А полевую деятельность я предоставляю тебе, с условием, что ты будешь мне про нее рассказывать. Договорились?
С большой любовью,
Джейнис.
Речное Подворье 1
Лондон W4
24 октября
Дорогой Пирс!
Нет, я не ждал, что ты подмешаешь белладонну в узо <греческая водка.> Папандреу, чтобы обеспечить мне редакционное задание. И вообще у него же есть собственная белла донна, с весьма пышными формами белла, так ведь? Ты с ней знаком? Мне нравится - привилегия премьер-министра - старомодно до великолепия и бесстыже, точно римский папа из рода Борджиа.
Нависает Бухарест, а не Польша - так меня известили власть предержащие. Надолго ли, понятия не имею. Ceausescu est mort: vive Ceausescu <Чаушеску умер, да здравствует Чаушеску (фр.) Перефразировка официального объявления о кончине короля и вступления на престол его наследника>.
Мы живем в волнующие времена, хотя, проживая в Речном Подворье, об этом не догадаешься.
Самая сенсационная здесь новость - панно Джейнис. Во всяком случае какое-то для нее занятие.
Всего наилучшего.
Гарри.
Речное Подворье 1
Лондон W4
29 октября
Милый!
Так, значит, в новой школе тебе очень нравится. Это замечательно. Ты знаешь, сначала я очень тревожилась, потому что мне никогда не нравилась мысль, что ты будешь не ходить в школу, а жить там. Но ты так твердо решил, а тебе теперь уже одиннадцать, и мы с папулей подумали, что, пожалуй, тебе виднее.
Рассказать тебе про наш новый дом? Ты же видел его только один раз, еще до того, как мы переехали. Твоя комната готова и ждет тебя. На стенах я повесила твои плакаты с Винни-Пухом и твои фотографии "Тоттнем хотсперс".
Ну, так здесь чудесно. И чудесно, что папуля теперь будет жить здесь с нами, раз ему уже не надо столько времени оставаться за границей. Мне было так тяжело жить столько времени без него.
Самое лучшее в доме - простор для каких угодно занятий. Боюсь, розовую отделку, которая тебе так понравилась, придется сменить. Папуля говорит, что у него от нее болит голова. Но у себя в комнате, если захочешь, ты можешь ее оставить.
Но только ведь у "Тоттнем хотсперс" цвета совсем другие, ведь так?
Соседи тут очень приятные люди. Есть и мальчик твоего возраста в конце улицы - в № 10. Его мать музыкантша. Она приходила посмотреть, как я расписываю стену, о чем я тебе уже рассказала, и показалась очень приятной. Только чуть странно одетой. А в доме № 7 живет очень милая женщина, которая прежде была балериной, хотя с тех пор она немного раздалась вширь. Я не могу себе представить ее в балетной пачке. Их сосед хочет стать членом парламента от лейбористской партии, но как будто почти все свое время тратит на то, чтобы его жена забеременела. А наш сосед - известный (как я поняла) кинорежиссер (недавно он снял что-то под названием "Заводи любви", но я еще не видела), и у него очень много секретарш, которых я постоянно путаю с его женой, потому что все они выглядят очень похожими. Они устраивают очень шумные вечеринки и словно бы бьют много посуды.
Так что жизнь тут кипит, и надеюсь, тебе понравится жить здесь.
Обязательно сообщи мне, когда тебя примут в школьную футбольную команду, и надеюсь, посылочка со вкусностями добралась до тебя благополучного.
С большой, большой любовью, и конечно, от папули.
Мамуля.
Речное Подворье 1
Лондон W4
30 октября
Рут, миленькая!
Замечательная осенняя погода, и позволь сообщить тебе, что теперь я открыла для себя сад.
Прежде у нас сада не было, только унылый задний двор, как ты помнишь, который агенты по продаже недвижимости именуют испанскими патио.
А тут у нас есть простор. На теннисный корт, увы, не хватит, но тем не менее - простор. Кусты, только Богу известно, какие именно, но Юла, наш новый котенок, от них шарахается - и цветы, по-моему, осенние крокусы, такие лиловатые и растут пучочками. Нина говорит, что предыдущий владелец любил луковичные, и мне следует дождаться весны, прежде чем сажать что-то новое. Но я жажду сделать сад своим, как и дом. Я хочу посадить что-нибудь с названиями, которые приятно произносить, - сердечник, незабудки, розмарин и рута. Может быть, их по виду не отличишь от бурьяна, я же не знаю, но мне нужен сад, полный прелестных названий, которые я могу декламировать, а затем рвать эти цветы, как Утрата в "Зимней сказке", и рассыпать их для моего Флоризеля. Помнишь эту дивную строку: "Как ковер, чтоб возлежать могла любовь, играя"?
Я сентиментальничаю, как глупенькая девочка, правда? Но так я чувствую. Гарри - мой Флоризель, снова-снова, и такой плюшевый, и я его люблю. Как я могла так все напутать? Теперь у нас есть вся зима, чтобы снова свить гнездышко, а потом весна, чтобы праздновать. А я уже думала, что солнце больше не взойдет никогда.
Да, кстати, Нина говорит, что жена предыдущего владельца не выносила Аманду. Видимо, острое соперничество на садовой почве. Ах-махн-дах всегда старается заполучить самое экзотическое, что только можно, ну и вещи, которые ей дарят ее блистательные друзья. Нина клянется, что летом она сидит в саду № 10 и играет на скрипке голышом. Вот только что? Вариации соль де голь? Ломака! Но Гарри я ничего не скажу.
У меня возникла теория о садах - садах перед домом, разумеется. Они духовное белье, души, вывешенные на обозрение всему миру. Разреши, я провожу тебя дальше по улице и покажу, что я имею в виду. № 2, наш сосед, Кевин, шикарный кинорежиссер. Я его успела раскусить: блондинка, которая трясла волосами на Гарри, ему не жена, как я думала, или была "женой" на ту неделю. По-видимому, существует настоящая, но она почти все время живет где-то в деревне с детьми. Верит, что он работает в Лондоне круглые сутки, и приезжает лишь изредка, чтобы не помешать, ему. И еще как помешала бы! Грудастые блондинки кругообращаются с регулярностью доставки молока. Я вижу, как они уходят рано утром в своих джинсах на заказ и сапожках на каблучищах. У них у всех ноги, которым конца нет, как и пристрастию Кевина к ним. (А вот как насчет его члена - его крылатой ракеты, по выражению Нины?) Но сад перед домом.., ну, так его вовсе не видно, потому что он обнес его шестифутовой стеной. Сад заведомых секретов.
№ 3 - "Арольд, подрядчик ("X" проглатывается по фонетическим законам Ист-Энда). Жена у него лилипутка, вылитая Минни-Маус на пружинах и отчаянно тщится быть "хорошего тона". Почти весь сад занимает "мерседес", но один святой уголок Минни сохраняет в неприкосновенности. Святилище состоит из пластмассовых греческих урн,; расставленных почти вплотную к прудику, где фиберглассовые нимфы резвятся вокруг фонтана. Гарри окрестил сад "Версалем", а фонтан - "Фонтаном Промежностей".
