествии,
И посадили ее на склонах Апеннин.
Крестьянин.
Так это ты, Лакалл, привез нам вишню?
Я тоже посадил ее когда-то,
Но я не знал, что я тебе обязан.
Ведущий.
И, дружески улыбаясь,
Присяжный, который
Некогда крестьянином был,
Беседует с тенью, которая
Была полководцем,
О вишне.
Крестьянин.
Она не требует много земли.
Лукулл.
Но ветра она не любит.
Крестьянин.
Красные вишни мясистей.
Лукулл.
А черные - слаще.
Крестьянин.
Друзья мои, лишь это из всего,
Что завоевано войной проклятой,
Добром я называю. Ибо деревцо живет
И дружески протягивает ветви
Свои лозе и ягодным кустам.
И, вырастая с новым поколеньем,
Оно дарит ему плоды. За это
Хвала тому, кто нам его привез.
Когда добыча из обеих Азии
Давно истлеет, прахом станет,
Этот лучший твой трофей
Все будет жить, весною распускаясь
И белым цветом трепеща по склонам,
Живущим всем на радость.
14
Приговор.
Ведущий.
И вскочила мать Фабра, которая
Некогда торговала рыбой на рынке.
Торговка.
Стало; быть, вы нашли
Все же хоть грош
В кровавых руках? И суд
Разбойник подкупает добычей?
Учитель.
Вишневое дерево! Эту
Победу мог одержать ему
Один человек. А он
Восемьдесят тысяч послал сюда к нам!
Пекарь.
Сколько же им
Надо платить наверху
За стаканчик вина и хлебец пшеничный?
Куртизанка.
Что же, им вечно, чтобы с женщиной лечь,
Продавать свою шкуру на рынке? В ничто его!
Торговка.
Да, да, в ничто его!
Учитель.
Да, да, в ничто его!
Пекарь.
Да, да, в ничто его!
Ведущий.
И воззрились они на крестьянина,
Восславившего вишневое дерево.
Что ты скажешь, крестьянин?
Молчание.
Крестьянин.
Восемьдесят тысяч за одно вишневое дерево!
Да, да, в ничто его!
Судья.
Да, да, в ничто его! Потому что
При насильях и завоеваньях
Растет лишь одно царство:
Царство теней.
Присяжные.
И уже переполнен
Наш серый подземный мир
Недожитыми жизнями. А здесь ведь
Нет плугов для крепких рук и нет здесь
Голодных ртов, которых так много
У вас наверху! Что, кроме праха,
Можем насыпать мы
На восемьдесят тысяч забитых на бойне. А вам
Наверху нужны дома! Доколе
Мы будем с вами встречаться
На наших в никуда ведущих путях
И слышать ваши трепетные вопросы:
Как выглядит вечности лето, и осень,
И зима?
Ведущий.
И задвигались и закричали
Легионеры на фризе:
Легионеры.
Да, да, в ничто его!
Какая провинция возместит нам
Наши непрожитые годы?
Ведущий.
И задвигались н закричали
Рабы, несущие фриз:
Рабы.
Да, да, в ничто его!
Долго ли будут еще возвышаться
Он и ему подобные
Нелюди над людьми
И приказывать, подымая
Свои праздные руки,
И бросать в кровавые войны
Народы друг против друга?
Долго ли
Будем терпеть их мы и все наши?
Все.
Да, да, в ничто его! И в ничто
Всех подобных ему!
Ведущий.
И с высоких престолов встают
Защитники грядущих поколений,
У которых много рук, чтобы брать,
У которых много ртов, чтобы есть,
Ревностно жатву сбирающих,
Любящих жизнь поколений.
ПРИМЕЧАНИЯ К ОПЕРЕ "ПРИГОВОР ЛУКУЛЛУ"
{Перевод А. Голембы.}
Опера "Приговор Лукуллу" создана на основе радиопьесы "Допрос Лукулла". Первоначально пьеса кончалась словами:
Суд
Удаляется для совещания.
Этот конец был заменен сценой 14 ("Приговор"), заимствованной у оперы. Но название пьесы было сохранено ради большего отличия от оперы {Так как сцена 2, "Быстрый конец и возвращение будней", составляет в опере конец сцены 1, то сцена 8 радиопьесы ("Доставка фриза") соответствует новой 7-й сцене оперы (под тем же названием). В оперу не вошла сцена 12 радиопьесы ("Рим - в последний раз"). Первоначально заключительная сцена пьесы конец допроса - называлась "Плевелы и пшеница" (14); Брехт, как он указывает в начале "Примечаний", заменил ее финальной сценой оперы (12). - Э. Гауптман.}.
В оперу не вошел допрос каменных фигур фриза. Вместо них свидетелями выступают их тени. Вот новый вариант сцены (стр. 105).
Доставка фриза.
Рабы, несущие фриз.
Так из жизни прямо в смерть
Тащим ношу мы без колебаний.
Наше время уж давно не наше,
И не знали мы, куда идем.
Вот позвал нас новый голос,
И покорно мы на зов идем.
Ни к чему вопросы, если
Ничего нет позади,
Ничего не ждем мы впереди.
Лукулл.
Вы, присяжные, рассмотрите мой фриз.
Пленного короля Тиграна Понтийского.
Его чужеземную королеву.
Глядите, какие пышные бедра!
Вот человек с вишневым деревцом, у него вишня
во рту.
Вот две девы с доской, а на ней
названия пятидесяти трех городов.
Один легионер на ногах, а другой
Умирает, приветствуя своего полководца.
И повар с рыбой в руках.
Хор.
О, взгляните же, как они возводят памятник
самим себе,
С окаменевшими тенями канувших жертв,
Чтобы наверху говорить и наверху молчать.
Бессильные свидетели, повергнутые,
Бездыханные, онемевшие, забытые,
По наказу победителя выступившие на свет,
Равно согласные молчать и говорить.
Ведущий.
Тень, присяжные принимают к сведению
Фриз твоего триумфа. Но
Они жаждут узнать о твоих
Триумфах - больше, чем рассказывает твой фриз.
Они предлагают, чтобы были
Призваны те, которых ты изобразил
На своем фризе.
Судья.
Они должны быть призваны.
Ведь всегда
Победитель пишет историю побежденного.
Убийца
Преображает черты убитого.
Из этого мира
Уходит слабейший, и остается
Ложь. Нам здесь внизу
Не нужны твои камни. Ведь здесь у нас нынче
Столь многие из тех, что видали тебя,
Полководец. Здесь внизу они.
Мы призовем
Вместо изображений - самих
Изображенных. Вместо мертвых камней
Призовем мы тени усопших.
Лукулл.
Я протестую.
Я не хочу их видеть.
Голоса трех провозвестниц.
Жертвы полководца Лакалла
Времен азиатских походов!
Из глубины сцены выступают тени изображенных на триумфальном фризе и
становятся против фриза.
Начало следующей сцены было соответственно изменено.
Допрос.
Ведущий.
Тень, поклонись.
Вот твои свидетели.
Лукулл.
Я протестую.
Ведущий.
Вот твои свидетели.
Лукулл.
Но ведь это враги!
Вот один, которого я победил.
В несколько дней...
После репетиции, проведенной министерством народного образования в Берлинском государственном оперном театре, на основании тщательного разбора было сделано два дополнения. Первое объясняет, почему король, который в опере выступает уже не только как каменное изваяние, но и как тень, сумел оправдаться перед судом, что не удается Лукуллу (стр. 109).
Лукулл.
Да. Я, конечно, замечаю - разбитые
Обладают сладким голосом. Однако
Некогда было иначе. Этот король там,
Который нынче снискал ваше сострадание,
Когда он еще был наверху,
Обходился тоже недешево. Проценты и подати
Брал он не меньшие, чем я.
Серебро, которого он требовал,
Не доходило до народа из-за него.
Учитель (королю).
Почему же тогда
Ты здесь у нас, король?
Король.
Ибо я строил города.
Ибо я защищал их, когда вы,
Римляне, пытались их оттягать у нас.
Учитель.
Нет, не мы. Он!
Король.
Потому что, обороняя родную землю, я призвал
На ее защиту
Мужей, детей и женщин,
За изгородью и в сточной яме,
С топором, мотыгой я лемехом,
Денно и нощно,
В речи, в молчании,
Свободных или в плену,
В виду врага
И перед лицом смерти.
Учитель.
Я предлагаю, чтобы мы
Встали перед этим свидетелем
Во славу тех,
Что защищали свои города.
Присяжные встают.
Лукулл.
Что вы за римляне!
Вы готовы рукоплескать вашему врагу!