Наш шотландский доктор в № 4. Тут ничего лишнего. Сад залит асфальтом для его и ее "фордэскортов". Фанатичные служители Национального здравоохранения, хотя, по словам Нины, зимой женщины в его приемную не ходят, потому что он всегда заставляет их раздеваться до пояса, даже если речь идет о занозе в пятке. Боже ты мой, с Ниной ему есть на что наглядеться.
№ 5 - Роджер, историк с женой алкоголичкой и нимфоманкой и довольно красивым сыном, который по большей части живет не дома, а в университете. В их саду нет ничего, кроме исполинского дерева с охранной табличкой на нем, чем все и выражено с учетом ее склонностей. Но дерево лишает солнечного света № 6, где миссис Кортеней Гаскойн ежедневно паркует свои многочисленные колясочки и развешивает гирлянды подгузников. Она относится к своему долгу плрдоносительницы крайне серьезно - одноразовые памперсы не для нее. (То есть бок о бок живут две пещерницы - как тебе это?).
Затем Билл и Нина. Среди прочего мне в Нине нравится то, как она превратила сад в прямую противоположность дому Билла. Внутри - сплошная хозяйственная супертехника и всякие штучки. Снаружи - полное одичание, словно это заповедничек для каких-то занесенных в Красную книгу бабочек, хотя Нина заверяет меня, что весной это буйство колокольчиков и полевых желтых нарциссов. Я спросила, случаен ли такой контраст. "Нет, - сказала она. - Мне нравится устраивать Биллу встряску". И она засмеялась. На ней были немыслимо тугие джинсы. Я порадовалась, что Гарри там не было.
Остается всего три. № 8 - самый сумбурный. Луизы, жены портретиста, мистической уродины, которая снабжает меня необходимой литературой и носит навозного цвета юбки-макси, вызывающе домотканые. Ее сад - это место глубоко спиритуалистской значимости. Он содержит два раритета: боярышник (Иосиф Аримафейский?), подпертый кольями, точно старый калека на костылях, и вырезанная из дерева фигура (пол определению не поддается), простирающая руки к небесам; Нина называет ее "Женщина, навешивающая занавески в ванной", и теперь я способна думать о ней только так.
Я нагоняю на тебя скуку. Рут? Или ты упиваешься этим, как я? № 9 тебя обворожит. Он - Морис, какой-то рекламный магнат, который с ревом уносится рано поутру в своем "ягуаре", очень красивый, но по-противному. А вот она такое угнетенное создание, какое только можно вообразить. Хотя почти красавица, за покровом вечной унылости. И она непрерывно извиняется, и ты невольно спрашиваешь: за что? И она опять извиняется. За свои извинения. Затем в уголках ее рта возникают морщинки напряжения. О Господи!
Зовут ее Лотти. Думаю, мне придется взять ее в руки. Как-нибудь напою ее и выясню, - что проис-" ходит, или, вернее сказать, не происходит. Во всяком случае с ней. Ну а сад - пусто, пусто, пусто.
Не считая останков трех завядших кочанов. Я прохожу мимо почти каждый день и думаю об этой увядшей жизни и о том, что жизнь эта могла быть моей. На меня накатывается волна грусти, а затем - гнева. Когда слезы проливаются так публично, это отчаяние или самопоздравление? Не дать ли Лотте почитать "Женщину-евнуха"? Так и слышу ее вздох и слова: "Да, конечно, но что я могу? Мне надо думать о детях". Вечное оправдание - дети, верно?
А теперь № 10, экзотическая Аманда со скрипкой и вздымающейся грудью. Я тебе уже писала про Ах-махн-дах. Вряд ли есть нужда описывать тебе ее сад, но тем не менее. Хладнокровно, начиная слева. Только сумею ли я воздать ему должное в духе программ по искусству по ящику. В первую очередь взору является изысканный цветник из камней и разровненной граблями гальки в японском стиле. (Для создания настроения.) Затем волшебный лес из бонсаев каждое деревце извивается в миниатюрной смертной агонии. А если ты благополучно вынесешь это испытание, тебя ждет освежающе вдавленный в землю садик, выложенный плиткой с любезной подачи "Альгамбры", а в нем - круглый прудик с золотыми рыбками. (Ну, как тебе мой литературный дар? И кстати, тут неподалеку гнездятся цапли и, видимо, взимают порядочную дань С этих деликатесов).
Но это еще отнюдь не все. Справа на стройном стволе произрастает большой марлевый мешок, что несколько портит общий художественный эффект.
Я тактично осведомилась у Аманды, что это за оригинальный раритет. Она звенящим голосом объяснила, что это некое цветущее деревце восточного весьма аристократического происхождения, и оно нуждается в защите от климата W4. Но какой от него толк, если его держать в мешке, слегка съязвила я. Ах, нет-нет, заверила она меня: в апреле оно будет освобождено, и, милочка, благоухание разольется бо-жест-вен-ное. "А хулиганы до него не доберутся?" осведомилась я. Тут она продемонстрировала мне особую систему сигнализации, включающую сирены и прожектора, а также напрямую соединенную с ближайшим полицейским участком. Я удивилась: но почему не с Ботаническим садом Кью? Она как будто рассердилась.
Боюсь, я заболталась, так что завершу сию сагу и.., черт! Мне надо отправляться за покупками. Панно почти завершено. Билл (архитектор) очень мило его хвалит. И поддразнивает меня, так как я всегда пою, когда держу в руке кисть. Я решила, что он на самом деле очень даже привлекателен. Нина говорит, что в постели он хорош.
Ну, пока довольно. У-у-у-у! Я счастлива.
С любовью. С любовью. С любовью.
Джейнис.
Р.S. Перечитывая, я удивилась себе. Ты замечала, как бойко женщины, которым за тридцать, впадают в вульгарность? В частности, я.
Д.
НОЯБРЬ
Дамаскину 69
Неаполис
Афины
7 ноября
Милая Джейнис!
Нас так просто голыми руками не возьмешь - как видишь, мы тоже обзавелись нашим собственным жильем.
Но послушай, какое на меня наложено заклятие: я осуждена жить по адресам, которые напоминают мне о предыдущих, которые я предпочла бы забыть. Дамаскину явно имеет отношение к Дамаску (конечно, если это не какой-то прославленно неизвестный греческий философ, их ведь тьма-тьмущая). Ну а что до номера 69, то чем меньше о нем упоминать, тем лучше, даже в письме к тебе <Жаргонное обозначение определенной сексуальной позы, на которую намекает то, что 6 равно перевернутому 9. Французского происхождения.>.
Как бы то ни было, если ты помнишь Афины, то знаешь, что район Неаполис - это оборотная сторона горы Ликавитос, а казовая - Колонаки, где наш посол проживает среди судовладельцев, арабских террористов, любовниц большинства членов греческого кабинета и полных штатов тех посольств, чьи правительства платят своим дипломатам достаточно для прожиточного минимума. Британцам приходится обходиться трущобами, однако отсюда близко до археологического музея - истинная радость в те времена года, когда рюкзачники и овцы под водительством гидов отправлялись восвояси, а охранники почти вежливы, хотя и не всегда бодрствуют.