Я шел не ради себя.
Я подчинялся приказу.
Меня послал
Рим.
Учитель.
Рим! Рим! Рим!
Кто этот Рим?
Разве тебя послали каменщики, которые его
возводят?
Разве тебя послали пекари, и рыбаки,
И крестьяне, и погонщики волов,
И огородники, которые кормят Рим?
Были ли то портные, и скорняки,
И ткачи, и стригали овец,
Которые одевают Рим?
Разве тебя послали
Полировалыцики колонн
И красильщики шерсти,
Которые его украшают?
Или тебя послали откупщики,
И фирмы, торгующие серебром, и работорговцы,
Или тебя послали банкиры с Форума, которые
грабят Рим?
Молчание.
Лукулл.
Кто бы меня ни послал:
Пятьдесят три города
Подчинил я Риму.
Учитель.
Ну и где же они?
Присяжные, давайте спросим города.
Две девушки с доской.
С улицами, людьми и домами...
Второе дополнение - к концу последней сцены, там, где легионеры, павшие в азиатских походах, присоединяются к осуждению Лукулла (стр. 119).
Вместо:
Да, да, в ничто его!
Какая провинция возместит нам
Наши непрожитые годы? следует:
Легионеры.
Облаченные в разбойничье платье,
В походах убийцы и поджигателя,
Пали мы,
Сыны народа.
О да, в ничто его!
Как волк,
Который врывается в овчарню
И должен быть умерщвлен,
Так мы были умерщвлены,
Мы, служившие ему.
О да, в ничто его!
Ах, лучше бы мы
Отказались служить захватчику!
Ах, лучше бы мы
Примкнули к защитникам!
В ничто его!
Кроме того, добавление трех новых арий ("Призыв к защите", "Кто есть Рим", "Песнь павших легионеров") должно было устранить известную диспропорцию, вызванную тем, что в партитуре выступлениям суда было отведено меньше места, чем выступлениям подсудимого {Была также введена новая ария куртизанки в сцене 8 оперы. - Э. Гауптман.}.
Брехт. Дессау.
КОММЕНТАРИИ
Переводы пьес сделаны по изданию: Bertolt Brecht, Stucke, Bande I-XII, Berlin, Auibau-Verlag, 1955-1959.
Статьи и стихи о театре даются в основном по изданию: Bertolt Brecht. Schriften zum Theater, Berlin u. Frankfurt a/M, Suhrkamp Verlag, 1957.
ДОПРОС ЛУКУЛЛА
(Das Verhor des Lukullus)
На русский язык пьеса была переведена Вл. Нейштадтом и впервые напечатана в однотомнике пьес Брехта (М., "Искусство", 1956).
Радиопьеса "Допрос Лукулла", написанная Брехтом в 1939 г., была опубликована первоначально на английском языке в 1943 г. Позднее, в 1951 г., Брехт несколько расширил ее и превратил в либретто оперы "Приговор Лукуллу", музыку которой написал Пауль Дессау. Первоначальный вариант был создан под влиянием политических событий в Европе - нападение немецко-фашистских войск на Польшу. Окончательный текст оперы более обобщен - он осуждает всякую военщину и тиранию. Музыка Дессау способствует более рельефному выявлению мысли драматурга; оркестр включает увеличенное число ударных инструментов и специально перестроенные рояли. Произведение Дессау - Брехта, по оценке критиков, не только опера, но еще и оратория, и музыкальная драма.
Первое представление, точнее, репетиция, состоявшаяся в нарте 1951 г. в Берлине, в театре "Дойче штатсопер", имела успех у зрителей, но сопровождалась критикой в некоторых газетах. Эта критика, характерная для тех лет, была резкой и демагогичной. В "Нойес Дойчланд" от 22 марта 1951 г. некий Л. Г. писал в статье "Допрос Лукулла" - неудачный эксперимент в театре "Дойче штатсопер", что произведению Брехта свойственны пораженческие настроения: лагерь борцов за мир достаточно могуч, чтобы самостоятельно расправиться с агрессорами, не нуждаясь в помощи загробных трибуналов (!). Музыка рассматривалась как набор формалистических трюков, как подражание рассудочным построениям Стравинского. Но здравый смысл вскоре одолел предрассудки, и уже 13 октября того же года опера Дессау - Брехта была исполнена в Берлине. Режиссер - Вольф Фолькер, художник - Каспар Неер, дирижер Герман Шерхен. В ролях: Лукулла - Альфред Хюльгерт, торговки рыбой Карола Герлих, старухи - Гертрауд Пренцлоу. Зрители горячо приняли спектакль, и печать в целом одобрила его.
После долгого перерыва опера Дессау - Брехта была поставлена в Лейпциге в марте 1957 г. Режиссер - Генрих Фойгт, художник - Пауль Пиловски. Этот спектакль был с успехом показан в Париже на сцене "Театра наций", а также в Берлине на театральном фестивале.
В ФРГ первая постановка состоялась в январе. 1952 г. во Франкфурте-на-Майне. Дирижер - Герман Шерхен, художник - Гайнер Гилль. Декорации, изображавшие загробный мир, были установлены на фоне фрески П. Пикассо "Герника". Роль Лукулла с блеском - по отзывам рецензентов исполнял Гельмут Мельхерт. В ноябре 1958 г. опера была своеобразно, с использованием кинопроекций и всевозможных зрелищных эффектов, поставлена в г. Вуппертале. Режиссер - Георг Рейнгард, художник - Генрих Вендель. В роли Лукулла - Микко Пломер.
Всего в ГДР с 1951 по 1962 г. опера Дессау-Брехта прошла в двенадцати театрах.
Одним из спектаклей, оказавшихся событием в культурной жизни Германии, надо назвать постановку "Дойчес Национальтеатер" (Веймар), январь 1959 г. Режиссер - Эрнст Кранц, художники - Иохен Шубе и Карл Цопп (костюмы), дирижер - Гергард Пфлюгер. В ролях: Лукулла - Аугуст Шмидт, судьи - Рольф Кюне, короля - Ганс Герберт Шульц, глашатая - Вильфрид Линднер.
Стр. 91. Лукулл Луций Лициний (ок. 177 - ок. 57 до н. э.) - римский полководец, крупный рабовладелец, консул в 74 г. до н. э. В 71 г. до н. э. в войне с Митридатом VI захватил Малую Азию. Отличался богатством и обжорством (ср. выражение "Лукуллов пир").
Стр. 93. ...обе Азии - Ближняя и Средняя Азия.
Стр. 94. Помпей Гней (106-48 до н. э.) - римский полководец и политический деятель, современник Лукулла. Был консулом в 70 г. до н. э. за четыре года до Лукулла. Боролся с Цезарем за единоличную власть.
Стр. 95. Каппадокия - страна, расположенная в древности в Малой Азии, на восток от Армении.
Стр. 97. Понт - Понтийское царство, государство в северо-восточной части Малой Азии, на юго-восточном побережье Понта Эвксинского (Черного моря). В 64 г. до н. э. эти территории были включены в состав Римской империи.
...три Галлии - то есть три части Трансальпийской Галлии, древней страны, на территории которой ныне расположены Франция, Бельгия, Люксембург, Нидерланды, Швейцария.
Аппиева дорога - дорога, соединяющая Рим и Капую.
Е. Эткинд
Рим - в последний раз.
Ведущий.
И снова
Ответчик садится, внимая
Беседе теней за дверью.
Еще раз
Ощущает он дуновенье
Того, верхнего
Мира.
Вторая тень.
Чего ж ты так бежал?
Первая тень.
Хотел узнать. Был слух: вербуют легионеров
В тавернах на Тибре для похода на Запад,
Который пора теперь завоевать.
Страна называется Галлией.
Вторая тень.
Никогда не слыхал о такой.
Первая тень.
Эти страны известны только большим людям
13
Допрос продолжается.
Ведущий.
И судья улыбается матери Фабра,
Вызывает опять испытуемого
И печально глядит на него.
Судья.
Время бежит. Ты даром его упускаешь.
Не гневи нас лучше твоими триумфами.
Нет ли свидетелей у тебя
Твоим каким-нибудь слабостям?
Дела твои плохи. Достоинства
Твои не очень полезны. Быть может,
Одна иль другая слабость твоя
Разорвет цепь насилий.
Вспомни, нет ли каких-нибудь слабостей
У тебя? Вот мой совет.
Ведущий.
И присяжный, что некогда пекарем был,
Вопрос задает:
Пекарь.
Я вижу повара, который держит рыбу,
На вид он весел. Повар,
Поведай, как ты попал в его триумф.
Повар.