Этот город не выигрывает при более близком знакомстве, но мы с Пирсом ведем переговоры об аренде загородного домика в горах над Коринфским заливом на субботы и воскресенья. Жалкая лачужка без водопровода, но она позволит Пирсу предаваться своей английской эксцентричности и бродить в шортах в поисках редких горечавок и заурядных орхидей. Я не стану возиться в саду или коллекционировать местные режущие глаза домотканые изделия, поверь мне. А буду читать поучительные книги писателей вроде Апдайка и Маркеса и напиваться. И когда они мне надоедят вместе с Пирсом, я намереваюсь путешествовать. То есть путешествовать я буду много, так как Пирс мне надоедает очень легко, а поучительные книги всегда пробуждают во мне жажду странствований, показывая, как безнадежно мало я знаю о большом мире. Беда в том, что в путешествия я беру с собой самые НЕпоучительные книги и тороплюсь вернуться в убеждение, что пусть уж лучше Пирс мне надоедает, чем читать их. Короче говоря, я капризная дилетантка и не собираюсь меняться.
Ну, ты задала мне несколько нелегких вопросов о браке, открытом и закрытом, и так далее.
После стольких лет ты спрашиваешь меня! До чего же ты иногда бываешь серьезной. Хотелось бы мне припомнить подходящую цитату и подсунуть ее тебе: понимай, как знаешь. Рассказываю ли я Пирсу все? Нет, разумеется, нет. Он, конечно, хладнокровен, но все-таки не кусок льда. Рассказываю, когда это не имеет значения или когда можно обратить все в шутку - задним числом секс может выглядеть очень потешно. Или, когда я знаю, что это его возбудит. Это плюс - ну, как смотреть видео, в котором участвуешь сама. Иногда он отвечает мне тем же, и я дико ревную и готова тут же прыгнуть с ним в постель. Я вот что имею в виду, Джейнис: надо чувствовать себя абсолютно уверенной, чтобы играть в такие игры. И я чувствую. Но, кроме того, я знаю, что иссохну, если больше никогда не смогу заниматься любо"; вью ни с кем, кроме моего мужа. Словно меня приговорят до конца моих дней питаться исключительно гамбургерами и чипсами. (Нет! Пирс больше, похож на бифштекс с соусом "тартар".) По закону Рут, брак должен быть искусно сотворенным компромиссом, и искусство - половина веселья.
Ты хоть что-нибудь поняла? Я просто упивалась твоим рассказом о жизни на "Улице Коронации" - столько горошин в стручке (а у тебя не возникает желания вышелушить их?). Нина в твоем описании мне нравится, а твоя садовая психология - в самую точку. Однако я заметила, что плана своего сада ты не включила. Пожалуй, его набросаю я, а ты сообщишь, права ли я. И отрезвляющая мысль: я на это не способна. Не потому ли, что я, в сущности, совсем тебя не знаю? Быть может. Начать с того, что я и представить тебя не могла в упряжке с Гарри. И мне в голову не приходило,; что ты вышвырнешь его после двенадцати лет, и даже во сне я не видела, что ты предпримешь еще попытку. Так каким будет следующий сюрприз?
Когда завершишь свое зимнее витье гнездышка, ну, пожалуйста, прилети весной в Грецию, и мы отведем душу.
С любовью из бетонных джунглей. Рут.
АФИНЫ 12 ч. 0.0, мин. 10 НОЯБРЯ
ТЕЛЕГРАММА
ДЖЕЙНИС БЛЕЙКМОР
РЕЧНОЕ. ПОДВОРЬЕ 1 ЛОНДОН W4 СК
ПЫТАЛАСЬ ДОЗВОНИТЬСЯ БЕЗУСПЕШНО ТОЧКА
ОТМЕНИЛА ПОЕЗДКУ ПРИЕЗЖАЙ КАК МОЖНО СКОРЕЕ УТЕШЕНИЕ СЛЕЗЫ КРЕПКИЕ НАПИТКИ ТОЧКА
ГАРРИ НА ТОЧКА ВОПИ ВОПИ ТОЧКА
РУТ
Речное Подворье 1
11 ноября
Моя самая миленькая Рут!
После вчерашнего звонка тебе почувствовала большое облегчение. Извини, что я визжала и орала - ну, не могла иначе, - а потом пришла твоя милая телеграмма ближе к вечеру (проведенному в Одиночестве, я и подумать не могла о Гарри, хотя сукин сын и предложил остаться, такой тихонький и смущенный. Конечно, отчасти я хотела, чтобы он остался, и это было хуже всего). Ну и я смотрела телепередачи - все" что попало: изображения, голоса, ночной фильм, Бог знает о чем. Мне он показался бессмысленным, как я сама. Я даже вздремнула на диване, потом сварила себе кофе где-то перед рассветом нынешнего дня и гуляла вдоль реки, пока не уверилась, что Г. должен был уже уйти, Чудная серая река Темза, просыпающаяся с утка-, ми, и скользящие за мной лебеди совсем рядом с бичевником. Почему за мной? Или они полагали, что я утоплюсь? Я даже засмеялась. Хуже всего было наблюдать обычную жизнь. Завтракающие семьи. Дети, отправляющиеся в школу. Я чувствовала себя беженкой в чужой стране.
Сейчас уже далеко за полдень. Я не рискнула ничего выпить: депрессия сразу меня захлестнет, точно волна, разве что напиться в лоск.., но только подумать, какое ко всему добавится похмелье...
Сейчас я вся точно онемела, полностью анестезирована почти занудной мыслью, что я все это переносила столько, столько раз. Этот случай словно бы и лучше и хуже прежних. Хуже, потому что столько снова вспыхнуло надежд, как тебе известно, и возродившегося доверия, и опять они разбиты вдребезги - я так открылась душой, только чтобы меня отшвырнули. Какая напрасная трата!
А лучше потому, что этот раз - последний. Последняя пытка. Я слышу себя: "Ты больше никогда не подвергнешься этому. Никогда!" Как ты сказала по телефону, это конец чего-то насквозь. А Потому позвонила Нине и все ей рассказала. Долгое молчание, а потом - словно, Рут, меня ударили ногой в живот - знаешь, что она сказала? "Да, я знаю". И сказала с таким спокойствием, словно речь шла о каких-то неприятных житейских пустяках и я к ним скоро привыкну.
Мне следовало ее возненавидеть? И я возненавидела. Продето положила трубку. А потом пошла в ванную и меня стошнило.
Я еще никогда не ощущала себя такой одинокой. Позвонила маме, просто чтобы поговорить с кем-то, кого знала до Гарри. Естественно, я ей ничего не сказала, и она болтала о том о сем.
Когда ей можно будет приехать посмотреть наш новый дом? Как Клайву новая школа? А нет ли тут места, где я смогу играть в теннис? Вот было бы славно! И так далее. Не знаю, что я отвечала, но я жалела, что позвонила.