Чтоб показать,
Что он в трудах военных
Все ж время находил подумать,
Как приготовить повкуснее рыбу.
Поваром был я. И часто
Я вспоминаю о мясе,
О дичи и курах,
Которых я жарил ему.
Но он не только ел их,
Хваля мою стряпню,
Он сам к плите становился,
Помешивая в горшках.
Баранина a la Lucullus
Прославила нашу кухню.
От Сирии и до Понта
Был повар известен Лукулла.
Ведущий.
Присяжный, некогда учитель,
Вставил слово свое:
Учитель.
А что нам за дело, что был он обжора?
Повар.
Он мне давал свободу
Постряпать всласть. За это
Ему я благодарен.
Пекарь.
Я понимаю его, я сам был пекарь,
Частенько отруби подмешивал я в тесто,
Чтоб хлеб дешевле был для бедняков.
А этот мог работать, как художник.
Повар.
Благодаря ему!
И он в своем триумфе
Меня поставил за королями.
Он оказал уваженье моему искусству.
Это очень по-человечески.
Ведущий.
Присяжные обдумывают
Показания повара.
Молчание.
Присяжный, что некогда крестьянином был,
Вопрос задает:
Крестьянин.
Там на фризе кто-то несет
Плодовое дерево.
Раб с вишневым деревом.
Это вишня. Ее
Привезли мы из Азии, и
Пронесли ее в триумфальном шествии,
И посадили ее на склонах Апеннин.
Крестьянин.
Так это ты, Лакалл, привез нам вишню?
Я тоже посадил ее когда-то,
Но я не знал, что я тебе обязан.
Ведущий.
И, дружески улыбаясь,
Присяжный, который
Некогда крестьянином был,
Беседует с тенью, которая
Была полководцем,
О вишне.
Крестьянин.
Она не требует много земли.
Лукулл.
Но ветра она не любит.
Крестьянин.
Красные вишни мясистей.
Лукулл.
А черные - слаще.
Крестьянин.
Друзья мои, лишь это из всего,
Что завоевано войной проклятой,
Добром я называю. Ибо деревцо живет
И дружески протягивает ветви
Свои лозе и ягодным кустам.
И, вырастая с новым поколеньем,
Оно дарит ему плоды. За это
Хвала тому, кто нам его привез.
Когда добыча из обеих Азии
Давно истлеет, прахом станет,
Этот лучший твой трофей
Все будет жить, весною распускаясь
И белым цветом трепеща по склонам,
Живущим всем на радость.
14
Приговор.
Ведущий.
И вскочила мать Фабра, которая
Некогда торговала рыбой на рынке.
Торговка.
Стало; быть, вы нашли
Все же хоть грош
В кровавых руках? И суд
Разбойник подкупает добычей?
Учитель.
Вишневое дерево! Эту
Победу мог одержать ему
Один человек. А он
Восемьдесят тысяч послал сюда к нам!
Пекарь.
Сколько же им
Надо платить наверху
За стаканчик вина и хлебец пшеничный?
Куртизанка.
Что же, им вечно, чтобы с женщиной лечь,
Продавать свою шкуру на рынке? В ничто его!
Торговка.
Да, да, в ничто его!
Учитель.
Да, да, в ничто его!
Пекарь.
Да, да, в ничто его!
Ведущий.
И воззрились они на крестьянина,
Восславившего вишневое дерево.
Что ты скажешь, крестьянин?
Молчание.
Крестьянин.
Восемьдесят тысяч за одно вишневое дерево!
Да, да, в ничто его!
Судья.
Да, да, в ничто его! Потому что
При насильях и завоеваньях
Растет лишь одно царство:
Царство теней.
Присяжные.
И уже переполнен
Наш серый подземный мир
Недожитыми жизнями. А здесь ведь
Нет плугов для крепких рук и нет здесь
Голодных ртов, которых так много
У вас наверху! Что, кроме праха,
Можем насыпать мы
На восемьдесят тысяч забитых на бойне. А вам
Наверху нужны дома! Доколе
Мы будем с вами встречаться
На наших в никуда ведущих путях
И слышать ваши трепетные вопросы:
Как выглядит вечности лето, и осень,
И зима?
Ведущий.
И задвигались и закричали
Легионеры на фризе:
Легионеры.
Да, да, в ничто его!
Какая провинция возместит нам
Наши непрожитые годы?
Ведущий.