И тут у меня возникло странное чувство. Я расхотела объясняться с Гарри. Только не в этот день. Не уверена, была ли я жестока к нему или к самой себе, но мне необходимо было сохранить мой собственный мерзкий секрет и понаблюдать, как он хранит таой. Вернулся он около восьми, и от него попахивало виски. Решил замаскировать запах духов, поймала я себя на мысли. И услышала, как задаю обычные пустые вопросы: как прошел твой день? Витрины на Риджент-стрит уже украшены к Рождеству? А он отвечал, как обычно. Казалось, ему очень легко - скрывать. Я уже не сомневалась, что он маскируется не одну неделю. И мне вспомнились недавние покровительственные фразочки Аманды: "Милочка, у вас такие хорошенькие волосы" и "Гарри так великолепно выполняет свою работу, что вы должны им гордиться!" Великолепно выполняет свою работу?
Чтоб ей! Великолепен в постели с ней? Мне он таким никогда особенно не казался, но, возможно, это потому, что он никогда обо мне не думал, а копил до той минуты, когда сможет сорвать эти этнографические одежды и уткнуть лицо в колышущуюся грудь.
Про ужин я совсем забыла - весь день ничего в рот не брала. Он как будто удивился, но самую чуточку. Пожал плечами, уткнулся в вечернюю газету, а потом пошел на кухню поджарить себе яичницу. И ни слова. Только спросил:
"А ты не хочешь есть?" Некоторое время мы сидели перед телевизором. Тут я поняла, что не смогу спать с ним в одной постели. Самый подходящий момент сказать что-то.., то есть был подходящим.
Но мне хотелось сохранить свой секрет чуть дольше. И сказала только, что посижу немного. "А тебе почему бы и не лечь?" Он пожал плечами и пожелал мне спокойной ночи. Я немножко вздремнула в кресле перед ящиком. Передача кончилась, но телевизор я не выключила. Он всю ночь тихонько гудел, а потом начал новый день нежной утренней музыкой. Я чувствовала себя гораздо хуже и жалела, что не поговорила начистоту.
Тут на меня нахлынула ярость. Я схватила на кухне ведро, налила его холодной водой и выплеснула ему ее в лицо, пока он храпел. Потом кинулась вниз и выбежала из дома. На центральной улице кафе было открыто, и вот я сижу как ни в чем не бывало и мажу на жареный хлеб апельсиновый конфитюр. "Золотую стружку". Я еще подумала, что предпочла бы "Куперовский Оксфорд".
Мне хотелось сидеть и сидеть там; смотреть, как люди идут на работу; как просыпается улица; самоуверенные молодые люди входят с холода и потирают руки; хорошеньким девушкам сладко улыбается владелец кафе - итальянец - над кофеваркой; лысеющий мужчина пожирает глазами биржевую страницу. Напротив меня сел молодой человек, лет на десять меня моложе. "По дороге та работу забежали кофе попить?" - спросил он.
Подразумевалось: "Где вы работаете, и почему бы нам не встретиться потом и выпить по рюмочке?" Я была польщена и у меня даже возникло желание, чтобы он меня пригласил. Но тут же почувствовала запах его лосьона. А когда встала, чтобы уйти, возник Гарри. Лицо у него не было сердитым, только встревоженным. "Я тебя повсюду ищу! Нам надо поговорить. Пожалуйста". Я помотала головой. О чем говорить? "Я все знаю, - сказала я. - Опять то же самое, верно?" Он говорит: "Нет-нет", - и я разозлилась. "А пошел бы ты на..." Все в кафе так на нас и уставились.
Мы пошли домой - он молча в нескольких шагах позади. Я открыла дверь и захлопнула ее у него перед носом. Заложила засов. Он позвонил несколько раз, а потом убрался. Я начала жалеть, что не позволила ему говорить, и чуть не бросилась его догонять. Тут я заплакала. Думала, что никогда не перестану. Не знаю, как долго это продолжалось, но позвонила я тебе тогда.
Рут, что мне делать? И что я могу? Отправиться к адвокату, выставить дом на продажу, переехать на временную квартиру и.., и что? Клайв приедет на рождественские каникулы. У меня просто сердце разрывается, родная моя. Я бы свернулась в клубочек и уснула навсегда.
Я должна заставить себя думать, думать, думать. ВОТ НЕ СТАНУ ОТЧАИВАТЬСЯ. У меня есть жизнь впереди - я сумею ее сотворить. И я позвоню, и очень скоро снова напишу, а может, приеду в Грецию до каникул Клайва. Ты просто прелесть, что будешь меня ждать.
Со всей любовью.
Джейнис.
Речное Подворье 1
12 ноября
Клайв, милый!
Ну, конечно, ты можешь погостить у своего друга перед Рождеством. Очень любезно со стороны его матери. Значит, им на самом деле принадлежит часть Эксмура? Только подумать! Так что ты решил? Сначала приехать домой, когда кончатся занятия - 15 декабря, так ведь? - а потом поедешь и погостишь там неделю? (В любом случае постарайся, чтобы на Рождество тебя не завалило снегом.) Я смогу отвезти тебя туда. Папуля, по его словам, примерно тогда будет в Бухаресте - он, собственно, уедет очень скоро, - но, конечно, вернется на Рождество.
Новый дом приходит в порядок, и мы купили новую мебель для гостиной. Я познакомилась с мальчиком из № 10, о котором тебе писала, но, откровенно говоря, не думаю, что ты захочешь с ним дружить. Он задавака (как и его мамаша) и учится в какой-то жутко престижной школе. Но ведь у тебя же в любом случае есть твои товарищи по прежней школе, правда?
Пожалуй, больше никаких новостей нет, если не считать, что я закончила большую картину, которую меня попросили написать для них наши друзья в № 7. Когда ты будешь дома, мы сходим посмотреть ее. А это будет скоро. Я так жду твоего приезда. И папуля тоже.
Со всей моей любовью к тебе, милый.
Мамуля.
Речное Подворье 1
Лондон W4
13 ноября
Дорогой Пирс!
Решил черкнуть тебе пару строчек перед моим завтрашним отъездом в Бухарест - возможно, на месяц, а то и на подольше, если нынешняя заварушка в Румынии будет продолжаться. Теоретически репортаж в послечаушесковскую эру должен быть много проще, и то, что я буду видеть и слышать, наконец-то начнет обретать хоть некоторое сходство с правдой. Впрочем, подозреваю, все сведется к привычному западному самообману - то есть стаи мусорщиков-репортеров слетятся со своими демократическими понятиями о черном и белом и незамедлительно обнаружат, что новые положительные в белых шляпах мало чем отличаются от старых отрицательных в черных шляпах, и сегодняшние освободители уже далеко продвинулись к тому, чтобы стать завтрашними тиранами. Мне обещали румынского гида-переводчика, от которого наверняка будет хрен толку в Тимошоаре, где говорят по-венгерски, и даже еще меньше в других областях страны, где говорят на языках, чье существование доселе оставалось никому неизвестным.