И задвигались н закричали
Рабы, несущие фриз:
Рабы.
Да, да, в ничто его!
Долго ли будут еще возвышаться
Он и ему подобные
Нелюди над людьми
И приказывать, подымая
Свои праздные руки,
И бросать в кровавые войны
Народы друг против друга?
Долго ли
Будем терпеть их мы и все наши?
Все.
Да, да, в ничто его! И в ничто
Всех подобных ему!
Ведущий.
И с высоких престолов встают
Защитники грядущих поколений,
У которых много рук, чтобы брать,
У которых много ртов, чтобы есть,
Ревностно жатву сбирающих,
Любящих жизнь поколений.
ПРИМЕЧАНИЯ К ОПЕРЕ "ПРИГОВОР ЛУКУЛЛУ"
{Перевод А. Голембы.}
Опера "Приговор Лукуллу" создана на основе радиопьесы "Допрос Лукулла". Первоначально пьеса кончалась словами:
Суд
Удаляется для совещания.
Этот конец был заменен сценой 14 ("Приговор"), заимствованной у оперы. Но название пьесы было сохранено ради большего отличия от оперы {Так как сцена 2, "Быстрый конец и возвращение будней", составляет в опере конец сцены 1, то сцена 8 радиопьесы ("Доставка фриза") соответствует новой 7-й сцене оперы (под тем же названием). В оперу не вошла сцена 12 радиопьесы ("Рим - в последний раз"). Первоначально заключительная сцена пьесы конец допроса - называлась "Плевелы и пшеница" (14); Брехт, как он указывает в начале "Примечаний", заменил ее финальной сценой оперы (12). - Э. Гауптман.}.
В оперу не вошел допрос каменных фигур фриза. Вместо них свидетелями выступают их тени. Вот новый вариант сцены (стр. 105).
Доставка фриза.
Рабы, несущие фриз.
Так из жизни прямо в смерть
Тащим ношу мы без колебаний.
Наше время уж давно не наше,
И не знали мы, куда идем.
Вот позвал нас новый голос,
И покорно мы на зов идем.
Ни к чему вопросы, если
Ничего нет позади,
Ничего не ждем мы впереди.
Лукулл.
Вы, присяжные, рассмотрите мой фриз.
Пленного короля Тиграна Понтийского.
Его чужеземную королеву.
Глядите, какие пышные бедра!
Вот человек с вишневым деревцом, у него вишня
во рту.
Вот две девы с доской, а на ней
названия пятидесяти трех городов.
Один легионер на ногах, а другой
Умирает, приветствуя своего полководца.
И повар с рыбой в руках.
Хор.
О, взгляните же, как они возводят памятник
самим себе,
С окаменевшими тенями канувших жертв,
Чтобы наверху говорить и наверху молчать.
Бессильные свидетели, повергнутые,
Бездыханные, онемевшие, забытые,
По наказу победителя выступившие на свет,
Равно согласные молчать и говорить.
Ведущий.
Тень, присяжные принимают к сведению
Фриз твоего триумфа. Но
Они жаждут узнать о твоих
Триумфах - больше, чем рассказывает твой фриз.
Они предлагают, чтобы были
Призваны те, которых ты изобразил
На своем фризе.
Судья.
Они должны быть призваны.
Ведь всегда
Победитель пишет историю побежденного.
Убийца
Преображает черты убитого.
Из этого мира
Уходит слабейший, и остается
Ложь. Нам здесь внизу
Не нужны твои камни. Ведь здесь у нас нынче
Столь многие из тех, что видали тебя,
Полководец. Здесь внизу они.
Мы призовем
Вместо изображений - самих
Изображенных. Вместо мертвых камней
Призовем мы тени усопших.
Лукулл.
Я протестую.
Я не хочу их видеть.
Голоса трех провозвестниц.
Жертвы полководца Лакалла
Времен азиатских походов!
Из глубины сцены выступают тени изображенных на триумфальном фризе и
становятся против фриза.
Начало следующей сцены было соответственно изменено.
Допрос.
Ведущий.
Тень, поклонись.
Вот твои свидетели.
Лукулл.
Я протестую.
Ведущий.
Вот твои свидетели.
Лукулл.
Но ведь это враги!
Вот один, которого я победил.
В несколько дней...