С большой любовью,
Джейнис.
Речное Подворье 1
Лондон W4
24 октября
Дорогой Пирс!
Нет, я не ждал, что ты подмешаешь белладонну в узо <греческая водка.> Папандреу, чтобы обеспечить мне редакционное задание. И вообще у него же есть собственная белла донна, с весьма пышными формами белла, так ведь? Ты с ней знаком? Мне нравится - привилегия премьер-министра - старомодно до великолепия и бесстыже, точно римский папа из рода Борджиа.
Нависает Бухарест, а не Польша - так меня известили власть предержащие. Надолго ли, понятия не имею. Ceausescu est mort: vive Ceausescu <Чаушеску умер, да здравствует Чаушеску (фр.) Перефразировка официального объявления о кончине короля и вступления на престол его наследника>.
Мы живем в волнующие времена, хотя, проживая в Речном Подворье, об этом не догадаешься.
Самая сенсационная здесь новость - панно Джейнис. Во всяком случае какое-то для нее занятие.
Всего наилучшего.
Гарри.
Речное Подворье 1
Лондон W4
29 октября
Милый!
Так, значит, в новой школе тебе очень нравится. Это замечательно. Ты знаешь, сначала я очень тревожилась, потому что мне никогда не нравилась мысль, что ты будешь не ходить в школу, а жить там. Но ты так твердо решил, а тебе теперь уже одиннадцать, и мы с папулей подумали, что, пожалуй, тебе виднее.
Рассказать тебе про наш новый дом? Ты же видел его только один раз, еще до того, как мы переехали. Твоя комната готова и ждет тебя. На стенах я повесила твои плакаты с Винни-Пухом и твои фотографии "Тоттнем хотсперс".
Ну, так здесь чудесно. И чудесно, что папуля теперь будет жить здесь с нами, раз ему уже не надо столько времени оставаться за границей. Мне было так тяжело жить столько времени без него.
Самое лучшее в доме - простор для каких угодно занятий. Боюсь, розовую отделку, которая тебе так понравилась, придется сменить. Папуля говорит, что у него от нее болит голова. Но у себя в комнате, если захочешь, ты можешь ее оставить.
Но только ведь у "Тоттнем хотсперс" цвета совсем другие, ведь так?
Соседи тут очень приятные люди. Есть и мальчик твоего возраста в конце улицы - в № 10. Его мать музыкантша. Она приходила посмотреть, как я расписываю стену, о чем я тебе уже рассказала, и показалась очень приятной. Только чуть странно одетой. А в доме № 7 живет очень милая женщина, которая прежде была балериной, хотя с тех пор она немного раздалась вширь. Я не могу себе представить ее в балетной пачке. Их сосед хочет стать членом парламента от лейбористской партии, но как будто почти все свое время тратит на то, чтобы его жена забеременела. А наш сосед - известный (как я поняла) кинорежиссер (недавно он снял что-то под названием "Заводи любви", но я еще не видела), и у него очень много секретарш, которых я постоянно путаю с его женой, потому что все они выглядят очень похожими. Они устраивают очень шумные вечеринки и словно бы бьют много посуды.
Так что жизнь тут кипит, и надеюсь, тебе понравится жить здесь.
Обязательно сообщи мне, когда тебя примут в школьную футбольную команду, и надеюсь, посылочка со вкусностями добралась до тебя благополучного.
С большой, большой любовью, и конечно, от папули.
Мамуля.
Речное Подворье 1
Лондон W4
30 октября
Рут, миленькая!
Замечательная осенняя погода, и позволь сообщить тебе, что теперь я открыла для себя сад.
Прежде у нас сада не было, только унылый задний двор, как ты помнишь, который агенты по продаже недвижимости именуют испанскими патио.
А тут у нас есть простор. На теннисный корт, увы, не хватит, но тем не менее - простор. Кусты, только Богу известно, какие именно, но Юла, наш новый котенок, от них шарахается - и цветы, по-моему, осенние крокусы, такие лиловатые и растут пучочками. Нина говорит, что предыдущий владелец любил луковичные, и мне следует дождаться весны, прежде чем сажать что-то новое. Но я жажду сделать сад своим, как и дом. Я хочу посадить что-нибудь с названиями, которые приятно произносить, - сердечник, незабудки, розмарин и рута. Может быть, их по виду не отличишь от бурьяна, я же не знаю, но мне нужен сад, полный прелестных названий, которые я могу декламировать, а затем рвать эти цветы, как Утрата в "Зимней сказке", и рассыпать их для моего Флоризеля. Помнишь эту дивную строку: "Как ковер, чтоб возлежать могла любовь, играя"?
Я сентиментальничаю, как глупенькая девочка, правда? Но так я чувствую. Гарри - мой Флоризель, снова-снова, и такой плюшевый, и я его люблю. Как я могла так все напутать? Теперь у нас есть вся зима, чтобы снова свить гнездышко, а потом весна, чтобы праздновать. А я уже думала, что солнце больше не взойдет никогда.
Да, кстати, Нина говорит, что жена предыдущего владельца не выносила Аманду. Видимо, острое соперничество на садовой почве. Ах-махн-дах всегда старается заполучить самое экзотическое, что только можно, ну и вещи, которые ей дарят ее блистательные друзья. Нина клянется, что летом она сидит в саду № 10 и играет на скрипке голышом. Вот только что? Вариации соль де голь? Ломака! Но Гарри я ничего не скажу.
У меня возникла теория о садах - садах перед домом, разумеется. Они духовное белье, души, вывешенные на обозрение всему миру. Разреши, я провожу тебя дальше по улице и покажу, что я имею в виду. № 2, наш сосед, Кевин, шикарный кинорежиссер. Я его успела раскусить: блондинка, которая трясла волосами на Гарри, ему не жена, как я думала, или была "женой" на ту неделю. По-видимому, существует настоящая, но она почти все время живет где-то в деревне с детьми. Верит, что он работает в Лондоне круглые сутки, и приезжает лишь изредка, чтобы не помешать, ему. И еще как помешала бы! Грудастые блондинки кругообращаются с регулярностью доставки молока. Я вижу, как они уходят рано утром в своих джинсах на заказ и сапожках на каблучищах. У них у всех ноги, которым конца нет, как и пристрастию Кевина к ним. (А вот как насчет его члена - его крылатой ракеты, по выражению Нины?) Но сад перед домом.., ну, так его вовсе не видно, потому что он обнес его шестифутовой стеной. Сад заведомых секретов.
№ 3 - "Арольд, подрядчик ("X" проглатывается по фонетическим законам Ист-Энда). Жена у него лилипутка, вылитая Минни-Маус на пружинах и отчаянно тщится быть "хорошего тона". Почти весь сад занимает "мерседес", но один святой уголок Минни сохраняет в неприкосновенности. Святилище состоит из пластмассовых греческих урн,; расставленных почти вплотную к прудику, где фиберглассовые нимфы резвятся вокруг фонтана. Гарри окрестил сад "Версалем", а фонтан - "Фонтаном Промежностей".
Наш шотландский доктор в № 4. Тут ничего лишнего. Сад залит асфальтом для его и ее "фордэскортов". Фанатичные служители Национального здравоохранения, хотя, по словам Нины, зимой женщины в его приемную не ходят, потому что он всегда заставляет их раздеваться до пояса, даже если речь идет о занозе в пятке. Боже ты мой, с Ниной ему есть на что наглядеться.
№ 5 - Роджер, историк с женой алкоголичкой и нимфоманкой и довольно красивым сыном, который по большей части живет не дома, а в университете. В их саду нет ничего, кроме исполинского дерева с охранной табличкой на нем, чем все и выражено с учетом ее склонностей. Но дерево лишает солнечного света № 6, где миссис Кортеней Гаскойн ежедневно паркует свои многочисленные колясочки и развешивает гирлянды подгузников. Она относится к своему долгу плрдоносительницы крайне серьезно - одноразовые памперсы не для нее. (То есть бок о бок живут две пещерницы - как тебе это?).
Затем Билл и Нина. Среди прочего мне в Нине нравится то, как она превратила сад в прямую противоположность дому Билла. Внутри - сплошная хозяйственная супертехника и всякие штучки. Снаружи - полное одичание, словно это заповедничек для каких-то занесенных в Красную книгу бабочек, хотя Нина заверяет меня, что весной это буйство колокольчиков и полевых желтых нарциссов. Я спросила, случаен ли такой контраст. "Нет, - сказала она. - Мне нравится устраивать Биллу встряску". И она засмеялась. На ней были немыслимо тугие джинсы. Я порадовалась, что Гарри там не было.
Остается всего три. № 8 - самый сумбурный. Луизы, жены портретиста, мистической уродины, которая снабжает меня необходимой литературой и носит навозного цвета юбки-макси, вызывающе домотканые. Ее сад - это место глубоко спиритуалистской значимости. Он содержит два раритета: боярышник (Иосиф Аримафейский?), подпертый кольями, точно старый калека на костылях, и вырезанная из дерева фигура (пол определению не поддается), простирающая руки к небесам; Нина называет ее "Женщина, навешивающая занавески в ванной", и теперь я способна думать о ней только так.
Я нагоняю на тебя скуку. Рут? Или ты упиваешься этим, как я? № 9 тебя обворожит. Он - Морис, какой-то рекламный магнат, который с ревом уносится рано поутру в своем "ягуаре", очень красивый, но по-противному. А вот она такое угнетенное создание, какое только можно вообразить. Хотя почти красавица, за покровом вечной унылости. И она непрерывно извиняется, и ты невольно спрашиваешь: за что? И она опять извиняется. За свои извинения. Затем в уголках ее рта возникают морщинки напряжения. О Господи!
Зовут ее Лотти. Думаю, мне придется взять ее в руки. Как-нибудь напою ее и выясню, - что проис-" ходит, или, вернее сказать, не происходит. Во всяком случае с ней. Ну а сад - пусто, пусто, пусто.
Не считая останков трех завядших кочанов. Я прохожу мимо почти каждый день и думаю об этой увядшей жизни и о том, что жизнь эта могла быть моей. На меня накатывается волна грусти, а затем - гнева. Когда слезы проливаются так публично, это отчаяние или самопоздравление? Не дать ли Лотте почитать "Женщину-евнуха"? Так и слышу ее вздох и слова: "Да, конечно, но что я могу? Мне надо думать о детях". Вечное оправдание - дети, верно?
А теперь № 10, экзотическая Аманда со скрипкой и вздымающейся грудью. Я тебе уже писала про Ах-махн-дах. Вряд ли есть нужда описывать тебе ее сад, но тем не менее. Хладнокровно, начиная слева. Только сумею ли я воздать ему должное в духе программ по искусству по ящику. В первую очередь взору является изысканный цветник из камней и разровненной граблями гальки в японском стиле. (Для создания настроения.) Затем волшебный лес из бонсаев каждое деревце извивается в миниатюрной смертной агонии. А если ты благополучно вынесешь это испытание, тебя ждет освежающе вдавленный в землю садик, выложенный плиткой с любезной подачи "Альгамбры", а в нем - круглый прудик с золотыми рыбками. (Ну, как тебе мой литературный дар? И кстати, тут неподалеку гнездятся цапли и, видимо, взимают порядочную дань С этих деликатесов).
Но это еще отнюдь не все. Справа на стройном стволе произрастает большой марлевый мешок, что несколько портит общий художественный эффект.
Я тактично осведомилась у Аманды, что это за оригинальный раритет. Она звенящим голосом объяснила, что это некое цветущее деревце восточного весьма аристократического происхождения, и оно нуждается в защите от климата W4. Но какой от него толк, если его держать в мешке, слегка съязвила я. Ах, нет-нет, заверила она меня: в апреле оно будет освобождено, и, милочка, благоухание разольется бо-жест-вен-ное. "А хулиганы до него не доберутся?" осведомилась я. Тут она продемонстрировала мне особую систему сигнализации, включающую сирены и прожектора, а также напрямую соединенную с ближайшим полицейским участком. Я удивилась: но почему не с Ботаническим садом Кью? Она как будто рассердилась.
Боюсь, я заболталась, так что завершу сию сагу и.., черт! Мне надо отправляться за покупками. Панно почти завершено. Билл (архитектор) очень мило его хвалит. И поддразнивает меня, так как я всегда пою, когда держу в руке кисть. Я решила, что он на самом деле очень даже привлекателен. Нина говорит, что в постели он хорош.
Ну, пока довольно. У-у-у-у! Я счастлива.
С любовью. С любовью. С любовью.
Джейнис.
Р.S. Перечитывая, я удивилась себе. Ты замечала, как бойко женщины, которым за тридцать, впадают в вульгарность? В частности, я.
Д.
НОЯБРЬ
Дамаскину 69
Неаполис
Афины
7 ноября
Милая Джейнис!
Нас так просто голыми руками не возьмешь - как видишь, мы тоже обзавелись нашим собственным жильем.
Но послушай, какое на меня наложено заклятие: я осуждена жить по адресам, которые напоминают мне о предыдущих, которые я предпочла бы забыть. Дамаскину явно имеет отношение к Дамаску (конечно, если это не какой-то прославленно неизвестный греческий философ, их ведь тьма-тьмущая). Ну а что до номера 69, то чем меньше о нем упоминать, тем лучше, даже в письме к тебе <Жаргонное обозначение определенной сексуальной позы, на которую намекает то, что 6 равно перевернутому 9. Французского происхождения.>.
Как бы то ни было, если ты помнишь Афины, то знаешь, что район Неаполис - это оборотная сторона горы Ликавитос, а казовая - Колонаки, где наш посол проживает среди судовладельцев, арабских террористов, любовниц большинства членов греческого кабинета и полных штатов тех посольств, чьи правительства платят своим дипломатам достаточно для прожиточного минимума. Британцам приходится обходиться трущобами, однако отсюда близко до археологического музея - истинная радость в те времена года, когда рюкзачники и овцы под водительством гидов отправлялись восвояси, а охранники почти вежливы, хотя и не всегда бодрствуют.