После репетиции, проведенной министерством народного образования в Берлинском государственном оперном театре, на основании тщательного разбора было сделано два дополнения. Первое объясняет, почему король, который в опере выступает уже не только как каменное изваяние, но и как тень, сумел оправдаться перед судом, что не удается Лукуллу (стр. 109).
Лукулл.
Да. Я, конечно, замечаю - разбитые
Обладают сладким голосом. Однако
Некогда было иначе. Этот король там,
Который нынче снискал ваше сострадание,
Когда он еще был наверху,
Обходился тоже недешево. Проценты и подати
Брал он не меньшие, чем я.
Серебро, которого он требовал,
Не доходило до народа из-за него.
Учитель (королю).
Почему же тогда
Ты здесь у нас, король?
Король.
Ибо я строил города.
Ибо я защищал их, когда вы,
Римляне, пытались их оттягать у нас.
Учитель.
Нет, не мы. Он!
Король.
Потому что, обороняя родную землю, я призвал
На ее защиту
Мужей, детей и женщин,
За изгородью и в сточной яме,
С топором, мотыгой я лемехом,
Денно и нощно,
В речи, в молчании,
Свободных или в плену,
В виду врага
И перед лицом смерти.
Учитель.
Я предлагаю, чтобы мы
Встали перед этим свидетелем
Во славу тех,
Что защищали свои города.
Присяжные встают.
Лукулл.
Что вы за римляне!
Вы готовы рукоплескать вашему врагу!
Я шел не ради себя.
Я подчинялся приказу.
Меня послал
Рим.
Учитель.
Рим! Рим! Рим!
Кто этот Рим?
Разве тебя послали каменщики, которые его
возводят?
Разве тебя послали пекари, и рыбаки,
И крестьяне, и погонщики волов,
И огородники, которые кормят Рим?
Были ли то портные, и скорняки,
И ткачи, и стригали овец,
Которые одевают Рим?
Разве тебя послали
Полировалыцики колонн
И красильщики шерсти,
Которые его украшают?
Или тебя послали откупщики,
И фирмы, торгующие серебром, и работорговцы,
Или тебя послали банкиры с Форума, которые
грабят Рим?
Молчание.
Лукулл.
Кто бы меня ни послал:
Пятьдесят три города
Подчинил я Риму.
Учитель.
Ну и где же они?
Присяжные, давайте спросим города.
Две девушки с доской.
С улицами, людьми и домами...
Второе дополнение - к концу последней сцены, там, где легионеры, павшие в азиатских походах, присоединяются к осуждению Лукулла (стр. 119).
Вместо:
Да, да, в ничто его!
Какая провинция возместит нам
Наши непрожитые годы? следует:
Легионеры.
Облаченные в разбойничье платье,
В походах убийцы и поджигателя,
Пали мы,
Сыны народа.
О да, в ничто его!
Как волк,
Который врывается в овчарню
И должен быть умерщвлен,
Так мы были умерщвлены,
Мы, служившие ему.
О да, в ничто его!
Ах, лучше бы мы
Отказались служить захватчику!
Ах, лучше бы мы
Примкнули к защитникам!
В ничто его!
Кроме того, добавление трех новых арий ("Призыв к защите", "Кто есть Рим", "Песнь павших легионеров") должно было устранить известную диспропорцию, вызванную тем, что в партитуре выступлениям суда было отведено меньше места, чем выступлениям подсудимого {Была также введена новая ария куртизанки в сцене 8 оперы. - Э. Гауптман.}.
Брехт. Дессау.
КОММЕНТАРИИ
Переводы пьес сделаны по изданию: Bertolt Brecht, Stucke, Bande I-XII, Berlin, Auibau-Verlag, 1955-1959.
Статьи и стихи о театре даются в основном по изданию: Bertolt Brecht. Schriften zum Theater, Berlin u. Frankfurt a/M, Suhrkamp Verlag, 1957.
ДОПРОС ЛУКУЛЛА
(Das Verhor des Lukullus)
На русский язык пьеса была переведена Вл. Нейштадтом и впервые напечатана в однотомнике пьес Брехта (М., "Искусство", 1956).