Этот город не выигрывает при более близком знакомстве, но мы с Пирсом ведем переговоры об аренде загородного домика в горах над Коринфским заливом на субботы и воскресенья. Жалкая лачужка без водопровода, но она позволит Пирсу предаваться своей английской эксцентричности и бродить в шортах в поисках редких горечавок и заурядных орхидей. Я не стану возиться в саду или коллекционировать местные режущие глаза домотканые изделия, поверь мне. А буду читать поучительные книги писателей вроде Апдайка и Маркеса и напиваться. И когда они мне надоедят вместе с Пирсом, я намереваюсь путешествовать. То есть путешествовать я буду много, так как Пирс мне надоедает очень легко, а поучительные книги всегда пробуждают во мне жажду странствований, показывая, как безнадежно мало я знаю о большом мире. Беда в том, что в путешествия я беру с собой самые НЕпоучительные книги и тороплюсь вернуться в убеждение, что пусть уж лучше Пирс мне надоедает, чем читать их. Короче говоря, я капризная дилетантка и не собираюсь меняться.
Ну, ты задала мне несколько нелегких вопросов о браке, открытом и закрытом, и так далее.
После стольких лет ты спрашиваешь меня! До чего же ты иногда бываешь серьезной. Хотелось бы мне припомнить подходящую цитату и подсунуть ее тебе: понимай, как знаешь. Рассказываю ли я Пирсу все? Нет, разумеется, нет. Он, конечно, хладнокровен, но все-таки не кусок льда. Рассказываю, когда это не имеет значения или когда можно обратить все в шутку - задним числом секс может выглядеть очень потешно. Или, когда я знаю, что это его возбудит. Это плюс - ну, как смотреть видео, в котором участвуешь сама. Иногда он отвечает мне тем же, и я дико ревную и готова тут же прыгнуть с ним в постель. Я вот что имею в виду, Джейнис: надо чувствовать себя абсолютно уверенной, чтобы играть в такие игры. И я чувствую. Но, кроме того, я знаю, что иссохну, если больше никогда не смогу заниматься любо"; вью ни с кем, кроме моего мужа. Словно меня приговорят до конца моих дней питаться исключительно гамбургерами и чипсами. (Нет! Пирс больше, похож на бифштекс с соусом "тартар".) По закону Рут, брак должен быть искусно сотворенным компромиссом, и искусство - половина веселья.
Ты хоть что-нибудь поняла? Я просто упивалась твоим рассказом о жизни на "Улице Коронации" - столько горошин в стручке (а у тебя не возникает желания вышелушить их?). Нина в твоем описании мне нравится, а твоя садовая психология - в самую точку. Однако я заметила, что плана своего сада ты не включила. Пожалуй, его набросаю я, а ты сообщишь, права ли я. И отрезвляющая мысль: я на это не способна. Не потому ли, что я, в сущности, совсем тебя не знаю? Быть может. Начать с того, что я и представить тебя не могла в упряжке с Гарри. И мне в голову не приходило,; что ты вышвырнешь его после двенадцати лет, и даже во сне я не видела, что ты предпримешь еще попытку. Так каким будет следующий сюрприз?
Когда завершишь свое зимнее витье гнездышка, ну, пожалуйста, прилети весной в Грецию, и мы отведем душу.
С любовью из бетонных джунглей. Рут.
АФИНЫ 12 ч. 0.0, мин. 10 НОЯБРЯ
ТЕЛЕГРАММА
ДЖЕЙНИС БЛЕЙКМОР
РЕЧНОЕ. ПОДВОРЬЕ 1 ЛОНДОН W4 СК
ПЫТАЛАСЬ ДОЗВОНИТЬСЯ БЕЗУСПЕШНО ТОЧКА
ОТМЕНИЛА ПОЕЗДКУ ПРИЕЗЖАЙ КАК МОЖНО СКОРЕЕ УТЕШЕНИЕ СЛЕЗЫ КРЕПКИЕ НАПИТКИ ТОЧКА
ГАРРИ НА ТОЧКА ВОПИ ВОПИ ТОЧКА
РУТ
Речное Подворье 1
11 ноября
Моя самая миленькая Рут!
После вчерашнего звонка тебе почувствовала большое облегчение. Извини, что я визжала и орала - ну, не могла иначе, - а потом пришла твоя милая телеграмма ближе к вечеру (проведенному в Одиночестве, я и подумать не могла о Гарри, хотя сукин сын и предложил остаться, такой тихонький и смущенный. Конечно, отчасти я хотела, чтобы он остался, и это было хуже всего). Ну и я смотрела телепередачи - все" что попало: изображения, голоса, ночной фильм, Бог знает о чем. Мне он показался бессмысленным, как я сама. Я даже вздремнула на диване, потом сварила себе кофе где-то перед рассветом нынешнего дня и гуляла вдоль реки, пока не уверилась, что Г. должен был уже уйти, Чудная серая река Темза, просыпающаяся с утка-, ми, и скользящие за мной лебеди совсем рядом с бичевником. Почему за мной? Или они полагали, что я утоплюсь? Я даже засмеялась. Хуже всего было наблюдать обычную жизнь. Завтракающие семьи. Дети, отправляющиеся в школу. Я чувствовала себя беженкой в чужой стране.
Сейчас уже далеко за полдень. Я не рискнула ничего выпить: депрессия сразу меня захлестнет, точно волна, разве что напиться в лоск.., но только подумать, какое ко всему добавится похмелье...
Сейчас я вся точно онемела, полностью анестезирована почти занудной мыслью, что я все это переносила столько, столько раз. Этот случай словно бы и лучше и хуже прежних. Хуже, потому что столько снова вспыхнуло надежд, как тебе известно, и возродившегося доверия, и опять они разбиты вдребезги - я так открылась душой, только чтобы меня отшвырнули. Какая напрасная трата!
А лучше потому, что этот раз - последний. Последняя пытка. Я слышу себя: "Ты больше никогда не подвергнешься этому. Никогда!" Как ты сказала по телефону, это конец чего-то насквозь. А Потому позвонила Нине и все ей рассказала. Долгое молчание, а потом - словно, Рут, меня ударили ногой в живот - знаешь, что она сказала? "Да, я знаю". И сказала с таким спокойствием, словно речь шла о каких-то неприятных житейских пустяках и я к ним скоро привыкну.
Мне следовало ее возненавидеть? И я возненавидела. Продето положила трубку. А потом пошла в ванную и меня стошнило.
Я еще никогда не ощущала себя такой одинокой. Позвонила маме, просто чтобы поговорить с кем-то, кого знала до Гарри. Естественно, я ей ничего не сказала, и она болтала о том о сем.
Когда ей можно будет приехать посмотреть наш новый дом? Как Клайву новая школа? А нет ли тут места, где я смогу играть в теннис? Вот было бы славно! И так далее. Не знаю, что я отвечала, но я жалела, что позвонила.
И тут у меня возникло странное чувство. Я расхотела объясняться с Гарри. Только не в этот день. Не уверена, была ли я жестока к нему или к самой себе, но мне необходимо было сохранить мой собственный мерзкий секрет и понаблюдать, как он хранит таой. Вернулся он около восьми, и от него попахивало виски. Решил замаскировать запах духов, поймала я себя на мысли. И услышала, как задаю обычные пустые вопросы: как прошел твой день? Витрины на Риджент-стрит уже украшены к Рождеству? А он отвечал, как обычно. Казалось, ему очень легко - скрывать. Я уже не сомневалась, что он маскируется не одну неделю. И мне вспомнились недавние покровительственные фразочки Аманды: "Милочка, у вас такие хорошенькие волосы" и "Гарри так великолепно выполняет свою работу, что вы должны им гордиться!" Великолепно выполняет свою работу?
Чтоб ей! Великолепен в постели с ней? Мне он таким никогда особенно не казался, но, возможно, это потому, что он никогда обо мне не думал, а копил до той минуты, когда сможет сорвать эти этнографические одежды и уткнуть лицо в колышущуюся грудь.
Про ужин я совсем забыла - весь день ничего в рот не брала. Он как будто удивился, но самую чуточку. Пожал плечами, уткнулся в вечернюю газету, а потом пошел на кухню поджарить себе яичницу. И ни слова. Только спросил:
"А ты не хочешь есть?" Некоторое время мы сидели перед телевизором. Тут я поняла, что не смогу спать с ним в одной постели. Самый подходящий момент сказать что-то.., то есть был подходящим.
Но мне хотелось сохранить свой секрет чуть дольше. И сказала только, что посижу немного. "А тебе почему бы и не лечь?" Он пожал плечами и пожелал мне спокойной ночи. Я немножко вздремнула в кресле перед ящиком. Передача кончилась, но телевизор я не выключила. Он всю ночь тихонько гудел, а потом начал новый день нежной утренней музыкой. Я чувствовала себя гораздо хуже и жалела, что не поговорила начистоту.
Тут на меня нахлынула ярость. Я схватила на кухне ведро, налила его холодной водой и выплеснула ему ее в лицо, пока он храпел. Потом кинулась вниз и выбежала из дома. На центральной улице кафе было открыто, и вот я сижу как ни в чем не бывало и мажу на жареный хлеб апельсиновый конфитюр. "Золотую стружку". Я еще подумала, что предпочла бы "Куперовский Оксфорд".
Мне хотелось сидеть и сидеть там; смотреть, как люди идут на работу; как просыпается улица; самоуверенные молодые люди входят с холода и потирают руки; хорошеньким девушкам сладко улыбается владелец кафе - итальянец - над кофеваркой; лысеющий мужчина пожирает глазами биржевую страницу. Напротив меня сел молодой человек, лет на десять меня моложе. "По дороге та работу забежали кофе попить?" - спросил он.
Подразумевалось: "Где вы работаете, и почему бы нам не встретиться потом и выпить по рюмочке?" Я была польщена и у меня даже возникло желание, чтобы он меня пригласил. Но тут же почувствовала запах его лосьона. А когда встала, чтобы уйти, возник Гарри. Лицо у него не было сердитым, только встревоженным. "Я тебя повсюду ищу! Нам надо поговорить. Пожалуйста". Я помотала головой. О чем говорить? "Я все знаю, - сказала я. - Опять то же самое, верно?" Он говорит: "Нет-нет", - и я разозлилась. "А пошел бы ты на..." Все в кафе так на нас и уставились.
Мы пошли домой - он молча в нескольких шагах позади. Я открыла дверь и захлопнула ее у него перед носом. Заложила засов. Он позвонил несколько раз, а потом убрался. Я начала жалеть, что не позволила ему говорить, и чуть не бросилась его догонять. Тут я заплакала. Думала, что никогда не перестану. Не знаю, как долго это продолжалось, но позвонила я тебе тогда.
Рут, что мне делать? И что я могу? Отправиться к адвокату, выставить дом на продажу, переехать на временную квартиру и.., и что? Клайв приедет на рождественские каникулы. У меня просто сердце разрывается, родная моя. Я бы свернулась в клубочек и уснула навсегда.
Я должна заставить себя думать, думать, думать. ВОТ НЕ СТАНУ ОТЧАИВАТЬСЯ. У меня есть жизнь впереди - я сумею ее сотворить. И я позвоню, и очень скоро снова напишу, а может, приеду в Грецию до каникул Клайва. Ты просто прелесть, что будешь меня ждать.
Со всей любовью.
Джейнис.
Речное Подворье 1
12 ноября
Клайв, милый!
Ну, конечно, ты можешь погостить у своего друга перед Рождеством. Очень любезно со стороны его матери. Значит, им на самом деле принадлежит часть Эксмура? Только подумать! Так что ты решил? Сначала приехать домой, когда кончатся занятия - 15 декабря, так ведь? - а потом поедешь и погостишь там неделю? (В любом случае постарайся, чтобы на Рождество тебя не завалило снегом.) Я смогу отвезти тебя туда. Папуля, по его словам, примерно тогда будет в Бухаресте - он, собственно, уедет очень скоро, - но, конечно, вернется на Рождество.
Новый дом приходит в порядок, и мы купили новую мебель для гостиной. Я познакомилась с мальчиком из № 10, о котором тебе писала, но, откровенно говоря, не думаю, что ты захочешь с ним дружить. Он задавака (как и его мамаша) и учится в какой-то жутко престижной школе. Но ведь у тебя же в любом случае есть твои товарищи по прежней школе, правда?
Пожалуй, больше никаких новостей нет, если не считать, что я закончила большую картину, которую меня попросили написать для них наши друзья в № 7. Когда ты будешь дома, мы сходим посмотреть ее. А это будет скоро. Я так жду твоего приезда. И папуля тоже.
Со всей моей любовью к тебе, милый.
Мамуля.
Речное Подворье 1
Лондон W4
13 ноября
Дорогой Пирс!
Решил черкнуть тебе пару строчек перед моим завтрашним отъездом в Бухарест - возможно, на месяц, а то и на подольше, если нынешняя заварушка в Румынии будет продолжаться. Теоретически репортаж в послечаушесковскую эру должен быть много проще, и то, что я буду видеть и слышать, наконец-то начнет обретать хоть некоторое сходство с правдой. Впрочем, подозреваю, все сведется к привычному западному самообману - то есть стаи мусорщиков-репортеров слетятся со своими демократическими понятиями о черном и белом и незамедлительно обнаружат, что новые положительные в белых шляпах мало чем отличаются от старых отрицательных в черных шляпах, и сегодняшние освободители уже далеко продвинулись к тому, чтобы стать завтрашними тиранами. Мне обещали румынского гида-переводчика, от которого наверняка будет хрен толку в Тимошоаре, где говорят по-венгерски, и даже еще меньше в других областях страны, где говорят на языках, чье существование доселе оставалось никому неизвестным.