Радиопьеса "Допрос Лукулла", написанная Брехтом в 1939 г., была опубликована первоначально на английском языке в 1943 г. Позднее, в 1951 г., Брехт несколько расширил ее и превратил в либретто оперы "Приговор Лукуллу", музыку которой написал Пауль Дессау. Первоначальный вариант был создан под влиянием политических событий в Европе - нападение немецко-фашистских войск на Польшу. Окончательный текст оперы более обобщен - он осуждает всякую военщину и тиранию. Музыка Дессау способствует более рельефному выявлению мысли драматурга; оркестр включает увеличенное число ударных инструментов и специально перестроенные рояли. Произведение Дессау - Брехта, по оценке критиков, не только опера, но еще и оратория, и музыкальная драма.
Первое представление, точнее, репетиция, состоявшаяся в нарте 1951 г. в Берлине, в театре "Дойче штатсопер", имела успех у зрителей, но сопровождалась критикой в некоторых газетах. Эта критика, характерная для тех лет, была резкой и демагогичной. В "Нойес Дойчланд" от 22 марта 1951 г. некий Л. Г. писал в статье "Допрос Лукулла" - неудачный эксперимент в театре "Дойче штатсопер", что произведению Брехта свойственны пораженческие настроения: лагерь борцов за мир достаточно могуч, чтобы самостоятельно расправиться с агрессорами, не нуждаясь в помощи загробных трибуналов (!). Музыка рассматривалась как набор формалистических трюков, как подражание рассудочным построениям Стравинского. Но здравый смысл вскоре одолел предрассудки, и уже 13 октября того же года опера Дессау - Брехта была исполнена в Берлине. Режиссер - Вольф Фолькер, художник - Каспар Неер, дирижер Герман Шерхен. В ролях: Лукулла - Альфред Хюльгерт, торговки рыбой Карола Герлих, старухи - Гертрауд Пренцлоу. Зрители горячо приняли спектакль, и печать в целом одобрила его.
После долгого перерыва опера Дессау - Брехта была поставлена в Лейпциге в марте 1957 г. Режиссер - Генрих Фойгт, художник - Пауль Пиловски. Этот спектакль был с успехом показан в Париже на сцене "Театра наций", а также в Берлине на театральном фестивале.
В ФРГ первая постановка состоялась в январе. 1952 г. во Франкфурте-на-Майне. Дирижер - Герман Шерхен, художник - Гайнер Гилль. Декорации, изображавшие загробный мир, были установлены на фоне фрески П. Пикассо "Герника". Роль Лукулла с блеском - по отзывам рецензентов исполнял Гельмут Мельхерт. В ноябре 1958 г. опера была своеобразно, с использованием кинопроекций и всевозможных зрелищных эффектов, поставлена в г. Вуппертале. Режиссер - Георг Рейнгард, художник - Генрих Вендель. В роли Лукулла - Микко Пломер.
Всего в ГДР с 1951 по 1962 г. опера Дессау-Брехта прошла в двенадцати театрах.
Одним из спектаклей, оказавшихся событием в культурной жизни Германии, надо назвать постановку "Дойчес Национальтеатер" (Веймар), январь 1959 г. Режиссер - Эрнст Кранц, художники - Иохен Шубе и Карл Цопп (костюмы), дирижер - Гергард Пфлюгер. В ролях: Лукулла - Аугуст Шмидт, судьи - Рольф Кюне, короля - Ганс Герберт Шульц, глашатая - Вильфрид Линднер.
Стр. 91. Лукулл Луций Лициний (ок. 177 - ок. 57 до н. э.) - римский полководец, крупный рабовладелец, консул в 74 г. до н. э. В 71 г. до н. э. в войне с Митридатом VI захватил Малую Азию. Отличался богатством и обжорством (ср. выражение "Лукуллов пир").
Стр. 93. ...обе Азии - Ближняя и Средняя Азия.
Стр. 94. Помпей Гней (106-48 до н. э.) - римский полководец и политический деятель, современник Лукулла. Был консулом в 70 г. до н. э. за четыре года до Лукулла. Боролся с Цезарем за единоличную власть.
Стр. 95. Каппадокия - страна, расположенная в древности в Малой Азии, на восток от Армении.
Стр. 97. Понт - Понтийское царство, государство в северо-восточной части Малой Азии, на юго-восточном побережье Понта Эвксинского (Черного моря). В 64 г. до н. э. эти территории были включены в состав Римской империи.
...три Галлии - то есть три части Трансальпийской Галлии, древней страны, на территории которой ныне расположены Франция, Бельгия, Люксембург, Нидерланды, Швейцария.
Аппиева дорога - дорога, соединяющая Рим и Капую.
Е. Эткинд